Текст книги "Взламывая психологию"

Постгипнотическое внушение

Франция, город Нанси, конец XIX века. Ясный солнечный день. Ровно в полдень на городскую площадь выходит человек и раскрывает над собой зонт.

Совершивший этот странный поступок человек был одним из пациентов профессора Ипполита Бернгейма (1840–1919) – знаменитого основателя Нансийской психоневрологической школы, который демонстрировал на подобных примерах феномен постгипнотического внушения. Парадокс этого феномена заключается в следующем: хотя человек не помнит инструкцию, данную ему ранее в гипнозе, он все равно ее выполняет.

Ипполит Бернгейм полагал, что поведение, которое человек демонстрирует во время гипноза, является результатом внушения. Его оппонент Жан-Мартен Шарко считал гипноз патологическим состоянием сознания сродни феномену истерии. Современная точка зрения ближе к позиции Бернгейма, хотя в эриксоновской гипнотерапии симптом считается состоянием, подобным трансу.

Бренгейм, как и его старший коллега Огюст Льебо (1823–1904), первоначально применял постгипнотическое внушение для лечения невротических заболеваний (можно ввести человека в гипноз и внушить ему, что у него исчезнут те или иные симптомы). Однако наиболее интересным для Бернгейма стал сам механизм гипноза. Он внушал испытуемым галлюцинации, параличи, покраснение кожи, автоматические действия, а также забывание различных событий и фактов, в том числе забывание инструкции, которую в определенных обстоятельствах испытуемый должен выполнить.

Получалось, что психика человека «помнит» инструкцию, хотя сам он не отдает себе в этом отчета.

Согласно Бернгейму, люди различаются по степени внушаемости. Проблеме внушаемости впоследствии было посвящено огромное число исследований. Оказалось, что даже низкая внушаемость не оказывает существенного влияния на эффективность гипнотерапевтического воздействия.

Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд посетил Нанси в 1889 году и пришел в восторг от опытов Бернгейма. В одном из опытов испытуемый раскрывал зонт в комнате. Внимание Фрейда привлекло не столько выполнение человеком инструкции, которую он не помнит, сколько то, как человек объясняет свое поведение. Испытуемый мог сказать: «Мне показалось, что начинается дождь, и я решил проверить, не сломан ли зонт». Иначе говоря, испытуемый всегда находил рациональное объяснение своему поступку. Это натолкнуло Фрейда на мысль о том, что истинные мотивы нашего поведения и причины наших поступков могут быть скрыты от нашего сознания.

«Дрессированные истерички» доктора Шарко

Во второй половине XIX века в европейской медицине разразился настоящий скандал. В клиниках все чаще встречались пациентки с симптомами той или иной болезни, но без какой-либо патологии, выявляемой при медицинском обследовании. Например, пациентка не может ходить, у нее парализованы ноги, однако неврологическое обследование показывает, что она абсолютно здорова. Подобных пациенток и называли истеричками.

Истерия стала камнем преткновения для психологов и психиатров именно потому, что она демонстрирует возможность самообмана. Существование истерии является убедительным доказательством непрозрачности сознания для самого себя.

Но является ли истерия болезнью? Медицинское сообщество раскололось на два лагеря. Одни считали истеричек симулянтками. Другие полагали, что истерия – это все-таки болезнь, хотя и затруднялись описать ее природу. Ярким представителем первого лагеря был знаменитый венский профессор-невролог Теодор Мейнерт (1833–1892), ходивший с красивой тростью и утверждавший, что… все врут (истерички – симулянтки, их симптомы – это обман). Не менее ярким оппонентом его был французский психиатр и невролог, профессор Жан-Мартен Шарко (1825–1893).

Французский психиатр и невролог, профессор Жан-Мартен Шарко.

Шарко считал истерию самостоятельной болезнью, причем именно он доказал, что болеют ей не только женщины, но и мужчины. Он полагал, что у истериков особо чувствительная периферическая нервная система, что предрасполагает их к измененным состояниям сознания и делает подверженными гипнозу. На своих лекциях и публичных выступлениях Шарко демонстрировал пациенток с истерией, которым внушал в гипнозе всевозможные симптомы и гипнотические феномены (паралич одной или другой руки, галлюцинации, каталептический мост и т. д.). Во французских газетах того времени часто можно было встретить анонсы выступлений профессора Шарко с его «дрессированными истеричками».

