Текст книги "Костяная кукла"

Холли Блэк
Костяная кукла

© Holly Black, 2013

© Е. Опрышко, перевод на русский язык, 2015

© Fllupp.Stepanov.M, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Посвящается Кэтерин Радден,

которая продолжала

играть со мной и после того,

как мы повзрослели.

Глава 1

Поппи усадила одну из своих русалок на дорогу, которая изображала Зловещее Море. Куклы были старые, большеголовые, с разноцветными хвостами и спутанными кудрями.

Закари Барлоу так и видел, как они бьют по воде плавниками, поджидая, пока корабль подойдет поближе. За глупыми улыбками на пластиковых лицах скрывались зловещие намерения. Они хотят посадить корабль на мель, заманить команду в воду и сожрать пиратов, растерзав их своими острыми зубами.

Закари порылся в своем мешке с пластиковыми фигурками. Выудив пирата с двумя саблями, он бережно опустил его в центр бумажного кораблика на насыпанные внутрь камешки. Без гравия «Жемчужину Нептуна» мигом унес бы осенний ветер. Зак без усилий мог представить, будто плывет на настоящем корабле навстречу приключениям, а не сидит на чахлой лужайке возле обветшалого домишки Поппи, и соленые брызги летят ему в лицо.

– Надо привязаться к мачтам, – сказал Зак от лица Вильяма Клинка, капитана «Жемчужины Нептуна». Зак озвучивал своих героев разными голосами. Вряд ли со стороны это было особо заметно, но сам он каждый раз чувствовал, как меняется что-то у него внутри.

Янтарные глаза Элис сверкнули из-под упавших на лоб косичек, когда она придвинула фигурку Леди Джей поближе к центру корабля. Леди Джей была воровкой, которая присоединилась к команде Вильяма Клинка после неудачной попытки обчистить его карманы. Она была полной противоположностью Элис – вольная и неукротимая, – в то время как ее хозяйка молча страдала под зорким оком строгой бабули.

– Как думаешь, стража герцога уже ждет нас в Силверфолле? – спросила Элис за Леди Джей.

– Может, ему и удастся схватить нас, – ответил Зак с улыбкой, – но удержать – никогда. Ничто нас не остановит, ведь мы выполняем поручение Великой Королевы. – Он не думал заранее, что ответит, но вырвавшиеся слова казались единственно правильными, как будто и были мыслями самого Вильяма.

Потому-то Зак и любил играть – в такие мгновения ему казалось, что он попадает в другой мир, не менее реальный, чем повседневный. Зак не променял бы их игры ни на что на свете. Он бы играл так всегда, до самой старости, хотя и понимал, что это невозможно. Уже сейчас порой было непросто найти время для встреч.

Поппи заправила за уши растрепавшиеся рыжие пряди и внимательно посмотрела на Зака и Элис. Она была маленькая, но воинственная. Ее лицо было усеяно веснушками, напоминавшими Заку звездное небо. Ей нравилось верховодить в игре, и она умела придумывать крутые сюжетные повороты. Поэтому ей лучше всего удавались роли злодеев.

– Можете привязать себя, но ни один корабль не пройдет невредимым эти воды, если не будет принесена жертва, – сказала русалка Поппи. – Неважно, добровольная или нет. Если один из вашего экипажа не прыгнет в воду, море само выберет жертву. Таково русалочье проклятье.

Элис и Зак переглянулись. А что, если русалки врут? Вообще-то Поппи не должна была придумывать новые правила, они так не договаривались. Но Зак протестовал, только если они оказывались ему не по душе. А проклятье звучало интересно.

– Скорее мы все погибнем, чем позволим одному из нас пожертвовать собой! – прокричал он за Вильяма. – Мы здесь по воле Великой Королевы, и ее проклятье страшит нас сильнее твоего!

– Ну тогда, – начала Поппи зловещим голосом, придвигая свою русалку к борту корабля, – перепончатая лапа схватила Леди Джей за ногу, и русалка утащила ее в воду.

