Текст книги "Сказки Мира"

– Если она согласится одолжить нам черенок от лопаты, которой она подкидывает уголь в камин, то такая оглобля ни за что не сломается, уж я-то знаю, – сказал он.

Они тут же послали слугу с просьбой одолжить им лопату, о которой говорил констебль, и девушка согласилась выручить их – так они заполучили оглоблю, которая ни в коем случае не сломается.

Но, когда они уже выезжали со двора, вдруг развалилось на кусочки дно экипажа. И они взялись мастерить новое днище, но сколько бы гвоздей они ни вбивали, из какого бы дерева его ни делали, стоило им только сесть в экипаж и тронуться с места, как оно тут же разламывалось пополам. Дело обстояло еще хуже, чем с оглоблей. И тогда заговорил прокурор (он тоже был зван на свадьбу, потому как, если констебль был там, то прокурору, будьте уверены, сам бог велел).

– Вон там, в рощице живет девушка, – сказал прокурор, – и если она согласится одолжить вам створку своей двери, то уж она точно не сломается.

Послали другого слугу к девушке, и тот в самых изысканных выражениях спросил, не может ли она одолжить им золоченую дверь, о которой говорил прокурор? И они тут же получили ее. Дверь немедленно приладили к днищу, но от этого экипаж стал таким тяжелым, что лошади не смогли стронуть его с места, хотя лошадей было шестеро. Запрягли восьмерку, потом десятку и наконец целых двенадцать лошадей. Но сколько бы лошадей ни впрягали и сколько бы кучер ни хлестал их, карета так и не сдвинулась с места. День уже клонился к вечеру, и все во дворце пришли в уныние, ибо им давно пора было быть в церкви, но, похоже, туда уже было не попасть. Наконец шериф сказал, что вон в той рощице, в золоченой хижине живет девушка, и если она одолжит им своего бычка…

– Даже если экипаж будет тяжелый, как гора, – я знаю, тот бычок обязательно стронет его с места.

Все представили, как смешно они будут выглядеть в карете, запряженной бычком, но делать нечего, и пришлось в третий раз послать слугу к девушке и от имени короля попросить ее одолжить им теленка, о котором говорил шериф. Мастерица тут же отдала им бычка, ибо и в этот раз не собиралась им отказывать. И вот они впрягли бычка впереди коней и стали ждать, что из этого выйдет. Карета стронулась с места и покатилась по горам и долинам, по камням да по кочкам. Их так трясло, что они не успевали даже дух перевести. Они то падали на землю, то взлетали на воздух, а когда добрались до церкви, то бычок пустился бегать вокруг нее, как челнок, так что они, с большим трудом выскочив из кареты, вошли, наконец, в церковь. Обратный путь они проделали тем же манером, только на этот раз бычок вез их так быстро, что, едва сев в карету, они тут же оказались дома.

Когда все разместились за праздничным столом, принц – тот, что служил у великана, – напомнил всем о необходимости пригласить во дворец девушку, одолжившую им черенок от лопаты, дверь и бычка.

– Ибо, – сказал он, – если бы девушка таким образом не выручила нас, мы до сих пор возились бы с оглоблей.

Король подумал, что это справедливо, и послал пять своих лучших придворных в золоченую хижину поприветствовать девушку от своего имени и спросить ее, не будет ли она столь добра, чтобы прийти во дворец и отужинать с ними.

– Поприветствуйте короля от моего имени, – ответила Мастерица, – и скажите, что если он будет так добр, чтобы навестить меня, то и я буду так добра, что приду к нему.

Пришлось королю самому пойти за ней, и только тогда Мастерица без лишних слов отправилась во дворец. А поскольку король решил, что она, наверное, какая-то принцесса, вынужденная скрывать свое происхождение, то он посадил ее на самом почетном месте, рядом со своим младшим сыном.

