Текст книги "Теночтитлан. Последняя битва ацтеков"

– Мнение Дома Воинов, – вновь заговорила Матла, – не открывать двери нашего дома людям, которые ведут себя совсем не как боги и которые уже завтра могут выгнать нас отсюда как это уже произошло в Семпоале.

Об этом только что рассказывал наш брат Куитлауак. Более того, мой совет – взять эту половину человека, которую вы почему – то называете Сыном Бога, разрубить её на части и сжечь. А пепел выбросить в канал.

– Вы нам уже давали этот совет, – злобно произнёс Монтесума.

– Тогда отметьте, что я уже дважды это сказала и скажу в третий раз, если это будет необходимо.

– Правители Тескоко считают, что мы должны принять посланников Бога Богов так, как мы это всегда делали. – С достоинством произнёс Какамацин. – Будет низко со стороны Теночтитлана, Тескоко и Тлакопана не принять гостей как полагается по нашим законам. Мы должны расчистить для них дорогу. Мы будем угощать их шоколадом, белыми лепёшками и одаривать цветами. Мы украсим наши головы перьями цапли, покроем наши руки и лица мелом и будем танцевать перед ними. Разве мы можем поступить иначе перед лицом Посланника не только Богов, но и королей? Законы нашего народа требуют от нас, чтобы мы выслушали пришельцев. Если мы этого не сделаем, то они подумают, что мы их боимся. Это не должно случиться! У нас сильное войско и многочисленный бесстрашный народ. Нам нечего бояться! Кроме того, мы ведь не просто представляем какие – то три города. Мы представляем Великий город Мехико – Теночтитлан!

Решение совета было выработано практически единодушно. В нём указывалось, что Великий Посланник будет принят в Теночтитлане как Бог Богов, а ответственность за приём возлагалась на Какамацина и на Куитлауака.

– Этот день навсегда запомнится как час, в который наши сердца были похоронены среди жёлтых роз. – Сказала Матла Куаутемоку с оттенком безысходности в голосе…

Один из представителей Ассамблеи Народов покидал зал собраний с высокомерным видом. На главной дворцовой лестнице его поприветствовал один из его слуг возгласом “Кампа иее!” Вместе со вторым слугой они расстелили циновку их перьев, на которую “Хозяин” должен был поставить ноги перед тем, как взобраться на свои носилки с их помощью. “Хозяин”, однако, поступил иначе. Он оттолкнул обоих и легко запрыгнул в носилки без их помощи. Затем он отдал команду доставить его домой как можно быстрее. Это был Икстликсочитл – старший военачальник из Тескоко.

Кортес очень удивился, когда ему сообщили о визите одного из Оцелотов из Тескоко. Малинче внесла некоторые пояснения:

– Господин Икстликсочитл принадлежит к Чернолицым. На самом деле это высокая честь ходить с лицом, раскрашенным в чёрный цвет! Чтобы заслужить это право, он должен был неоднократно проявить чудеса мужества и военной доблести на поле боя. Он хорошо известен во многих городах и поселениях благодаря своей непримиримой ненависти к Повелителю от моря до моря – Монтесуме. Его отец, Несауалпийи, был когда-то унижен Монтесумой и был подвергнут презрению за то, что он не поддержал его кандидатуру на должность Правителя Тескоко и территорий вокруг озера, в результате чего Правителем был избран младший брат Монтесумы – Какамацин. Таким образом, сегодня Икстликсочитл является олицетворением ненависти. Но не просто ненависти, а ненависти, умноженной на ярость и бесстрашие воина – Оцелота!

После этих слов Малинче было совсем не удивительно, что Кортес принял этого воина – Оцелота в своём лучшем наряде.

– Добро пожаловать, сеньор Правитель Тескоко! – Поприветствовал гостя Капитан, хотя Икстликсочитл конечно же никаким Правителем не был. Однако, Оцелоту это понравилось и он с энтузиазмом в ответ воскликнул:

– Кампа йее! …

После обмена приветствиями Эрнан Кортес и остальные капитаны из его ближайшего окружения подошли к Икстликсочитлю и каждый из них по очереди обнял отважного воина. Возникшее радостное настроение и громкий смех присутствующих были орошены хорошим красным кастильским вином.

