Текст книги "Шепот осени"

– Даже если не сможет, он нас поймет. Любой из нас понял, будь он на месте Артема.

Слова Гены звучали настолько убедительно, что никто не смог ему что-либо противопоставить. К тому же, для проведения обряда у них все было. А раз так, зачем откладывать на завтра то, что можно было сделать сегодня? Это была любимая пословица Диминой мамы.

– Хорошо, – озвучил мысли остальных Петя. – Сделаем это сегодня. Но, вначале…

Петя поманил всех за собой, и они направились прямиком к Эдику. Тот, в это время, рассказывал мальчишкам-липучкам «бородатый» анекдот.

– Нужно поговорить! – серьезным тоном обратился к нему Петька.

Эдик выпрямил спину, чтобы показать всем желающим, что он на голову выше любого из присутствующих сейчас в комнате и сделал шаг навстречу Петьке.

– И чего тебе надо? Думаешь, я не одолею всех вас?

– Думаю – нет, – все таким же спокойным и серьезным тоном продолжил Петя. – Я не хочу драки, и все же нам нужно объясниться с тобой. Ты напрашиваешься на неприятности, а мы можем тебе их устроить.

– Ой, напугал! – заголосил Эдик, стараясь не растерять всю свою браваду. У него это плохо получалось. – Я вам всем могу навалять одной левой. Скажите только место и время.

– Завтра у стены, где растет шелковица, – не растерялся Петя.

Поняв, что с ним не шутят и ему придется отвечать за свои слова на глазах всех мальчишек из этой комнаты, Эдик заметно побледнел, а в его глазах начали наворачиваться слезы.

– Вы ответите за все! – уже плача, пообещал он. Угроза со слезами – комичная и в то же время отталкивающее зрелище. – Я вам отомщу! Я… – и тут его осенило. – Вы думаете, я не знаю, что вы замышляете? Я подслушал ваши разговоры. Вы сегодня ночью собираетесь что-то сделать. Мне стоит только рассказать об этом Игорю Владимировичу или Тамаре Григорьевне и вам никто не позавидует!

Мальчишки сами не поняли, как оказались прижатыми в угол. Испуганный враг – опаснее вдвойне. Видя плоды своей победы, Эдик снова нахохлился и даже позволил себе толкнуть Петю в грудь. Правда, не сильно. На более сильный толчок ему все же не хватило смелости.

– И чего ты хочешь? – спросил Гена.

– Я хочу с вами, что бы вы там не замышляли.

Диме показалось возмутительным требование Эдика. Он был категорически против этого. Ишь ты, захотелось ему на место Артема! Да ни за что на свете!

Как оказалось, Дима был в меньшинстве. Петя, за ним Гена и Стас одобрительно кивнули.

– Хорошо, ты принят.

Эдику хотелось потребовать и отмены завтрашней драки, но все же решил, что это и так подразумевалось. Выйдя победителем из данной ситуации, он не смог себе отказать в желании улыбнуться во все двадцать четыре зуба.

16.

Под вечер снова поднялся ветер. Из-за туч на улице потемнело раньше обычного, и в столовой включили искусственное освящение. Окна были закрыты, и все же шум деревьев был настолько громким, что его не заглушали даже голоса более сотни детей.

За их столом уже сидел Саша и ждал их. Артема не было ни за столом, ни в столовой вообще. Дима понимал, что ждать его не стоило. Скорее всего, он отбывал наказание в углу кабинета замдиректора, а может и в пресловутом чулане, где ему составляли компанию пауки, да тараканы.

Тем не менее, стоило признать: даже если бы Артем присутствовал на ужине, Эдик все равно составит им компанию в ночном обряде по вызову призрака. И дело было не в том, что место Артема освободилось, а в том, что Эдик мог наябедничать на них директору приюта, и тогда им не видать ни призраков, ни завтрака.

Саша, как обычно, вначале обрадовался, увидев своих друзей, входящих в столовую, но быстро помрачнел, когда Эдик занял стул Артема.

– Это не твое место! – возмутился Саша, глядя из-под бровей на Эдика.

– На сегодняшний день – мое. Правда, парни?

Саша удивленно повернулся к Петьке, в ожидании ответа. Тот предпочел ответу красноречивое молчание. Остальные тоже держали язык за зубами.