– Так нечестно! – вскричала Элис. – Я была привязана к мачте.

– Ничего подобного, – возразила Поппи. – Вильям только предложил, но вы не говорили, что привязались.

Элис застонала, давая понять, что Поппи перегнула палку. В очередной раз.

– Но Леди Джей стояла в центре палубы. Даже если она не была привязана, русалка не могла утащить ее!

– Если Леди Джей за бортом, я иду за ней! – воскликнул Зак, бросая Вильяма в воды гравия. – Я же сказал, мы своих не бросаем.

– Никуда меня не утащили! – настаивала Элис.

Пока они спорили, из дома вышли братья Поппи.

Они огляделись и захихикали. Старший, Том, ткнул пальцем в Зака и что-то прошептал на ухо младшему. Тот рассмеялся.

Зак покраснел. Вряд ли они знали кого-то из его класса, но мало ли. Если бы его школьные приятели пронюхали, что в двенадцать лет он все еще играет в куклы, с баскетбольной командой пришлось бы попрощаться.

– Не обращайте внимания на этих дураков, – громко сказала Поппи.

– Мы только пришли передать, что Элис звала бабушка, – откликнулся Том с притворным сожалением. У него и у младшего Нейта были такие же огненно-рыжие волосы, как у их сестры, однако на этом сходство, по мнению Зака, заканчивалось. Они оба и их старшая сестра вечно искали неприятностей и прогуливали школу. Дети Беллов считались в городке шпаной, и все они, за исключением Поппи, старались как могли поддерживать репутацию.

– Старая леди Мэгни просила передать, что ты должна вернуться домой засветло, и без отговорок. И смотри не забудь! Похоже, она не шутила, Элис. – Том говорил вежливо, но по его слащавому тону было ясно, что он злорадствует.

Элис поднялась и отряхнула юбку. Последние лучи садящегося солнца позолотили ее кожу и косички. Ее лицо одновременно выражало волнение и негодование. Мальчишки не давали ей проходу с тех пор, как ей стукнуло десять, фигура ее к тому времени не по годам округлилась, и выглядела она куда старше своих лет. Зака бесила насмешливая манера Тома, но он никак не мог придумать, как его отшить.

– Отвали от нее, – пробурчал Зак.

Братья Белл рассмеялись.

– Отвали, не разговаривай с моей девчонкой! – передразнил Том пискляво.

– Ага, отвали, – пропищал следом Нейт, – не то побью тебя своей куклой!

Элис, понурившись, поплелась к дому Беллов.

«Ну вот, – подумал Зак, – я только все испортил, как обычно».

– Не уходи! – крикнула Поппи Элис, не обращая внимания на братьев. – Позвони домой и отпросись переночевать у нас.

– Ничего не выйдет, – отозвалась Элис. – Пойду заберу рюкзак из прихожей.

– Постой, – окликнул ее Зак, поднимая Леди Джей. Он побежал к дому, но дверь захлопнулась у него перед носом. – Ты забыла…

У Поппи дома всегда был беспорядок. Повсюду разбросана одежда, грязные чашки и спортинвентарь. Похоже, ее родители махнули рукой на дом, отчаявшись заставить детей вовремя обедать, ложиться спать и не драться. Когда Поппи исполнилось восемь, ее братец на дне рождения запустил тортом с зажженными свечами в лицо старшей сестре. С тех пор они больше не отмечали дни рождения. И не собирались вместе за обеденным столом. Дома держали только пачки макарон быстрого приготовления с сыром, консервированные равиоли и сардины, чтобы детям было чем наесться задолго до того, как родители вернутся с работы и без сил упадут спать.

Зак каждый раз завидовал такой свободе, и Элис тоже разделяла его чувства. Она всегда оставалась на ночь у Беллов, если позволяла бабушка. Родители Поппи, кажется, даже этого не замечали.

Зак открыл дверь и шагнул внутрь.

