Текст книги "Только не для взрослых"

С Настей мы переговаривались короткими обрывочными фразами: «А это что?», «Давай посмотрим за шторой», «Какой ужас!», «На кровати должен кто-то лежать», «Смотри, какая уродливая картина», «Боже! Это похоже на отрезанный палец».

В номере 237 мы топтались перед дверью в ванную пару минут, переглядываясь и глупо посмеиваясь, – оба знали, что, согласно первоисточнику, это самый страшный номер отеля. И в его ванне должен сидеть призрак молодой красавицы, на глазах превращающейся в старуху.

Но, когда все же решились и вошли, в ванне ничего страшного не оказалось. Видимо, там предполагалось участие актеров и скримеры.

Настя присела на бортик ванны.

– Устала? – спросил я, попутно проверяя, есть ли вода в кранах и настоящий ли унитаз.

Она неопределенно пожала плечами:

– Все так интересно, что останавливаться не хочется. Сколько здесь всего локаций? Мне хочется обследовать все. А тебе?

– А мне бы хотелось в первую очередь отыскать локацию туалета, – признался я, убедившись, что санузел в номере нерабочий. – А то еще одна криповая штука – и я за себя не ручаюсь.

Настя засмеялась:

– Ну сходи поищи, а я тебя тут подожду, на кровати поваляюсь. Заодно и отдохну.

– Точно? Не испугаешься одна?

– Ну что ты? Когда мы зимой жили в Капищено, там намного страшнее было. Здесь же все выдуманное, а у нас было по-настоящему. И призрак по дому бродил. Я тебе рассказывала про это?

Попросив приберечь историю до моего возвращения, я чмокнул ее в нос и побежал искать туалет, который быстро нашелся при входе. Там же висела и карта локаций. Кроме тех мест, где мы уже побывали, значились еще Пункт назначения, Полуночный склеп, Чернобыль, Вий, Звонок с того света и Ведьма из Блэр.

Я взглянул на часы. О романтике уже можно было забыть, но и так все получилось здорово. Теперь-то Настя уж точно не вспомнит про злосчастный Лунный пирог. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

Однако когда я вернулся, то застал ее посреди комнаты бледную от ужаса. Завидев меня, она тут же кинулась ко мне и прижалась:

– Там кто-то кричал!

– Где кричал?

– Наверху.

Я поднял голову:

– Тебе точно не показалось?

– Клянусь! Это была женщина. И кричала так, будто ее убивают.

– Здесь, наверное, какие-нибудь динамики встроены, и звук включился сам. Это ведь специальная страшилка.

– Да? – Настя оторвала голову от моей груди и жалобно посмотрела. – Я так испугалась!

– Здорово сделано. Представляешь, каково хозяевам расставаться с такой красотой?

– Я очень сильно испугалась, – повторила она так, что я сообразил, что должен был сказать совсем другое.

– Всё в порядке. Бояться нечего. Ты же со мной. – Я чмокнул ее в губы.

Но она, положив обе ладони мне на затылок и пристально глядя в глаза, удержала.

В какой-то момент я подумал, что она нарочно придумала про крик, пока внезапно не услышал его сам.

То был явно не искусственный звук, идущий из динамиков. Он действительно доносился откуда-то с верхнего этажа.

– Слышишь? – прошептала Настя на выдохе.

Отодвинув ее в сторону, я прошелся по комнате и сообразил, что лучше всего крики слышны возле стены со шкафчиком, внутри которого проходили трубы. Сунулся туда, но, как назло, все стихло.

– Что там? – Настя была уже возле меня.

– Наверное, в соседнем офисе, – небрежно отмахнулся я. – По работе ругаются.

– Давай сходим туда и посмотрим?

– Посмотрим, на что?

– Просто проверим, что все в порядке.

– Ну как мы это проверим, Насть?

Будь на ее месте Дятел, я бы беспощадно его высмеял, но подобные заявления от Насти воспринимались совершенно нормально. Она же была девушкой, и к тому же младше меня на целый год.

– Поднимемся на тот этаж и только глянем. А вдруг ее там убивают?

Час от часу не легче.

– Когда убивают – не так кричат.

– А как?

– Послушай, может, она своему парню изменила или деньги на работе украла? Мы не знаем.

– А что, если изменила или украла, то можно убивать? – Настин голос дрогнул.

