Текст книги "Орган времени"

Игорь Чичилин
Орган времени

Часть I. На мосту

– Извините, – раздалось у меня за спиной, – не могли бы вы выслушать меня?

«Черт! – подумал я. – И откуда он взялся? Ведь не было никого вокруг».

– Я понимаю, что обращаюсь к вам несколько не вовремя, но, может быть, вы все же уделите мне пару минут?

Мягкий вежливый голос с чуть испуганной и просящей интонацией. Я старался не слушать – не хотелось никого видеть сейчас. То, что происходило, не имело ко мне отношения – вся эта жизнь… Я хотел покончить с этим. Впрочем, не знаю точно, что я хотел. Просто пусто было внутри, отчаянно тоскливо и пусто.

– Я не стану отговаривать вас, только скажу несколько слов.

Здесь было высоко, и ветер налетал плотными порывами. Я чуть прищурился от очередного дуновения и глубоко вдохнул. Но это был ветер большого города, наполненный запахом машин и копотью, он не был свеж.

– Мне хотелось бы предложить вам кое-что. Пожалуйста, выслушайте меня.

Тот, за спиной, становился навязчив, но ничего, я держался. Да, я держался руками за перила сзади. Огромное небо было передо мной, дорога далеко внизу, широкая асфальтовая лента, по которой все время проезжали большие и маленькие машины. Я смотрел на них сверху. В общем-то, все было просто. Конечно. Особенно если развернуться в воздухе головой вниз, да еще подгадать так, чтобы сразу оказаться под колесами какого-нибудь грузовика, тогда уж точно все будет быстро и наверняка.

Я чуть усмехнулся – забавно было стоять здесь и представлять, как все получится. Хотя я не был уверен, что действительно хочу сделать это. В принципе, я и залез сюда, чтобы проверить. Просто отчаянно тоскливо и пусто было внутри, и ждать нечего, да и не хотелось. Вообще не хотелось ничего… никогда…

– Это не займет у вас много времени, но, возможно, мое предложение покажется вам интересным, и вы не пожалеете, что выслушали меня.

Похоже, он и не собирался уходить. «Может, действительно прыгнуть? – подумал я. – Иначе он не отстанет». Что ж, я чувствовал, что вполне готов к этому. Собственно, какой смысл тянуть? Все когда-нибудь умирают – какая разница – годом раньше или позже? Зачем обязательно проживать всю эту вереницу однообразных серых дней? Почему бы не покончить со всем прямо сейчас? Вот так взять и поставить точку.

Забавная мысль! Я смотрел на машины внизу. Одна из них как раз и могла быть той, что поставит эту окончательную точку. Вернее, нет, эти уже проехали мимо, а та, которая может быть той, еще где-то впереди, только едет сюда. Интересно, далеко ли она? И есть ли вообще?

Я стоял на мосту, на тонкой кромке, идущей по самому краю с внешней стороны. Только полстопы помещалось здесь – мыски ботинок висели над пропастью, точнее, над дорогой. Я держался руками за перила сзади. В принципе, все, что нужно, – это только отпустить руки, ну, может, еще чуть-чуть оттолкнуться ногами и еще развернуться в воздухе головой вниз. Хотя последнее, наверно, уже необязательно – асфальт дороги достаточно далеко.

– Я не стал бы обращаться к вам, но мне нужно сказать одну довольно важную вещь.

Нет, он не отстанет! Я отпустил руки и развел их в стороны ладонями вверх. Я поднял лицо к небу и закрыл глаза, устремив мысли в сверкающую высь. Пожалуй, теперь даже просто сильный порыв ветра мог скинуть меня. Я улыбался, подставляя лицо небесному свету. Интересно, я полечу вниз, а попаду на небеса. Интересно…

– Осторожнее! – испуганно вскрикнул тот, за спиной. – Прошу вас, не делайте этого!

Тьфу! Никакой возможности слиться с бесконечными небесами. Я опустил руки и снова взялся за перила сзади.

– Только выслушайте меня. Если вы скажете «нет», я просто повернусь и уйду. Но, возможно, мое предложение не оставит вас равнодушным.

Нет, это уж слишком! Что же у него там такое?

– Может быть, если я скажу…

– А может, вы просто пойдете своей дорогой? – чуть обернувшись, мрачно произнес я.

