Текст книги "Счастье у моря"

Дороти улыбнулась, закатив глаза.

– Заполучить этого мальчика в свою команду хотят все. Он же все знает!

– Правда? – рассмеялась Уиллоу.

– Моя голова набита совершенно бесполезными сведениями. Вы с нами, Дороти?

– Конечно. Почему бы не выиграть для разнообразия?

Пока Уиллоу заканчивала есть, Табита прошла по залу и раздала листки. Посетители зашевелились, собираясь в команды. В одну вошли Лиз, Роджер и еще какой-то мужчина, вооружившийся огромной лупой, чтобы изучить свой листок. Другая состояла всего из двух леди, одна из которых, видимо, слегка задремала. Неудивительно, что у таких конкурентов Эндрю всегда выигрывал.

– А мы не будем ждать, когда еще кто-нибудь придет? – спросила Уиллоу.

– Ждать особенно-то и некого. Здесь люди в основном предпочитают сидеть вечерами по домам. Итак, как наша команда будет называться? Может, «Молодые сердцем»? – Он шутливо подтолкнул Дороти, и та хихикнула, как школьница.

Задумавшись об этом названии и о том, что Эндрю сказал раньше, Уиллоу еще раз оглядела немногочисленное общество.

– Мы здесь действительно самые молодые?

– Да, почти всем годимся во внуки.

– Детей нет?

Эндрю покачал головой. Это тоже было довольно грустно. В деревне должны быть дети, должны быть молодые семьи, которые подпитывали бы ее своей энергией. Но как их сюда заманить? Подумать об этом Уиллоу не успела, потому что Коннор включил микрофон и пощелкал по нему пальцем, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Готовы отвечать на первый вопрос первого раунда?

Послышалось несколько слабых возгласов согласия, но Коннор никого и не слушал. Не заботясь о том, готовы люди или нет, он начал:

– Итак, кто премьер-министр Новой Зеландии?

Уиллоу попыталась припомнить:

– Как же ее… Джасинда… Джасинда… – Фамилия никак не выуживалась из памяти.

– Джасинда Ардерн, – тут же подсказал Эндрю.

Уиллоу быстро записала.

– Вопрос два продолжает тему глав государств. Как зовут короля Бельгии?

– Филипп, – пробормотал Эндрю.

– Точно? – спросила Уиллоу, занеся ручку над листком.

Он кивнул, она записала.

– Вопрос три. Кто премьер-министр Канады? – продолжил Коннор.

– Это я знаю, – обрадовалась Уиллоу. – Жюстен Трюдо.

– Точно? – произнес Эндрю с нажимом, и по улыбке, которая заиграла на его губах, Уиллоу поняла, что он ее дразнит.

– Ах, простите меня, мистер всезнайка, что на прошлом вопросе я в вас усомнилась.

– Вы прощены.

– Этот Жюстен Трюдо – сексуальный парень, правда? – заметила Дороти. – Столько знает про квантовые технологии – с ума сойти можно! Я всегда считала, что ум делает мужчину привлекательным, вы со мной разве не согласны? – Дороти многозначительно кивнула на своего соседа, как будто Уиллоу должна была счесть его привлекательным уже потому, что он ответил на два вопроса, вернее, даже на полтора.

Она снова переключила внимание на Эндрю. Он в самом деле был привлекателен. Бесспорно. Но она не собиралась завязывать с ним отношения только из-за того, что у него очаровательная улыбка, сильные руки и невероятные глаза. Она не кривила душой, когда объясняла Дороти и Руби: ей просто нужно время, чтобы найти себя и понять, что может сделать ее счастливой.

Глава 4

Выйдя из паба, Уиллоу посмотрела на звездное небо. Вечер удался: она получше узнала Эндрю, познакомилась с Дороти, даже Роджер и Лиз во время перерыва в викторине подошли поздороваться с ней.

