Текст книги "Матронушка. Рассказы о блаженной Матроне Анемнясевской"

– Жил же Алексей, человек Божий, один, – ответила блаже́нная Надежде и разрешила её сомнения.

Одна женщина из Касимова в течение года переменила четыре квартиры и начала было подыскивать пятую. Придя к Матроне, она пожаловалась:

– И когда я покой найду! Домик, что ли, купить мне?

– Ну, один старец восемнадцать пустыней обошёл и нигде не нашёл себе покоя, – ответила ей на это Матрона.

Молиться блаже́нная советовала каждому сообразно с его положением. Одним, например, советовала «справлять полунощницу», то есть молиться В 9, 10 и 11 часов ночи. А людям, очень занятым на работе или в домашнем хозяйстве, говорила, что можно молиться везде и всегда. Можно молиться даже лежа в постели, и такая молитва бывает «доходна до Бога». Но особенно высоко ставила Матрона молитву в церкви.

– В церкви три поклона при молитве, – говорила она, – больше, чем дома триста. Всякий, кто ленится ходить в церковь и молиться, ссылается на недосуг и разные дела, такой человек хватится потом, да будет поздно. Никому неизвестно, когда будет Страшный Суд, а нас, нерадивых рабов, не добудишься. Только страшная труба разбудит.

Как-то одна женщина пожаловалась блаженной, что не всегда может ходить в церковь.

– У меня полна изба ребят, – говорила женщина, – ребята учатся, я должна для них стряпать и выполнять все домашние работы. Рада бы пойти, да нельзя хозяйство бросить.

Матронушка дала этой женщине икону Бо́жией Матери, известную под названием «Запечная», и при этом ничего не сказала. («Запечная», или «Хлебенная» («Хлебнная»), икона Бо́жией Матери называется так потому, что явилась святителю Филиппу Московскому во время молитвы за печью в хлебопекарне Соловецкого монастыря, когда он, будучи иноком, исполнял послушание пекаря.) Этим блаже́нная дала женщине понять, что Царица Небесная усердную молитву везде слышит.

Здесь можно привести очень поучительную историю о внецерковной молитве, которую описал в своей книге «Короткие рассказы» издатель жития блаженной Матроны протоиерей Сергий Правдолюбов: «Иду в районе Комсомольского проспекта, там, где окружная железная дорога пересекает магистраль. Слева по насыпи натужно движется грузовой состав с локомотивом впереди. И я отчётливо слышу, слышу и всей душой воспринимаю Иисусову молитву из кабины машиниста. Она идёт мощной волной мощного, почти монашеского ритма, я так обрадовался, это было так «дико»: среди перекрестья советских атеистических улиц – наблюдать странное явление лицом к лицу. В самое брежневское время.

«Хлебная» («Запечная») икона Бо́жией Матери

От всей души я поблагодарил Бо́га и сотворил краткую молитву о машинисте-молитвеннике, пожелав ему спасения и во всём благого поспешения. Если бы мы так в церкви молились!»

Этот рассказ в совершенстве подтверждает наказ блаженной Матроны, что молиться можно и нужно везде, даже будучи привязанным к домашнему хозяйству, даже за печкой…

Молиться же пред иконами Матронушка учила с благоговением и относиться к ним наказывала с должным почтением. «Если уж есть у тебя много икон, то ты должен каждую из них знать и перед каждой молиться», говорила Матронушка своим посетителям. Однажды блаже́нная в разговоре с монахиней Касимовского Казанского монастыря спросила её:

– Сколько у тебя икон в келье?

– Очень много, хорошие иконы… – ответила монахиня.

– А какие же они, каких святых?

– Я не могу тебе, Матрона, всех их назвать. Много их…

Матрона, услышав такой ответ, опечалилась, и больше уже ни о чем её не спросила.

На обратной дороге монахиня обратилась к своей спутнице, присутствовавшей при разговоре, с вопросом:

– Скажи, не знаешь ли, к чему спрашивала меня Матрона об иконах и почему она так опечалилась?

– Как же Матроне не печалиться, – ответила та, – ты монахиня, а не знаешь, какие у тебя иконы?! Имея столько икон, ты должна поминать каждый день всех святых, изображённых на этих иконах, а ты даже не знаешь их!

Наказы блаженной

Когда умерли родители Матронушки, хозяином дома стал её брат Сергей. Но жить с братом было не легче. К тому времени почитатели Матронушки построили для неё отдельный домик. И она вместе со своей сестрой, девицей Дарьей стала жить в нём. Казалось бы, в своём домике блаже́нная должна была чувствовать себя хорошо. Но этого не случилось. Сестра смотрела на неё, как на средство дохода. Дарья отбирала у Матронушки всё, что ей приносили, а заботиться о ней не хотела. Летом, когда в избе становилось душно, сестра выносила Матрону в сени, и там лежала она до зимы. И вот однажды с ней произошёл такой случай.