Для самих больных истерией их симптомы не являются обманом. Скорее, при истерии сам организм (или психика) обманывает себя. К такому выводу пришел Фрейд, положивший в основу своего учения анализ случаев истерии.

Создатель психоанализа Зигмунд Фрейд не только успел поработать под руководством Мейнерта, но и съездил на стажировку к Шарко. Как Фрейд вспоминал впоследствии, ни один человек не оказал на него такого большого влияния, как Шарко.

Рождение психоанализа

Хотя Фрейд не был первым, кто открыл бессознательное, именно он сделал бессознательные механизмы психики главным предметом своих исследований.

Зигмунд Фрейд (1856–1939) начинал свою карьеру как обычный венский врач-невролог, не имеющий средств на женитьбу и содержание семьи. Однако из его писем невесте мы узнаем, что Фрейд с самого начала был уверен в своем предназначении: «Я отправлюсь в Париж, стану великим ученым и вернусь в Вену с большим, просто огромным ореолом над головой, мы тотчас же поженимся, и я вылечу всех неизлечимых нервнобольных».

С точки зрения психоанализа, ни самонаблюдение, ни лабораторный эксперимент не могут раскрыть всю полноту психической жизни человека. Существует бессознательная психика, для доступа к которой требуется особая техника анализа.

На развитие научных взглядов Фрейда и разработку им собственного метода психотерапии, именуемого психоанализом, повлияли главным образом Жан-Мартен Шарко, занимавшийся изучением истерии, Ипполит Бернгейм, проводивший опыты с постгипнотическим внушением, и Йозеф Брейер, применявший катартический метод для лечения неврозов. Шарко доказал, что истерические симптомы (например, слепота или паралич при отсутствии неврологической патологии) являются не симуляцией, а формой психического заболевания. Бернгейм демонстрировал, что психика может «помнить» то, что не помнит человек. Брейер практиковал метод «лечения разговором», явившийся прообразом метода свободных ассоциаций Фрейда.

Для описания процесса излечения от невротических симптомов в результате возвращения травматических переживаний на уровень сознания Фрейд использовал понятие «катарсис», которое заимствовал из античной эстетики (очищение души при восприятии трагедии).

Фрейда, поначалу практиковавшего гипноз, не удовлетворяло то, что результаты лечения часто оказывались лишь временными. Он предположил, что в основе невроза лежит скрытая травма, не осознаваемая человеком. Симптомы невроза будут возвращаться до тех пор, пока травма не будет открыта сознанию. Поэтому Фрейд стал предлагать своим пациентам лечь на кушетку, закрыть глаза и говорить все, что приходит им в голову. Интерпретируя свободные ассоциации, аналитик способствует раскрытию бессознательных содержаний психики.

Сексуальность под запретом

С точки зрения психоанализа, сознание (то, в чем человек отдает себе отчет) – это лишь верхушка айсберга психики. Мы знаем о себе гораздо меньше, чем не знаем. Бессознательное – это не только то, что мы когда-то знали, но сейчас не помним. Это бурлящий котел наших скрытых желаний и подавленных эмоций, комплексов и психологических защит.

Бессознательные содержания не допускаются в сознание или предстают перед ним в искаженном виде. Они проявляют себя в невротических симптомах (например, при истерии), оговорках и ошибочных действиях (можно «специально» потерять вещь, подаренную нам человеком, к которому мы испытываем амбивалентные чувства), в символике сновидений, а также в свободных ассоциациях на приеме у психоаналитика («Говорите все, что приходит вам в голову»).

Но почему мы что-то можем осознать, а что-то – нет? Что внутри нас есть такого, в чем мы сами не можем себе признаться? Обратимся к одному из случаев, описанных Фрейдом.

