Текст книги "Черная книга"

И над ним навис дамоклов меч закрытия.

Полиция не могла вечно оставаться слепой к тому, что там творится, тем более что число жалоб граждан росло как снежный ком. И чем больше отбросов собиралось в отеле «Сентрал», тем больше отбросов производил и сам отель. В конечном счете там перестали появляться даже завзятые пьяницы. Если вы отваживались зайти в «Сентрал», значит вам срочно понадобилась женщина, дешевые наркотики или повод для драки. А если ничего этого вам не требовалось, то оставалось пенять на себя.

Потом, как и следовало ожидать, «Сентрал» в одну прекрасную ночь сгорел. Это никого не удивило. Настолько не удивило, что местные газеты даже не потрудились уделить этому событию сколь-нибудь заметного места. Полиция, конечно, вздохнула с облегчением. Пожар избавил их от рейда в это заведение.

Но на следующее утро повод для удивления все же появился, потому что, хотя никто из обслуживающего персонала и клиентов не пострадал, среди обугленных потолочных балок обнаружилось мертвое тело, обгоревшее так, что опознать его было невозможно.

И тело это было мертвым еще до пожара.

Ребус знал эти скудные детали. Ни один эдинбургский детектив не мог их не знать. Но вот перед ним лежит черная записная книжка Холмса, и в ней такие соблазнительные наводки. По меньшей мере они казались соблазнительными. Ребус еще раз перечитал соответствующую запись.

Пожар в «Сентрал». El был там! Покер на втором этаже. С участием братьев Р. (т. е. и Морк тоже???). Надо бы выяснить.

Он изучал почерк Холмса, пытаясь разобрать вторую часть этого Еl: то ли латинская буква «l», то ли цифра 1. Если это была буква «l», то не означало ли Еl просто «эль» – название буквы «L»? И почему восклицательный знак? Судя по всему, присутствие некоего El (независимо от расшифровки) стало для Брайана Холмса откровением. И кто такие братья Р., черт их дери? Ребус сразу же подумал о Майкле и о себе – братья Ребус, – но прогнал эту мысль. Что касается Морка[10]10
  Морк – герой американского научно-фантастического ситкома «Морк и Майнди» (1978—1982).


[Закрыть], то тут ему на ум не приходило ничего, кроме дрянного телешоу.

Нет, он слишком устал, чтобы думать сейчас. Завтра будет достаточно времени для размышлений. Может быть, завтра Брайан придет в себя и начнет говорить. Ребус решил помолиться за него, прежде чем лечь спать.

3

Молитва осталась без ответа. Когда Ребус в семь часов позвонил в больницу, Брайан Холмс еще не пришел в сознание.

– Так он в коме или как?

Голос на другом конце провода звучал сухо, бесстрастно:

– Сегодня утром мы проведем все необходимые обследования.

– Какие обследования?

– Вы входите в число ближайших родственников мистера Холмса?

– Каких, к черту, родственников? Я… – Да, кто он? Инспектор полиции? Его начальник? Друг? – Ладно. – Он повесил трубку.

Одна из жилиц-студенток сунула голову в дверь гостиной:

– Хотите травяного чая?

– Нет, спасибо.

– А мюсли?

Ребус отрицательно покачал головой. Она улыбнулась ему и исчезла. Травяной чай, мюсли, господи боже мой! Хорошенькое начало дня. Дверь кладовки открылась изнутри, и Ребус с ужасом увидел появившуюся оттуда девчонку в одной мужской рубашке. Она протерла глаза и улыбнулась ему, направляясь к двери из гостиной. Она шла на цыпочках, чтобы не наступать всей стопой на холодный линолеум.

Ребус секунд десять разглядывал закрывшуюся за ней дверь, потом подошел к кладовке. Майкл лежал голый на кровати – той самой односпальной кровати, которую Ребус на выходных купил в магазине подержанных товаров. Майкл почесывал грудь и смотрел в потолок. Атмосфера в кладовке была – хоть святых выноси.