– Ладно. – Больше всего мне не хотелось омрачать этот день. – Я сам поднимусь и посмотрю, что там находится наверху.

С учетом гигантских площадей, я понимал, что на этаже, находившемся над нами, могло быть сколько угодно помещений. Десятки офисов и складов.

– Нет-нет. – Она крепко обхватила мою руку. – Мы пойдем вместе.

Внимательно проверив, везде ли погашен свет, я запер двери квеста, и мы поднялись наверх по лестнице, по которой пришли сюда, где обнаружили объявление: «Проход в студии только на лифте».

Пришлось спуститься на первый этаж.

Лифт подошел скрипучий и громыхающий. Двери раздвигались с таким жутким скрежетом, что я еще раз предложил Насте подождать меня. Но она отказалась.

Однако стоило кабине тронуться, как в то же мгновение она завизжала так, словно теперь уже убивали ее. Я заметался, не в силах понять, что происходит, а Настя стала так биться о стену лифта, что он заходил ходуном.

Нервно прохрипев «Что случилось?», я встряхнул ее за плечи – и в ту же секунду, не переставая кричать, она запрыгнула мне на руки.

Двери лифта раскрылись, и мы самым нелепым образом вывалились на этаж посреди роскошного сияющего вестибюля. Из-за стойки ресепшена выскочили две девушки в невероятно коротких юбках и бросились нас поднимать.

– У вас там тараканы в лифте катаются, – задыхаясь, выпалила Настя, оказавшись на ногах.

Лица у девушек были разные, но выглядели они совершенно одинаково: белые блузки, черные юбки, волосы убраны в низкий хвост.

– Вы по записи? – проигнорировав Настины слова, невозмутимым тоном спросила одна из них.

– Да, – соврал я на ходу, окидывая беглым взглядом обстановку и пытаясь сообразить, куда попал.

– Как ваша фамилия?

– Горелов.

Девушки вернулись к стойке и заняли свои места. Та, что спрашивала фамилию, уставилась в монитор.

– У вас тут кого-то убивают, – внезапно заявила ей Настя.

– Как убивают? – удивилась девушка.

– Я слышала крики. Ужасные. – Настя вцепилась пальцами в стойку. – Никита тоже слышал.

– Я слышала только ваши крики в лифте.

Они больше ничего не проверяли, а только подозрительно оглядывали нас.

В этот момент из глубины коридора появилась молодая длинноволосая заплаканная девушка в черных латексных штанах. Крепко сжимая под мышкой шубку и громко цокая каблуками, она прошла мимо нас к лифту, и я стремительно влетел в кабину следом за ней.

– Извините. У вас все хорошо?

– Глупый вопрос. – Шмыгнув носом, девушка смерила меня надменным взглядом.

– Что они хотели от вас? – Я испытал невероятное облегчение оттого, что никого не убивают и что больше не нужно ничего выяснять.

– А тебе какое дело? – огрызнулась она.

– Моя подруга волнуется.

– У нее большая грудь?

Вопрос застал врасплох.

– Ну, так…

– Тогда пусть даже не суется. Они сейчас только пятый берут.

Я почувствовал, что суть разговора странным образом ускользает от меня.

– Кто они?

– А ты про что спрашивал?

– Э-э… Ну, мы просто слышали, как вы кричали…

– Понятное дело, кричала! Мне знаешь как деньги нужны, за квартиру платить и за учебу, а они к размеру прицепились. Да кого это вообще сейчас волнует? Такое хамло! Никому не посоветую сюда приходить.

– Так ты на работу устраивалась? – догадался я. – А при чем тут грудь?

Она положила обе руки на бедра и неоднозначно покрутила ими.

– По-твоему, я красивая?

От этого вопроса я онемел, но она, к счастью, расценила мой ступор как эстетическое потрясение.

– Вот именно! А они – придурки. Ничего, найду других.

Мы вышли на первом этаже.

– Так что за работа? – крикнул я ей вслед.

– Вебкам, – бросила девушка и зашагала к выходу.

Глава 15
Никита

– Никит, вставай, к тебе пришли. – Я почувствовал, как о спину что-то легонько ударилось.

– Только не это. – Я натянул повыше одеяло. – Скажите ей, что я умер.

– Это не Нина, – охрипшим голосом прошептал Дятел.

Он все же слег с температурой и кашлем.

