Текст книги "Черный меч"
Автор книги: Иар Эльтеррус
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Твари окружили его, всем своим видом показывая, что смерть будет долгой и мучительной.
Внезапно за спиной человека что-то громко хлопнуло, и в следующий миг ближайшее чудовище рухнуло на землю. Он только начал оборачиваться, как еще несколько хлопков сразили четверых тварей.
В полусотне квартов от него замер всадник. Стройная фигура, закутанная в популярный у пустынных жителей белый плащ из толстой материи, вытянула руку с зажатым в ней темным предметом в сторону тварей. Хлопок – и подобравшийся для прыжка скелет трехголового и шестиногого пса рухнул. В осколке черепа центральной головы человек заметил небольшой кусочек серебра, сплющившийся при ударе.
А всадник, выстрелив еще раз, пришпорил коня и спустя несколько секунд оказался возле ошалело взирающего на останки мертвых тварей человека. Сильная рука, не особо церемонясь, сгребла его за воротник и закинула позади седла.
– Держись за меня! – звонко крикнул всадник и дал коню шпоры.
Человек хотел было лучше разглядеть своего спасителя, но, во-первых, тот был закутан в плащ так, что открытым оставалось лишь лицо, а человек сидел за спиной всадника, во-вторых, бешеный карьер коня не располагал к разглядыванию, в-третьих, рана в груди наконец дала о себе знать… Человек потерял сознание.
Когда он пришел в себя, уже темнело. Человек несколько секунд лежал, не шевелясь и не открывая глаз, и прислушивался к собственным ощущениям.
Рана в груди явно была перевязана, резкая боль сменилась ноющей, гораздо менее сильной. Он лежал на чем-то мягком, постеленном явно не на песок. Ноздри щекотал запах жареного мяса и свежей воды – человек раньше не думал, что у воды может быть запах, но сейчас понял, что он есть, и этот ни с чем не сравнимый аромат он перепутать не мог.
Только после этого человек наконец открыл глаза и осторожно сел. Рана отозвалась тревожной болью, но он не обратил на это внимания.
Прямо над ним к глади озерца склонялась пальма. Белый плащ, на котором лежал раненый, был расстелен на траве. В пятнадцати квартах от человека весело горел костерок, поддерживаемый магией.
У костерка, спиной к человеку, сидел его спаситель. Теперь его можно было разглядеть немного лучше.
Даже сидя, он, похоже, не уступал ростом спасенному – в нем было немногим больше четырех с половиной квартов. Длинные черные волосы свободно рассыпались по спине, только на уровне лопаток перехваченные кожаным шнурком. Фигура без плаща казалась еще изящнее и стройнее.
Человек попытался встать, но неосторожное движение мгновенно отдалось в груди, и он зашипел от боли. Черноволосый обернулся… вернее, обернулась.
Это была красивая, черноглазая молодая женщина, лет двадцати трех – двадцати пяти на вид. Изящные, тонкие черты лица, опасный разлет бровей, высокие скулы, упрямый подбородок, чувственные губы, чистый лоб. Как ни старался, он не мог вспомнить, где видел подобный тип внешности.
– Ты уже очнулся? – риторически поинтересовалась она, улыбнувшись. Улыбка была немного грустной. – Вовремя, как раз ужин готов. Не вставай, рана еще не затянулась, можешь повредить себе.
– Спасибо, – сказал он, прислоняясь к стволу пальмы. Черные глаза незнакомки скользнули по его лицу, явно изучая.
Человек, собственно, человеком не был.
Человек оказался эльфом.
Причем эльфом с совершенно несвойственной остроухому народу внешностью.
Если бы не эльфийские черты лица, длинные заостренные уши и огромные глаза без белков, его можно было бы принять за родича спасшей его женщины. Черные длинные волосы, антрацитовые глаза, шрам на левой щеке. С другой стороны, зрачки эльфа заставляли заподозрить его маму или бабушку в связи с кем-то из демонов – зрачки были вертикальные, темно-алые. Но незнакомку это, похоже, совсем не пугало.
– Как ты оказался в пустыне без припасов и воды? – спросила она?
