Текст книги "Сказки Мира"

Цыплят по осени считают

Эта сказка – первоначальная версия, вероятно, самой известной притчи в мире – «Девочка и кувшин молока». Профессор Макс Мюллер описывает, как эта сказка пережила расцвет и упадок империй, смену языков, гибель произведений искусства, и отмечает ее притягательную силу, благодаря которой «простая детская сказочка продолжает жить, занимать почетное место и безраздельно властвовать в каждом школьном классе Востока и в каждой детской Запада».

В восточных версиях герой всегда мужчина, погруженный в мечты, которые терпят крах, на Западе это почти всегда женщина. Мужчина обычно мечтает о женитьбе и сыне, женщина – чаще о богатстве и замужестве.

Сюжет неизменно одинаков, меняются только детали. В индийской сказке (из сборника «Хитопадеса») просыпана мука, в притче Лафонтена пролито молоко. Трухана из средневековой испанской книги «Дон Лукарно» (откуда взята приводимая здесь версия) роняет горшок с медом; в арабской книге «Калила» падают масло и мед. В турецком сборнике «Сорок визирей» и в греческом «Симеоне» герой роняет оливковое масло и мед; у Эзопа разбиваются яйца; в «Тысяче и одной ночи» – стекло.

Смысловые акценты тоже расставлены по-разному. У Брамина – это жадность и недальновидность, у персидского героя в турецком варианте – чрезмерная забота о чем-то одном; в арабской «Калиле» – намек на то, что агрессивное действие ведет к разрушению. Рабле (в «Гаргантюа») выставляет на посмешище безрассудство сапожника, который, размечтавшись о богатстве, разбивает горшок с молоком: «Предавшись мечтам о будущем счастье, он уничтожил то, что могло его осчастливить».

***

Жила-была когда-то женщина по имени Трухана. Была она небогата и из года в год торговала на рынке медом – ценным продуктом, что приносил ей улей.

И вот как-то раз шла она на рынок, водрузив горшок с медом себе на голову, и подсчитывала про себя выручку, которую задумала получить за этот мед. «Сначала, – размышляла она, – я продам мед и куплю яйца. Яйца я подложу под своих жирных пеструшек, и они принесут мне целый выводок цыплят. Цыплята подрастут, я продам их и смогу купить тогда овец».

Мечты Труханы повели ее дальше, к тем временам, когда станет она богаче всех соседей, и затем еще дальше, когда женит она сыновей, а дочерей выдаст замуж.

Устало бредя по дороге под палящим солнцем, она воочию увидела счастливых сыновей своих и невесток и услышала, как люди то и дело громко выражают свое удивление, рассказывая друг другу, какой богачкой сделалась та, которая прозябала в безысходной бедности.

И от таких счастливых мыслей женщина громко рассмеялась. Она смеялась и прихорашивалась, и рукою вдруг задела горшок на голове. Горшок упал на землю и вдребезги разбился, а мед растекся по дорожной пыли.

Увидев это, она опечалилась столь же сильно, как до того радовалась, ведь все мечты ее разбились в прах.

Ястреб и Соловушка11
  В оригинале «соловушка» – женского рода. – Прим. ред.


[Закрыть]

Бытует мнение, что своим происхождением притчи обязаны иудеям (считается, что царь Соломон был автором двух или трех тысяч притч), грекам, индийцам и египтянам. Эзоп, как полагают, жил в VI веке до н.э., но притчи встречаются уже на египетских папирусах, которые появились на 800 – 1000 лет раньше. Нравоучительная басня «Йотама» о деревьях, пожелавших иметь над собой короля, долгое время считалась самой древней, а ведь ивритская «Книга судей», в которой она была найдена, датируется всего лишь III веком до н.э.

Авторство притчи «Ястреб и Соловушка», в приведенной здесь версии, принадлежит греческому поэту Гесиоду, жившему около 800 года до н.э. Многие рассматривают ее как самое раннее законченное литературное произведение басенного жанра. Некоторые приписывали ее авторство Эзопу и другим, но Гесиод написал ее раньше всех. Суть этой притчи прекрасно выражает пословица «Лучше синица в руках, чем журавль в небе».