– Ты сам-то понимаешь, что делаешь, черт возьми? – сказал Ребус.

– Ей восемнадцать, Джон.

– Я не об этом.

– Да? А о чем?

Ребус уже сам не знал о чем. Просто было что-то донельзя отвратительное в том, что его брат трахался в кладовке с какой-то студенткой, пока он, Ребус, спал в нескольких шагах от них. Все это отвратительно – все, от начала до конца. Майкл должен съехать. Сам он, Ребус, переберется в гостиницу или все равно куда. Дальше так продолжаться не может. Это нечестно по отношению к студентам.

– Тебе нужно почаще ходить в паб, – сказал Майкл. – В этом твоя беда.

– В чем?

– Ты не видишь жизни, Джон. Пора тебе немного пожить.

Майкл все еще улыбался, когда Ребус хлопнул дверью, чтобы не видеть его физиономии.

– Я только что узнала про Брайана.

Констебль Кларк смотрела на него убитым взглядом. В лице у нее не было ни кровинки, только на скулах полыхали два пунцовых пятна. Это, да еще розоватая помада на губах – вот и весь цвет на бледной маске. Ребус кивнул, приглашая ее сесть. Она подтащила стул к его столу:

– Что случилось?

– Его ударили по голове.

– Чем?

Хороший вопрос – вопрос, который и должен задать детектив. Вопрос, который Ребус забыл задать вчера вечером.

– Мы не знаем, – ответил он. – И мотива мы пока тоже не знаем.

– Это случилось возле «Кафе разбитых сердец»?

Ребус кивнул:

– На парковке позади здания.

– Он собирался сводить меня туда.

– Брайан держит слово. Не волнуйся, Шивон, он выкарабкается.

Она кивнула, честно стараясь ему поверить:

– Я навещу его попозже.

– Как хочешь, – сказал Ребус, сам не понимая, откуда у него этот странный тон.

Она снова посмотрела на него:

– Я хочу.

Когда она ушла, Ребус прочел служебную записку от старшего инспектора Лодердейла. В ней были расписаны планы первоначального наружного наблюдения по пресечению ростовщичества. Ребуса приглашали задавать вопросы и делать «полезные комментарии». Он улыбнулся, прекрасно понимая, что Лодердейл пытается избежать обычной критики Ребуса, которой тот подвергает распоряжения начальства. Потом ему принесли внушительный пакет, которого он давно ждал. Он открыл картонную коробку и начал вытаскивать оттуда набитые бумагами папки. Это были документы по отелю «Сентрал», его истории и печальному концу. Он понимал, что ему предстоит провести за чтением целое утро, а потому взял записку Лодердейла и крупными буквами написал: «НЕ ВОЗРАЖАЮ», а ниже расписался, после чего кинул ее в лоток для исходящих. Лодердейл не поверит – не поверит, что Ребус согласился с его планом наружного наблюдения, даже не пикнув. Это должно насторожить старшего инспектора.

Неплохое начало рабочего дня.

Ребус взял первую из вынутых папок и начал читать.

Он заполнял примечаниями вторую страницу, когда зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал голос Нелл Стэплтон.

– Нелл, ты где? – спросил Ребус, не прекращая писать, чтобы не потерять мысль и закончить предложение.

– На работе. Просто решила позвонить – не выяснилось ли чего-нибудь.

Он закончил предложение.

– Что именно?

– Ну, что случилось с Брайаном.

– Пока я не уверен. Может, он сам расскажет, когда придет в сознание. Ты в больницу звонила?

– В первую очередь.

– Я тоже. – Ребус снова взялся за ручку.

На другом конце трубки воцарилось нервное молчание.

– Что насчет черной книжки?

– А, ты об этом… Да, я ее просмотрел.

– Вы поняли, чего боялся Брайан? Нашли что-нибудь?

– Может, нашел, может, нет. Не волнуйся, Нелл. Я работаю над этим.

– Это хорошо. – Она явно обрадовалась. – Только когда Брайан придет в себя, не говорите ему, что это я вам сказала.