И тут я увидел его. Он стоял сзади и немного слева. Серый, ничем не примечательный человек лет сорока в заношенном сером плаще, таких же серых брюках, с когда-то черным, но теперь уже также серым портфелем в руках. Он стоял, испуганно глядя на меня, и какая-то беспомощность присутствовала во всем его виде. Впрочем, взгляд был вполне осмыслен, и вообще он производил впечатление интеллигентного человека. «Какой-нибудь инженер, – подумал я, – или мелкий служащий, бухгалтер».

– Нет, просто… – протянул он.

– Слушайте, я ведь могу и вас с собой прихватить, – вкрадчиво проговорил я.

– Мне только нужно, чтобы… – промямлил он в ответ.

Я не отрываясь смотрел на него.

– Ну что, хотите составить мне компанию? – и чуть двинулся к нему.

Инженер-бухгалтер испуганно отшатнулся.

– Нет, вы меня не так поняли, – быстро заговорил он. – Я не собираюсь отговаривать вас, просто хочу, чтобы вы выслушали меня. Если вас не заинтересует мое предложение, я тут же уйду и не буду мешать.

Я молчал, продолжая в упор смотреть на него.

Правда, не очень-то удобно было стоять, глядя через плечо, – шея начинала болеть. Я подумал, что хватит глазеть, и собрался отвернуться. Но вдруг почувствовал, что больше не хочу поворачиваться обратно и видеть дорогу далеко внизу… как-то уже расхотелось. Предметы поближе ласкали взгляд. Да и разговор с инженером-бухгалтером разрушил уединенность и отрешенность обстановки. Хотя это сложно было назвать разговором, но все же…

– Ладно, – без всякой заинтересованности сказал я, – говорите, что там у вас.

– Да, конечно, – суетливо произнес он. – Но… – и замялся. – Если вы все же решили выслушать меня, то, может быть, перелезете… сюда? – он показал глазами рядом с собой.

– Н-да? – я оставался так же мрачен, но, в общем-то, теперь тоже хотел этого – как-то надоело висеть мысками над пропастью, да и шея болела… – Хорошо, – нарочито безразлично сказал я.

Потом развернулся, чувствуя, что сильно вцепился в перила, когда переставлял ноги на тонкой кромке, и не без насмешки над собой отмечая это. Затем перебрался на ту сторону и встал рядом с инженером-бухгалтером, опять же не без издевки ощущая некоторое облегчение от того, что стою на твердой почве. Надо же! Любитель карнизов. Все-таки трусливая сущность есть где-то внутри.

– Так? – с вызовом спросил я.

– Да… спасибо, – проговорил он.

– Ну, что вы хотели сказать?

– Понимаете, у меня два образования и как бы двойная профессия. Пойдемте? – он сделал жест, предлагая идти вдоль моста. Я не возражал, и мы не спеша пошли вперед. – Я инженер, – продолжил он, – но работаю в больнице хирургом, хотя в мои обязанности входит и инженерная работа.

– Ага, – кивнул я, подумав, что не ошибся насчет инженера.

– Но при моей двойной профессии зарплата у меня совсем не двойная, – он улыбнулся, считая, что пошутил. Только у меня эта фраза, наоборот, вызвала раздражение – неужели разговор сейчас пойдет про деньги и его служебные отношения? Совсем не интересно было знать об этом.

– Слушайте, – остановившись, высказал я, – что вы от меня хотите? Давайте, говорите покороче, и покончим с этим.

– Да-да, конечно, – мягко произнес он. – Пойдемте, – и сделал шаг, снова приглашая идти с ним.

«Он хочет увести меня с моста», – догадался я и усмехнулся про себя. Но не стал спорить и последовал за ним.

– Извините, – сказал он, – просто я думал, что вы никуда не торопитесь, и хотел рассказать подробнее.

Я промолчал, всем своим видом показывая, что все что мне нужно – это быстрее избавиться от него. Но инженер-хирург не замечал мою отчужденность или, наверно, просто не рассчитывал на какой-то интерес с моей стороны – слушаю – и то хорошо.

– Еще в институте я заинтересовался одной проблемой, – говорил он. – Вернее, не проблемой, а так… В общем, это считается традиционно ненаучная тема, но мне было интересно узнать все, что связано с этим. Я выискивал сведения в разных книжках, советовался с преподавателями, правда, так, не очень серьезно.

