Текст книги "Коллекция серийных убийц"

Маршал предпочел примириться с церковью на этих относительно гуманных условиях и был казнен со своими сообщниками на следующий день. Среди друзей-родственников казненного маршала не нашлось ни одного, кто бы рискнул защищать его имя и честь.

Прошло несколько столетий, прежде чем некоторые историки стали указывать на разного рода изъяны и нестыковки обвинений в процессе над героем Столетней войны. Сомнителен уж сам факт совершения инкриминированных ему деяний. Во всяком случае, оговор его специально подготовленными свидетелями представляется весьма вероятным, а признания под пыткой недорогого стоят. Кроме того, подозрения вызывает и такой факт: самые одиозные персонажи процесса, вроде колдуна Франческо Прелати, подверглись всего лишь заключению (из которого он, кстати, скоро и легко бежал). Возможно, оговорили де Рэ по почину короля, испытывавшего сильную неприязнь к своему бывшему другу: он был уверен, что Жиль поддерживает опального дофина Людовика, а главное, Карлу очень не хотелось возвращать маршалу огромный долг.

Только в 1992 году французские ученые добились исторической справедливости – организовали новый «посмертный суд» в сенате Французской Республики. Тщательно изучив документы из архивов инквизиции, трибунал из нескольких парламентариев, политиков и историков-экспертов маршала полностью оправдал.

Елизавета Батори

«Я тоскую. У моей тоски повадки Зевсова орла, только раздирает она мне не печень, а грудь. Полосует стальными когтями, задевая душу…, Казалось бы, ну что стоит, изрежь душу, разорви в лохмотья, она не срастется больше… Но нет… Заживает грудь, пытаюсь оптимистично думать о том, что мой палач не вернется, но… Опять стальные когти и тонкие белые шрамы на душе, как письмена шумеров»

Область Румынии под названием Трансильвания известна всем увлекающимся древними легендами. Именно там, как многие думают, жил прототип самого известного вампира графа Дракулы – Влад Цепеш. Да и сам граф во всех существующих литературных произведениях и фильмах имел в своём распоряжении поместье, находившееся непосредственно в Трансильвании. Но не только «вампирскими» историями известна эта местность. В 1560 году в одном из замков Трансильвании появилась на свет женщина, которая впоследствии прославилась невероятной жестокостью и огромным количеством убийств, так называемая кровавая графиня – Елизавета Батори.

Семья Елизаветы не отличалась высокими моральными принципами, как, впрочем, и многие аристократы того времени. Повсюду царили разврат и жестокость. К тому же в роду Батори были душевнобольные, колдуны и распутники. Если добавить к этому общую обстановку в стране – кровавые распри, ожесточенные войны, в ходе которых жертв сажали на кол или варили живьем в котлах, то можно вообразить, чему научил девочку окружающий мир. С самых юных лет Елизавета проявляла жестокость – она впадала в ярость по любому поводу и могла кнутом избивать до полусмерти служанок.

Поскольку девочка была предоставлена самой себе, неудивительной стала её беременность от лакея в 14-летнем возрасте. Родители, узнав об этом, решили избавиться от ребёнка, а саму Елизавету поспешили выдать замуж. Мужем её стал граф Ференц Надашди. Они поселились в Чахтицком замке в Словакии, который принадлежал семейству Батори. Кстати, именно от названия этого замка и происходит ещё одно прозвище, которым впоследствии окрестили Елизавету – Чахтицкая пани. Именно с этим местом и связана самая ужасающая часть биографии графини.