Прошло немного времени и Мастерица достала свое золотое яблоко, золотых петуха и курицу, которых она унесла из дома великана, и поставила перед собой на стол. Петух и курица тут же принялись клевать друг друга и драться за золотое яблоко.

– Посмотрите, – сказал принц, – эти двое дерутся из-за яблока.

– Да, – ответила Мастерица. – Так и мы с тобой стремились спастись, когда были вместе на том холме.

Чары развеялись, и принц узнал ее и обрадовался несказанно. Что же касается ведьмы, которая бросила ему яблоко, то он велел привязать ее к двадцати четырем лошадям, и они разорвали ее так, что от нее не осталось ни кусочка. После этого сыграли настоящую свадьбу, и хотя у констебля, прокурора и шерифа еще болели бока и ноги, они отплясывали не хуже других.

Странник

«Странник» относится к числу самых любимых сказок суфийских мудрецов Востока как притча, демонстрирующая отсутствие проницательности у обычного человека. В 1721 году была опубликована версия этой легенды, созданная поэтом Томасом Парнеллом, и до 1773 года все были уверены, что он сам ее придумал. Позже полагали, что она пришла из Испании, и ее авторство принадлежит арабам. Между тем история эта была опубликована уже в 1703 году в сборнике средневековых монастырских сказок «Gesta Romanorum», переведенных на английский язык, притом считалось, что сочинил ее Вольтер, так как философ использовал эту историю в своей книге «Задиг», опубликованной в 1748 году. Установлено, что эта сказка была очень популярна на Сицилии и в Испании – бывших исламских территориях, а впервые в литературном виде она появилась на страницах Корана, около четырнадцати веков назад. В главе 18 святой книги мусульман рассказывается о том, как таинственный незнакомец (по общему мнению, мистическое существо Хызр, которого позже стали считать учителем суфийских мистиков) наставляет Моисея. В нашей книге приводится вариант, созданный Вольтером.

***

В правление царя Маобдара в Вавилоне жил молодой человек по имени Задиг. Был он красив, богат и добродушен от природы. К тому времени, когда начинается наш рассказ, он пустился странствовать пешком по свету, желая повидать мир и поучиться философии и мудрости. Но на пути своем он повстречал столько горя, да и сам претерпел такие невзгоды, что у него появилось искушение восстать против воли Неба: он почти готов был поверить, что Провидение, правящее миром, не замечает добра и позволяет торжествовать злу. Однажды, чувствуя себя очень несчастным, шел он по берегу Евфрата и повстречал вдруг странника почтенного возраста, чья белая борода спускалась до самого пояса. А в руках у него был свиток, который он читал с огромным вниманием. Задиг остановился и отвесил ему низкий поклон. Странник ответил на его приветствие, распространяя вокруг себя атмосферу такого дружелюбия и благородства, что Задигу захотелось вступить с ним в разговор. Он спросил, что это за свиток в его руках.

– Это Книга судеб, – ответил странник. – Хочешь заглянуть в нее?

И он протянул свиток Задигу, но последний, хотя и знал дюжину языков, не понял ни слова. Это, однако, только разожгло его любопытство.

– Вижу, тебя что-то тревожит, – сказал добрый странник.

– Увы! – ответил Задиг. – У меня есть на то причины.

– Если позволишь, – сказал странник, – я пойду вместе с тобой. Быть может, ты найдешь в этом пользу для себя. Порою мне удается утешать страждущих.

Внешность, седая борода и таинственный свиток в руках старца внушили Задигу огромное уважение, да и сама речь его свидетельствовала о какой-то высшей мудрости. Старик говорил о судьбе, о справедливости, о нравственности, о главном благе жизни, о человеческой слабости, о добродетели и пороке, притом с такой убежденностью и так красноречиво, что Задиг почувствовал, что совершенно очарован им. Он стал умолять странника не покидать его, пока они не вернутся в Вавилон.

