Текст книги "В кофейне диковинок"

Я припарковала гольф-кар возле ювелирного. Магазин еще не открылся, но я знала, что Хавьер появится минут через десять. Если верить отцу, обручальное кольцо он отдал сюда – чтобы уменьшить. Скоро узнаем, правда ли это! Или на самом деле, как я подозревала, кольцо он потерял.

В ожидании Хавьера я оглядывала площадь. Дул легкий ветерок. Звонко пели птицы. Порхали бабочки. Редмонд, как и каждый вторник, проводил на лужайке занятия по йоге, а его ученики растягивались и делали выпады. Напротив, во дворе закусочной «Выеденное яйцо», обедали люди. На парковке возле церкви отдыхали автомобили и гольф-кары членов Утреннего клуба изучения Библии. Туристы бродили от магазина к магазину, заглядывая в витрины тех, что были еще закрыты.

Я перевела взгляд на вывеску над кофейней. На белой деревянной доске простым черным шрифтом было выведено «Сорока», а на хвостике буквы «р», словно на ветке, восседала сорока с розовой заколкой на голове вроде той, что я носила в детстве.

Я попыталась было представить, как мама сидит за столом и рисует логотип, но картинка расплывалась перед глазами. У меня вырвался судорожный вздох. Вот бы воспоминания не тускнели с годами!

Вот бы мама вернулась домой…

Эта кофейня была ее мечтой. Ей всегда хотелось создать такое место, где люди будут встречаться, болтать и потягивать напитки. Я постаралась представить, что произойдет, когда кофейни не станет и нас с Роуз раскидает по разным краям города. Что ж, значит, тут появится что-то новое – кафе-мороженое или магазин свечей. Мамин дизайн сменит что-нибудь современное. Доску уберут. Дерево из коряг демонтируют. Мне никак не удавалось представить себе такое: должно быть, мой мозг считал идею слишком нелепой, чтобы реально ее обдумывать.

Это уголок «Сороки» – и больше ничей.

«Возможно, для меня пришло время отпустить прошлое и двинуться дальше», – сказал папа.

Но как можно отпустить мамину кофейню? Мы даже никогда не рассматривали такой вариант! Ни после ее исчезновения, ни сейчас. Это ее кофейня! Не наша. Мы просто приглядываем за ней, пока мама не вернется.

Я обернулась, услышав шаги, и увидела Эстрель, которая направлялась к своему магазину. Сегодня на ней было черное кружевное платье до пола с высоким воротом и длинными рукавами. Из-под подола при каждом шаге выглядывали туфли на массивных каблуках, а шляпка-таблетка на голове покачивалась. Остановившись у гольф-кара, Эстрель долго смотрела на меня из-под вуали с задумчивой нежностью, потом повернула к «Стежку». Позвенела ключами, отыскивая нужный. Открыла дверь и обернулась ко мне через плечо, будто хотела что-то сказать, но в итоге передумала и скрылась в магазине.

А я пожалела, что она не остановилась, чтобы перекинуться со мной словечком. Эстрель много лет помогала мне определиться с важными решениями, давая непрошеные советы в самый неожиданный момент. А я только потом понимала, что они и в самом деле были очень мне нужны. Она же каким-то образом это знала. Мне было видно, как она резко и быстро ходит по магазину. И я все ждала: может, она выйдет и расскажет мне, что происходит с отцом. Но тут в дверях кофейни появился Хавьер со стаканчиком кофе и бумажным пакетом. Ясное дело, это булочка с корицей и мокка-латте на двухпроцентном молоке – его обычный заказ.

– Привет, Мэгги! – крикнул Хавьер, заметив меня.

Я в жизни не встречала более элегантного человека! Одет безупречно: дизайнерские брюки, сшитая на заказ рубашка и шелковый галстук. Густая копна черных волос зачесана назад. Темная борода изысканно подстрижена. Родился Хавьер в Италии, но говорил с британским акцентом. На плече у него частенько сиживал Алистер – попугай карелла, но сегодня Хавьер его с собой не взял.

