Текст книги "Мона. Влюбленная, обреченная, заговоренная"

Глава 9
Лучшие из лучших друзей

27.11.2018

Всю вторую половину следующего дня Мона чувствовала себя как пудинг. Бальтазар ласкал ее, пока она не уснула, и ей от этого было очень неловко, однако Мона словно находилась в стороне от всех эмоций. С одной стороны, она радовалась его очевидной ревности, а с другой – разговор с Амелией будто огнем обжигал ее изнутри. Ей обязательно нужно обсудить это с ним, вот только когда, а главное, как, чтобы сразу не расплакаться? Но… это же не срочно, пока ей нужно время, чтобы переварить шок и продумать свои вопросы. Так что вечер в баре со всей бандой и алкогольными напитками был как раз в ее вкусе.

Сегодня буквы «Т» и «Р» на неоновой вывеске окончательно сдались. «О» над баром тоже подозрительно мигала, поэтому оставалось лишь вопросом времени, когда любимому заведению Моны потребуется новое прозвище. Незадолго до полуночи шестеро друзей встретились в «Коксе», чтобы выпить по паре бокалов и отпраздновать победу Моны. Дождливое и холодное начало зимы заполняло городские бары народом, но с группой сверхъестественных существ никто не хотел ругаться за их любимый столик. Он находился в самом спокойном уголке бара, прямо возле затемненного окна, рядом со стеллажом со всякими жуткими украшениями, который можно увидеть только на Хеллоуин. Несмотря на запрет, в толкотне ночного клуба пахло дымом, и только благодаря архитектуре здания шум от множества голосов не выходил из-под контроля.

Пламя толстой белой свечи на столе изгибалось и мерцало – Мона все время нервно играла с огнем. Скоро ее друзья встретятся с Амелией, и, в зависимости от того, как все пройдет, может случиться еще один арест.

– Ты же не волноваться, хм? Будет здорово! Без сомнений! – раздался глубокий мягкий голос.

Череп Бербель лежал на столе, друзья пристроили его на маленькую красную бархатную подушечку. Перед ней стоял пустой стакан с зонтиком и соломинкой. Хотя она по-прежнему не могла ничего пить, с прошлой ночи у нее появился один новый навык: вербальная коммуникация. Колдовской час наконец позволил скелетихе заговорить, и она уже освоила простые немецкие предложения. Фиолетовое свечение в костяной голове давало ей достаточно тавматургической силы, чтобы болтать обо всем на свете с полуночи и до утра. А тем для обсуждения у нее накопилось много.

Свен, владелец бара, подошел к столику, принес новые напитки и расставил кровь, сахар и алкоголь перед сверхъестественной компанией.

– Еще что-нибудь? – проговорил он, бросив вопросительный взгляд в сторону Влада.

– Пока сыт, – ухмыльнулся он и, вопреки своим словам, потянулся за новой бутылкой «Фритцкрови» с добавлением имбиря. Видимо, речь шла о чем-то покрепче.

Хихикнув, Свен отошел от их столика и забрал пустые бокалы. Борис лишь закатил глаза.

– Когда придет Амелия… хоть ей и известно о некоторых вещах… но… Я не хочу ее сразу… эм, – начала Мона, не зная, как выразиться.

– Напугать? – пробормотал Влад.

– Не-е-е… еще не изобрели такую вещь, которая напугает Амелию. Я просто хочу, чтобы вы не притворялись. Просто будьте такими, как и всегда. У Амелии аллергия на подхалимство, светские беседы и, ну… все такое.

Борис звонко рассмеялся и похлопал Мону по руке:

– Дорогая, взгляни на нас, похоже, что мы умеем притворяться?

Ее взгляд скользнул по обнаженной груди господина Владимира Штрауса в воздушной рубашке на шнуровке и кожаной юбке к Бенико, чьи конфетно-розовые крылья рассыпали ароматную эльфийскую пыльцу, затем к Бену, который тем временем грыз уточку, и остановился на Борисе, который выглядел как лидер металл-группы, пока череп на столе тихо напевал какую-то мелодию.

– Вы просто потрясающие, – еще раз произнесла Мона, но сама скрестила пальцы.