Семейную жизнь молодой четы можно было назвать скучной. Несмотря на то, что муж Елизаветы бывал дома нечасто, она родила ему троих детей, однако, как было принято в то время, воспитанием наследников занималась прислуга. Елизавету же больше волновала её природная красота, которую она всеми силами стремилась оберегать. С внешностью графине действительно повезло – у неё была поразительно белая кожа, длинные густые волосы и отличная фигура даже к тому моменту, когда возраст её приближался к сорока годам. Не повезло ей с характером. Та жестокость, что проснулась в ней ещё в раннем детстве, во взрослом возрасте превратилась в настоящую патологию. За любые, даже самые мелкие провинности Елизавета жестоко наказывала служанок. Зимой она заставляла их прислуживать в обнаженном виде, после чего обливала холодной водой и оставляла на морозе, вгоняла под ногти провинившимся девушкам иголки, а иногда и отрубала пальцы, могла обжечь раскаленным утюгом за плохо выглаженное платье, а за кражу – положить в руку раскаленную монету. Но и эти жестокости меркли по сравнению с тем, что начала творить графиня в то время, когда её красота начала увядать…

В 1604 году её муж умер от лихорадки, Елизавета осталась одна. В тот момент её больше всего занимал вопрос, как вернуть уходящую молодость. Однажды (если верить легенде), когда она во время очередного приступа ярости ударила по лицу служанку, кровь из разбитого носа попала графине на кожу, и Елизавете показалось, что кожа в этом месте стала лучше выглядеть. После этого она позвала к себе в замок местную ведьму и спросила у неё о секрете молодости. Старуха посоветовала графине принимать ванны из крови юных девственниц. Для Елизаветы не составило труда последовать столь странному даже по меркам той эпохи совету.

Так началось кровавое десятилетие. Графиня окружила себя верными и такими же жестокими, как она сама, помощниками, которые по её приказу заманивали со всей округи, а также из дальних деревень, молодых невинных девушек якобы на службу в замок. Самых красивых девиц отправляли на смерть сразу же, прочих временно оставляли в статусе прислуги. Кровавая бойня происходила в подвалах замка. Девушек в буквальном смысле разрывали на части, снимали с них кожу, и даже сама графиня, в порыве кровавого экстаза, отрывала зубами куски мяса с тела своих жертв (по крайней мере, об этом свидетельствовали позднее на допросах соучастники преступлений Батори). В финале жертвам перерезали артерии, кровь из которых спускали в ванную, в которой купалась Елизавета, уверенная в том, что эти процедуры останавливают процесс старения и делают её ещё прекраснее. Трупы же убитых сначала хоронили, как положено, но, когда населению показалось подозрительным, что служанки умирают не по одной, а по двое, трое и даже по десять-двенадцать сразу, Елизавета приняла решение расчленять тела и закапывать их в лесу.

Через какое-то время после первых убийств, Елизавета с ужасом обнаружила новые морщины, и потребовала вновь позвать к себе ту старую колдунью, которая когда-то посоветовала ей кровавые ванны как панацею от старения. Ведьма, когда её притащили в замок, заявила, что процедуры не принесли желаемого результата, поскольку графиня принимала ванны из крови простолюдинок, а следует использовать кровь знатных особ.

Так началась вторая волна массовых убийств. Сообщники Елизаветы заманили в замок двадцать молодых девиц из знатных семей под предлогом развлечения графини, и уже спустя пару недель ни одной из этих девушек не было в числе живых. Кстати, и самый процесс убийств стал более технологичен – по заказу графини из Пресбурга в замок был доставлен пыточный агрегат под названием «железная дева», представляющий собой полую фигуру из двух оснащенных острыми длинными шипами частей, внутрь которой запиралась жертва. Фигуру поднимали, и кровь девушки потоками сливалась в приготовленные для этого тазы.

Жестокость графини не знала пределов. Свои кровавые безумства она стала совершать не только в Чахтицком замке, но и в других родовых поместьях. Попадавшим в замок крестьянкам она выбивала зубы, ломала кости, обливала их кипящим маслом, отрезала им уши, носы, губы и заставляла после этого их съедать. Елизавета не могла прожить без убийств и нескольких дней. Удивительно, что этот кошмар продолжался целое десятилетие.