Эрнан Кортес сидел в удобном кресле в своём доме, построенном “на скорую руку” прямо на песке и камнях. Вокруг было совсем мало деревьев и другой растительности. Рядом с ним находились его сподвижники – капитаны: Сандоваль, Олид и четыре брата Альварадо. Котрес был в красном “гражданском” камзоле, но с мечом за поясом. Он старался с ним не расставаться. Перебирая пальцами, он “играл” с большой жемчужиной, прикреплённой к золотой цепочке, свисающей с его шеи. Подарок из Теночтитлана, присланный некоторое время назад Монтесумой. На камнях вокруг дома сидели новые союзники Кортеса – военачальники из Тласкалы, достойные особого внимания и уважения. Один из них, Агила, был занят тем, что прояснял ситуацию:

– Наша оборона более подвижна, надёжна и долговечна, чем у Вас, господин Капитан.

Малинче перевела слова воина Иеронимо, и тот без задержки передал их Кортесу. Тот на мгновение задумался и ответил следующим образом:

– Один из самых опытных ветеранов большой войны с маврами любил говорить: “Вы сначала попробуйте…” Так вот мы попробуем!

Воины Тласкалы притащили деревянные клетки с пленными ацтеками.

Одного за одним на глазах у сгорающего от любопытства Кортеса они вывели их из клеток и переодели в боевое обмундирование – пропитанные солёной водой и спускающиеся до колен хлопчатые туники. Их было четверо: трое мужчин и одна женщина. Все четверо с безразличным видом смотрели на тласкаланцев, не проявляя никаких признаков волнения или страха. На солдат Кортеса они смотрели с ещё большим безразличием и даже с оттенком пренебрежения. Казалось, что им совсем не интересно, что с ними собираются сделать эти люди.

Привязав одного из ацтеков к вкопанному столбу и вооружившись копьём, капитан Сандоваль взгромоздился на лошадь. Подняв лошадь на дыбы, Сандоваль затем сделал выпад в направлении жертвы, собираясь нанести ему удар копьём. Однако, в последний момент острый наконечник копья, слегка коснувшись тела ацтека, ушёл в сторону, не причинив тому никакого вреда. Капитан Альварадо, взяв своё копьё двумя руками, повторил атаку предыдущего офицера, но, так же как и в первом случае, жертва осталась невредимой. По очереди они перепробовали все известные им формы убийства, включая выстрелы из арбалета, но это им тоже не помогло. Воин – ацтек, не знающий страха, по – прежнему был жив к большому удивлению Кортеса. Пропитанная солью туника воина “отражала” атаки кастильцев!.. Затем Капитан – Генерал дал команду стрелять из аркебуз с достаточно близкого расстояния прямо в грудь каждой из жертв, чтобы, наконец, покончить с этой “комедией убийства”. Через минуту все четыре жертвы лежали бездыханными с огромными рваными ранами в груди, а прямо над ними клубился пороховой дым. Кортес подошёл поближе и внимательно осмотрел трупы.

– Вот видите, – сказал он, обращаясь как бы к никому, – против наших аркебуз их нагрудники не помогают…

Ещё через пару часов тласкаланцы провели учебное сражение с войском Кортеса. Солдаты кастильской армии в отсутствие железных доспехов легко прыгали и бегали в таких же защитных нагрудниках как и воины Тласкалы. Боевая амуниция ацтеков оказалась очень практичной! Во время учебного сражения старый солдат по имени Морон наблюдал за песочными часами. Когда учения закончились, Кортес провёл короткое заседание Военного Совета.

– Вы всё видели… амуниция этих индейцев в бою более практична, чем наша. В дальнейшем мы будем использовать именно такие же нагрудники.

11

В доме с белыми стенами и соломенной крышей Эрнан Кортес сидел в ожидании Сандоваля, который вскоре появился в сопровождении Педро де Альварадо.