Я пытался слушать, но он говорил какие-то туманные непонятные вещи. Мне не хотелось переспрашивать – Бог с ним, пусть говорит. Я смотрел по сторонам. Мост остался позади, теперь мы шли вдоль дороги. Впереди показался магазин, в котором продавались всяческие напитки. «Так, – подумал я, – интересная мысль». Когда мы подошли к нему, я остановился.

– Я хочу спросить вас как инженер инженера, – сказал я. – Вы пить будете?

– Пить? – удивился он.

– Да. А то окружающий мир слишком сильно окружает. Я живу здесь недалеко – можем пойти ко мне.

– Вы приглашаете меня к себе домой? – еще больше удивился он.

– Да, – я спокойно смотрел на него. – Если уж вы не захотели составить мне компанию там, так, может, сделаете это хотя бы здесь. Заодно и расскажете все. Я чувствую, вы меня обманули, когда говорили, что это недолго.

– Нет, я… – опустив глаза, протянул он.

– Ладно, неважно, – сказал я. – Так что, идем?

– А ничего, – несколько испуганно проговорил он, – мы там никому не помешаем?

– Я живу один, – ответил я. Потом направился внутрь магазина и стал делать покупки.

Когда мы пришли ко мне, уже начинало темнеть. Я провел инженера-хирурга в комнату, а сам пошел на кухню. Взял там рюмки, потом вернулся к нему. Он сидел, разглядывая книжки на полках.

– Я вижу, у вас справочники, – сказал он. – Вы говорили, что вы инженер?

– Был когда-то, – махнул я рукой. Потом открыл бутылку и наполнил рюмки. – Что ж, за встречу, – провозгласил я. – Кстати, мы ведь так и не познакомились.

– Сергей Степанович, – чуть кивнул он.

Я тоже представился. Мы улыбнулись и пожали друг другу руки.

– Тогда за знакомство, – я чокнулся с ним и выпил.

Он тоже выпил.

– А где вы работали? – спросил он.

– В одном НИИ, – безразлично произнес я.

– А сейчас?

– А сейчас я не работаю.

Он молча кивнул, видимо, не решаясь расспрашивать дальше.

– Я тоже раньше работал в НИИ, – сказал он. – А потом так получилось, что попал в больницу и остался работать там.

– Попали в больницу?

– Не в смысле болезни, – он улыбнулся. – Просто мы там делали кое-что… ускоритель, и мне предложили остаться для его обслуживания. Платили там больше – ну, я и остался.

– Понятно, – я взял сигарету. – Курите, если хотите.

– Да, спасибо, – он тоже взял сигарету и закурил.

– Так о чем вы хотели рассказать? – выдувая дым, спросил я.

– Ммм… в общем, – он сделал паузу на секунду, затягиваясь, – в общем, мои институтские изыскания так ничем и не кончились. Но зато потом, когда я стал работать…

– Подождите, – перебил я его, – мне так и не понятно, о чем вы – какие изыскания?

– Ну-у, – замялся он. – Понимаете, я ведь говорил, что эта тема считается как бы ненаучной и… – он замолчал.

– Можете не говорить, если не хотите, – стряхивая пепел, произнес я. – Только зачем тогда было начинать?

– Нет, я, конечно, расскажу, но… Мне кажется, такое сообщение будет несколько неожиданным для вас – это достаточно необычная тема.

– Да? Какая же?

– Вернее, обычная, но, пожалуй, не для науки, а… – он снова замолчал.

– Ну все, – улыбнулся я, – говорите наконец. Я достаточно заинтригован.

– Да? – он тоже улыбнулся и потом сразу опять стал серьезным. – В общем, эта тема обычная для фантастики, – словно решившись на что-то, произнес он. – Но вы же не станете отрицать, что очень много из реальных сегодня вещей раньше было фантастикой?

– Так что же это?

– Ну, в общем… – протянул он. – В общем, это перемещение во времени, – выдохнул он и замолчал, глядя на меня.

– Перемещение во времени? – подняв брови, осторожно повторил я. Потом взял бутылку и наполнил рюмки. – Так-так?

– Ну вот, – тут же расстроился он, – вы не верите мне.