Конец кровавой истории положила случайность. Елизавете срочно понадобились деньги, и она заложила одно из родовых поместий. Один из приближенных к семье – опекун сына графини – пожаловался на растрату семейного имущества родне Елизаветы. По этому поводу собрался семейный совет, на котором присутствовал родственник по имени Дьёрдь Турзо, который уже был наслышан о бесчинствах графини от местного священника. Сначала он хотел замять дело, однако после того, как Елизавета прислала ему пирог, и он, почувствовав неладное, отдал его собаке, а та после угощения сдохла, Турзо дал делу ход. Он опросил людей из деревни, а также родню, которая бывала в замке графини, и узнал много шокирующих фактов. Однако требовалось поймать убийцу на деле.

Долго ждать не пришлось. Елизавета, хотя и понимала, что над ней сгущаются тучи, не смогла сдержаться и учинила кровавую расправу над служанкой, оказавшейся воровкой сахара, – избила её плетью, и железными палками, а после затолкала несчастной в рот раскаленный утюг. Утром следующего дня на пороге замка появился Турзо в сопровождении солдат. Тут-то они и обнаружили труп девушки, орудия пыток, тазы с засохшей кровью, а также рукописный дневник Елизаветы, в котором она описывала подробности всех своих кровавых расправ. Список жертв оказался огромен, в нём значилось 610 имён, однако говорят, что на счету Чахтицкой пани на самом деле 650 жизней.

Елизавета пыталась сбежать, однако её поймали ещё в дороге. При ней был обнаружен чемодан, в котором находились орудия пыток – по всей видимости, без крови графиня уже просто не могла обходиться. Турзо приговорил Кровавую графиню к пожизненному заточению в собственном замке, сообщников же её казнили. В 1611 году каменщики заложили двери и окна комнаты, в которой содержалась графиня, камнями, оставив только маленькую щель для подачи еды. И, в полной темноте, питаясь только водой и хлебом, самая жестокая в истории женщина – серийная убийца прожила три года. Умерла Елизавета Батори в 1614 году, похоронили её рядом с телами её жертв, у стен замка.

Говорят, что до сих пор по ночам со стороны замка доносятся странные стоны, от которых у тех, кто живет неподалеку, кровь стынет в жилах….

Генри Говард Холмс

«Я родился с дьяволом в душе. Я не мог не убивать, как не может молчать поэт, охваченный вдохновением… Великий Враг явился к ложу моей матери при родах, чтобы стать моим покровителем, и с тех пор остался моим спутником навсегда»

По какой-то причине неизвестный убийца, скрывавшийся под псевдонимом Джек-Потрошитель, прославился на весь мир. О его коллеге, действовавшим в то же самое время, но с куда большим размахом буквально через океан, знают немногие. Чтобы справедливость восторжествовала, держите рассказ об отеле смерти и его создателе – загадочном господине Холмсе.

Ранним утром 3 сентября 1894 года полицейские города Филадельфия, скучая, меряли шагами комнату в доме 1316 по Кэллоухил стрит. Уборщица, явившаяся в адвокатскую контору, чтобы протереть полы и смахнуть пыль, обнаружила там труп Бенджамина Питезеля, молодого адвоката, снявшего это помещение совсем недавно. Дело казалось в общем-то очевидным: из офиса ничего не пропало, вещи Питезеля остались при нем. Тело было найдено около стола, на котором остались лампа с закопченным стеклом, жестянка с керосином и спички, а у жертвы обожжено лицо. Несчастный, судя по всему, не совладал с пламенем, пытаясь зажечь свет, отпрыгнул от опасной лампы, оступился и рухнул на пол, ударившись головой о тумбочку. На виске потерпевшего прибывший врач обнаружил глубокую ссадину, которая и стала, без сомнения, причиной смерти. Зафиксировав факт ухода из жизни адвоката Бенджамина Питезеля, полицейские поспешили покинуть его комнату: труп пролежал несколько суток прямо под окном, и солнечные лучи совсем не способствовали его сохранности. Тело было предано земле несколько поспешно – местной полиции хотелось поскорее покончить с этим делом, тем более, что знакомых и родственников у адвоката в городе не оказалось, и спрашивать о нем было некому. Питезель приехал буквально за месяц до своей смерти, и единственным его посетителем был мужчина с роскошными усами, видимо, клиент.