Элис застыла возле старого, пыльного, запертого на замок шкафа со стеклянными дверцами, который стоял в углу гостиной. Она разглядывала вещицы, которые мама Поппи запрещала трогать под страхом смерти. В этом шкафу в заточении томилась кукла, которую они называли Великой Королевой всех земель. Она восседала рядом с вазой дутого стекла, купленной в комиссионном магазине и оказавшейся винтажной. Королеву мама Поппи нашла на гаражной распродаже и мечтала однажды выгодно продать на большом антикварном аукционе, чтобы всей семьей уехать на Таити.

Королева была куклой из костяного фарфора – девочкой с золотистыми кудрями и бледным личиком. Ее глаза были закрыты, а длинные густые ресницы сделаны из льняных нитей. Кукла была одета в длинное платье, на тонкой ткани которого виднелись черные пятна (очевидно, оно было побито плесенью). Зак не мог припомнить, когда именно они решили сделать ее Великой Королевой, но им всегда казалось, будто она наблюдает за ними, несмотря на то что глаза ее были закрыты. На сестру Поппи кукла наводила ужас.

Однажды ночью Поппи проснулась и увидела, что ее сестра, с которой они делили спальню, сидит в кровати. «Если ей удастся выбраться из шкафа, нам не поздоровится», – сказала сестра, как будто во сне, и снова упала на подушку. Поппи окликнула ее, но она так и не проснулась. Зато сама Поппи проворочалась без сна всю ночь до утра. А наутро ее сестра сказала, что ничего такого не помнит, что, наверное, ей приснился кошмар, но лучше бы мама избавилась от этой куклы.

После этого происшествия, чтобы как-то унять свой страх, Зак, Поппи и Элис решили принять куклу в свою игру. По их легенде, Королева правила подданными из своей прекрасной стеклянной башни. Она могла проклясть каждого, кто посмеет ослушаться ее приказов. Тогда все у них начинало идти вкривь и вкось до тех пор, пока им не удавалось вновь завоевать ее расположение. Их преследовали за преступления, которых они не совершали. Их друзья и родные болели и умирали. Тонули корабли, бушевали бури. Единственное, что было не под силу Королеве, – это выбраться из своей башни.

– С тобой все в порядке? – спросил Зак у Элис. Она как зачарованная уставилась в шкаф, будто смотрела на что-то, невидимое Заку.

Наконец Элис повернулась, ее глаза блестели от слез.

– Моя бабушка постоянно хочет знать, где я. Вечно говорит, во что мне одеваться, и достает из-за косичек. Мне так все это надоело! Не знаю, разрешит ли она мне играть в школьном спектакле в этом году – а ведь мне досталась такая хорошая роль! Она плохо видит в темноте и не хочет забирать меня на машине после репетиций. Я так устала от всех ее запретов. И чем старше я становлюсь, тем хуже.

Зак все это уже слышал раньше, но обычно Элис и не пыталась бунтовать.

– А что, если попросить твою тетку забирать тебя с репетиций?

Элис фыркнула.

– Бабушка так и не простила тетю Линду за то, что та пыталась получить надо мной опекунство. Каждый раз об этом вспоминает. Из-за этого у нее просто крыша поехала.

Миссис Мэгни выросла на Филиппинах и любила рассказывать всем, кто готов был ее слушать, что там все совсем по-другому. По ее словам, дети на Филиппинах старательно трудятся, никогда не огрызаются, не рисуют ручкой татуировки и не хотят стать актрисами, не то что Элис. И еще они не растут так быстро, как она.

– Только тогда? – усмехнулся Зак.

Элис рассмеялась.

– Ну ладно, ты прав. После этого ее крыша уехала окончательно.

– Эй! – Поппи вошла в гостиную, держа в руках оставленные на улице куклы. – Ты точно не сможешь остаться, Элис?

Элис покачала головой, забрала у Зака Леди Джей и пошла в комнату Поппи.

– Я только заберу свой рюкзак.

Поппи вопросительно взглянула на Зака. Она терпеть не могла, когда друзья общаются без нее или держат от нее секреты, даже пустяковые.