Я вылезла из гольф-кара, и он расцеловал меня в обе щеки. Эстрель наблюдала за нами через окно.

– Отрадно видеть, что ты все же выделила минутку для себя! – заметил Хавьер. – Денек сегодня отличный! В небе ни облачка. Рискну предположить, что на пляже должно быть великолепно.

Он все косился на лужайку, где все еще занимались йогой члены спортивного клуба. Прошел уже месяц с тех пор, как они с Редмондом поссорились, и весь город с нетерпением ждал, когда же они помирятся. Не верил в это один Донни Дюфресн – и то лишь потому, что много лет знал Редмонда.

Отправиться на пляж было бы очень заманчиво… Я даже задумалась, не прогулять ли сегодня работу. Давненько я не брала отгул на вторую половину дня! Но впереди меня ждало еще очень много дел: потренировать Аву, позвонить поставщикам, прибраться в гостевой комнате у отца… И, конечно, сходить на свидание с Донованом.

– Вообще-то я ждала тебя, – призналась я.

– Как приятно! Чем могу помочь? – Глаза его заблестели.

Я пыталась сформулировать вопрос, но в голове неумолчно звучал голос отца: «Стоп-стоп, Мэгги-сорока, не злись. Кольцо у Хавьера».

Мне вдруг показалось, что я поступаю неправильно. Папа никогда раньше не лгал мне. Мог приукрасить, отмолчаться, но врать – никогда! Почему мне казалось, что, проверяя его слова, я тем самым его предаю? Ерунда какая-то! Он же сам сказал: мол, сомневаешься – спроси Хавьера.

Я провела носком теннисной туфли по кирпичному тротуару и приняла еще одно решение. Оставалось надеяться, что и о нем я в будущем не пожалею.

– У Кармеллы скоро день рождения. Хотела подобрать ей сережки.

Я обернулась на Эстрель. Она встретилась со мной глазами и смотрела долго, пока я сама не отвела взгляд.

– Скоро? – засмеялся Хавьер. – Только через два месяца! Но мне нравится, что ты решила позаботиться обо всем заранее. У меня как раз есть подходящая пара сережек. Как только увидел их – и сразу подумал о Кармелле. Серебряная филигрань в форме полумесяца. Они словно кричат: «Кармелла, Кармелла!» Пойдем покажу… – Он вдруг осекся на полуслове, развернулся и поднял голову к небу. – Алистер!

В воздухе откуда ни возьмись появился попугай, спикировал вниз, уселся на ветку дуба и принялся издавать странные громкие трели, словно за что-то Хавьера отчитывал.

– Алистер, место! – Хавьер, свистнув, приглашающе вытянул руку.

Но птица не послушалась.

– Может, я могу помочь? – предложила я.

– Буду очень обязан, если ты догадаешься, каким образом ему удается выбраться из клетки, а потом – и из магазина. Настоящий Гудини! Это уже шестой побег за месяц.

Хавьер свистнул громче.

Алистер сунул клюв под крыло и начал прихорашиваться.

– Проклятье! Алистер, не заставляй меня взбираться на дерево! Я еще с прошлого раза не отошел…

– Ты забрался на дерево?

Трудно было представить себе эту картину! Хавьер не отличался ни худобой, ни развитой мускулатурой. Однако, рассмотрев его повнимательнее, я вдруг заметила, что он как-то постройнел, и животик его уже не казался таким круглым.

– Отчаянные времена, Мэгги! К счастью, уже стемнело, город засыпал, и никто не увидел моего не самого изящного демарша.

Алистер снова выкрикнул что-то, потом сорвался с места и полетел прочь.

Хавьер сунул мне в руки стакан и пакет из «Сороки».

– Подержи, пожалуйста! Нужно поймать его, пока Редмонд не увидел. А то скажет, что я плохо о нем забочусь. Ты же ему не расскажешь, правда?

– Буду держать рот на замке!

– Спасибо, Мэгги! – Хавьер пустился бегом, выставив вперед грудь и высоко поднимая колени. Шелковый галстук развевался на ветру. – Алистер!