Через три недели, однако, в полицейское управление Филадельфии обратился Джепта Хоу, адвокат из Сент-Луиса, разыскивавший внезапно пропавшего коллегу. Он был обеспокоен тем, что Бенджамин Питезель долго не выходит на связь, ужасно расстроился, узнав о его незавидной судьбе, и тут же зачем-то порекомендовал полицейским обратиться в страховую компанию Fidelity Mutual Life. Одновременно с этим в городе появился некий господин Холмс, элегантный мужчина в котелке и прекрасных усах. При нем была пятнадцатилетняя девочка, якобы дочь умершего, и нотариально заверенная доверенность от вдовы Питезеля, из которой следовало, что слезы безутешной дамы сможет осушить лишь немедленная выплата страховки в размере 10.000 долларов. В Fidelity Mutual Life действительно знали потерпевшего, он застраховал свою жизнь в Чикаго в июне того же года, то есть всего за два месяца до своей внезапной кончины. Страховщики забили тревогу: по их мнению, дело выглядело скверно и требовало разбирательства. 27 сентября 1894 года состоялась эксгумация тела молодого адвоката и его опознание. Джепта Хоу присутствовать отказался, заявив, что он полностью доверяет дочери умершего и его близкому другу. И Холмс, и девочка подтвердили, что перед ними действительно останки Бенджамина Питезеля, что и было тут же зафиксировано в протоколе. После получения страховки парочка отбыла в неизвестном направлении.

Смерть Бенджамина Питезеля, алкоголика и, честно говоря, безработного, не единственная в этом рассказе. Однако она играет важнейшую роль в деле первого известного в Америке серийного убийцы. Так как послужила главной причиной его ареста. При этом преступник, а вышеописанное дело, естественно, было вовсе не несчастным случаем, а самым настоящим спланированным убийством, уже появился в двух первых абзацах. Правда, ни в одном он не назвал своего настоящего имени. Впрочем, вся его жизнь была настолько пронизана ложью, что вряд ли сегодня действительно важно, как его на самом деле звали. В разное время он даже женился и был осужден под разными именами! Пожалуй, мы пока не будем забивать вам этим голову и просто продолжим.

Дело несчастного Питезеля предстало в неожиданном свете, когда опять-таки из Сент-Луиса пришло новое известие. На этот раз от администрации местной тюрьмы. Содержащийся там Марион Хеджпет, известный грабитель поездов и член банды Слая-Вилсона, обещал поделиться со следствием информацией об убийстве и страховом мошенничестве. В обмен «малыш Дерби», как он себя называл, просил о смягчении режима содержания – губернатор Миссури Джозеф В. Фолк потом действительно скостил информатору 14 из 25 лет. Преступник рассказал, что летом 1894-го он получил весьма примечательного сокамерника. Обвинённый в нескольких вооружённых нападениях и, видимо, не слишком склонный к сантиментам арестант, отзывался о своём соседе чуть ли не с благоговением, считал его «большим умником» и «интеллектуалом». Сокамерник назвался Генри Говардом Холмсом, хотя приговор суд зачитывал Генри Пратту. Отбывавший трехмесячный срок за попытку продажи участка земли по поддельным документам, Холмс-Пратт от безделья рассказывал Хеджпету о невероятных планах быстрой наживы, которые сотнями роились в его голове. Он крал и продавал целые табуны лошадей. Покупал медикаменты по подложным рецептам. Брал ссуды под реализацию товаров и не возвращал их. А для одного особенно выгодного дельца, страховой аферы, ему был необходим хороший проверенный адвокат, на которого он мог бы положиться. Увы, у хитроумного мошенника такого на примете не было, да и сам он сидел в тюрьме, как тут найти подельника. Но вдруг Марион хлопнул себя по лбу: да ведь он знает отличного юриста! Джепта Хоу, его адвокат и просто приятель, был уважаемым высокооплачиваемым специалистом по уголовному праву в Сент-Луисе. Наверняка он не прочь будет подзаработать! Сокамерники принялись обсуждать подробности возможной сделки, и скоро Холмс-Пратт, пообещав Хеджпету в случае успеха аж 500 долларов наличными, получил адрес нечистого на руку адвоката. Через несколько недель он вышел на свободу, чтобы никогда более с простаком Марионом не увидеться.

