Текст книги "Ожерелье голубки"

 
Ты видишь, – в нем существуют все противоположности, – так как же ограничишь ты разнообразие свойств?
О тело, не имеющее качеств, о явление стойкое, не исчезающее!
Ты обратил против нас все стороны рассуждения тем, что стало ясно, с тех пор как ты блеснул.
 

Это же самое обнаруживается и в ненависти. Ты видишь, что два человека ненавидят один другого без основания или повода и тяготятся друг другом без причины.

Любовь – да возвеличит тебя Аллах! – обессиливающая болезнь, и в ней же возникает от нее лекарство, по мере ее действия. Это болезнь усладительная и желанный недуг; больному ею неприятно выздороветь, и страдающий не желает от нее избавиться. Она украшает человеку то, от чего он отворачивался, и облегчает то, что было ему трудно, изменяя его врожденные свойства и первоначальную природу. Но это встретится и будет разъяснено в своей главе, если пожелает Аллах.

Рассказ

Я знал одного юношу из числа моих знакомых, который завяз в любви и запутался в ее силках, и его измучила страсть и извел долгий недуг. И душе его не была приятна молитва Аллаху о снятии того, что было с ним, и язык его не мог ее выговорить – он молился только о сближении и о том, чтобы овладеть той, кого полюбил, несмотря на великое свое испытание и долгие заботы. Что же подумать о больном, который не хочет прекращения своей болезни! И однажды я сидел с ним и, увидев, как он подавлен и молчалив и как ему плохо, огорчился этим. – Да поможет тебе Аллах! – сказал я ему между другими речами и увидел на его лице выражение отвращения. Я скажу о подобном ему такие стихи из длинной поэмы:

 
Я наслаждаюсь страданьем из-за тебя, о мечта моя, и, пока длятся дни, я от тебя не уйду.
Если скажут мне: – Ты забудешь любовь к ней, – нет у меня иного ответа, кроме ляма и алифа.[25]25
  Буквы «лям» и «алиф» составляют слово «ля» – «нет».


[Закрыть]
 

Рассказ

Эти признаки противоположны тому, что рассказывал мне про себя Абу Бекр Мухаммад ибн Касим ибн Мухаммад аль-Кураши, по прозванию аш-Шалаши – один из потомков имама Хишама ибн Абд ар-Рахмана ибн Муавии[26]26
  Хишам ибн Абд ар-Рахман – второй из независимых эмиров Кордовы (788 – 796).


[Закрыть]. Он совершенно никого не любил и не тосковал о друге, уехавшем от него, и не переходил от границ дружбы и привязанности до пределов любви и увлечения, с тех пор как был сотворен.

Глава о признаках любви

У любви есть признаки, которые проследит понятливый и дойдет до них проницательный, и первый из них – долгий взгляд. Глаза – раскрытые ворота души и они сообщают ее тайны, открывают ее сокровенные помыслы и изъясняют сокрытое в ней, и ты видишь как взор, не мигая, движется с движениями любимой поворачивается, когда она повернется, и направляется туда куда она направилась, точно хамелеон за солнцем. Я скажу об этом стихотворение, где есть такие стихи:

 
И нет для глаза моего остановки ни на ком, кроме тебя, точно ты, как говорят, из камня бахт[27]27
  По мусульманскому поверью, камень бахт приковывает к себе взоры и вызывает веселое настроение.


[Закрыть]
Я склоняю его туда, куда ты склоняешься, как бы ты ни повернулась, подобно определению и определяемому в грамматике.
 

Еще признак любви, когда начинают разговор, который едва ли обращен к кому-нибудь, кроме любимой, хотя бы говорящий и старался показать, что это не так, – и поистине, его притворство ясно видно тому, кто его наблюдает. Другой признак любви, – если смолкают, прислушиваясь к речам любимой, когда она говорит, и восторгаются всем, что она сделала, будь это сущая нелепость и нарушение обычаев, и объявляют ее правою, хотя бы она и солгала, и соглашаются с нею, если она и обидела, и свидетельствуют за нее, хотя бы и была она несправедлива, и следуют ей, каким бы она путем ни шла и с какой бы стороны ни понимала сказанное.