Я перевела взгляд на любителей йоги. Оказалось, зря Хавьер волновался, что я разболтаю все Редмонду: тот стоял на краю лужайки и наблюдал за погоней.

Я развернулась к «Стежку» посмотреть, как там Эстрель. Но свет в магазине уже погас, а хозяйки и след простыл.

Глава 8

АВА

– Пожалуйста, маленький айс-матча-латте с двойным эспрессо, чаем и лавандовым сиропом.

У стойки стоял джентльмен лет шестидесяти с добрыми темными глазами, кустистыми бровями и седыми дредами по пояс. Заказ он озвучил с широкой приветливой улыбкой. Но когда моя рука, протянувшаяся было к стаканчику, застыла в воздухе, улыбка померкла.

– Что-то не так?

– Не могли бы вы повторить заказ, пожалуйста? – попросила я.

– Я бы хотел маленький айс-матча-латте, – он сделал паузу, – с двойным эспрессо, – снова пауза, – чаем и лавандовым сиропом.

Все утро я зубрила рецепты, технологии и новые слова: такие как «экстракт», «портафильтр», «нок-бокс», «фильтр-сетка» и «самоочистка».

Потом старалась запомнить имена клиентов. А их было много – очень много! Кажется, весь город уже знал, что я получила письмо от призрака, приехала сюда и устроилась на две работы сразу. Я, конечно, слышала, что в маленьких городах слухи распространяются быстро, но даже не представляла насколько…

В определенном смысле мне даже стало проще от того, что про письмо всем уже известно и не нужно рассказывать эту историю каждому в отдельности. Это все равно что прыгнуть в бассейн с вышки, вместо того чтобы погружаться в воду постепенно. Хотя откуда мне знать? Ведь меня учили двигаться осторожно, осмотрительно. С черепашьей скоростью.

Внезапно я разозлилась. И за что только меня обрекли на тихую жизнь в постоянном страхе? Мне и так нелегко пришлось из-за болезни, так еще и мама со своей гиперопекой! Я сама должна была нащупывать границы и определять, где стоит остановиться. Нельзя было заставлять меня жить в страхе! Во всем важен баланс. А мою жизнь явно перекосило.

– Запомнили, мэм? – спросил мужчина.

Я заморгала, очнувшись от своих мыслей.

– Матча, эспрессо, чай, лаванда. Поняла.

До прихода этого джентльмена мне казалось, что я отлично освоилась в «Сороке». Утром к нам заходили «Русалки» (лишь десяток самых увлеченных, ведь шторма ночью не было), мы с Роуз их обслужили, и я отлично со всем справилась. Наверное, ее решительность помогла.

Я так обрадовалась Грейси и Джунипер, с которыми познакомилась вчера! Пока готовила для Грейси ванильный латте, она рассказала, что работает на полставки стилистом в салоне «Дикая шевелюра» на южной стороне площади, а ее муж Бен отбыл на трехнедельную вахту на нефтяную вышку у побережья Мобила, и я по глазам поняла, как ей сейчас одиноко. Вот почему, когда Грейси пригласила меня как-нибудь в свободное время прогуляться с ней, Джунипер и остальными «Русалками», я раздумывала не дольше двух секунд. Нужно же поддержать человека, которому приходится нелегко!

Всего день я провела в этом южном городке, а казалось, уже здесь прижилась. Удивительное чувство для меня, которую все считали странной отшельницей! Прямо-таки волшебное. «Русалки» вскоре ушли, а я все витала в облаках, и только этот посетитель, запросивший адскую смесь из матчи, чая и лаванды, вернул меня с небес на землю.

– Секундочку.

Внутри пузырилась паника. Как вообще выглядит матча? Что это – порошок или сироп? Я покосилась на доску. Ее даже в меню не было!

– Титус! – Роуз бросила вытирать столы, вернулась за стойку и встала плечом к плечу со мной. В ее голосе зазвучали предостерегающие нотки: – Ава здесь новенькая. Имей сострадание!