Шли месяцы. По словам Хоу, который иногда навещал своего клиента, Холмс действительно с ним связывался, но потом вроде бы отказался от идеи провернуть страховое мошенничество. И вот в начале октября 1894-го Джепта Хоу в очередной раз явился в тюрьму: «дельце удалось» – подмигнул он обрадованному приятелю. Да что удалось, все прошло гладко и чисто, адвокату, по его словам, «фактически не пришлось преступать закон»! Афера и правда была прекрасно продумана: Холмс выдаст своего дружка-выпивоху за помощника известного адвоката. Застрахует его в Чикаго на крупную сумму. Потом предъявит в Филадельфии, где меньше шансов, что найдутся свидетели, бесхозный труп и получит страховку. От Джепты требовалось лишь подтвердить, что у него действительно есть помощник, а потом изобразить волнение, когда последний «исчезнет». За это он получил самый крупный в своей жизни разовый гонорар: 2,5 тысячи долларов. Мариону Хеджпету в эту ночь не спалось: он предвкушал, как со дня на день ему передадут и его часть денег. Честно выждав неделю, а потом, уже не так хладнокровно, и вторую, грабитель поездов принялся стучать кружкой по решётке камеры, требуя аудиенции у начальника тюрьмы.

Сент-Луис отправил доклад Хеджепета в Филадельфию, где его лениво пробежали глазами в полицейском управлении. Так бы, наверное, он и остался лежать в каком-нибудь скучном архиве среди иссохших трупиков мух, если бы в известность не была поставлена страховая компания Fidelity Mutual Life. Страховщики обратились в частное сыскное агентство Алана Пинкертона, где дело взялся вести детектив Фрэнк Гейер. Впрочем, мы опережаем события, никакого дела тогда еще по сути не было. Опознание тела, как мы помним, прошло без каких-либо нарушений. Жена и дети потерпевшего получили причитавшуюся им по закону страховку.

Гейер начал со встречи с доктором, производившим вскрытие тела Питезеля.

Врачу почудился слабый запах хлороформа, он умолчал об этом во время вскрытия, так как никаких больше признаков насильственной смерти не было. В отсутствии других зацепок Гейер разослал во все крупные страховые компании восточного побережья США запросы о любых операциях, совершенных Генри Холмсом за последние годы, а сам отправился в Сент-Луис, навестить Мариона Хеджпета. Тот был страшно доволен тем, что ему удалось натравить сыщика на необязательного бывшего сокамерника. Чтобы еще больше усложнить тому жизнь, Марион вспомнил адрес Холмса: штат Иллинойс, Чикаго, район Инглвуд, угол 63-ей стрит и Уоллес. Отель «Замок».

Отель представлял собой громоздкое трехэтажное здание с бутафорскими башнями по углам и действительно отдалённо напоминал средневековый замок, на первом этаже которого какие-то безумные рыцари открыли аптеку, ресторан и ювелирный магазин. Они же, видимо, занимались отделкой помещений: повсюду были на диво безвкусные деревянные панели, зеркала, лепнина и живые растения.