– Я прошу тебя о той же милости, – ответил странник. – Обещай мне, что в течение нескольких дней не расстанешься со мной, что бы я ни сделал.

Задиг пообещал, и они вдвоем отправились в путь.

В тот вечер путешественники подошли к большому имению. Странник попросил, чтобы их накормили и пустили переночевать. Привратник, внешним видом своим претендовавший, по крайней мере, на принца, впустил их в дом, не скрывая своего презрения. Главный слуга провел гостей в величественный зал, где их усадили в самой нижней части огромного стола, а хозяин дома даже не удостоил их взглядом. Странников, однако, щедро угостили изысканными яствами, а после обеда омыли им руки в золотой чаше, украшенной изумрудами и рубинами. Затем их отвели ночевать в прекрасную спальню, а на следующее утро, когда они уходили, слуга вынес им обоим по куску золота.

– Похоже, хозяин этого дома, – сказал Задиг, когда они шли дальше своим путем, – на редкость великодушный, хотя и несколько кичливый человек. Он упражняется в благородном гостеприимстве. – Произнося эти слова, Задиг вдруг заметил, что в сумке, которую носил на себе странник, лежит какой-то большой предмет. Им оказалась золотая чаша, украшенная драгоценными камнями, – старик прихватил ее с собою. Задиг был изумлен, но не сказал ни слова.

В полдень странник остановился у небольшого домика, в котором жил богатый скряга, и снова попросил приюта. Старый слуга в поношенной одежде принял их очень грубо. Он отвел их в конюшню и поставил перед ними блюдо с гнилыми оливками, заплесневелый хлеб и жбан прокисшего пива. Но странник ел и пил с не меньшим удовольствием, чем в предыдущем доме, а затем, обратившись к старому слуге, который не спускал с них глаз, опасаясь, как бы они чего не стащили, поблагодарил его за доброту и заботу и подарил ему два куска золота, которые они получили сегодня утром.

– Будь добр, – добавил он, – отведи меня к твоему господину.

Весьма удивленный этой просьбой слуга тем не менее отвел их к хозяину.

– Всемогущий господин, – сказал странник, – хочу выразить тебе мою самую искреннюю благодарность за тот благородный прием, который ты оказал нам. И в знак моей признательности прошу тебя принять эту золотую чашу.

Скупец чуть не упал от изумления. Странник же, не дожидаясь, пока он придет в себя, вместе со своим спутником вышел вон со двора.

– Святой отец, – спросил Задиг, – объясни мне, что все это значит? Твое поведение напоминает мне бессмысленные поступки других людей. Ты украл золотую чашу с драгоценностями у господина, радушно принявшего тебя, и отдал ее скупердяю, отнесшемуся к тебе с пренебрежением.

– Сын мой, – ответил странник, – тот могущественный господин, что дает путникам приют из чистого тщеславия и только ради того, чтобы похвастаться своим богатством, сделается от этого только мудрее, а скупец научится быть гостеприимным. Следуй за мной и ничему не удивляйся.

Задиг терялся в догадках, кто же этот старик в действительности – самый глупый или, наоборот, самый мудрый из людей. Но странник говорил столь властно, что Задиг, связанный к тому же своим обещанием, уже не мог покинуть его.

В ту ночь подошли они к милому домику, очень простому на вид, без всяких следов расточительства или скупости. Его хозяином оказался философ, удалившийся от мира, чтобы изучать в тиши законы добродетели и мудрости. Он был счастлив и доволен своей жизнью. Приют этот он построил себе на радость и принимал в нем путников с искренним гостеприимством, в котором не было и тени тщеславия. Он сам провел странника и Задига в удобную комнату, где они отдохнули немного, после чего пригласил их отужинать. Ужин был легкий и вкусный. Беседуя за едой, они пришли к согласию в том, что дела этого мира не всегда вершатся согласно советам мудрецов. Но странник тем не менее настаивал на том, что пути Провидения таятся во мраке, и люди неверно судят о вселенной, поскольку видят лишь незначительную часть ее. Задиг поражался, как человек, совершивший столь безумные поступки, способен рассуждать так здраво.