– Бабушка, – пояснил он, пожав плечами, – сама знаешь.

Поппи вздохнула и взглянула на шкаф, а потом сказала:

– Если тебе удастся выполнить поручение Королевы, она наверняка снимет проклятье с Вильяма. Он сможет отправиться домой и наконец узнать тайну своего происхождения.

– Она может дать ему новое задание. – Он помолчал, а потом улыбнулся. – Может, она хочет, чтобы он научился виртуозно владеть мечом и освободил ее из плена.

– Даже не думай, – серьезно отрезала Поппи. – Пошли.

Они подошли к комнате Поппи и застали Элис на пороге с рюкзаком на плече.

– Увидимся завтра, – сказала она, проскальзывая мимо них. Она выглядела расстроенной, и Зак решил, что это из-за того, что ей пришлось так рано уйти и они с Поппи остаются вдвоем. Обычно они с Поппи не играли без Элис, но в последнее время Элис не нравилось оставлять их наедине, даже если они просто общались. Зак не понимал, из-за чего она нервничает.

Зак вошел в комнату Поппи и лег навзничь на рыжий потертый ковер. Раньше Поппи делила комнату со старшей сестрой, поэтому здесь повсюду валялись горы ее старой одежды, использованной косметики и покрытых наклейками тетрадей с текстами песен. На верхней полке книжного шкафа лежало несколько старых кукол Барби, доставшихся Поппи по наследству от сестры, с сожженными руками и обкромсанными волосами. Книжные полки были уставлены книжками фантастики в мягкой обложке и библиотечными книгами: греческие мифы, русалки, истории о местных домах с привидениями. На стенах висели плакаты – Доктор Кто, кот в котелке, огромная карта Нарнии. Зак подумал, что неплохо было бы нарисовать карту их королевства, с океанами и островами, и решил попробовать раздобыть для этого большой кусок картона.

– Как думаешь, Вильяму нравится Леди Джей? – Поппи, скрестив ноги, устраивалась на кровати. Из дырки в поношенных джинсах торчало острое колено. Он уселся на полу напротив нее.

– Чего?

– Вильям и Леди Джей, – повторила она. – Они же уже давно вместе путешествуют. Должно быть, она ему нравится.

– Конечно, нравится, – ответил Зак, нахмурившись. Он подтянул к себе свой потасканный армейский вещмешок и засунул в него Вильяма.

– А он женился бы на ней? – не унималась Поппи.

Зак задумался. Они часто спрашивали друг друга, что чувствуют их герои, но в этот раз ему показалось, что за вопросом Поппи стоит что-то еще.

– Он же пират. Пираты не женятся. Но если бы он не был пиратом, а она – безбашенной воровкой, тогда, думаю, да.

Поппи вздохнула так, будто это был худший из всех возможных ответов, но продолжать расспросы не стала. Они немного поговорили – о том, что у Зака назавтра тренировка и он не сможет прийти поиграть, о том, прилетят ли когда-нибудь инопланетяне и будут ли они мирными (им казалось, что наоборот), поспорили, у кого больше шансов выжить в зомби-апокалипсисе (вышла ничья, потому что у Зака ноги длиннее и он смог бы убежать, зато Поппи маленькая, ей легче спрятаться).

Направляясь к выходу, Зак задержался в гостиной, чтобы еще раз взглянуть на Королеву. Ее бледное личико было скрыто в тени, но ему показалось, что ее обычно закрытые глаза немного приоткрыты. Пока он в недоумении разглядывал ее, пытаясь понять, не привиделось ли ему, она похлопала длинными ресницами, как будто от невидимого дуновения ветерка. Которого в закрытом шкафу быть не могло.

Казалась, она дремлет, но вот-вот проснется.

Глава 2

Закари уже выходил в школу, когда домой с работы вернулся, прихрамывая, отец. От него пахло чем-то жареным, и он старался аккуратно наступать на левую ногу. Ресторанчик, в котором он работал, закрывался в три утра, но после закрытия они еще проверяли запасы продуктов, а потом завтракали, так что домой он обычно приходил гораздо позже.