Не прошло и пяти минут, как дверь бара распахнулась, а Мона подпрыгнула, как резиновый мячик. Позади нее оборотень, эльфийка и два вампира с любопытством вытянули шеи, так что ведьма услышала, как скрипнули их стулья. Бербель взлетела, наверное, на целый метр, потому что ее фиолетовое свечение засияло как люстра. Не обращая внимания на такую вполне ожидаемую реакцию, Мона бросилась в объятия подруги.

– Ты смогла выбраться так поздно, ты просто лучше всех, – пробормотала она в волосы Амелии.

– Сейчас же выходной. Почему бы и нет, – послышалось в ответ небрежным тоном и с мрачной ухмылкой. Амелия была на голову ниже Моны, зато ее харизма имела поистине огромные размеры, и это настолько не сочеталось с полутораметровой горой мышц, что люди оглядывались на нее дважды.

Кожа у нее была очень темного оттенка коричневого и при освещении в баре казалась почти черной. Глаза на симпатичном лице светились критичностью и решительностью, пока она внимательно рассматривала одного за другим сверхъестественных персонажей за столом. Объемные черные локоны подруга Моны уложила в элегантную высокую прическу и зафиксировала идеальный пучок на макушке заколкой в виде ножа. Рельефными мышцами она была обязана любимому хобби, которое к тому времени превратилось в подработку: рестлингу. Скандально известное прозвище Фея Элия повергало опытных рестлеров в дрожь, а ее сегодняшняя аура заставила сглотнуть двухтысячелетнего вампира.

Уперев руки в бока, Амелия возвышалась над ними, как великан.

– Это моя лучшая подруга Амелия. А это… эм, Влад, Бенико, Бен, Бербель и Борис, – представила их Мона.

На секунду Амелия растерянно уставилась на радостно подмигнувший ей фальшивыми ресницами череп. Разумеется, Мона готовила ее к встрече со своими друзьями, но немертвая проклятая реликвия на всех производила неоднозначное первое впечатление. Впрочем, скептическое выражение лица Амелии сменилось широкой ухмылкой.

– Клевые тени для век! – прокомментировала она замысловатую роспись на черепе.

Бербель хоть и не могла залиться румянцем, свечение внутри костяной головы приобрело красноватый оттенок.

– Ох… – застенчиво откликнулась она. – Спасибо.

Бен-Бен протянули Амелии руки, причем ладонь эльфийки та пожала после некоторых колебаний. Сомнение в ее взгляде прежде всего касалось блесток, которыми подруга Моны определенно не хотела измазать свою дорогую кожаную куртку. На Влада она тоже посмотрела с недоверием, ограничившись кивком в его сторону, а затем перед ней вырос Борис, потому что он, будучи мужчиной старой – вернее древней – школы, всегда сразу вскакивал, если рядом появлялся кто-то новый, кому можно представиться. Соответственно, у него на лице расцвела широкая улыбка, обнажившая острые клыки. В синих глазах вспыхнул до непристойного привлекательный блеск, а приподнятые брови и появившиеся на щеках ямочки ставили его обаяние на грань между музыкантом из бойзбенда и диснеевским принцем. Он пытался произвести впечатление – именно то, что Мона хотела предотвратить.

– Это один из кровопийц, да? – спросила Амелия, обращаясь к Моне, и указала на опешившего Бориса.

– Что, простите? – пробормотал тот.

– Как-то по-другому я его себе представляла, – продолжила она и пристально посмотрела на него. – Но, думаю, модели тоже могут быть металлистами. Круть. – Амелия протянула ему руку, которую сбитый с толку вампир быстро и явно некрепко пожал в ответ.

– Круть, – повторил он. Амелия совершенно выбила его из колеи.

– Мона говорила, ты не кусаешься, да? Еще круче!

– Точно, по крайней мере, отчасти, насколько это вообще возможно. Я питаюсь разбавленной заводской кровью и… вспомогательными веществами.

– Вот это сила!

– Это я тебе тоже уже объясняла, – проворчала Мона, забирая куртку у подруги.

– Я не особо внимательно слушала.

– Эм… – Мона не договорила, поскольку Амелия развалилась на диванчике рядом с остальными.