К признакам любви относится и ускорение пути к тому месту, где пребывает любимая, и старание сесть вблизи от нее и к ней приблизиться; любящий бросает все занятия, вынуждающие покинуть любимую, пренебрегает всяким важным делом, заставляющим с ней расстаться, и замедляет шаги, уходя от нее. Об этом я скажу стихотворение:

 
Уходя от тебя, я иду походкою пленника, ведомого на гибель,
А идя к тебе, я подгоняю себя, как луна, когда она спешит к краю неба.
Когда же я встаю, то поднимаюсь так медленно, как высокие неподвижные звезды.
 

К признакам любви относится также и замешательство, овладевающее влюбленным, и его явный испуг, если он внезапно увидит любимую или та неожиданно появится; к ним же принадлежит волнение, охватывающее влюбленного, если он увидит кого-нибудь, кто похож на любимую, или вдруг услышит ее имя. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи:

 
Когда только глаза мои видят одетую в красное, мое сердце разрывается и раскалывается от печали.
Она стала проливающею кровь людей, и одежда ее, пропитанная ею, приняла цвет сафлора.
 

Еще признак любви, когда человек щедро отдает что может, из того, в чем раньше отказывал, словно это его одарили и об его счастье стараются; все это для того, чтобы проявить свои хорошие качества и вызвать к себе желание. Сколько скупых от того расщедрилось, и угрюмых развеселилось, и трусов расхрабрилось, сколько грубых по природе взволновалось, и глупых научилось, и неряшливых прибралось, и бедняков украсилось! Сколько людей в летах молодилось, сколько благочестивых сделалось бесстыдными и сколько безупречных опозорилось!

Все эти признаки бывают раньше, чем загорится огонь любви, и запылает ее пожар, и вспыхнут ее головни, и взлетит ее пламя; когда же любовь овладеет и схватит своей хваткой, тогда увидишь ты тайные беседы и явное пренебрежение ко всем, кто присутствует, кроме любимой.

У меня есть стихи, в которых я собрал многие из этих признаков. Вот часть их:

 
Я люблю беседу, когда напоминают мне о ней, и веет на меня запахом благовонной амбры.
Если заговорят, я слышу от тех, кто сидит со мною рядом, лишь слова прекрасной, игривой,
И, будь со мной повелитель правоверных, из-за него я не оставил бы любимую.
Уходя от нее поневоле, я не перестаю к ней оборачиваться, а иду я походкой того, у кого стерты ноги.
Глаза мои на ней, а тело мое от нее удаляется, и оборачиваюсь я к ней, как утопающий к берегу.
Я давлюсь водой, вспоминая, что она далеко, как раскрывающий рот среди пыли и зноя.
И если спросишь ты, можно ли направиться к небу, я скажу: – Да, и я знаю, где ступени.
 

К числу признаков любви и ее свидетельств, ясных для всякого, кто обладает зрением, относится великая и частая веселость влюбленных, которым тесно в широком помещении, и то, что один из них тянет к себе вещь, которую взял другой, и частые подмигиванья украдкой, и стремление опереться на любимую, и старание коснуться ее руки во время разговора и по возможности дотронуться до видимых членов тела, и выпивание остатков из сосуда, оставленных любимою, ища того места, которое касалось ее рта.