– Нет, почему же? – я чокнулся с его рюмкой, стоящей на столе, и выпил. Он продолжал смотреть на меня, потом тоже взял рюмку и выпил.

Затянувшись, я стал тушить сигарету в пепельнице, стараясь не смотреть на него, чтобы не обидеть неосторожным взглядом. Мне подумалось, что неизвестно, кто из нас более сумасшедший: тот, кто прыгает с моста, или тот, кто занимается перемещениями во времени. Хотя в этом смысле мы нашли друг друга. Но, так или иначе, мне не хотелось смеяться над ним. Пусть рассказывает – почему бы и не послушать про перемещения во времени под бутылку и сигареты? Вечер только начинался.

Инженер-хирург Сергей Степанович молчал, с какой-то обреченностью глядя на меня, похоже, зная, о чем я думаю, похоже, не в первый раз затевая такой разговор, похоже, уже получая подобную, а то и похуже реакцию на эти свои слова. Мне вдруг стало жаль его – то, о чем он говорил, наверно, было очень важно для него. В принципе, я понимал его, да и вообще не любил смеяться над чужими мечтами. Мечта – замечательная вещь, хотя бы тем, что она есть.

– Так в институте вы пытались выяснить возможность перемещения во времени? – как можно более серьезно спросил я.

– Да, – осторожно ответил он, не доверяя моей серьезности и, в сущности, правильно делая. – Но в институте я так ни к чему и не пришел. Только потом, когда окончил его и стал работать… Конечно, на работе у меня было гораздо больше возможностей: в моем распоряжении находились приборы, инструменты – ну, вы понимаете, – я кивнул, – и вообще целая лаборатория, когда я оставался один по вечерам. Знаете, я практически каждый вечер оставался после работы и сидел допоздна, благо была такая возможность и там, в лаборатории, и сам я тогда еще не был женат.

– А вы женаты?

– Да, двое детей, – мимоходом сообщил он. – Ну вот. В общем, в конце концов я выяснил, что перемещение во времени невозможно…

– Ага! – вырвалось у меня. И я тут же пожалел, что сказал это – он только разговорился, начиная доверять мне нечто сокровенное, а я… – Хотите еще выпить? – схватился я за бутылку, чтобы как-то загладить свою оплошность и смягчить возникшее напряжение.

– Давайте, – пожал плечами сразу сникший Сергей Степанович.

Я наполнил рюмки.

– Нет, я вас слушаю, – как бы извиняясь, сказал я. – Но все же это действительно необычно и неожиданно для меня.

Он кивнул, совершенно без энтузиазма принимая мои извинения. Мы чокнулись и выпили.

– И что же дальше? – спросил я, снова закуривая. – Вы ведь хотели рассказать не о том, что это невозможно.

Как-то странно было говорить «перемещение во времени», и я сказал просто «это». Кажется, Сергей Степанович заметил мои лингвистические хитрости, но все равно продолжил:

– В общем, в конце концов я выяснил, что перемещение во времени невозможно для материальных тел, – нарочито равнодушно, словно лишь исполняя мою просьбу, произнес он. – И так бы все и кончилось, если бы я случайно не попал в больницу, – он улыбнулся. – Да, опять попал. Но когда я стал там работать, появилась возможность поступить в медицинский институт, ну, по направлению из больницы, – уточнил он.

– Угу, – кивнул я.

Напускное равнодушие проходило, увлеченность снова зажигалась в нем.

– Я и поступил. Окончил его и, таким образом, получил еще и медицинское образование.

Я чувствовал, что алкоголь начинает шуметь в голове. Не знаю, как Сергей Степанович, но мне уже становилось все равно, как долго мы будем сидеть так. Я думал, что очень хорошо сделал, когда позвал его в гости.

– И после этого я смог несколько иначе взглянуть на проблему перемещения во времени, – продолжал он. – Я возобновил свою работу, но как бы с медицинской точки зрения. Точнее, и с точки зрения физики тоже, но… Таким образом, в конце концов я обнаружил одну интересную вещь, – он замолчал, видимо, предвещая кульминацию в своем рассказе.

– Да? Какую? – чувствуя, что должен как-то отреагировать, сказал я, и стараясь следить за своей интонацией, чтобы случайно не обидеть его.