– А где Артем? – задал очередной вопрос Саша, пытаясь понять, что, собственно, происходит.

– Артемка допрыгался, – хохотнул Эдик. – Сегодня его ждет тяжелая голодная ночь.

– Заткнись! – потребовал Дима. – Не то…

– Не то, что? – ощетинился нахальный мальчишка. – Ничего ты не сможешь мне сделать. Как и любой из вас. Предупреждаю, если вы что-то задумаете против меня, я все расскажу директору. Вы ведь не хотите этого? Иначе вся ваша ночная затея накроется медным тазом. Кстати, так что за планы у нас на сегодня, а?

– Мы хотим вызвать дух Кати Ивановой, – почти шепотом изрек Гена и сразу же после его слов загудели стекла от сильного порыва ветра. Мальчишки тут же повернулись в сторону окна, за которым кружил вихрь из желтых листьев.

– Вызвать дух? – скривил гримасу Эдик. – Что за детские шалости.

– Если струсил, так и скажи, – не упустил шанса для колкости Дима.

– Ха! Дело тут не в страхе, а в том, что все это глупости. Нет никаких духов, также как и ведьм, вампиров и бабаек. – Эдик, довольный собой, откинулся на спинку стула. После чего, со знанием дела, продолжил. – Но даже если они и существуют, вы что думаете, их так легко вызвать? Нет, для этого нужны некие предметы…

– У нас все есть, – перебил его Генка. – Когда я жил за стенами этого приюта, то участвовал в подобных ритуалах. Меня взрослые парни всему научили. Так что мы подготовились.

– И тогда у вас что-то получилось?

– При мне ничего не произошло, – признался Гена. – Оказалось, что нужно было обязательно открыть форточку, чтобы духу было легче попасть в помещение. Парни повторили ритуал, и у них все получилось, правда, меня с ними тогда не было.

– Ну, если у вас все есть для разговора с духами, тогда я готов поучаствовать, – словно делая им одолжение, произнес Эдик, затем добавил с сарказмом. – Охотники за привидениями, блин.

– Ребята, а можно и я с вами? – попросился Саша.

– Ты ведь не хотел, – напомнил ему Гена.

– А еще ты не веришь в призрак Кати, – дополнил Петька.

Саша опустил голову и еле слышно произнес:

– Я вас обманул. Я ее тоже видел. Точнее, мне кажется, что я ее видел. И все же, я хочу участвовать в вызове. Если у вас ничего не получится, тогда мне станет легче на душе. А сейчас, мне очень страшно.

– Погодь-погодь, – поднял руку вверх Эдик. – Вы что видели уже ее призрак? – молчаливое согласие. – Все? Даже ты, новенький?! – очередное молчаливое согласие. – Да вы все сумасшедшие. По вам психушка плачет!

– Он не может участвовать в ритуале, раз не видел ее! – попытался ухватиться за последний шанс Дима оставить Эдика за бортом. – Призрак может обидеться и не прийти.

– Эй! Я участвую и точка!

– Отлично, – подытожил Гена, принявшись за остывающий ужин. – Теперь нас шестеро. Ритуал по вызову духа Кати Ивановой проведем сегодня ночью. В полночь. В ванной комнате. Теперь, главное не уснуть.

17.

Диме снова не спалось. Если вчера это доставляло ему неудобство, сегодня он был этому рад. Ведь этой ночью им предстояло вступить в контакт с самым настоящим призраком. Подобного опыта у него раньше не было. А потому ожидание было волнительным. Но еще и пугающим. В конце концов, призраки, судя по просмотренным им фильмам, были существами отнюдь не доброжелательными. За исключением Каспера или Лизуна. На то они и комедии. В ужастиках с дружелюбными привидениями героям не приходится встречаться. А какому жанру можно отнести его жизнь? Судя по гибели его родителей, тогда, без сомнений – к ужастикам. Раз так, от сегодняшнего вызова не стоило ждать ничего хорошего. С другой стороны, жизнь – это не кинофильм, а потому оставалась довольно великой вероятность того, что их обряд ничем интересным не закончится. Они с полчаса попытаются наладить связь с миром мертвых, а когда у них ничего не получится – возвратятся обратно в свои постели.