– Итак, фея, оборотень, вампир-хиппи и скелетиха, – подытожила она.

– Эльфийка, – хихикнув, поправила Бенико, взмахнув крылышками, из-за чего Влад тут же чихнул.

– А, извини!

На мгновение выражение лица Амелии стало озадаченным, когда Бен наклонился, чтобы ее обнюхать, но в целом она казалась такой же спокойной, как обычно. Впрочем, такие люди, как она, даже не дергались, если позади них взрывалась машина. При этом чрезвычайное хладнокровие Амелии не обязательно означало, что она полюбит их банду.

Вздохнув, Мона уставилась на свой напиток, однозначно недостаточно крепкий для этого вечера, и решила прогуляться к барной стойке, чтобы заказать себе что-нибудь еще.

– Что тебе принести, Амелия?

– Колу с шотом.

– Поняла. Еще кто-нибудь что-нибудь будет?

Все дружно покачали головами.

– Ладно.

Мона медленно поднялась, надеясь, что на пару минут может оставить свою подругу наедине с остальными. Помимо желания выпить виски у нее появилась парочка вопросов к Свену. В конце концов, теперь она отвечала за Влада, а эти двое с недавнего времени стали довольно много общаться.

– Чего-то не хватает? – спросил Свен, когда Мона подошла к прилавку.

– Одной колы с ромом, а еще мне нужно что-то крепкое… Что-нибудь под вечер, полный настоящего хаоса.

– У меня тут есть чай, благодаря которому, по крайней мере, на какой-то момент все заботы…

– Нет-нет, я скорее думала о виски.

– Торфяной или пряный? – Он поиграл бровями и изящно провел рукой по ванильно-светлым волосам.

– Такой, чтобы после него у меня совсем отбило вкус.

Свен весело рассмеялся и на мгновение скрылся под барной стойкой.

– Это жжет так, что может отбить даже обоняние.

– Звучит отлично.

После того как он снова появился за прилавком и вытащил оттуда пыльную бутылку с нехристианским символом, Мона была готова пересмотреть свой заказ. Из старого сосуда донесся пугающе человеческий вздох, когда Свен снял крышку.

– Немертвый виски, но не волнуйся, его просто так называют. Бутылка особенная.

– Одержимая, полагаю?

– Ага!

– Сделаю вид, что я ничего не слышала.

– Спасибо вам, госпожа окружная ведьма.

Мона застонала, села на барный табурет и сразу уронила голову. На несколько секунд прижалась лбом к прохладной столешнице. Перед ней мерцали разноцветные бутылки, подсвеченные тоннами светодиодов и парой-тройкой привидений.

С некоторого времени среди клиентов Свена появились и призраки, так что после полуночи в заведении было не протолкнуться.

– Окружная ведьма, – тихо повторила она.

Это ей и грозило, если ведомство продолжит отрицать упоминания демона в ее документах и будет отправлять ее на задания. Это, конечно, спасло ей шкуру, но ведьме такого ранга придется делать гораздо больше, чем просто следить за мумией. И, если честно, Мону прельщала эта мысль. Ей очень нравилось помогать Борису, изучать права проклятых реликвий – недавно она, как в бреду, вместо того чтобы спать, написала жутко длинный пост в блоге о несправедливом отношении к нежити и даже получила в ответ на него несколько одобрительных твитов. Но одновременно с этим Мона ненавидела бумажную работу. Так что лучше ей как можно скорее выбросить эту идею из головы.

– Окружная ведьма, – еще раз пробурчала она и скривилась.

У нее сейчас совсем не было на это времени, чего Мона хотела, так это нормальности… или нет?

– Может быть и хуже.

Она удивленно подняла голову и вопросительно уставилась на Свена.

– Я сейчас учусь на волшебника, и, ну, наш нынешний уполномоченный окружной волшебник немного… странный, – объяснил он.

– Странный? А разве мы не все такие?

– Может, ты и права, но он довольно… какой-то эзотеричный?

– Что ты имеешь в виду?

Свен шумно втянул воздух и, похоже, задумался, как лучше это сформулировать, а параллельно сделал сахарный бортик на красивом изогнутом стакане, щедро налил туда рома и плеснул немного колы.