– Вы ведь знаете, что мозг человека – очень сложная вещь? – Я кивнул со знанием дела. – Ну вот. Не буду долго рассказывать как, но я обнаружил… Короче, я обнаружил, что можно влиять на сознание человека, именно на сознание. Некоторые нервные центры и…

– Гипофиз? – подсказал я.

– Что? – он обратил на меня взгляд, словно только сейчас обнаружил мое присутствие рядом.

– Ну… гипофиз, – не зная, как еще сказать, повторил я. – Как в «Собачьем сердце».

– Нет, не гипофиз, – не замечая моей иронии, отмахнулся он. – Хотя там близко, но… Неважно. Вы понимаете, о чем я? – с азартным блеском в глазах спросил он.

– Вы о сознании человека, – напомнил я, чувствуя, что все-таки уже захмелел, и, желая усугубить это, снова наполнил рюмки. – Давайте? – поднял я свою.

– М-м-м… Да, – рассеянно произнес он, беря рюмку, и выпил, похоже, даже не заметив этого.

– Да, о сознании, – сказал он, ставя пустую рюмку. – Но вы понимаете, какая вещь? Перемещение во времени невозможно для материальных тел, но сознание ведь не материально. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул я.

– Вот, – немного успокоившись моим пониманием, сказал Сергей Степанович, но потом продолжил так же возбужденно: – В общем, я разработал устройство, которое, влияя на определенные нервные центры головного мозга полем определенной частоты и интенсивности, может перемещать сознание во времени.

Он замолчал, победно глядя на меня. Наверно, в его представлении после этих слов должен был последовать шквал аплодисментов и восторженные выкрики. Возможно, он и слышал их сейчас где-то внутри, только я пока не видел причин для восторга.

– Что? – словно не расслышав, спросил я.

– Ну, такое устройство, – он показал на пальцах. – Оно генерирует поле и…

– Нет, подождите, – перебил я его. – Бог с ним, с устройством. Как это – перемещает сознание во времени? Что это значит? Как телевизор, что ли?

Опьянение брало меня в свои резиновые руки, идея перемещения во времени уже не казалась такой уж невероятной, я хотел побольше узнать об этом и все понять.

– Нет, не как телевизор, – Сергей Степанович вздохнул, видимо, думая, что сказал уже все, но приходилось объяснять дальше. Для него, наверно, это были совершенно очевидные вещи, только он не учел, что я впервые слышу об этом. – Как вы думаете, что определяет вас – ваше тело или ваше сознание?

– М-м-м… – несколько обескураженно протянул я. – Как-то я никогда не разделял эти понятия.

– Это конечно, – кивнул Сергей Степанович. – Но все же, как вы считаете, ваша личность в вашем теле или в вашем сознании?

– Ну, – я поднял взгляд к потолку, опьянение явно подсказывало ответ. – Наверно, в сознании, – ответил я.

– Вот, – удовлетворенно произнес Сергей Степанович.

Я пожал плечами.

– Собственно, это ведь известно. Но к чему вы об этом?

Сергей Степанович снова кивнул.

– Понимаете, – медленно проговорил он. – Как бы вам объяснить?.. В общем, человек живет в течение какого-то времени от рождения до смерти. То есть если представить себе время как некую линию, то человек занимает на ней какой-то отрезок. Причем с точки зрения времени он присутствует в каждой точке этого отрезка. Понимаете? Так вот. Сейчас вы находитесь где-то, скажем, посередине, но впереди и сзади – то есть в будущем и в прошлом – вы тоже есть. Сознание, перемещаясь во времени, переходит в ту или иную точку вашей жизни – в ту или иную минуту или секунду. Но поскольку сознание не может быть само по себе, оно перемещается в вас же, только в прошлом или в будущем.

Я нахмурился, пытаясь понять, но теперь опьянение мешало мне.

– Так я перемещаюсь или нет?

– Вы сами, ваше тело – нет. Перемещается только сознание.

– Вот как? И что же? Я все-таки не совсем понимаю, что происходит в этом случае?

– А происходит то, что вы становитесь собой, только в том, другом времени, – Сергей Степанович пожал плечами, словно сказал что-то самое обычное и вполне очевидное.

– Собой? А… а что происходит со мной сейчас, то есть в настоящем?