– Заблудился. Рассчитывал на солнце, но опоздал и к концу цикла не добрался до места назначения. Потом наткнулся на это…
– Ты про драколича?
– Эта пародия на дракона называется драколич?
– Да. Тебе повезло, что ты пережил эту встречу. Я знаю крайне мало людей, которые могут этим похвастаться, и только одного эльфа.
– Эльфа?
– Ну да. Тебя.
– Драколич – он что?
– Мерзкая, противная тварь, омерзительная самой природе, – ответила черноволосая. – Если вкратце – любой маг, который почувствовал приближение своей смерти, может провести сложный ритуал, требующий немалых познаний и силы. Если ритуал проведен верно и магу все удалось, он становится нежитью, личом. Маг, превратившийся в лича, сохраняет разум, знания, способность использовать магию, кроме того, он становится бессмертным, менее уязвимым, ему не нужны пища и вода, сон… Драконы-маги тоже могут провести подобный ритуал. Дракон-лич, сокращенно – драколич, тебе и встретился. Прочая нежить – его слуги. Скорее всего, результаты экспериментов. Ладно, не стоит обсуждать эту мерзость перед ужином. – Вновь улыбнулась она.
– После ужина, думаю, тоже. – Эльф улыбнулся в ответ.
– Кстати, меня зовут Диега, – сказала женщина, протягивая ему миску, полную наваристой мясной похлебки с овощами.
– Рад знакомству. Я очень благодарен вам…
– Во-первых, не благодари меня, во-вторых – называй меня, пожалуйста, на «ты». Как тебя зовут?
Эльф поперхнулся. До сих пор он почему-то не задумывался над этим и только сейчас понял, что имени своего не помнит.
– Не знаю. Не помню… Один человек назвал меня Нархгал… но это не мое имя.
На лице Диеги отразилась тревога. Эльф продолжил:
– Я вообще ничего о себе не помню. Только знаю, что должен куда-то добраться, куда-то далеко… за пределами этого мира. Может, там вспомню. – Он замолчал, опустив голову.
Диега быстрым движением поднялась на ноги, подошла к нему, села рядом на плащ. Две пары черных глаз встретились. И эльф, сам не понимая почему, выложил ей всю свою короткую историю.
– Я пришел в себя в каком-то городе, в канаве. У меня при себе ничего не было, только потрепанная одежда, и все. Две недели провел в этом городе, раздобыл денег, поцапался со стражей, потом нанялся в караван охранником, уехал. Спустя три месяца первый раз почувствовал, что меня куда-то… тянет, что ли? Я тогда был ничем не занят и последовал на зов. Много где побывал, пытаясь найти, куда меня так влечет, потом добрался до какого-то леса. Там на окраине была деревня…
Солнце опускалось за горизонт. Он подъехал к деревне, остановил коня, огляделся, приметил вывеску местного трактира и направился к нему. Привязав коня, эльф вошел в трактир, отбрасывая за спину упавшие на лицо волосы.
– Добрый вечер, любезный, – окликнул он трактирщика.
– И вам здрасти, ваша светлость, – осторожно отозвался мужик, мгновенно приметив гербовое кольцо, указывавшее на наследное дворянство. Кольцо было поддельным, но трактирщик этого не знал.
– Любезный, налей-ка мне вина!
– Сию секунду. – И в самом деле, через несколько секунд перед эльфом был поставлен стальной кубок.
– И комнату подготовь, – добавил приезжий.
Он ликовал. Наконец-то после полутора месяцев бесплодных поисков он нашел то, к чему стремился! Мрачный лес, на опушке которого расположилась деревня, таил в себе ответ на вопросы, которых у эльфа, не помнящего о себе ровным счетом ничего, накопилось великое множество.
Дверь трактира отворилась, вошел человек. Худощавый, невысокого роста, ему можно было на вид дать с равным успехом от тридцати до сорока пяти лет. Он прислонил к стене гитару в потертом чехле, сбросил видавший виды плащ, отстегнул короткий меч, висевший на поясе, и подошел к стойке.