А есть среди них и признаки, противоположные друг другу, и возникают они по мере возникновения поводов и явлений, их вызывающих, и причин, приводящих их в движение, и мыслей, возбуждающих их. Противоположности сходны, и вещи, дойдя до пределов взаимной противоположности и остановившись у крайних границ несходства, становятся похожими, по могуществу Аллаха, великого, славного, от которого заблуждаются умы. Вот и снег, если долго держать его и руке, производит действие огня, и ты видишь, что радость, когда перейдет меру, убивает, и огорчение, когда перейдет меру, убивает, и когда усилится и продлится смех, то из глаз начинают течь слезы, и подобного в мире много. Мы видим, что, когда влюбленные одинаково любят и их любовь, крепко утвердилась, учащаются между ними беспричинные приступы гнева, и умышленное противоречие в словах, и нападки друг на друга из-за всякого малого дела, и каждый из них наблюдает за всяким словом, которое проронит другой, и толкует его не в том смысле, – все это для проверки, чтобы выяснить, что думает каждый из них о другом. И разница между этим и настоящей неприязнью и несходством, которое порождается ненавистью и взаимным несогласием, – в быстроте прощения. Ты замечаешь, что влюбленные достигли пределов разногласия, и считаешь, что даже у человека со спокойной душою, свободного от ненависти, оно исправится лишь через долгое время, а у завистника не залечится никогда, – и немедленно после этого видишь ты, что они вернулись к прекраснейшей дружбе, и упреки остались безнаказанными, и пали разногласия, и обратились влюбленные в этот же самый миг к смеху и шуткам. Так бывает и один час многократно, и, если ты видишь это между двумя людьми, пусть не смущает тебя колебание и не входит в тебя никакое сомнение, – не сомневайся, что между ними скрытая тайна любви, и реши это решением того, кого ничто от него не отклонит. Вот тебе правильная проверка и верная проба; это бывает только от одинаковой любви и истинной дружбы, и я часто это видел.

Еще признак любви, когда ты видишь, что влюбленный стремится услышать имя любимой и наслаждается разговорами о ее делах, обращая их в привычку. Ни от чего он никогда так не оживляется, как от этих разговоров, и не удерживает его от них опасение, что догадается слышащий и поймет присутствующий.

Любовь к чему-нибудь делает тебя слепым и глухим, и если бы мог влюбленный сделать так, чтобы в том месте, где он находится, не было разговоров ни о ком, кроме любимой, он, наверное, не ушел бы оттуда.

Тому, кто искренне любит, случается приступить к кушанью, которого ему хочется, но едва взволнуется в нем воспоминание о любимой, как кушанье становится ему поперек горла и застревает у него в гортани. То же бывает и с водой или при разговоре: влюбленный весело начинает с тобою беседу, но является ему мысль из мыслей ума о той, кого он любит, и становится видна перемена в его разговоре и краткость в речах, и признаки этого – угрюмое молчание, понурый вид и великая замкнутость. И был он весел лицом и подвижен, и делается грустным, расстроенным, смущенным душой и малоподвижным, раздражаясь от одного слова и тяготясь вопросами.

К признакам любви принадлежит и любовь к одиночеству, и склонность к уединению, и похудание тела, без жара в нем или боли, мешающей перемещаться, двигаться и ходить. Это указание, которое не лжет, и не обманывающий признак недуга, скрытого в душе.

Бессонница – одно из явлений, присущих влюбленным, и стихотворцы часто описывали ее, говоря, что влюбленные – пастухи звезд, и описывали длину ночи, а я говорю об этом, упоминая о сокрытии тайны и о том, что она узнается по признакам:

 
Облака научились от моих слезных протоков и потекли непрерывными, проливными дождями.
И стала ночь потому моим товарищем и против бессонницы мне помощником.
И если не рассеется мрак под утро, о, тогда не сомкнутся сном мои веки!
Нет для нас дороги ко дню, и бессонница все сильней с каждым мгновеньем,
И как будто ночные звезды, чей блеск укрывают тучи от взгляда глаз, –
Мои тайные думы в любви к тебе, о мечта моя, – они не проявляются иначе, как в мыслях.
 

О подобном же я скажу отрывок; вот часть его:

 
Я пасу звезды, как будто взялся я пасти их все – и неподвижные и движущиеся.
И как будто бы эти звезды и ночь – огни страсти, что вспыхнули в мыслях моих среди мрака.
И как будто стал я сторожем в саду зеленом, где трава опоясана нарциссами.
Будь жив Битлимус[28]28
  Битлимус – знаменитый греческий астроном Птолемей, живший во II в. Наиболее известное сочинение Птолемея «Великое собрание» (по-гречески «Megale syntaxis») содержит основы астрономии, тригонометрии. Арабские переводчики, а может быть, и сами греки, переделали заглавие этого сочинения в «Syntaxis Megiste» («Величайшее собрание»), откуда возникло арабское «Аль-Маджисти». В Европе познакомились с сочинением Птолемея через арабов в первые десятилетия XVI в. При переводе с арабского языка на латинский заглавие «Аль-Маджисти» было снова искажено и получило форму «Алмагест».