Как и говорила ее новая пожилая знакомая, Эндрю действительно знал ответы почти на все вопросы, в том числе на самые странные. Уиллоу тоже на многое смогла ответить, но до его эрудиции ей было далеко. И Дороти верно подметила: ум добавлял ему привлекательности. Еще он оказался веселым, с чувством юмора, и это очень нравилось Уиллоу.

Несмотря на слова, сказанные им перед викториной, ей показалось, что ее симпатия к нему взаимна. Когда они разговаривали, он глядел на нее… очень внимательно. То есть попросту не сводил с нее глаз весь вечер. Разве что изредка смотрел в листочек, чтобы записать ответ. Иногда, пока она говорила, его взгляд опускался на ее губы. Если он подумывал о поцелуе, то это было несколько преждевременно. Ведь они познакомились всего несколько часов назад. Уиллоу пока не знала, хочет ли поцеловаться с ним. Да, он казался симпатичным, милым, и многое в нем она считала привлекательным. Они вроде бы неплохо ладили друг с другом. Но отношения ей сейчас действительно не были нужны – ни с кем.

В середине последнего раунда викторины в паб заявился пожилой мужчина в состоянии, явно далековатом от равновесия. Он тут же подскочил к Эндрю и стал жаловаться на протекающий потолок. Было уже почти десять часов, и Эндрю только что взял себе очередную пинту пива, однако он бросился выручать бедного Джозефа (так звали того старика), как врач, которого вызвали из-за неотложного случая. Не выказал ни недовольства, ни раздражения в связи с тем, что ему скомкали вечер. Это тоже понравилось Уиллоу. Терпения Эндрю точно было не занимать.

Она пошла по тропинке, ведущей к ее коттеджу. Через несколько минут в центральной части деревни погасли фонари. В кромешной темноте было бы совсем ничего не видно, если бы луна, единственный источник уличного освещения, не обрисовывала силуэты домов, а из некоторых окон не лился бы теплый золотистый свет ламп.

Но вскоре и луна перестала светить, исчезнув за деревьями. Тогда Уиллоу нащупала в кармане телефон, включила фонарик и стала освещать им путь.

Дороти сказала, что кроме нее в деревне есть четырнадцать человек, которые здесь родились и прожили всю жизнь. Еще человек тридцать с чем-то приезжие, но большинство из них тоже помнят Руперта и то время, когда деревня процветала. Потом начался упадок, однако они не уехали, ведь здесь их дом. Только в какой-то момент им все стало безразлично. Хозяевам замка не было дела ни до деревни, ни до ее жителей, и потому жители тоже решили ничем больше не интересоваться. Перестали участвовать в делах общины. Уиллоу захотелось вернуть им ту деревню, которую они когда-то полюбили, но в одиночку ей было не добиться этого. Она не знала, как их расшевелить, если они ко всему равнодушны.

Выйдя из аллеи, Уиллоу увидела на скале свой коттеджик, а за ним – черное мерцающее море, казавшееся бесконечным. Темные деревья и кусты вокруг ее дома были усеяны сверкающими золотыми точками. Это выглядело волшебно. Теперь она тоже стала жительницей деревни Счастья и не уедет отсюда только из-за того, что реальность не совпала с ее розовыми фантазиями. Если она хочет, чтобы жизнь была как мечта, придется самой эту мечту осуществить.

* * *

Утром Уиллоу разбудило солнце, ярко светившее ей прямо в лицо. Она встала и подошла к окну. Море, расстилавшееся перед ней, исчезало на горизонте в розоватой утренней дымке. Сейчас вода была чернильно-синей с золотыми барашками. Этим видом хотелось любоваться вечно.

Уиллоу быстро почистила зубы, оделась и собрала туалетные принадлежности, чтобы идти к Эндрю принимать душ. День обещал быть хлопотливым.

Выйдя на улицу, она весело помахала Джозефу. Старик работал в саду: согнувшись, подстригал кусты. Чтобы ответить на приветствие, он выпрямился и потянулся, пытаясь избавиться от дискомфорта в спине.