– Жутко натер ногу, – простонал отец, объясняя свою хромоту. Его отец был здоровяком с копной кудрявых волос, таких же угольно-черных, как у Зака, с такими же, как у него, прозрачными голубыми глазами и дважды сломанным носом. – И в довершение я, как идиот, опрокинул на себя масло. Но народу было битком.

Битком – это хорошо. Значит, много народу зашло в ресторан, чтобы перекусить. Значит, отец Зака не останется без работы.

Мать достала кружку, молча налила в нее кофе и поставила на стол. Зак подхватил рюкзак и направился к двери. Ему все еще непривычно было видеть отца дома, и из-за этого он мучился чувством вины. Отец ушел от них три года назад, и скоро будет три месяца, как вернулся обратно. Зак все еще чувствовал себя неловко в его присутствии.

– Порви там всех сегодня, – сказал отец, взъерошив Заку волосы, как будто тот все еще был девятилетним мальчуганом.

Отец Зака гордился, что сын в баскетбольной команде. Порой Заку казалось, что это единственное, что он одобряет. Ему не нравилось, что Зак после школы ходит играть с девчонками, а не кидает мяч в паре кварталов от дома, как другие ребята. Ему не нравилась мечтательность Зака. Иногда Заку даже казалось, что отец недоволен, что он достиг таких успехов в баскетболе, – в противном случае у него была бы возможность упрекнуть Зака в том, что его увлечение мешает его спортивной карьере.

По большому счету Заку было наплевать на то, что думает его отец. Когда отец бросал на него недовольный взгляд или задавал провокационный вопрос, Зак просто притворялся, что ничего не замечает. Они с мамой прекрасно жили, когда отец оставил их, и прекрасно проживут без него, если он снова уйдет.

Вздохнув, Зак поплелся в школу. Обычно они шли в школу гурьбой с другими ребятами, но сегодня ему встретился только один попутчик – Кевин Лорд. Кевин, на ходу жуя сырое тесто прямо из пакетика, долго рассказывал Заку про то, как увидел оленя, когда катался по лесу на своем велосипеде-внедорожнике.

Зак вошел в класс учителя Локвуда сразу после ребят, которые приехали на школьном автобусе. Алекс Райос качнулся на стуле, чтобы поприветствовать Зака, – он ударил кулаком по сжатой руке Зака, потом они хлопнули ладонью об ладонь и в конце сцепили согнутые пальцы. Это было рукопожатие, которым обменивались все ребята их баскетбольной команды.

– Как думаешь, мы сделаем «Эдисон» в воскресенье? – задал Алекс риторический вопрос. Это было частью ритуала, как рукопожатие.

– Разнесем всухую! – ответил Зак. – Если ты будешь пасовать мне.

Алекс фыркнул, но учитель Локвуд уже начал отмечать присутствующих, так что им пришлось повернуться к интерактивной доске. Зак попытался перестать улыбаться и включиться в урок.

После обеда в коридоре его встретила Поппи и вложила в руку свернутую треугольником записку. Он и не разворачивая знал, что там. Вопросы. Он не мог вспомнить, кто из них это придумал и когда это началось, но Вопросы были частью их общения вне игры. Он сам, Поппи и Элис должны были давать письменные ответы на вопросы, заданные по игре, но ответы предназначались только игрокам. Считалось, что герои их не знают.

Они передавали друг другу записочки особенно часто, если кто-то из них сидел под домашним арестом или уезжал из города. Получая сложенную треугольником бумажку, он всегда испытывал волнение и страх. Эта часть их игры была самой рискованной. Если записку отберет учитель или увидит Алекс… Сама мысль о подобной возможности заставляла Зака краснеть от смущения.

Он осторожно развернул листок и, расправив, положил на страницу учебника. Учитель тем временем начал урок истории.