[Закрыть], убедился бы он, что я сильнее всех людей в наблюдении бега звезд.
 

О вещах вспоминают из-за того, что заставляет их вспомнить. Мне пришлось в этом стихотворении сравнить две вещи с двумя другими вещами в одном стихе – в том, который начинается словами: «И как будто бы эти звезды и ночь…». Это находят удивительным в стихах, но у меня есть нечто более совершенное – сравнение трех вещей в одном стихе и сравнение четырех вещей в одном стихе, и оба они в этом отрывке, который я приведу. Вот он:

 
Тоскующий пленный, он не спит, мучась бессонницей; от вина придирок он все время бесчинствует.
В один час он покажет тебе чудеса – и враждебен, и нежен, и приближается, и удаляется.
И как будто разлука, укор, и разрыв, и прощение – встреча и расхождение звезд, несчастный и счастливый признак.
Он сжалился над моей страстью после долгих отказов, и стал я внушающим зависть, а раньше я сам завидовал.
Мы наслаждались у блестящего цветка в саду, напоенного облаками, и склонялся он, хваля Аллаха.
И кажется, что дождь, и облака, и благовонный сад – слезы, и веки, и румяные щеки.
 

Пусть же не осудит меня осуждающий за то, что я употребил слово «киран». Люди, сведущие в звездах, называют «киран» – встречу двух звезд в одном градусе.

У меня есть также нечто более совершенное, чем это, – сравнение пяти вещей в одном стихе из такого отрывка; вот он:

 
Я остался с нею один, а вино было для нее третьим, и темнота ночи растянулась, всюду проникая.
О девушка, – мне нет жизни иначе, как вблизи от нее, а разве в стремлении к жизни есть – горе тебе! – преступленье?
И как будто я, и она, и чаша, и вино, и мрак ночи – роса, дождь, и жемчуг, и золото, и агат.
 

Вот нечто, чего нельзя превзойти, и никто не способен на что-нибудь большее, так как размер стиха и построение имен не допускает ничего большего, нежели это.

На влюбленного нападает беспокойство из-за двух причин, и одна из них, – когда он надеется на встречу с любимой, но при этом случается препятствие.

Рассказ

Я хорошо знаю одного из тех, кому любимая обещала посещение, и я видел его тогда только расхаживающим взад и вперед, и не утверждался в нем покой, и не стоял он на одном месте, то приходя, то уходя, и радость делала его из основательного легкомысленным и из степенного торопливым.

Мною сказано об ожидании посещения:

 
Я оставался, пока пришла ко мне ночь, надеясь на встречу с тобою, о надежда моя и предел мечтаний!
И повергло меня в отчаяние наступление мрака, хотя я не таков, чтобы отчаяться, когда ночь примыкает ко дню.
У меня есть признак, испытание которым не лжет, подобным ему руководствуются в сомнительном деле.
Ведь если бы ты хотела посетить, не было бы мрака и свет длился бы среди нас, не угасая.
 

А вторая причина, – когда возникает между влюбленными случайное недовольство, сущность которого известна только по описанию других. Тут увеличивается беспокойство любящего, пока не узнает он в точности, – тогда исчезает то, что его тяготило, если он надеется на прощение, или же беспокойство превращается в печаль и грусть, если любящий опасается разрыва. Но случается любящему и унижаться из-за суровости к нему любимой; это встретится и будет разъяснено в своей главе, если захочет Аллах великий.

Одно из явлений любви – сильное огорчение и смущение, прерывающее речь, которое одолевает любящего, когда он видит, что любимая от него отвернулась и его избегает. А проявляется это в стенаниях, малой подвижности, оханье и глубоких вздохах, и об этом я скажу стихотворение, где есть такой стих:

 
Прекрасное терпение заточено в тюрьму, а слезы из глаз текут свободно.
 