– Ничего не происходит. Потому что, сколько бы вы ни были в другом времени, возвращаетесь вы всегда в тот же момент, из которого вышли, и в настоящем проходит лишь мгновение, можно сказать, вообще ничего.

– Н-да? – я пытался свести концы с концами – что-то было не так, но никак не получалось понять, что именно. – А все-таки, – проговорил я, – как это – становлюсь собой?

– Ну, это просто. Вспомните какую-нибудь ситуацию из прошлого. Фактически, вы снова окажетесь в ней, только тело будет как бы не ваше, хотя ваше, конечно, но не сегодняшнее, а из того момента – в общем, вы окажетесь внутри себя в том времени.

– А ощущения? В чем будет разница? – не сдавался я, пытаясь докопаться до сути.

– Практически никакой разницы. Ваше сознание будет в вашем теле, и вы будете ощущать себя абсолютно так же, как и сейчас.

– То есть, получается, я и оказываюсь в прошлом? – чувствуя себя несколько глупо, проговорил я.

– Вот именно, – подтвердил он. – Только сами вы не перемещаетесь, а лишь ваше сознание – вы как бы становитесь собой. Хотя почему «как бы»? Вы просто становитесь собой в том времени – и все.

Сергей Степанович замолчал. Я неподвижно смотрел на пустую рюмку, слушая эхо в голове от его слов.

– Дзэн-буддизм какой-то, – потом пробормотал я. – А… память?

– Что память?

– Память останется? Если я перемещусь в прошлое, то буду знать и помнить все, что сейчас?

– Ну конечно! – радостно произнес он.

– То есть, перемещаясь в какие-то события в прошлом, я буду знать, чем они кончатся? – уточнил я.

– Да, если вы знаете об этом сейчас.

– А в будущем? – глупо спросил я.

– Ну, вы же не знаете, что было в будущем. Я привел пример о прошлом потому, что его вам представить легче – вы ведь еще не были в будущем, – он хитро посмотрел на меня и добавил: – Пока не были.

– Хм-м, – задумчиво протянул я и наполнил рюмки. Потом еще более задумчиво посмотрел на бутылку, которая после разливания стала пустой, и поставил ее на пол. – У меня еще есть, – как-то механически проговорил я, продолжая думать, хотя толком и не понимая, о чем.

Мы выпили, потом закурили.

– И что, – спросил я, – вы хотите сказать, все это реально?

– Конечно. Иначе зачем бы я стал говорить об этом?

– Кто вас знает, – осторожно и все так же задумчиво произнес я.

Мы молча курили. Сергей Степанович поглядывал на меня, видимо, ожидая дальнейших расспросов, но я пока не хотел ничего спрашивать. Я думал о том, что когда-то происходило со мной и как бы я мог сделать все, если б знал, к чему приведут мои действия. Конечно, это было интересно, но…

– Кофе хотите? – спросил я инженера-хирурга.

– Да, – ответил он.

– Тогда подождите немного.

Я встал и пошел на кухню. Включил там чайник и стоял, глядя в ночь за окном. Черное небо, огни домов… Потом, когда чайник вскипел, сделал кофе и вернулся к Сергею Степановичу. Он курил, сидя за столом.

– Хорошо, – сказал я, ставя чашки и присаживаясь напротив него, – а какое отношение это имеет ко мне? Зачем вы рассказали это? Ведь не просто чтобы поделиться своими мыслями. Насколько я понял, у вас есть какое-то предложение?

– Да, – кивнул он, осторожно отпивая горячий кофе. Я ждал, пока он поставил чашку, взял сигарету и снова закурил. – То устройство, о котором я говорил, действующее на сознание и осуществляющее перемещение… Оно реально существует. Я сделал его. Не буду рассказывать как – это стоило большого труда – оно довольно сложное и пришлось поднимать массу знакомств, да и я сам… В общем, неважно. Главное, что я его сделал и оно работает.

– То есть вы перемещались во времени? – спросил я, чувствуя, что задаю этот вопрос не с деланной, а с совершенно искренней серьезностью.

– Нет, – улыбнулся он, – все не так просто. Я проверял его с помощью приборов, оно создает необходимое поле – все работает как нужно.

