Текст книги "Манифест, как стать интересной"

Глава 5

– ЕЩЕ ВИНА, ПОЖАЛУЙСТА.

Бри протянула пластиковый стакан, и Холдо плеснул туда темно-красной жидкости.

– Еще.

Холдо вскинул бровь, но послушно лил до тех пор, пока стакан не наполнился до краев.

– У тебя потом не будет проблем?

– Тсс. У меня выдался плохой день.

Был вечер пятницы. И Бри с Холдо делали то, что и всегда вечером в пятницу, – сидели дома и смотрели заумные фильмы с субтитрами, которые тешили их самолюбие.

– Почему у тебя всегда только красное вино? – спросила Бри, делая щедрый глоток. Должно быть, бутылка стоила добрых пятьдесят фунтов, но она никогда не замечала разницы. Пока в стакане плескался алкоголь, остальное было не важно. Особенно после такого дня, как сегодня.

– А что? Ты хочешь чего-то другого?

Бри пожала плечами:

– Не знаю. Может, водки?

На лице Холдо отразилось отвращение.

– И что дальше? Шоты[4]4
  Шот (от shot drinks – дословно «стреляющие напитки») – алкогольный коктейль небольшого объема, который традиционно выпивается одним глотком.


[Закрыть] с Bacardi Breezers?[5]5
  Линейка слабоалкогольных напитков с фруктовыми вкусами.


[Закрыть] Ягербомба?[6]6
  Ягербомба (нем. Jägerbomb) – легендарный горький ликер Jägermeister в виде коктейля «шот».


[Закрыть]

– Все наши сверстники такое пьют.

Губы Холдо округлились до идеальной «О», будто он ждал, что в рот ему положат леденец.

– Это бургундское вино из лучшего французского винограда, выращенного на восточном берегу Роны. – Голос Холдо надломился от обиды.

Бри поняла, что каким-то образом задела его чувства, и поспешила загладить ошибку:

– Очень вкусное. Спасибо.

Оба смущенные, они вернулись к «Донни Дарко» – одному из абсолютных фаворитов Холдо. Главной мечтой его жизни было потерять девственность под аккомпанемент Joy Division – как это произошло с Джейком Джилленхолом в фильме.

Хотя нет, забудьте. Главной мечтой его жизни было просто потерять девственность. Точка.

Бри поглубже забралась под одеяло и сделала еще один большой глоток. Она никак не могла сосредоточиться на фильме. Из головы не шли слова мистера Феллоу и очередной отказ, распятый на гвозде в спальне.

Бри вздохнула.

– Ты в порядке? Можем посмотреть что-нибудь еще.

Вокруг губ Холдо – там, где кожа обветрилась, – остался бордовый ободок. Бри не нашла в себе мужества сказать ему об этом.

– В порядке. Просто мысли блуждают.

– Все еще думаешь о том письме с отказом?

У Бри начала тяжелеть голова. По экрану шествовал огромный серый кролик. Вопрос Холдо остался без ответа.

Тот, чувствуя ее беспокойство, потянулся за пультом и приглушил звук.

– Ты не думала завести блог? – спросил он, разворачиваясь к ней на диване. – Это один из путей к публикации.

Бри скривилась.

– Блог? – Она выплюнула слово, будто лакричную конфету.

– Это сейчас модно, Бри. Блогеры владеют миром.

– Ну не знаю.

– Стоит попробовать. Хуже все равно не будет, верно? А если у тебя соберется большая аудитория, это можно упомянуть в следующем письме издательству.

Бри опустила стакан на пол и вытянулась на диване, пристроив голову на коленях Холдо. Он ощутимо занервничал и неуверенно провел рукой по ее розовато-мышиным волосам.

– Нет уж, никаких больше писем в издательства. Мне все отказали.

– Тогда напиши другую книгу.

– Ты и в прошлый раз так говорил. Я написала. И это все равно не помогло.

Бри перевела взгляд на онемевший экран, по которому расхаживал Джейк Джилленхол в костюме скелета.

– И почему мне не пришла в голову идея написать о шизофренике-параноике, который спасает мир? – спросила она с детской обидой.

– Этот фильм провалился в прокате, если что.

Бри перевернулась. Теперь она смотрела прямо в ноздри Холдо.

– Правда? Но сейчас его все любят.

