Текст книги "Второе пришествие Воланда"

Игорь Будков
Второе пришествие Воланда

Жизнь удалась

Дверь в просторную прихожую от сильного удара отворилась, пронеслась на дверных петлях до ограничителя, громыхнула и двинулась обратно. За этот короткий промежуток времени в квартиру фальшивомонетчиков успел проскочить поджарый ковбой с кольтом на правом боку и дымящей сигарой, торчащей изо рта. Дверной замок защелкнулся за его спиной, и он громогласно изрек в сторону коридора:

– Хелло, – выпустил клуб дыма и закончил с явно выраженным иностранным акцентом. – Имею желать босса.

В тот же миг в коридоре послышалось шаркание домашних шлепанцев, и иностранец опустил правую руку к кобуре за пистолетом. В облако табачного дыма ступил хозяин квартиры в расстегнутой рубашке. Невысокий, крепкого телосложения, средних лет, с короткими усиками под широким носом. Он окинул визитера взглядом с ног до головы, поправил на шее толстую золотую цепочку и произнес:

– Я босс. С кем имею дело? – и незаметно приподнялся на цыпочки, чтобы казаться выше.

– Маин неим из Джордж Билович Маккейкин, – растягивая слова, представился ковбой, не вынимая сигары изо рта. – Я прибывался из Вашингтон, штат Колорадо. – Здесь он взял паузу на несколько секунд. – А может, и не Колорадо. Но из Вашингтон точно. У вас имею возможность приобретать фальшивый доллар оптом?

– У нас, у нас, – с достоинством два раза качнул головой хозяин. – По выгодной цене отдадим. Сколько мистер пожелает?

Мистер взял сигару в правую руку и, глядя в глаза собеседнику, выдохнул:

– Вагон.

– Нет проблем, – с уверенностью заявил фальшивомонетчик. – Сделаем.

– Если все пройдет окей, то один вагон в неделю. Окей или не окей? – сощурился иностранец в ожидании ответа.

– Мистер, не стоит беспокоиться, – фальшивомонетчик изобразил на лице легкую ухмылку. – Окей.

– Окей, окей. – неожиданно раздавшийся голос заставил вздрогнуть фальшивомонетчика и открыть глаза.

Перед ним стоял высокий, худой, сутулый, с наметившейся лысиной мужчина в сером спортивном костюме.

– Что это ты? Бормочешь про окей, – произнес он.

– Да так, помечтал немного, – короткий выбрался из кресла и потянулся. – А ты не мечтаешь?

– Нет.

– А я вчера вообразил, что у них там, в Америке, станок сломался, а запчастей нет. Доллары печатать не на чем, – короткий фальшивомонетчик захихикал. – Так они к нам с тобой обратились за помощью. Прикинь.

– Почему запчастей-то нет? – сутулый в недоумении пожал плечами.

– Ломается часто.

– Китайский, что ли?

– Так, образно, я мечтал.

Короткий подошел к окну и уперся наметившимся животиком в подоконник:

– Все же жизнь удалась. У нас свой бизнес. Сегодня ждем постоянного клиента. Жизнь удалась.

– Все это хорошо, Жора, а как повяжут? – высокий замер в ожидании ответа.

– Еврик, сколько раз тебе говорить? Я Грин, а ты Еврик.

– Так нет никого.

– И у стен есть уши. Понял?

– Окей. Грин.

– Не повяжут. Все оборудование и готовые доллары мы уничтожим за считанные секунды, – он обернулся на Еврика. – Сколько можно об этом говорить?

– Да ладно, ладно.

Трое мужчин медленно подходили к дому № 31 со стороны соседнего двора. Прошло сорок минут с момента, как они покинули метро и направились к указанному дому тихими, залитыми светом весеннего солнца дворами.

Выйдя из метро, они повернули налево, в сторону от людского «потока». Если бы они пошли прямо, то уже через двенадцать минут оказались бы на месте. Но они не пошли прямо. Вероятно, прямой путь не входил в их планы. Они шли медленно. Мужчина в возрасте, одетый в черные одежды, ушел в себя, в свои мысли и не проявлял интереса к окружающей обстановке. Двое его спутников, наоборот, очень активно крутили головами по сторонам. Впереди шагал рыжий человек невысокого роста в полосатой ветровке, замыкал процессию, наоборот, высокий, худой, в клетчатом пиджаке и очках, в которых одно стекло дало трещину.