Правда, получить комнату Гейеру не удалось, в отеле шёл ремонт, и новые постояльцы временно не принимались. Поговорить с подозреваемым тоже не получилось: Генри Холмс подозрительно удачно отбыл как раз накануне. Зато детективу повезло в другом: одно из страховых агентств Нью-Йорка в ответ на его запрос прислало целую детективную историю. В 1891-ом на сумму в 20.000 долларов там был застрахован… Генри Холмс, молодой предприниматель. Буквально через два месяца он якобы был убит на полуострове Рок-Айленд, на пляже неподалёку от отеля. Тело полиции обнаружить не удалось, единственной уликой была сильно обожжённая голова, закопанная в песке. Ей живо интересовался друг погибшего, размахивающий той самой страховкой и требующий выплаты по ней. Само собой, страховая компания потребовала тщательного расследования, которое могло растянуться на долгие месяцы. Не дождавшись его окончания, загадочный «друг» испарился. Жертва так и не была опознана.

Скорее по наитию, чем рассчитывая на какой-то результат, детектив показал фотографию Бенджамина Питезеля персоналу «Замка». К его немалому удивлению, мнимого адвоката узнали: оказывается, хозяин всех здешних заведений ещё в сентябре 1893-го уезжал из Чикаго по делам. И оставлял вместо себя Питезеля, официально безработного, отца пятерых детей. Решив проверить одну из своих загадок, Гейер оставил невинного содержания записки для Генри Холмса и владельца отеля, портье обещал по возможности передать их. Детективу оставалось только отправиться на почту и попросить сообщать ему о том, куда будут доставлены письма. Оба отправились в Сент-Луис, штат Миссури. «Холмс» и хозяин «Замка» оказались одним лицом – Германом Вебстером Маджетом.

Маджет родился 16 мая 1861-го года в Гилмантоне, штат Нью Гемпшир. Мать в свободное от посещения методистской церкви время читала мальчику Библию, отец увлекался распитием крепких алкогольных напитков и избиением домашних. В школе Герман тоже часто бывал бит: слишком способного ученика не любили. Узнав, что их одноклассник панически боится местного доктора, школьные хулиганы однажды затащили его в докторский дом – врач держал там большую коллекцию заспиртованных органов, а в холле имелся целый человеческий скелет. Пережив сильный стресс, мальчик стал питать к смерти особый интерес: он ловил лягушек и мелких животных, чтобы посмотреть, что у них внутри.

Вообще, как позже покажет жизненный путь Маджета, в его жизни было всего две страсти. К стремлению узнать, как устроены живые организмы, появившемуся в детстве, скоро прибавится неудержимая тяга к деньгам. Из-за неё он в 18 лет впервые женился, убежав из дома с 17-летней дочкой фермера. Тестю пришлось оплатить Герману обучение в медицинской школе, закончив которую, молодой врач навсегда бросил жену и новорождённого сына. О том периоде жизни молодого преступника известно мало, так, кое-какие сложно датируемые обрывки грязной довольно истории.

К 1885-ому Германа Маджета вынесло к Миннеаполису, где он, впервые использовав фамилию Холмс, открыл офис и женился на Мирте Белкнап, дочери одного из богатейших торговцев недвижимостью. Не успела на невесте пообтрепаться фата, наш герой уже подсыпал в сахарницу тестю мышьяк – хотел побыстрее получить наследство. Когда это выяснилось, Герману пришлось в срочном порядке бежать.

Май 1886-го застал его работником аптеки на углу 63-ей и Уоллес, в Чикаго. Хозяин её умирал от рака, его жена, дама в возрасте, явно нуждалась в поддержке. Галантный Маджет предложил помочь и в рассрочку купить бизнес, и четыре месяца выплачивал деньги. После смерти владельца выплаты прекратились. Хозяйка бесследно исчезла. Зато Герман Маджет, продав ее аптеку, буквально перешёл через улицу, купил там участок земли и приступил к постройке «Замка».