– Знаешь этих людей, которые разглагольствуют про конец света? Из фильмов? Ты видишь их на углах улиц с табличками, и все такое? – спросил он в итоге, пока резал колечками лайм.

– Эм, ну да? Наверное.

– Он говорил о своем великом мастере, бесконечной силе и тому подобном. Я реально подумывал бросить обучение, по-моему, все это слишком бредово.

– Великий мастер? – насторожившись, повторила Мона.

– Да. Они вроде как работают над настоящим магическим чудом или что-то типа того.

– Ч-чудом.

К счастью, Свен уже налил ей виски, так что она смогла сразу схватить низкий бокал и сделать глоток.

– Полегче, полегче, им надо наслаждаться.

– Черт, – прохрипела Мона.

В последнее время магические создания слишком часто говорили ей о чудесах, и она подозревала, что это вовсе не совпадение. Нужно будет потом сообщить Бальтазару, после угрозы инкуба он лихорадочно искал зацепки, а рассказ об этом окружном волшебнике звучал многообещающе.

– Говорил же, что он крепкий.

– Я не об этом. Я говорю о… т-тебе ничего больше не известно об этом великом мастере?

Однако Свен покачал головой и пожал плечами:

– Мне нужно было записываться на курсы к окружному волшебнику, но я до сих пор сходил только на один.

– Больше не ходи туда, – попросила она Свена, и тот вопросительно взглянул на нее серо-голубыми глазами.

– Н-но теперь, когда у меня появился магический артефакт, э-это мой шанс.

– Да, но найди кого-нибудь другого. Поверь мне, это для твоей же пользы.

Свен поджал губы, но медленно кивнул и подвинул к ней готовый ром с колой. Потом удрученно вздохнул. На самом деле из креативного бармена получился бы хороший волшебник. Моне он казался чрезвычайно талантливым парнем. На первый взгляд юный Свен выглядел как вышибала: крепко сбитый, сильный и чуть полноватый, вероятно, из-за своих экспериментов с фруктовыми коктейлями, к тому же он носил солнечные очки, которые он почти не снимал. Магия включала в себя обширную алхимическую работу, а коктейли и выпечка, которые он создавал, и так уже были на грани волшебства.

– Как это вообще получилось? Ты и волшебник? – поинтересовалась Мона. – Реликвий, способных активировать магические гены, очень мало.

Она с любопытством заметила, как Свен тут же покраснел. От смущения его слегка кривоватые передние зубы впились в нижнюю губу. Он будто рефлекторно схватился за давно сухие бокалы, чтобы еще раз протереть их громко скрипящей хлопчатобумажной салфеткой.

– Ну… это благодаря Владу. Он когда-то был волшебником, пытался, во всяком случае, но это оказалось не для него и… потом он услышал про мою мечту и подарил мне свою волшебную палочку.

Мона поперхнулась – виски обжег ей горло. Она робко откашлялась.

– Как здорово! Ну, тогда Влад поможет тебе с тренировками? Он ведь явно лучше всех знает, как обращаться с его волшебной палочкой.

Секунду Мона и Свен молча смотрели друг на друга. В попытке сломать неловкость Мона опять подняла свой стакан с виски и тут же поморщилась.

– Н-на самом деле я собиралась тебя кое о чем спросить, – просипела она, так как виски мгновенно добрался до голосовых связок.

– Что?

– Эм… я просто хочу убедиться…

– Со мной все в порядке.

– Просто…

– Да, да. Я понимаю. Окружная ведьма!

Она показала ему язык и тут же пожалела об этом жесте, поскольку от воздуха виски обжег еще сильнее.

– Влад подумывает о том, чтобы полностью перейти на смешанные продукты и не использовать доноров.

– Это здорово! – радостно произнесла Мона, и Свен ответил ослепительной улыбкой, однако потом покачал головой.

– Кто знает? Он многовековой вампир, а мне было трудно смириться с тем, что в тридцать три я считаюсь взрослым. Время покажет.

– Это… это прекрасно!

