Текст книги "Сказки Мира"

Паломник из Рая

Истории о хитроумных проходимцах составляют в литературе отдельный жанр. В силу своей развлекательной ценности весьма популярны и две другие темы, особенно характерные для фольклора, – истории о всевозможных случаях непонимания между людьми и о том, как мыслят простаки. Эти элементы составляют единое целое в юмористической сказке, которая на протяжении многих веков остается любимой и в Норвегии, и в Бретани, и в Италии, и в Южной Индии. Отличительная черта этих историй заключается в том, что их ключевые моменты удивительно схожи и на заснеженных пространствах Севера, и в жарких странах Юго-Восточной Азии. Здесь приводится версия из собрания Пандита Натесы Састри, изданного в Бомбее в ХIХ веке.

***

Жила в деревне добрая и участливая, но несколько простоватая женщина. Она была замужем за богатым скрягой. И вот один проходимец задумал одурачить эту женщину, как только представится такая возможность. Однажды он заметил, что скряга отправился объезжать свои владения, и решил, что его время настало. Он подошел к дому этой женщины и рухнул на землю, притворившись вконец измученным.

Добрая женщина сразу же вышла на порог и спросила, что с ним и откуда он.

– Я прибыл из Рая, – сказал он. – Меня послали старики, чтобы узнать, как живет их сын со своей женой.

Женщина была поражена – ведь ей довелось увидеть пришельца с загадочной и недостижимой горы Кайлас, той, что в Гималаях, – и она спросила, кто же те счастливые люди, которые прислали его сюда. Негодник назвал имена родителей ее мужа, поскольку знал, что они уже умерли, и это еще сильнее заинтриговало женщину.

– Ну и как они там? – спросила она. – Хорошо ли им там живется? Если б только муж мой был дома и мог услышать новости о своих дорогих стариках!

Она попросила его присесть отдохнуть и буквально засыпала вопросами об умерших.

Ее интересовало, – что как раз было на руку мошеннику, – достаточно ли у родителей мужа еды и одежды, и счастливы ли они. Опасаясь, что до возвращения мужа он не успеет убраться восвояси, мошенник решил положить конец ее расспросам.

– Женщина, – сказал он, – у меня нет слов, чтобы описать их нищету. У них на том свете нет ни одежды, ни еды, только немного воды, чтобы утолять жажду. Какое счастье, что ты не можешь видеть их страданий.

– Но почему же их постигла такая судьба? – спросила она. – Ведь у их сына столько добра, да и я ни в чем не знаю отказа.

Короче говоря, она поспешила в дом и вынесла оттуда целую охапку одежды и все свои драгоценности.

– Одежда и драгоценности не спасут их от голода, – воскликнул мошенник, и доверчивая женщина вернулась в дом и вынесла все деньги мужа, сколько смогла найти. Забрав добычу, негодяй тут же исчез.

Вскоре вернулся муж, и можете представить себе его ярость, когда он услышал от взволнованной жены, что явился посланец из Рая, принесший грустные вести, и забрал с собой деньги и одежду для его родителей. Нельзя было терять ни минуты. Он проглотил свою злость и, спросив лишь, в какую сторону отправился посланец, пришпорил коня и бросился вдогонку. Вскоре он увидел вора и стал постепенно нагонять его. Обманщик, понимая, что ему не уйти, решил вновь положиться на свою смекалку. Подхватив свою добычу, он забрался на высокое дерево.

Подъехав к дереву, скряга закричал вору, чтобы тот спускался вниз.

– Извини, – ответил мошенник, – я поднимаюсь в Рай, на Кайлас. – И с этими словами он взобрался на самую верхушку священного фикуса.

Скряга решил было подстерегать вора внизу, но вскоре потерял терпение и сам полез вслед за мошенником. Дождавшись, когда скряга оказался совсем рядом, проворный негодяй сбросил вниз все вещи и быстрее своего преследователя спустился с дерева. Вскочив на его лошадь, он скрылся в густых зарослях джунглей, где уже никто не смог бы отыскать его.

Скряга, конечно, понял, что остался в дураках. Расстроенный, он заковылял домой. Его жена с сияющим лицом поджидала хозяина на пороге, и в избытке переполнявших ее чувств воскликнула:

– О, ты даже отдал свою лошадь, чтобы ее отвели в Рай и твой дорогой отец смог бы на ней ездить.