– М… м… мы вдвоём с… с… с… Сан…довалем, – заикаясь выговорил Педро, – поймали с…семь индейцев…

Заикаясь и прерывая повествование смехом, Педро подробно рассказал Кортесу, как они связали цепью семерых индейских вождей, а потом спустили на них собак. Рассказ развеселил Капитана. Он долго смеялся. Особенно ему понравилось то место, где несчастные индейцы запутались в цепях и, отчаянно крича, умоляли отогнать собак.

– Хорошо… очень хорошо, – потирая ладони, проговорил Кортес. – Они должны знать, что это ждёт каждого, кто воспротивится нашему присутствию на землях, принадлежащих Их Величествам Королеве Кастилии и Арагона Хуане и её сыну Карлосу Первому Испанскому, ему же, но Пятому Германскому, да хранит их Господь…

Вошёл один из солдат – кастильцев:

– Мой капитан, вас ждёт донья Марина. Она снаружи.

– Скажи, чтобы она вошла и найди мне Йеронимо, – мгновенно отреагировал Кортес.

Сандоваль и Альварадо неспеша покинули помещение, уступая место Малинче, которая тут же вошла, сверкая красотой и белизной своего платья, подчёркивающего изящность её фигуры. В её волосы, уложенные косой, была вплетена тонкая золотая цепочка – подарок Капитана. Кортес слегка церемонно поклонился женщине, не отрывая от неё восхищённого взгляда.

– Марина, моя любовь…

Малинче, которая уже неплохо понимала язык Капитана, тут же ответила:

– Мой господин…

Кортес развернул карту, на которой был отмечен маршрут, проделанный его войском в течение последних нескольких дней. Он подозвал Малинче и попросил её помочь с названиями городков и посёлков, через которые они только что прошли.

– Куяуатлан… Семпоала… Халапа… Коастепекс… Ксико… Иксуакан…

Кортес ткнул остриём меча в карту.

– А этот город как называется?

– Это Калпан, мой капитан.

– Как же трудно всё это произносить, – пробормотал Кортес. – Когда мы окончательно завоюем эти земли, мы заменим все эти дурацкие индейские названия на настоящие – испанские! Мы их вычеркнем из памяти и забудем навсегда! Здесь будет Новая Испания! Никаких раздельных владений! Одна большая нация под нашим общим флагом на службе Их Величеств, да хранит их Господь!

– Если мой господин хочет забыть наши имена, то…

– Я скажу Годою, чтобы он записал все названия и отправил письмо Её Величеству Королеве. Когда кому – то из дикарей или ещё кому-нибудь захочется в будущем раскопать их названия, то ему сначала придётся откопать мои письма Королеве, да хранит её Господь… – Кортес нежно погладил волосы Малинче… – а ты, любовь моя, будешь Герцогиней и твои неверные слуги будут целовать твои ноги…

– О, мой господин, – улыбнулась Малинче.

– Я заставлю твою мать и отчима ответить за то, что они продали тебя в рабство.

Йеронимо де Агилар, молча стоящий в сторонке с понимающим видом, произнёс:

– Донья Марина может рассказать, как Вас называют между собой индейцы, сеньор Капитан.

– Как они меня называют? – Удивился Кортес.

– Они Вас называют Повелителем Ярости. – Произнеся последние слова, Йеронимо слегка поклонился и сделал шаг назад. Кортес улыбнулся:

– А мне это имя нравится. Оно мне напоминает то, которое индейцы в Санто Доминго дали Адмиралу Кристобалю Колону. Они его тоже называли Повелителем Ярости! Именно поэтому оно мне нравится.

Большая колонна тласкаланцев с трудом поднималась в горы, подгоняемая воинами из кланов Оцелота, Койота и Ягуара. Тысячи носильщиков тащили на себе огромный груз с продовольствием, амуницией и оружием, включая пушки и порох для них. Священник Хуан Диас и монах Ольмедо восседали в специальных креслах, привязанных лианами к мускулистым спинам, шеям и головам самых сильных носильщиков. Кортес на своём коне находился во главе колонны в сопровождении своих приближённых капитанов. Один из них на ходу информировал командира:

– Некоторые из индейцев и чёрных рабов с Кубы замёрзли по дороге.

