Текст книги "Золотые тротуары (сборник)"

– Знакомься, Наташа из Москвы.

– Очень приятно, – ответил я, подозревая ловушку.

На ней была надета ультракороткая юбка, кукольный носик и волосы, завязанные хвостиком. И она о чем-то грустила. Ги сунул мне в карман деньги и занялся подошедшим соплеменником с золотыми зубами. Смесь хулигана с гопником.

– И давно приехали во Францию? – начал я интересоваться ситуацией новой знакомой.

Мы нашли свободный пуфик и сели, продолжая беседу. У каждой несчастной своя история, а ее относилась к категории бестолковой любви. По словам Наташи, все началось с сайта знакомств. Жажда приключений и путешествия превратилась в ее страсть. Мир широко открылся, давая сказочные возможности встретить ту самую желанную половинку, что и произошло. С этим французиком она долго переписывалась, и тот вскоре пригласил ее в Париж к нему в гости. Еще в аэропорту возникли сомнения, когда за ней приехал обрюзгший косой араб. Извиняясь за ее жениха, мол, занят, к сожалению, важными обязанностями, подхватил чемодан и посадил в машину. Веря, что все обойдется и едут они к красавцу из Интернета, Наташа по ехала, но получилось по-другому. Войдя в квартиру на окраине города, еще от входа заваленную барахлом, увидев в проем двери кровать с грязным бельем, запротестовала. В ответ из ванной комнаты буквально вылетели три темнокожих и замотали зовущую на помощь беззащитную жертву. Отняли паспорт, засунули кляп в рот и пообещали убить, если не даст кредитную карту. Мало того, потребовали, чтобы ее родственники выслали жадным арабам еще и выкуп. Поняв, что крупно попала, она дождалась перевода большой суммы. Арабы, после того как получили куш, смылись, оставив ее одну, привязанную веревкой к батарее. Освободил ее сосед, услышавший стоны. Приехала полиция, Наташу отвезли в больницу на обследование. Комиссар, снимая показания, был чутким и внимательным. Объяснил Наташе схему обмана. Делается это так: выставляется на сайт приличная фотография молодого обеспеченного человека – наживка, то есть приманка. Далее ищут потенциальную невесту. Переписываются, «влюбляются» и тому подобное, и только когда понимают, что можно взять, приглашают на съемную хату. Найти разводил сложно, они не оставляют следов. Для него, француза, русская душа была загадкой. Бросить все и приехать в чужую страну за мифической, совершенно глупой затеей и найти по каталогу любовь! «Ну что, разберемся. Будем наводить справки среди жуликов. Сообщим о результате, мадам», – примерно так поняла Наташа поучительную беседу с копом. В конце недели ее выписали из больницы. К счастью, у нее сохранился билет на обратный рейс. До вылета оставалось четыре дня, и, порывшись в записной книжке, девушка нашла номер телефона малознакомой хохлушки. Та жила одна и могла приютить у себя. Сама же хохлушка на время сейчас замещала тут за баром заболевшую подружку, и Наташа ждала терпеливо, когда та освободится и даст ей ключ от квартиры.

– А правда, что в этом подвале якобинцы пытали верных королю аристократов? – спросила меня Наташа. Это ей успел наврать чернокожий Ги.

– Нет, дорогая, над нами когда-то стояла угловая башня Корденленского аббатства. Оно было обширным по площади, обнесенное стенами. Здесь скрывались бунтари – будущие революционеры: Дантон и компания. В конце XVIII века в нем случился пожар. Сгорело все, кроме часовни. Алчные предприниматели воспользовались бедой, растащили камни и понастроили из них улочки вокруг. Мой дом тому пример. Деревянная балка поддерживает парадный вход над облицованными обломками гранитной колонны. Ну а прежние подвалы остались. В пятидесятые годы их начали открывать как ночные клубы. В моде был американский джаз. Не обошли, конечно, к сожалению, и наш, с готическими арками, погреб с крутыми, отшлифованными до блеска ступеньками. Первое название этого злачного заведения совпадало со временем Le Cave de Nouvelle Orlean, – закончил я краткий ввод в историю для уставшей Наташи.