– Доброго вечера, уважаемый, – слегка наклонил он голову, приветствуя трактирщика, – доброго вечера, ваша светлость, – эльфу он поклонился. – Любезный, я давно в дороге, ни о чем так не мечтаю, как о сытном ужине и теплой постели, но вот беда – ни единой монеты в дырявых карманах не завалялось. – Трактирщик при этих словах нахмурился. – Но я менестрель, и гитара моя всегда с собой. Ежели я буду весь вечер играть здесь, а люди местные, слушая песни, будут эль и вино пить, неужто не хватит с выручки для меня ужина и постели да пары монет?
– Если понравятся твои песни – будут тебе и ужин и постель. Без монет обойдешься, – наигранно хмуро ответил трактирщик, заранее предвкушая заработок – редко барды заезжали в их захолустье, но если уж случалось, то мужики до поздней ночи просиживали в кабаке и уж точно не на сухое горло орали песни вслед за менестрелем.
Бард благодарно поклонился и, получив свою плошку с кашей и мясом и кружку эля – как он выразился, «чтобы связки смочить», удалился в угол. Трактирщик же отправил сына разнести по деревне весть о приезжем музыканте.
Не прошло и получаса, как зал трактира был полон. Менестрель, уже давно расправившийся как с ужином, так и с элем, настроил гитару и заиграл. Его звучный голос легко перекрыл обычный трактирный гвалт и разнесся по залу.
Эльф с интересом прислушался. Он собирался было уже уходить в свою комнату – хотелось отдохнуть перед тем, что ему предстояло, да и желания слушать очередного трактирного певца не было – но менестрель пел не то, что обычно исполняли такие заезжие барды. Никаких тебе рыцарей и драконов, прекрасных принцесс и свадеб, никаких разухабистых «пьяных» песенок, никаких лирических баллад…
Мой храм – там, где я стану небом бескрайним.
В нем свет всех сердец, разбитых вечной Тьмой.
Мой храм – там, где звон неразгаданной тайны:
Кто мы на Земле, зачем мы здесь живем?
Это мираж, игры ума,
Жарче огня зной – вечный страж,
Мгла в пустыне…
И каждый, кто слышал глубокий, сильный голос певца, невольно спрашивал себя – а кто мы?
Эльф нервно осушил бокал. Он старался не задавать себе вопрос – кто он? Испытывая непреодолимое желание вспомнить себя, он в то же время боялся – а вдруг воспоминания окажутся… какими? Он не знал. Страшными? Болезненными? Постыдными? Возможно, что и так…
Время шло, вино и эль лились в кружки и кубки, народ хмелел… Менестреля просили сыграть то одну, то другую песню из общеизвестных, но он лишь усмехался, и продолжал играть такие же непонятные и никому не известные баллады. И почему-то никто так и не полез вправлять слишком много о себе возомнившему барду мозги при помощи пудовых кулаков. Простые деревенские жители сидели, пили и молча слушали заезжего певца.
Подступала полночь. Люди начали расходиться. Допивали эль или вино, ставили на столы пустые кружки, клали перед менестрелем несколько монет и уходили. Наконец в таверне остались лишь хозяин, эльф и бард. Последний, отставив гитару в сторону, сгреб монеты со стола в потертый кожаный кошель, допил остатки вина из кубка и потянулся к чехлу, явно намереваясь воспользоваться второй частью платы хозяина за выступление.
Эльф встал и подошел к менестрелю.
– Благодарю за прекрасную музыку, – вежливо произнес он.
Бард перевел на него взгляд необычайно темных серых глаз.
– Рад слышать столь высокую оценку моего скромного таланта из уст представителя народа, который действительно разбирается в творчестве, – вежливо ответил он.
– Могу ли я попросить вас сыграть еще?
– Вино закончилось, – намекающее протянул бард. Эльф, усмехнувшись, сделал знак хозяину, и спустя полминуты на столе материализовались две бутылки и еще один кубок.
Менестрель задумчиво откупорил одну из бутылок, наполнил оба кубка, залпом осушил свой и налил еще.
– Сыграть еще? И что же хочет услышать благородный эльф с человеческим гербом на пальце? – насмешливо поинтересовался он. – Песнь о рыцаре, принцессе и драконе? Балладу о любви эльфийки к человеку? Или же застольную песенку, которую так любят в трактирах и на свадьбах?