– Ну, сперва дела шли не так хорошо. Создатели с трудом отбили бюджет. Знаешь, как это обычно бывает – настоящие произведения искусства не ценятся современниками. Но сними шаблонную романтическую комедию или боевик про супергероя с трусами поверх колготок, и зрители затопчут друг друга в очереди за билетами.

Бри снова вспомнила мистера Феллоу:

– А ты не думал, что зрители ищут в искусстве убежища от своих однообразных жизней? Что им хочется сбежать от реальности в этот иллюзорный мир?

Холдо фыркнул:

– Смеешься? Таким популистским рассуждениям место на предвыборных дебатах. Это одноразовый мусор. А в долгосрочной перспективе людям нужны произведения-зеркала, чтобы они могли увидеть в них свое истинное лицо и ужаснуться. Им нужен вызов, уязвленная гордость…

Монолог тек своим чередом, но Бри перестала слушать. После нескольких бокалов вина Холдо становился особенно невыносим.

– …не знаю, Бри. Если честно, ты меня пугаешь. Думаю, ты приняла то письмо с отказом слишком близко к сердцу. Ты же НЕНАВИДИШЬ массовую культуру! Не меняйся. Ты и так совершенна.

Холдо смотрел на нее мутным взглядом, будто влюбленный щенок. Влюбленный щенок, которому по ошибке налили вина в миску для воды. Бри поспешила убраться с его коленей, пока они не натворили дел под влиянием алкоголя.

– Ладно, – сказала она, поднимая стакан. – Тогда давай напьемся.

Через час «Донни Дарко» на экране сменили The Rolling Stones из навороченной стереосистемы, а Холдо все не умолкал.

– Знаю-знаю, они сколотили миллионное состояние, но I Can't Get No Satisfaction[7]7
  I Can't Get No Satisfaction (дословно «Я не могу найти удовлетворения») – культовая песня рок-группы The Rolling Stones.


[Закрыть] оказалась почти пророческой. Их понимание культуры потребления и того, какая она на самая деле гнилая… Помнишь строчку про чувака, который не может считаться человеком, потому что курит другую марку сигарет?

Бри кивнула отяжелевшей головой.

– В этом вся суть, правда? Насколько у нас мозги промыты рекламой. Брендовой культурой. Насколько мы все разделены. Никто больше не знает своих соседей. Людей, которые живут в соседнем доме. Я вот не знаю. А ты?

Бри снова покачала головой.

– О том и речь. Как мы можем быть удовлетворены своей жизнью, если даже не знаем имен соседей?

На этом Холдо наконец выдохся. Несколько минут они слушали музыку молча.

Если бы мы были круче, то прямо сейчас накурились бы.

Бри не знала точно, откуда взялась эта мысль, но она ее удивила. Еще больше Бри удивило понимание того, что она права. Они вполне могли бы накуриться! И лучше – каких-нибудь запрещенных веществ. В клубах освобождающего ароматного дыма этот монолог выглядел бы менее банальным и жалким. Им определенно стоило накуриться. Разве не этим занимаются все молодые люди с хипстерскими замашками? Уж точно не растягивают на целый вечер две бутылки дорогущего бургундского вина.

Бри опустила затуманенную голову на подлокотник дивана и прикрыла глаза. Затем вытянула ноги, но они уперлись в бедро Холдо, и она тут же с извинениями подобрала их обратно.

– Все ок-кей, – пробормотал он. Холдо тоже сидел с набрякшими веками. Светлые волосы прикрывали особенно неприглядную часть прыщавого лба.

Пели бы ми били круче, то прямо сейчас занялись бы сексом.

Снова мысль, пришедшая из ниоткуда. И снова Бри знала, что она права. Они могли бы заняться сексом! Вот что всех заботит. Вот что делают интересные люди. Они спят друг с другом, а потом смущаются или расстраиваются и рассказывают об этом всем желающим. И ты слушаешь, заинтригованный, сгорая от желания узнать, что же было дальше. Если бы сегодняшний вечер завершился сексом с Холдо, это было бы по-настоящему интересно. Бри попыталась вообразить себе эту картину. Может, ей следует проявить инициативу? Она снова осторожно вытянула ноги, но на этот раз положила их Холдо на колени.

Если он начнет их гладить, что мне делать?