Ничего этого, конечно, Гейер тогда знать не мог. Он отправился в Сент-Луис, по адресу, куда пересылались письма из отеля. Там выяснилось, что Маджет уехал в Детройт. В Детройте сыщик снова никого не застал, подозреваемый ушел буквально за несколько часов до его появления. Зато Гейер узнал, что его цель путешествует в сопровождении трех детей: девочек Эллис и Нелли и мальчика Говарда. Имена совпадали с именами детей Питезеля, но где тогда еще двое? И где жена умершего, Кэрри Кэнниг, якобы получившая страховку?

Гейер тут же связался с руководством и попросил установить место проживания родителей Кэннинг, за их домом теперь постоянно должна была вестись слежка. Это было сделано, а сыщик получил сообщение, что очередное письмо в «Замок» было написано из Торонто, Канада. Не успел Гейер отыскать там нужную гостиницу, как его оповестили снова: теперь Маджет в Цинциннати, штат Огайо. Многодневная гонка могла прекратиться в любой момент, стоило преступнику выдумать себе новое имя. Но он почему-то не таился, представляясь в гостиницах Германом Вебстером Маджетом. Очередной сигнал поступил из Индианаполиса, Индианы. Из этого же города писала родителям Кэрри Кэнинг. Значит, она жива и путешествует вместе с преступником? Но в Индианаполисе Маджета видели в обществе молодой красивой блондинки, которую он называл Джорджиной. Преследование, казалось, привело в тупик.

Очередное письмо родителям Кэнинг пришло из Берлингтона, города в штате Вермонт. Уже было отчаявшийся Гейер помчался туда, потребовав предварительно у местных властей приставить охрану к вдове Питезеля. В Берлингтоне он обнаружил живую и невредимую Кэрри Кэнинг, двое ее детей гостили у бабушки с дедушкой, а подозреваемый после скандала со своей спутницей съехал.

По его просьбе Кэнинг рассказала подробности аферы со страховкой. Ее муж не должен был умереть – она до последнего верила, что Питезель прячется от полиции и скоро вернётся домой. Для «опознания трупа» Маджет забрал у неё троих детей, и сейчас они, якобы, жили с отцом где-то на юге. Она также показала последнее письмо Германа, написанное из Бостона. На этот раз Гейер не мог допустить ошибки: для поимки подозреваемого была привлечена группа детективов. С их помощью 17 ноября 1894-го года Герман Маджет был задержан по подозрению в убийстве и мошенничестве. В его багаже был найден билет на пароход, отбывающий в Европу. Там след убийцы точно бы оборвался.

Здесь начинается самая невероятная часть нашего повествования. Как уже упоминалось выше, Маджет был патологическим лгуном, а получить некоторые сведения о его жизни следствию было больше негде, кроме как от него самого. Он врал вдохновенно и азартно. Иногда, чтобы запутать полицейских и обелить себя, иногда просто так, потому что иначе не мог. Часто просто молчал, ставя следствие в тупик. Одновременно с его задержанием начались следственные действия в «Замке»: проще говоря, полиции случайно открылось то, чем на самом деле являлся отель.

Во время его строительства Герман, лично следивший за ходом работ, не изменял себе: обсчитывал, грабил и обманывал. План будущей постройки был известен только ему, плюс он вносил правки в чертежи прямо на стройке. В среднем он менял рабочих каждую неделю, со скандалом увольняя старую команду: так никто не мог представить, как именно потом будет выглядеть его отель. Полиция проводила в «Замке» обыски несколько раз и ничего подозрительного, помимо разве что лёгкого сумасшествия в общей планировке, не замечала. Пока однажды не наткнулась на потайную дверь, ведущую в смазанную маслом шахту, уходящую куда-то в тёмную тишину. Такие же были и в некоторых других комнатах. Место для мусора? Или грязного белья? Сорвав замки на дверях подвального помещения, они обнаружили прозекторский стол, стоящий точно под квадратным отверстием в потолке. То, что падало сверху, должно было интересовать хирурга. Здесь же неподалёку находилась настоящая кремационная печь с весьма оригинальной системой вентиляции и несколько резервуаров с кислотой и негашёной известью.