Если проклятие будет снято, Вильям бросит пиратскую жизнь? Если да, будет ли он скучать по ней?

Как он думает, кто его отец?

Как он думает, нравится ли он Леди Джей?

Вильяму снятся кошмары?

Он принялся писать. Ему нравилось, как по мере появления ответов развивается его история, нравилось, что ответы порой приходят сами собой, как будто существуют всегда и просто ждут, когда он найдет их.

Иногда Вильяму снится, будто его похоронили заживо.

Во сне он просыпается, а все вокруг черным-черно. Он понимает, что с ним случилось, потому что ему давит на грудь и не хватает воздуха, чтобы крикнуть. Обычно он просыпается от собственного сдавленного крика в своей каюте, в гамаке, весь в холодном поту. А его зеленый попугай подозрительно косится на него единственным черным глазом. И тогда Вильям напоминает себе, что, когда его похоронят, он будет покоиться на дне моря.

Даже после того как он сложил записку, загнув края в форме футбольного мяча, и засунул ее в передний карман своего рюкзака, он все еще чувствовал себя погруженным в игру. Зак рисовал картинки на полях тетради – сабли, ружья и короны соседствовали с домашним заданием по геометрии и записями о сражении при Энтиетеме.

Прошлым летом странные изменения, которые вытягивали других мальчишек, будто резиновых, стали происходить и с Заком. Он всегда был высоким, а сейчас почти сравнялся с отцом. Он мог без труда поймать мяч и подпрыгнуть до самой сетки. Год назад он был зрителем на стадионе, а теперь сам стал членом команды. Внезапно отношение к нему в школе изменилось. Ребята стали приглашать его в свою компанию, хлопали по плечу и смеялись над его шутками. А вот девчонки стали вести себя с ним странно.

Даже Элис иногда держалась как-то иначе. Когда она встречала его в окружении школьных подружек, вместо того чтобы, как обычно, поговорить с ним, она начинала глупо хихикать. Днем, после тренировки, он столкнулся с Элис и другими девчонками из театрального кружка. Они рассмеялись и убежали прежде, чем он успел спросить, что смешного они в нем нашли, или предложить Элис пойти вместе домой после уроков.

Поэтому в ранних осенних сумерках он отправился домой без нее, пиная по дороге опавшую листву и чувствуя себя немного одиноко. Он не понимал, как все исправить. Он же не мог стать ниже, таким, как раньше.

Ветер заунывно завывал, гуляя в ветвях нестриженых деревьев возле старого дома мистера Томпсона в конце квартала. Казалось, кто-то кричит издалека, стремительно догоняя его. Зак ускорил шаг, чувствуя себя при этом ужасно глупо. Он ощущал, как волосы встали дыбом у него на затылке, будто что-то гонится за ним и уже дышит ему в спину.

Внезапно его окатило волной леденящего и всепоглощающего ужаса, и он, наплевав на чувство собственного достоинства, побежал через лужайку к их маленькому кирпичному домику. Он с разбегу врезался во входную дверь, и ему пришлось отскочить назад, чтобы открыть ее.

Из кухни доносился запах подливки к спагетти и жареных сосисок, теплый, уютный аромат, который отгонял мысли о спускающейся ночи и зловещих завываниях ветра.

Мать выглянула из кухни. На ней был спортивный костюм, а длинные каштановые волосы забраны в пучок. Она выглядела усталой.

– Ужин почти готов. Займись пока уроками, а я позову.

– Хорошо, – ответил Зак. Он пошел к себе в комнату через гостиную, и тут сверху ему навстречу спустился отец. Он опустил тяжелую ладонь на плечо Зака.

– Как ты вырос, – сказал он одну из тех банальностей, которые часто произносят взрослые, отмечая очевидное, и на которую нечего ответить.

После своего возвращения отец полюбил говорить ему подобные вещи.

– Ну да. – Зак дернул плечом, стряхивая ладонь отца, и пошел к себе в комнату.

