Текст книги "Сказки дервишей"

Комар Намус и слон

Давным-давно жил-был комар по имени Намус, который за свой тонкий ум был прозван Проницательным. Однажды, поразмыслив о своей жизни и руководствуясь весьма благовидными и вескими причинами, Намус решил сменить жилище. Своим новым пристанищем он избрал ухо одного слона, ибо дом такого рода казался ему самым подходящим и удобным.

Итак, осталось только осуществить задуманное, и вскоре Намус обосновался в просторном и очень уютном ухе.

Спустя какое-то время Намус произвел несколько поколений комаров. В его жизни периоды напряженного труда чередовались с периодами отдыха и покоя, радость сменялась печалью, поиски завершались достижениями. Словом, судьба его ничем не отличалась от судеб других комаров.

Ухо слона было его домом, и, как бывает в таких случаях, он чувствовал, что вся его жизнь, его история, само его существо неразрывно связаны с этим местом. Это ощущение он постоянно поддерживал в себе, пока оно не стало частью его самого. Ухо было таким теплым, таким уютным, таким просторным. Здесь ему довелось так много всего пережить…

Переезжая в этот дом, Намус, естественно, не обошелся без приличествующих случаю церемоний. Прежде чем въехать в новое жилище, он изо всей мочи пропищал слону о своем решении.

– О слон, – закричал он, – знай, что не кто иной, как я, комар Намус, по прозвищу Проницательный, собираюсь поселиться здесь. Но так как это твое ухо, то я, желая соблюсти обычай, сообщаю тебе о моем решении.

Слон не возразил.

И Намус вселился, даже не подозревая, что слон его попросту не услышал.

По правде говоря, слон даже не почувствовал вселения комара со всем его многочисленным семейством в свое ухо. Присутствие или отсутствие комара ни в какой мере им не ощущалось.

Но вот прошло какое-то время, и Намус, опять побуждаемый вескими причинами, решил снова сменить свое жилище.

Как и в начале, он решил, что сделать это вправе только в соответствии с установленной и освященной веками традицией.

Он заранее стал готовиться к тому, чтобы объявить слону о своем уходе.

Итак, окончательно убедившись в правильности своего решения и хорошо отрепетировав прощальный монолог, он прокричал его слону в самое ухо. Но не получил никакого ответа. Он крикнул еще раз, но слон по-прежнему хранил молчание.

Тогда Намус, полный решимости заставить все-таки слона услышать его назойливые, но красноречивые слова, набрал полную грудь воздуха и в третий раз прокричал:

– О слон, знай, что я, Проницательный Намус, намерен покинуть свой очаг и дом в твоем ухе, в котором я так долго прожил. И для этого у меня есть вполне веские основания, которые я хочу тебе изложить.

Наконец слова комара достигли слуха слона, и он сумел их разобрать.

Пока он их обдумывал, комар продолжал:

– Каков твой ответ? Что ты думаешь по этому поводу?

Слон медленно поднял свою огромную голову и протрубил:

– Ступай с миром, ибо твой уход имеет для меня такое же значение, какое имел твой приход.

* * *

Эта сказка о Проницательном Намусе на первый взгляд может показаться язвительным намеком на предполагаемую бесполезность жизни. Но такое понимание сказки, сказал бы суфий, говорит о невосприимчивости читателя.

Что должно быть подчеркнуто в этой истории, так это основной недостаток человеческих суждений об относительной значимости жизненных ценностей.

Человек полагает, что вещи, имеющие большое значение, не важны, тогда как обыденное, по его мнению, существенно.

История эта приписывается шейху Хамзе Маламати Мактулу. Он основал орден Маламати и был казнен в 1575 году по обвинению в христианстве.

Идиот, мудрый человек и кувшин

Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно истолковывать то, что случается с ним, что делает он сам или что делается другими. Причем он дает этому столь правдоподобные объяснения, что мир, в котором он живет, кажется ему и ему подобным логически завершенным и истинным.

Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному мудрому человеку.

По дороге он из-за своей невнимательности споткнулся о камень, упал и разбил кувшин.

Придя к мудрецу, он показал ему ручку от кувшина и сказал:

– Такой-то человек послал вам этот кувшин, но злой и ужасный камень украл его у меня по пути сюда.

Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но, желая все-таки проверить, насколько идиот последователен в своем мышлении, он спросил:

– Если кувшин украли, зачем же ты принес ручку от него?

– Я не так глуп, как думают люди, – ответил идиот, – я принес тебе ручку в доказательство моих слов.

