Текст книги "Взламывая психологию"

Его величество гештальт

Летом 1910 года, сидя у окна поезда, пересекавшего центральную Германию, молодой психолог Макс Вертгеймер размышлял о психологическом объяснении известной иллюзии: почему пассажиру кажется, что далекие объекты движутся вместе с поездом? Ветргеймер вспомнил о стробоскопе – детской игрушке, создающей иллюзию движения объектов за счет быстрой смены их изображений. Осененный смутной догадкой, он в тот же день купил стробоскоп и экспериментировал с ним несколько часов. Вертгеймер заменил прилагавшиеся картинки листками бумаги, на которых начертил две параллельные прямые. Он обнаружил, что при одной скорости смены картинок линии видны по очереди, при другой – одновременно, при третьей – видна одна линия, которая меняет свое положение. Этот нехитрый эксперимент ознаменовал рождение гештальтпсихологии.

Согласно законам гештальта, мы группируем сходные или находящиеся рядом фигуры и лучше воспринимаем простые геометрические формы.

Перенеся эксперимент в лабораторию и используя тахистоскоп, Вертгеймер с помощью своих ассистентов Курта Коффки и Вольфганга Кёлера описал фи-феномен – иллюзию движения, связанную не с деятельностью органов чувств, а с тенденцией психики воспринимать набор ощущений как осмысленное целое (слово «гештальт» означает форму или структуру, которая первична по отношению к отдельным ощущениям).

Описан целый ряд «законов гештальта». Один из них – закон близости: воспринимая несколько одинаковых объектов в пространстве, мы группируем их по близости друг к другу. Согласно закону сходства, мы объединяем в группы сходные объекты. Закон «хорошего продолжения» заключается в том, что при восприятии мы отдаем предпочтение более естественным формам. Например, на рисунке слева мы увидим линии АB и CD, а не линии AC и DB. Согласно закону прегнантности, из возможных форм мы воспринимаем более простые (например, видим два круга, а не круг и полумесяц).

Один из создателей гештальтпсихологии Вольфганг Кёлер особенно известен благодаря исследованиям интеллекта человекообразных обезьян. Ему принадлежит термин «инсайт», означающий внезапное появление решения применительно к ситуации в целом.

Гештальтпсихология стремилась объяснить не только восприятие, но и другие психические процессы. «Гештальтисты» экспериментально доказали зависимость процесса решения задач от восприятия структуры ситуации. Было показано, что решение задач не сводится к методу проб и ошибок или условным рефлексам, но требует способности реструктурирования условий задачи.

Пирамида потребностей

В середине XX века, после двух мировых войн, ведущим направлением в европейской философии и культуре становится экзистенциализм, основывающийся на осознании уникальности бытия отдельного человека, «заброшенного» в мир и вынужденного искать смысл перед лицом отчаяния, тревоги и одиночества. В философии экзистенциализма берет начало гуманистическая психология. Ее главные представители Абрахам Маслоу, Эрих Фромм, Виктор Франкл, Карл Роджерс, Ролло Мэй и другие видели в гуманистической психологии альтернативу по отношению к главенствующим тогда психоанализу и бихевиоризму и поэтому называли ее «третьей силой» в психологии.

Психологи-гуманисты убеждены в том, что в человеческой природе изначально нет ничего плохого. Что движет человеком? К чему он стремится? Как он может раскрыть свой творческий потенциал, реализовать то, что изначально заложено в нем природой? Абрахам Маслоу считал, что главная потребность человека – это потребность личного совершенствования (самоактуализации). Но самоактуализация невозможна, пока человек страдает от голода, не ощущает своей безопасности, не чувствует поддержки со стороны других людей и не уважает сам себя.

К гуманистической психологии восходит экзистенциально-гуманистическое направление в психотерапии, ориентирующееся на осознание человеком ценности и смысла собственного существования.

Все человеческие потребности Маслоу изобразил в виде пирамиды, подразумевая, что перейти к удовлетворению более высоко расположенных потребностей человек может лишь тогда, когда удовлетворены потребности предшествующего уровня. В основании пирамиды находятся физиологические потребности (голод, жажда и т. п.). Второй уровень – это потребность в безопасности, третий – потребность в принадлежности к социальной группе и потребность в любви, четвертый – потребность в самоуважении. Венчает пирамиду потребность в самоактуализации.