– А я имею, – весело возразил он. – Я ведь не стал заказывать айс-латте на овсяном и миндальном молоке с диетическим ванильным сиропом и коричневым сахаром! Догадался, что такое новичку может быть не по силам. В любом случае, Ава, добро пожаловать!

Покачав головой, Роуз бросила мне:

– Я сделаю, конфетка!

Похоже, она всех называла конфетками, и никого из посетителей ее фамильярность не смущала. Меня, впрочем, тоже. Она словно щедро раздаривала всем вокруг свое неиссякаемое дружелюбие.

Взяв стаканчик, Роуз шагнула к капельной кофеварке – модной громогласной штуке, не слишком-то отличавшейся функционалом от старенькой, что стояла у Мэгги в кухне. Просто здоровенная и дорогущая машина.

Роуз сунула стаканчик под струю кофе, а затем шваркнула его на стойку. Серебристые нити в ее волосах блестели в свете ламп.

– Держи, Титус Помрой!

– Как ни прискорбно, – негромко рассмеялся тот, – придется напомнить тебе, что я уже год здесь живу, трижды в неделю заказываю матчу и всякий раз получаю отказ. Разве я многого прошу? В конце концов, это же кофейня! А ты – талантливый бариста.

– Ты всегда можешь вернуться в Атланту, – сладчайшим голоском пропела Роуз, – в ту модную кофейню, куда ходил до того, как решил выйти на пенсию и почтить наш скромный городок своим присутствием.

– И лишить себя вашего прекрасного сервиса? Ни за что!

Они переругивались совершенно беззлобно, очень довольные друг другом. Я сразу догадалась, что подобные перепалки происходят у них регулярно.

– С тебя два доллара, – нежно сообщила Роуз, вытирая руки о фартук. – Заплати.

Однако я заметила, что, несмотря на все эти игривые споры, Титуса она конфеткой не называет.

Тот, вскинув кустистую бровь, вручил мне две купюры.

– Спасибо. Хорошего дня! – сказала я, придержав выскочивший ящичек кассы.

– И тебе, Ава! – Он тепло улыбнулся мне, бросил доллар в банку для чаевых. А затем, приподняв стаканчик, словно для тоста, провозгласил: – Однажды, Роуз, я все же добьюсь от тебя матчи.

– Жди дальше! – фыркнула она, протирая тряпкой и без того чистую стойку.

Он засмеялся и пошел к двери.

Стоило Титусу выйти, как я с улыбкой обернулась к Роуз:

– Ты ему нра-а-авишься.

– Придержи язык, – она махнула на меня тряпкой. – Чепуха! Признаю́, он симпатичный. Но даже если бы он куда-нибудь меня пригласил, я все равно не стала бы с ним встречаться.

– Почему?

– Матча, чай и лаванда? Для меня это слишком уж выпендрежно! По тому, какой кофе человек предпочитает, о нем многое можно узнать, Ава. Этот тип, небось, трусы вчетверо складывает и джинсы гладит! Мне с таким педантом не по пути.

– Все же странно, что у Мэгги нет ни матчи, ни лаванды. Это же самые обычные вкусы!

Роуз погрустнела.

– Сколько бы мы ни убеждали, Мэгги ни в какую не хочет расширять меню. Оно тридцать лет не менялось! Как и все остальное в кофейне, разве только вместо сломанной техники купили новую. А, ну и сорочье дерево… Видела бы ты, как я радовалась, когда сдох наш древний терминал! Новый работает намного лучше.

– А почему Мэгги не хочет ничего менять? – Я огляделась.

– Меню и дизайн кофейни разработала ее мама. Думаю, это из уважения к ней, – произнесла Роуз сочувственным тоном и бросила тряпку на стойку. – Сейчас вернусь. Зайду в туалет, а потом принесу еще стаканчиков из кладовки.

Значит, мама Мэгги умерла… Вчера, когда Дез так ностальгически вспоминал их медовый месяц, а Мэгги в тревоге расспрашивала, куда делось обручальное кольцо, я предположила, что за этим кроется какая-то трагедия, но не стала делать поспешных выводов. Мне и сейчас не хотелось додумывать, но о таком ведь не спросишь прямо…

Стоило Роуз выйти, как входная дверь чуть присвистнула, открываясь, словно предупредила меня о чем-то.