На всё. На неодушевленные предметы, на собак и кошек, на людей они бросали настороженные взгляды.

Не переставая оценивать обстановку, они наконец-то приблизились к нужному дому и остановились у его боковой стены. За углом находился двор и нужный подъезд. Мужчина в черном взглянул на дорогие наручные часы.

– Пора, – произнес он, и все трое резко обернулись.

К ним приближался нетвердой походкой мужчина невысокого роста, полноватый, с пышными усами, торчащими в разные стороны. Они смотрели на него несколько секунд, а затем как по команде отвернулись и двинулись за угол дома.

Жизнь удалась. Когда греешься на теплом весеннем солнце, то и в голову приходят теплые мысли. Жизнь все-таки удалась.

И сейчас, когда она приближалась к своему логическому завершению, чередой приходили воспоминания. Сначала вспомнился первый муж. Красавец, удалец, весельчак, но погиб так нелепо – отравился крысиным ядом. Затем второй – размеренный, заботливый, намного старше и мудрее. Но к старости оглох и попал под задние колеса мусоровоза. Его похоронили и им же помянули. На поминки приковыляла с соседней помойки его сестра. Старая кляча никогда не пропускала сколько-либо значимых событий. Мясо хоть и старое, но свежее, и все помянули его добрым словом. Третьего мужа погубила жажда знания. Залез ради любопытства в контейнер через образовавшуюся от ржавчины в углу щель и был погружен вместе с мусором в мусоровоз. Где-то он сейчас? Жив ли? Четвертый… но здесь к горлу подкатил ком, и старая крыса почувствовала, что у нее поднимается артериальное давление.

Усилием воли она открыла глаза и в полудреме увидела выплывающего из-за угла дома маленького рыжего мужчину в полосатой куртке. За ним появился мужчина в темной одежде, а следом возник долговязый в клетчатом пиджаке. Что-то екнуло внутри, и дремота улетучилась. Крыса не смогла понять, что ее вдруг обеспокоило. Она привычно открыла рот, чтобы порассуждать вслух, как из-за угла нетвердой походкой вывалился еще один – пухлый мужчина. Он всем своим видом напоминал кота, и она невольно встрепенулась.

Этот последний, четвертый, внезапно споткнулся на ровном месте, и его понесло в сторону густых кустов, куда в итоге он и свалился. И в тот же миг из кустов выскочил взъерошенный кот. Он издал воинственный вопль и припустил что есть духу за уходящей троицей.

Косящие глаза крысы медленно завращались по часовой стрелке. Вскоре они наполнились страхом, и ее артериальное давление подскочило до максимума. И все же ей удалось остановить вращение и устремить взор к третьему подъезду. Рыжий мужчина набрал код, открыл дверь, и трое незнакомцев скрылись в подъезде. Дверь медленно закрывалась, и этого хватило коту, который впрыгнул в темноту подъезда вслед за ними. Дверь захлопнулась, и крыса метнулась в дальний угол помойки за кучу ящиков.

Парикмахер Клава закрывала дверь квартиры и не подозревала, что несут в ее жизнь шаги, едва различимые за спиной. Ключ повернулся второй раз, и она, вынув его из замочной скважины, обернулась, чтобы поздороваться. Но ее глаза застыли, а язык одеревенел. Проходящие мимо мужчины очень ясно предстали в ее воображении в образе героев только вчера закончившегося сериала. Она усилием воли тряхнула головой и, бросив взгляд им вслед, пустилась по ступенькам вниз, невольно бормоча:

− Этого не может быть. Этого просто не может быть.

Но между вторым и первым этажом на подоконнике открытого окна сидел кот и щурился в ее сторону.

Медленно проходя мимо него, она улыбнулась и, тихо кивнув, произнесла:

− Здрасте.

Кот заурчал, поднялся на лапы и заходил по подоконнику, ласково мурлыкая.

− До свидания! – Клавдия ни жива ни мертва спустилась вниз.