Еще признак любви, когда ты видишь, что любящий так любит семью возлюбленной, ее родных и близких, что они значат для него больше, чем его семья, и он сам, и его родные, и все его близкие.

Плач тоже принадлежит к признакам любви, но только люди отличаются в этом один от другого. Есть среди них обильные слезами, глаза которых льют ливни, и отвечает им их глаз, и слезы к ним являются, когда они захотят; а есть люди, лишенные слез, с застывшими глазами, и я из их числа, и причиною этого было то, что я долго ел ладан из-за сердцебиения, которое случалось у меня в юности. Меня постигает тяжелое бедствие, и я чувствую, как раскалывается и разрывается у меня сердце, и ощущаю я в сердце кусок горше колоквинта[29]29
  Колоквинт – растение из семейства тыквенных, плод которого отличается чрезвычайно горьким вкусом.


[Закрыть], который мешает мне как следует выговаривать слова, а иногда я едва не давлюсь своим дыханьем, но глаз совершенно не отвечает мне – только в редких случаях прольет малую толику слез.

Рассказ

Этот отдел заставил меня вспомнить день, когда я и мой товарищ Абу Бекр Мухаммад ибн Исхак прощались с Абу Амиром Мухаммадом ибн Амиром, другом нашим, – да помилует его Аллах! – при отъезде его в путешествие на Восток, после которого мы его не видели. И Абу Бекр начал плакать, прощаясь с ним, и говорить, приводя такой стих поэта:

 
О, поистине, глаз, который в день Васита не отдаст за тебя остаток слез, действительно застывший.
 

(Это стих из поминального стихотворения о Язиде иби Омаре ибн Хубейре[30]30
  Абу Хамед Язид ибн Омар ибн Хубейра – правитель Ирака (Нижней Месопотамии) при последнем халифе из династии Омейядов, Мерване II (749 – 750). В 749 г. Язид стоял во главе армии, сражавшейся с войсками противников Омейядов – Аббаси-дов. Потерпев в августе этого года сильное поражение, Язид отступил в город Васит и после многомесячной осады должен был сдаться. Получив от Аббасидов прощение, Язид был вероломно умерщвлен в 750 г.


[Закрыть], да помилует его Аллах!) А мы стояли на берегу моря в Малаге[31]31
  Малага – большой город в Испании на берегу Средиземного моря, в настоящее время – центр одноименной провинции. Малага подчинилась власти мусульман в 711 г. После распада Кордовского халифата Малага сделалась главным городам независимого владения, управлявшегося династией Хаммудидов (1016 – 1957).


[Закрыть]. И я стал усиленно сетовать и горевать, но мой глаз не помог мне, и тогда я сказал, отвечая Абу Бекру:

 
Но поистине, муж, не утративший благой стойкости, когда расстаешься ты с ним, – действительно терпеливый.
 

А насчет обычного поведения людей я скажу стихи из поэмы, которую я сложил раньше, чем достиг зрелости. Вот ее начало:

 
Признак печали – огонь, вспыхивающий в сердце, и слезы, что текут и льются по щекам.
Если скрывает влюбленный тайну ребер своих, то слезы глаз открывают и выдают ее,
Если потекли слезы из-под века глаз, – значит, в сердце недуг страсти, причиняющий боль.
 

Бывают при любви и злые мысли, и подозрительность к каждому слову со стороны одного из влюбленных, и понимание их не с той стороны, – в этом корень упреков между любящими.

Я, право, знаю людей с наилучшими мыслями, просторнейшей душой, величайшим терпением, наибольшей способностью прощать и с самым широким сердцем, которые ничего не могли снести от любимой, и едва возникало у них малейшее разногласие, как они выражали разнообразные упреки и равносторонние подозрения. Я скажу об этом стихотворение, где есть такие стихи:

 
Я дурно думаю о всяком ничтожном деле, которое ты совершишь, и ничтожен тот, кто пренебрегает малым,
Чтобы не увидели корней разрыва и неприязни, – ведь в начале огня бывают искры.
И корень великих дел – ничтожнейшие из них, и от малой косточки видишь ты деревья.
 