Дойдя до следующего дома, Уиллоу заметила, что стена покрашена, но не до верха, а только до того уровня, до которого красивший смог дотянуться. Под крышей осталась полоса не меньше трех футов шириной. Граница между крашеной и некрашеной частью была неровной. Уиллоу едва не рассмеялась, но потом подумала, что это довольно грустно: кто-то пытался подновить фасад своего домика и не сумел довести дело до конца.

Когда она постучала в дверь коттеджа Эндрю, ей никто не ответил. Подождав пару секунд, она постучала опять, и опять ответа не последовало. Тогда она заглянула внутрь и крикнула: «Есть кто дома?» Снова тишина. Уиллоу заколебалась: вообще-то Эндрю говорил ей, что в его отсутствие она может войти сама и воспользоваться душем. Решив так и поступить, она поднялась на второй этаж. Там было всего две двери. За одной, приоткрытой, виднелась кровать. Значит, другая, закрытая, вела в ванную.

Уиллоу зашла в спальню и разделась, оставив одежду на покрывале. Комната была опрятная, чувствовался приятный запах – запах Эндрю. На стене висела большая фотография северного сияния над заснеженной горной грядой, очень красивая.

Еще одно фото стояло в рамке на комоде. Уиллоу подошла поближе. На снимке был сам Эндрю с девочкой лет пяти. На лице у нее была нарисована бабочка. И он, и ребенок смеялись.

Услышав за дверью какой-то шум, Уиллоу поставила рамку, которую держала в руке, обратно на комод и обернулась. Перед ней застыл совершенно голый Эндрю с расширенными от шока глазами. Она успела разглядеть, что на его груди и плече раскинул крылья красно-желто-оранжевый феникс с синими и фиолетовыми тенями. Татуировка смотрелась очень эффектно. Еще Уиллоу заметила, какие у Эндрю сильные руки, какая широкая грудная клетка. Ее взгляд скользнул было ниже, и тут до нее дошло, что оба они стоят голые. Она вскрикнула, отвернулась, для верности закрыв глаза руками, и только потом сообразила: так ему открывается прекрасный вид на ее попу.

– Ради бога, извините! – сказала Уиллоу, присев за кроватью.

Эндрю не ответил. Услышав, что он наконец пошевелился, она осторожно выглянула. По-прежнему голый, он взял с прикроватной тумбочки два маленьких светло-бежевых предмета, похожих на пульки. Поймав ее взгляд, он нахмурился, и она опять пригнула голову, чувствуя, как щеки горят от смущения. Через несколько секунд Эндрю наклонился над кроватью:

– Вот, наденьте.

Подняв глаза, Уиллоу увидела на покрывале просторный джемпер с капюшоном, накинула его и снова вытянула шею, чтобы убедиться, что теперь Эндрю более или менее одет. На нем действительно были шорты, но мускулистая грудь с татуировкой пока оставалась неприкрытой. Лицо выражало далеко не радость.

– Извините, но я дважды постучала и окликнула вас. Вы не слышали? – сказала Уиллоу, встав.

Джемпер доходил ей почти до колен.

– Я был в душе, – пробормотал Эндрю. – Не ждал вас так рано.

– Я думала, вы уже ушли. Мне правда очень жаль.

Он, по всей видимости, все еще сердился, что было не совсем справедливо.

– Вы сами разрешили мне войти, если вас не окажется дома.

– Знаю.

Уиллоу нахмурилась. Вчера они проболтали несколько часов подряд, а сегодня он на нее как будто и смотреть не хотел. Не странно ли?

– Пожалуй, обойдусь без душа. – Уиллоу сгребла в охапку свою одежду, взяла мешочек с умывальными принадлежностями, вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице.

Уже на пороге дома она услышала, что Эндрю бежит за ней:

– Постойте! Погодите минуту!

Он захлопнул дверь, которую Уиллоу успела открыть. Она обернулась, сделала шаг ему навстречу, и в этот самый момент он, заняв ее место, заслонил ей выход. Потом чуть отошел и убрал волосы с лица. Растрепанные мокрые кудри опять торчали в разные стороны, но это выглядело мило. Эндрю вздохнул.