На улице, вдохнув весенний воздух полной грудью, она радостно заулыбалась и, твердя одно и то же − «Они прилетели. Они прилетели», – быстро направилась к месту своего трудоустройства в международную парикмахерскую экономкласса.

К началу смены она не опоздала, и не опоздал первый клиент. По записи ее ожидала учительница начальных классов Маргарита Николаевна двадцати двух лет от роду.

− Садитесь в кресло Маргарита, − Клавдия радостно суетилась. – Представляете! Да вы не поверите! Произошло чудо! И, главное, они заселились в наш подъезд. Правда, еще не выяснила, у кого остановились…

− Кто? – без особого интереса спросила Маргарита.

− Вы Булгакова Михаила Афанасьевича знаете? – Клавдия надевала фартук. – Может, читали «Мастера и Маргариту» или сериал смотрели?

− Мне, вообще-то, стыдно было бы этого не знать, – ответила Маргарита, разглядывая себя в зеркале. – Конечно, я читала, правда еще в седьмом или восьмом классе.

− Так вот. Я видела своими глазами всю эту компанию у себя в подъезде. Кот, правда, самый обыкновенный, но он может, когда нужно превратиться в большого.

− Вы это серьезно? – Маргарита в зеркале взглянула на Клаву. – Может, я лучше завтра зайду?

− Не волнуйтесь. Я в полном порядке. Просто еще не пришла в себя. – Клава взяла ножницы. – Делаем как обычно?

− Да, как обычно.

− Так вот. Воланд весь в черном. Коровьев в клетчатом пиджаке и очках с треснутым стеклом. Азазелло, как в сериале, рыжий, невысокий, в полосатой ветровке. Что делать? Не знаю.

− Честно говоря, не верю я в ваших чертей полосатых, − Маргарита успокоилась. – Сериал производит сильное впечатление на неокрепшие души. Я бы посоветовала вам для начала Библию почитать. Тогда уже точно вам черти в подъездах не будут мерещиться.

− Маргарита, вы верите в Бога?

− Да.

− Значит, есть Бог и есть бес. Правильно?

− Правильно.

− Так, довожу до вашего сведения, что сегодня я видела их аж четверых.

− Ну, как знаете, − Маргарита передернула плечами. – Вам видней.

− Я позвонила Любане, та в шоке, – Клавдия активнее, чем обычно, зацокала ножницами. – Нинка вообще в обмороке. Зинуля таблетки пила. Все спрашивают: «Где ты их видела?» А я не дура всех к себе в подъезд приглашать. Я, может, первая хочу крем получить. Говорю: «В префектуру вошли и со мной на лестнице столкнулись». Я наврала, что в префектуру моталась за справкой.

− Вы очень находчивая, − Маргариту не заинтересовала тема, и она спросила: − Вы мне рассказывали в прошлый раз, что у вас сменился участковый инспектор. И он вам понравился. Удалось завязать отношения?

− Нет, к сожалению. Очень скромный. Но очень симпатичный и порядочный. Три дня назад бабе Варе сумки до квартиры донес, на четвертый этаж. И я тут. В глазок увидела, быстрей выхожу, приглашаю зайти чайку попить, просветить меня, так сказать, ввести в курс криминальной обстановки района. Он весь застеснялся, покраснел, мельком взглянул в слегка распахнутый халатик и сбежал. Бабки у подъезда как его увидят, так потом о нем часа два говорят. Очень уж он им нравится.

− Как, говорите, его зовут?

− Николай. Николаев Николай Николаевич.

− Мне нужно сегодня к папе на работу, если его увижу, то передать ему от вас привет?

− Да, конечно. Спасибо.

Трое мужчин находились в подъезде около получаса. Они сидели на подоконнике между третьим и четвертым этажами, поглядывая вниз на двор. До этого в полосатой куртке поднялся до пятого этажа и, убедившись, что там никого нет, спустился обратно. Долговязый достал из внутреннего кармана пакет с чебуреками, и они перекусили.

− Не хочу больше, − в черной одежде крутил в руках остаток чебурека. – Нужно коту отдать. Нельзя еду выбрасывать.

− Кот там, где-то внизу, − полосатый развел руки. − Он сам не придёт.