– Спой что-нибудь свое, – попросил эльф, пропустив мимо ушей прозрачный намек на фальшивость дворянского перстня.
– Свое? Я никогда не исполняю собственных песен тем, кто не готов их услышать.
– Я – не готов?
– Не готов.
– А к чему я готов?
– К меньшему, чем то, что тебя ждет, – серьезно сказал человек, глядя эльфу в глаза. – Рожденный не под этим солнцем и не под этим небом, дитя другой Вселенной, крылатый, лишенный крыльев, древний и могущественный, ты – не готов.
Повисло тягостное молчание. Наконец эльф справился с собой и тихо произнес:
– Что ты знаешь обо мне?
– Лишь то, что сказал.
– Кто ты? – прямо спросил он.
– Мое имя ни о чем тебе не скажет, но, если хочешь, могу дать имя тебе.
– Дать имя?
– Имя, которого у тебя нет. И песню я тебе тоже подарю… может, она в будущем сможет подсказать тебе верный путь, Нархгал.
Положив пальцы на струны, менестрель запел.
А за горами, за морями далеко,
Где люди не видят, а боги не верят,
Там тот, последний в твоем племени легко
Расправит крылья, железные перья!
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощеньем страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор
Безмерно опасен, безумно прекрасен!
И это лучшее на свете колдовство,
Ликует солнце на лезвии гребня.
И это все, и больше нет ничего,
Есть только небо, вечное небо…[12]12
Группа «Мельница», «Дракон».
[Закрыть]
Наутро эльф, названный Нархгалом, пытался вспомнить остальные слова этой песни, но так и не смог. Зато эти двенадцать строк врезались в память, словно бы он слышал их не один и не два раза.
Встряхнув головой, Нархгал посмотрел на Диегу.
– Пожалуйста, продолжай, – тихо попросила она.
– Я легко добрался до сердца леса. Там росли два могучих дерева, я не смог определить их породу. Они срослись кронами, и их ветви так тесно переплетались, что образовывали четкую арку. Мой конь отказался даже приближаться к ним, я попытался вести его в поводу, но безрезультатно. Тогда я бросил коня и пошел один. И… из-под арки я вышел совершенно в другом месте, более того, в другом мире. Там прошло всего три недели, прежде чем я снова услышал зов. На этот раз переход располагался в развалинах древнего города… И так раз за разом, мир за миром. Потом оказался здесь. Сразу после перемещения в этот мир я почувствовал зов, причем очень сильный. Мне кажется, я совсем близко, вот только к чему?
– Не знаю… – прошептала Диега, глядя на огонь. – Но цель путешествия в этом мире у нас одна. Я тоже ищу выход в другой мир. Нархгал… ты позволишь мне так тебя называть?
– Конечно.
– Нархгал, ты говоришь, что чувствуешь, куда тебе нужно попасть, чтобы переместиться. Тогда как ты ухитрился заблудиться?
– Я слишком близко, а зов слишком сильный. Едва попав в этот пренеприятный, надо заметить, мир, я почувствовал, что переход находится где-то в середине этой пустыне. Потом караванщик, с которым я ехал к пустыне, рассказал мне старинную легенду о существовании некоего Сердца Пустыни, оазиса, где скрыты Врата миров. Многие отправлялись к ним в поисках приключений, сокровищ, знаний, скрываясь от преследователей, и просто из любопытства, но ни один не вернулся. Я думаю, Сердце пустыни существует на самом деле, я чувствую его, но не знаю, где именно оно находится, – закончил он.
Диега помолчала, потом посмотрела Нархгалу в глаза.
– Я знаю. Я пришла в этот мир через Сердце пустыни и помню, как туда попасть. Сейчас мы в трех днях пути от него.
– Ты возьмешь меня с собой? – прямо спросил он.
– Да.
Путь к оазису Диега действительно знала хорошо. Они тронулись следующим вечером, когда жара спала. Рана Нархгала, обработанная мазями женщины, перестала вспыхивать болью при каждом неосторожном движении, и он спокойно мог держаться в седле.