Будучи неспособным признать, что его тоже одурачили, и желая скрыть свою злость и глупость, скряга пробормотал:

– Да, это так…

Слепцы и слон

Когда читаешь полемические статьи ученых, изучающих фольклор, то порой кажется, что находишься на поле битвы, а не гуляешь среди академических рощ. Эдвард Клод (1840 – 1930), президент Британского фольклорного общества, утверждал, что предания фольклора представляют «устойчивые варварские элементы», сохранившиеся до наших дней. Например, совсем недавно было обнаружено, что слово «Rumpelstiltskin» в Восточной Англии означало «табу» в варварские времена, так же, как и «Tom-Tit-Tot», и так далее. Раввин Моисей Гастер из Румынии (1856 – 1934), другой президент фольклорного общества, напротив, утверждал, что сказки представляют собой «позднее развитие фольклора, вполне нам современное». Но только ли этих двух мнений придерживались фольклористы? Нет. Третий президент фольклорного общества, Альфред Нат (1856 – 1912), полагал, что «сказки иногда отражают древность, а иногда нет»:

– На берегу моря мы можем найти окаменелости…, относящиеся к такой глубокой древности, что даже трудно себе представить, … но мы находим там и отшлифованные волнами осколки пивных бутылок, брошенные на берегу, возможно, всего лишь полгода назад.

Все это напоминает восточный анекдот о мулле Насреддине.

Насреддин вошел в мечеть и спросил собравшихся там людей:

– Знаете ли вы, что я собираюсь сказать вам?

Отовсюду раздались крики «нет», и он сказал:

– С подобными невеждами нечего и связываться!

На следующий день, забравшись на кафедру, он задал тот же вопрос. Ответ был: «Да, знаем».

– Ну, тогда отпадает и необходимость о чем-либо говорить вам, – сказал мулла и удалился.

Когда он в третий раз задал свой вопрос, люди закричали:

– Некоторые из нас знают, а некоторые – нет!

На что Насреддин ответил:

– Тогда пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает. – И покинул мечеть.

Нижеприведенная притча о единстве всеобщего знания, взятая из произведений великого мистика ХIII века из Балха (ныне Афганистан) Мевляны Джалаледдина Руми, вероятно, отражает самую суть этой проблемы.

***

За Гором располагался город, все обитатели которого были слепы. Однажды к городу подъехал царь со всей своей свитой; он пришел во главе целой армии и расположился лагерем в пустыне. В состав его воинства входил слон, который предназначался для атак и для устрашения неприятеля.

Население города загорелось желанием увидеть слона, и вот некоторые представители этого слепого сообщества, как полоумные, бросились искать его.

Но поскольку у них не было знания ни о его форме, ни о его размерах, то, обступив слона, слепцы принялись его ощупывать.

И каждый подумал, что теперь-то он знает, каков из себя слон, поскольку ощупал какую-то часть его.

По возвращении в город их окружила толпа любопытных. Все сгорали от невежественного желания узнать истину от тех, кто сам блуждал в потемках.

Жители города спрашивали, каковы же форма и размеры слона, и выслушивали все, что им говорили в ответ.

Спросили, на что похож слон, человека, которому попалось в руки слоновье ухо. Тот ответил:

– Это большая и круглая штуковина, широкая и плоская как ковер.

Тот же, кто ощупывал хобот, заявил:

– Нет, я один знаю правду. Слон похож на прямую полую трубу, ужасающую и разрушительную.

Человек, ощупывавший ноги, произнес:

– Он могучий и твердый, и подобен колонне.

Каждый обследовал какую-то одну часть слона и создал превратное о нем представление. Всей правды не узнал никто – знание не ходит рука об руку со слепотой. Каждый представлял себе что-то свое, и каждый из них ошибался.

Сотворенное не ведает о Божественном. В этой высшей науке невозможно что-то познать с помощью обычного ума.

Анпу и Бата

Сказке об Анпу и Бате, обнаруженной среди папирусных свитков Древнего Египта, уже более трех тысяч лет и она считается самой старой сказкой, дошедшей до нас в письменном виде. Но возможно, что и в те времена она была уже достаточно древней. Самое интересное, что в ней содержатся элементы, присущие сказкам всех ныне живущих народов. Первая ее часть напоминает библейскую историю об Иосифе и жене Потифара. Основная идея этой истории – символ жизни, подразумевающий смерть и независимое существование души. В одной только Европе эта тема встречается более чем в 800 сказках, а люди, рассказывающие их, и не подозревают, что продолжают древнюю традицию, возникшую еще во времена XIX династии фараонов Древнего Египта.