Я перевернулся на другой бок, приоткрыл один глаз и прямо перед своим лицом на подушке увидел его скомканный полосатый носок.

– Ты кидался в меня носками? – Я с возмущением вскочил и со злостью запустил носок в кудрявую голову.

– Это Андрей Трифонов. Представляешь? – вытаращив глаза, просипел Дятел.

Прислушавшись, я различил, как бабушка елейным голоском заливает Тифу о том, что он очень повзрослел, возмужал и что, если бы ей было двадцать, она бы наверняка в него влюбилась.

– Андрей с вещами, – таинственно сообщил Дятел. – Я в глазок видел, пока бабушка меня в кровать не погнала. Наверное, обратно к себе в армию едет.

Я немедленно натянул домашние штаны.

Вчера вечером, после того как мы с Настей благополучно вернулись с фабрики, я звонил ему пару раз, но не дозвонился. А чуть позже с его телефона мне перезвонила Зоя.

– Он сейчас не может разговаривать, – переводя дыхание, сказала она. – Но, если что-то срочное, могу передать.

– Ты у него?

Мне отчего-то представилась та сцена с поцелуями в коридоре и незакрытая в спальню дверь.

– В ресторане.

И я мигом вспомнил про день рождения Юрия Романовича. У меня не было ничего срочного. Собирался лишь рассказать про фабрику и нашу с Настей поездку.

– Сегодня вряд ли перезвонит. – Голос Зои звучал возбужденно. – Тут вообще такое… Ужас просто! Такой скандал! Тиф с Ярославом подрались. При всех в общем зале. Юрий Романович в бешенстве. Тетя Таня в бешенстве, Ангелина Васильевна рыдает… Но гости, кажется, довольны. Тут одни час назад уезжать собирались, а как это началось, никуда не поехали. Теперь их в курилке обоих прессуют.

– Кто прессует?

– Коллеги Юрия Романовича. Здесь же почти все военные, а они еще и выпили. Представляешь? Теперь ругаются между собой и спорят, как детей правильно воспитывать. Андрея жалко, Яров первый полез. Мне так хочется уйти, но без него не могу.

Выслушав ее с удивлением, я сказал, что перезванивать мне совершенно необязательно, и мы попрощались.

Теперь же, порядком смущенный обилием бабушкиных комплиментов, Тифон неловко мялся возле двери.

На нем была новая укороченная стеганая куртка антрацитового цвета и новые темно-серые джинсы. Это удивило меня не меньше чем висевший на его плече большой черный рюкзак и перекинутый через руку костюм Артёма.

– А вот и он! – громко воскликнула бабушка, заметив меня. – Видишь, Никита, Андрей уже давно на ногах, а ты все дрыхнешь.

– Угу. – Я содрал с вешалки куртку и, нацепив ее прямо на голое тело, вытолкал Тифона на площадку.

– Идите на кухню, чаю попейте, – крикнула бабушка.

Но я уже прикрыл дверь.

– Ты уходишь? – Я не мог скрыть разочарования. – А говорил до января.

Он строго посмотрел на меня и протянул раскрытую ладонь:

– Я за ключами от фабрики. Криворотов сказал, что они у тебя.

– Значит, не уходишь?

Этот вопрос волновал меня намного сильнее, нежели то, зачем ему понадобилась фабрика.

– Я пока не знаю, куда уходить, – нехотя проворчал он. – Просто нужно перекантоваться где-то несколько дней.

– Из дома выгнали? – предположил я, пожалуй, чересчур радостным тоном.

Не сводя с меня серого, пронизывающего взгляда, Тифон выдержал долгую паузу. Результатом этих раздумий стало неопределенное:

– Типа того…

Я решил не допытываться.

– Ты уже завтракал?

– Первый час, вообще-то, – с укором произнес он почти как бабушка.

– Тогда считай, что это ланч. – Я кивнул на дверь своей квартиры. – Идем поедим, я тебе про фабрику расскажу. Ты просто представить себе не можешь, как там круто.

Бабушка приготовила омлет с красной фасолью и гренки. Меня одного она кормить бы не стала, может, вообще велела ждать до обеда, но Трифонов был гостем, и она очень старалась ему угодить. Я не сомневался, что в глубине души он ей все же нравился.

Поэтому весь завтрак она крутилась возле нас с дурацкими разговорами и расспросами, и поговорить из-за этого совсем не получалось.