– Я не слышал, как вы вошли, потому что… был без слухового аппарата.

Уиллоу уставилась на него: она не ожидала услышать такое.

– У вас проблемы со слухом?

– Я почти глухой. С аппаратом слышу нормально, но без него ни на что не гожусь.

– Еще как годитесь! – горячо возразила Уиллоу.

– Да, вы правы. Я неверно выразился. Мой психотерапевт распяла бы меня за такие слова.

– Психотерапевт?

Несколько секунд Эндрю молча смотрел на Уиллоу, как будто бы решая, стоит ли говорить с ней на эту тему.

– Да, в детстве из-за глухоты я ходил к психотерапевту. Или, может, та женщина была психологом, тренером по мотивации. Точно не знаю. Ей полагалось убеждать меня в том, что я ничем не хуже окружающих и могу все делать наравне с другими детьми. Ситуация была довольно забавная: ущербным я себя и так никогда не считал и вообще не чувствовал никаких ограничений, до тех пор пока по субботам, вместо того чтобы играть на улице с остальными ребятами, меня не заставили сидеть у психотерапевта и выслушивать: «Твоя болезнь не должна мешать тебе двигаться вперед». Ну разве не извращенная логика?

– Да, наверное, от таких сеансов пользы было немного, – сказала Уиллоу.

– Моя мама всегда знала, что я могу оказаться глухим, как ее сестра. Поэтому вскоре после рождения меня обследовали. К тому времени, когда пора было начинать говорить, мне уже подобрали слуховой аппарат. Думаю, именно благодаря тому, что диагноз поставили рано, речь у меня развивалась почти так же, как у других детей.

Эндрю поднес палец ко рту и принялся покусывать ноготь. Уиллоу поняла: ему неприятно разговаривать об этом.

– Вы стараетесь, чтобы никто не знал о вашей проблеме?

Он покачал головой.

– Все детство я везде носил на себе ярлык «учащийся со специальными потребностями». Мне это так надоело, что после школы я решил никому не говорить. С наушниками я слышу нормально, в глаза они не бросаются. Так что вроде бы никто ничего не должен замечать. Но люди все равно как-то выясняют. После этого начинают орать да еще и артикулировать так, чтобы я читал по губам. На самом деле мне так только хуже. Многие из тех, кто знает, что я слабослышащий, почему-то разговаривают со мной, как с дураком. Это бесит.

– Вы далеко не дурак, судя по вчерашней викторине.

– Я много читаю. Для этого хорошо слышать не нужно. Книгу можно читать не торопясь, в свое удовольствие, и не приходится делать усилий, чтобы концентрироваться, как во время разговора.

– И книги вас не судят.

Эндрю слегка улыбнулся.

– Верно. Послушайте, вы извините меня. Просто я здесь уже три месяца, и до сих пор никто не узнал. А вы только приехали и меньше чем за сутки все выведали. Вот меня и взяла досада.

– Ничего я не выведывала. Вы сами мне сказали.

– Вы видели, как я вставлял наушники. Вы не смогли до меня докричаться. Так что и сами догадались бы. К тому же я хотел объяснить, что не на вас разозлился, а просто из-за этой ситуации. Вы, конечно, ни в чем не виноваты. Извините, если там, наверху, я повел себя как засранец.

– Вы не повели себя как засранец.

– Разве?

– Ну, может, самую малость.

Эндрю чуть улыбнулся.

– Послушайте, – опять заговорила Уиллоу, – я никому не скажу. По-моему, о человеке нельзя судить по его физическим возможностям. Ваша тайна будет в полной сохранности.

– Спасибо. Я это ценю.

Взгляд Уиллоу снова упал на татуировку Эндрю, и она поняла, что не случайно он выбрал именно феникса. Феникс восстал из пепла, и Эндрю, видимо, чувствовал себя тем, кому предстоит возродиться. Ему приходится бороться, чтобы показать, чего он стоит. Чтобы кем-то стать. Чтобы окружающие его приняли.