Из бурлящей толпы вынырнула хохлушка, подошла к нам, передала ключи. Оглядев меня подозрительным взглядом, торопливо ушла. Музыка джунглей, увеличивая обороты, давила на психику. Я галантно предложил проводить землячку до остановки автобуса.

На выходе бушевал в самом разгаре скандал. Негр Ги загородил спиной дверь пьяному балбесу. Тот качал свои права и рвался в тепло дискотеки. Словесная дуэль склонялась к потасовке, и они сблизились. Фырча носами, рычали друг на друга. Мы осторожно обошли спорящих. На улице висел прозрачный туман, и воздух был особенно свежим после прокуренного подвала. У метро «Одеон» у меня возникла мысль: «Не позвать ли с собой Наташу к чаепитию с Майком?» Да и мне тоже с красивой девушкой намного приятнее провести день. Я выложил план нашего совместного мероприятия и объяснил цель. Про отель «Ritz» она много слышала. Вспомнила какой-то фильм про Коко Шанель. Такая возможность увидеть волшебный мир принцесс ее моментально завлекла и слегка опечалила. Нет соответствующего прикида, а без него разве праздник? Оставалось уговорить хохлушку, чтобы та одолжила минимум из приличной одежды для такого случая. Подошел автобус. Прыгнула на подножку, крикнула мне из закрывающихся дверей:

– Завтра тут у памятника в 16 часов.

– Отлично! Буду ждать, как часовой. Форма – парадная! – ответил я ей под шум мотора.

Во дворе громко завыла собака. Открыл слипшиеся глаза. Моя соседка с верхнего этажа опять поссорилась с беспутной дочкой. Малолетка, беременная на шестом месяце, пропускает уроки, завела роман с сопляком-одноклассником, он же будущий папа. Кроме этой семейки меня нервировала и соседка-итальянка. Особенно ее привычка кидать окурки на мою террасу. Я повернулся и лег боком, закрывшись одеялом. Тепло койки манило и утапливало нежностью. Положил руку за голову и стал разглядывать одним глазом вчера начатую картину. Дед Мороз в ободранной шапке-ушанке шмаляет из автомата Калашникова по снежным бабам. Пули летят, сбивая их носы из морковки. Заказ для коллекционера в стиле импрессионизма. Через минуту спрыгнул с топчана, натянул брюки и включил радио. В новостях диктор со смаком пилил владелицу L’Oréal. Та жаловалась на свою бесчувственную дочку, которая топтала ее права иметь любовника. Настоящий французский фельетон. Про альфонса коснулись вскользь, сравнив того с беспринципным циником, использующим слабость хрупкой женщины. Но мадам сопротивлялась и, в свою очередь, объявила, что лишит дочь наследства, а это удар ниже пояса. В общем, суп из пауков. К такому выводу я пришел, гладя последние приличные брюки.

В Париже из многочисленных мест свиданий памятник Дантону пользовался особым почетом. Он возвышался прямо у выхода из метро. Вокруг него удобный каменный пьедестал для сидения. Рядом на шесте выцветший циферблат часов. Тут всегда в любую погоду есть народ. Я увидел Наташу сразу. Разве возможно перепутать русский стиль: яркое цветовое пятно в широкополой шляпе. День выдался светлым. В прозрачном воздухе при переходе через мост был отчетливо вырезан собор Парижской Богоматери. Зеленые непроницаемые волны Сены мирно бились о набережную. Вышли на правый берег, полюбовались архитектурой Лувра. Суббота. Армия туристов захватила площадь. Вокруг армада машин.

– Завтра утром улетаю в Москву, а там катастрофа. Мать сердитая. Я влезла в долги. Расскажу, что со мной приключилось, – засмеют. Идиоты! Меня чуть не убили! Да и что говорить, еле выбралась из когтей мерзавцев. – Потом мы присели в саду под голыми платанами. – Подожди, художник, устала, – жалобно сказала девушка, снимая с ног туфли с блестками рыбьей чешуи.