Подвал отеля был специально оборудован для приёма и утилизации тел, поступающих из комнат. Здание обследовали ещё раз с особым пристрастием. Были обнаружены помещения без окон и со звуконепроницаемыми стенами. Гигантский стальной сейф, в который можно было что-то внести и запереть. Фальшивые вентили подачи газа в спальнях постояльцев – настоящие находились в кабинете Германа на втором этаже. «Замок» оказался идеально спланированным домом для убийств, в который жертвы приходили сами. Как потом подсчитают судебные врачи, в отеле были найдены останки примерно 200 человек: в Чикаго в 1893-ем проходила Всемирная выставка, так что клиентов хватало. Кроме того, в отеле навсегда оставались многочисленные женщины Маджета, включая его третью жену (с двумя первыми он так и не развёлся) Минни Уильямс. Из них убийца изготавливал скелеты и продавал, совершенно легально, в медицинские школы. О многих жертвах отеля удалось узнать лишь благодаря газетам, те мгновенно раструбили о страшных находках и наперебой рассказывали о «доме дьявола» на первых полосах. Удивительно, но судили Германа Маджета лишь за предумышленное убийство Бенджамина Питезеля и страховую аферу. Остальные смерти оказалось слишком сложно доказать. На поиски детей умершего, например, детектив Фрэнк Гейер потратил несколько месяцев.

По сведениям современников, у Гейера в пожаре погибли жена и дочь. Возможно, в своей гонке за преступником ему виделось некое искупление, возможно, мы просто пытаемся идеализировать работу детектива. Сопоставив факты, Фрэнк понял, что пропавших детей Питезеля нет и не могло быть в Чикаго: Маджет оставил их где-то во время своих скитаний по северо-восточным штатам. И Фрэнк Гейер повторил свой осенний путь: на этот раз он пытался в каждом городе детально восстановить распорядок дня убийцы: когда и с кем его видели, куда он ходил, в каких домах останавливался.

Останавливался в гостинице с Кэрри Кэнинг, потом встречал на вокзале свою любовницу Джорджину Йорк и селил ее в отель по соседству, потом привозил детей и искал для них пансион.

Удивительно, он ни разу не ошибся. Останки Элис и Нелли Питезель Гейер нашёл в подвале дома, который снимал Маджет в Канаде. Обеих он заманил в огромный сундук, куда потом подвёл газ. Говард Питезель был сожжён в печи в съёмном доме в Индианаполисе. Географическими названиями мы мучаем вас не только для того, чтобы вы представили размах поисков, но и потому, что по законам разных штатов различные эпизоды не представлялось возможным объединить в одно дело.

История убийцы так будоражила умы американцев, что газетчики наперебой стали предлагать Маджету гонорары за то, что тот выложит свою историю для их изданий. Поначалу преступник отказывался, потом понял, что длинная путанная исповедь может отсрочить или даже вовсе отменить виселицу. Герман принял щедрое предложение газеты Уильяма Рэндольфа Херста: 7500 долларов за рассказ. Естественно, он снова врал, уверял, что одержим сатаной, считал себя оклеветанным. По решению губернатора штата увлекательный процесс выдумывания оправданий был прерван: первого официально зарегистрированного серийного убийцу США повесили 7 мая 1896 года. Похоронили его в гробу, залитом цементом – мы бы рады были приписать тут несколько строчек про осиновый кол и серебряный чеснок, но это было пожелание самого Германа. Он ужасно боялся, что после смерти его тело станет предметом изучения других врачей.