Он сбросил рюкзак и растянулся на животе, взяв учебник по обществознанию. Прочитав заданную главу, он скинул кроссовки и перешел к заданию по пунктуации. Сосредоточиться на учебе было непросто. Живот урчал от голода, а соблазнительные ароматы, доносившиеся с кухни, делали ожидание еще более невыносимым. Он устал после тренировки, и последнее, чем ему хотелось заниматься, была зубрежка. Он бы с большим удовольствием засел у телевизора и посмотрел сериал про охотников за привидениями или вора, который работает на правительство. И пределом мечтаний было бы развалиться на диванчике с тарелкой спагетти с сосисками.

Но вряд ли мама позволит. С тех пор как вернулся отец, она настаивала, чтобы вся семья собиралась вместе за столом, не отвлекаясь на телефонные звонки, игры или книги. Она все время повторяла цитату, вычитанную в одном из своих журналов, что, если семья собирается вместе за обедом, дети вырастают счастливыми, а еще это поможет ей сбросить вес. Раз это так важно, почему они ужинают вместе, только когда отец дома? Зак понять не мог.

Раздумывая надо всем этим, Зак вдруг понял, что в его комнате что-то не так. Утром, когда он уходил в школу, Вильям Клинок вместе с другими фигурками – экипажем «Жемчужины Нептуна» – лежали у него на столе. А теперь их там не было.

Он оглядел комнату. В ней было не слишком чисто, хотя каждое воскресенье мать заставляла его прибираться. Его грязная одежда была набросана рядом с корзиной для белья. На полках стояли книги про пиратов, приключенческие романы, а на полу валялись тетради. Стол с компьютером был завален журналами, деталями лего и модельками кораблей. Но в этом беспорядке он прекрасно ориентировался. Он знал, где оставил своих героев, а теперь их там не было.

Он неуклюже поднялся с кровати, при этом матрац почти сполз на пол, и заглянул под нее. Иногда их черная кошка Вечеринка пробиралась к нему в комнату и скидывала вещи на пол. Но на этот раз Вильяма Клинка нигде не было видно.

Он занервничал. Вильям был его любимым героем. Он дольше всего играл с ним, и тот был главным персонажем всех его историй. Две недели назад гадалка Поппи сказала Вильяму, что она знает, кто его отец. И тогда, пытаясь разгадать тайну его прошлого и снять проклятье Королевы, Зак еще больше полюбил играть в Вильяма.

В этом Поппи была мастером – всегда придумывала что-то на ходу, вплетала в сюжет новые детали – интересные и немного пугающие. Иногда это его раздражало – историю Вильяма придумывать должен был сам Зак. Но чаще всего идеи Поппи стоили того, чтобы принять их.

Поэтому Вильяма нельзя было потерять. Если Вильям пропал, значит, не будет продолжения истории, неожиданных поворотов, развязки.

Он подумал, что мог забыть, куда положил фигурки. Может быть, Вильям и его пираты лежат вместе с остальными куклами. Он полез в шкаф за своим мешком с игрушками. Но его там не оказалось.

Его сердце сжалось от дурного предчувствия.

Он бессмысленно уставился в шкаф, пытаясь найти какое-то объяснение. Его охватила паника. Он был уверен, что мешок точно был здесь еще утром, он видел его, когда залезал в шкаф снять с вешалки чистую футболку.

Может, он оставил его у Поппи дома? Но нет, он видел его вчера вечером. И он не мог забыть его или оставить просто так, без причины, если только не разыгрывалось сражение и важно было оставить все фигурки на своих местах. Но никаких боев они сейчас не вели. Зак беспомощно оглядел комнату.

– Мам! – крикнул он, рывком распахнув дверь и выглянув в коридор. – Мам! Зачем ты взяла мой мешок? Куда ты его дела?

– Закари? – крикнула она в ответ снизу. – Если ты еще раз шарахнешь дверью…

Он прервал ее, сбегая по ступенькам:

– Где мой мешок? С фигурками. С машинками. Наверху его нет.