Чем бы все не закончилось, Дима хотел проведения обряда. Где-то в глубине души, он надеялся, что им удастся поговорить с призраком Кати Ивановой, а уже в другой раз (без участия Эдика) он попросит повторить своих друзей вызов. Только в этот раз они вступят в контакт с его родителями. Ему очень хотелось узнать: как они там, скучают ли, следят ли за ним с небес?

Подобная возможность была очень манящей. Мысли об этом отдавали холодком между лопаток и теплом в области солнечного сплетения.

Время отсчитывало секунды, которые превращались в минуты, а те, в свой черед, в часы. Ветер за окном усиливался. Он шумел и посвистывал, иногда превращаясь в стоны или же крик. Дима вздрагивал и глядел в окно. Под «животами» черных туч вспыхивали и гасли электрические разряды. Гром был глухим, а зачастую и вовсе неслышен. Деревья шептались, сбрасывали листву и с укором качали головами-верхушками.

С каждой пройденной минутой, Диме все меньше хотелось покидать свою теплую постель. Волнение и страх усиливались и словно камни сдавливали его тело в матрац. Минуты капали, а вместе с ними ему на грудь ложился очередной камень. Когда от их тяжести ему стало трудно дышать, над кроватью Пети поднялась тень. Она отбросила в сторону одеяло и поднялась на ноги. Следом за ней в комнате появились и другие тени. Дима не знал, который сейчас час, хотя сомневался, что уже пришла полночь. Как только все участники обряда встали, Дима почувствовал, как страх отпускает его из своих цепких лап. Он тоже отбросил одеяло в сторону и как можно тише, чтобы не разбудить никого из тех, кто должен был спать в эту ночь до утра, встал с постели и надел сандалии. Он забрал из шкафчика булавку и приготовленную для нее нитку, после чего вышел вперед.

К сожалению, Эдик тоже был на ногах. Дима до последнего надеялся, что он все же проспит всю их вылазку. Гена прижал палец к губам, призывая к тишине, после чего поманил рукою всех за собой.

Дверь открылась с легким скрипом, который поглотил шум ветра, бушующий за стенами приюта. Шагая на носочках, они поочередно покинули спальную комнату, прикрыв за собой двери.

В коридоре было пустынно и тихо. Горела одна единственная лампочка, рядом с залом для развлечений – так называли овальное помещение, где дети и работники приюта смотрели телевизор. Детям изредка ставили мультики, бывало, они смотрели и старые добрые советские фильмы для детей. Но чаще всего им просто включали какой-нибудь канал, по которому шли «Пусть говорят», «Давай поженимся» и прочие однообразные передачи, столь любимые взрослыми.

Гена, идущий впереди их небольшой группы, заглянул за угол, после чего тихо произнес:

– Все чисто. Идем дальше.

– Погодите, мы должны взять с собой Сашу, – напомнил Дима.

– Вот сам и иди за ним, – предложил Эдик.

Диме хотелось ему ответить не менее язвительно, но решил, что это не самый подходящий момент для перебранок. Он поспешил к дверям спальни, где ночевал Саша, и как можно осторожнее приоткрыл ее. К счастью ему не пришлось будить мальчишку, выискивая его среди одинаковых коек. Мальчик сам встал и, натянув маячку и шорты, подошел к нему. Взявшись за руки, они вышли из комнаты, прикрыв дверь. Остальные мальчишки дожидались их в коридоре, решив не идти дальше без них. И на том спасибо.

Не поднимая лишнего шума, они добрались до ванной комнаты. Угловатая, квадратной формы, с белой плиткой на стене – выглядела она словно процедурная в психиатрической лечебнице. Даже самые слабые всполохи молний отражались на бледных стенах, предавая комнате мрачности.

– Располагайтесь прямо на полу, – предложил Генка, закрывая дверь.

– Форточку открыть? – спросил Стас.

– Хочешь простудиться?! – пожурил его Петька. – Еще не хватало свиста из-за сквозняков, который разбудит даже спящих на первом этаже.

– А что если призрак не сможет войти внутрь, если форточка будет закрытой?

– А зачем ему входить? Катя ведь умерла не на улице, а здесь – внутри здания.

Взвесив свои и Петькины аргументы, Стас решил, что слова друга прозвучали убедительнее.