– Сколько?

– Большинство из них. Из негров остался в живых только Мандинго.

Кортес повернулся к Годою и с оттенком безразличия сказал:

– Запиши, что холод убил их. Они были хорошими слугами. Теперь у нас много слуг; их достаточно, чтобы нести всё, что нам необходимо. А завтра их вообще будет очень много… миллионы.

Они поднялись на самую вершину горы и сделали привал. Прямо напротив них красовались вулканы Попокатепетль и Истаксиуатль. Над одним из них поднимались клубы чёрного дыма, который ярко контрастировал с белизной снега, лежащего на склонах вокруг кратера. Немного с опозданием верхом на своей лошади подъехал Олид:

– Смотрите, капитан – это и есть Мексика!

Кортес приподнялся на стременах и воскликнул:

– За Сантьяго и Богородицу нашего Спасителя! Вперёд, мои храбрецы!

Глаза Предводителя и его свиты сияли от восторга и восхищения. Какое – то время они молча смотрели вдаль. Отсюда между двумя вулканами открывалась панорама озера Тескоко и его окрестностей. Тысячи маленьких городков и селений. Но самое главное – они впервые увидели, пусть и издалека, великий город Мексики – Теночтитлан! Ближе можно было хорошо разглядеть Истапалапу и почти спрятанный в водах озера город Айоцинко. По зеленоватой поверхности того же озера скользили тысячи каноэ. Само озеро по мере того, как его воды отдалялись от берегов ближе к его центру, приобретало оттенок небесной синевы. От этого зрелища было невозможно оторвать глаз. Тем временем подтянулся и хвост колонны. На индейцев открывшаяся панорама произвела такое же впечатление! Они замерли в полной тишине с глазами, устремлёнными вдаль. Воины – тласкаланцы с непроницаемыми лицами смотрели на Теночтитлан, как на город, который когда-то очень давно принимал их в качестве гостей, но за последние сто лет этого не произошло ни разу. Тласкаланец мог попасть в Теночтитлан только в качестве пленника! Теперь, после ста лет непрерывных войн, у них, наконец, появилась возможность вновь пройтись по улицам города богов… Малинче с мстительной интонацией в голосе и со словами, наполненными ненавистью, внесла пояснения:

– Все те огромные строения, которые возвышаются над остальными зданиями – это храмы, в которых живут их боги, повелевающие городами Тескоко, Тлакопан и Теночтилан…

– Так много?

– Мой Капитан, их невозможно сосчитать, даже если вы объедините все пальцы на руках Ваших капитанов. – На какое – то время Малинче тоже погрузилась в молчание, но затем зло пробормотала: – Я с самого детства знала, что Теночтитлан – это город собак, город страха, в котором маленькие девочки превращаются в дым… – она опять замолчала, но тут же, возвысив голос, повторила, – город собак!

Позже Малинче рассказывала Кортесу: “Мой господин! Я думаю, что многие будут любить этот город по привычке. Как ремесло! Любовь ведь доставляет удовольствие? И цветы можно любить так же, как и город…… например, Теночтитлан. Можно любить его в песнях, в танцах… В песнях они любят его за полёт цапель над озером. Как красиво они летят, собираясь в огромные стаи!.. От одного берега озера к другому… Некоторые будут любить его за лучики света, которые посылает луна, освещая дороги, ведущие в город и из города… За цветущую осоку… Но многие это будут делать только потому, что они к этому просто привыкли! … Но не я!.. Я помню свои страхи с тех пор, как я была ребёнком. Я помню, как в мой город приходили чужие люди – посланники их богов, – в поисках красивых улыбчивых девочек, таких же как я, чтобы отобрать у них жизнь. Жители Теночтитлана научились искусству или, правильнее сказать, ремеслу любить. Те же, кто живут вдали от Теночтитлана, научились, так же по привычке, ремеслу ненавидеть… в этом наша жизнь…