– Я ничего не брала у тебя из комнаты. Уверена, он под горой твоих грязных вещей, высотой с Килиманджаро. – Она улыбнулась, расставляя на столе тарелки, но Зак был серьезен.

– Приберись, и найдешь свой мешок.

– Нет, мам, он пропал.

Зак взглянул на своего отца и с удивлением увидел на его лице какое-то странное выражение. Он не мог понять, что оно означает.

Мать следом за Заком взглянула на мужа и спросила очень тихо:

– Лиам?

– Ему уже двенадцать, а он все играет в куклы, – ответил тот, поднимаясь с дивана и примирительно поднимая руки. – Пора ему вырасти. Вот и надо было избавиться от них. Он должен проводить больше времени с другими ребятами, слушать музыку. Зак, поверь мне, завтра ты и не вспомнишь о своих игрушках.

– Где они? – негодующе спросил Зак.

– Забудь про них, я их выбросил, – ответил отец. – Не устраивай истерику.

– Это мои вещи! – От злости Зак едва соображал. Его голос дрожал. – Мои!

– Кому-то нужно было вернуть тебя в реальный мир, – отрезал отец, покраснев от гнева. – Можешь беситься, сколько хочешь! Но их больше нет. С играми покончено. Понятно? Пора повзрослеть. И точка!

– Лиам, как ты мог? – с упреком спросила мать Зака. – Нельзя принимать решения, не обсудив их.

– Где они? – крикнул Зак. Он еще ни разу не говорил в таком тоне со своим отцом, да и вообще ни с кем из взрослых. – Что ты с ними сделал?

– Не устраивай истерики! – отрезал отец.

– Лиам! – повысила голос мать.

– ВЕРНИ ИХ! – закричал Зак. Он вышел из себя, и ему было уже на все наплевать.

Отец молча смотрел на него. На его лице отразилась неуверенность.

– Я выбросил их. Прости. Я не думал, что ты так сильно расстроишься. Это ведь просто пластиковые куклы.

– Так они в мусорном контейнере? – Закари кинулся из дверей и сбежал по ступенькам. На обочине стояло два помятых мусорных бака. Он неуклюже стащил крышку с одного из них и бросил, не глядя, на дорогу.

«Пожалуйста, – билось у него в голове. – Пожалуйста, пожалуйста».

Но мусорный бак, к несчастью, оказался пустым. Мусор уже увезли.

Он почувствовал, что задыхается. Вильям Клинок, Макс Хантер и все остальные. Они потеряны навсегда. Без них больше не будет игры. Он вытер выступившие на глаза слезы краем футболки.

Потом поплелся обратно к дому. Отец ждал его на пороге.

– Эй, прости меня, – сказал он.

– Не пытайся больше стать мне отцом, – проговорил Зак, проходя по ступенькам мимо него. – Слишком поздно. Ты опоздал на много лет.

– Закари, – позвала мать, поднимаясь с места, чтобы обнять его, но он даже не повернулся. Отец, понурившись, глядел ему вслед.

В своей комнате Закари лег на кровать и уставился в потолок, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он не стал делать уроки. Он отказался от ужина, хотя мать принесла тарелку к нему в комнату и оставила на столе. Он не переоделся в пижаму. Он даже не плакал.

Закари вертелся в кровати, рассматривая тени на потолке и чувствуя, как вместо того, чтобы успокоиться, начинает злиться еще сильнее. Он был зол. На отца за то, что из-за него больше не будет игры. На мать за то, что приняла отца обратно в дом. На Поппи и Элис, которые не потеряли свои игрушки. На себя за то, что повел себя как маленький ребенок, каким и считал его отец. За то, что горевал по Вильяму Клинку и другим куклам, будто они настоящие.

Гнев свернулся кольцом у него в животе и тянулся к горлу. Заку казалось, что он душит его. Наконец он понял, что не должен никому рассказывать о произошедшем, иначе не сможет удержать гнев внутри.

А единственным способом ничего не рассказывать и не объяснять было забыть об игре.