Через некоторое время, когда приятный и содержательный разговор подошел к концу, хозяин отвел путешественников в отведенную для них комнату и возблагодарил Небо за то, что оно послало ему таких мудрых и добродетельных гостей. Он предложил им денег, притом так открыто, что это было нисколько не оскорбительно. Старик отказался, а затем, объяснив, что завтра очень рано на заре они собираются отправиться в Вавилон, пожелал распрощаться с хозяином сейчас же. Они тепло попрощались, и душа Задига исполнилась самых добрых чувств по отношению к гостеприимному хозяину.

Оставшись в спальне вдвоем, принц и странник обменялись похвалами в его адрес. На заре старик разбудил своего товарища.

– Пора идти, – сказал он. – Но пока все спят, я хочу оставить этому достойному человеку залог своей признательности. – С этими словами он взял факел и поджег дом.

Задиг разразился криками ужаса и попытался потушить огонь. Но странник с неожиданной силой схватил его и оттащил в сторону. Дом полыхал ярким пламенем, а старик, уже успевший со свом спутником отойти на приличное расстояние, оглянулся назад и спокойным взором окинул горящий дом.

– Возблагодарим Небо! – воскликнул он. – Дом нашего гостеприимного хозяина сгорел дотла!

Услыхав эти слова, Задиг не знал уже, что ему делать – смеяться или плакать, обозвать почтенного старца негодяем и побить его или бежать прочь. Но ничего этого он не сделал. Подчиняясь властной манере старца, он, против своей воли, последовал за ним к их следующему пристанищу.

Это был дом достойной и щедрой вдовы, которая жила с племянником четырнадцати лет, ее единственной надеждой и радостью. Она сделала все, чтобы угодить путешественникам, а утром послала своего племянника провести их через мост, который недавно был поврежден, и по нему теперь стало опасно ходить. Юноша, горящий желанием сделать путникам приятное, показывал, куда надо ступать.

– Подойди-ка сюда, – сказал странник, когда они оказались на середине моста, – я должен показать, как признателен я твоей тетушке. – С этими словами он схватил молодого человека за волосы и бросил его в реку. Юноша упал, на мгновение вынырнул из воды и навсегда исчез в водовороте.

– Чудовище! – вскричал Задиг. – Самый отвратительный из людей!

– Ты обещал быть более терпеливым, – перебил его старик. – Послушай! Под руинами дома, который сгорел по воле Провидения, хозяин найдет огромное богатство, а этот молодой человек, чью жизнь Провидение оборвало столь рано, в течение этого года должен был убить свою тетю, а через два года – и тебя самого.

– Кто сказал тебе это, варвар? – закричал Задиг. – И даже если ты прочитал об этом в своей Книге судеб, кто дал тебе право топить юношу, который тебе ничего плохого не сделал?

Но произнося эти слова, он заметил, что лицо старика помолодело и сделалось красивым, исчезли борода и одеяние странника: величественные формы спутника Задига осеняли четыре белоснежных крыла, ослепительно блестевшие на солнце.

– Ангел небесный! – вскричал Задиг. – Значит, ты спустился с Небес, чтобы научить неразумного смертного подчиняться законам Вечности?

– Люди, – ответил ангел Израэль, – судят обо всем, ничего не ведая, а ты больше всех остальных заслуживаешь, чтобы тебе открыли глаза. Мир решит, что молодой человек, погибший у нас на глазах, упал в воду случайно, и что так же по воле случая сгорел и дом философа. Но нет ничего случайного, все происходящее – либо испытание, либо наказание, либо предвидение будущего. Ничтожный смертный, не спорь и не противься тому, что тебе надобно боготворить!