… Прошло много лет с тех пор, как я покинула Теночтитлан, но этим утром я снова его увидела и увидела, также, изумление в Ваших глазах, мой Господин. Я опять вспомнила, каким был этот город, как я в нём жила… и я представила себе, каким он будет, когда Вы разрушите их каналы и направите воду каналов в другую сторону. Когда я жила там, люди ходили друг к другу в гости, где они пели, шутили и танцевали. Они угощали друг друга лепёшками, жареными насекомыми, мясом птиц, яйцами из озера. В центре каждого угла обязательно красовался образ какого-нибудь бога, прикреплённого к длинному шесту. Можно было попробовать влезть по этому шесту наверх и снять образ, но хитрые жрецы специально мазали шесты маслом и подняться было невозможно… Люди со всех окрестностей приходили в город. Они шли к друзьям и родственникам, чтобы вместе провести время. Взрослые мужчины обычно несли в подарок розы, а те, кто были победнее, приходили с лопатами, чтобы помочь с посадками растений. Приходить в Теночтитлан после окончания очередной войны было страшно. Они переодевали пленников в женскую одежду и заставляли их танцевать медленные танцы…

… Нет, мой господин. Они ещё не объявили Вам войну. Когда это произойдёт, они пришлют к Вам гонцов – танцоров, которые будут медленно танцевать перед Вами, постепенно отдаляясь. Потом они побегут от Вас, выкрикивая угрозы и проклятия, приложив обе ладони к своим губам…

… Теночтитлан – это город – скандал! Это город – страх! Я сама видела, как их мелкие правители несли корзины, до краёв заполненные отрезанными ушами пленников. Они таким образом их подсчитывали… По центральным улицам города всегда ходят бравые воины, отличающиеся от остальных тем, что им позволено демонстрировать на себе глиняные ожерелья вместе с бумажными или живыми цветами. В лагуне их много…

… Там очень много молодых людей, которые учатся для того, чтобы в будущем стать священниками – жрецами. Ведь в городе больше ста храмов, а храмам нужны служители! Когда-нибудь они станут жрецами и это событие они будут праздновать в школе – теокалли большого города Чолулы. Их празднования отличаются от того, как это делаете Вы со своими капитанами. Они веселятся без вина! За выпитый бокал вина любого из них, несмотря на заслуги и знатность, на следующий день казнят. Вино дозволено пить только богам!..

… Там есть очень красивый район, который Вы скоро увидите, мой Капитан. В этом районе живут люди искусства. Он простирается вдоль дороги, которую с одной стороны омывают воды Чапультепека, ниспадающие водопадом с холмов Капучильи. Там есть мастер, который обрабатывает горные кристаллы с такой же лёгкостью как другие копаются в речном иле в поисках яиц. С такой же лёгкостью он обрабатывает и чёрный обсидиан, нефрит, бирюзу. Другие мастера работают с золотом, изготавливая головные украшения для воинов и воительниц Дома Бога Войны и маски для богов, которых можно увидеть только взобравшись на вершины храмов. И Вы должны знать, мой господин, что один из подходов к городу – тот, что самый красивый и который Вы сегодня видели, называется Койоакан. Он тянется до самого Сочимилко и состоит из тысячи красивых деревянных мостов, сделанных с большим умением и любовью…

… На рынке Акольман они продают собак, а в самом городе в каждой из четырёх его сторон находятся школы – Тепучкалли или Дома для Молодых, в которых молодых людей обучают искусству управления или же искусству войны. Как правило эти молодые люди одеты очень бедно. Они носят одежду из коры деревьев как носят бедные крестьяне, никогда не видевшие войны и не поймавшие в своей жизни ни одного пленника…

… Городом Китлауаком правит один большой господин. Сам город находится там, где много туманов. Недалеко от Чалко. Там поклоняются и обожают бога Мишкоатля – бога Охоты. Легенда говорит, что он выглядит как олень. Правитель Китлауака очень известный господин. Вы скоро с ним познакомитесь. Говорят, что, когда Повелитель от моря до моря достигнет пятидесяти двухлетнего срока своего правления, он должен будет передать власть другому правителю, которым скорее всего будет нынешний Правитель Китлауака……