***

В тенистых ветвях дуба сидела Соловушка.

Она пела таким мелодичным и чарующим голоском, что весь лес вторил ей эхом. А на дереве, росшем неподалеку, сидел Ястреб и высматривал себе жертву. Увидев крошечную певунью, он тотчас же налетел, схватил ее когтями и велел готовиться к смерти.

– О, нет! – взмолилась Соловушка. – Не будь таким жестоким, не убивай меня. Помни, что никогда и никому я не причинила зла, да ты и не насытишься мною. Почему бы тебе не поискать дичи покрупнее, более достойной тебя, ведь и обед твой был бы сытнее? А меня отпусти лучше.

– Ну уж нет, – ответил Ястреб. – Можешь болтать все что угодно. Но сегодня, кроме тебя, мне никто не попался. А ты хочешь, чтобы я, понадеясь, что смогу поймать что-нибудь получше, отпустил тебя? Допустим, я тебя отпущу – и кто же из нас двоих окажется тогда в дураках?

Крошка Чечино

Сказка «Том ростом с палец» представляет собой английскую версию двух сказок: «Мальчик с Пальчик» братьев Гримм, написанной в ХIХ веке, и «Маленький Пусе» Шарля Перро, опубликованной почти на два века раньше. Первый печатный ее вариант появился в Лондоне в 1621 году в пересказе Ричарда Джонсона. Предполагается, что Том (прототип Мальчика с Пальчик) был любимым карликом Короля Артура, но об этом становится известно лишь спустя тысячу лет после предполагаемой смерти Артура. Существует несколько сходных и параллельных версий этой сказки в Германии, Дании, Южной Европе и Индии, в которых крошечный мальчик пережил много разных приключений. Как и в других крестьянских сказках, в ней отсутствуют нормы морали (Чечино уходит с воровской шайкой, его отец убивает всех его братьев) и нет в ней также счастливого конца – Чечино тонет, и на этом все заканчивается. Подобная композиция – когда случиться может все что угодно и развитие событий вовсе не обязательно содержит некую дидактику – по-видимому, и была присуща первоначальному замыслу этой фантастической истории: горошина становится человечком, который, стало быть, и в самом деле никто. Предлагаемая версия записана с устных пересказов ХIХ века в Тоскане (Италия).

***

Жил когда-то бедный, неграмотный плотник. Жена его вечно жалобилась, вымаливая у Бога детей, но Всевышний не посылал ей ребенка.

Муж, каждый вечер возвращаясь из своей мастерской, где он целыми днями сколачивал столы да комоды, принимался корить жену за то, что во всю их долгую совместную жизнь она так и не смогла никого ему родить.

Женщина горевала и ради того, чтобы зачать, пробовала любые средства. Она ставила свечи в церкви, совершала паломничества в места, где женщины избавляются от бесплодия, пила особые травы и поила мужа любовным зельем.

Но все напрасно. Детей у них не было, и каждый винил в этом другого. Они бранились ночи напролет, пока вконец не разругались.

Теперь плотник уже не торопился домой после работы, до позднего вечера он засиживался в своей мастерской, строгáя доски и сколачивая шкафы да комоды. Жена его тратила все деньги на церковные свечки и постоянно бормотала себе под нос молитвы. Дело дошло до того, что люди стали избегать ее, считая ведьмой.

Жизнь была им не в радость, и они все больше отдалялись друг от друга. Плотник всерьез подумывал о том, чтобы уехать в другие края да начать все заново.

Однажды в дверь их домишки постучалась нищая на вид старуха и попросила милостыню. Жена плотника сказала:

– Мне нечего подать тебе, ведь я трачу все на свечки да на обедни в церкви, чтобы Бог ниспослал нам ребенка.

– А ты подай хоть что-нибудь, пусть самое завалящее, и тогда у тебя будет много сыновей, – пообещала старуха, крючковатый нос которой почти касался подбородка.

– Хорошо, я дам тебе все, что сумею найти, – сказала женщина и пошла в кладовку.

Через минуту вернувшись, она вручила старухе с лицом щелкунчика буханку хлеба.

– Этого хватит? – спросила она. – По правде говоря, на сегодня это все, что есть в доме.