С этими словами ангел поднялся в небо, а Задиг упал на колени.

Девушка, оказавшаяся мудрее царя

На Балканах встречается такое множество традиционных сказочных сюжетов, что даже бытует мнение, будто этот полуостров – один из районов их зарождения. Здесь представлены практически все виды: славянские, греческие, турецкие, латинские, арабские и еврейские. Благодаря связям с Западной Европой на Балканах широко распространены сказки, которые популярны в Германии, Франции и Италии; с севера сюда пришли – из России и Скандинавии – сказки народов этих стран. Встречаются также монгольские предания. Широко распространены сюжеты, взятые из античной классики, – их легко распознать во многих балканских сказках.

Приведенная здесь сербская сказка была создана на основе очень древнего сюжета, известного под названием «Умная девушка». С современной точки зрения, ее можно рассматривать как пример женской нелинейной логики, которая все шире и шире используется сегодня для решения многих проблем. Эта сказка иногда начинается с рассказа о том, как девушка делит жареную утку во время обеда, на котором присутствует принц. Никто не может понять, по какому принципу она наделяет гостей кусками: вместо того, чтобы раздавать их в соответствии с положением в обществе каждого, она распределяет их в символическом смысле. До принца доносятся ее слова: «Голову – главе семьи, крылья – мне, чтобы полететь на поиски мужа», – и он влюбляется в девушку. Так с помощью символизма реализуется человеческая нужда. Принц олицетворяет линейную логику и, соответственно, нуждается в другом способе мышления, который как раз и демонстрирует девушка. Трудно найти более удачный, чем эта сербская сказка, пример недавно открытого учеными разделения функций обоих полушарий мозга.

***

Жил некогда бедняк.

И была у него дочь, которая отличалась необыкновенной мудростью. Девушка знала гораздо больше своих сверстников и часто говорила такое, что даже ее собственный отец приходил в изумление.

Оказавшись однажды без гроша в кармане, бедняк отправился за милостыней к царю. Царь, пораженный изысканностью его речи, спросил, у кого это он выучился так красиво говорить.

– У моей дочери, – ответил бедняк.

– А где же училась твоя дочь? – поинтересовался царь.

– Бог и нищета научили ее мудрости, – был ответ.

– Вот возьми деньги на свои нужды, – сказал царь. – А еще я даю тебе тридцать яиц, пусть твоя дочь выведет из них цыплят для меня. Если ей удастся это, вы оба получите богатые дары, а если нет – не миновать тебе пытки.

Вернувшись домой, бедняк отдал дочери яйца. Она внимательно осмотрела их и взвесила в руке одно или два. Ей стало ясно – яйца были сварены вкрутую. И тогда она сказала отцу:

– Подожди, отец, быть может, завтра я надумаю, что с этим делать.

На следующий день она встала пораньше – у нее было готово решение. Она наварила бобов, ссыпала их в мешочек и, вручив мешок отцу, наказала ему:

– Впряги быков в плуг, отец, и начни распахивать поле, мимо которого царь ездит в церковь. Когда он, проезжая, высунется из окна кареты, ты крикни: «Ну-ка, быки мои добрые, пашите землю получше, чтобы вареные бобы взошли побыстрее!»

Отец сделал так, как велела дочка, и царь, конечно же, выглянул из окна кареты посмотреть на работавшего человека, а, услыхав его слова, спросил:

– Глупец, как же по-твоему из вареных бобов может что-нибудь вырасти?

Наученный своей дочерью, бедняк простодушно ответил:

– Так же, как из вареных яиц вылупляются цыплята!

Царь рассмеялся и поехал дальше, поняв, что девушка его перехитрила.

Но на этом дело не кончилось. На следующий день царь через гонца отправил бедняку пучок льна, сопроводив его своим указом: к завтрашнему дню соткать из этого льна полотно на паруса для царского корабля, а не то вас ожидает казнь.