… в Чалко говорят иначе, чем в Теночтитлане. Они говорят более мягким языком, напоминающим своим звучанием ощущения от прикосновения к хлопковой ткани или лепестку цветка. Ещё одна важная деталь, о которой я забыла – жителям побеждённых или сопротивляющихся порядкам городов запрещено купаться и даже заходить в озеро. Им нельзя плавать по озеру на каноэ. Это позволяет Теночтитлану оставаться неприступной крепостью. Это можно делать только жителям Тескоко, Тлакопана и самого Теночтитлана…

… в самом начале всех времён люди, которых называли теночи, прибыли в эти края почти голыми, тихими и голодными. Они носили одежду из шкур рептилий, а единственным оружием, которым они владели, был атлатль, то есть, дротик для метания. Чичимеки, которые населяли эту местность, позволили им обосноваться в самом центре лагуны Теночтитлан, где неглубоко, а вода скрывается под зелёным ковром из водорослей. Там они и жили первые сто лет. Однажды с севера прилетели птицы и одновременно с этим расцвели поздние розы, украсив и без того красивую лагуну. К этому времени теночи уже овладели луком и стрелами. Этому их научили чичимеки на свою голову. А потом, вдруг, они разучились преклонять колени и прятать глаза перед теми, которым совсем недавно должны были выплачивать дань. Они оставили свои домики из тростника и со взглядами, устремлёнными вдаль и ввысь неба, пошли осваивать новые земли, где растёт какао, хлопок, аннона, фрукты и табак. Где растут пальмы и в изобилии водится разнообразная рыба. Где восхищает своей красотой птица кетцаль… Они дошли до территории, называемой Ацтлан и пошли дальше. Теперь они заставляли других выплачивать им дань в виде корзин, наполненных перцами, мантий из птичьих перьев, цветов, сделанных из бумаги. В походах они узнали, что такое медь и золото и как их можно использовать. Им понравились украшения из жёлтого металла…

… они вернулись другими, как будто в лагуну прибыли незнакомые люди. Жители Тлателолко никогда не соглашались на соседство с теми, которые отныне называли себя не теночами, а ацтеками. Вернувшиеся были теперь очень сильными и держали соседей в напряжении. Времена, когда им не позволялось зажигать огни; времена, когда они питались водорослями из лагуны, яйцами насекомых и самими насекомыми, миновали безвозвратно. В самом центре лагуны они начали строить искусственный остров из камней. Камни они приносили из заброшенных городов, что были во множестве разбросаны вокруг озера. В основном, из Тулы и Теотиуакана. История повествует нам о том, что тысяча лет пролетела как сон и вот… Теночтитлан стоит как олицетворение ненависти и страха…

… вы, мой господин, должны сделать всё возможное, чтобы страхи людей, “заключённых” в стенах Теночтитлана, развеялись как ветер развеивает облака над лагуной, хотя, как говорит их бог Несауалькойотль, они все должны будут умереть подобно ветру, уставшему и, наконец, успокоившемуся… и тогда опять наступит покой и тишина как было когда-то до прихода теночей в Теночтитлан. Тогда город собак опять станет местом, где в воде растёт осока и живут одни только улитки… Вы сможете это сделать, мой господин?… Вы должны это сделать, хотя другие скажут Вам, что не надо… Они просто привыкли любить свой Мехико – Теночтитлан…”

12

Был полдень. Теночтитлан стоял на своём месте. Огромный город – центр мира, в котором обитал великий Тлатаони Мексики. Повелитель от моря до моря! Вода в центре лагуны была изумрудного цвета. Тыква с цветами… гнездо колибри… пение птиц… скромная молитва. Как две ладони, сложенные вместе, когда вы произносите Да! Как две ладони, сложенные вместе, когда вы говорите Прощай! Теночтитлан – это место, где цветы раскрывают свои лепестки навстречу солнцу.