Одевшись потеплее, я взял ключи от фабрики, и мы отправились к Артёму, чтобы сначала отдать костюм.

Поездка на фабрику с Тифоном представлялась мне не менее волнующей, чем с Настей.

Обследовать новые локации квеста вместе с ним – об этом я мог только мечтать.

– Мне известно о вчерашнем, – прямо сказал я, пока шли к метро. – Зоя рассказала. Ты из-за этого ушел?

Тифон кивнул:

– Мать выставила.

– Просто так? На улицу? – поразился я. – Она же знает, что тебе некуда идти.

– У них у всех крыша поехала. – Он постучал кулаком по лбу.

– Извини, но я не могу поверить, что твоя мама способна на такое. Сейчас же зима. О чем она думает? Что ты поедешь в часть?

– Туда я тоже не могу вернуться. Романыч запретил им меня пускать.

– Бред какой-то. – Я потряс головой. – И это просто из-за драки?

– Угу. – Он достал сигареты. – Но я не жалею, получилось даже лучше, чем мы планировали.

– Кто вы?

– Мы с Яровым. Он теперь жалеет, а я – нет.

– Так, значит, вы нарочно подрались?

Трифонов взглянул на меня исподлобья, и неожиданно в его глазах блеснули веселые огоньки.

– Это было такое шоу! Такой кипиш поднялся. Кино отдыхает! А как Романыч, вообще, хотел? Я не понимаю, Горелов, может, ты объяснишь? Меня просто вымораживает от его наглости и беспредела. Такое ощущение, что он вообще не втыкает, что творит дичь. Как можно приводить на день рождения Ангелину и одновременно мою мать?

– Но они вроде неплохо общаются.

– И ты туда же. – Он пихнул меня в плечо. – Это позорище просто. Пускай на кухне у себя неплохо общаются, но вытаскивать их на люди, изображая милую семейку, – это унизительно для всех. Когда я соглашался на это мероприятие, думал, что ради двух недель здесь, дня рождения и Нового года дома можно перетерпеть один вечер. Но, оказавшись там, глядя на фальшивые улыбочки его друзей, на их притворную обеспокоенность здоровьем Ангелины, на радушие в общении с моей матерью и слюнявое умиление от того, как «интеллигентно» разрешилась вся эта говенная история, меня реально накрыло. Интересно, это все люди с возрастом становятся такими бездушными и пустыми или только друзья Романыча? Неужели они не понимают, что на самом деле чувствует каждый из нас?

Мы спустились в метро, и, пока ждали поезд, пока ехали две станции, он молчал, сурово глядя на свое отражение в темных стеклах вагона, а когда вышли на улицу, снова продолжил:

– Короче, Яров-младший подвалил и предложил дать ответку Романычу, чтобы не мы одни там позорились. Ну и понеслось. Пообзывались немного прямо за столом, а после устроили небольшой показательный погром. Совсем небольшой, даже красивый. Яров очень впечатляюще махал ногами, ну ты же знаешь, как он умеет, так что из-за его понтов я пару раз не сдержался и засветил ему от души.

Столько крику и возмущений было, что у меня прямо на сердце потеплело. Мать собиралась сразу же отправить меня домой, но Романыч загнал нас с Ярославом в комнату для подарков и неслабо наехал, пообещав сослать обоих служить в Сибирь или еще куда подальше. Но тут уже влезла Ангелина и заявила, что Ярослав уйдет в армию только через ее труп. Она так разнервничалась, что Романыч сдал назад и, недолго думая, выкатил условие, что до конца моего отпуска мы с Яровым должны жить вместе. Я решил, что это прикол такой. Отмазка, чтобы для видимости разрулить ситуацию. Но с утра ко мне заявилась мать, сама собрала вещи и выставила из квартиры. Такой злой я ее еще не видел.

Тиф сплюнул и замолчал. Я с трудом переваривал услышанное:

– Это типа ты должен жить у Яровых?

– Это типа меня туда под угрозой смертной казни не затащишь.

Только дойдя до подъезда Артёма, мы додумались ему позвонить, однако его телефон оказался отключен. Домофон никто не открыл. «Пандоры» на месте не было.

– Они могли уехать за город, – предположил я. – Выходные же.

Мы посмотрели в окна квартиры на втором этаже.

В морозных стеклах, переливаясь, блестело солнце.

– Давай Максу наберу? – предложил я.

– К черту его!