Мы полюбовались, как сквозь ажурные ветки деревьев просвечивался силуэт Эйфелевой башни. Там, в синей дымке сумерек, он казался миражом. У фонтана Наташа сделала минутную паузу, ее умилил Таракан – шарманщик. Тот пел, заикаясь, один и тот же куплет. Сбивался с ритма и отпугивал тряпкой назойливых чаек.

– Жалко, что нет фотоаппарата, – сказала она, и мы потихоньку пошли к цели.

У входа в «Ritz» маячил в фуражке швейцар. Он подозрительно посмотрел на нас, но тут же пропустил, толкая перед нами кружевную дверь. Внутри было тихо, горела драгоценными камнями хрустальная люстра под лепниной потолка. По изумрудному длинному ковру мелькали тени. Наташа вела себя степенно, важно и не растерялась, когда к нам подошел мужчина в ливрее. Вежливо заинтересовался нашими намерениями: «Бар? Мадам и месье, пожалуйте налево. Желаю вам приятного дня» – и скрылся снова за стойкой. Мы плавно зашли в звездный мир легенд, уголок живых богов. Хрупкая девушка осторожно перебирала струны арфы. Майк сидел лицом к застекленной террасе, перелистывал страницы модного журнала. Услышав мое приветствие, обернулся и удивленно произнес:

– Какими судьбами, месье Игорь? – Я представил мою подругу, которая ему на ломанном английском сделала маленький комплимент. – Если желаете, составьте компанию, мои друзья, – сказал он, пододвигая галантно нам кресла.

Все получилось намного проще, чем я предполагал. Гарсон поставил ароматные пирожные к серебряному чайному сервизу. Пахло свежими розами. Атмосфера изменилась, когда в бар, в буквальном смысле, ввалилась колобком арабская семейка, отвлекая нас своей дикой экзотикой. Папаша – бедуин с тростью, женщины закутаны глухо, как мумии. Наташа уже переглядывалась с одиноким очкариком. Тот курил сигару, пуская дым колечками.

– Ну а у тебя что нового на фронте искусства, месье Игорь? Борьба творческой мысли с бытовухой? – поинтересовался Майк моими делами.

Постепенно за пустым разговором перешли к более важным новостям недели. Про интриги Елисейского дворца. Как президент устроил свадьбу с женой-манекенщицей, превратив дворец в грандиозный балаган. Но все-таки моя задача была как можно быстрее расколоть его на историю старого дружка, а теперь счастливого и респектабельного месье Банье. Мне это удалось, и он выпрямился, расстегнул пуговицу пиджака и с налетом ностальгии начал почему-то с себя. Опущу некоторые детали далекой молодости Майка. Проучившись кое-как в гимназии в провинциальном городишке на юге Франции, он не стал заниматься коровами на папиной ферме. Это не входило в планы. Его тяготило спокойствие провинции, и он без сожаления покинул семейное гнездо, обещав маме писать письма. Взяв походный саквояж, сел на поезд, идущий в столицу. Он понимал, что будет трудно завоевать место под солнцем честным способом, без полезных связей и с аттестатом зрелости. Разве что повесить аттестат на стенку. Конечно, была возможность устроиться продавцом в магазине. Короче, угол Сен-Жермен стал его настоящим призванием. Тут было все, о чем он мечтал: женщины и легкие деньги. Появились новые друзья, в том числе скромного вида еще парнишка. Звали его Франсуа-Мари Банье. Парижанин из приличной семьи. В отличие от других, более опытных геев – альфонсов, Майк и Франсуа практиковали все то, что другие не делали. Иногда их брала развратная парочка и устраивала домашнюю оргию. Партнер хоть и не был особенно красив, как Ив Сен-Лоран, но работы хватало по горло.

В шестидесятые годы Париж был фантастически либеральным городом. Появились разнообразные клубы, кафе с определенным уклоном, где собирались бальзаковского возраста дамы в поисках молодых жеребцов. Веселились все, от рабочей среды до крупных политиков. В газетах тех времен публиковали дебоши со звездами на первых страницах. Прошло время, и все изменилось. Исчезли активные hüstele, и угол почти опустел. Его напарник, видя ситуацию перемен, придумал себе новое амплуа: писатель-фотограф, оставив за собой основной доход от секса. У него оставались верные клиенты, позже возникла правильная идея снимать на пленку портреты глупых богатых теток, что дало ему дополнительно определенный статус. Первая удача на этом поприще – выставка фотографии в культурном центре Бобура. К этому моменту он уже давно переместился в кафе «Flore» на второй этаж, где собирались свои люди. Создал уютную обстановку кабинета и вообразил себя интеллектуалом.