Мона вздохнула и тут же поймала себя на том, что с тоской думает о Бальтазаре. Как заманчиво наплевать на все тревоги и быть с ним. И не играет роли, будут у них отношения или нет. Как он выразился? Они могли бы отлично повеселиться, и она этого хотела. Ведьмы жили долго. Даже если ничего не получится, у нее останется полвечности, чтобы оправиться от этого и найти кого-то другого.

Перед ней громко булькнула множеством голосов одержимая бутылка, когда Свен щедро долил ей виски.

– Эм…

– Судя по твоему виду, тебе не помешает, а если ты хочешь пережить вот это?..

Он кивнул на столик с оживленно болтающей компанией. С мрачной улыбкой Мона встала, пробормотала «Спасибо» и поплелась с напитками обратно к друзьям. К тому моменту парочка заколок Бенико перекочевала на локоны Амелии, и они обе зависли над смартфоном, обмениваясь мнениями по поводу образов сахарной эльфийки.

– Мони, ты знала, что существует металлический стиль в декоре? – тут же заговорила с ней Амелия, и Мона с любопытством вытянула шею.

Ее лучшая подруга явно подружилась с компанией гораздо быстрее, чем ожидалось, и можно было хотя бы немного расслабиться.

– Кстати, где твой муж?

Или не могла. Не отвечая, сразу после вопроса Амелии она залпом проглотила целый бокал виски и теперь наслаждалась двумя минутами приступа кашля в надежде, что потом им не придется это обсуждать. Но, разумеется, Амелия все так же вопросительно смотрела на нее, после того как похлопала Мону по спине и дала ей отхлебнуть немного своей колы.

– Н-не смог, – хрипло выдавила из себя Мона.

– Мы так часто собираемся, почему он никогда не может? Ужин у нас ведь прошел хорошо. Или он так не думает? – задал вопрос теперь уже Борис, и Мона ощутила, как внутри нее вспыхивает стресс.

Надо получше продумать оправдание, иначе Бальтазар скоро возникнет рядом с ней и выдаст ее. Конечно, стоило ей просто спросить, и он бы тоже сегодня пришел.

– У него там сейчас настоящий ад, и я не хотела… еще сильнее его загружать? – у нее была привычка формулировать ложь в форме вопросов, но Амелия видела ее насквозь, как рентген.

– Мони? – прошипела она сквозь сжатые зубы.

– В следующий раз!

Она бы с удовольствием пригласила его на сегодняшний вечер, но после стольких потрясений за последние несколько недель рассчитывала, что сможет здесь отвлечься. Перспектива стать балластом для женатого на Афродите бога уничтожила обретенную уверенность в себе. Прежде чем Мона откроется ему еще больше, ей необходимо с ним поговорить… Только, к сожалению, она понятия не имела, как открыть рот и заговорить на эту тему. Готова ли она вообще быть для него смертной интрижкой? Вот что нужно выяснить, так как потом ей придется сформулировать свои вопросы, а главное, желания.

– Но тогда ты и на мой день рождения придешь одна?

– Эм, – протянула Мона и в растерянности нахмурилась. Об этом она совсем не думала и вновь почувствовала пронзающий взгляд подруги. – Может быть?

– Но ты придешь?

– Естественно, – мгновенно выпалила Мона, потому что ощущение было такое, будто Амелия приставила к ее горлу пистолет.

– Ну, тогда ладно, просто хотела убедиться.

Теперь ребята с любопытством повернулись к Амелии, и та вздохнула:

– Эй, простите, но на вечеринку приглашены одни смертные, которые… ну, они, наверное, в штаны наделают при виде вас. Иначе сейчас я бы вас тоже заставила прийти.

– Значит, они много упускают, у нас-то своя группа, – заявил Влад, взмахнув рукой над столом, и тем самым открыл новую тему для разговора.

Борис и Бен ничего не любили сильнее, чем делиться своим металом с окружающими, и изменить это не могли даже надутые пухлые губки эльфийки, когда оборотень убрал руку с ее плеч, чтобы найти свой айпод. Амелия получила сразу весь пакет впечатлений, включая ознакомительный отрывок, от которого большая часть бара определенно предпочла бы отказаться.