Теночтитлан!.. Теночтилан!..

В полдень солнце распадается на две половинки так же, как на две части делится лагуна и сам день. С высоты Храма одинокий человек наблюдал за тем, как к воротам города подходит армия кастильцев. Это был Монтесума – Тлатоани Мексики! Сегодня в его город вместе с кастильцами войдут воины Тласкалы. Сегодня – в день всеобщего сожаления и слёз!

Тысяча триста воинов – кастильцев с широко раскрытыми глазами в боевом порядке вошли в город. За ними проследовали тласкаланцы, военачальники и воины Чолулы, Атлиско, Тлилиукитепека и Текоака. Впереди всех шёл громкоголосый тласкаланец и на понятном ацтекам языке выкрикивал предупреждения и угрозы в сторону замерших в ожидании мужчин, женщин, стариков, детей, деревьев и цветов. Он предупреждал непокорных, что в случае неповиновения они все будут разрублены на части и скормлены собакам. Его слова, отдаваясь эхом, испуганно отскакивали от городских стен и разлетались в разные стороны вдоль многочисленных улиц.

С крыш домов тысячи жителей наблюдали за этим шествием в молчании. На дороге Истапалапа во всю её ширину стояли одетые в нарядную разноцветную одежду старые женщины, молодые и совсем юные девушки. Некоторые стояли с оголённой грудью. По мере того как солнце поднималось над городом, дорога во всю её длину становилась всё более яркой из-за множества покрывающих её белых, красных, синих, зелёных и фиолетовых цветов. Какое изобилие роз! Миллионы разноцветных роз! Кто – то, их было много, радовались, другие едва скрывали тревогу.

С тысяч каноэ в сторону колонны кастильцев летели сотни тысяч цветов, создавая из них проливной дождь… А кастильцы шли вперёд. Они шли туда, где их ждали правители Тлакопана, Тескоко и Теночтитлана – в Форт Ксолотл.

Ветви деревьев были украшены разноцветными бумажными флагами и вымпелами, иногда достигающими в длину до двадцати метров. Развеваясь на ветру, они создавали по – своему необычную атмосферу, подчёркивающую важность происходящего.

Большинство людей, вышедших на улицы города, откровенно радовались. После продолжительной тишины, неожиданно возникли звуки, напоминающие гром во время землетрясения. Гром постепенно нарастал, пока не заполнил собой все окрестные улицы. Это жители как по команде начали стучать подошвами своих мокасин по твёрдому покрытию тротуаров и дорог. Таким образом они хотели отсалютовать Посланцам Богов и отдать им дань уважения и восхищения.

Люди Кортеса удивлялись, проходя по мостам через каналы со “сладкой” водой, дающей жизнь многочисленным чинампам – плавающим садам и огородам. Некоторые из мостов достигали длины в двадцать и более метров. Чинампы были засажены лилиями, всевозможной съедобной зеленью и фруктовыми деревьями. Их глазам представились тысячи деревьев, усыпанных самыми разнообразными розовыми и жёлтыми фруктами с удивительными названиями типа хокоте или нанси. То, с какой аккуратностью и заботой всё было ухожено и культивировано, говорило о любви, с какой жители великого Теночтитлана относились друг к другу и к самому городу. Городу фруктов, птиц, рыб и цветов.

“Ах, – скажет любой житель Теночтитлана, – наши лилии раскрывают свои лепестки навстречу первым утренним лучам солнца, но с проблеском последнего закатного лучика они закроются и погрузятся в сон. Теночтитлан – ты мой красавец! Ты подобен цветку маиса, крылышку бабочки, шёпоту вод лагуны… глазам прекрасной девушки и, одновременно с этим, ты храм воинов, готовых умереть за тебя, не задумываясь и без страха, лишь только для того, чтобы над тобой всегда светило солнце”… Было три часа пополудни. Время Бога Чалчичикуйе – Бога Воды… и я шепчу: “мой листочек – лети с ветром под трель весеннего цветения… Ай… Теночтитлан ты мой любимый!”