Майк подлил себе чаю и после паузы продолжил: – Мы по-прежнему оставались друзьями. Мечта разбогатеть на творчестве не давала результатов. Так вот, в одну из наших встреч, в конце девяностых, гуляя по весеннему Сен-Жермен и глядя на пышно цветущие каштаны у церкви, у нас появилось настроение летящих бабочек. Банье хвастался, что дописывает толстый роман про сломанного жизнью денди. Правда, обмолвился, это скорее для души. Ему уже тогда было за полтинник, и то, что самое лучшее, казалось, осталось уже в прошлом. Но как все обманчиво, и судьба полна сюрпризов! Он был совершенно прав. Пообедать мы решили в его любимом заведении – кафе «Флор». И вот, проходя мимо книжного магазина, на нас накинулись, цепляясь, две цыганки: «Погадаю, дайте ручку! Все скажу, дорогие». Я спрятался за спиной моего друга, а та, что постарше, взяла его под руку и почти насильно отвела в сторону, шепча ему в ухо. Банье перестал сопротивляться, глядя на нее завороженно. Мне оставалось ждать завершения сакральной процедуры, и, будучи католиком, я к суевериям относился равнодушно. Если только что иногда залезал в гороскоп, и то чтобы поднять настроение. Через пять минут вернулся дружок, улыбаясь. – Тут Майк замолчал, посмотрел пристально на Наташу, которая горела ярким пламенем, клея взглядами очередного лоха. Мне надо было только толкнуть ее ногой, и она подтянула свое платье, обратившись к нам со вниманием. Наш разговор продолжался. – Мы сели за столик на террасе. Он искал, с чего начать. Только положил передо мной открытую ладонь, разглядывая выпуклые кривые линии. Мне самому было интересно, что предсказала ему гадалка. Водя пальцем по ладони, он таинственно произнес: «Вот тут где-то спрятан чертов узел везения. Ты видишь его?» Я старался увидеть его там. Напрасно. Кривые линии на ладони пересекались беспорядочно. Да что там, ничего особенного, как тут определить, где что? Он спрятал руку в карман и вспомнил наши прежние похождения. В кафе у Банье было много знакомых, те постоянно мешали нам закончить воспоминания, подходили здороваться. Разговор сбился, а потом совсем сошел на нет. Мы расстались у его машины поздно ночью под липким дождем. Я сильно промок, простудился и слег. Месяц чихал, далее переезд, ремонт квартиры… Я почти забыл про этот случай с цыганками. Разве что встретился с приятелем, и он сообщил новость, стоящую внимания: у моего друга Банье появился крутой покровитель. Сказка! Владелица крупной фирмы с мировым именем. Иногда слышал от соратников, что Банье баснословно разбогател и исчез из виду. Закрылся у себя в поместье, как граф Монте-Кристо. Предполагали разные варианты: то стал жертвой фатальной любви, то зазнался…

Тут раздался длинный телефонный звонок, и Майк взял трубку. Зашептался. Я огляделся, арабская компашка, величественно хлопая шлепанцами, удалилась, бар опустел, бронзовые бра грустили на бордовой парче. Наклонившись к висевшей над диваном картине «Париж в утреннем солнце», Наташа ела очередной розовый тортик серебряной вилкой. Я воспользовался паузой и положил приготовленный подарок на столик. Вылепленную мной керамическую головку: ушлого утенка с пером в клюве. Когда он освободился от телефона, горячо поблагодарил меня.

– Повешу его в туалете над зеркалом и буду вспоминать тебя, сидя на толчке, – сказал он и положил подарок под журнал.

Это был мой скромный вклад в развитие нашей дружбы.