В кофейню вошла пожилая женщина в шляпке с вуалью – та, что разглядывала меня вчера. Шляпка на ней сегодня осталась та же, а платье она сменила на длинное черное с кружевной отделкой.

Женщина замерла на пороге, словно давая глазам привыкнуть к полумраку после дневного света. Поверх ее плеча было видно, что в стекло бьется все та же бабочка-монарх с белым пятнышком на кончике крыла. Потом она все так же резко, словно шатаясь, взлетела вверх и скрылась из глаз.

Женщина обернулась через плечо, будто тоже услышала шорох ее крыльев. Затем взглянула на меня, вскинула брови и направилась к стойке. Каблуки ее стучали по полу, как фанфары, театрально предвещающие ее появление.

Я сама не поняла, отчего так разнервничалась. Покосилась назад, надеясь, что Роуз уже идет, но, видимо, свою удачу на сегодня я уже исчерпала.

– Доброе утро! Могу я вам помочь? – как можно приветливее постаралась произнести я.

Женщина глядела на меня сквозь вуаль, щуря серебристые глаза.

– Будьте добры маленький горячий шоколад со взбитыми сливками и щепоткой корицы. С собой.

Я растерялась. Никак не ожидала, что она закажет горячий шоколад! Скорее бы подумала на эспрессо. Или американо – эспрессо пополам с кипятком. В общем, я бы предположила, что она выберет что-то крепкое и строгое.

– Одну минуту.

Такое я умела. Утром кто-то заказывал айс-шоколад – растопленный молочный шоколад со льдом. И Мэгги заодно научила меня делать и горячий тоже.

Я подготовила стаканчик, отставила его в сторону. Налила в кофейник две порции шоколадного сиропа, добавила холодное молоко.

Задержав дыхание, развернулась к кофеварке и призвала на помощь всю свою смелость. После истории с Сиенной я ужасно боялась капучинатора! До сих пор пользовалась им только в присутствии Роуз или Мэгги и еще ни разу не прикасалась к нему одна…

– Какие-то проблемы? – Судя по тону, дама под вуалью отлично знала, отчего я медлю.

– Вовсе нет.

– Хм-м…

Сделав глубокий вдох, я включила капучинатор и чуть не подпрыгнула, когда он зашипел. Затем покосилась на женщину в черном. Теперь она вскинула и вторую бровь.

Ее я боялась даже больше, чем этого устройства…

У меня получится! Я теперь сама отвечаю за свою жизнь. Нужно стать смелее! Не бояться рисковать. Верить в себя. И не позволять страхам мне мешать.

Я быстро, пока не растеряла смелости, схватила кофейник и по пунктам выполнила все действия, которым учила Мэгги. Через несколько минут, когда молоко нагрелось до нужной температуры, выключила капучинатор, вытащила молочник и вытерла трубку.

Хотелось прыгать от радости, но я взяла себя в руки, налила напиток в стаканчик, добавила сливки и спросила:

– Накрыть крышкой, или хотите дополнительную порцию сливок?

Посетительница поджала тонкие губы.

– Накрыть. И не забудьте про корицу, пожалуйста.

– Ну что вы!

Она хмыкнула, я же обсыпала шапку из сливок корицей, надела на стаканчик крышку и подвинула его к ней по исцарапанной деревянной стойке.

– Три доллара ровно, пожалуйста.

Взяв стаканчик, она отпила из него и кивнула:

– Просто поразительно, на что способен человек, победивший страх!

По рукам побежали мурашки. Она словно слышала весь мой внутренний монолог. Я открыла было рот, но поняла, что ответить мне нечего, и снова его закрыла.

Женщина достала из черного клатча кредитку и постучала ею по терминалу. Звук вышел такой же театральный, как и от ее каблуков.

А может, это звучала она сама? Затянутая в черный шелк воплощенная трель? Я никогда не слышала ничего подобного. И не встречала человека, похожего на нее. Втянула носом воздух, чтобы уловить ее запах и лучше понять, что это за птица, но пахло вокруг только кофейней.