* * *

Среди дервишских учителей время от времени повторяется, что человек, как правило, не в состоянии раскрыть внутреннее направление событий, которое дало бы ему возможность в полной мере пользоваться своей жизнью.

Эта история, представленная английской аудитории Колонелом Вилберфорсом Кларком («Диван-и-Хафиз»), типична для суфийской литературы.

Существует утверждение, что некоторые люди, освоившие эту доктрину через подобные карикатурные иллюстрации, могут повысить свою «чувствительность» и постичь внутренний ход событий.

Приводимый здесь вариант взят из дервишской коллекции, приписываемой Пир-и-ду-Сара, «Обладателю Залатанной одежды», который умер в 1790 году и похоронен в Мазар-и-Шариф в Туркестане.

Своенравная принцесса

Некогда жил-был один султан. Все, чему его научили с детства и во что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом был справедлив.

У него было три дочери. Однажды он призвал их к себе и сказал:

– Все, чем я владею, принадлежит или будет принадлежать вам. От меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а значит, и ваша судьба.

Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам, согласились с ним. Но третья дочь, самая младшая, сказала:

– Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, все же не могу поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.

– Мы проверим это, – сказал султан и тут же приказал заточить девушку в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами, которые могли бы принадлежать и ей.

Заточив свою дочь, султан сказал себе: «Моя дочь томится в келье по моей воле, а не по своей. Это в полной мере доказывает для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно от меня зависит ее судьба».

Жители той страны, прослышав о том, что случилось с принцессой, говорили друг другу: «Все мы знаем нашего правителя, и ничего дурного за ним не замечали. Раз он обошелся так со своей собственной дочерью, его плотью и кровью, значит, она сказала или сделала что-то очень плохое».

Они искренне думали так, потому что не достигли того уровня, чтобы обсуждать притязания султана на абсолютную правоту всегда и во всем.

Время от времени султан навещал свою дочь. Он заставал ее каждый раз все более ослабевшей и изможденной. Но ничто не могло сломить ее.

Наконец султан потерял терпение. «Твое упорное непослушание, – сказал он ей однажды, – только раздражает меня и, возможно, ослабит мой авторитет; я могу убить тебя, но у меня доброе сердце, поэтому я решил изгнать тебя из моего царства в дикую пустыню, где живут только звери и такие же безумцы, как ты, которые не смогли ужиться в нашем разумном обществе. Там ты скоро поймешь, можешь ли ты существовать без своей семьи, и если сможешь, то предпочтешь ли этот образ жизни нашему».

Его указ был тут же выполнен, и принцессу прогнали из владений султана.

Она оказалась на свободе, в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей на ту, к которой привыкла с детства. Но скоро принцесса поняла, что пещера может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка приспособилась к новым условиям. Воду она брала из ручья, на земле отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.

«Здесь, – сказала она себе однажды, – все элементы жизни находятся в гармонии друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в частностях неподвластна воле моего отца-султана».

И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в свою страну, и там они поженились.

Спустя некоторое время они снова вернулись в ту дикую местность и построили там огромный процветающий город, воплотивший в полной мере их мудрость, находчивость и веру.

«Безумцы» и другие изгнанники, населявшие дикую пустыню, многие из тех, кого считали сумасшедшими, смогли существовать в полной гармонии со всем, что их окружало.

Слава об этом городе разнеслась по всему свету. Его могущество и красота затмили красоту и могущество государства, которым правил отец принцессы.

По желанию всех жителей принцесса и ее муж стали правителями этого нового и идеального государства.

В конце концов старый султан решил посетить загадочный и чудесный город, возникший в пустыне и населенный, как он слышал, теми, кого он и ему подобные презирали.

Итак, он прибыл в город. Низко склонившись в поклоне, султан приблизился к подножию трона, на котором восседала молодая чета, и, подняв глаза, чтобы увидеть тех, чья справедливость, богатство и понимание превзошли его собственные, услышал тихий голос своей дочери:

– Видишь, отец, каждый человек имеет свою судьбу и возможность выбирать.

* * *

Султан Саладин, как повествует суфийский манускрипт, встретил великого учителя Ахмеда аль-Рифаи, основателя ордена Рифаийя, «завывающих дервишей», и задал ему несколько вопросов.

Эта история была поведана Рифаи в ответ на следующий его вопрос: «Почему вы убеждены, что правила и закон недостаточны для сохранения счастья и справедливости?»

Их встреча произошла в 1174 году. Но эта история, также известная и в других традициях, помимо суфийской, используется для того, чтобы проиллюстрировать возможность «другого состояния сознания» у человека.