– Прекрасно, – сказала старуха. – Еще одну такую же буханочку ты дашь мне, когда обзаведешься сыновьями.

– Да сбудутся слова твои, – набожно проговорила жена плотника. – Мне хватило бы и одного.

– Их будет много, дорогая моя. А сейчас мне пора домой, чтобы накормить этим хлебом бедного моего муженька, – с этими словами старуха, спрятав хлеб в сумку, отправилась домой.

Жена плотника со счастливым лицом весь день бродила по дому, занималась хозяйством, что-то напевая, и все думала, когда же появится у нее первый ребенок.

Старуха же, придя домой, накормила своего старика и, взяв мешочек с сотней горошин, вернулась в дом плотника.

– За милостыню, что ты подала мне, – сказала она, – у тебя будет, как я и обещала, много сыновей. Положи эту сотню горошин в кадку для теста, и завтра у тебя будет столько же сыновей, сколько здесь горошин.

Жена плотника рассмеялась и подумала, что старуха, должно быть, сумасшедшая.

– Как же это вдруг горошины превратятся в детей? – воскликнула она. – Ты сказала, у меня будут дети. А разве нельзя мне завести детей обычным путем?

– Нет, – заверила ее на прощанье старуха с крючковатым носом, – этот путь для тебя самый быстрый.

– Ну что ж, – сказала себе жена плотника, – а вдруг эта старуха – ведьма, и что-нибудь да и выйдет из этого. Сделаю-ка я, как она сказала. Всякое бывает – еще и не такое. И если это самый простой и быстрый путь обзавестись детьми, а я упущу такую возможность, то муж мой задаст мне хорошую трепку.

Она положила горошины в кадку для теста и стала ждать своего первенца.

В тот вечер муж пришел домой, выпив больше обычного, и еще с порога принялся оскорблять жену:

– Посторонись-ка, ты, бесплодная тёлка. Могу я отдохнуть в своем собственном доме?

– Ладно, ладно, посмотрим, что ты скажешь завтра. Ты такое увидишь! Только погоди! – проворчала она себе под нос.

– Что ты там бормочешь, глупая тварь? – прорычал муж. – Своими идиотскими молитвами ты действуешь мне на нервы. Ничего, скоро я тебя брошу, вот увидишь!

И он провалился в пьяное забытье.

На следующее утро сотня горошин превратилась в сотню горластых мальчишек.

– Папа, папа, дай мне водички! – кричал один.

– Мама, мама, дай мне хлебушка! – кричал другой.

– Возьми меня на руки! – кричал третий.

– Хочу гулять! – кричал четвертый.

– Папа, сделай мне бумажную вертушку! – кричал пятый, и все это не умолкало ни на минуту.

Обозленный плотник, услышав детские крики в столь ранний час, схватил палку и принялся колотить гороховых детей. Скоро он перебил их всех за исключением одного, которому удалось убежать и спрятаться в спальне.

Покончив с ними, плотник отправился к себе в мастерскую, а несчастная жена причитала:

– Черт бы побрал этих мужчин! Сначала он жаловался, что у меня нет детей, а когда они появились, он поубивал их всех! Есть ли справедливость в этом мире? О, лучше бы мне умереть!

Тут спасшийся мальчик-горошина крикнул:

– Мама, не говори так! Я здесь! Я позабочусь о тебе!

Жена плотника, не веря своим глазам и ушам, воскликнула:

– Как тебе удалось спастись, сынок? Это же просто чудо, что ты жив!

– Папа ушел? – спросил ребенок.

– Да, – ответила она, и затем спросила:

– Как зовут тебя?

– Мое имя Чечино, мама.

– Какое хорошее имя, – сказала женщина. – А теперь сходи в мастерскую, отнеси обед своему отцу. А то я устала после бессонной ночи.

– Конечно. Поставь мне корзинку на голову, – сказал мальчик, – и я отнесу ее отцу.

Жена плотника поставила корзинку с едой на голову ребенка и отослала его в мастерскую. Подойдя к мастерской, мальчик крикнул:

– Папа, папа, посмотри-ка – это я. Я несу тебе обед.