– Ну а как Алан, художник, и его банда шалопаев? – спросил между прочим Майк. Потом произнес гамлетовский монолог: – Скандалите, интриганы, деретесь? Что ж, богема и панель вам мать родная, однако если серьезно, то пацаны с Бульвара настоящие джентльмены, которые спят в пиджаках. Что Париж из себя представляет без артистов, художников, поэтов? Так, городишко. Вас обожают буржуа, завидуют боги. Нету денег, но какие сексуальные опереточные персонажи…

Наташа, мало понимая беседу, засыпала под звуки его речи и струнной музыки арфистки. В глубине зала глухо пробили куранты. Я продолжал внимательно слушать Майка.

– Поверь, месье Игорь, лишь недавно я все-таки разгадал запутанный клубок чертового узла. Виной провала моего друга была чрезмерная жадность. После смерти любовника-старикана подхватил тот самый везучий случай и стал охмурять своими чарами вдову, которая уже получила в наследство громадную фирму. Началась раскрутка баснословной фортуны тетки. Вот тут и вмешался его величество дьявол… Пресса пишет глупости: любовник вдовы? Вряд ли. Только давние связи были причиной их дружбы. Подумай, она одной ногой в могиле. Банье безумец и хапнул миллиард евро. Та только успевала подписывать чеки пачками. Другой бы в таких обстоятельствах прикарманил удачу и потихоньку исчез, а он, вопреки здравому смыслу, наивно ринулся захватывать уже и мягкий стул директора компании. Но в это вмешалась испуганная дочь. Видя прыткость наглеца, она перевернула замыслы захватчика. Нашла коса на камень. Плохие новости для счастливчика. Наверное, тут и был запрятан глубокий смысл цыганкой фразы. – Майк замолчал, будто потеряв конец фразы, затем поинтересовался: – Ну что, месье Игорь, кроме этого балбеса, хотите, посплетничаю о Карле (Лагерфельде)? Есть пикантные штучки.

– Нет, – ответил я. – Спасибо, месье Майк. Мне надо бежать домой. Скоро придет покупатель за картиной, – соврал ему, вставая. И по-прежнему продолжал благодарить за приятно проведенное время в его компании.

Прощались по-дружески, чмокаясь в щеку.

Обнявшись, он прошептал:

– Adieu, еt bonne chance, месье. – В его голосе был теплый тон.

На выходе Наташа оглянулась через мое плечо, моргая ресницами равнодушному очкарику. Он ответил смущенной улыбкой.

– Такой шикарный жених пропадает, – проговорила она с сожалением.

Пройдя коридор, мы вышли на крыльцо гостиницы. Вандомская площадь переливалась драгоценными камнями, огнями ювелирных бутиков. Наверху колонны качался беспечно призрачный ангел, но Наташа его не заметила. Ее внимание было поглощено вереницей подъезжающих черных лимузинов. Швейцары, скинув фуражки, бежали открывать двери. И все-таки она была счастлива. Поход удался, миссия выполнена. Будет что вспомнить в Москве. Только мы завернули за угол под эспланаду, как застрял в решетке ее каблук. Я наклонился, обхватив ее ногу, дернул вверх, освобождая туфлю. Резким движением разорвал тонкий чулок. Эта неприятность изменила мою запланированную прогулку по городу, и Наташа, огорчившись – настроение испортилось, – робко выразила желание вернуться домой к хохлушке. Благо метро было через дорогу. Прощаясь, написала на бумажке московский номер телефона:

– Игорь, будешь проездом, позвони.

Погода была сухой, с морозцем. Идя по гравию сада Тюильри, я продолжал размышлять об удивительной истории с Франсуа-Мари Банье. Рассудите сами, вот так, получить целое состояние по дружбе! Настоящее событие! Мне, наверное, напомнило сказку А. С. Пушкина о старухе у разбитого корыта. По последним данным, мадам Бетанкур признали сенильной, а ее альфонса – мошенником. Требуют полученное вернуть в руки дочки.

Негр Ги топтался у входа дискотеки с унылым выражением лица. Рядом, сосредоточившись, стриг ногти его вышибала. Мое появление вызвало сарказм у обоих. Я, проходя мимо, напомнил деликатно о должке.