Сперва эльф тревожился, как они поедут, ведь у Диеги была лишь одна лошадь. Когда он наконец спросил, она рассмеялась.
– У меня нет ни одной лошади. Тот прекрасный вороной конь, на котором я ехала, когда увидела тебя, на самом деле – творение магии. Не очень сложное заклинание, которое призывает верховое животное на несколько часов, в зависимости от силы мага, творящего это заклинание. Моих коней хватает часов на шесть. Закончатся эти – сотворю новых.
– Верховое животное? – заинтересовался Нархгал несколько, казалось, корявой формулировкой.
– Однажды мне довелось побывать в мире, где лошади отсутствовали вообще. Местные жители в качестве тягловой силы и средства передвижения использовали двуногих ящеров. В том мире это заклинание призывало не лошадь, а вот такого ящера, – пояснила Диега.
Спустя три дня они достигли цели.
Оазис, носящий имя Сердце пустыни, был, против ожидания, невелик. Небольшая пальмовая роща, озерцо, кустарники – он ничем не отличался от многих других оазисов. Ничем, кроме силы. Сила Сердца пустыни чувствовалась в каждом кусте, каждой песчинке, каждой капле воды, она переполняла оазис, как воды весенней реки переполняют русло. В самом центре оазиса, на берегу озерца, лежало несколько не засыпанных песком камней, образовывавших правильный круг. Это и были Врата.
Напившись из родника, путешественники перекусили остатками Диегиных припасов, допили вино из маленькой фляги. Пришло время прощания. Нархгал, как мог, оттягивал его, и все же наступил момент, когда тянуть дальше было уже нельзя.
Лошади, срок службы которых истек, с легкими хлопками исчезли. Диега поднялась на ноги, забросила за спину рюкзак.
– Прощай, Нархгал. Я рада, что познакомилась с тобой.
– Прощай, Диега. Я никогда не забуду, что ты спасла мне жизнь. Я в долгу…
– Не надо. – Она печально улыбнулась, и шагнула в круг. Спустя секунду – эльф закрыл глаза, моргая, а затем открыл их – ее уже не было.
Он понимал, что никогда больше не увидит эту женщину. И понимал, что никогда не забудет ее. Они провели вместе последнюю ночь, и он навсегда запомнил вкус ее губ и шелк ее кожи, аромат ее тела и пряный запах волос. Он был благодарен ей за то, что прощание было таким. Без слез, обещаний и поцелуев. Прощай – прощай. Все.
И эльф по имени Нархгал, который не был эльфом и носил другое имя, без страха шагнул в круг камней, а в голове его звучали слова песни:
Глава 6
Аенгрост, предместье Элерты, западное побережье Некрополя. Сергей «Волчонок» Листьев, Носитель Духа Предела. 6-я декада весны, 2904 год Восьмой эпохи
– Эту историю я слышала от своей матери. Якобы когда-то давно не было власти проклятых кровососов, люди жили свободно – так, как хотели сами, не было ферм вампиров и всей прочей гадости… Глерт и Элерта были обычными свободными городами, а не последними оплотами человечества. Но так было не всегда. Еще до эпохи процветания людей почти уничтожили пришедшие неизвестно откуда варвары-нелюди. История не сохранила названия их расы, как и описания внешности. Они сжигали города и убивали всех жителей, наводя ужас на тех, кто еще уцелел. Никто не знал, чего они добиваются, эти существа просто сеяли хаос и разрушение вокруг себя.
В те страшные дни люди уже считали, что обречены. Но с моря пришел черноволосый человек. Он был безоружен, очень просто одет, а за поясом вместо клинка была флейта. Он пришел в какую-то деревеньку в чаще леса, где последние люди прятались от захватчиков. Как ни странно, он ничего не знал о том, что происходит вокруг. Когда ему рассказали, дивясь его незнанию, он здорово разозлился. Спросил, где найти главаря врагов – ему объяснили дорогу. Он оставил в деревне свою флейту и отправился на поединок, как он сам сказал. Его сочли сумасшедшим, и никто не осмелился провожать его… кроме одного. Они вдвоем прошли через лес и вышли к стоянке захватчиков. Там черноволосый взял со своего провожатого клятву никогда и никому не рассказывать о том, что сейчас произойдет, пока он сам не разрешит. Тот пообещал.