– Пропади ты пропадом! Не всех вас я поубивал, что ли? – подумал плотник, но вслух сказал:

– Так ты ухитрился сбежать, когда я убивал твоих братьев?

– А я спрятался под ручкой кувшина, – сказал мальчик, – вот и выжил.

– Какой ты, однако, смышленый! – сказал плотник. – А теперь ты должен пройтись по деревням и поспрашивать сельчан, не нужно ли им чего починить.

– Вот здорово! – сказал мальчик, а плотник сунул его в карман, и они отправились в путь. Пока они шли, мальчик болтал, не закрывая рта, а попадавшиеся на дороге люди думали, что плотник сумасшедший, поскольку разговаривает сам с собой. Они ведь не знали, что в кармане у него сидит болтливый мальчишка.

Завидев группу крестьян, плотник спросил:

– Не нужно ли вам чего-нибудь починить? Я хороший плотник, уж будьте уверены.

– Да, кое-что на починку у нас найдется, – отвечали они, – но как можно доверить тебе работу, ведь все знают, что ты сумасшедший.

– Сумасшедший? – переспросил он. – Я сумасшедший? Никто никогда еще не принимал меня за полоумного! И в роду у меня сумасшедших не было. Да я умнее всех вас, говорю вам. С чего это вы взяли, что я сумасшедший?

– С того, что ты все время разговариваешь сам с собой, – отвечали люди. – Все это видели. Как же ты будешь ремонтировать мебель, когда ты не в своем уме?

– Я разговаривал со своим сыном, – с негодованием возразил плотник. – Так что тут вы ошиблись, я в здравом уме.

– Ну и где же твой сын? – спросили люди.

– В кармане, конечно, – закричал он в ответ.

– Хорошенькое место, чтобы держать там своего сына, – усмехнулись сельчане.

– Ну, ладно. Я покажу вам его, – сказал плотник, двумя пальцами достал Чечино и поставил его на ладонь, чтобы всем было видно.

– Вот это да! – загалдели сельчане. – Продай его нам.

– Продать сына? Да вы что?! – возмутился плотник. – Чтобы я продал собственного сына!

Он посадил мальчика на рог стоявшего рядом быка и сказал:

– Я зайду в этот дом, сынок, и спрошу, нет ли там для меня работы.

– А я подожду тебя здесь, папочка, – ответил мальчик.

Тем временем мимо проходили два вора и, увидев двух одиноко стоявших быков, сказали:

– Надо украсть этих быков, раз за ними никто не присматривает.

Но тут Чечино закричал что было мочи:

– Папа, воры собираются украсть быков!

– Кто это там вопит? – изумились воры.

Они подошли поближе и увидели крошечного мальчика, который сидел на роге одного из быков. А в это время плотник уже бежал к повозке.

– Послушай, папаша, – сказал один из воров, – что за чудо мы тут видим? Ты должен продать нам мальчонку. Такое редкое создание очень даже нам пригодится.

– Нет, нет, – возразил плотник. – Что скажет его мать, если я продам сына? Не могу я этого сделать!

– Мы дадим тебе столько денег, сколько попросишь, – предложили воры. – А матери его скажи, что он умер по дороге; да что там, придумай какую-нибудь причину. Уж она поверит, вот увидишь.

Они так настойчиво уговаривали плотника, что в конце концов он согласился отдать им мальчика за мешок золота. Воры сунули Чечино в карман и ушли.

Вскоре они подошли к королевским конюшням и стали думать, как бы им украсть лошадь, а то и две.

– Смотри, не выдавай нас, – предупредили они Чечино, – иначе тебе не сдобровать.

– Будьте спокойны, – ответил Чечино, – я вас не выдам.

Вернулись воры с двумя великолепными арабскими скакунами, которые без труда достались им, поскольку рядом не оказалось ни одного королевского конюха. Коней воры отвели к себе домой и поставили в конюшню. После этого они велели Чечино покормить лошадей:

– Задай-ка им овса, сами мы слишком устали.

Вскоре Чечино уже кормил скакунов. Неожиданно он упал прямо в корыто с отрубями, и вороной конь проглотил его.

Увидев, что Чечино не возвращается, воры стали искать его повсюду, но его и след простыл.

– Он, должно быть, заснул где-нибудь в стоге сена, – подумали они и стали снова искать.