Бри подождала его реакции. Холдо тупо смотрел на свои колени и странные человеческие конечности, которые неожиданно там очутились. Кулак парня сжался. Разжался опять. Наконец он поднял ладонь, и Бри уже решила, что он собирается ее коснуться, когда рука Холдо на полдороге сменила курс, и он в задумчивости поскреб подбородок.

Не очень-то и разочарованная, Бри закрыла глаза и отдалась музыке. Мик Джаггер завывал, что мы получаем не то, что нам хочется, а то, что нам нужно. Но что, если тебе нужно получить желаемое… Хоть раз?

Бри распахнула глаза, собираясь поделиться с Холдо своим остроумным наблюдением.

– Холдо?

Он уронил голову на грудь и тихо похрапывал.

Ясно, абонент вне зоны действия сети.

– Холдо! – позвала Бри чуть громче. Ноль реакции.

Бри вздохнула. Ей до смерти надоел этот вечер и вся эта жизнь. Надоело чувство, будто она продирается сквозь дни, как через болотный ил. Бри аккуратно убрала с коленей Холдо свои бесспорно привлекательные ноги и поднялась, слегка пошатываясь. Еще минута у нее ушла на то, чтобы уложить Холдо на бок и пододвинуть к голове мусорное ведро. Когда он перебирал спиртного, его потом всегда тошнило. Бри знала это наверняка – пятна на ковре в ее спальне служили наилучшим подтверждением.

Устроив друга, Бри несколько мгновений вглядывалась в его лицо. Пожалуй, однажды он станет привлекательным. По крайней мере, у Холдо были на это все шансы. Нужно только что-то сделать с прыщами и несносным характером. Ну, хотя бы отучить его поправлять грамматические ошибки собеседников.

Наконец Бри вышла из комнаты, оставив Холдо смотреть сны о мире, где он был не собой, а кем-то другим… Кем-то достаточно уверенным в себе, чтобы протянуть руку и погладить ноги симпатичной тебе девушки.

Глава 6

КОГДА БРИ, ПОШАТЫВАЯСЬ, вернулась в особняк, там было тихо. Сперва у нее возникли проблемы с парадными воротами, так что она чуть не вызвала срабатывание сигнализации. Теперь у нее возникли проблемы со входной дверью, которая никак не желала открываться без шума. Казалось, каждый стук и скрип оглушительным эхом разносится по огромному пустому дому. Бри не знала, спят ли родители. Вероятно, отец еще не вернулся с работы. Бри достала из буфета хрустальный бокал и вдавила кнопку на морозилке, чтобы сбросить лед. Затем долила сверху воды, залпом выпила и снова потянулась к буфету. Вооруженная неизменным клубничным пирожком, она наконец направилась в спальню.

Из головы по-прежнему не шли слова мистера Феллоу – кружились под крышкой черепа бесконечным тоскливым эхом. Бри знала почему. Потому что он был прав. Ей следовало стать более интересной.

Бри закрыла дверь спальни и на мгновение прислонилась к ней, разглядывая свою «особенную» книжную полку. Та была прибита к стене прямо над «отказным» гвоздем. Все ее любимые книги выстроились в ряд, будто гордые солдатики, всегда готовые скрасить хозяйке бессонные ночные часы. Бри подошла к полке и провела пальцем по хрустящим корешкам, раздумывая о людях, которые написали все эти прекрасные слова.

Палец остановился на имени Стивена Кинга – алкоголика и наркомана. Он так стремился изгнать внутренних демонов различными веществами, что до сих пор не может вспомнить, как написал некоторые из своих самых знаменитых романов. В то время его занимало скорее, как половчее заткнуть нос бумажными салфетками, чтобы не закапать кровью печатную машинку. И все же именно слова изгнали его демонов. Написав про них, он их обуздал. Книги исцелили своего автора – слово за словом, страница за страницей, пока его кровь не очистилась.

Дальше стояла Джейн Остин – любимая писательница Бри. Девушка сняла потрепанный томик «Гордости и предубеждения» и пролистала первые страницы. Это была горькая социальная сатира. Джейн бичевала словами окружающий ее мир романтики и замужества – мир, к которому ей не суждено было присоединиться.

И наконец, Вирджиния Вульф, чей мозг создавал книги ослепительного блеска – и одновременно пытал ее такой темнотой, что она наполнила карманы камнями и зашла в реку.

Боль, одиночество, темнота.