Наследство

Один человек, умирая вдали от своего дома, составил завещание, в котором распорядился своим имуществом в следующих словах: «Пусть община, на землях которой расположено мое имение, возьмет из принадлежащего мне то, что пожелает, и пусть то, что она пожелает, отдаст Арифу Смиренному».

В то время Ариф – молодой человек, не создавший себе еще никакого положения в обществе, – был самым незначительным членом этой общины. Поэтому старшие члены забрали себе из завещанных наделов то, что пожелали, согласно завещанию, Арифу же достался самый ничтожный клочок, на который не нашлось никаких охотников.

Прошло много лет, и вот Ариф, возмужав и поумнев, потребовал у общины свою законную долю. Но старшие сказали ему: «Мы выделили тебе то, что причиталось по завещанию».

Они, в самом деле, считали, что это так, потому что завещатель велел взять то, что они пожелают.

И вдруг, в самый разгар спора, перед ними возник незнакомый человек; суровость его лица и внушительный вид тут же приковали к нему взоры всех присутствующих. Он сказал:

«Смысл завещания состоял в том, что вы должны отдать Арифу то, что желаете для себя, ибо он может лучше вас распорядиться наследством».

Эти слова так подействовали на старших, что в момент прозрения они вдруг поняли истинный смысл фразы: «Пусть то, что они пожелают, отдадут Арифу».

– Знайте, – продолжал неизвестный, – что, если бы завещатель открыто объявил Арифа своим наследником, он был бы бессилен помешать общине узурпировать его владения. По крайней мере, наследство значительно уменьшилось бы.

Поэтому он доверил все вам, предвидя, что если вы будете считать это наследство своей собственностью, то будете заботиться о нем и сохраните его для Арифа. Вот почему, заботясь о сохранении и передаче своих богатств в верные руки, он составил столь мудрое завещание. Теперь как раз пришло время возвратить наследство законному владельцу.

Итак, наследство возвратилось к истинному наследнику, старшие сумели увидеть правду.

* * *

Суфийское учение о том, что люди желают для себя то, что они должны желать для других, подчеркнуто в этой истории. Ее рассказал сейид Гхаус Али Шах, святой из ордена Кадири, который умер в 1881 году и похоронен в Панипате.

Идея эта сама по себе не оригинальна, хотя в фольклоре сказание служит иллюстрацией принципа, согласно которому наследство в конце концов возвращается к достойным наследникам, несмотря на то что в течение многих лет они были бессильны отстоять его.

В некоторых дервишских кругах сказанию дают следующее толкование: «Ты владеешь многими дарами, которые тебе даны только на время; поняв это, ты сможешь вернуть их законному владельцу».

Клятва

Один человек, обремененный бесконечными неудачами, поклялся, что, если несчастья оставят его, он продаст свой дом и раздаст нищим все деньги, которые получит за него.

Через некоторое время судьба стала милостивой к нему, и он вспомнил о своей клятве. Но ему не хотелось терять так много денег, и тогда он придумал выход из положения.

Он объявил, что продает свой дом, но с кошкой в придачу. За дом он просил одну серебряную монету, а за кошку – десять тысяч.

Вскоре пришел покупатель и купил дом и кошку. Одну монету, полученную за дом, человек отдал беднякам, а десять тысяч, вырученные за кошку, оставил себе.

Многие люди мыслят так же, как этот человек. Они решают следовать какому-нибудь учению, но свою связь с ним истолковывают так, как им выгодно.

До тех пор пока они не преодолеют этой тенденции путем особой тренировки, они вообще не смогут учиться.

* * *

Согласно дервишскому рассказчику, шейху Насиру аль-Дин Шаху, в этой притче иллюстрируется умышленный обман или, возможно, извращенный ум, бессознательно пускающийся на подобные обманы.

Шейх, также известный как «Светоч Дели», умер в 1846 году. Его гробница находится в Дели, Индия.

Настоящий вариант рассказа, авторство которого ему приписывается, взят из устных преданий ордена Чишти.

Притча используется для того, чтобы ознакомить с психологической техникой, цель которой сделать ум стабильным, исключив для него возможность самообмана.

Идиот в большом городе

К пробуждению можно прийти различными путями. Но только один путь является правильным. Человек спит; он должен пробудиться правильным способом. Послушайте историю об одном невежественном человеке, который проснулся неправильно.