– Чечино, Чечино, – звали они. – Где ты?

– Внутри вороного коня, – крикнул Чечино.

Они зарезали вороного, но Чечино не нашли.

– Чечино, довольно шуток, ты где? – снова позвали они.

– Внутри гнедого коня! – послышался голос.

Зарезали и гнедого, но и у него в желудке Чечино не оказалось.

– Чечино, Чечино, – еще раз позвали воры. – Где ты? – на этот раз ответа не последовало.

– Какая жалость, – сказали они. – Этот ребенок очень бы нам пригодился, не говоря уж о том, сколько мы за него заплатили!

А двух зарезанных скакунов они отволокли в поле.

Отощавший от голода волк, пробегая по полю, увидел этих коней и обрадовался.

– Наконец-то я пообедаю, – сказал волк, облизнувшись, и принялся есть с такой жадностью, что не заметил, как проглотил Чечино. Мальчик-то сидел в желудке одной из лошадей; из-за его маленького роста воры и не заметили его.

Скоро волк снова проголодался и сказал:

– Пойду-ка я закушу козлятинкой, а то пучит меня от этой конины.

Когда Чечино услышал такие слова, он закричал во весь голос:

– Пастух, пастух, волк хочет съесть твоих коз! Берегись!

Пастух стал кидать в волка камнями, и тот убежал. Он бежал и бежал, пока его не вытошнило, и Чечино вновь обрел свободу. Он спрятался под большим камнем, возле которого несколько грабителей в это время как раз делили деньги. Один из них сказал:

– А сейчас поделим-ка этот мешок с деньгами; здесь мы далеко ото всех, и нас никто не увидит. Пока я считаю, сидите тихо, а не то я убью вас!

Грабители притихли, поскольку всем хотелось жить. У того, кто считал деньги, был острый нож, и все знали, что он убивает без лишних слов.

Разбойник принялся считать:

– Один, два, три, четыре и пять, – сказал он.

Чечино стал повторять за грабителем:

– Один, два, три, четыре и пять!

– Я велел молчать, пока я считаю! – заорал разозлившийся вожак. – Молчать, не то убью! – и он снова взялся считать. – Один, два, три, четыре и пять!

И вновь Чечино передразнил его, стараясь кричать как можно громче.

– Ну что ж, ты сам напросился! – взревел вожак и воткнул нож в сердце того, кто, как ему казалось, передразнивал его.

– Теперь посмотрим, откроет ли еще кто-нибудь рот, – сказал он, платком вытирая лезвие ножа, и снова стал считать. – Один, два, три, четыре и пять!

Когда он дошел до последней цифры, Чечино вновь прокричал:

– Один, два, три, четыре и пять.

– Берегись! – заорал убийца. – Еще одно слово, и я прикончу тебя!

– Ты что думаешь, мне жизнь не дорога? – закричал в ответ другой грабитель. – Продолжай считать! Клянусь, я не издам ни звука.

Вожак опять принялся считать деньги, а когда Чечино вслед за ним вновь выкрикнул числа, разбойник, не долго думая, всадил нож и во второго своего товарища.

Пока вожак вытирал нож платком, Чечино снова стал считать.

– Здесь кто-то есть, – проговорил грабитель. – И меня сейчас схватят, – добавил он и, бросив мешок с деньгами, убежал, спасая свою жизнь.

Когда Чечино понял, что остался один, то вышел из укрытия и увидел двух мертвых грабителей, а рядом валялся мешок с золотом. Он взгромоздил мешок себе на голову и побрел домой.

Добравшись до родительского дома, мальчик позвал:

– Мама, папа! Посмотрите, что я принес вам! Выходите встречать!

Услышав голос Чечино, жена плотника выбежала ему навстречу и приняла деньги со словами:

– Осторожно, сынок, не утони в дождевой луже. А я пойду, спрячу золото подальше, оно тебе еще пригодится.

Женщина пошла к дому, чтобы рассказать мужу, какой умница их Чечино, и перед входом оглянулась посмотреть, не идет ли он за ней, но никого не увидела. Вместе с мужем они принялись искать мальчика и в конце концов нашли его в луже, оставшейся после дождя. Случилось то, чего боялась его мать, – бедный Чечино утонул в глубокой луже.