Полагают, что эта сказка полностью или в основных частях совпадает с мифом о Персее и Андромеде, где герой убивает дракона, – сюжет, встречающийся в сказках почти всех стран мира.

Ветхий папирусный свиток, хранящийся в Британском музее, содержит приписку древнего писца с угрозой (подобные угрозы до сих пор встречаются в восточных рукописях) тем, кто будет бесчестить эту историю: «Превосходно завершен с миром для Ка (души) писца сокровищницы Кагаду, сокровищницы Пахао. И для писца Хора, и для писца Мераманта. Записан писцом Аненой, владельцем этого свитка. И пусть Тахуи покарает того, кто скажет что-нибудь против этого свитка».

Среди восточных владык существовал обычай: если рассказанная история приходилась им по вкусу, они приказывали записать ее и помещали свиток в свою сокровищницу.

***

Жили однажды в Египте два брата, очень любившие друг друга. У старшего брата была красивая молодая жена и пара прекрасных быков, на которых он пахал свою землю. Звали его Анпу. А младшего брата звали Бата. Этот юноша делал для своего брата все: сопровождал его, когда тот вел быков в поле, прислуживал ему как слуга, косил пшеницу, ухаживал за скотиной. Бата работал день и ночь, и во всем Египте лучше его брата не было для него никого.

Пришел срок пахать землю, и старший брат сказал Бате:

– Завтра утром принеси на поле зерно, ибо пора сеять пшеницу. Нил вернулся в свои берега, и настало время сева.

Анпу ушел пораньше, а Бата должен был принести зерно, поэтому он постучался в дверь дома брата и сказал своей невестке – красавице жене Анпу:

– Мне нужно набрать зерна, нам с братом оно сегодня понадобится.

На что женщина ответила:

– Пойди сам да набери, не видишь, я причесываюсь, мои руки заняты шпильками и лентами. Не могу же я все бросить, чтобы принести тебе зерна.

Бата вошел и насыпал в мешок столько пшеницы, сколько мог унести – ему хотелось, чтобы первый день сева прошел удачно.

Увидев, что он несет большой мешок, жена брата сказала:

– А ты, как я погляжу, силен, да и хорош собою. Раньше я не замечала этого. Побудь со мной перед уходом – ведь вы оба вернетесь только вечером, а мне придется скучать. Одари меня своей лаской, и мне будет о чем вспоминать, когда я останусь одна.

Бата в ужасе отшатнулся, и лицо его побагровело от гнева. Он сказал:

– Ведь ты для меня все равно что родная мать! Разве ты не уважаемая жена моего брата? Обещаю забыть твои слова, если ты их забудешь.

И он отправился в поле, пытаясь выбросить из головы ее предложение, ибо она была его невесткой, и хотя он всегда считал ее красивой, сейчас она показалась ему воплощением зла.

Весь день они с братом работали в поле и вернулись только вечером. Они надеялись, что дома, как обычно, их ждет ужин, но когда они подошли к дому, то не увидели ни света, ни огня, да и едой что-то не пахло.

Бата отправился в сарай покормить скотину, а Анпу вошел в дом, чтобы узнать, что случилось с его женой. Она лежала, съежившись под одеялом, и плакала, будто у нее что-то болело.

– Что здесь произошло? – спросил он. – Может быть, сюда кто-то вошел в мое отсутствие и обидел тебя?

– В твое отсутствие заходил только твой братец, подлец и негодяй! – закричала она. – Спроси у него, что произошло здесь!

– Ты что это говоришь? Он посмел прикоснуться к тебе? – взревел разъяренный муж.

– Да,– ответила жена. – Когда он зашел за зерном, я причесывалась, и он сказал мне: «Прежде, чем я уйду пахать, побудь со мной, брат не узнает об этом», – и он овладел мною. О, мне так стыдно, муж мой, что я не смею смотреть тебе в глаза!

Анпу наточил свой нож и встал у входа в сарай, чтобы убить брата, когда тот выйдет из сарая, направляясь ужинать.