Молодая женщина по имени Элизабет в течение двух лет испытывала боли в ногах и с трудом могла ходить. Поскольку неврологических нарушений выявлено не было, этот случай можно было расценить как проявление истерии. Как выяснилось, Элизабет испытывала нежные чувства к мужу своей сестры. Невыносимая истина не могла быть допущена в сознание и приняла форму самонаказания, трансформировавшись в физическую боль. Самым тяжелым моментом для Элизабет стала смерть сестры при родах: скорбь о сестре столкнулась в ее сознании с мыслью о том, что мужчина, в которого она влюблена, теперь свободен.

Многие последователи Фрейда отказались признавать главным источником неврозов подавленную сексуальность. Тем не менее психоанализ стал одним из самых мощных направлений в современной психологии и психотерапии. Даже представители других школ и направлений опираются на некоторые положения психоанализа.

Когда Фрейд разрабатывал свой метод, в европейском обществе не было принято говорить о сексуальности. Но когда одни запреты снимаются, на смену им приходят другие. Пока существует культура, будут существовать и запреты, поскольку, по Фрейду, функция культуры заключается в подавлении инстинктивных влечений.

Фрейд разработал систему понятий, описывающих не только бессознательные механизмы, но и сам процесс психоанализа, в том числе отношения между пациентом и аналитиком. Так, перенос – это перенаправление на аналитика тех чувств, которые пациент испытывает к значимой фигуре (например, матери).

Открытие условного рефлекса

Первый российский нобелевский лауреат Иван Петрович Павлов (1849–1936) не был психологом: он занимался физиологией. Однако о его открытии, сделанном почти случайно, знают психологи всего мира.

Почтовая марка СССР, посвященная И. П. Павлову, 1991 год.

И. П. Павлов проводил опыты над собаками, изучая функционирование пищеварительной системы. Его задачей было исследование условий выработки пищеварительного сока в разных отделах пищеварительного тракта. В то время для этого требовалось делать собакам сложнейшие операции. Например, ради опытов с мнимым кормлением собаке перерезали пищевод: это позволяло определить, как жевание и глотание пищи (без ее попадания в желудок) влияют на выработку желудочного сока.

Исследуя работу слюнных желез, Павлов обнаружил, что часто собаки начинали выделять слюну до того, как видели пищу или чувствовали ее запах. Оказалось, что они реагируют на вид миски, на появление человека, который ее приносил, и даже на звук его шагов.

Методику классического обусловливания можно применять для лечения таких заболеваний, как алкогольная и никотиновая зависимость, фобии и панические атаки.

Ни миска, ни звук шагов экспериментатора никакими врожденными рефлексами со слюноотделением не связаны. Но рефлекс – выделение слюны – был налицо. Как это объяснить?

Павлов ввел различие между безусловными (врожденными) и условными (приобретенными) рефлексами и в серии блестящих опытов продемонстрировал, как формируется условный рефлекс. Примером безусловного рефлекса является выделение слюны в ответ на предъявление пищи. Чтобы сформировать условный рефлекс, нужно в течение некоторого времени предъявлять пищу одновременно с каким-то условным стимулом (например, звуком метронома). После нескольких повторений условный стимул начнет вызывать слюноотделение сам по себе.

В психологии этот механизм называется классическим обусловливанием. Он может лежать в основе самых разных физиологических и психологических реакций: повышения или понижения аппетита, чувства усталости и раздражения, веселья или грусти, головной боли, страхов и т. п.

Джон Уотсон: кредо бихевиориста

Вдохновленный работами Павлова, американец Джон Уотсон (1878–1958) сформировал новую доктрину психологии, которую он назвал бихевиоризмом, т. е. учением о поведении. Вместо того чтобы исследовать внутренние процессы, которые никогда не могут стать доступными стороннему наблюдателю, психология, по Уотсону, должна изучать поведение. Мы не знаем, что человек думает или чувствует, но мы видим, что он делает. Все сложные виды поведения сводятся в конечном счете к простейшей связке «стимул – реакция». Как павловская собака выделяет слюну в ответ на звук метронома, так и человек ведет себя определенным образом потому, что у него сформированы определенные условные рефлексы.

Американский психолог Джон Уотсон стал основателем бихевиоризма (от англ. behavior – поведение) – одной из самых распространенных теорий в западной психологии XX века.