− Отнеси, − мужчина сунул рыжему чебурек. – А ты, − он обратился ко второму, – звони в квартиру. Я здесь подожду.

В клетчатом пиджаке позвонил. И дверь ему открыл Еврик.

− Я глубоко извиняюсь, − начал визитер. – Не ваш ли кот кушает внизу чебурек?

− Нет. Котов, впрочем как и всякую другую живность, не держим. Пройдите и убедитесь сами, – Еврик сделал приглашающий жест.

Визитер вошел, быстро осмотрелся, обежал квартиру и, выйдя на площадку, кивнул главному: − Всё чисто.

Снизу, перешагивая через ступеньку, шел рыжий.

− Кот ест? – поинтересовался в черном.

− Ест. Кота ему жалко, а меня не жалко туда-сюда гонять.

− Не развалишься. Проходи в квартиру.

В прихожей Еврик указал в сторону кухни:

− Проходите. Вас ждут.

Гости попросили чаю, от еды отказались.

− Как дела, Доллар? – в черном держал в своей руке протянутую для рукопожатия руку Грина.

− Грин я. Это другое название доллара, − Грин высвободил руку.

− Присаживайтесь.

− Спасибо.

Потягивая чай, говорили вначале о второстепенном. О курсе доллара на Токийской бирже, о стоимости фьючерсов апельсинового сока на нью-йоркской бирже, о стоимости валенок в Новосибирске на блошином рынке. Затем в черном отодвинул чашку:

− Завтра в это же время? – перешел он к главному.

− На час позже. Необходимо еще допечатать, − Грин посмотрел на часы. – Деньги не забудьте.

− Не забудем, − в черном улыбнулся. – Хотелось бы взглянуть на то, что уже готово.

− Сейчас покажем, − Грин не спешил подниматься из-за стола. – Нескромный вопрос. Как вы распорядитесь почти настоящими долларами?

− Нет, дорогой. Фальшивыми, − в черном улыбнулся. – Отару овец купим, − затем громко рассмеялся. – Шучу.

Он подошел к окну и сунул руки в карманы:

− Скажу. Тебе скажу. Хочу «Детройт» в Америке купить. Ну, может, не весь «Детройт», но половину точно. Куплю автозавод, жилье в примыкающих районах – и туда, в это жилье, переселю работников «Автоваза». Буду в Америке «Жигули» выпускать. Поедут. Получат дешевое жилье, постоянную работу. – В черном повернулся к столу: – Скажу больше: хочу потом, когда поднимется «Детройт», баллотироваться в ихние президенты. Я всё просчитал, дело беспроигрышное.

− А «Жигули»-то кому продавать будете? – изумился Еврик.

− Так работникам завода и буду, они привыкли на «Жигулях» ездить,− в черном поднял палец. – А уже затем простые американцы раскусят машину и будут покупать, еще в очереди постоят. К тому времени у них кризис и экономический, и политический будет. Уровень жизни упадет до нашего, а то и ниже. «Жигули» признают народным автомобилем, и на них ездить будут не только негры. Ну как, впечатляют задумки?

Грин не сразу нашелся, что ответить, и после паузы, теребя усы, кивнул:

− Впечатляют.

Еврик вышел в ближнюю из двух закрытых комнат и вернулся, неся коробку. Ее поставили на стол и открыли. Коробка почти доверху была наполнена пачками американских долларов.

Все невольно уставились на них и молчали. Тишину нарушил мужчина, появившийся из-за спины Еврика.

− А чего это вы тут делаете?

− Иди отсюда, иди, − в один голос затараторили Грин и Еврик, выталкивая пожилого мужчину из квартиры.

Закрыв за ним входную дверь, они вернулись на кухню.

− Не стоит беспокоиться. Он никому не скажет, – произнес Еврик.

− У него никто не спросит, − заверил Грин. – Старика месяц назад забирали в психушку. В пьяном виде на улице приставал к прохожим и жильцам дома, призывая их покаяться, чтобы Бог вернул России Царя.

− Но он прав, − мужчина в черном передернул плечами. – За что же его в психушку? В психушку нужно Грина и Еврика. Это они не закрывают входную дверь. – Он покрутил пальцем у виска.

– Последними в квартиру вошли вы. – Указал пальцем в сторону гостей Грин.