Сунув костюм под мышку, Тифон повернул к метро. Минут пять шли молча, пыхтя морозным паром, потом он вдруг резко остановился:

– Ладно. Звони.

Макс взял трубку после второго гудка.

– Вы где? – спросил я.

– Я – дома.

– Мы к вам заходили. Никто не открыл.

– Откуда мне знать, что это вы?

– Почему такая конспирация?

– Говори, чего хотели.

– Костюм вернуть.

– Хорошо. Жду.

Трифонов первым шагнул в квартиру, прямо на Макса, хотя тот нас впускать не собирался, и, подозрительно оглядевшись, сунул ему в руки вешалку.

– Спасибо.

В квартире царил полумрак. Слабый уличный свет проникал только через открытую кухонную дверь. Сильно пахло сыростью и мокрыми тряпками. Придверный коврик под ногами, стоило ступить на него, издал странный хлюпающий звук:

Макс выглядел настороженным. Собака скреблась и поскуливала в его комнате.

– Спишь, что ли? – спросил я.

– Угу, – буркнул он.

– Ты один? – Тифон уставился на вешалку с одеждой.

Макс кивнул.

– А че собаку запер?

– Чтобы от двери ее не слышно было.

– Прячешься от кого?

– Ну так. – Макс неопределенно дернул плечом.

– Где же Тёма? – спросил я.

– Так они же свалили. Вы не в курсе? Думал, уже вся Москва знает.

– Расскажи, – попросил Тифон.

Предупредив, что разуваться не стоит, Макс проводил нас на кухню, где, понизив голос, в общих чертах описал то, что устроил Тёма: многочасовая ликвидация потопа, полиция посреди ночи, истерика Витиной мамы.

По резкому тону и выражению лица было видно, что от поступка Артёма Макс просто в бешенстве, негодование требовало выхода, и он, наверное, мог бы проговорить с нами гораздо дольше, если бы ему кто-то не позвонил.

Я сразу понял, что девчонка, хотя голоса слышно не было. Просто Макс сразу как-то смягчился, заулыбался и, пообещав, что будет ждать к пяти, тут же выпроводил нас.

Мы снова дошли до метро и выдвинулись на фабрику.

Пока ехали, Тифон переписывался с Зоей, а когда вышли на станции, откуда предстояло ехать на автобусе, немного помявшись, сказал:

– Давай вернемся? Что-то на душе неспокойно.

Я его уже достаточно хорошо изучил, чтобы без объяснений догадаться, что к чему.

– Мне не нравятся твои мысли.

– Мне самому они не нравятся, но ничего не могу поделать. Она пишет, что уходит, но куда – не рассказывает. Начинаю спрашивать – злится, что контролирую. Почему она не говорит?

– Может, из принципа? – предположил я. – Типа не обязана отчитываться. Но это неточно. Нужно Криворотова спросить.

– У нас никогда друг от друга секретов не было. Не знаю, что и думать.

– Хочешь рвануть к ней?

– Нет. – Он набычился. – К Максу.

– Зачем?

– Ты же слышал, как он с кем-то договаривался?

– Тиф, это паранойя.

– Я в курсе. Так ты со мной или как?

Чуть ли не впервые я осуждал его, но бросить одного не мог. Ведь, кроме фабрики, идти ему было некуда.

До пяти часов мы тупо просидели в «Бургер Кинге». Я немного рассказал о наших с Настей блужданиях по «Нарнии» и «Отелю», опустив завершающее приключение; поговорили по громкой связи с Лёхой, который рвался поехать с нами, но сегодня никак не мог; объелись бургерами, луковыми колечками и выпили по три стакана пепси.

Под конец Тифону позвонил Ярослав и пригрозил, что если он не придет к ним добровольно, то он сам найдет его и притащит силой. Тифон, разумеется, Ярова послал и, сколько тот потом ни перезванивал, на вызов не отвечал.

Макса предупреждать не стали, Трифонов открыл металлическую дверь подъезда одним рывком, понюхал, как собака-ищейка, воздух и перескакивая через ступени полетел на второй этаж.

Зная, что Макс шифруется, пришлось прокричать ему через дверь, что Тиф забыл в кармане пиджака банковскую карту.

Но только он отпер замок, как Тифон тут же метнулся к вешалке с одеждой.

Я не поверил своим глазам: на ней действительно висел Зоин оранжевый пуховик.