Черноволосый пошел прямо в лагерь. Он шел мимо палаток, на него бросались варвары, но никто не мог подойти ближе, чем на десять футов. Оружие не касалось его, вспыхивая и сгорая в черном сиянии, окружавшем его… Он вышел к шатру вождя и громко, по всем правилам этих нелюдей вызвал его на поединок – так, как вождь отказать ему не мог.
Варвар смеялся, выходя в круг и подбрасывая в руках секиру, он смеялся над своим безоружным противником. Но смеялся он недолго. Уклонившись от нескольких быстрых ударов, черноволосый вдруг резко наклонил голову и выхватил из собственной шеи длинный Меч с рукоятью-драконом. Черный Клинок. В мгновение ока все было кончено – он быстрым движением отсек вождю голову.
Стоявшие кругом варвары опешили на мгновение – а потом все сразу кинулись на человека с Черным Клинком. На несколько мгновений он исчез из виду – а затем варвары начали умирать…
Небо затянули черные тучи, из которых били серебряные молнии, по лагерю метались тени – и убивали. А человек стоял возле мгновенно сгоревшего шатра вождя и смеялся, подняв полыхающий черным огнем Клинок к небу. Над лагерем звучал дикий, нечеловеческий хохот, в котором звенела черная сталь…
Когда все закончилось, черноволосый вонзил меч себе в спину… и Клинок исчез. А человек как ни в чем ни бывало подошел к сопровождающему из деревни, который наблюдал все происходящее с опушки леса. И спросил, помнит ли тот свое обещание. Человек ответил, что да, помнит. И попросил у черноволосого разрешения хотя бы передавать эту историю в своем роду из поколения в поколение. Разрешение было дано.
После человек вернулся в деревню, а черноволосый ушел, пообещав прийти через несколько дней. Больше его никто в деревне не видел…
Тот, кто был с ним – мой давний предок… Он сохранил оставшуюся от спасителя людей флейту и вместе с историей передал ее своему сыну. Тот – своему сыну и так далее… Так история дошла до меня – мой дед не имел сыновей, и передал историю своей дочери, то есть – моей матери, а та – мне, так как братьев у меня нет.
С тех пор те из нас, кто знает эту историю, верят, что однажды придет человек с Черным Клинком, и вновь даст нам шанс выжить…
Сигурни замолчала, глядя в пламя костра. Сергаал слушал ее, затаив дыхание – он интуитивно понял, что Меч был тот самый, да и Эстаи молчаливо подтвердил предположение Хранителя.
– Когда я увидела тебя с Мечом, я сразу поняла, что ошиблась в своих предположениях насчет вампира и мутанта. – Она резко тряхнула волосами и посмотрела Волчонку прямо в глаза. – Честно говоря, до сегодняшней ночи я не очень-то верила в эту легенду, но после того, как… – Она, не договорив, выразительно посмотрела за спину Сергаала.
Гитарист вздохнул.
– Куда мы теперь пойдем?
– Как ты скажешь. Если ты – обладатель Черного Меча, то в твоих силах нам помочь. Ты же знаешь, что творится здесь последние два века…
– Ну… кое-что мне, конечно, известно, – протянул Сергаал. – Сигурни, я мало что знаю об этих местах. Куда ты посоветуешь нам сейчас направиться?
– Ко мне домой. В Элерту. Там надо будет поговорить со старейшинами. Только… – Она замялась.
– Только – что? – Сергаала охватило дурное предчувствие.
– В общем, я плохо себе представляю, как туда добраться. Я ушла из города довольно давно и не помню обратной дороги… А где находится Глерт, я вообще представляю себе очень и очень смутно.
«Знаешь, мне начинает казаться, что девчонка просто сбежала из своего города», – задумчиво протянул Меч.
«Похоже на то. Ладно, разберемся».
– Ты примерное направление помнишь?
– Да. Элерта находится на севере этого острова, Некрополя.
«Эстаи, здесь солнце с которой стороны встает?»