Уотсон пытался доказать это в одном из самых скандальных психологических экспериментов за всю историю: применяя методику классического обусловливания, он сформировал у 11-месячного ребенка по имени Альберт боязнь белых объектов. Сначала мальчику показывали различные объекты (включая белую крысу), и он реагировал на них совершенно спокойно. Условный рефлекс сформировали путем предъявления белой крысы одновременно с громким ударом по металлической трубе. Вскоре Альберт стал демонстрировать реакцию страха при предъявлении белой крысы без звука удара. Примечательно, что страх оказался связан не с крысой как таковой, а с ее цветом. Поэтому мальчик стал бояться и других белых объектов (например, белой шубы).

Бихевиорист исследует только то, что можно наблюдать со стороны: не мышление, а скрытое речевое поведение, не память, а формирование и удерживание навыков. Методологический бихевиоризм выводит сознание за предел научного исследования, радикальный бихевиоризм вообще отрицает его существование.

Уотсон был убежден, что, создав необходимые условия воспитания, можно из любого ребенка вырастить врача, художника, ученого или преступника. Так бихевиоризм вступал в конфронтацию с другими направлениями психологии, признающими роль внутренних факторов в развитии психики и считающими поведение производным от внутренних процессов.

Суеверные голуби

С точки зрения бихевиориста, быть суеверным – значит демонстрировать суеверное поведение. Например, брать на экзамен «счастливую» ручку или стучать по дереву, чтобы избежать неудачи. Но как сформировать «рефлекс суеверия»?

При классическом обусловливании желаемую реакцию «привязывают» к условному стимулу. Но оказалось, что это не единственный способ формирования условного рефлекса.

Еще до появления доктрины бихевиоризма Эдвард Ли Торндайк (1874–1949) разработал метод «проблемного ящика». Он показал, что животное, чтобы выбраться из клетки, действует путем проб и ошибок. Сначала случайное нажатие на рычаг приводит к открытию дверцы; в серии повторений это действие закрепляется.

Американский психолог и педагог Эдвард Ли Торндайк показал, что животные учатся методом «проб и ошибок и случайного успеха».

Один из самых цитируемых психологов XX века Бёррес Скиннер (1904–1990), основываясь на идеях Торндайка и Уотсона, сформулировал теорию оперантного обусловливания. Любое наше поведение имеет свои последствия. Если они хорошие – данное поведение закрепляется, если плохие – отбрасывается или угасает. Таким образом, поведение можно формировать посредством вознаграждений (подкреплений) и наказаний. Подкрепляя некоторые движения голубя в клетке, можно научить его стучать клювом по пластмассовой пластинке, чтобы получить корм. Свинья по кличке Присцилла, к которой применяли методику оперантного обусловливания, научилась включать телевизор, собирать в бак грязную одежду и катать по полу пылесос.

Американский психолог, изобретатель и писатель Бёррес Скиннер.

Однако иногда связь между поведением и вознаграждением оказывается случайной. В оригинальных экспериментах Скиннера пища автоматически подавалась голубю каждые 15 секунд. Это постепенно приводило к закреплению связи между вознаграждением и какой-то случайной реакцией голубя – например, наклоном головы. Затем интервал между подкреплениями постепенно увеличивали до одной минуты. Поведение «надеющегося» голубя становилось более ярким: он энергично повторял наклоны, исполняя настоящий «пищевой танец». Голубь вел себя так, как будто между его поведением и получением пищи существует причинно-следственная связь…

Скиннер мечтал о человеческом обществе, управляемом на основе принципов оперантного обусловливания. В 1967 году в штате Вирджиния была даже создана община Twin Oaks (Дубы-близнецы), члены которой стремились жить в соответствии с идеями Скиннера.

Метод модификации поведения, разработанный Скиннером, используется в современной психотерапии.

Когнитивная карта

Призыв бихевиоризма изучать только то, что доступно внешнему наблюдению, обернулся обеднением предмета психологии: психика приравнивалась к поведению, а все, что не укладывалось в формулу «стимул – реакция», объявлялось не заслуживающим внимания или вовсе не существующим.

Американец Эдвард Толмен (1886–1959), изучая поведение крыс в лабиринте, провел изящный эксперимент, показывающий, что между стимулом и реакцией существует внутреннее опосредующее звено. Фактически Толмен экспериментально доказал существование психики, причем даже не у человека, а у лабораторной крысы!