− Вы – хозяева, − язвительно произнес в черном.

− Вы тоже не за солью зашли, − подключился Еврик.

− Хорошо. Виноваты все, − согласился в черном. – А если старик заговорит?

− Мы узнаем об этом, − Грин постучал по телефону. – Наш человек сообщит нам первым.

− Как всегда, мы отдохнем у вас, − в черном указал пальцем на дверь второй комнаты. – А вечером отправимся в гостиницу.

− Договорились. Отдыхайте.

− И все же старика лучше снова отправить в психушку, − произнес в черном.

− Мы подумаем, − кивнул Грин.

Участковый инспектор

Обедал лейтенант Николаев Николай Николаевич всегда дома. Зарплата участкового инспектора не позволяла принимать пищу в местах общественного питания, а взяток он не брал. Холостяцкий обед состоял не только из пельменей, но и из супа, приготовленного собственноручно долгим вечером. Часть зарплаты он переводил маме и сестренке. Папа умер рано, и ему пришлось сразу после института искать работу со служебным жильем.

Работать участковым ему нравилось, общение с людьми доставляло удовольствие.

Поставив чистую тарелку на сушилку, он оделся, медленно спустился по лестничным маршам и вышел во двор. То, что он увидел во дворе, враз заставило его приступить к исполнению служебных обязанностей.

− Вы что делаете, гражданин? – закричал он. – Немедленно прекратите вырывать сумку. Оставайтесь на месте.

Бабуля, у которой молодой мужчина вырывал сумку, отпустила ее и повернулась на крик.

− Не кричи, милок. Свисток, главное, не доставай, это мой внучек, − она выставила вперед руку, как бы останавливая бегущего к ней участкового.

− Внучек, − недоверчиво произнес сквозь сбившееся дыхание Николаев. – А чего сумку тянул?

− Не разрешает мне сумку нести, а у самого радикулит разыгрался. Из поликлиники идет.

− Так давайте я помогу донести, − участковый протянул руку к сумке.

− Ничего, милок, ничего. Она не тяжелая. Разберемся, − бабуля закивала. – Иди с миром. Разберемся. Спасибо.

− Пожалуйста, − Николай пожал плечами и быстрым шагом направился к отделению полиции.

В отделении его поджидал, сидя в коридоре на подоконнике, Вадим, однокурсник по школе полиции, которую Николай окончил после института.

С Вадимом они подружились в школе и устроились работать в одно отделение полиции.

− Привет, − Вадим соскочил с подоконника. – Как дела?

− Так себе, − махнул рукой Николай. – Начальство давит с фальшивомонетчиками. Если не найдем в ближайшее время, начальнику по шапке, а он нам.

− И у меня такая же ситуация, − удивился Вадим. – Я также ловлю фальшивомонетчиков. И даже дольше, чем ты. Чего это ты так убиваешься из-за этого?

− Не знаю за что, но ко мне цепляется заместитель по либеральной части. Вчера он предупредил, что я лично отвечу в случае неудачи.

− Как за что? А ты не знаешь? – Вадим искренне негодовал. – А кто с ним не соглашается? Поправляет? Зачем ты его поправил, когда он сказал, что демократия зародилась с образованием Соединенных Штатов Америки? Кто тебя просил говорить про Новгородское вече и древнюю Грецию?

− Я думал, он объяснит логически свои мысли, − Николай недоуменно пожал плечами. – А он только наорал на меня и посоветовал засунуть язык в микроволновку.

− Хорошо. С этим ясно. Как тебя угораздило опоздать к нему на совещание?

− Во дворе двадцать седьмого дома с машины ветерана либеральной партии сняли боковое зеркало, − Николай завертел головой слева направо. – Правое, точно правое. А я прямиком через двор иду, он увидел − и ко мне. Куда мне деться? Не повезло. А майор сразу орать.

− Беда с тобой, – Вадим поднес указательный палец к лицу Николая. − Следи за базаром. − Николаев вдруг перешел на шепот: − Вон он идет. Не оглядывайся.

К ним приближался в идеально подогнанной по фигуре форме майор чуть выше среднего роста.