Три любимых автора Бри, три эмоции, которые она испытывала чаще всего.

И все же единственное, что осталось от мучений ее кумиров, – это романы, полные восхитительных слов. Если Бри сможет написать книги, которые захочется прочесть другим людям, она тоже станет бессмертной. Ее боль окажется не напрасной, переплавившись в Хорошую Историю.

Нужно просто найти верную тему.

Бри выдвинула ящик стола и достала свой последний отвергнутый роман. Затем уселась и пробежала взглядом начальные строки.

Роза не знала, зачем пришла на пирс, но черные волны неотвратимо притягивали ее своей лунной магией. Она знала, что море в конечном счете ее поглотит, и не могла сопротивляться его манящей силе. Отчаяние. Море взывало к ее отчаянию, обещая смыть с нее всю грязь и сделать чистой, как в день сотворения мира. Этот визит мог окончиться только прыжком. Это знала и Роза, и пирс, и – совершенно точно – вода. Но прежде чем сделать решающий шаг, Роза должна была осмыслить истоки своей боли и понять, что ее сюда привело.

Может, дело было в вине. Или в словах учителя. Или в бесчисленных письмах с отказами. Но в голове у Бри что-то наконец щелкнуло.

Это. Было. Смешно.

До ужаса смешно.

Истерически, гомерически смешно.

Бри хрюкнула. Потом не удержалась и прыснула в кулак. Перечитала первый абзац снова – и уже в открытую захихикала. Смешки копились, сталкивались – и наконец выплеснулись из нее истерическим хохотом, граничащим с рыданиями. Бри откинулась на кровать, закопалась в подушки и принялась смеяться, еле слышно подвывая и всхлипывая. Хохот сотрясал ее тело до тех пор, пока не перешел в икоту, а у Бри закончилось дыхание. Тогда, переполненная веселым и злым азартом, она нашарила на полу школьную сумку и вытащила любимый блокнот. Потом перевернулась на живот и в задумчивости пососала конец шариковой ручки.

Она знала, что делать.

Каракули Бри плясали и расплывались в винном тумане. Но сам план был кристально четок. Перед ней шаг за шагом вырисовывалась дорога – дорога, которую ей предстояло пройти до конца.

Как стать интересным…

Бри набросала несколько ключевых пунктов – одни вычеркивая, другие переписывая, пока список ее не устроил. Затем включила ноутбук.

Бри зарегистрировалась на блогоплатформе. Выбрать доменное имя и фоновую картинку оказалось неожиданно легко. Наконец перед ней высветилось окошко создания нового поста. Нужно просто что-то написать и кликнуть мышкой – и вуаля, она опубликованный автор. По крайней мере, в Интернете. Бри воинственно откусила от пирожка и, боясь передумать, принялась торопливо печатать:

МАНИФЕСТ, КАК СТАТЬ ИНТЕРЕСНОЙ

Привет.

Я СУЩЕСТВУЮ. Я СУЩЕСТВУЮ. Я СУЩЕСТВУЮ.

Разве не для этого нужны блоги? Засвидетельствовать наше существование? Оставить в мире крохотный дерьмовый след, чтобы, когда мы умрем, пройденный путь не казался столь ужасно бессмысленным?

Добрый вечер, читатель. Перед тобой дневник лузера. Да-да, не удивляйся. Я самый настоящий лузер. Если ты ходишь со мной в школу, то вряд ли знаешь мое имя. Если пройдешь мимо меня на улице, то даже не обратишь внимания. Если решишь со мной заговорить, то не услышишь ничего интересного.

Почему?

Да потому что я неинтересная!

Я скучная. Я никто. Я фактически не живу. Но собираюсь это изменить. И потому начинаю проект. Здесь. Прямо сейчас. Для себя. Если вы хотите посмотреть, что у меня получится, – что ж, добро пожаловать.

Какова моя цель? Стать интересной. Стать кем-то, о ком вам захочется прочитать.

Каким образом?

Я собираюсь сделать все те вещи, на которые у вас не хватает смелости. А потом честно рассказать о них здесь. Если не боитесь – присоединяйтесь.

Это руководство, как стать интересным. Я собираюсь В ТОЧНОСТИ выяснить, что делает человека стоящим внимания, и выполнить все это – пункт за пунктом.

Я буду писать, как продвигается дело. Вряд ли это окажется легко.