– Да-да, заходи завтра, месье Игорь, а сейчас спокойной ночи, гангстер! – весело крикнул мне вдогонку пройдоха.

«А те самые цыганки-гадалки?» – спросите вы с интересом, и я отвечу любителям эзотерики: «Нагретая точка – прибыльное дело». Постоянные клиенты все по-прежнему там же, около книжного магазина, напротив кафе «Flore». Без предварительной записи, отойдя в угол парадной, можете проконсультироваться. Почти каждый день. Иногда и я соблазняюсь подойти к ним. Может, ждет там меня и моя удача на ладони?

Кот мадам Клод
Рассказ о хозяйке самого известного борделя во Франции

– Киса, Киса, посмотри, что у меня есть для тебя, дорогая! – Я маню кусочком колбасы рыжего котенка.

Он сидит на подоконнике и лижет себе животик. Достать до него не могу, пришлось подтянуться на выступе, в то же время смотреть по сторонам. В воскресенье утром только в конце улицы слоняется уже пьяный бомж. Продолжаю махать кусочком, еле удерживая баланс. Котенок вдруг заметил пролетающую бабочку; она, порхая и дразня, облетела его. Я смотрел снизу, как он приготовился и передними лапами забуксовал в воздухе. В какой-то момент ему казалось, что он достиг своей цели поймать нахалку. Закатив голову на спину, тут же потерял устойчивость и упал мне на руки. Опомнившись, котенок стал шипеть и царапаться. Мне пришлось применить грубую силу. Держа за шкирку, прикрыл его пиджаком и пошел к дому, не обращая внимания на мяуканье.

Я поставил посередине своей мастерской банку с молоком и нарезанную ветчину. Рыжик осторожно обходил свои новые владения. Залез на картину и уже запачкался зеленой краской. Сделав круг, он вернулся к молоку, по-видимому голодный, и поэтому съел все подряд. Подбежал к двери и сделал большую лужу. В общении с животными у меня мало опыта. Собак и кошек не держал, разве что у друзей гладил их. Они были вроде живых игрушек. Но воровство этого котенка для меня было вынужденной мерой. В доме завелись мыши. Сначала стали пропадать крупа, рис, макароны, ночью шуршала бумага. Потом они стали наглеть и бегать в открытую, я в ужасе вскакивал с топчана, тыкая шваброй по сторонам. Мне советовали разные способы избавления от них: яд в пакетиках, ловушки, но главное – это хороший кот. Такого, к сожалению, у меня не было. У соседа на пятом этаже котов была пара, но он отказался наотрез на время одолжить своих любимцев. Я объявил войну грызунам, продолжая не спать ночами. Силы были не равными, злость и отчаяние привели меня к краже. Теперь, сидя за столом, я наблюдал за своим спасителем. Конечно, кормить его не собирался, он сам должен добывать свой обед. Назвал его Рыжиком, по цвету его меха. И, продолжая размышлять, что скоро мои проблемы он решит, на его шею завязал голубую шелковую ленточку. Таким образом мы познакомились. Враги поутихли. И он, насытившись, спал, греясь на солнышке. Выходя из мастерской, я закрывал окна, исключая возможность побега. Все надежды на его охотничьи данные вскоре рухнули. В эту же ночь, проснувшись от шума и гама, я включил свет и увидел, как мой друг лежит посередине комнаты в окружении ненавистных мне тварей, играя с ними. Хвост Рыжика ласково махал. Кот сладко мурлыкал. Это был конец. Я хотел задушить Рыжика на месте. Мой дикий крик все-таки навел на них страх, и мышки тихо удалились. Я взял кота за шкирку и встряхнул, тот жалостно замяукал.