– Зажгите скорее свечи, а то ничего не видно! – потребовал Эдик.

– Только не абы ка бы. – Генка взял свечи из рук Стаса и расставил их в форме круга, предварительно опаляя им кончики, чтобы обеспечить склейку с полом. Из двух длинных свечек у них получились шесть коротких. – Нужно торопиться. Мы должны закончить вызов, прежде чем они погаснут.

Петька положил в центр круга листок с буквами и цифрами, а Дима привязал нитку к «ушку» булавки и протянул сей маятник Гене – главному специалисту по вызову духов.

– Это даже лучше, что у нас булавка, а не иголка. Мы ее раскроем и один кончик будет указывать точно стрелка часов. Встаньте кругом и возьмитесь за руки.

– Как я возьму тебя за руку, раз ты держишь маятник? – обиделся Стас.

– Клади ладонь на плечо. Тоже мне, проблема.

Дима решил занять место поближе к Петьке. Как не крути, но именно с ним он сблизился больше, чем с остальными за эти два дня проведенные в детдоме. Остальные тоже заняли свои места. Композиция сложилась. Обряд можно было начинать.

– Мы вызываем дух Кати Ивановой, – низким голосом, произнес Гена, держа нитку за самый край. – Дух Кати Ивановой приди!

С каждой минутой Диме становилось страшнее. Волосы на его затылки встали дыбом. И хотя булавка никак не реагировала на слова Гены, Диме показалось, что в ванной комнате их стало как минимум на одного человека больше.

– Чего молчите-то? Повторяйте за мной. – И уже робким хором: – Дух Кати Ивановой приди!

От пламени свечей в глазах Димы зарябило. Он заморгал и посмотрел в дальний угол комнаты. Там, в сгустках теней, он разглядел нечто непонятное, похожее на фигуру маленькой девочки. Ему стало холодно, а в горле запершило из-за сухости. Он хотел спросить мальчишек, видят ли они то же, что и он, но в этот момент, заговорил Петька:

– Глядите! Она зашевелилось!

И вправду! Острый кончик булавки начала слабо раскачиваться из стороны в сторону.

– Это ты ее раскачиваешь! – возмутился Эдик. – Кончай!

– Да это не я! – заверил Генка. – И вообще, не стоит быть таким недоверчивым. Духи этого не любят. Они могут обидеться и не выйти на контакт.

– А я не люблю, когда меня обманывают!

– Тихо вы оба! – погасил зарождающийся конфликт Петя. – Не хватало, чтобы нас услышали.

Дима посмотрел снова в дальний угол. Там колыхались только тени от ветвей деревьев. А было ли там что-то еще? Или его сбила с толку рябь свечей?

– Снова движется, – прошептал Саша, с трудом борясь со страхом.

Иголка булавки закачалась быстрее, указывая то на одно, то на другое слово. «Да». «Нет». «Да». «Нет». Тишина затягивалась, и Гена решил задать первый вопрос:

– Здесь кто-то есть?

Иголка остановилась.

«Да».

Диме захотелось вскочить на ноги бежать как можно быстрее обратно в спальню, затем запрыгнуть в постель и укрыться одеялом с головой. Сам не понимая почему, он этого не сделал, оставшись сидеть на холодном полу и крепко сжимать ладони товарищей, чувствуя сильную влажность ладони Стаса, сидящего справа от него.

А вот Саша уже был готов покинуть их. Он даже встал на ноги, устремив взгляд на спасительную дверь. Сбежать ему не позволили крепкие хватки Пети и Гены.

– Пустите! – пропищал он. – Я больше не хочу в этом участвовать!

– Нет, ты останешься! – встряхнул его за руку Гена. – Уже поздно убегать. Мы сможем разорвать круг только после завершения обряда. Иначе призрак будет преследовать нас до самой смерти. Ты этого хочешь?

Нехотя Саша все же послушал Гену и позволил расслабиться трясущимся от страха ногам. Он сел и принялся шепотом читать молитву. Как только в ванной снова стало тихо, Гена, прочистив горло, продолжил:

– Дух Кати Ивановой, благодарим, что ты пришла на наш зов.

Иголка замерла на месте. Ветер за окном завыл протяжно и стих, чтобы спустя мгновение вновь напомнить о себе.