Тем временем пьяная и улегшаяся на стол Мона стала для всех невидимкой, и это, увы, дало ей слишком много времени для размышлений. Ей явно снова понадобится список «за» и «против», вот только от его названия у нее заныл живот.

Глава 10
Дела кусачие

Вечер в баре перешел в ночь. Когда Мона убрала свой планер вместе со смартфоном и встала, чтобы наконец пойти домой, ее остановила холодная рука, которая легла ей на плечо.

– Не могла бы ты уделить мне немного своего драгоценного времени? – промурлыкал Борис.

Она тут же села обратно на диванчик и вопросительно посмотрела на него. Бенико, Бен и Амелия потерялись на танцполе, Влад флиртовал у барной стойки, череп Бербель дремал среди пустых банок (недавно его чуть не забрали вместе с грязной посудой, потому что бантиком он напоминал один из экстравагантных бокалов заведения), а Мона, очевидно, упустила подходящий момент, чтобы уйти по-английски.

– Тут такое дело, – начал Борис, и из-за улыбки у него появились ямочки.

– Да-а-а? – ответила Мона, однако вампир лишь прочистил горло и обвел ищущим взглядом стол.

Увиливание – таким она Бориса еще не видела, обычно это из нее приходилось выжимать информацию по капле, а его – буквально тормозить. Нижняя губа у ее друга задрожала, и он сложил из уже второй салфетки немного неровную летучую мышь. Только не это.

– Что ж, ну… – протянул он и опять замолчал, а Мона застонала.

Так вот как чувствовали себя окружающие при общении с ней. Интересно, она при этом выглядела так же невинно мило? Хотелось верить, потому что все остальное ужасно утомляло, по меньшей мере для расшатанных в данный момент нервов Моны. Она хотела как можно скорее попасть домой и просто принять горячую ванну. А вместо этого рассматривала симпатичное лицо Бориса. Ему шло смущение, в каком-то перекрученном смысле высоко поднятыми плечами и неуклюжими жестами он напоминал молоденькую школьницу, не хватало только косичек.

– Борис, ты знаешь, что я могла бы вечно смотреть на твое ангельское личико, но… переходи к делу! – потребовала она, и вышло более раздраженно, чем хотелось.

Борис тихо набрал воздуха в легкие, чтобы заговорить. У него что, уши порозовели? Мона заподозрила худшее.

– Мони-и-и? – каждый раз, когда он с этого начинал… вряд ли Мона скоро доберется до кровати. – Я прошел весь курс перед тестом на пригодность, и теперь меня ждут итоговые экзамены – письменный и практический.

Вздохнув, Мона смирилась с этим разговором, потому что связанная с этим тестом свобода для ее лучшего друга значила все.

– Ну давай, выкладывай.

Естественно, для нее это стало так же важно, как и для него. Подумать страшно, что будет, если он его провалит. Тогда ведомство пересмотрит и его работу ночным сторожем, ведь он занимал эту должность уже семьдесят лет. Мона только приняла свою хаотичную реальность… о расставании с повседневной сверхъестественной жизнью, а тем более с лучшим другом не могло быть и речи.

Чтобы ввести двухтысячелетнего Бориса в курс дела, вся их небольшая компания провела последние недели, изучая современные методы контроля жажды и недавно разработанные меры оказания первой помощи. Главное тут – не помешаться и заранее интерпретировать все предупредительные сигналы. Они проштудировали несколько справочников и просмотрели видеоуроки, чем полностью сбили алгоритмы стартовой страницы Моны на Ютубе. Теперь у нее каждый день всплывали рекомендации в стиле «Когда пора хвататься за чеснок?». Или, например, «Как снять спазм жевательных мышц?», «Избежать несчастного случая: распознаем медикаменты по запаху», «Гематомы не рассасывать», «Какая боль, какая боль, на пальце на ноге порез большой! Случай из разряда «Укуси себя сам»».

– Борис? – снова позвала она, так как друг опять замолчал и теперь с повышенным интересом рассматривал свои ногти.

– С-с этим мне нужна твоя помощь, – наконец признался он.

– Мы ведь занимаемся уже несколько недель!

– Нет, нет. Не так. Речь кое о чем… кое о чем другом.