Согласно Абрахаму Маслоу, средний человек удовлетворяет 85 % физиологических потребностей, 70 % потребностей в безопасности и защите, 50 % потребности в любви и принадлежности, 40 % потребности в самоуважении и лишь 10 % потребности в самоактуализации.

Эта иерархия допускает исключения. Например, человек с сильными идеалами может быть готов скорее умереть от голода, чем отказаться от своих идеалов.

Как происходит умственное развитие ребенка?

Одним из самых глубоких противоречий, когда-либо существовавших в психологии, является противоречие во взглядах на развитие психики. Одни ученые делают акцент на внутренних факторах развития, считая, что психические функции формируются в соответствии с некоторой внутренней (возможно, генетической) программой. Другие акцентируют внимание на внешних (социальных) факторах, утверждая, что психика ребенка – это tabula rasa, на которой в ходе воспитания можно написать все что угодно. Первый взгляд наиболее свойственен представителям когнитивной психологии, второй – бихевиористам. Чтобы преодолеть это противоречие, недостаточно признать, что на ребенка действуют как внешние, так и внутренние факторы: нужно объяснить, как они связаны друг с другом.

Спор между Выготским (слева) и Пиаже (справа) был заочным; Пиаже смог ознакомиться с аргументами своего оппонента спустя много лет после его смерти и во многом согласился с ними. Оба выдающихся ученых, каждый по-своему, отстаивали идею стадийного развития психики.

Наиболее показательным в этом плане стал спор двух выдающихся психологов XX века. Швейцарец Жан Пиаже (1896–1980) связывал умственное развитие ребенка с интериоризацией («переводом») действия в мысль и движением от более простых систем логических операций к более сложным. Главной характеристикой детской психики Пиаже считал эгоцентризм, по мере избавления от которого происходит социализация мышления и речи ребенка. Например, эгоцентрическая речь дошкольника, не выполняющая функцию общения с другими, уступает место социализированной речи для других.

Советский психолог Л. С. Выготский (1896–1934) сравнил путь развития ребенка, представленный Пиаже, с тем, как одна жидкость в сосуде (символизирующая взрослое мышление) постепенно вытесняет другую (символизирующую мышление ребенка). Ключевая ошибка Пиаже, по Выготскому, заключается в игнорировании диалектического отношения между личностью и обществом. В ходе интериоризации ребенок усваивает формы совместных операций, и они становятся операциями его мышления.

Хотя Пиаже признавал влияние социальных факторов на умственное развитие ребенка, в целом это развитие он представлял как автохтонный (определяемый внутренними факторами) процесс. Позиция Выготского снимала противоречие между внутренними и внешними факторами, представляя психическое развитие как интериоризацию социальных отношений.

Интериоризация

Лев Семенович Выготский (1896–1934) – один из немногих советских психологов, чьи книги легко встретить на полках книжных магазинов всего мира. Психологией он занимался недолго (Выготский умер в 37 лет от туберкулеза), но вклад его в эту науку огромен.

Выготскому принадлежит убедительное экспериментальное и теоретическое обоснование социальной природы человеческой психики. Ребенок не рождается с «готовой» психикой: сначала он не умеет ни говорить, ни решать мыслительные задачи, ни контролировать свои эмоции. Психика ребенка – не такая же, как психика взрослого. Например, взрослому, чтобы что-то вспомнить, нужно подумать. Ребенку, чтобы подумать, нужно вспомнить. Его психика должна пройти сложный путь развития, по мере того как ребенок овладевает предметами культуры и общается с другими людьми.

Важное понятие в теории Выготского – «зона ближайшего развития». Эта область таких задач, с которыми ребенок еще не справляется сам, но решает их с помощью взрослого. В дальнейшем такие задачи перемещаются в зону актуального развития (происходит интериоризация).