– Мы хотим задать тебе несколько вопросов. Ты не против на них ответить?

Иголка не двигалась с минуту, после чего медленно-медленно сдвинулась в сторону.

Очередное «Да».

– Ребята, давайте это прекратим, – попросил Стас. Когда на его просьбу никто не ответил, он заерзал по полу и стих.

– Как ты умерла?

– Она умерла от шоковой аллергии, – ответил за место призрака Дима.

– Это правда? – спросил у духа Гена.

Указатель сменил положение.

– Нет, – прочел Эдик. – Откуда ты взял такую болезнь?

– Мне об этом Михаил рассказывал. Я говорил об этом Саше.

Упомянутый мальчишка раскачивался и читал молитву, ничего не видя и ничего не слыша вокруг.

– Спроси ее, кем мы станем, когда вырастим, – попросил Дима у Гены.

– А ей, откуда это знать? Надо спросить что-то более приземленное. – Похоже, Эдик поверил в реальность всего происходящего.

– Призраки все знают, – не согласился с ним Дима и получил поддержку со стороны Гены.

– Катя Иванова, расскажи нам, мы станем богатыми, когда вырастим? – спросил Генка.

Иголка практически сразу указала на слово «Нет».

– Эх, а я мечтал жить на берегу океана, – вздохнул Петька.

– Катя Иванова, кто-то из нас будет иметь свой дом?

И снова «Нет».

– Ну, я так не играю, – обиделся Стас. – Я не собираюсь жить в приюте всю жизнь.

– Не волнуйся, – произнес Гена. – Нас всех турнут отсюда сразу, как нам исполниться восемнадцать лет. Только, где мы будем жить тогда, раз у нас не будет дома?

– Может у нас будут не дома, а квартиры, – предположил Эдик.

– Или мы будем жить с родителями будущих жен, – добавил Петька.

– Дух Кати Ивановой, мы будем жить вместе с родителями жен?

«Нет».

– Да что она заладила: нет, да нет! – вспылил Эдик. – Может, она издевается над нами? У призраков есть чувство юмора?

– Надо задать какой-нибудь вопрос, на который мы знаем ответ, – предложил Дима.

– А ты – голова! – похвалил его Эдик. Диме даже стало приятно. Ведь это были первые добрые слова в его адрес произнесенные Эдиком за те два дня, которые он прожил в приюте.

– Твоего брата Антоном зовут? – задал вопрос Генка, на который ответ мог быть только «Да».

«Нет».

– Да она издевается над нами! – насупился Стас.

– А может, дело в другом, – осипшим голосом выговорил Генка. Впервые с начала обряда он казался испуганным. – Ты – не Катя Иванова?

Иголка качнулась и замерла.

«Да».

– Ребята, я полностью согласен с Сашей, – Стас посмотрел на них с широко открытыми от страха глазами. – Нам пора заканчивать.

– Ну и что, если с нами в контакт вышел кто-то другой? – пожал плечами Петька. – Это ничего не меняет. Как и договаривались, будем продолжать обряд, пока не погаснет свечки. А им уже немного осталось.

Первым Петьке ответил лишь ветер, свистящий в дверных щелях, да шум листвы. Затем кивнул Дима, за ним Гена, Эдик и Стас. Саша оставался пассивным участником.

Дима кивнул первым лишь потому, что в его голову закралась интересная мысль. А что если с ними на связь вышел кто-то из его родителей? Что если они хотели поговорить с сыном и передать ему важное сообщение? Разве можно было отказаться от такой возможности?

– И что мне спросить?

– Спроси, как его зовут, – предложил Дима.

– Дух, как твое имя?

Булавка качнулась в направлении буквы «С». Более внятного ответа они не получили.

– Ты девочка или мальчик? – спросил Гена.

Булавка снова качнулась к букве «С».

– С? Это что значит? Средний род? – произнес Стас.

– Может «старуха»? – предположил Петя.

Диме показалось, что слова Пети могли быть точным попаданием в цель. Прилив сил тут же покинул его. Нет, с ними на связь вышли не его родители, а кто-то другой. А раз так, стоило ли вообще надеяться, что при следующем вызове ему удастся поговорить с мамой и папой? Это все равно, что звонить кому-то по телефону, не зная правильного номера.

– Дух, ты жил в нашем приюте? – задал очередной вопрос Гена.