– Почему? По-моему… это как раз показывает, что он тебе небезразличен.

– Разумеется, небезразличен!

– Но это не помешало тебе выставить его за дверь. – Он сразу же пожалел о своих словах, но слово не воробей. Он чувствовал, как ей больно, слышал это в ее молчании, представляя себе, как она, сидя на своем рабочем месте в университетской библиотеке, прячет от всех лицо.

– Джон, – сказала она наконец, – вы не знаете всего. Вы знаете только то, что сказал вам Брайан.

– Верно. Готов выслушать и тебя.

Она задумалась.

– Не так, не по телефону. Может быть, в другой раз.

– В любое время, когда сочтешь нужным, Нелл.

– Мне нужно работать. Вы сегодня поедете к Брайану?

– Может быть, вечером. Утром его обследуют. А ты?

– Ну конечно. Я заеду. Это же от меня в двух минутах.

А ведь и правда. Ребус подумал про Шивон Кларк. По какой-то причине ему не хотелось, чтобы две эти женщины встретились у постели Брайана.

– И когда ты собираешься?

– В обеденный перерыв, наверное.

– Еще одно, Нелл.

– Да?

– У Брайана есть враги?

Ответила она после короткой паузы:

– Нет.

Ребус подождал, не добавит ли она еще что-нибудь.

– Ну, береги себя, Нелл.

– И вы тоже, Джон. До свидания.

Положив трубку, Ребус вернулся к своим заметкам, но, недописав предложения, остановился и задумчиво постучал по губам концом ручки. Так он сидел довольно долго, потом сделал несколько звонков своим информаторам (слово «осведомители» ему не нравилось) и попросил держать ухо востро – вдруг кто услышит что-нибудь о нападении возле «Кафе разбитых сердец».

– Это мой коллега, так что дело серьезное, ясно?

Говорил он «коллега», но на языке вертелось «друг».

В обеденный перерыв Ребус направился в университет засвидетельствовать почтение старому знакомому с отделения судебно-медицинской экспертизы. Он предварительно позвонил, и потому доктор Курт ждал его в своем кабинете, уже одетый в плащ кремового цвета. Он мурлыкал себе под нос что-то из классики. Ребус узнал мелодию, но название, как ни старался, вспомнить не мог.

– А, инспектор, какой приятный сюрприз.

Ребус опешил:

– Неужели?

– Конечно. Обычно вы меня донимаете, когда у вас зависает какое-то срочное и неотложное дело, но сегодня… – Курт широко раскинул руки, – сегодня приятное исключение из правил. Вы без всякого дела звоните мне и приглашаете пообедать. Как видно, на Сент-Леонардс нынче тишь да гладь.

На Сент-Леонардс как раз кипела работа, но Ребус знал, что она в надежных руках. Перед уходом он хорошенько загрузил Шивон Кларк, так что времени у нее оставалось разве что на сэндвич и кофе в кафетерии. Она попыталась было возмутиться, он сказал, что она может перенести свой перерыв на вторую половину дня, когда поедет навестить Брайана Холмса.

– Как, кстати, вы там устроились?

Ребус пожал плечами:

– Мне все равно, куда меня затолкают. Где вы хотите перекусить?

– Я позволил себе заказать столик в преподавательском клубе.

– Это что, столовка?

Курт рассмеялся, замотал головой. Они с Ребусом вышли из кабинета, и Курт запер дверь.

– Нет, – сказал Курт. – Столовка тут, конечно, есть, но, поскольку обед за ваш счет, я решил, что могу себе позволить что-нибудь чуть более рафинированное.

– Ну что ж, ведите в вашу рафинаторскую.

Обеденный зал находился на цокольном этаже около главного входа в преподавательский клуб на Чемберс-стрит. Они вышли на улицу, и по пути если что и говорили, то лишь когда шум движения стихал и не нужно было напрягать голос. Курт всегда ходил так, будто куда-то опаздывал. Впрочем, он был человек занятой: полная преподавательская нагрузка, а к ней еще и дополнительные обязанности, которые сваливали на его плечи едва ли не все полицейские подразделения Шотландии, а больше всего – эдинбургское.