Основной закон развития психики – это закон интериоризации. Что мы делаем, когда, думая о чем-то серьезном, начинаем рассуждать вслух? Или когда наклеиваем куда-то «напоминалку» с записью о предстоящем важном событии? В таких случаях мы выносим вовне механизмы контроля над собственной деятельностью (например, полагаемся на бумагу, если не доверяем памяти). По Выготскому, они изначально являются внешними, но в ходе развития «перемещаются» вовнутрь. Так, для дошкольников характерна эгоцентрическая речь: ребенок, играя, вслух комментирует свои действия или даже отдает себе команды. В ходе интериоризации эта речь дает начало мысленному диалогу человека с собой и речевому мышлению.

Выготский доказал, что единицы мыслительной деятельности (понятия) – это формы обобщения, которые развиваются. Поэтому, например, понятия «яблоко» или «птица» в мышлении ребенка и взрослого обладают различными структурными и функциональными характеристиками.

Интериоризации подвергается то, что первоначально существовало в форме отношения между людьми. Сначала речь служит общению, а уже потом – контролю над собственным поведением. Формы совместной деятельности людей дают начало внутренним мыслительным операциям.

Раздел 2
Психика и культура

Человек и животные: действие vs движение

Фундаментальная характеристика организмов, обладающих психикой, заключается в их способности изменять свое положение в пространстве и соотносить свои движения с другими объектами. Согласитесь: дереву психика нужна меньше, чем белке, которая прячется в дупле этого дерева.

Белка воспринимает дерево сквозь призму движений, которые она может совершить по отношению к дереву. В основе человеческого восприятия тоже лежат формы возможных движений. Человек воспринимает чашку как то, из чего можно пить, а стул – как то, на что можно сесть (при этом в мозге человека активируются соответствующие двигательные нейроны – хотя актуального движения при восприятии может и не быть).

Однако между человеком и животными, по-видимому, есть непреодолимая пропасть. Человек способен изображать и представлять объекты, которые не присутствуют в поле его восприятия. Эта способность эволюционно связана с появлением языка (а также других видов символической деятельности). Человек может нарисовать на стене пещеры оленя, но нет такого оленя, который мог бы нарисовать человека.

Человек воспринимает стакан как то, из чего можно пить, актуализируя предметное значение.

Это значит, что человеческая психика не сводится к простым формам движений. Если говорить упрощенно, в голове у человека присутствует система правил взаимодействия с предметами (система предметных значений), которую он усваивает в ходе общения с людьми и предметной деятельности. Предметное значение – это форма действия с предметом (обычно усвоенная от других людей). Действие опосредуется значением, которое как бы «заранее» присутствует в голове.

Согласно общепсихологической теории деятельности, лишь человек обладает сознанием как системой значений, опосредующих взаимодействие человека с миром. Однако не все психологи едины в мнении о принципиальном различии между психикой человека и психикой животных.

Что будет, если дать обезьяне молоток? Не обладая предметным значением, она будет взаимодействовать с молотком как с физическим объектом (палкой). Например, почешет им спину. Человек же, наоборот, может палку использовать в качестве молотка. Обезьяна не видит предмет там, где он есть, а человек видит предмет там, где его нет. Немецкий философ Эрнст Кассирер называл человека animal symbolicus, имея в виду символическую «прослойку», которую человек ставит между собой и вещами.

Предметность психики

Особенностью человеческого, сознательного взгляда на мир является предметность. Вещи, которые мы воспринимаем, для нас что-то значат, т. е. обладают значением. С точки зрения развития психики, значение появляется лишь тогда, когда появляется знак как средство, используемое человеком для того, чтобы разделить с кем-то свое понимание вещи. Например, знаком является слово «стол», а значением этого знака – форма возможной деятельности со столом (стол – это предмет, за которым можно пообедать, поработать с книгой и т. д.). Вещи для человека обладают значением, когда он смотрит на них с точки зрения деятельности, которая хотя бы потенциально может быть разделена с другими людьми. Мы видим вещи «глазами» нашей социальной группы, культуры, общества в целом. Это и есть предметный взгляд на мир. Будучи носителем «взгляда Другого», человек обладает и самосознанием.

Человек воспринимает стол как предмет, связанный с разными видами деятельности.