«Как и у тебя дома, на востоке».
«Уже хорошо…»
– А мы сейчас на западе… Что ж, дорогу найдем.
– Светает, – Сигурни указала на светлеющее небо. – Как рассветет, можно будет отправляться.
– Хорошо.
Она встала, потянулась… Сергаал отметил, что девушка почти полностью оправилась от пережитого шока, только в глубине прозрачно-зеленых глаз еще таился страх.
– Я сейчас вернусь, – охотница повесила на пояс свой нож с изогнутым лезвием и направилась в сторону леса.
А гитарист растянулся на траве, задумчиво глядя в небо.
«Как ты?» – неожиданно сочувственно поинтересовался Меч.
«Как, как… Осознаю понемногу. Привыкаю. Что это было вообще?»
«Что, что… Гнев. Так называемый Драконий Гнев».
«Я убивал их так, словно всю жизнь провел с мечом в руках в каком-то Средневековье, где так или иначе убивают на каждом шагу…»
«Ну, некоторые фехтовальные навыки у тебя от меня. Кое-что по мелочи ты и сам умел. А остальное – это память Духа Предела, носителем которого ты и являешься».
«Да я не про то… – Сергаал досадливо поморщился. – Эст, я понимал, что они – враги и нежить. Понимал, что вопрос в том: они меня или я их. Да еще и Сигурни… В общем, казалось бы, все понятно. Но я все равно не должен был так легко убивать! Я словно бы… словно бы превратился в бесчувственную машину для убийств!»
«А ты вспомни, как ты убивал в Чечне. Тоже ведь – нажимал на курок, и все», – тихо проговорил Меч.
«Да, но… Там было расстояние, да и вообще…» – Хранитель задумался.
А ведь и в самом деле, когда он впервые убивал, он стрелял издалека и видел лишь, как безликая фигурка, дернувшись, обмякала… Впервые он почувствовал, что отнял жизнь, когда пришлось сойтись с духами врукопашную, но тогда камни и песок под ногами заливала уже кровь убитых Андрюхи, Серого, Женьки, Санька…. И Сергей с друзьями мстили за своих.
А сегодня… Да, он защищал свою жизнь и спасал девушку. Но неужели обязательно было убивать?.. Тем более – так убивать.
«У тебя не было оружия из осины, – напомнил Эстаи. – А обычной сталью их не взять. Я могу убивать вампиров, но даже я не в силах нанести им серьезных ран, не убив».
«Все равно, – упрямо ответил гитарист. – Не в том даже дело, что я их убил. Я их как-то… бесчувственно убил. Отдавая себе отчет, что убиваю – не считал себя убийцей».
«Во-первых, они – нежить», – начал Меч, но Волчонок его перебил.
«Ничего подобного. Нежить – это вурдалаки из фэнтези и фильмов ужасов. А они были – живые. Просто очень отличные от людей, но – живые».
«С чего ты взял?» – фыркнул Эстаи, внутренне выругавшись. Этот факт, касающийся местных кровососов, Сергаалу знать было рано.
«Я почувствовал. Когда я проткнул одному из них сердце – я почувствовал, как оно билось в последний раз».
«Ты знаешь, что бы они сделали с тобой и девчонкой, если бы ты не успел их убить?» – Меч решил сменить тактику.
«Догадываюсь», – мрачно ответил Хранитель.
«И не ради того, чтобы выжить. Просто для развлечения. Пойми, даже если их сердца бьются – они все равно нежить. Не потому, что неживые – потому, что бездушные твари. И ты должен убивать их именно так – не испытывая никаких эмоций. Потому что иначе твои же чувства обратятся против тебя и тех, кому ты дорог».
Меч умолк. Сергаал – тоже. Оба задумались о своем, и, как ни странно, это было одно и то же, только смотрели они с разных сторон.
Гитарист размышлял о том, чту сказал Эстаи. А Черный – о том, что Сущность этого Хранителя – миролюбива. Парень всегда жил, стараясь не навредить окружающим, он даже воевал только потому, что косить от армии счел ниже своего достоинства. И Извращающий Сущности уже знал, к чему он хочет привести Хранителя…
– Через полчаса встанет солнце. – Сигурни отбросила в сторону тяжелую связку хвороста, которую волокла за собой из леса. – Вскоре после рассвета можно будет идти.