Множество бумажных цветов размером не меньше, чем в две ладони, раскачивались, танцуя в такт порывам ветра, берущего начало в самом центре лагуны, между ветвями красивых деревьев. За ними вдалеке виднелись вершины двух вулканов, кольцами своих кратеров упирающихся в небо. Каждой весной в их сторону направляются паломники, чтобы вернуться с полными корзинами фруктов.

Перед глазами марширующего войска кастильцев поочерёдно то слева, то справа возникали искусственные острова с аккуратными каменными домами, выкрашенными в ослепительный белый цвет. Между ними попадались плавающие сады, каждый из которых имел своё название, написанное на табличке на языке науатль. Вот так, впервые за тысячу лет в Теночтитлан входило войско захватчиков.

Впереди в одиночку шёл воин, увешанный оружием, сверкающим на солнце. Он шёл, не оглядываясь назад и не смотря по сторонам. Его взгляд был прикован к воротам Орлов. Чеканя шаг под грохот барабанов, воин нёс флаг своего эскадрона, размахивая и делая им круговые движения. Он был первым, кто оставил свои следы на цветочном ковре, а его белые сапоги из козлиной кожи покрылись пятнами от тысяч раздавленных цветов, пока он маршировал к Форту Ксолотл от самой горловины озера, ни на миг не останавливаясь все десять километров.

Четверо всадников в ослепительных нагрудниках сопровождали знаменосца. Из – под их шлемов, казавшихся прозрачными как стекло, проглядывали перья кетцаля. Они развевались за их спинами как будто на ветру. Все четверо держали копья остриём вниз. В свободной руке каждого из них сверкал обнажённый меч.

Перед удивлёнными глазами города прошёл эскадрон инфантерии в кожаных одеждах и перчатках; все в небольших сомбреро, украшенных торчащими в разные стороны красными перьями. В руках они держали по два кожаных поводка, прикреплённых к ошейникам собак. Это были поводыри. Собачники!

Огромные голодные собаки в белых и чёрных пятнах исходили пеной от ярости. Поводыри с трудом сдерживали животных, обезумевших от запаха тел и готовых разорвать любого. Человечье мясо было их привычной пищей. Всё это было важной составной частью войска кастильцев и арагонцев. В этот момент произошло…

Отступая перед разъярёнными собаками, люди оказались на самом краю дороги и многие из них попадали в воду. В полной тишине, сопровождаемой только голодным рычанием, собачники удерживали своих зверей…

Следом появился Капитан верхом на потной лошади в сопровождении собачников и их собак. Это был Педро де Альварадо. В левой руке он держал поводья. Ему было очень жарко в своих золотых доспехах. Он был без шлема и его волосы и борода тоже казались золотыми, а глаза синими. В правой руке он держал вымпел Эрнана Кортеса, которым всё время размахивал из стороны в сторону. Жрец Храма при виде Альварадо с интонацией восторга и удивления воскликнул:

– Истинный законный сын Божий! Сын Божий! Тонатиу, Тонатиу!

Другие всадники выглядели как и должно быть – со щитами и с мечами в руках. Все были в нагрудниках из хлопка, которые они стали носить вместо кольчуг сразу после “учений” с воинами Тласкалы. Следом за ними появились арбалетчики в состоянии повышенной готовности на случай, если в толпе людей – теночей возникнут непредвиденные волнения. Те, однако, молча наблюдали за происходящим. Некоторые, их было немного, были вооружены. Арбалетчики тоже были в хлопковых нагрудниках, скрывающих их колени и вымоченных в солевом растворе. На головах воинов были небольшого размера сомбреро с зелёными перьями. Время от времени одна или несколько аркебуз выстреливали в воздух одновременно, приводя теночей в ужас. Это была задумка самого Эрнана Кортеса.

После парада инфантерии появились пушкари и их страшные пушки. Пушки тащили за собой сотни тласкаланцев. В правой руке каждого из пушкарей находился зажжённый фитиль… на всякий случай.