«Да».

– Ты умер здесь?

«Да».

– Ты умер молодым?

«Да».

– Опять он заладил одно и то же, – устало вздохнул Эдик. – Мне уже становится скучно. Спроси что-нибудь поинтереснее.

– Мы доживем до старости?

– Ты – дурак?! – накинулся Петька на Гену. – Зачем тебе это знать?!

Хотел знать ответ Петя на данный вопрос или нет, но он его получил. Стрелка указала «Нет».

– Все пора заканчивать!

– Погоди ты! – осадил его Гена. – Мы скоро умрем?

– Все! Хватит! – закричал Стас. – Я хочу спать! Вы, как хотите, но я с Сашей ухожу!

Саша впервые за все время перестал молиться и с надеждой взглянул на Стаса. Диме хотелось составить им компанию. У него больше не было желания слушать ответы призрака, который явно пытался их напугать.

– Зачем такие вопросы задавать?! – вновь вспылил Петька, буравя взглядом Гену.

Эдик молчал. Он смотрел, куда указывала иголка булавки. Дима не хотел смотреть на листок бумаги, но, видя бледное лицо двенадцатилетнего парня, догадался, каков был ответ.

– Разве вам не интересно?

– Это никому не интересно, кроме тебя, лопух! – проворчал Петька, после чего принялся задувать свечи.

– Ты чего делаешь?! – возмутился Генка.

– С меня достаточно.

Погасив все свечи, Петя первым разорвал круг и предложил всем желающим возвращаться обратно в постель. Отказа ни от кого не последовало, даже Генка решил не оставаться больше в ванной. Он собрал огарки, листок и булавку, и поспешил за мальчишками следом.

***

Они вернулись в спальню. Ветер продолжал шуметь, а вот молнии стали сверкать реже, зато в окна начал барабанить дождь. В отличие от вспышек молний, страх, преследующий Димку, стал сильнее. Он как рюкзак прижался к его спине и крепко обнимал за плечи.

«Зачем я на это согласился?» задавался он вопросом, на который не знал ответа. «Да и Генка – «молодец», зачем он спросил духа, когда мы умрем? Даже если ему был интересен данный вопрос, зачем было обобщать? Так бы и спросил: Когда я, Генка, умру. И пусть читает ответ!»

Оказавшись в постели, Дима, как и хотел, накрылся полностью одеялом, прижал коленки к груди, зажал ладонями уши и зажмурил глаза. Это был единственный действенный способ знакомый ему при борьбе со страхом. В этот раз он тоже помог. Дима уснул, но и в эту ночь ему не удалось избежать кошмаров.

***

Его разбудил непонятный шепот. В комнате было темно. Дети спали, за исключением одного, стоявшего у окна. Дима пригляделся и понял, что это был Саша. Почему он пришел в их спальную комнату? Он в полголоса позвал мальчишку, но Саша никак не отреагировал, смотря в окно, за которым ветер сгибал верхушки тополей и кленов.

– Саша, что с тобой? – позвал он его еще раз, только теперь громче.

– Она видит нас, – ответил ему приятель, продолжая стоять к нему спиной. – Она наблюдает за нами через зеркала. – От этих слов по рукам Димы побежали мурашки, а по спине прошла дрожь, что непроизвольно заставила содрогнуться плечам. – Она знает нас. Каждого по имени знает.

– Саша? – с дрожью в голосе прошептал Дима. И словно, наконец, услышав его, Саша обернулся. И, о Боже, лучше он этого не делал, ведь на Диму уставилось мертвое лицо, с белесыми шариками вместо глаз. Рот мальчика начал медленно открываться, обнажая огромный черный провал. Деревья зашумели громче, ветер перешел в шторм. Дима не выдержал и закричал.

***

Крик продолжился и наяву. Дима не сразу понял, что кричал кто-то другой, а не он. Кто-то в коридоре. Затем послышались быстрые шаги и голоса взрослых. Мальчишки повыскакивали из постелей, удивленно переглядываясь. Буквально мгновение назад, Дима был готов бороться за право поспать еще часок, но все изменилось. Он вскочил как ошпаренный из постели и поискал взглядом всех соучастников вчерашней вылазки. В ответ на него глядели не менее испуганные глаза. Они наверняка что-то забыли в ванной. Возможно, остались капли воска на полу в форме круга. Кто-то их обнаружил и не на шутку испугался. Раз так, директор и его «правая рука» начнут искать виноватых. А учитывая то, что они попадали за последние два дня в поле зрения, что Игоря Владимировича, что Тамары Григорьевны, их быстро вычислят.