График Толмена, иллюстрирующий обучение трех групп крыс.

В эксперименте крысы были разделены на три группы. Группу С (контрольную) каждый день выпускали в лабиринт, в конце которого находилась пища. Группа N (без подкрепления) не получала пищевого вознаграждения. Группа D (с отсроченным подкреплением) получала поощрение только с 11-го дня эксперимента. Экспериментатор регистрировал количество ошибок, сделанных крысами из всех групп (ошибкой считалось попадание крысы в тупиковую ветвь лабиринта).

Эксперименты Толмена позволили скорректировать представления классического бихевиоризма о сущности поведения и психики. Между стимулом и реакцией было помещено промежуточное звено – внутренние психические процессы.

Крысы из группы С научились проходить лабиринт почти без ошибок к 15-му дню эксперимента. За это же время крысы из группы N, не получавшие подкрепление, почти ничему не научились. А что же группа с отсроченным подкреплением? В течение первых 10 дней они вели себя примерно так же, как и крысы из группы N. Но начав получать подкрепление, они сориентировались в лабиринте буквально за 3–4 дня! Если «прав» классический бихевиоризм, они не должны были ничему научиться, пока не получали подкрепление. Но очевидно, что, бесцельно бродя по лабиринту первые 10 дней, они составили внутреннее «представление» его структуры, которым и воспользовались во второй части эксперимента. Толмен назвал это «представление» когнитивной картой.

Толмен считал, что поведение человека в его социальном окружении также опосредуется внутренними когнитивными картами. Если эти карты «узкие» и ограниченные, это ведет к конфликтам, неудачам и душевным заболеваниям.

Когнитивная революция

В середине XX века в американской психологии произошел ряд событий, положивших конец господству бихевиоризма. Опыты Э. Толмена продемонстрировали возможность экспериментального изучения скрытых психических процессов, недоступных непосредственному наблюдению. Математик Норберт Винер в книге «Кибернетика» (1948) предложил программу новой науки о закономерностях передачи информации в машинах, живых организмах и обществе. Лингвист Ноам Хомский в 1959 году опубликовал рецензию на книгу Б. Ф. Скиннера «Речевое поведение», причем рецензия затмила саму книгу. В ней Хомский подверг убедительной критике бихевиористскую концепцию усвоения языка. Человек способен построить бесконечное количество предложений на родном языке, а это, с точки зрения Хомского, опровергает концепцию обучения языку путем формирования условного рефлекса. В 1960 году психологи Джордж Миллер и Джером Брунер создают Центр когнитивных исследований при Гарвардском университете. Психология вновь обращается к исследованию внутренних, ненаблюдаемых процессов.

По мнению американского лингвиста и философа Ноама Хомского, обучение языку – это не результат формирования условного рефлекса, так как люди могут создавать предложения, которые никто никогда раньше не говорил.

В самом общем виде когнитивная наука представляет познавательные процессы как цикл: выдвижение гипотезы – прием информации – обработка информации – проверка гипотезы. Например, чтобы воспринять (увидеть) стакан, сначала нужно построить перцептивную гипотезу, которая затем будет проверена в ходе восприятия и взаимодействия со стаканом. Если исходная гипотеза неверна, но является достаточно стойкой, возникает обман восприятия. Такова, например, природа иллюзий: когда вы ждете звонка от любимого человека, вы можете принять за звонок случайный звук.

Ожидая звонок, мы можем перепутать его со случайным звуком. Эта ошибка восприятия возникает потому, что у нас есть перцептивная гипотеза – представление о скором звонке.

Ключевая идея когнитивной психологии заключается в том, что эмоциональные и поведенческие реакции человека на различные события опосредованы внутренним «промежуточным фактором» – установками, убеждениями, схемами.

Ученые-когнитивисты описывают познавательные процессы при помощи компьютерной и информационной метафор, соотносящих познание с обработкой информации в компьютере и других искусственных системах.

В результате когнитивной революции сформировалось одно из ведущих направлений в современной психотерапии. Психотерапевты когнитивного направления работают с ошибками мышления, глубинными убеждениями и дисфункциональными схемами, искажающими восприятие и нарушающими поведение человека.