Макс рта не успел раскрыть, как получил распростертой пятерней прямо в лицо.

– Я должен был тогда еще тебя убить, – страшным голосом прорычал Тифон.

Пытаясь предотвратить повторный выпад, я обхватил его плечо, но, в ту же секунду отлетев, стукнулся спиной о дверной косяк. Больше решил не лезть, потому что тоже разозлился на Макса. Но еще сильнее на Зою. Как ей пришло такое в голову? Именно сейчас, когда Тиф был здесь и у него такие неприятности?

Выставив перед собой ладони, Макс попятился:

– В чем проблема?

– Сейчас объясню. На всю оставшуюся жизнь запомнишь.

Тифон наступал, Макс отходил назад. Дошел до спальни Артёма и исчез там. Тиф бросился за ним. Собака в другой комнате разрывалась от лая.

Пробежав прямо по кровати, Макс оказался возле балкона.

Тифон остановился перед кроватью. Гоняться за Максом он посчитал ниже своего достоинства, поэтому схватил подвернувшуюся под руку подушку и швырнул в него.

– А ну иди сюда, сволочь!

Макс демонстративно повернул ручку балконной двери.

– Макс, не вздумай, – предупредил я. – Ты без обуви. А сейчас зима.

Однако, как только он опустил взгляд на свои ноги, Тифон кинулся в обход кровати.

Макс дернул балконную дверь, но она заклинила, зацепилась верхним углом за тюль. Шарахнувшись в сторону, он сбил с тумбочки лампу, тут-то Тифону и удалось ухватить его за капюшон. С силой дернув Макса на себя, он отшвырнул его на середину комнаты, а затем запрыгнул сверху, припечатав к полу.

– Все, Тиф, хорош, – предпринял я очередную попытку вмешаться, но он внезапно замер, уставившись куда-то сквозь меня.

Я обернулся.

В дверях стояла Нина.

– Что ты здесь делаешь?! – закричал на нее Тифон.

– А тебе какое дело? – фыркнула она.

– Где Зоя? – промычал Тифон, допирая, как облажался.

– Без понятия.

Макс застонал:

– Слезь.

Тифон медленно поднялся и даже подал Максу руку.

– Коза! – рявкнул он на Нину.

– А я-то чего?

– Долго еще будешь Ярову нервы трепать, стерва?

– Ты офигел, Трифонов? Сам тупанул, а теперь на меня пытаешься свалить?

– Почему ее пуховик в прихожей?

– Это наш общий пуховик, дебил.

– Иди домой! – приказал он ей.

– Чего это?

– С того, что я сказал! Быстро!

– Ты мне, Трифонов, не указ. – Нина тоже завелась.

Макс тихо улыбался.

– Че ржешь? – Тифон пихнул его в плечо. – Не мог сразу сказать?

– Ты не спрашивал.

– Одни придурки кругом. – Тифон уселся на кровать и обхватил голову руками.

Мы с Максом переглянулись. Я готов был кинуться к нему на шею и расцеловать – за то, что это оказалась не Зоя.

– Иди домой, – повторил Нине Макс. – Я позвоню.

Нина обиженно надула губы:

– Ишь, блин, приехал. Командует тут всеми. Весь в папашу…

Тифон угрожающе дернулся в ее сторону, и Нина, взвизгнув, убежала в коридор, раскричавшись уже оттуда:

– Ярослав хотя бы уравновешенный, а ты, Трифонов, больной на всю голову.

– Закрой дверь, – попросил меня Тифон. – Не могу еще и ее вопли слушать. – После посмотрел на Макса. – Будем считать, что это за долги.

– Не было никаких долгов. – Макс уселся в кресло, раскинув руки на подлокотники. – Хочешь, честно?

– Ну-у-у, – протянул Тиф.

– Все это хрень. Все твои подозрения и предъявы насчет Зои – сплошная чушь. Ну да, поначалу я не исключал такого варианта. В первые дни, когда ее увидел.

Тифон снова рассерженно засопел.

– Но потом очень быстро стало понятно, что ловить мне нечего. И не только мне. Никому. Зря ты ее недооцениваешь.

– У меня предъявы не к ней, а к тебе лично.

– А что ко мне? Чем я хуже тебя? Или ты вроде Тёмы? Считаешь себя избранным?

– Кто? Я? – возмутился Тифон.