– Красиво. – Уиллоу слегка дотронулась до татуировки пальцем и опять заметила, что Эндрю смотрит на ее рот.

Только теперь она вдруг поняла, с чем это связано на самом деле, и щеки у нее вспыхнули.

– О боже! Вы, наверное, умеете читать по губам?

– Да, я часто ловлю себя на том, что разглядываю губы людей, когда они говорят. Даже если я в наушниках и все прекрасно слышу.

Уиллоу смущенно засмеялась.

– Что такое? – спросил Эндрю.

– Ой, да ничего.

– Вы мой секрет знаете. Теперь и я, мне кажется, имею право знать ваш.

Уиллоу вздохнула.

– Вчера вечером вы тоже часто смотрели на мои губы, и я подумала…

Он улыбнулся.

– Что я хочу вас поцеловать?

– Да.

Усмехнувшись, Эндрю на секунду опустил глаза.

– Ну, может, и не без этого.

О господи! Уиллоу почувствовала, как сердце подпрыгнуло и по всему телу искрой пробежала какая-то химическая реакция, которая прекратилась, только когда Эндрю еще на один шаг отстранился.

– Вы, пожалуйста, все-таки идите в душ. А я обещаю сидеть здесь, – сказал он.

– Глаза руками закроете?

– Обязательно. И даже завтрак вам приготовлю, чтобы подсластить наше соглашение. Как насчет сэндвича с беконом?

– Заманчиво.

Глава 5

Уиллоу пришлось доедать завтрак одной, потому что Эндрю убежал, сославшись на большое количество работы. Он не соврал: у него действительно был километровый список дел по восстановлению деревни и очень мало времени на выполнение всего этого. Но главным образом он ушел потому, что Уиллоу явно хотелось еще поговорить о его глухоте, а ему нет.

Ну а вообще разговаривать с нею казалось невероятно легко. До нее он ни с кем не делился воспоминаниями о детстве. Предпочитал умалчивать о том, как тяжело было расти с «ограниченными возможностями». Он знал: многие товарищи по несчастью осудили бы его, сказали бы, что нельзя стыдиться своей проблемы. Он ее не стыдился, но и повышенного внимания к ней тоже не хотел. Это только часть его, а не его сущность. Он человек, который плохо слышит, а не просто «глухой», как его все называли в школе. Разницу он видел, причем большую… С Уиллоу они познакомились меньше суток назад, а он уже откровенничал с ней. Это его немного беспокоило. Хотя ему и было приятно выговориться, он решил все-таки захлопнуть этот ящик. Не хотел вызывать жалость, не хотел, чтобы Уиллоу считала его каким-то не таким, как другие люди. Не хотел поворачиваться ни к ней, ни вообще к кому бы то ни было своей уязвимой стороной.

Ему понравилось, что, узнав о его глухоте, она не стала вести себя иначе. За завтраком преспокойно болтала с ним о деревне, о местных жителях, о Китти и Кене. В отличие от многих, не начала громче говорить или усиленно артикулировать.

Уиллоу по-настоящему нравилась Эндрю. Было в ней нечто такое, отчего у него внутри становилось тепло, а он уже очень давно не испытывал этого чувства. Ему даже показалось, что жизнь в деревне Счастья действительно начинает немного меняться.

* * *

Выйдя из коттеджа Эндрю, Уиллоу решила продолжить изучение местности. Сегодня ситуация уже не угнетала ее так сильно, как накануне. Пусть половина домов пустуют и разрушаются, пусть людям ни до чего нет дела, пусть ее свечки никому не понадобятся – тот пейзаж, который она увидела, проснувшись, с лихвой все это окупает. Уиллоу принялась мысленно перечислять преимущества своего нового дома. Во-первых, она всегда мечтала жить рядом с пляжем. И вот теперь поселилась на красивейшем побережье среди живописных холмов и лугов, простирающихся до самого горизонта. Во-вторых, те местные обитатели, с которыми она успела познакомиться, – Дороти, Лиз и Роджер, – показались ей симпатичными. В-третьих, Эндрю… Он заслуживал отдельной графы. Он был такой… милый, и с ним она много смеялась. Уиллоу по-прежнему считала, что роман ей сейчас ни к чему, но хорошими друзьями они с Эндрю могли бы стать.