− Всё болтаете, − майор перевел бегающий взгляд с одного на другого. – Вам, Николаев, три дня на обнаружение фальшивомонетчиков. Не найдете − напишу рапорт о вас на увольнение.

− За что? – вмешался Вадим.

− Вам также не поздоровится, − майор взглянул на дорогие наручные часы. – Впрочем, пора на совещание. Не задерживайтесь.

Как только в стране появился лозунг «Догоним и перегоним американскую демократию», начальник отделения полиции получил приказ сверху вынести из кабинета длинный стол для совещаний и на освободившемся месте расставить стулья кругом. Так и проводили совещания. Секретарь расставляла нужное количество стульев. Когда стулья оказывались заняты, начальник открывал совещание. Так было и сегодня.

− Итак, все приглашенные на это закрытое совещание на месте. Расскажу вкратце о существующей проблеме, − начальник наклонил голову, закрыл глаза, а левой рукой почесал переносицу крупного носа. – В правительстве. Я повторяю. В правительстве обеспокоены фальшивомонетчиками, действующими в нашем районе. Возможен подрыв финансовой системы США. А это государство, на которое мы равняемся в своем развитии, с которого берем пример. Учимся, как они насаждают свою демократию в развивающихся странах. Возможно, когда-нибудь и мы достигнем того уровня развития и сможем… – он остановился на полуслове. – Но, впрочем, я отвлекся.

Начальник поднял голову и, медленно переводя взгляд с одного на другого подчиненного, продолжил:

− Это наше последнее миролюбивое совещание, на следующем я начну раздавать приказы об увольнении. Михаил Борисович, доложи всё по порядку с самого начала. Попробую разобраться вместе с вами, ничего без меня не можете.

Михаил Борисович раскрыл папку и заговорил:

− Я, начальник оперативного отдела, не сплю ночами, как и весь отдел. Мы занимаемся этим делом с утра и до позднего вечера, − начальник отдела перевел взгляд на заместителя начальника отделения полиции по либеральной части, и тот качнул головой. − А участковый инспектор Николай Николаевич Николаев самоустранился. Занимается непонятно чем, только не фальшивомонетчиками.

− Я опрашиваю жильцов в тех домах, которые вы мне указываете в должностной записке, − на лице Николая появилась обида. Он не ожидал от начальника отдела обвинений в нетрудолюбии.

− Выходит, не у тех спрашиваете, − начальник отдела вновь взглянул на заместителя по либеральной части. – Или не о том, что нужно.

− Время. Время. Начинайте уже, − оборвал его начальник отделения.

− Итак, − продолжил начальник отдела. – Три недели назад с приходом весны массово один за другим уволились все дворники со стажем из района участкового Николаева. Инженер управляющей компании пояснил: как правило, заявляют две причины. Либо «еду домой с семьей землю покупать, дома баем буду». Либо «домой поеду, в кишлаке невесту покупать буду».

− Что вас в этом настораживает? – встрепенулся начальник. – Весна, землю купил, огород вскопал. Жениться в кишлаке также лучше весной, жену − сразу в поле.

− Настораживает то, что у них там всегда весна. По два урожая собирают в год. Почему сейчас?

− Возможно, в это время года цены на невест самые низкие, − начальник принялся разгибать пальцы. – Первое − после зимы невеста худая, недокормленная, слабая, потому дешевая. Сразу в поле не выгонишь, необходимо время на откорм. Второе – возможно, посевная уже закончилась, и невеста без дела будет околачиваться по двору. Вынужденный простой. Логично?

− Логично, − закивали присутствующие. – Вы, Николай Иванович, как всегда, в точку. В общем, это не наши проблемы. Пусть сами разбираются.

− Правильно. Все молодцы, − подытожил начальник. – Продолжай, Михаил Борисович.

− Проблема возникла неделю назад. В понедельник в отделение пришел дворник, обслуживающий помойку тридцать первого дома по улице Молодых Либералов, и потребовал, чтобы и в его контейнер высыпали доллары. Так как он уже купил билет на самолет. Все уже получили доллары и улетели жену покупать, и остался только он один. «Сколько еще ждать?» – задавал он вопрос. Мы его успокоили, заверили, что в течение недели вопрос будет решен.