Заговорщицки понизив голос, он придвинулся ближе к ее уху. Моне в нос тут же ударил коричный запах вампира. На мгновение перехватив его пристальный взгляд, она почувствовала, как ее беспокойство растет. Сейчас ее друг выдаст что-то шокирующее, никаких сомнений.

– Ты же знаешь, я что угодно для тебя сделаю, просто… я устала, – попробовала Мона, но в ответ получила лишь виноватую улыбку.

– Для экзамена требуется, чтобы я, ну, я обязан сдать анализ крови. Полный! – Светлые брови зашевелились, и до Моны сразу дошло.

– О-оу, это плохо, – пробормотала она.

Ее друг насквозь пропитался нектаром амброзии, а эта субстанция, невзирая на многочисленные протесты в последние годы, оставалась в высшей степени противозаконной. Не то чтобы она вызывала зависимость или вредила, наоборот, однако все, что могло вдохнуть жизнь в нежить, лучше держать под замком. Пока зомби не осознавали своей кончины, они спокойно влачили жалкое существование, а точнее гнили, изо дня в день. Никогда еще строчка «Life’s more painless for the brainless»[14]14
  Жить гораздо проще, если у тебя нет мозга (англ.). Слова из песни Dancing Through Life из мюзикла Wicked Стивена Шварца.


[Закрыть] не была настолько актуальна.

Благодаря Церкви официальные исследования мистической чудо-травы до сих пор находились в зачаточном состоянии, хотя другие страны уже давно продвинулись вперед. Китайская народная медицина уже много лет работала над средством, позволяющим обуздать силы вампиров и облегчить их страдания, то есть тем, что Борис уже практиковал сам, или, точнее, с чем он экспериментировал. Лишь однажды Мона совершила ошибку, зайдя в его ванную. Одна оросительная система, вероятно, стоила целое состояние, а уж лабораторное оборудование!

Как ей помочь ему с анализом крови, не нарушая закон? Впрочем, тонкая улыбка у него на лице подсказывала, что он уже придумал план. Вот только виноватое выражение этого лица вызывало у Моны скептицизм.

– Борис? – если ей сегодня ночью опять придется вытягивать из него слова…

– Можно мне тебя укусить?

– Что?

Тем, у кого есть собака и кто хоть раз по возвращении домой видел уничтоженные подушки или развороченные шкафчики для обуви, знаком этот взгляд. Наверняка Борис научился ему у Бена. Но даже самые большие в мире щенячьи глазки не убедят ее стать кормушкой для вампира.

– Ты ведьма, в твоих венах течет особенная магия, только это способно нейтрализовать амброзию…

– Что? Этого должно хватить?

– Строго говоря, это хитрость, основанная на небольшом колдовстве.

– Борис! Так… так я буду покрывать преступление, – прошипела Мона, едва сдерживая громкость голоса, но все равно подскочила.

– Употребление не запрещено, только хранение.

Он в учительской манере вытянул вверх указательный палец. Пусть засунет его себе в одно место. Мона одарила его таким кислым выражением лица, что он мгновенно вернулся в режим «Не делай мне больно».

– А мы не можем прибегнуть к голоданию?

Вампир сухо кашлянул.

– М-мне надо… мне надо уже завтра вечером после заката… – заикаясь, признался он, и тогда ей по-настоящему захотелось его прибить.

– Черт, ты серьезно? И ты вспоминаешь об этом только сегодня?

– Прошу прощения, к сожалению, почту и документы я получил только сегодня вечером. Само собой, ведомство спешит проверить меня на яды и незаконную укусовую активность именно потому, что я бы с легкостью очистил организм, будь у меня хоть немного времени, так что… времени они нам практически не оставили.

Разочарованная Мона опустилась обратно на сиденье. В такого рода делах она тоже не разбиралась, во время учебы она изучала только древнеегипетские проклятия гробниц, в частности проклятых существ. Однако если ведьма чему и научилась за минувшие несколько месяцев, так это тому, что ей катастрофически не хватало знаний о сверхъестественной бюрократии, но в этом она сама виновата. Кто вообще изучает проклятия, если каждое из них уникально и требует отдельного рассмотрения? Этот предмет служил для нее гарантией окончания учебы, поскольку невозможно провалиться в области, в которой не разбирались даже древние ведьмы и колдуны.