Однако пока следовало сосредоточиться на другом: если она хотела, чтобы деревня Счастья изменилась, нужно было принять в этом личное участие. Везде навести блеск она, конечно, не могла, но наверняка могла помочь хотя бы чем-то.

Маленькие магазинчики уже открылись и начали торговать. Будущая свечная лавка стояла на углу, напротив паба. Уиллоу с улыбкой отметила про себя, что она выкрашена в ярко-желтый цвет, как и коттедж «Восход». Видимо, Эндрю закупил много канареечной краски и использовал ее тематически.

Идти в свой магазинчик сегодня же Уиллоу не планировала: хотела подождать, пока прибудет все необходимое. Кое-что у нее уже сейчас было с собой, но перед отъездом, заказывая материалы онлайн, она хотела, чтобы до начала работы осталось несколько свободных дней для изучения обстановки.

Уиллоу толкнула дверь почтовой конторы и вошла. Эндрю говорил ей, что по совместительству это еще и бакалейный магазин. Несколько пакетов еды она привезла из Сент-Октавии и многое заказала по Интернету (на днях должны были доставить), и все-таки кое-что нужно было купить. Такого обширного и разнородного ассортимента Уиллоу не ожидала. Здесь продавались и ведра с лопатами, и швабры с утюгами, и рамки для фотографий, и мягкие игрушки, а также сандалии, кухонные принадлежности, пижамы, конверты всех размеров, комнатные фонтанчики, детские надувные бассейны, одноразовые грили, садовые фонари, собачьи поводки и настольные игры. На нескольких стеллажах действительно располагались продукты. Все это каким-то образом втиснулось в помещение, казавшееся снаружи таким маленьким и невзрачным. Уиллоу не сомневалась, что здесь можно было найти все необходимое на все случаи жизни.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – раздался чей-то голос из глубины этого почтового супермаркета.

Уиллоу сделала несколько шагов вдоль битком набитых полок.

– Здравствуйте. Мне нужно… что-нибудь на обед.

Бакалейных запасов она решила пока не делать. В этом своеобразном магазине всего было слишком много, и она боялась, что если замешкается, то выйдет отсюда с джакузи и хаски по кличке Звездочка.

В глубине одного из проходов появилась маленькая пожилая леди с похожей на сахарную вату пушистой розовой шевелюрой, которая колыхалась и переливалась при ходьбе.

– Вы, наверное, Уиллоу Маккей. А я Джулия Долтон, управляющая почтовым отделением. Я ждала вас.

Уиллоу улыбнулась. Она и не знала, что ей назначена встреча.

– Давайте я покажу вам, как у нас здесь все устроено, – сказала Джулия, подводя ее к кассе. – Когда в деревню прибывает почта, я все записываю вот в эту книгу, видите? Если вы хотите узнать, нет ли для вас письма или посылки, а я занята другими клиентами, вы можете без очереди просто подойти и посмотреть мои записи, не дожидаясь, когда я освобожусь.

Уиллоу огляделась. Кроме нее и самой Джулии, в конторе никого не было. Не верилось, что здесь когда-нибудь можно увидеть очередь.

– Ладно, буду иметь в виду.

– При получении почты нужно расписываться вот здесь, – продолжила Джулия, показывая Уиллоу подписи всех местных жителей в своем журнале. – Все письма я запираю в шкаф в задней комнате, это вполне надежно. Так что, если не сможете приходить каждый день, ничего страшного.