К кафе «Флор» подошел лохматый парень, сел на табуретку и стал стучать по барабану. Звук был однообразный и скучный. Посетители заведения привыкли к музыкантам и клоунам, залетевшим на легкий заработок в Париж. Я сидел на террасе и ждал приятеля. У нас так было заведено – каждую субботу встречаться тут. Как правило, он всегда опаздывал. Звали его Марк, Марк Дорсель – звезда порно, известная личность во Франции. Он не только снимал фильмы Х, но еще был любителем современной живописи. Я познакомился с ним давно. Несмотря на свои годы, он продолжал соблазнять девушек. Наконец его грузная фигура появилась из-за угла, ища меня взглядом, он поднял очки. Разговоры всегда начинались с политики, в которой мы слабо разбирались. Я, как обычно, пил горячий шоколад с ванилью. Между фразами смотрели на входящих девушек, делая свои комментарии. Марк поправлял свои брюки и украдкой следил за ними. Он не знал, куда себя деть. И поэтому наша беседа постоянно прерывалась.

Кафе «Флор» в городе считалось сливками местного снобизма. В нем вы можете увидеть наяву и вживую таких личностей, как Мик Джаггер, Карл Лагерфельд, Депардье и многих других героев. Само место – это сердце Сен-Жермен-де-Пре. К нам подошел гарсон, предложил взять заказ. Начал шутить с нами, это тоже привилегия для «своих». Марк стал рассказывать про свой вчерашний ужин с «*лядью» из Интернета. В гостинице «Кост», напившись вина, она стала петь и приставать к соседям. Спотыкаясь на ступеньках, потеряла свои трусы. На площади Вандом она сняла и бюстгальтер, повесила его на решетку колонны. Когда voiturier доставил машину, Марк уехал, не попрощавшись с ней, в ответ получил удар по стеклу летящей туфлей. Таких приключений было много у него. Я слушал и давал бесполезные советы. Наш столик был у входа, в этот день здесь было особенно многолюдно, пахло духами, сновали молодые девушки, смущаясь под нашими взглядами сатиров. А другим это доставляло удовольствие. Среди проходящих я заметил знакомое лицо с морщинами в тетрадную клеточку. Ее короткая стрижка придавала строгость. Это была сама мадам Клод, в сопровождении необычных по красоте мадемуазелей. Ее я давно не видел, но она не изменилась ни на грамм; увидев меня, полезла целоваться. Освободил место, и она села рядом, сказав своей свите располагаться в зале. «Кто такая мадам Клод?» – спросите вы, не знакомые с тонкостями парижских сплетен и скандалов. Персонаж, достойный большого романа. С давних времен содержательница подпольного публичного дома. Девушки из хороших буржуазных семей работали у нее, и клиенты были с известными именами, но она все-таки попала в тюрьму и отсидела.

Когда-то она купила у меня несколько картин. Марка она знала заочно, и тот теперь замолчал. Она расстегнула черную кофточку, и лучик бриллиантового кольца ослепил на момент меня. Через некоторое время я узнал, что она переехала в район небоскребов Сурен. И у нее есть садик перед квартирой, где под кустиками бегают ее любимые создания – кошки. На фотографии мы увидели веселые мордашки. Их было двенадцать. Узнав, что у меня тоже есть необычайный шкодливый и к тому же рыжий кот, любящий мышек, она рассмеялась, попросила продать его. Конечно, я бы отдал такого «защитника» даром, но, услышав речь о деньгах, решил поторговаться, добавив к цене его фантастическую храбрость на 100 евро. Мадам Клод снизила ее до 30 евро.

– За такую цену можно купить только дохлого, – ответил я ей.

На этом перестали спорить, и я запихнул в нагрудный карман ее полтинник.

– За котенком приедет мой шофер завтра. Как его зовут? Рыжик? Ну ладно. И больше не кормите его дрянью, – сказала она, затягиваясь сигаретой в золотом мундштуке.

Записала мой адрес. Подозвав гарсона, попросила перенести ее бокал с шампанским в зал к друзьям.

Марк отошел от отчаяния, поздравил меня с продажей, он чего-то стеснялся. И только выйдя на улицу, признался, что судится с ней уже 10 лет. Когда-то в своем фильме он снял ее образ в борделе, а потом пошли процессы. Перед кафе уже стоял длинный жонглер, кидая факелы в воздух. Туча накрыла город, подул ветер, и начало капать. Мы распрощались, не доходя до угла.