– А почему не отправиться сейчас? – поинтересовался Сергаал, отвлекаясь от невеселых мыслей.
– Мне нужно хоть десять минут солнца, чтобы плоть и кости полностью сгорели… – Охотница кивнула на свою ношу. Волчонок присмотрелся – и едва сдержал тошноту.
Связанные за волосы, в траве лежали пять отсеченных голов.
– Зачем тебе эта гадость?
– Как зачем? – искренне удивилась Сигурни. – Солнце испепелит плоть и кости, останутся только зубы – я уже обработала их специальным составом.
– И зачем тебе их зубы?
– Во-первых, количество пар вампирьих клыков говорит о том, насколько силен и удачлив охотник. Их пришивают к одежде, делают ожерелье или браслет и так далее. Во-вторых, это не мне. Это тебе. Я себе взяла клыки того кровососа, которого убила прошлой ночью, а эти – твои.
– Не нужна мне эта дрянь! – возмутился Хранитель, но Меч тут же заткнул его.
«Бери. Тебе нужно будет произвести впечатление на их старейшин, а это проще всего сделать, продемонстрировав большое количество этой, как ты выразился, дряни».
«Ладно, уговорил», – мысленно ответил Сергаал.
Спустя сорок минут Сигурни, все время после восхода возившаяся с останками вампиров, протянула Волчонку десять белых и очень острых клыков. Выругавшись про себя, он принял «трофеи» и сунул их в карман куртки.
– Надо идти…
Он подхватил сумку и зачехленную гитару и направился прямо на запад.
– Вообще-то нам в другую сторону, – напомнила охотница.
– И сколько миль нам придется преодолеть по вампирским угодьям? – саркастически поинтересовался Сергаал.
– А что ты предлагаешь?
– Пойдем по морю вдоль берега. Я надеюсь, ты умеешь плавать?
– Разумеется, у нас все умеют. Вампиры почему-то очень не любят воду и порой удается прятаться от кровососов под ней. Но на чем мы поплывем?
– На лодке.
В голосе Хранителя была такая уверенность, что Сигурни даже не стала спрашивать, откуда эта лодка возьмется. Зато об этом насмешливо поинтересовался Меч.
«Ты же собирался учить меня магии, не так ли? Вот и начинай».
Шли весь день. Солнце палило немилосердно, и Волчонок скинул куртку и рубашку. Сигурни же как ни в чем не бывало шагала в своем не очень-то прохладном костюмчике с сумкой и оружием.
– Сергаал, а как мы пойдем через прибрежную полосу?
– А что с ней не так?
– Ты разве не знаешь? Ах, да, ты же мало что здесь знаешь, – вздохнула охотница. – Я тебе говорила, что вампиры почему-то боятся воды?
– Да. И что с того?
– А то, что они сами не рискуют селиться вдоль берегов. Все человеческие города, стоящие на побережье, были уничтожены, когда проклятые кровососы выиграли войну… Все, кроме Глерта и Элерты, разумеется. Но вампиры по-прежнему боятся нападения с воды, хотя непонятно, почему. И для защиты прибрежной полосы от вторжения они расплодили в лесах вдоль моря страшных человекоподобных тварей. Я сама их никогда не видела, но дед рассказывал, что как-то раз трое охотников повстречали одно такое чудовище… Прежде чем издохнуть, оно прикончило двух охотников и серьезно изранило третьего, который впоследствии и рассказал эту историю. Говорят, эти существа способны даже победить в бою один на один взрослого вампира.
– И что, теперь все прибрежные леса кишат этими тварями? А сами вампиры их не опасаются? – поинтересовался Сергаал.
– Нет. За границу леса они никогда не выходят, а кровососы еще и охоту на них иногда устраивают, ради развлечения. Когда надоедают безвольные послушные рабы, вампиры приезжают сюда поохотиться с риском… – В голосе Сигурни явственно звучала тихая и какая-то безнадежная ненависть.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