Как непривычно!

С тех пор, как от болезни у меня обострилось обоняние, я всегда ощущала уникальный запах каждого человека и по нему могла догадаться о характере, понять, с кем мне довелось иметь дело. Но почему-то с этой посетительницей ничего не получалось…

Она снова вскинула тонкую бровь.

– Сегодня в шесть ты придешь ко мне в магазин. Не опаздывай! Опоздания меня очень нервируют. – Она решительно мне кивнула. – Так было сказано.

Взяв свой стаканчик, дама направилась к двери, на этот раз, к моему изумлению, ступая совершенно бесшумно. Я застыла, не в силах оторвать от нее взгляд.

Наконец вернулась Роуз с упаковкой стаканчиков в руках и сразу увидела за окном уже вышедшую женщину в черном платье.

– Смотрю, ты познакомилась с Эстрель?

Значит, вот она – Эстрель. Неудивительно, что Дез разволновался, когда Мэгги вчера по телефону упомянула ее имя!

От такой у кого угодно ум за разум зайдет…

Я сполоснула кувшинчик. Мэгги с самого утра долбила мне: «Чистота, чистота, чистота».

– Не то что бы познакомилась, но она хочет, чтобы я к шести пришла в ее магазин.

Брови Роуз взлетели вверх, а глаза округлились от удивления.

– Уж постарайся не опаздывать!

– Я даже не знаю, где он находится. И что, кстати, случится, если я опоздаю?

– Прямо рядом с нами. Называется «Стежок». А что случится, если ты опоздаешь, я даже знать не хочу! И ты не хочешь, уж поверь. Последний, с кем у Эстрель вышел конфликт, вскорости начал так ужасно вонять, что мухи дохли. И не мог избавиться от запаха целую неделю!

Я открыла рот.

– Но это же просто совпадение, разве нет?

– Дело в том, что Эстрель… В общем, узнаешь ее получше – сама поймешь.

– Мне вообще-то не очень хочется узнавать ее получше… Она даже не спросила, хочу ли я к ней прийти. Просто приказала.

– И все же я бы на твоем месте перечить ей не стала. Ее приказы лучше принимать всерьез.

Я снова глянула в окно: та женщина, Эстрель, уже скрылась из виду. Но большой вопрос, который зародился у меня в голове после встречи с ней, никуда не делся. Какого черта этой пожилой даме от меня надо?

Когда я впервые увидела Деза Брайтвелла, мне вовсе не показалось, что ему нужна помощь. Он определенно следил за собой, болтал без умолку и очаровывал своим дружелюбием.

Возможно, ему помощь и правда была не нужна.

Зато она явно требовалась его дому. В пляжный коттедж я пришла прямо из «Сороки». Освободилась раньше, чем думала: Мэгги отпустила меня, заявив, что для первого дня я уже достаточно выучила о кофейнях.

Я даже испугалась, что явилась слишком рано, так как Дез не сразу открыл мне дверь. А когда все же появился на пороге, вид у него был растерянный и раздраженный.

– Молли вздумала играть со мной в прятки! – Он вытер рукой взмокший лоб. – Нужно ее найти, пока Мэгги не пришла, а то она решит, что я и кошку потерял, и снова примется меня отчитывать.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Я вслушалась в звуки дома, отсеивая ненужные и надеясь уловить мяуканье или цокот коготков. Но слышала лишь скрип досок, гудение электроприборов и бульканье воды в сантехнических трубах.

– Часа два назад? – Он поскреб подбородок. – Если подумать, то, может, даже три или четыре… Я иногда теряю счет времени.

Дез повел меня по коридору – длинному, широкому, но сильно загроможденному коробками. По нему мы прошли в открытое пространство в задней части дома, условно поделенное на кухонную, обеденную и гостиную зоны. Сквозь ведущее на террасу распахнутое французское окно в дом задувал морской бриз. А за окном лежало бесконечное синее море…

Услышав легчайший шум – не громче дуновения ветерка, – я повернулась вправо. И увидела, как из одной из медных кастрюль, украшавших кухню, на секунду показалась голова Молли. Я испугалась даже, не угодила ли она в суп! Но потом заметила, что плита выключена.