Приходить каждый день? Дома Уиллоу ни с кем не вела такой активной переписки и здесь мощного наплыва корреспонденции тоже не ожидала.

– Хорошо.

– Ну вот. – Джулия с громким хлопком соединила ладоши. – Так чем я могу помочь вам сегодня?

– Мне бы чего-нибудь перекусить. Например, сэндвич или то, из чего его можно сделать. И, может, каких-нибудь фруктов.

– В соседнем городке есть пекарня, откуда нам доставляют сэндвичи. Правда, выбор небольшой. Давайте посмотрим. – Джулия жестом пригласила Уиллоу к небольшому холодильнику со стеклянной дверцей. – Есть один с яйцом и кресс-салатом и… хм… еще один с яйцом и кресс-салатом.

Уиллоу еле удержалась, чтобы не скривиться.

– Я, пожалуй, возьму вот эти сосиски в тесте. Выглядят аппетитно. И еще бананов и винограда, если есть.

– Конечно, у нас есть бананы. Фруктов у нас много. На днях даже гранат был. Правда, никто его не взял. В конце концов пришлось выбросить. Вот так-то, моя дорогая, – сказала Джулия, умчавшись в другой конец магазина.

Уиллоу взяла пакет сосисочных рулетиков и пошла за ней. Фруктовый ассортимент оказался довольно жалким. Кое-какой выбор действительно был, но для всех фруктов лучшая пора, очевидно, уже миновала. Уиллоу выбрала не очень пятнистый банан и упаковку винограда, просроченного по меньшей мере на два дня.

– Думаю, этого мне хватит, – сказала она, надеясь, что ей не станут настойчиво предлагать сморщенный киви или странный оранжевый плод, который точно не был апельсином.

К счастью, Джулия только спросила:

– Я точно ничем больше не могу вам помочь?

– Нет, больше ничего не нужно. Спасибо, – ответила Уиллоу и пошла за Джулией к кассе, где та пробила ее покупки.

– Заходите еще. Если у меня сразу не окажется того, что вам нужно, я смогу достать.

В этом Уиллоу даже не сомневалась.

– Спасибо.

Развернувшись к выходу, она в буквальном смысле слова столкнулась с Эндрю: боднула его головой в твердую грудь.

– Привет, – сказал он мягко и, чтобы помочь ей удержать равновесие, придержал ее за голое плечо.

– Привет, – ответила она, подумав о том, какая у него чудесная улыбка. Он все не убирал руку, и от этого теплого прикосновения кожей к коже она ощутила внутри себя что-то такое, чего не чувствовала уже несколько лет. – Вот купила себе обед на потом, – зачем-то пояснила Уиллоу, показывая свои приобретения.

– Я так и понял.

Они оба держались, пожалуй, слишком церемонно для людей, которые с час назад видели друг друга голыми. Воспоминание об этом славном моменте заставило Уиллоу покраснеть. У Эндрю было потрясающее тело. Опустив глаза, она увидела край татуировки, показавшийся из-под рукава. Вот бы еще раз взглянуть на феникса! Уиллоу сконцентрировалась и опять посмотрела Эндрю в лицо. Он улыбался так, будто знал, о чем она подумала. Но нет, откуда ему было знать?! Одно дело – читать по губам, другое – читать мысли. Этот аргумент немного успокоил Уиллоу, но веселый огонек в глазах Эндрю так и не погас.

– Ну мне пора – много дел. Рада была снова увидеться, – сказала она и убежала с полыхающими щеками.

Какая же она дура! Они ведь нормально болтали за завтраком, так почему теперь она вдруг засмущалась? Она знала почему. Потому что от воспоминания об утренней сцене и от простого прикосновения она ни о чем другом не могла думать.

Уиллоу зашагала вниз по главной улице и не останавливалась до тех пор, пока жилые дома не сменились явно заброшенными. Было видно, что один из них Эндрю уже начал ремонтировать, но работы все равно оставалось невпроворот.