Обеденный зал был небольшой, но столы стояли не тесно. Ребус порадовался, что и цены тут вполне разумные, хотя счет существенно вырос, когда Курт заказал бутылку вина.

– Я угощаю, – сказал Курт, но Ребус отрицательно покачал головой.

– Угощает главный констебль, – поправил он. В конечном счете у него в самом деле были все основания представить счет за этот обед в бухгалтерию полиции.

Вино подали сразу. Официантка разливала вино, а Ребус размышлял, когда выбрать момент, чтобы приступить к разговору.

– Сланджи![11]11
  Будем здоровы! (гэльск.)


[Закрыть] – Курт поднял бокал. И добавил: – Ну и что у вас за дело? Вы не из тех, кто приглашает приятеля пообедать, если не нужно узнать что-нибудь такое, чего не вытянешь из него без пинты пива или порции бренди в прокуренном пабе.

Ребус улыбнулся:

– Вы помните отель «Сентрал»?

– Эту помойку на Принсес-стрит? Он сгорел лет шесть-семь назад.

– Пять, если быть точным.

Курт сделал глоток вина.

– Припоминаю. Там обнаружили обгоревшее тело. Мы такие зовем «барбекю».

– Но когда вы его обследовали, обнаружилось, что он умер не от огня, не так ли?

– Появились какие-то новые обстоятельства?

– Не совсем. Мне просто хотелось узнать, чту вы помните о том деле.

– Дайте подумать. – Курт замолчал, потому что принесли суп. Он съел три или четыре ложки, потом вытер салфеткой губы. – Тело так и не опознали. Помню, мы пытались установить личность по рентгеновским снимкам челюсти, но не вышло. Никаких внешних примет, конечно, не было, но глупо полагать, будто обгоревшее тело ни о чем не может рассказать. Я делал вскрытие и обнаружил, как и предполагал, что внутренние органы у него в полном порядке. Снаружи прожарен, внутри сырой – как хороший французский бифштекс.

Пара за соседним столом поглощала еду молча, не отрывая глаз от скатерти. Курт либо не замечал этого, либо ему было все равно.

– Его ДНК вот уже четыре года на контроле, но, хотя нам удалось даже образец крови получить из сердца, никаких совпадений мы так и не обнаружили. Сердце, конечно, было самым убедительным свидетельством.

– Из-за пулевого ранения.

– Двух, инспектор. Двух: входного и выходного. Именно потому вы, ребята, и сбежались на пожарище, верно я говорю?

Ребус кивнул. Они всё обыскали вокруг обнаруженного тела, потом увеличили радиус, и наконец один из стажеров нашел пулю. Калибр восемь миллиметров соответствовал ране в сердце, и больше пуля им ни о чем не поведала.

– Еще вы обнаружили, что когда-то давно у убитого был перелом руки.

– Правда?

– Но это нам опять же ничего не дало.

– В особенности, – сказал Курт, очищая тарелку кусочком хлеба, – если иметь в виду репутацию «Сентрала». Вероятно, каждый второй в этом заведении в то или иное время участвовал в драках и что-нибудь себе ломал.

Ребус кивнул:

– Согласен. Но его личность мы так и не установили. Если бы это был завсегдатай или кто-то из обслуги, то кто-нибудь наверняка бы сделал заявление. Но никаких заявлений не последовало.

– Ну, это все было так давно. Хотите выпустить на свет старых призраков?

– Тот, кто шарахнул по голове Брайана Холмса, был не призрак.

– Сержанта Холмса? А что случилось?