– Ну вот и все. Мы на равных правах. По правде говоря, я заколебался постоянно уступать. Тот, кто уступает, всю жизнь остается в пролете. Это закон детдома, Тиф, я там был хоть и недолго, но кое-что успел усвоить. Можешь взять – бери.

– Вот потому-то и предъявы к тебе. Потому, что ты знаешь, что делаешь. – Трифонов постучал пальцем по виску.

– Да ничего я не делаю. – Макс вздохнул. – Клянусь!

– Вы видитесь, – утвердительно сказал Тифон. – Мне Зоя сама сказала.

– И что с того? – Макс откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. – Если уж говорить совсем начистоту, то она вообще не мой вариант. У меня с правильными никогда ничего не получается. Вот и с Зоей так же. Пока думал, что она драматичная, – цепляло, а как понял, что хорошая, – успокоился.

– Зачем ты мне сейчас все это рассказываешь? – проворчал Трифонов.

– Чтобы уже раз и навсегда закончить с этим. – Макс подался вперед. – Я за свои косяки отвечать умею, но огребать за то, чего не делал, не собираюсь.

– Ладно. – Тифон встал, сам подошел к нему и протянул руку. – Мир.

Макс пожал распростертую ладонь:

– Если хочешь, можешь остаться здесь. Артём еще долго не появится. Только свет и музыку не включать, на балкон не выходить, громко не разговаривать, курить только на кухне. Подходит такое?

– От кого ты прячешься? – спросил Тифон.

– От всех, кто будет пытаться найти Тёму, а кроме того, что он урод, мне им сказать нечего.

Я решил, что пробуду с ними до девяти и со спокойной душой поеду домой. Все разрешилось наилучшим образом: Зоя ни в чем не виновата, Тифон помирился с Максом, и ему не придется одиноко прозябать в огромных залах старой фабрики, а мне тащиться с ним на ночь глядя, чтобы потом ехать обратно. Может, и правда говорят, что все, что ни делается, – к лучшему.

Мы валялись поперек кровати Артёма и обсуждали сначала домашние неприятности Тифона, а после побег Артёма с Витой. Пришлось признаться Максу в нашем бесславном соучастии в этом деле. Тифон так смешно описывал наш позорный провал: себя, решившего соскочить в последний момент, Лёху с наручниками, меня, якобы отдувающегося за всех, что Максу и в голову не пришло спросить, почему Артём не обратился за помощью к нему, к своему лучшему другу. Или, возможно, он отлично знал, почему Артём так поступил. В любом случае, этой темы никто из нас касаться не стал.

– Как вышло, что Нина оказалась у тебя? – саркастически посмеиваясь, поинтересовался я у Макса, когда Тифон ушел разговаривать по телефону с Зоей, которая позвонила сказать, что Ярослав ищет его по всему району.

– Разве не ты дал ей мой номер? – ответил Макс в том же тоне, и я понял, что здравомыслие чуждо Нине, как лягушке крылья.

– Был уверен, что не расстроишься.

Макс рассмеялся:

– Ты же слышал, что я люблю проблемных.

– В таком случае Нина – это как раз то, что доктор прописал. Стоило ей здесь появиться – и проблемы не заставили себя ждать.

Мы вместе посмеялись.

– Пойду выпущу собаку, – сказал он и ушел.

Его не было несколько минут, потом в комнату ворвалась Лана, запрыгнула на кровать и тут же принялась облизывать мне щеку. Я отбивался от нее, как мог, пока она не успокоилась и не улеглась возле балкона.

– На самом деле я ее ноут даже включить не успел, – сказал Макс, и я с трудом понял, что он все еще имеет в виду Нину.

– Ноут?

– Ну, тот, что у нее сломался.

– Она сказала, что у нее сломался ноут? – Я расхохотался. – Идеальный подкат.

– Да нет, не думаю. – Макс вернулся на кровать.

– Ноут – это предлог. Не сомневайся.

– В таком случае еще больше обидно, что вы так рано приперлись.

– Не волнуйся. Теперь она от тебя не отстанет.

– С чего ты взял?

– Я тебе кое-что расскажу, только пообещай не ржать, – доверительно сказал я.

Темнота и обстановка располагали.

Макс, разумеется, пообещал, но стоило мне дойти до момента, где Нина скидывает халат, как он совершенно позабыл об этом и тихо затрясся от смеха.