И ты видишь, что, когда влюбленный не уверен, что сердце любимой останется к нему расположенным, он начинает очень остерегаться того, чего не остерегался раньше, и старается исправить свои речи и сделать красивыми свои движения и взгляды – в особенности, когда ему на беду послан клеветник и испытан он человеком задорным.

А признаки этого в том, что любящий наблюдает за любимой и запоминает все, что она делает. Он ищет о ней сведений, чтобы его не миновали ни мелкие из них, ни важные, и следит за ее движениями, – и, клянусь жизнью, ты видишь, что тупой становится в этом положении проницательным и беспечный внимательным.

Рассказ

Однажды я был в Альмерии и сидел в лавке Исмаила ибн Юнуса, врача-исраильтянина, – а он был прозорлив в чтении по лицам и хорошо умел это делать. Мы были среди друзей, и Муджахид ибн аль-Хусейн аль-Кайси спросил Исмаила: – Что ты скажешь про этого? – и он указал на человека, удалившегося от нас II сторону, а имя его было Хатим, и прозывался он Абу-ль-Бака. И врач смотрел на него недолгое время, а потом сказал: – Это человек влюбленный. – Ты прав, но почему ты сказал это? – воскликнул Муджахид, и врач молвил: – Только из-за крайнего замешательства, видимого у него на лице, не говоря о прочих его повадках, я понял, что он влюблен, и в этом нет сомнения.

Глава о полюбивших во сне

Всякая любовь неизбежно должна иметь причину, которая была бы основой ее, и я начну с самого отдаленного, что возможно, из ее причин, дабы текла речь по порядку и было всегда вначале легкое и ничтожнейшее. Одна из причин ее – нечто, о чем бы я не упомянул, если бы не видел этого, – так это необычайно.

Рассказ

Однажды я вошел к Абу-с-Сирри, Аммару ибн Зияду, другу нашему, вольноотпущеннику аль-Муайяда, и нашел его задумчивым, озабоченным. Я спросил его, что с ним, и он некоторое время отказывался отвечать, а потом сказал: – Со мною диво, никогда неслыханное! – Что же это? – спросил я, и Абу-с-Сирри молвил: – Я увидел во сне сегодня ночью девушку и проснулся, и пропало из-за нее мое сердце. Я обезумел от нее, и поистине, я в самом тягостном состоянии любви к ней.

И он оставался многие дни, больше месяца, огорченным и озабоченным, и ничто не было ему приятно из-за его тоски, пока я не начал его бранить и не сказал ему: – Большая ошибка, что ты занимаешь душу неистинным и привязываешься воображением к исчезнувшему, ненаходимому. Знаешь ли ты, кто она? – Нет, клянусь Аллахом! – отвечал он, и я воскликнул: – Поистине, слабы твои суждения и поражена твоя прозорливость, раз ты любишь того, кого никогда не видел, кто не создан и кого нет на свете! Если бы ты влюбился в изображение из изображений в бане[32]32
  Учение ислама запрещает мусульманам изображать живые существа (в Коране это запрещение прямо не высказано). Как и запрет пить вино, запрещение изображений не всегда соблюдалось в действительности.


[Закрыть], тебе было бы, по-моему, более простительно! – И я не отставал от него, пока он не утешился, а это едва ему удалось.

Это, по-моему, внушения души и пучки ее грез, и входит это в главу о желаниях и воображении мысли. Я скажу об этом стихотворение, где есть такие стихи:

 
О, если бы знать мне, кто она была и как прилетела, – появление ли солнца она, или месяц?
Мысль ли это ума, созданная размышленьем, или образ души, рожденный думами,
Или это образ мечты моей, в душе возникший, – его представил себе и постиг мой взор.
Или же нет всего этого, и она – превратность, с которой пришла судьба, чтобы причинить мне смерть?