Ребус надеялся провести оставшееся до конца работы время за чтением материалов дела. Он предполагал, что на это уйдет полдня, но такая оценка оказалась слишком оптимистической. Теперь он уже думал: хорошо бы отделаться половиной недели, даже если брать материалы домой и сидеть по вечерам. Там было столько всего! Длинные отчеты пожарной службы, вырезки из газет, полицейские рапорты, расшифровки допросов…

Но когда Ребус вернулся на Сент-Леонардс, его уже ждал Лодердейл. Он выслушал соображения Ребуса относительно наружного наблюдения и теперь спешил начать операцию. А это привело к тому, что Ребус застрял в кабинете старшего инспектора на добрых два часа. Первый час они совещались вдвоем, на второй к ним присоединился инспектор Алистер Флауэр, который работал на Сент-Леонардс со дня торжественного открытия отделения в сентябре 1989 года и постоянно хвастался: мол, когда он пожимал руку самому почетному гостю на этом мероприятии, оказалось, что они оба масоны, при этом Флауэр принадлежал, конечно, к старшей ложе.

Флауэр был возмущен нашествием чужаков с Грейт-Лондон-роуд. Если среди сослуживцев возникали трения и прения, можно было не сомневаться, что без Флауэра здесь не обошлось. Если Лодердейл и Ребус в чем-то сходились, так это в нелюбви к Флауэру, хотя Лодердейла медленно затягивало в стан Флауэра.

А Ребусу все в этом типе было отвратительно. Он называл его «Сорнячок» и подозревал, что Флауэр, возможно, имеет какое-то отношение к нежданному вниманию налоговиков к его, Ребуса, персоне.

В предстоящей операции Флауэр должен был возглавлять одну из двух команд наблюдателей. В типичной для себя манере Лодердейл, желая ублажить Флауэра, предложил ему выбрать из двух вариантов. Первый – наблюдение в пабе, куда, как утверждалось, ростовщики приходили взимать долги. Второй – близ предполагаемой штаб-квартиры этой шайки, офиса, примыкающего к фирме такси на Горги-роуд.

– Я согласовал наблюдение на Горги-роуд с Западным территориальным управлением, – сказал Лодердейл, который, как всегда, наиболее эффективен был в кабинетных делах. Отправь его на оперативное задание, и проку будет как от козла молока.

– Ну, если инспектор Ребус не против, – улыбнулся Флауэр, – то я бы предпочел паб. Это ближе к моему дому.

– Интересный выбор, – заметил Ребус. Он сидел, сложив руки на груди и вытянув ноги.

Лодердейл закивал, переводя взгляд с одного на другого:

– Значит, решено. А теперь перейдем к деталям.

К тем самым деталям, что Ребус и Лодердейл битый час оговаривали до прибытия Флауэра. Ребус пытался сосредоточиться, но не мог. Ему отчаянно хотелось вернуться к чтению материалов по отелю «Сентрал». Но чем больше он кипятился, тем медленнее двигалось дело.

План был прост. Ростовщики действовали в пабе «Ферт» на Толлкроссе. Они цепляли там на крючок новых клиентов и поджидали должников, приходивших с еженедельными взносами. В какой-то момент деньги доставлялись в офис на Горги-роуд. Должники приносили взносы и туда, и именно там можно было накрыть главного из засвеченных игроков.

Те, кто работал в «Ферте», были мелкой сошкой. Они собирали деньги и, наверное, прибегали к словесному убеждению, если платеж запаздывал. Но когда речь шла о чем-то серьезном, то за дело брался Дейви Дугари. Каждое утро в одно и то же время Дейви, как заправский бизнесмен, являлся в офис, предварительно запарковав свой «БМВ-635» по соседству с побитыми мини-такси. Если погода стояла теплая, то он на пути от машины до офиса стягивал с себя пиджак и закатывал рукава рубашки. Да, конечно, Торговые стандарты уже какое-то время вели наблюдение за Дейви.

Предполагалось, что сотрудники Торговых стандартов будут присутствовать в обеих точках. Полиция требовалась лишь для соблюдения законности, – по сути, это была операция Торговых стандартов. Они ей и название дали: «Толстосумы». Еще один интересный выбор, думал Ребус, очень оригинальный. Наблюдение в пабе подразумевало, что ты должен сидеть с газетой в руках и обводить кружочками клички лошадей в букмекерских колонках, играть в бильярд или домино, кидать монеты в музыкальный автомат. И конечно, попивать пивко – не выглядеть же белыми воронами среди посетителей!