Бедняк, плача, пришел домой, но дочь успокоила его:

– Не плачь, отец, я что-нибудь придумаю.

Утром она вручила ему маленькую деревянную дощечку и сказала:

– Попроси царя, пусть велит он изготовить из этой дощечки прялку и ткацкий станок, тогда я из пучка льна изготовлю полотна для его парусов.

Бедняк все так и передал царю, и тот снова поразился ответу девушки. На сей раз он вложил в руку бедняка маленький стаканчик и сказал:

– Отнеси этот стаканчик своей дочери и попроси ее вычерпать море, чтобы в моем царстве стало больше тучных пастбищ.

Бедняк вернулся домой и отдал дочери стакан, сказав при этом, что царь опять велит ей сделать невозможное.

– Ложись спать! – ответила она. – А ночью я озадачу свою голову, глядишь, она что-нибудь и придумает.

Наутро она велела отцу:

– Иди к царю и скажи, что как только он запрудит все реки мира вот этой паклей, я тут же вычерпаю для него море.

Отец девушки пошел к царю и передал ему слова дочери. Царь, убедившись, что девушка оказалась умнее его, велел привести ее во дворец. Когда она пришла, он спросил:

– Что слышно издалека и далеко разносится?

Не раздумывая, девушка ответила:

– Издалека слышно, государь, и далеко разносится гром и ложь.

Изумленный ее ответом, царь взял себя рукой за бороду и, повернувшись к придворным, спросил:

– Как вы думаете, сколько стоит моя борода? – и каждый стал называть ее стоимость, поднимая цену все выше и выше, в надежде угодить Его Величеству. Тогда он обратился к девушке:

– А ты, дитя мое, как думаешь, сколько стоит моя борода?

Она сказала:

– Борода Вашего Величества стоит трех летних дождей!

Услыхав ее ответ, все в изумлении воззрились на нее. Царь, сам изумленный до крайности, сказал:

– Ты ответила правильно, сегодня же мы сыграем свадьбу, и ты станешь моей женой.

Вот так девушка стала царицей. Но сразу же после свадьбы она обратилась к царю:

– У меня к тебе есть одна просьба – будь так любезен, напиши своей рукою, что если ты или кто-нибудь из твоих придворных рассердятся на меня, и мне придется уйти, у меня есть право забрать с собой то единственное, что я люблю больше всего на свете.

Влюбленный в прекрасную девушку, царь велел подать перо и пергамент, и тут же написал то, что она просила, запечатав документ своим кольцом с рубином.

Несколько лет прожили они счастливо, и вот однажды царь жестоко разругался с царицей и сказал ей:

– Уходи, я желаю, чтобы ты покинула меня и никогда больше не возвращалась!

– Хорошо, – покорно ответила молодая царица, – я завтра же уйду. Только разреши мне переночевать во дворце последнюю ночь, чтобы я могла собрать свои вещи.

Царь разрешил ей, и она с обычной своей заботливостью напоила его на ночь отваром из трав.

Не успел царь допить снотворное до конца, как его сморил крепкий сон. Царица велела отнести царя в приготовленную для нее карету и поехала в дом своего отца.

Когда наступило утро, царь, сладко проспавший всю ночь, проснулся и с изумлением огляделся.

– Измена! – вскричал он. – Где я, и чей я пленник?

– Мой, Ваше Величество, – ласково ответила царица. – И пергамент, написанный вашей собственной рукой, тоже здесь.

И она показала ему документ, где он написал, что если ей доведется покинуть дворец, она может взять с собой то, что любит больше всего.

Услышав это, царь радостно рассмеялся и заявил, что любит ее по-прежнему.

– На этот смелый шаг, – сказала царица, – я отважилась потому только, что очень люблю тебя, царь, но я рисковала при этом жизнью, чтобы ты увидел, как сильна моя любовь.

Так соединились они вновь и жили счастливо до самой смерти.