Я молчал, не желая перебивать. Он послушал мое молчание и, видимо, истолковав его как ожидание, продолжил:

– Чтобы действительно осуществить перемещение, устройство должно быть помещено в мозг, в конкретное место, где оно будет действовать на определенные нервные центры, – он посмотрел на меня. – Вот, собственно, это я и хотел вам предложить.

– То есть вы хотите поместить его в мой мозг? – спросил я словно о том, что сегодня он хочет оставить свой портфель у меня.

Сергей Степанович кивнул:

– Если, конечно, вы согласитесь.

– Да? – я думал. – А оно… какое?

– В смысле?

– Ну, большое, маленькое?

– Нет, небольшое, – он показал на пальцах. – Чуть больше горошины.

– И… и что? – я не знал, как сказать. – Я чувствую, есть какой-то подвох. Почему вы обратились именно ко мне?

– Никакого подвоха нет, – спокойно ответил он. – Я вам сразу честно говорю, что операция по имплантации устройства достаточно сложна и связана с большим риском для жизни. Именно поэтому я и обратился к вам.

– Ко мне? – удивился я. – Но почему?

– Как же? – в свою очередь удивился он. – То, что было там, на мосту… Извините, конечно, но, как я понял, вы не очень дорожите своей жизнью – вот я и счел возможным предложить вам это.

– Хм…

– Поскольку вы были готовы просто так расстаться с жизнью, я подумал, что раз уж вам все равно…

– Вот как?

– Нет, – немного испугался он, – я, конечно, не желаю вашей смерти. Но то, что я предлагаю… По-моему, это достойно внимания и, насколько мне понятны причины вашего поступка, это может раскрасить вашу жизнь, придать ей новый смысл.

– Хотите дать мне смысл жизни? – проговорил я.

– Нет, что вы, – еще больше испугался он. – Наверно, я просто не так выразился. Я хотел сказать…

– Ладно, – прервал я его, – ничего. Я вас понял. В общем, конечно, зачем просто так тратить свою жизнь?

Черт! Оказывается, Сергей Степанович только выглядел тихим интеллигентом, а на самом деле… Ну, хорошо…

– Ну, хорошо, – сказал я. – А насколько большой риск? И вообще, как это все – расскажите подробнее?

– Риск большой, – признался он. – Это ведь довольно необычная операция и… Но я знаю, что смогу сделать ее. Собственно, я ее делал несколько раз… на покойниках.

– На покойниках? – сказал я. – А почему? То есть понятно почему. Но, как я вижу, вы идете необычным путем, или, точнее, неофициальным. Почему так?

Он вздохнул.

– В этом-то все и дело, – печально произнес он. – Когда устройство было разработано и вообще все готово, я пытался обращаться в разные инстанции, но… – он грустно улыбнулся. – Как только они понимали, что речь идет о перемещении во времени, на этом разговор сразу и кончался. В лучшем случае мне просто вежливо отказывали, а бывало, что и поднимали на смех, – он тяжело вздохнул. – Куда я только ни обращался – все бесполезно. Хотя их тоже можно понять: сейчас многие действительно нужные темы закрываются из-за отсутствия денег, а у меня… – он обреченно махнул рукой, потом взял сигарету и закурил.

– И как же вы? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Пытаюсь сам что-то сделать. Вот собрал устройство на собственные деньги, все проверил. Только это так и останется бесполезным, если не найдется человек, который мне поможет. Я ведь не могу сделать операцию сам себе, – он снова грустно улыбнулся. – А найти кого-то, кто согласится на смертельный риск… – он замолчал.

– За деньги, мне кажется, можно, – проговорил я.

– За деньги – наверное, – согласился он. – Но это ведь должны быть большие деньги – а где их взять? Я работаю в больнице, и зарплата у меня – сами понимаете.

– Да, – вздохнул я.

– Вот я и говорю, когда увидел вас там, на мосту, подумал, а почему бы не предложить вам это? Раз уж вам все равно…

– Все равно, говорите? – я посмотрел на него.

– Ох, извините, – снова испугался он. – Я все время говорю что-то не то. Но… вы ведь меня понимаете?

– Да, понимаю.

Да, я понимал его. Это то, что называется одержимость. Хорошая светлая одержимость. Я всегда считал это одним из лучших человеческих качеств и когда-то сам болел этим. Да, хорошо быть одержимым! Но только когда испытываешь это, не думаешь так, особенно если нет возможности достичь цели.