Наблюдение за офисом подразумевало, что ты должен сидеть в заброшенном помещении на втором этаже жилого дома напротив. Там не было никаких условий – ни туалета, ни отопления. (Сантехнику – вплоть до унитаза – как раз в том году украли.) Хорошенькая перспектива, в особенности для Холмса и Кларк – на нее должна была лечь вся нагрузка по наблюдению, хотя она и рассчитывала, что Холмс вскоре вернется в строй. Ребус подумал о двух своих подчиненных, которые день за днем будут проводить время в этой трущобе, пытаясь согреться в двойном спальном мешке. Силы небесные! Слава богу, что Дугари не работает по ночам. И слава богу, что там еще будут ребята из Торговых стандартов.

И все же мысль о том, что наклевывается возможность прижучить Дейви Дугари, грела Ребусу сердце. Гнилой тип, как гнилое внутри яблоко. Исправить его было невозможно, хотя внешне он и выглядел вполне нормально. Конечно, Дугари был одним из «лейтенантов» Большого Джера. Самого Кафферти как-то раз даже засекли в офисе, что и засняли на пленку. Только проку от этой фотографии было мало: Кафферти найдет тысячу убедительных причин, по которым там оказался. В суде это не предъявишь. Дугари они, может, и прижучат, но Кафферти от них далеко, так далеко, словно мчится на пятой передаче, а они свою груду железа на колесах толкают вручную.

– Итак, – сказал Лодердейл, – мы можем начать уже в следующий понедельник, да?

Ребус очнулся от своих снов наяву. Он понимал, что пропустил немалую часть обсуждения, пока витал в облаках. Он даже не знал, на что подписался. (Его молчание явно было воспринято как согласие.)

– У меня нет никаких возражений, – отозвался Флауэр.

Ребус снова заерзал, предчувствуя, что свобода уже близка.

– Мне, вероятно, понадобится кто-нибудь на замену сержанту Холмсу.

– Ах да, как у него дела?

– Я сегодня еще не успел позвонить в больницу, сэр, – ответил Ребус. – Сообщу вам перед уходом.

– Ладно. Дай мне знать.

– Мы объявили сбор денег, – сообщил Флауэр.

– Бога ради, он ведь еще не умер!

Флауэр и бровью не повел:

– Тем не менее.

– Это правильно, – сказал Лодердейл.

Флауэр скромно пожал плечами. Лодердейл вытащил бумажник и извлек из него скупую пятерку, которую протянул Флауэру.

Какое расточительство, подумал Ребус. Даже Флауэр, казалось, удивился.

– Пять фунтов, – произнес Ребус, без надобности констатируя очевидный факт.

Лодердейл не хотел лишних слов. Он просто хотел, чтобы Флауэр взял деньги, и даже бумажник уже убрал. Флауэр сунул пятерку в карман и поднялся со стула. Ребус тоже встал, хотя и не очень стремился к тому, чтобы оказаться в коридоре вдвоем с Флауэром. И тут Лодердейл остановил его:

– На пару слов, Джон.

Флауэр, выходя, шмыгнул носом, вероятно думая, что Ребус получит выволочку за свою вспышку. Но у Лодердейла на уме было другое.

– Я тут проходил мимо твоего стола… Смотрю, ты взял дело о пожаре в отеле «Сентрал». Дела давно минувших дней, а? – (Ребус ничего на это не ответил.) – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Нет, сэр, – ответил Ребус. Он поднялся и двинулся к двери. По его расчетам, Флауэр уже должен был уйти. – Там нет ничего такого, о чем следовало бы докладывать. Просто хотел освежить в памяти. Можете назвать это историческим проектом.

– Тогда уж, скорее, археологическим.

Лодердейл был прав: старые кости да иероглифы. Попытка оживить мертвеца.

– Прошлое тоже имеет значение, сэр, – изрек Ребус, выходя.