– Вот она!

– Молли! – сердито повернулся к кошке Дез.

Она презрительно дернула усами и снова нырнула в кастрюлю.

Прошло несколько минут, а я все стояла, не в силах справиться с шоком. Как он тут живет? С чего здесь вообще начинать уборку?

В раковине громоздилась башня грязной посуды. Слава богу, ее хотя бы сполоснули! От каждого шага по полу разлетались комочки пыли, тут же прячась под диванами и креслами. Клочья кошачьей шерсти свалялись в небольшие коврики. На шторах, подоконниках и тумбочках лежал толстый слой пыли. Повсюду были распиханы коробки и пакеты. Тут даже пылесос не включишь! Сначала нужно вынести весь хлам.

– В доме небольшой бардак, – заключил Дез, оглядевшись. – Моя коллекция слегка вышла из-под контроля.

Ничего себе! «Слегка» – это мягко сказано.

– А что именно вы собираете?

Как по мне, коллекция выглядела довольно странно: старинные вещицы вперемешку с мусором.

Винтажные бутылки из-под молока соседствовали с банкой для печенья в виде курицы. Тут же громоздились коробки со старыми открытками, стеклянные настольные лампы, копилка «Саузерн комфорт», стопки футболок с логотипами древних концертов, жестяной свисток, три проигрывателя, безмен, блюда для тортов, марионетка, фигурка рака из латуни, игрушечные челюсти на ножках, маслобойка и прыгалки… Что таится в коробках, я даже думать боялась.

– Всякую всячину, – ухмыльнулся он. – Все, что придется по вкусу.

Я прошла в зону гостиной; одна из стен в ней была выделена под картины. Тут, на мой взгляд, тоже не чувствовалось никакой системы: нельзя было даже понять, какой стиль предпочитает хозяин дома. Картины были представлены совершенно разные: ваза с фруктами, корабль в море, клюющие зерно цыплята, туфли для чечетки, банка горошка и дорога в тумане. А посреди – квадрат голой стены, покрытый толстым слоем пыли.

– Вкус у вас, как я погляжу, специфический…

– Это верно, – засмеялся Дез. – Почему-то мне нравится охотиться за разными необычными штуками. – Он окинул комнату взглядом. – С ними ты всегда в отличной компании!

Он машинально потрогал кулон на шее – монетку в один пенни, сплюснутую в виде серебряной горы. Почему-то в его последних словах мне послышалась горечь, и в груди заныло. Может, он собирает всякую всячину, чтобы справиться с одиночеством?

– Но я решил, что пришло время отпустить прошлое. Через выходные устрою дворовую распродажу – будет обалденно! Я уже несколько недель разбираю вещи, наклеиваю ценники. Все распродам!

– Все-все?

– Все! – решительно и почти с восторгом повторил он.

– Но почему?

– А почему нет? – хохотнул Дез. – Перемены добавляют в жизнь остроты.

Он смеялся, но я почувствовала, что тут кроется какая-то тайна. Не просто так он затеял такую масштабную чистку… Просто не хотел назвать мне причину.

– Давай-ка покажу тебе дом! Посмотрим, что тут к чему, а потом сразу примешься за работу. Вот эти коробки я хочу отвезти в сарай. Там посвободнее и удобнее разбирать вещи.

Еще бы, в каком угодно помещении будет посвободнее, чем тут!

– Но с ума я схожу строго по системе, – продолжал Дез. – Все вещи тщательно сортирую, а на ящики наклеиваю ярлыки.

Хорошо, что бо́льшая часть коллекции уже лежала в коробках! Надежных, крепких, а не тех из-под бананов, что я брала в ближайшем магазине, когда переезжала. Однако их было так много! Не верилось, что он помнит, где и что…

Коробки высились вокруг лесной чащей, сквозь которую были проложены узкие тропки. На мой непрофессиональный взгляд, откровенного мусора в доме не было. Никаких газет, пакетов из-под еды и прочего, что обычно ассоциируется с хламом. Здесь ничем не воняло, разве что воздух казался немного затхлым; видимо, Дез не так много времени проводил дома. Слава богу, следов мышей я тоже не заметила. Возможно, это Молли постаралась; хотя, как по мне, она была слишком чопорна, чтобы заниматься охотой.