Один из мальчишек, не участвовавший во вчерашнем обряде, открыл дверь спальни и вышел первым в коридор. За ним последовали и остальные.

Там толпились дети и взрослые. Кто-то кричал, чтобы все отошли в сторону и не мешали. Странно, но суматоха происходила не около ванной, а у дверей комнаты, где спал Саша. Самого Саши Дима не увидел среди присутствующих. И не удивительно, перед ним стояли мальчишки выше его ростом, которые заслоняли весь обзор.

– Что произошло? – спросил Петька у одного из мальчишек постарше.

– Умер мальчик. Кажись, Сашей звали.

Дима никогда не участвовал в драках, но только сейчас понял, что чувствует человек, пропустивший сильный удар в лицо. Все вокруг расплылось и потемнело. Голову стало трудно держать. Чтобы не упасть в обморок, Дима, держась за стенку, поспешил вернуться в комнату. Передвигаясь из последних сил, он добрался до своей кровати и уже, полностью обессилев, плюхнулся лицом в подушку. Что было дальше, он не помнил…

18.

Первая половина дня прошла как в тумане. Диму не покидало ощущение, что он был виноват в гибели Саши. Если бы не он, Сашу не убил вызванный ими дух. И что самое страшное, их могла ждать та же участь. Кто будет следующим?

Они сидели за столом и смотрели только в свои тарелки. Эдик занял место Артема, а потому тот, появившись, сел на стул Саши.

– Привет, парни, – поздоровался Артем, при этом косо взглянув на Эдика. – Судя по выражению ваших лиц, вы уже знаете о смерти Саши. Жалко парня. У меня есть предложение: что если мы сегодня вызовем дух не Кати Ивановой, а Саши?…Чего вы на меня так уставились?

– Что с тобой было? – спросил Петька.

– Меня всю ночь продержали в чулане в качестве наказания. Отстойная ночка выдалась. Хорошо, что дали подушку, оделяло и матрац. Было тесно. Так как? Говорят духи приходят быстрее, если они погибли недавно.

– Никаких вызовов мы больше не будем делать, – изрек Петя.

– «Больше»? – удивился Артем. – Только не говорите, что этой ночью…

Артем не договорил, почувствовав сильную обиду. Ему показалось, что его предали. Он ради обряда держал язык за зубами, из-за чего провел ночь в чулане и остался без ужина, и ради кого?! Ради этих предателей?!

– Вы взяли этого труса на мое место?! – гневно кивнул в сторону Эдика Артем.

– Эй! – возмутился Эдик.

– А я вас своими друзьями считал! – разочарованно выдавил из себя Артем, взял тарелку и покинул стол. Парни провели его взглядом до другого стола, даже не попытавшись его остановить.

– И вправду, не стоило мне с вами связываться, – выговорил Эдик, а на его глазах начали наворачиваться слезы. – Что если все это не случайность? Что если следующим, кто умрет, буду я?

– Все это глупости! – не согласился Генка. – Саша умер потому, что у него были проблемы с сердцем. Здесь нет нашей вины! И никто из нас больше не умрет!

Генка начал вполне ровным решительным тоном, а вот закончил не столь убедительно, под конец сам не поверив в сказанные слова.

– Почему я не вытянул короткую «соломинку» вместо Артема? – сказал Стас. Впервые за долгое время он не притронулся к еде. В последний раз такое было, когда он только появился в приюте. – Артем наоборот должен благодарить нас, что мы вызвали духа без него. Зря он обиделся.

– Нам нужно что-то делать! – заговорил Дима. – Мы не можем просто закрыть на смерть Саши глаза и думать, что нас это не касается.

– Что ты хочешь этим сказать? – потребовал уточнений Генка.

– Мы должны обо всем рассказать кому-то из взрослых. Игорю Владимировичу.

– Чтобы он оставил нас без обеда, а может и завтрака и запер в чулане на ночь?! – возмутился Эдик. – Прекрасная идея, новичок! А ты мне уже начинал нравиться.