Глупец попал однажды в огромный город и, увидев на улицах множество снующих туда-сюда людей, оторопел. На ночь он устроился в караван-сарае, но, боясь, что утром не сможет найти себя в этой толпе людей, прежде чем уснуть, привязал к ноге тыкву.

Один шутник, наблюдая за ним, все понял. Он дождался, пока глупец заснул, затем отвязал от его ноги тыкву и привязал к своей, после чего улегся рядом и тоже уснул. Проснувшись утром, глупец первым делом стал искать тыкву. Увидев ее на ноге другого человека, он решил, что тот человек и есть он сам. В совершенном смятении он растолкал того человека и закричал: «Если ты – это я, то скажи мне, ради небес, кто я и где я?»

* * *

Эта сказка, которая также появляется в собрании шуток Муллы Насреддина, известном во всей Центральной Азии, дошла до нас в великом духовном классическом произведении «Саламан и Абсаль», принадлежащем перу мистика XV столетия Абдурахмана Джами. Он родился на берегах Оксуса, а умер в Герате, оставив по себе славу величайшего персидского поэта.

Джами вызывал яростные нападки святош своей откровенностью и особенно заявлением, что он никого не считает своим учителем, кроме собственного отца.

Как возникло предание

Давным-давно существовал город, состоящий из двух параллельных улиц. Однажды один дервиш перешел с одной улицы на другую, и жители этой улицы заметили, что глаза его полны слез.

– Кто-то умер на соседней улице! – закричал один из них, и тут же все дети, игравшие поблизости, подняли крик.

На самом же деле дервиш плакал от того, что незадолго до этого чистил лук.

Но шум все нарастал, и его вскоре услыхали на соседней улице. Жители обеих улиц были так опечалены и испуганы, вообразив, что у соседей несчастье, что не решились даже поинтересоваться о причине переполоха.

Один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал им спросить друг у друга, что случилось.

Слишком возбужденные, чтобы внять его совету, они отвечали: «Мы и так знаем, что наших соседей постигло большое несчастье».

Это известие распространилось со сверхъестественной быстротой, и вскоре уже никто из жителей двух улиц не сомневался, что у соседей стряслась беда.

Немного придя в себя, и те и другие решили немедленно покинуть эти места и таким образом спасти свои жизни.

Обе общины снялись со своих насиженных мест и направились в противоположные стороны.

С тех пор прошли века, и город тот по-прежнему безлюден. По обе стороны от него, недалеко друг от друга расположены два селения. Жители обоих селений из поколения в поколение передают предание о том, как давным-давно их предки своевременно убежали из обреченного города, в котором жили, и спаслись от неизвестного бедствия.

* * *

Суфии в своих психологических учениях заявляют, что знание, передаваемое обычным путем, подвергается стольким искажениям в результате произвольной редакции и ущербной человеческой памяти, что не способно заменить собой прямого восприятия реальных фактов.

Настоящий рассказ «Как возникло предание», иллюстрирующий субъективность человеческого мышления, взят из обучающей книги «Асрар-и-Кхилватия» («Тайны отшельников»), автором которой является шейх Каландар Шах из ордена Сухраварди. Он умер в 1832 году, его гробница находится в Лахоре, в Пакистане.

Фатима-прядильщица

Некогда в одном городе на далеком Западе жила девочка по имени Фатима. Она была дочерью процветающего прядильщика. Однажды отец сказал ей: «Дочь моя, собирайся в путь. Мы отправляемся в путешествие. У меня есть кое-какие дела на островах Средиземного моря. Может быть, там, в благоприятных обстоятельствах, тебе повстречается красивый юноша, который полюбит тебя, и вы поженитесь».

Итак, они отправились в путешествие, переплывая с одного острова на другой. Отец занимался своими торговыми делами, а Фатима проводила время в мечтах о будущем муже. Однажды, когда они плыли в сторону Крита, их застиг сильный шторм, и корабль пошел ко дну. Фатиму, почти без сознания, волнами вынесло на берег, недалеко от Александрии. Отец ее погиб, и она осталась одна на белом свете, лишенная всяких средств к существованию.

Ужас кораблекрушения и длительное пребывание в открытом море так ее потрясли, что о прежней жизни у нее остались только смутные воспоминания.

Семья одного ткача нашла ее на берегу, когда она брела по песку вдоль моря. Это были бедные люди, но, проникшись состраданием к ней, они взяли ее в свое убогое жилище и обучили ткаческому ремеслу.

Так для нее началась вторая жизнь. Год или два она прожила с ними вполне счастливо и была довольна своей судьбой. Но однажды, когда девушка вышла на берег, ее схватили работорговцы, отвели на корабль и увезли вместе с другими невольниками.