Сергей Степанович сидел передо мной. Оставалось только завидовать, что у него есть цель. Но вряд ли стоило завидовать ему. Нет, пожалуй, лучше вот что.

– Я сейчас, – сказал я. Потом пошел на кухню, взял там вторую бутылку и вернулся к нему. Наполнил рюмки. – Пусть у вас все получится, – с улыбкой проговорил я.

Мы чокнулись и выпили. Потом снова курили. Сергей Степанович как-то странно поглядывал на меня, словно ожидая чего-то. Я думал, что бы это могло быть. И потом догадался.

– Вы ждете от меня ответ?

– Я уже все рассказал, – проговорил он, – теперь… вам решать.

– Мне? – я улыбнулся. – Но вы же не станете требовать, чтобы я ответил прямо сейчас? Как-никак сначала нужно подумать – все-таки это серьезное дело, речь ведь идет о моей жизни.

– А там, на мосту, о чьей жизни шла речь? – тихо произнес он.

– Хороший вопрос, – согласился я. – Но… Нет, не сейчас. Все же непросто решиться на такое, вы должны понимать, – я снова улыбнулся. – Хватит с меня одного моста на сегодня.

– Конечно, я понимаю, – вздохнул он, видимо, принимая это как вежливую форму отказа.

– Нет, – поспешил я разубедить его, – вы не подумайте, я не отказываю вам. Просто… просто нужно собраться с мыслями.

– Да, конечно, – повторил он. Потом посмотрел на ночь за окном, на часы, на меня. – Мне пора, – грустно улыбнулся он, – уже поздно.

– Но у нас еще не все, – я показал на почти полную бутылку на столе. – Оставайтесь, места у меня хватит.

– Нет, спасибо. Завтра на работу, и жена дома ждет. Я пойду.

– Что ж, как хотите, – я не стал его уговаривать.

– Я пойду, – еще раз как бы извиняясь, проговорил он, потом встал и пошел в прихожую. Я последовал за ним.

– Как мы договоримся? – спросил он, надевая ботинки.

– Договоримся? – я пожал плечами. – Не знаю. Звоните.

Я сказал ему номер своего телефона, он достал из портфеля блокнотик и записал.

– Завтра вы будете дома? – спросил он.

– Наверно. А что?

– Я мог бы привезти кое-какие материалы, показать, чтобы вам все стало более понятно.

– Да? – как-то не хотелось отказывать ему.

– Я могу позвонить днем.

– Хорошо, – кивнул я, подумав, что очень легко можно устроить, чтобы меня случайно не оказалось дома.

– Так я позвоню? – уже в дверях сказал он.

– Да-да, – ответил я, – звоните.

Потом мы попрощались, и он ушел.

Я вернулся в комнату, собрал там все со стола и отнес на кухню. Потом лег спать.

* * *

Утром неуютно было жить на свете. Я пил кофе, глядя в телевизор, и чувствовал себя словно зародыш в утробе – таким же зажатым и скрюченным. Какую-то чушь показывали по телевизору, я лишь смотрел, почти не замечая того, что вижу, думал обо всем, или не думал, а просто пребывал в зажатости и скрюченности утра, ждал, когда оно кончится.

Все было не так утром. Свет был ярок и пронзительно остр, сыпуч словно песок, зыбуч словно песок. Я вспомнил, как стоял вчера на мосту. «А ведь мог и вправду прыгнуть», – подумал я. И стало страшно, тошно и холодно в душе от воспоминаний об этом. Высота была у меня перед глазами, я отчетливо помнил, как стоял там. Только теперь я боялся этого, страх заполнял меня. Все было не так утром.

Все было не так всегда. Когда-то давно утро тоже приходило в мир каждый раз после ночи, и я был в нем, и свет был так же холоден и зыбок, но я не замечал этого. Я был где-то с кем-то, с кем-то… Я мечтал о покое. Все что я хотел – это быть собой, и делать то, что хочу, и не зависеть ни от чего, и не быть обязанным, и не исполнять обязанности, и не притворяться. В общем, серая жизнь угнетала меня, я ненавидел ее и хотел избавиться от нее (от серости и однообразия, а не от самой жизни). Что может быть банальнее такого желания?