А младший брат, ни о чем не подозревая, занимался в сарае своим делом, как вдруг его любимая корова сказала ему:

– Будь осторожен, Бата! Твой брат наточил нож и ждет тебя у входа в сарай, чтобы убить. Беги, не возвращайся в дом, не то умрешь.

Юноша выглянул из окошка и увидел, что брат его, держа в руке нож, замер у двери сарая. Опасаясь, что объяснить брату, как все было на самом деле, ему не удастся, Бата проделал дыру в глиняной стене и со всех ног бросился бежать. Но старший брат услыхал, что он сбежал, и пустился вдогонку. Его глаза пылали жаждой мести.

Бата, напуганный до смерти, закричал:

– О великий Ра Харахити, Бог всемогущий, Бог, отделяющий добро от зла! Спаси меня! – И Ра внял его мольбе.

Могучая река разлилась между двумя братьями, и Анпу не смог бы пересечь ее, даже если бы у него была лодка, ибо река кишела крокодилами. Старший брат был в ярости, что Бата, оставшись невредимым, выскользнул из его рук, и он принялся ругать его на чем свет стоит.

Но Бата громко закричал ему в ответ:

– О брат мой, не торопись обвинять меня. Я не могу доказать, что не сделал ничего плохого, но меня предупредила моя корова, и я убежал, опасаясь за свою жизнь. Почему ты решил убить меня, даже не спросив, сделал ли я то, в чем ты меня обвиняешь?

И брат крикнул ему:

– Тогда скажи мне, что произошло на самом деле?

Бата ответил:

– Чтобы набрать зерна, я сам пошел в закрома, поскольку твоя жена отказалась помочь мне, говоря, что причесывается и не хочет отвлекаться. После того как я набрал зерна, она сказала, что я красив и силен и уговаривала меня немного побыть с ней, добавив, что ты все равно не узнаешь. Вот видишь, как все было на самом деле.

– Поклянешься ли ты именем Ра Харахити, что твои слова – истинная правда? – прокричал старший брат.

– Клянусь именем Ра Харахити, что это правда, – ответил младший брат и, взяв нож, отрезал от себя кусочек плоти и бросил его в воду, где его тут же съели крокодилы.

Старший брат понял, что был не прав, он ругал свою жену и плакал оттого, что обидел брата. Понимая, что из-за крокодилов в реке не может приблизиться к брату, он все стоял на берегу, отшвырнув подальше свой нож.

– Раз уж мы оба знаем, что, пытаясь убить меня, ты совершил зло, то теперь ради меня сделай доброе дело, – попросил Бата.

Анпу заверил, что сделает все, что брат велит.

И Бата сказал ему:

– Я ухожу в долину акаций. Ты же возвращайся домой и теперь сам заботься о своей скотине. А для меня ты можешь сделать вот что. Душа моя покинет тело и вселится в цветок акации. Когда дерево срубят, – а это обязательно случится, – поставь цветок акации в стакан с холодной водой, ибо в нем будет моя душа. Однажды, когда подадут тебе стакан пива и оно забурлит и запенится, ты, не мешкая, отправляйся в путь и отыщи цветок, даже если искать тебе придется семь лет, после чего поставь его в воду. Прощай.

Сказав эти странные слова, юноша замолк и отправился в долину акаций.

Старший брат вернулся домой. Он был так разгневан на свою жену, что в приступе ярости убил ее. Потом он выбросил свой нож и сам стал ходить за скотиной и пахать землю, горюя о своем брате.

Прошло время – младший брат давно уже проживал в долине акаций. Он вынул из себя душу, и она жила теперь в цветке акации, на самой вершине дерева. Сам же Бата построил себе маленький домик и жил в нем, окруженный хорошими вещами.

Однажды, гуляя по долине, он встретил девятерых богов, отправившихся поглядеть на землю Египта. Когда Бата подошел к ним, они беседовали друг с другом. Завидев его, они спросили:

– О Бата, Бык Девяти Богов, почему ты гуляешь один? Твой брат убил свою жену, и все счеты между вами окончены. Его грех прощен.

Затем, после того как Бата опустился перед ними на колени, Ра Харахити сказал Хнуму:

– Сотвори для него женщину, чтобы не был он одинок. Пусть будет у него жена.