Хотя разве интересные вещи бывают легкими?

Бри с воодушевлением закончила печатать и нажала «Опубликовать». А потом, даже не почистив зубы, откинулась на подушку и моментально уснула. С улыбкой на лице.

Глава 7

БРИ ПРОСНУЛАСЬ С БЛОКНОТОМ ПОД ЩЕКОЙ. Во рту будто сдохла парочка крыс. Язык казался наждачкой – при желании им можно было бы шкурить бревна. Пока она спала, в голове словно подвесили огромный гонг, по которому непослушные детишки то и дело колотили палкой. Бум. Бум. БУМ.

И все же Бри чувствовала себя прекрасно. Это было лучшее похмелье в ее жизни. Потому что, кроме похмелья, у нее теперь была цель. Бри свесилась с кровати и подняла ноутбук. Затем залогинилась на блогоплатформе и перечитала написанное ночью.

А неплохо.

Конечно, это была не великая литература. Однако запись – несмотря на то что Бри напечатала ее сама – доставила ей искреннее удовольствие. Теперь пути назад не было. Рубикон перейден.

Бри отыскала зубную щетку и вместе с ней отправилась в смежный со спальней душ. Ей нравилось одновременно чистить зубы и мыться – особенно когда из головы еще не выветрилась винная дымка. Вода был горячей, почти кипяток. Бри стояла под струей, пока кожа не покраснела, а голова наполнилась благословенной легкостью.

– Доброе утро, милая, – поприветствовала ее мама, едва Бри перешагнула порог кухни. На той был короткий топик, обнажающий талию – талию пятидесятилетней женщины, откровенно говоря. Мама надевала его только для занятий гимнастикой, но все-таки. – Я приготовила тебе фруктовый салат.

Бри что-то хрюкнула и полезла в холодильник за вегетарианским беконом для сэндвича. Сегодня был день углеводов.

– Папу снова вызвали на работу, но вечером у нас будет образцовый семейный ужин. Представляешь? Надо приготовить жаркое!

Бри молча поставила сковородку на плиту.

– Я только что вернулась с центрифуги. После сеанса чувствуешь себя так, будто родилась заново. Тебе надо как-нибудь сходить со мной…

Бри шлепнула бекон в масло, и оно тут же начало шипеть и пузыриться.

– Пожалуй, съезжу за продуктами. А ты что будешь делать? Уже есть планы?

Она перевернула бекон.

– Бри! Я спросила, что ты будешь сегодня делать?

Бри наконец соизволила ответить. Целых два слова.

– Смотреть телик.

– И все?

Она кивнула.

– Даже не выйдешь прогуляться? Не встретишься с Холдо?

Бри плюхнула слегка подрумянившийся бекон на белый хлеб.

– Прогуляюсь, когда пойду за фильмами.

– Я имела в виду не это.

– Знаю.

– Мы могли бы съездить в магазин вместе. Положишь в тележку все, что захочешь.

Бри скорчила гримасу, красноречиво говорящую: «Да ты издеваешься надо мной?»

– Ну как знаешь. Кстати, завязывай уже с белым хлебом. Наживешь целлюлит раньше времени.

С этими словами мама наконец удалилась наверх, чтобы сменить топик на нечто более приличествующее ее возрасту.

Нельзя сказать, что Бри ненавидела маму. Особенно после Мук Рождения И Всех Этих Жертв. Она вовсе не хотела быть грубой, холодной или заносчивой. Но Бри – даже рискуя показаться полной сукой – отдавала себе отчет в том, что не уважает маму. Та выглядела вполне удовлетворенной жизнью – обоями на стенах, подтянутыми мышцами бедер, наличием мужа. Самая высокая цель, которую ставила перед собой мать, – в очередной раз предаться шопингу. Поэтому, несмотря на назойливый поток дорогих подарков, теоретически выражающих безусловную родительскую любовь, Бри не могла сказать даже, что мама ей нравится. Да и как может нравиться тот, кого ты не уважаешь? Горькая правда заключалась в том, что мама была в равной мере разочарована в Бри. Без сомнения, ее больше устроила бы такая дочь, как Жасмин Даллингтон. Идеальная пластиковая кукла, с которой можно ходить на массаж и педикюр. Но вместо этого она получила Бри – в комплекте с дурацкими полосатыми колготками, вечно запертой дверью спальни и язвительными комментариями.