– Значит, тебе нужна моя кровь, – подытожила Мона.

– Верно.

– И это точно тебе поможет? Совершенно точно? Стопроцентно точно? – она неохотно ему улыбнулась, в результате чего Борис моментально просиял.

– Тысячекратно стопроцентно. У меня уже есть опыт подобных практик, но ведьмовская кровь стоит дорого, и я подумал…

– Конечно. Ты же мой лучший друг.

– Да, и ты… Мони, ты моя лучшая подруга. Ты же в курсе, я не люблю кусать других, особенно посторонних, кроме того, это должна быть свежая кровь, а заклинание должен произнести донор крови.

– Минуточку! П-прямо сейчас?

При виде энергичного кивка у Моны тут же замерло сердце. Она немного опьянела, переутомилась, была взбудоражена из-за этого вечера, а, ко всему прочему, еще подставиться под укус вампира… По спине побежали мурашки, а Борис, скорее всего, догадался, что такая просьба для нее – перебор.

– Ты даже ничего не заметишь, это будет быстро, обещаю… я все умею!

– Говоришь как мой бывший… – буркнула Мона и услышала его фальшивый смех. С несчастным стоном она встала и потянулась за своей сумочкой.

– Мони…

– Да, да, хорошо, но не здесь, давай поднимемся наверх, о’кей?

– Ты не представляешь, как много это для меня значит!

– Представляю, естественно. Это больше, чем обычное одолжение, речь о твоем будущем. Так что я не буду препятствовать, но… ни слова Бальтазару, ясно? – У нее перед носом появился уже ее собственный поднятый указательный палец, и она тут же опустила руку.

– Конечно-конечно, но почему?

Мона заскрежетала зубами. Хотя обычно Борис отличался вежливой скромностью и, казалось, вообще не обладал ни одним из типичных токсичных мужских качеств, как он отреагирует на ревность Бальтазара, Мона не знала.

– Просто потому что.

Наверное, он подозревал, что она имела в виду, поэтому лишь снова выгнул брови.

– Я только быстро скажу Амелии, что мы уходим, и отдам Бербель Бену.

– Мне бы на это посмотреть хотелось, – прошептал белый череп на столе. Вероятно, она только притворялась спящей.

– Это не шоу, – заявила Мона, но быстро обменялась взглядом с Борисом.

– Конечно, нет! Да вы что! Я не собирался тебя соблазнять или покушаться на твою шею. Не хочу, чтобы меня испепелил архидемон, – захихикал Борис. Он явно понял предыдущий намек Моны, и у него слегка порозовели уши.

Бербель глухо присвистнула сквозь череп, как бы ей это ни удалось, и теперь даже Мона ощутила, как ее щеки обожгло румянцем.

* * *

И вот они сидели на старой кровати Моны, прямо на мятом постельном белье с рисунком из черепов и роз, как и полагалось в готической квартире, и смотрели друг на друга. Перед ними на большом кожаном чемодане, как на троне, восседала Бербель. Она умела немного поворачиваться и теперь переводила взгляд с ведьмы на вампира и обратно.

– У меня такое чувство, будто за мной подглядывают, – пробормотала Мона и укоризненно посмотрела на череп.

– Кто-то же должен выступать в роли рефери, – довольно хохотнула скелетиха, и, хотя Мона прекрасно могла понять любопытство Бербель, ее не покидало ощущение, что на нее пялятся во время чего-то интимного, словно в зоопарке.

С другой стороны, ее бы мутило еще сильнее, если бы ей пришлось делать это с Борисом наедине. Она полностью ему доверяла, но такая близость ее жутко пугала.

– С горячими каплями ведьминской страсти? – вслух прочла Мона, и при виде ее взгляда Борис подавился смехом.

– Ну, это заклинание базируется на… ах, да что я говорю, больше ничего не было. Обычно при таких услугах… мне объяснить подробнее?

– Этому миру обязательно нужно все сексуализировать, даже колдовство. Черт! – Она хлопнула в ладоши и села чуть прямее, что оказалось очень нелегко, если сидишь по-турецки. – Как мы будем это делать?