И Хнум сотворил для Баты жену. Она была прекраснее всех женщин на свете. Семь Гатхор пришли взглянуть на нее и хором возгласили:

– Каждый бог наделил ее самым лучшим из всего, что у него было, но смерть ее будет ужасна!

Целыми днями Бата охотился, а вечером возвращался домой и складывал к ногам жены – ибо сильно любил ее – всю свою добычу. Однажды он сказал ей:

– Я должен предупредить тебя: никогда не приближайся к морю, ведь если оно тебя схватит и унесет с собою, освободить тебя я не смогу – поскольку душа моя живет в цветке на вершине акации, и нет у меня другой силы, кроме той, что находится в цветке.

Узнав его тайну, она улыбнулась и много об этом думала.

На следующий день она отправилась гулять на берег моря и, увидев ее, море принялось гнать на берег волны, стараясь схватить ее. Испугавшись страсти моря, она пустилась бежать со всех ног и спряталась у себя в доме.

Тогда море сказало акации:

– Хочу заполучить эту женщину. Какая досада, что не удалось мне поймать ее!

Акация подхватила локон, который жена Баты отрезала как-то, сидючи под ней, и бросила его в море. Море отнесло его к тому месту, где слуги стирали одежду фараона.

Слуга, стоявший на песке, поднял локон и, вдохнув в себя его сладкий аромат, чуть было не лишился чувств. Он положил его среди одежды, которую должны были отнести фараону, и фараон, почувствовав этот запах, пришел в восторг.

– Откуда исходит столь необычный, волшебный аромат? – вскричал он. – Приведите ко мне мудрецов, чтобы они тоже понюхали и определили, что это за запах.

Явились мудрецы, знатоки всяческих примет и предзнаменований, и сказали фараону:

– Аромат источает прядь волос дочери Ра Харахити, которая взяла себе все самое лучшее от каждого из богов. Пошли гонцов к побережью, и они найдут ее в долине акаций.

И фараон послал в долину многочисленных слуг, которые попытались отнять у Баты его жену, но он перебил их всех. Никто из них не вернулся к фараону, и тогда фараон послал другой отряд – на этот раз его составляли всадники и закаленные в боях воины, и им велено было привезти жену Баты.

И Бате пришлось отпустить ее, но его самого солдаты оставили в живых. Он лежал под акацией и предавался своему горю. Мысленно пытался он послать весть своему брату, чтобы напомнить ему о тех словах, с которыми он обратился к Анпу на берегу реки, кишевшей крокодилами, в тот день, когда они виделись в последний раз.

Прекрасная женщина очень понравилась фараону, и он отдал ей все, что было ему подвластно.

– Фараон, – сказала она, приняв от него в подарок золото, драгоценные камни и редчайшие кольца, – пошли людей срубить акацию, ибо в самом верхнем ее цветке живет душа моего мужа, а я хочу, чтобы он умер. – И люди пришли и срубили дерево в долине; так что цветок с ее вершины, в котором была заключена душа Баты, упал на землю, и Бата тоже свалился мертвым.

В тот самый момент кто-то протянул Анпу – старшему брату – стакан пива, и он собрался уже отпить глоток, как жидкость вдруг вспенилась и забурлила. Тут вспомнил он слова, сказанные братом много лет назад, взял свой посох, надел походную одежду и сандалии и отправился в путь.

Он шел и днем, и ночью, пока не добрался до долины акаций. Там он увидел срубленное дерево, рядом с которым лежало бездыханное тело его брата. Он горько заплакал и принялся искать цветок, в котором была душа Баты, но никак не мог найти его. Тогда он лег спать под стволом дерева и сказал себе:

– Завтра, и еще раз завтра, и еще раз завтра я буду искать этот цветок снова и снова, пока не найду его, пусть даже вся моя жизнь уйдет на это.

На следующий день он не нашел его, зато заметил семечко, лежавшее в трещине на земле. Анпу положил его в чашку с водой, и семечко проросло. Вскоре оно превратилось в цветок, в котором была заключена душа младшего брата. Через несколько мгновений Бата зашевелился под одеждой, покрывавшей его, и теперь уже сам, здоровый и сильный, предстал перед Анпу. Они радостно обнялись и, усевшись на землю, несколько часов говорили между собой.