Вот она поравнялась с каким-то зданием типа сарая. Двери были открыты, внутри виднелись, среди прочих стройматериалов, банки с краской, нагроможденные друг на друга. Уиллоу остановилась: ей кое-что пришло в голову. До того как ее основным и единственным заработком стало изготовление свечей, она покупала старые деревянные полки, сундуки, стулья и столы, чтобы дать им вторую жизнь: красила их в розовый, голубой или солнечный желтый, рисовала цветы, бабочек, солнышки, звездочки или рыбок, выпрыгивающих из волн. Не то чтобы это было очень умело или очень оригинально, но некоторым людям нравился такой несложный дизайн. Уиллоу перестала заниматься мебелью, когда начала встречаться с Гэрри. Он вечно ворчал из-за того, что это занимает у нее много времени, а денег приносит мало. Только деньги не были для нее очень важны. Она декорировала старые вещи просто потому, что ей нравилось давать им второй шанс. Ей интересно было увидеть, что из них получится, если приложить немного старания и любви. Гэрри настаивал на том, чтобы она сконцентрировалась на более выгодном ремесле (чтобы было чем оплачивать счета), и она с ним согласилась. Сначала декорирование мебели превратилось для нее из основного занятия в хобби, а когда свечи стали приносить прибыль, от него вообще пришлось отказаться: Гэрри не нравилось, что дом захламлен всяким старьем. Уиллоу скучала по своему увлечению.

Так, может, ей стоило к нему вернуться? Только декорировать уже не мебель, а сами дома. Может, как раз это и было нужно деревне? Если взять немного краски и добавить немного любви, иногда получаются хорошие результаты. Вероятно, именно этим Уиллоу и стоило заняться, чтобы деревня снова засияла? Гэрри всегда говорил, что у нее способности к ручному труду, к изготовлению и ремонту вещей. Если нужно было поменять лампочку, починить полку или повесить на стенку картину, она просто брала и делала это. Уиллоу огляделась по сторонам и вздохнула. Деревня – это не сломанная полочка, не сундучок и не комод, который нужно покрасить. Тут работы будет побольше. Но, возможно, ее скромный вклад все-таки окажется небесполезным?

Уиллоу вошла в сарай и стала рассматривать банки. Краска оказалась в основном белой, но и другие цвета тоже были. Эндрю уже начал красить большие керамические горшки для цветов в сиреневый, розовый, зеленый. Значит, он, как и она, считал, что деревне, чтобы приобрести более веселый вид, нужны яркие пятна.

Уиллоу могла нарисовать вокруг двери какого-нибудь дома извилистые стебли с изумрудными листьями и бутонами цвета фламинго. Она уже мысленно видела это и считала, что получится здорово.

Но не будет ли Эндрю недоволен? Сначала Уиллоу решила пойти к нему и спросить, но тут же передумала: лучше не видеться с ним лишний раз, чтобы опять не представлять его голым. Она рискнет проявить инициативу, а если ему не понравится, сама все закрасит.

Прихватив несколько кистей и банок, Уиллоу, воодушевленная, вышла на улицу и остановилась возле одного из домов, который уже побелили, хотя до окончания ремонта было еще далеко (в этом не составляло труда убедиться, заглянув в окно). Она открыла зеленую краску, обмакнула туда кисть и нарисовала сбоку от двери красивый вьющийся стебель. Удивительно, сколько энергии пробудило в ней это простое движение! Она так давно ничего подобного не делала и сейчас была так рада вернуться к любимому занятию! Стебель дорос до верха двери и переполз на другую сторону. Зеленая краска блестела на солнце. Уиллоу добавила кудрявых лепестков и отошла, чтобы полюбоваться работой. Стало уже лучше. Дом начал оживать. А если нарисовать еще и розовые цветы, то он даже обретет некоторое своеобразие.

Подобные украшения, конечно, мелочь для деревни, которая нуждается в масштабном ремонте, но со стороны Уиллоу это все-таки было бы хоть какой-то помощью. Вот бы Эндрю понравилось!