Я оглянулась на плиту: голова кошки снова маячила над бортиком кастрюли. Молли смотрела на меня, поводя усами. И мне отчего-то казалось, что она не слишком лестно меня оценивает.

Межкомнатных стен в задней части первого этажа не было, и Дез быстро мне все показал. В передней части с одной стороны от входа располагалась его спальня, где тоже царил настоящий бардак. С другой стороны, под лестницей, размещалась уборная. Рядом с ней – постирочная, так заваленная одеждой, полотенцами и постельным бельем, что дверь в нее до конца не открывалась.

На втором этаже находились три спальни; та, что в конце коридора, представляла собой студию.

– Как только наведем здесь порядок, это будет твоя комната, – сообщил Дез.

Сейчас все помещение было заставлено картонными коробками и пластиковыми ящиками. В центре под завалами едва угадывалось изножье огромной кровати. На одной из тумбочек стояли высокая металлическая статуэтка в виде кактуса, довольно жуткие фигурки «Битлов» с гитарами, короткий помазок для бритья, музыкальная шкатулка и латунная пепельница в виде кита. Всякая всячина!

– Ах вот ты где, наглое чудовище! Я-то гадал, куда ты запропастилась! – Он уставился на висящую на стене картину в рамке. – Она должна быть внизу, в гостиной. Еще в воскресенье пропала.

Еще одна вещь, которую кто-то переместил? Интересно!

– И вы ее не перевешивали?

– Нет. Видимо, мой призрак развлекается.

Взглянув на картину, я застыла. Это была помещенная в рамку пожелтевшая страничка из старинной книги с изображением бабочки-монарха. На кончике одного из ее крылышек белело пятно.

– Если призраку хочется, чтобы картина висела здесь, я не против, – заметил Дез. – Думаю, тебе это подойдет, ведь бабочка – символ перемен, чего-то нового.

Вполуха слушая Деза, я пыталась убедить себя, что это просто совпадение. Подумаешь, картина исчезла в тот же день, когда я прочла загадочное письмо с маркой-бабочкой на конверте! И белое пятнышко на крыле – такое же, как у бабочки, что встретилась мне в первый же день, тоже ничего не значит… Как и то, что картина нашлась в отведенной мне комнате.

По спине пробежал холодок. Я поспешила отвернуться и тут же ощутила странный запах. Похожий на рыбный. Нет, не совсем рыбный… Скорее запах водорослей. Вот так же вчера запахло на террасе, когда мы заговорили о призраке. А сегодня запах мимолетно наполнил комнату и тут же развеялся.

Дез, не замечая ни запаха, ни моего смятения, потер руки:

– Что ж, лучше сразу возьмемся за работу!

Чтобы сохранить рассудок, я не стала циклиться на запахе водорослей и картине с бабочкой – решила всю энергию пустить в дело.

– Все это отправится в сарай?

– Да, мэм. Оттащим коробки в грузовик! Если придется, несколько ходок сделаем. Мэгги придет и тоже нам поможет. Что ж, хватай коробку – и поехали!

Я подняла ближайшую коробку и пошла к двери. Дез – за мной. Мы как раз шли по коридору, когда у нас над головами вдруг раздался резкий отрывистый звук. Потом что-то заскрипело – и наступила тишина. Дез задрал голову. Я тоже.

– Что это было?

– Мэгги скажет, это воробьи шебуршат на чердаке.

– А вы? Что скажете вы?

– Ясное дело, это мой маленький призрак! Ладно, пошли. У нас еще много дел.

Призрак… Понятно!

Вот только… Мне казалось, они парят в воздухе, а не ходят по полу. А может, это просто так в кино показывали.

Но почему скрип на чердаке был так похож на шаги?