Хотя ладно. У кого нет проблем с матерями? Уничтожив сэндвич, Бри отправилась на дело. Натянула шерстяное пальто и зашагала вверх по улице. Стояла мерзкая погода – еще не ливень, уже не морось. Тот тип британского дождика, от которого симпатичные девочки визжат хорошо поставленными голосами, прикрывают головы папками, а потом хнычут об испорченной завивке, как будто это величайшая трагедия в мире (голодающие дети Африки? Нет, не слышали). Впрочем, Бри успела уяснить, что и голод, и африканские дети большинству не очень интересны – если, конечно, о них не рассуждает какая-нибудь знаменитость (в искусственном мехе и без завивки), окруженная толпой репортеров. Бри покачала головой, решительно выкинула из нее мысли об Африке и распахнула дверь магазина с DVD.

Перемены до сих пор не затронули их уединенный, привилегированный городок. Пока весь остальной мир сидел на крючке у интернет-магазинов и торрентов, Бри и ее соседи продолжали ходить в маленький гордый магазинчик с дисками, искушавший зевак глянцевыми плакатами и картинками с попкорном на витрине.

Перешагнув порог, Бри сразу почувствовала себя грязной – будто зашла в секс-шоп или типа того. Хотя была здесь уже восемь миллионов раз (может, чуть больше). Они с Холдо заглядывали сюда почти каждые выходные, пока одноклассники оттягивались на вечеринках, куда их никогда не приглашали. Но сегодня Бри направилась не в их любимую секцию с зарубежными фильмами и артхаусом. Нет. Она свернула в самый позорный угол, куда еще недавно не зашла бы даже под страхом смертной казни.

Романтические комедии.

В глаза сразу бросилось обилие поросячье-розового цвета. Он был в той или иной степени представлен на всех дисках – как и хихикающие актрисы с развевающимися волосами. Бри вытащила один кейс, чтобы прочитать аннотацию.

Дай мне Л, Ю, Б, О, В и Ь, и я составлю из них «вечность».

Анжела всегда считала, что в жизни нет ничего важнее чирлидерства. Пока не встретила Кирка – звезду футбольной команды из школы-соперника. Неожиданно ее идеальная жизнь переворачивается с ног на голову – когда ей приходится выбирать между двумя одинаково жгучими страстями. Кто завоюет ее сердце? Помпоны или король выпускного бала?

– Ох, Филип Ларкин, – прошептала Бри. – Мы больше не в Канзасе.

Ее почти тошнило от отвращения. Когда она дочитала четырехзвездочную рецензию от Teen Here, оно уже сочилось из каждой поры. И все-таки, несмотря на плоских персонажей и явное отсутствие оригинального сюжета, Бри не могла проигнорировать золотые нашлепки на обороте:

Звезда проката.

Главный хит сезона.

А еще не могла забыть разговоры девочек, которые обсуждали этот фильм на переменах. На самом деле он оказался настолько популярен, что у них в школе даже собрали чирлидерскую команду. Насколько помнила Бри, та продержалась два семестра.

Людям нравится подобная чепуха. Это интересно.

Бри со вздохом сунула DVD под мышку. Следующие двадцать минут она провела, наугад вытаскивая диски и читая аннотации, – пока стопка претендентов на просмотр ее не удовлетворила. Тогда она отправилась на кассу и вывалила их перед продавцом.

– Пижамная вечеринка? – спросил он, засовывая «10 причин моей ненависти» в фирменную черную сумку магазина.

– Что? – встрепенулась Бри. Сперва она даже не поняла, что обращаются к ней.

Кассир указал на стопку дисков.

– Вечеринка для девочек? Похоже, вы с подружками собираетесь в кинотрип?

– Мм. Нет. Они все для меня.

Он смерил ее взглядом «Детка, да ты еще большая неудачница, чем я».

– Я-асно.

Бри никогда не была на пижамных вечеринках – по крайней мере, после начальной школы. Никогда не играла в «правду или действие», не звонила нравящимся мальчикам под возбужденное хихиканье подружек, не делилась хитростями французского поцелуя. Картины пропущенных подростковых инициаций одна за другой проносились перед ее мысленным взглядом, пока кассир записывал диски в журнал.

– Их нужно вернуть завтра до семи часов.

– Я знаю.