– Уж лучше ночь в чулане, чем умереть от рук призрака, – поддержал Диму Стас.

– И как нам сможет помочь Игорь Владимирович?! – переключился на Стаса Эдик.

– Он взрослый. А взрослые знают куда больше нас, – пополнил их ряды и Петя.

Чтобы склонить на свою сторону Гену потребовалось всего минута. Эдик, оставшись в меньшинстве, решил не плыть против течения.

***

Прежде чем наведаться в кабинет заведующего, им предстояло выдержать три невероятно длинных нескончаемых уроков: русский язык, чтение и рисование. Дима никак не мог сконцентрироваться на учебе, отчего русский ему казался и не русским вовсе, а тарабарским, которым владели все вокруг, кроме него. Учительница, как назло, решила начать с Димы, объяснив это тем, что ее коллега-математичка в частной беседе похвалила его, сказав, что Дима – лучший ученик в ее классе. Вот и она решила проверить, так ли он хорош и как гуманитарии. Она написала длинную фразу на доске и попросила Дима подчеркнуть в ней: имя существительное, имя прилагательное и глагол. Дали бы ему эту задачку вчера, он бы справился с ней в два счета. К сожалению, сегодня его мысли были заняты совсем другим. Да и кому нужны хорошие оценки, когда твои шансы дожить до выпускного ничтожно малы?

Он простоял перед доской пять минут, так и не подчеркнув ни единого слова. Вначале, женщина решила, что он слишком стеснительный, хотя это не вязалось со словами учительницы по математике, попыталась вывести его на разговор и даже что-то подсказать. Дима никак не реагировал на ее слова, продолжая глядеть на мел в своих пальцах, как на некий невиданный до этого материал. Некоторые дети, уже тянули руки, желая ему подсказать или же сами выйти к доске, но учительница все же продолжала попытки вытянуть из Димы хоть одно слово. Диме было все равно.

Поняв, что все попытки бессмысленны, учительница, раздраженно, выхватила мел из его руки и пальцем указала ему на место. Дима потопал обратно к своей парте, под смешки тех, кто сидел с вытянутой рукой.

Дима сел на стул, встретившись с понимающим взглядом Петьки.

– Оля, выйди, пожалуйста, к доске и покажи Диме, где в данном предложении скрываются существительные, прилагательные и глаголы, – язвительно попросила одну из девочек педагог.

Слова женщины его ничуть не задели.

Нечто похожее произошло и на уроке чтения. Видимо, учительница математики была «болтушкой». Такое предположение Диму посетило, когда и этот учитель решил проверить его способности.

– А ну-ка, Дмитрий, покажи нам всем что такое «скорочтение». Прочти данный текст, от этой строки до этой.

Буквы расплывались и растягивались. Прыгали и смешивались. Дима никак не мог их разобрать. Вроде видно первое слово, а вот второе уже расплывается, третье же и вовсе непонятно.

– «Две…женщины…брали….воду…из…ко-лод-ца. По-до-шла…к…ним…тре-тья.».

– Ну, брат, такими темпами нам и трех уроков не хватит, чтобы прочесть этот текс, – прекратил его мучение педагог. – А чтобы понять смысл всего прочитанного, там, наверное, и целого дня не хватит.

В классе раздался смех. Всем показался уместным посмеяться над ним. Всем, за исключением его «братьев» по несчастью.

И в этот раз учитель нашел ему замену, который прочел не осиленный Димой текс. Его же оставили в покое и ни о чем не спрашивали до звонка.

Урок рисования получился более спокойным в плане испытаний. К счастью для него, учительница не предложила ему выйти к доске и показать всем остальным, что значит быть настоящим «художником». Им просто раздали листы формата А4 и цветные карандаши, предложив нарисовать что-либо на осеннюю тему. Можно, конечно, было нарисовать дерево, с которого облетала листва, или людей идущих под дождем и держащих над головой зонтики, или трудяг, собирающих урожай в поле. Дима посчитал, что любой такой рисунок будет просто лицемерием с его стороны. Не было в этой осени ничего прекрасного, так же как и в ушедшем лете. А раз так, к чему было все идеализировать? Дима решил нарисовать всю правду об этом времени года.