Рыжик сидел и обгладывал старый сухарь. Я обошел его и сел на стул. В мастерской было прохладно. Мне было жалко моего друга поневоле. Схватив свой обед, он, видимо, ненавидел меня. Из-за мольберта выбежала серая мышка, подбежала к Рыжику, резко подпрыгнув, утащила кусок. Рыжик посмотрел ей вслед и заплакал кошачьими слезами, тогда я пошел на кухню и открыл банку его любимых сардин. Его обрадовало такое положение вещей, и он еще долго лизал пустую посудину. Голубую ленточку я перерезал ножницами. Побегав по комнате, он лег на подушку и замурлыкал. Мне казалось, что это была песня. Ночью он устроил прощальный бал, его товарищи буйствовали, слышно было, как они роняют кисточки, бегают по столу и радостно пищат. Я заткнул ватой уши, думая о процессе истребления грызунов и им подобных тварей. Мне приснился сон: большой страшный капкан, его тащат веревками слоны на площадь Конкорд, прохожие аплодируют шествию с ликованием. Утро было светлое, лежа под одеялом, не хотелось вставать, котик прыгнул на меня и стал ходить, цепляясь когтями. Я погладил его под шейкой, и он лизнул ладонь. В комнате царил беспорядок, висящие картины изменили свое положение. На полу валялась разорванная в клочья книга, одна страница плавно болталась от сквозняка. Зазвонил телефон, подняв трубку, я услышал мужской голос, который вежливо спросил, когда можно подъехать за котенком.

Я посмотрел в его сторону, Рыжик поднял голову.

– Приезжайте хоть сейчас.

– Хорошо, я скоро буду, – произнес мужчина и снова уточнил мой адрес.

Надев шлепанцы, я пошел готовить чай. На кухне было все перевернуто. Чай рассыпался по столику, ложки запачканы мукой. Убрав все, я решил пойти за хлебом, так как остатки печенья тоже исчезли. Уходя, оставил приоткрытым окно. В булочной я взял еще горячий багет. Прислонил к носу, он пах далеким детством. На парапете у памятника Дантону сидел поэт Мишель, читая газету. Рядом стоял стакан кофе, купленный напротив.

– Подожди, не уходи, я сейчас прочту твой гороскоп, – сказал он, смотря на страницу – Если веришь, то в этот день повезет, любовь после обеда, с деньгами более сложно, если появятся, то поздно… – Мишель посмотрел на часы на столбе с досадой: – Вряд ли состоится моя встреча, или так стали опаздывать капризные девушки.

В этот момент из входа в метро появилась с зонтом блондинка на высоких каблуках. Я почувствовал себя лишним и, пройдя несколько шагов, обернулся; они, обнявшись, целовались.

На лестнице стояла моя соседка в халате, вид у нее был грозный, и тон сердитый:

– Сколько раз я вам говорила, месье Игорь. Не создавайте неудобств для жильцов этого дома, у вас то друзья ходят в гости толпами, то стучите ваш мрамор допоздна, а этого делать нельзя. А теперь появился кот, и он бегает по крыше и скулит.

Она продолжала ругаться; уже не слушая ее, я влетел на террасу мастерской, и действительно, на крыше в охотничьей позе сидел Рыжик, а вдали ворковали голуби. Кто бы подумал, что у моего друга была такая способность ловить птиц. Он выждал момент и прыгнул на жертву. Снизу было видно, как голубь от удара перевернулся лапами вверх, но все-таки взлетел. Котик понесся галопом за остальными. Я пошел за стремянкой. Но этого не хватило. Пришлось вернуться и взять стул, все это сооружение поставил к стенке. Сама крыша находилась над моей мастерской, но залезть на нее не так просто. В это время охотник, испугавшись своего поступка и боясь последствий, мечась, пустился от меня в противоположную сторону. Мне осталось немного, моя нога повисла в воздухе, и теперь я держался в нелепой позе за край карниза. Потом раздалось мяуканье котенка, упавшего в водосточную трубу. Моя соседка, наблюдавшая эту сцену из окна, стала комментировать событие. Я спустился и подошел к трубе, из нее раздавались глухие звуки, постучал кулаком, она была массивная.