Сердце возлюбленного

Если верить публикациям прошлого, юная миссис Батлер из Лондона, сама того не ведая, съела сердце своего любовника, которое из мести приготовил ей ее собственный муж. Случилось это 6 июня 1707 года. Публикации в прессе содержат массу подробностей, вероятно, для того, чтобы сделать эту историю более правдоподобной. Например: дама была богатой наследницей, выпускницей школы-пансиона Хэкни; ее поклонником числился некий богач мистер Пирпонт (живший на Фенчёрч-стрит), который пал в битве при Альманце в Испании.

Читатели Боккаччо в Великобритании, должно быть, весьма удивились, узнав, что на их родине повторилась история, описанная итальянским писателем, причем с поразительно точным совпадением последовательности событий. Боккаччо, в свою очередь, взял сюжет из рассказа французского трубадура, записанного за шесть столетий до скандала, якобы имевшего место в Хэкни. Тогда леди де Файел также неумышленно съела сердце лорда де Кучи, после того как он отправился на верную смерть в Палестину. Лорд погиб при осаде Акры в 1191 году. Так сказано в «Декамероне» (Четвертый день, девятая новелла).

Но эти жуткие пиршества во Франции и Англии бледнеют на фоне шокирующих подробностей того, что пришлось пережить несчастной принцессе Кокле в 78 году нашей эры. Она съела сердце афганского принца Ходи, и об этом поют «все барды Пенджаба», как сообщает нам генерал Джеймс Эббот, нашедший в 1848 году надгробный памятник этой принцессы. Главное отличие индийской версии от всех остальных, видимо, состоит в том, что героиня съела не только сердце, но и печень, поджаренные ее собственным мужем, раджой Разалу, традиционным героем Северной Индии.

Популярные во всем мире сказки время от времени появляются в произведениях великих писателей, как будто в них есть что-то архетипическое. Появившись в сказаниях бардов древнего Пенджаба, тема «сердце возлюбленного» перекочевала сначала в поэзию трубадуров и крестоносцев, затем в новеллы Боккаччо и популярное чтиво англичан ХVIII века, чтобы вновь прозвучать в словах Сомерсета Моэма. На свое девяностолетие великий писатель пересказал версию этой, по его словам, «миленькой сказочки» своему племяннику Робину. Это было 26 января 1964 года: ровно через тысячу восемьсот восемьдесят шесть лет после первого упоминания индийской истории или легенды о принце Ходи и принцессе Кокле.

***

Много-много лет назад жил великий принц и охотник, прославившийся ловкостью и коварством, память о котором жива и поныне, и о приключениях его слагают песни по всей Индии. Звали его раджа Разалу, и был он женат на прекрасной принцессе по имени Рани Кокла. Они жили в великолепном дворце, в окружении красивейших садов – в жилище, достойном короля.

Разалу обычно выезжал охотиться на своем красавце-скакуне Фулади – что означает «стальной». Верхом на Фулади он загонял быстроного оленя, убивал животное и по возвращении угощал олениной свою жену.

Однажды она сказала:

– Если я поеду с тобой на охоту, олени сами подойдут ко мне, ведь я съела столько их мяса, что они примут меня за свою.

Раджа согласился взять ее с собой и, действительно, не успела Рани появиться в лесу, как олени собрались вокруг и смотрели на нее как завороженные. Один из них, вожак, крупный самец с голубой шкурой, имя которого было Луддан, безмерно очарованный ею, подбежал к Кокле и, несмотря на предупреждение своей подруги, бросился в ноги принцессе.

Раджа тут же отрезал ему уши и хвост и забрал их в качестве трофеев, а самого оленя отпустил. Олень поклялся отомстить и стал думать, как наказать Коклу, поедательницу оленей.

Он пробрался во дворец другого принца, раджи Ходи, и стал скакать по его садам, поедая фрукты и вытаптывая траву. Ходи вышел из дворца, чтобы убить Луддана, но тот умчался, завлекая принца в направлении дворца Рани Коклы. Когда Ходи приблизился к дворцу, то увидел прекрасные сады и великолепный замок, а также принцессу в роскошном наряде, прогуливающуюся по плоской крыше дворца. Он окликнул ее, и она сразу почувствовала к нему расположение.