Потом Бата сказал брату:

– Я превращусь – да помогут мне Боги – в огромного быка, а ты сядешь мне на спину, и мы отправимся во дворец. К тому времени, когда солнце трижды взойдет над горизонтом, мы уже будем там, где жена моя дурачит фараона. Лишь только фараон меня увидит, он тут же велит позвать тебя и осыплет золотом, серебром и прочими богатыми дарами. Меня сочтут величайшим чудом, а ты вернешься в свой старый дом богачом. – И тут же на глазах у Анпу он превратился в огромного быка. Старший брат сел к нему на спину, и через три дня они предстали перед фараоном.

Никогда в районах Верхнего ли, Нижнего ли Нила не встречал фараон такого великолепного быка, поэтому он наградил старшего брата богатейшими дарами, а Бату, в образе быка, велел поставить в свою дворцовую конюшню, чтобы за ним тщательно ухаживали, как и подобает ухаживать за столь прекрасным тельцом. Гигантское животное было таким смирным, что знатные дамы частенько украшали его гирляндами цветов. Однажды, когда жена Баты, по велению фараона ставшая принцессой, приблизилась к нему, бык произнес человеческим голосом:

– Я жив, и боги в мудрости своей пожелали, чтобы я превратился в этого великолепного быка.

Она страшно испугалась и стала думать, как ей снова избавиться от мужа. Придя к фараону, она сказала:

– Мой повелитель, не будет мне в жизни счастья, пока не прикажешь ты зарезать этого быка и не накормишь меня его печенью, чтобы излечить мой недуг, ибо я уверена, что это создание пригодно лишь для того, чтобы его съели!

И фараон тут же велел зарезать быка и добавил:

– А его печень отнесите принцессе, чтобы она побыстрее поправилась.

Был задуман грандиозный праздник, на котором быка предстояло принести в жертву богам. Когда жрецы вонзили в него нож, он стряхнул две капли крови из раны на плече на стену дворца. Кровь стекла по обеим сторонам огромной двери, и там, где она просочилась в землю, выросли два священных фруктовых дерева. Они росли и росли, с каждым днем становясь все выше и выше, и оба дерева были совершенны во всех отношениях.

Придворный пошел сообщить фараону:

– Подумать только! По обеим сторонам высокого входа во дворец выросли два гигантских дерева авокадо! Это доброе предзнаменование, о фараон!

И люди радовались появлению деревьев, выросших чудесным образом из капель крови быка, и стали приносить им жертвы.

Придворные дамы увивали их гирляндами цветов и молились, чтобы они даровали им милость богов.

Когда жена Баты подошла к деревьям, Бата заговорил с ней своим собственным голосом, который она так хорошо знала:

– Неверная женщина, я – Бата, которого ты трижды предавала. Сначала ты ушла к фараону, потом велела срубить дерево, где жила моя душа, а затем велела зарезать быка. Теперь я живу в крепости этих деревьев. И я никогда не умру!

Принцесса отправилась к фараону и сказала:

– Если ты меня любишь, сделай мне одолжение. Не нравятся мне эти два уродливых дерева авокадо, что растут по обеим сторонам огромной двери во дворец. Вели срубить их, ибо день ото дня они становятся все страшнее и страшнее, и я уверена, в один прекрасный день они разрушат дворец!

Фараон, ослепленный любовью к ней, согласился, и на следующий день дровосеки, стараясь изо всех сил, уже рубили прекрасные фруктовые деревья. Принцесса стояла неподалеку, наблюдая за ними и радуясь в душе, как вдруг крошечная щепка отскочила и влетела ей прямо в рот. От испуга она проглотила ее. К тому времени деревья были срублены и лежали у входа во дворец.

Прошло девять месяцев, и у принцессы родился мальчик, и возрадовалась вся страна, ибо фараон был уверен, что это его сын. Месяц проходил за месяцем, и фараон любил ребенка все сильнее и сильнее, и присвоил ему титул царского отрока Куша, наследника всех земель Верхнего и Нижнего Нила.

Вскоре после этого фараон умер. Тогда принц, его наследник, сказал:

– Пусть все знатные люди прибудут ко мне во дворец – я собираюсь рассказать им обо всем, что случилось со мной.

Они пришли, и он рассказал им все. Из деревни привезли Анпу, и он стал министром при дворе принца. Потом привели жену Баты, судили ее, и она получила свое наказание.

Тридцать лет Бата правил Египтом, и люди так полюбили его, что, когда он умер, фараоном стал его брат.