Сколько Фатима ни пыталась вызвать в них сострадание к ее несчастной судьбе, эти люди были непреклонны: они привезли ее в Стамбул, чтобы продать там как рабыню. Судьба распорядилась, чтобы ее мир во второй раз потерпел полное крушение. На невольничьем рынке было несколько покупателей. Один из них искал рабов для работы в его мастерской по изготовлению корабельных мачт. Увидев несчастную Фатиму, он решил купить ее, чтобы хоть как-то облегчить ее участь. «Это будет лучше, чем если она достанется кому-то другому», – подумал он.

Он привез Фатиму к себе, намереваясь отдать ее в услужение жене. Но, оказавшись дома, он узнал, что груз с его товаром, в который он вложил все свои деньги, был захвачен пиратами. Теперь он не мог позволить себе содержать рабочих, и ему, его жене и Фатиме пришлось самим заняться тяжелой работой по изготовлению мачт.

Фатима, благодарная хозяину за его доброту, работала так хорошо и усердно, что вскоре он даровал ей свободу, и она стала его верным помощником. Она почувствовала себя вполне счастливой на этом новом витке своей жизни. Как-то хозяин сказал ей: «Фатима, я хочу, чтобы ты отправилась в качестве моего доверенного помощника на Яву с грузом мачт, и постарайся их выгодно продать там».

И вот Фатима пустилась в плавание, но у берегов Китая мощный тайфун обрушился на ее корабль и потопил его. Девушку снова вынесло на берег, где она очнулась в незнакомой стране. При мысли, что все ее ожидания опять не оправдались, Фатима горько заплакала. Как только что-то начинало складываться в ее жизни, безжалостный рок разрушал все ее надежды. «Почему так происходит, за что бы я ни взялась, меня всегда ждет неминуемая неудача, – воскликнула она в третий раз. – Почему все всегда заканчивается только горем?» Но ответа не было, и она заставила себя подняться и пошла прочь от моря.

И надо же было тому случиться, что в Китае, где никто ничего не слышал о Фатиме и не знал о ее бедствиях, из уст в уста передавалась легенда о том, что какая-то женщина, из другой страны, прибудет однажды в их царство и соорудит шатер для императора. Так как никто в Китае не умел делать шатров, все с живейшим интересом ждали исполнения этого предсказания.

Чтобы не пропустить этой женщины, когда она прибудет, каждый китайский император, согласно заведенному обычаю, раз в год посылал во все города и деревни гонцов, чтобы те разузнавали обо всех чужестранках и доставляли их к нему во дворец.

Когда Фатима, еле волоча ноги, входила в ближайший город, там как раз в это время был оглашен императорский указ о чужестранках. Люди заметили, что она издалека, и объяснили через толмача, что ей необходимо отправиться в столицу.

– Девушка, сумеешь ли ты сделать нам шатер? – спросил Фатиму правитель, когда она предстала перед ним.

– Думаю, что сумею, – ответила Фатима.

Она спросила, есть ли у них веревка, но никакой веревки у них не оказалось. Тогда Фатима, вспомнив свое первое ремесло прядильщицы, насобирала льна и свила веревку. Затем она велела принести прочной материи, но во всем Китае не оказалось такой материи, которая была ей нужна. Вспомнив, чему она обучалась у александрийских ткачей, девушка соткала прочное полотно. Наконец, чтобы окончить работу, ей понадобились шесты, но их тоже не оказалось в Китае. Тут ей пригодилось умение делать мачты, приобретенное в Стамбуле, и она ловко смастерила надежные шесты.

Приготовив все это, она стала припоминать, как выглядели всевозможные шатры, которые ей довелось видеть в скитаниях по свету, и – о чудо! – получился шатер.

Когда сие чудо было явлено императору Китая, он тут же предложил Фатиме исполнить любое ее желание. Она пожелала остаться в его стране, где вскоре вышла замуж за прекрасного принца, родила с ним детей и до конца своих дней была счастлива.

Так, благодаря всем этим приключениям, Фатима поняла, что то, что казалось ей в свое время невзгодами, обернулось для нее тем важнейшим средством, благодаря которому она и достигла полного счастья.

* * *

Во многих современных сюжетах греческого фольклора, где заметное место занимает и эта история, фигурируют дервиши и их легенды. Приводимый вариант рассказа приписывается шейху Мухамаду Джамалуддину из Адрианополя. Он основал орден Джамалийа («Прекрасный»). Умер в 1750 году.