− Доллары были на всех помойках, кроме одной, во дворе дома номер тридцать один, − начальник посмотрел на докладчика. – Я правильно сделал вывод?

− Как всегда.

− Что еще?

− Бомжи покинули наш район.

− Как. Все? – удивился начальник.

− Почти все. Остались только ленивые, − Михаил Борисович перевернул страницу. – Выехали на дачу в ближайшее Подмосковье. Они купили коттедж, у кого-то нашелся паспорт, и оформили за три дня.

− Кто предоставил информацию?

− Наш человек. Агент под прикрытием. Внедрили сразу, неделю назад, как получили информацию от дворника.

− Что он еще сообщает?

− С дачи вернулось несколько человек. Те, которые без города жить не могут. Доллары удалось у них заполучить. Проверили – настоящие. Наша система их оценивает как настоящие, отправили в США. Их Минфин вчера после долгих мучений все же выявил погрешность – фальшивые. Они в полной панике, как вы уже нам и сообщили.

− Почему они доллары, практически настоящие, выбрасывали на помойку? – начальник пожал плечами и развел руки в стороны. – Ничего не понимаю.

− Наша версия, − Михаил Борисович обвел всех таинственным взглядом. – Это у них брак. Те доллары, что они не выбрасывают на помойку, не отличишь от настоящих. Янки в ужасе.

− Что в ужасе? – начальник сделал удивленное лицо. – Будто бы они не знают, как их любит наш президент господин Провальный. И вообще. Я категорически заявляю, что мы их найдем. А кто не найдет, будет уволен. Когда мне вчера вечером доложили, то у меня разыгралась язва. Еще не обедал, жду дочь, должна домашнюю еду принести.

Наступила пауза. У начальника отделения по лицу пробегали разные гримасы. Наконец остановилось любопытство, и он спросил:

− А бомжи на даче чем занимаются? Редиску сажают?

− Наблюдение показывает, что днем спят, а ночью устраивают дискотеку, − Михаил Борисович перешел на пониженные тона. – Приезжают на дорогих машинах барышни легкого поведения.

− Необходимо было еще вчера конфисковать доллары, а иначе скоро все прогуляют.

− Вчера и конфисковали. Группе захвата удалось обнаружить только три банкноты по 100 $.

− Странно.

− Странно. А еще более странно, что сегодня группа не выходит на связь. Как будто испарились.

− Может, заболели? – начальник заерзал на стуле. – От бомжей можно и заразиться. Ну, да ладно. В каком направлении двигаемся дальше?

Михаил Борисович перевернул очередной лист.

– Отрабатываем все связанное с помойками, это – дворники, не успевшие выехать в свои кишлаки. Также опрашиваем водителей мусоровозов и жильцов.

− Хорошо, − начальник обеими руками хлопнул себя по коленям. – Думаю, за три дня управитесь. А нет – будем увольнять. Либеральное правительство не потерпит безалаберности.

− Одну минуту, − в воздух поднялась рука заместителя по либеральной части. – Я думаю, лейтенанта Николаева уволить необходимо уже сегодня. Он в первую очередь через население должен был добыть информацию. Не добыл. Он нам сорвет всю операцию по задержанию и обеззараживанию фальшивомонетчиков.

− Обезвреживанию, − поправил Николаев и тут же получил толчок в бок от Вадима.

− Оставьте, − махнул рукой начальник. – Дадим ему шанс. Всё. Все свободны.

Полицейские повскакивали со своих стульев и направились к выходу.

Маргарита покинула парикмахерскую с хорошим настроением. Мастер хоть и несла чушь про нечистую силу, работу свою знала. Прическа получилась, как всегда, на высшем уровне. Она поспешила домой, было еще полно дел.

− Маргарита, − раздался за спиной женский голос. – Прически наводишь? И так красивая, физрук и физик перед тобой стелются, а мне никакого внимания. Везучая ты. Привет.

− Привет, Светлана, − Маргарита улыбнулась. – Отработала свои часы? Домой?

− Да, домой, − Светлана еще раз оглядела ее прическу. – Неплохо. Физрук совсем голову потеряет.

− Не придумывай, – отмахнулась Маргарита. – Ему, по-моему, все равно − что ты, что я, что Марина.