К моменту возвращения Тифона он уже хохотал в голос. К счастью, пересказывать эту историю Тифону не пришлось, потому что, как только он вошел и сел на кровать, любвеобильная собака кинулась к нему, повалила на спину и принялась вылизывать. Тиф закрывался, но безуспешно.

Минут пять у них это длилось, потом Трифонов наклонился и, подхватив собаку на руки, унес в соседнюю комнату. Закрыл там и отправился умываться.

– Спасибо, что предупредил, – сказал Макс. – Насчет Нины, что она такая. Я подумаю, как с этим быть. По крайней мере в этот раз мне никто не выкатит предъяву в намеренном совращении.

Собака жалобно скулила и скреблась.

– Имеешь в виду Ярослава?

– Имею в виду ее сестру.

В этот момент вернулся Тифон, и тему немедленно прикрыли.

Около девяти Макс предложил посмотреть кино, и я как раз собрался сообщить, что поеду домой, когда вдруг из коридора послышался странный звук, а Лана залаяла совсем иначе. Мы насторожились – и в ту же секунду в комнате вспыхнул свет.

От неожиданности я зажмурился.

На пороге стоял здоровый, чернобровый, но совершенно лысый парень, а из-за его плеча выглядывал невысокий круглолицый мужчина.

Тифон мгновенно вскочил на ноги, однако Макс не пошевелился.

– Привет, ребят. – Мужчина вышел вперед. – Чего это вы в темноте? В засаде, что ль?

– В засаде с открытой дверью, – гоготнул парень.

– Ну, может, они заманивают кого. – Мужчина неприятно усмехнулся. – Охотятся.

Он был низенький и полный, с короткой шеей, глубоко посаженными черными глазками и темными с легкой проседью маслянистыми волосами. Пиджак на нем едва не трещал по швам, а массивный перстень на безымянном пальце левой руки заметно врезался в кожу.

– Я уж было подумал, тебя нет. Окна темные, к телефону не подходишь.

Он прошелся по комнате и огляделся. Отодвинул створку шкафа, несколько секунд разглядывал его содержимое, затем медленно подошел к Максу:

– Ну и где он?

– Не знаю, – с показным безразличием ответил Макс.

Мужчина тяжело вздохнул:

– Мне так не хочется с тобой ссориться, Максим. Я же думал, у нас общие интересы.

– Так и есть. Поэтому он и не сказал мне, куда едет.

– Очень жаль. Ведь, насколько я знаю, ваши отношения официально не оформлены? Так что, пока Тёма не вернется, ты здесь вроде как чужой человек. Уже собрал вещи?

Макс покачал головой.

– Ни о ком, кроме себя, не думает. – Мужчина тяжело вздохнул. – Даю тебе пятнадцать минут на сборы. Дольше ждать времени нет.

– Можно завтра? – попросил Макс.

– Завтра? Нет, ну что ты? Я вот специально человека напряг в выходной день в девять вечера. – Он махнул рукой в сторону лысого парня. – Что же, мы зря ехали? Давай быстренько. Если что-то забудешь, заберешь, когда Тёма вернется. Новые ключи я только ему отдам.

– Новые ключи? – Макс заморгал.

– Говорю же, напряг человека.

– Мне сейчас некуда идти, – сдержанно, но тоскливо произнес Макс.

– Об этом нужно было заранее думать. Не теряй лучше времени. – Мужчина обернулся к нам. – Ребята, помогите Максиму собраться. Мы в машине подождем. – Он взглянул на часы. – Двадцать пятьдесят три. Значит, в девять часов восемь минут вы должны освободить квартиру.

– Слушайте, – отвис наконец Тифон. – Может, договоримся?

– Договоримся? – Мужчина оглядел его и пожал плечами. – Договориться можно, если я выясню, куда умотал этот маленький говнюк.

Макс встал:

– Тёма знал, что вы будете его искать, поэтому и не сказал мне.

Тут я догадался, что это Костров, опекун Артёма. Я был наслышан о нем, но понятия не имел, как он выглядит.

– Максим. – Костров строго посмотрел. – Ты же не дурак… Я все эти годы надеялся только на твою разумность. Но сейчас ты очень сильно меня разочаровал. Даже не представляешь, как сильно. Я готов поверить, что он ничего тебе не сказал, но в то, что ты не знал об этом, ни за что не поверю. Ты знал, но решил меня не предупреждать.