Если человек взаимодействует с предметами, то животное – с объектами физической среды. Конечно, эти объекты для животного что-то значат, но это значение – сугубо биологическое, т. е. связанное с ситуацией непосредственного взаимодействия со средой. Выйти за предел такой ситуации животное, по-видимому, не может.

Многие ученые считают различия между животными и человеком скорее количественными, а не качественными. Так, по некоторым данным, шимпанзе могут демонстрировать интеллектуальные способности уровня двухлетнего ребенка (но уже не трехлетнего). Другие ученые настаивают на существовании качественного разрыва.

Смышленый шимпанзе по кличке Рафаэль умел доставать апельсин с подноса, перед которым горел огонь. Чтобы потушить огонь, он зачерпывал кружкой воду из бака. Но затем эксперимент провели на плоту посреди озера. Бак стоял на соседнем плоту, так что Рафаэлю пришлось перекидывать между плотами доску и перебираться с кружкой туда и обратно. Согласитесь, это гораздо сложнее, чем просто зачерпнуть воду из озера. Однако Рафаэль не догадался это сделать. Получается, что в озере и в баке – не одинаковая вода. Животное не может увидеть воду как таковую, поскольку для этого нужно обладать предметным взглядом на мир.

Экспериментальные обезьяны способны обучаться символической деятельности (усваивать знаки, группировать их в категории и соблюдать их правильный порядок). Значит, в специальных условиях они могут быть немного «очеловечены». В этом нет ничего удивительного: в конце концов, один из видов приматов создал когда-то культуру и цивилизацию!

Аргумент Томаселло

Понимают ли обезьяны указательный жест? Многие зоопсихологи ответят на этот вопрос утвердительно. Обезьяны способны прослеживать не только направление жеста, но и направление взгляда человека или своего сородича. Они вполне могут угадать, куда вы смотрите или что собираетесь делать. Но доступно ли им значение указательного жеста? Американский психолог Майкл Томаселло (род. 1950) экспериментально доказал, что это не так.

В первом варианте эксперимента человек на глазах у шимпанзе шел прятать еду в одном из трех ведер (сами ведра обезьяне были не видны). Когда обезьяна направлялась к ведрам, другой человек показывал рукой на правильное ведро. Видя этот жест, обезьяны, тем не менее, не понимали его значения и проверяли ведра в случайном порядке. Тогда эксперимент видоизменили. Второй человек не просто указывал на ведро, а пытался до него дотянуться. Лишь в этом случае обезьяны сразу подходили к нужному ведру. Их «логика» получилась такой: если человек просто указывает на ведро, то это еще ничего не значит; если же он пытается ведро достать – значит, еда находится именно там. Обезьяны поймут тебя только в том случае, если ты действуешь эгоистично. Они используют жесты и другие средства коммуникации только для выражения своих требований и не понимают сообщения, ориентированные на сотрудничество.

Социальные животные, такие как волки, львы и те же шимпанзе, демонстрируют подобие совместной деятельности во время охоты. Однако вряд ли это полноценное сотрудничество. В конце концов, и муравьи переносят травинки совместно, но их поведение полностью инстинктивно.

Майкла Томаселло иногда называют вторым Выготским: он отстаивает тезис о социальном происхождении высших психических функций человека. Организовать сотрудничество может лишь человек. Если вы сомневаетесь в этом, то попробуйте найти двух обезьян, которые совместными усилиями перенесли бы ящик с одного места на другое.

Некоторые домашние животные (например, собаки) реагируют на указательный жест правильно. Возможно, что они воспринимают его как команду, а не предложение помощи. Исследования на этот счет продолжаются.

Каким бы ни был разрыв между животными и человеком, очевидно, что лишь человек способен к совместной деятельности, формы которой он сохраняет в виде предметов культуры и знаков языка. Поэтому и развитие человека заключается в овладении этими формами.

Рождение смысла

Когда и как у человека зародилось сознание? Отечественный психолог Алексей Николаевич Леонтьев (1903–1979) для ответа на этот вопрос предлагал представить первобытных охотников, загоняющих совместными усилиями добычу.