После обмена любезностями и чтения стихов, Рани пригласила принца в свои покои. Птица-майна, охранявшая принцессу, попыталась было воспрепятствовать этому и сказала другой птице-охраннику, попугаю, что они должны известить своего хозяина, принца Разалу, о том, что во дворец впустили незнакомца.

Птицы выразили свое негодование принцессе, но та отчитала их, уверяя, что нет ничего зазорного в том, чтобы развлечь заезжего путешественника, и так при этом рассердилась, что поймала майну и свернула ей шею.

Попугай, однако, оказался похитрее. Вместо того, чтобы упрекать принцессу, он сказал:

– Принцесса, ты была права, наказав эту птицу за дерзость! Выпусти меня из клетки, и я клюну ее – хочу показать тебе, как я возмущен ее поступком!

Рани открыла клетку. Попугай клюнул птицу-майну и улетел. Увидев это, принц Ходи испугался. Торопливо обняв Коклу, он умчался в свой дворец и бросился на кровать, горько плача по утраченной принцессе.

Полетав по лесу, попугай разыскал своего хозяина Разалу и поведал ему о случившемся. Разалу вскочил на своего Фулади и галопом поскакал во дворец, по пути размышляя, что предпринять.

Когда Разалу прибыл во дворец, Рани спала. Он тотчас обратился к Шади, своему попугаю:

– Лети к ложу принцессы. Сними кольцо с ее пальца, да смотри не разбуди ее! Потом лети во дворец принца Ходи и скажи ему, что меня убило упавшее в лесу дерево, и что принцесса ждет его. Скажи также, что это кольцо – доказательство того, что она сама послала тебя к нему.

Шади стрелой полетел во дворец Ходи и сделал все, как ему велели. Ходи вскочил на коня и вскоре уже был у ворот дворца Разалу. Разалу сам вышел навстречу и спросил, что ему нужно.

– Я проезжал мимо, – дрожащим голосом произнес Ходи, – и увидев этот прекрасный дворец, захотел взглянуть на него …

– Прошу тебя, входи, – сказал Разалу, – и я окажу тебе прием, достойный гостя.

Не стал Ходи отказываться от приглашения, боясь пробудить в Разалу подозрения. Когда же он спешился, Разалу воскликнул:

– Умри, коварный и бесчестный негодяй!

Он выхватил меч и одним ударом разрубил Ходи от головы до пят. И таким острым и тонким был его чудесный меч, что Ходи даже не почувствовал удара. Потому он воскликнул:

– Ты даже не задел меня, и теперь я отомщу!

– Сначала попробуй сдвинуться с места, – крикнул Разалу, – тогда посмотрим!

И, конечно же, стоило только Ходи пошевелиться, как тело его распалось на две части, как раз по той линии, где прошел меч.

А Разалу вынул печень и сердце Ходи, приговаривая:

– Сегодня Кокла отведает такой оленины, какой никогда еще не едала!

Принцесса все еще спала, а Разалу быстро приготовил сердце и печень и преподнес ей на завтрак. За едой она произнесла:

– Любимый мой, ничего вкуснее этого я не пробовала, ведь ты сам убил эту дичь и своими нежными руками приготовил ее для меня…

– Я ничуть не удивлен, что тебе понравилось это блюдо, – ответил раджа Разалу, – ведь это сердце и печень твоего возлюбленного, так что ешь, сколько пожелаешь…

Рани закричала от невыносимой душевной боли и взбежала на башню замка с тем, чтобы броситься с нее. Взглянув вниз, она увидела распростертое на земле тело Ходи. Принцесса бросилась вниз, и горе ее было так беспредельно, что она умерла, не долетев до земли.

Разалу сам содрогнулся от ужаса. Он спустился к подножию обрыва, над которым возвышался замок, и в последний раз поцеловал свою любимую Коклу. Осознав, какими узами были соединены принцесса и Ходи, он укрыл их тела покрывалом и схоронил в одной могиле в ущелье неподалеку от замка. Остаток дней своих он прожил в полном одиночестве.