− Да я так, шучу. Кстати, − она приподняла на ходу правую руку с вытянутым указательным пальцем. – Перед уходом в учительскую зашел директор и объявил, что только что приехал из префектуры, и там какие-то молодые женщины бродят и ищут Воланда. Довольно много собралось перед зданием, их внутрь не пускают. И еще прибывают. Директор говорит: ерунда какая-то, что мол разберутся, но на всякий случай знайте и передайте дальше. Я тебе передала.

− Вот те на, − удивилась Маргарита. – Мне в парикмахерской уже подкинули эту информацию. Но я не думала, что они так быстро доберутся до префектуры.

− О чем информация?

− Есть версия у одной девушки, и она ею поделилась с подружками, что в город прибыл Воланд. Все хотят крем для омолаживания.

− Тебе не кажется, что это глупость? – Светлана перешагнула через рытвину в асфальте.

− Кажется. Ну всё, пока. Не скучай, − Маргарита кивнула головой. – Завтра увидимся.

− Пока.

Маргарита пересекла небольшой сквер, на выходе из которого висел транспарант «Мы говорим Провальный − подразумеваем Либеральная партия, мы говорим Либеральная партия − подразумеваем Провальный». Вошла в свой двор, поздоровалась с бабушками у подъезда и поднялась на четвертый этаж. Дома ее ждала мама.

− Покушай. К папе успеешь. Я все приготовила.

− Я не голодная. А у папы язва, ему ждать вредно.

− Угомонись. Он сказал не раньше трех часов приходить, − мама гремела на кухне половником. – Иди, я уже налила.

В три часа ровно Маргарита шла по коридору к кабинету папы – начальника отделения полиции. Из открытой двери вышел Михаил Борисович, за ним начальник отдела, названия которого она не помнила, затем Вадим. Этот молодой человек недавно поступил на службу, и она познакомилась с ним еще месяц назад, когда навещала папу. А за Вадимом вышел лейтенант выше среднего роста с ослепительно голубыми глазами и уставился на нее, не мигая. Она почему-то остановилась и глядела в его бездонные глаза.

− Здравствуйте, Маргарита, − произнес с улыбкой Вадим, но не получил ответа.

Вадим повернул голову в ту сторону, куда смотрела Маргарита, там находилось лицо Николая. Он перевел взгляд обратно на Маргариту и тронул ее за локоть:

− Привет, − произнес он негромко, нараспев.

С трудом выйдя из оцепенения, она улыбнулась Вадиму:

− Привет, Вадим. Как дела?

− Хорошо. Позволь представить тебе моего друга Николая, − Вадим повернулся к Николаю.

Тот стоял, как холодильник, неподвижно и весь белый. Вадим незаметно пихнул его в бок:

− Поздоровайся с девушкой.

− Здравствуйте, − едва слышно произнес участковый инспектор.

Опомнившись, Маргарита охнула:

− Мне же пора. Папа ждет, − и направилась к кабинету.

− Ты что это – окаменел? – Вадим водил ладонью перед лицом у друга, – Очнись.

− Кто это? – Выдавил наконец Николай и перевел взгляд с кабинета начальника на Вадима.

− Произвела впечатление?

− Неизгладимое.

− Забудь о ней, − раздался голос заместителя по либеральной части. – Едва ли она захочет иметь дело с безработным, а ты им скоро станешь. И еще, мы с ней почти что помолвлены. Тебе здесь не светит, – Глаза майора забегали, он отвернулся и зашагал прочь по коридору.

− Не верь ни единому его слову, понял? – но ответа Вадим не дождался. – Жди меня здесь, − приказал он и направился к открытой двери в кабинет начальника.

Маргарита доставала из сумки термос и лоточки. Папа говорил по телефону. В кабинете никого уже не было. Положив трубку, он произнес:

− Мама просила принести к семи часам вот эту штуку, не помню, как она называется, коробка красивая. Мне только что ее привезли ребята с соседней области, совсем дефицит задушил. Я не могу, мне в Министерство к семи. Мама расстроится. Ты не допрешь?

− Да уж как-нибудь, − махнула Маргарита.

− Николаев допрет, − Вадим сделал обнадеживающий жест и, обернувшись, крикнул. – Николай, иди сюда.