Если, увидев добычу, охотник сам стремится поймать ее (и, разумеется, съесть), то он ведет себя как биологическое существо. В данном случае мотив человека (удовлетворение потребности в пище) и цель его действий (поймать добычу) совпадают. Но в ситуации коллективной охоты одни должны загонять животное, а другие – его ловить. Человек должен сделать что-то вопреки своей биологической потребности – например, вспугнуть дичь, чтобы другие ее поймали. Цель действий человека перестает совпадать с мотивом. Мотив является общим для группы людей: они сотрудничают друг с другом для того, чтобы удовлетворить потребность в пище. Но цели оказываются разными: кто-то вспугивает добычу, кто-то другой ее ловит, кто-то координирует общие действия. В момент расхождения мотива и цели, согласно Леонтьеву, и зарождается сознание.

Общепсихологическая теория деятельности, разработанная А. Н. Леонтьевым, рассматривает человека как социальное существо. Чтобы быть таким существом, недостаточно просто взаимодействовать с себе подобными: нужно отражать формы социальных взаимодействий в собственном сознании.

Отношение между мотивом и целью Леонтьев называет смыслом. Вспугивая добычу, человек совершает осмысленное действие. Оно не ведет напрямую к удовлетворению биологической потребности (даже наоборот). Но его цель соотносится с общим мотивом, оно осмысленно потому, что другой человек продолжит деятельность первого и завершит ее. Вот и получается, что осмысленный (сознательный) взгляд на вещи – это взгляд «глазами других».

Категория смысла в теории Леонтьева соотносится с категорией значения. Смысл – это то, что вещь значит для нас как предмет нашей потребности. Значение – это как бы абстракция из смысла, или то, что вещь значит для нас как таковая. Например, для сытого и голодного кусок хлеба несет разный смысл, но сохраняет одно и то же значение.

А. Н. Леонтьев был одним из наиболее ярких последователей Л. С. Выготского, связывавшего развитие психики с интериоризацией (переводом вовнутрь) системы социальных отношений.

Воспринимаем ли мы мир одинаково?

На психику человека (и в том числе на его восприятие) оказывает существенное влияние культура, к которой он относится. Можно сказать, что человек смотрит на мир через очки культуры, которые он не может снять.

Многочисленные наблюдения и эксперименты показывают, что чем дальше друг от друга культуры, тем больше будет и различий в восприятии. Яркий пример – знаменитая иллюзия Мюллера-Лайера. Вам кажется, что одна линия длиннее другой? Правильно, мне тоже. Но в действительности они одинаковы.

Нам кажется, что один отрезок больше другого, но это не так.

Еще в 1930 году советский психолог А. Р. Лурия, путешествуя по Средней Азии, обнаружил, что жители узбекских деревень не поддаются таким иллюзиям. Впоследствии о культурных различиях в восприятии геометрических иллюзий говорили и другие ученые. Одно из недавних исследований было проведено в 2010 году группой психологов под руководством Йозефа Хайнриха из Университета Британской Колумбии. В своем эксперименте они измеряли длину, на которую следует продлить одну из линий, чтобы иллюзия исчезла. Эта длина оказалась различной для представителей разных культур (жителям пустыни Калахари линии и вовсе казались одинаковыми).

В разных культурах восприятие пространственных отношений формируется по-разному. Мы попадаем в ловушку иллюзии из-за привычки соотносить перспективу с прямыми углами. Но такой привычки может не быть у туземцев, строящих округлые жилища, поэтому они иллюзии не поддаются.

Различия между культурами касаются не только восприятия пространственных отношений. Более существенные различия связаны с формами предметной деятельности, существующими в виде системы предметных и вербальных значений. То, что человек не может обозначить, он и не воспринимает сознательно. Система значений может быть неодинаковой не только в разных культурах, но и в разных социальных группах.

Если наше восприятие является сознательным, т. е. опосредуется системой значений, то где гарантия, что все люди воспринимают мир одинаково? Хотя все мы обладаем примерно одинаковым физическим строением, наша психология может существенно различаться.

Наиболее радикального взгляда на межкультурные различия придерживаются сторонники гипотезы лингвистической относительности (гипотезы Сепира – Уорфа), утверждающей, что психология и поведение человека определяются языком, на котором он говорит.