– Это было в октябре, – вспоминала блаже́нная, – я лежала в сенях, а ночью был сильный дождик. Вода через крышу полилась на меня, и я промокла. К утру случился мороз, я страшно озябла, и одежда вся на мне оледенела. Утром сестра увидела это, сжалилась и перенесла меня в избу.

Когда в осенние холода Матрона лежала в сенях, приходящие удивлялись этому и спрашивали:

– Матрёша, разве тебе не холодно?

– Нет, мне тепло, – отвечала она, – посмотри, какая я горячая.

При этом блаже́нная давала посетителю потрогать свою руку, и её рука была действительно горячая.

«Мне тогда было очень тяжело, – рассказывала впоследствии Матрона о своей жизни с сестрой, – и я решила перейти жить в родной дом, к своему племяннику Матвею Сергеевичу».

Узнав об этом, Дарья страшно рассердилась и, желая отомстить Матроне, подала на неё в суд и отняла домик, построенный Матронушке почитателями.

Матвей Сергеевич Беляков, к которому Матронушка перешла жить, был человеком верующим и добрым. Он с детства относился к ней с уважением и благоговением. Жена Матвея, Ирина Фёдоровна также почитала Матрону. Она с любовью стала ухаживать за ней. Но когда племянник и его жена надолго отлучались, Матронушка оставалась без ухода. Известно, что обычно она лежала в небольшой отдельной комнатке крестьянской избы, в маленькой детской кроватке, которая завешивалась пологом.

Матронушка хотя и была прикована к постели, но могла потихоньку переворачиваться с боку на бок, шевелить ручками и брать небольшие предметы. У её изголовья находился ящик, в который посетители складывали подарки – деньги или продукты. Житель деревни Дворики Власов Александр Фёдорович рассказывал, что когда через Анемнясево люди ехали в Касимов на рынок, то обязательно заходили к блаженной взять благословение. А когда возвращались с рынка, то дарили ей гостинцы. «Моя бабушка, Ольга Ивановна Власова, однажды ехала с рынка, – вспоминал Александр

Фёдорович, – и заехала к Матрёше. Стала ей гостинцы давать, а та не приняла. Говорит: «У тебя детей много, вези им». Бабушка очень удивилась, откуда Матрёша про её детей знает? А у неё действительно было много детей – двенадцать. Так что не у всех блаже́нная брала подарки, которые потом раздавала. А раздавала она их тем, кто жил плохо, голодно…

А жительница села Шеенки Ольга Степановна Платова, со слов своей бабушки рассказывала, что одевали Матрёшу по-разному, но чистенько. Рубашки она любила беленькие. Однажды ей подарили рубашку, на которой были вышиты птички. Матрёша её очень любила. Она всегда радовалась, когда на неё надевали рубашку с птичками…»

Советы блаженной. Фрагмент рисунка Дионисия и Татьяны Швачка

Матронушка всегда имела у себя гостинцы для детей, знала, где что лежит. Разговаривать могла свободно. Голосок у неё был, как колокольчик. И часто своим чистым, звонким голосочком пела блаже́нная церковные песнопения, в точности исполняя особенности гласов и распевов. Во время бесед с посетителями она читала вслух различные молитвы, по своему содержанию подходящие к тому вопросу, с которым они приходили. Порой читала целые акафисты, читала быстро, уверенно, громким голосом. Однажды один удивлённый посетитель спросил:

– Матрёша, ты же слепая. Откуда же ты знаешь акафисты и даже наизусть читаешь их?

– Как? Придёт ко мне какой-нибудь добрый человек и прочитает что-нибудь, а я и запомню с Бо́жией помощью.

Добрые, верующие люди к Матронушке приходили часто. Они читали ей молитвы и акафисты, а она в точности всё запоминала. Однажды Матронушка попросила одну из пришедших к ней монахинь спеть церковное песнопение. Но монахиня отказалась:

– Не умею я, Матрёшенька, петь.

– Не умеешь петь? – спросила блаже́нная с недоверием. – Да ты в церкви каждый день бываешь! А петь не умеешь? Да ты хуже деревенской бабы! У нас вон Авдотья и то петь умеет, в церкви выучилась. А ты не умеешь?!

Сама же блаже́нная любила петь религиозные канты, при этом если она пела канты в присутствии какого-либо посетителя, то обычно всякий кант имел для последнего, то или иное значение. «Спит Сион» она пела как благословение на хорошую жизнь; «Тайную вечерю» – на трудную, скорбную; «Пресветлого ангела» – на то, чтобы не смущаться и не бояться страданий и даже смерти. Часто вечерами у Матронушки собирались верующие благочестивые деревенские девушки и пели вместе с ней. Эти вечера заменяли им деревенские посиделки и другие развлечения.

Приходили люди и со своими нуждами. Особенно большое количество народа стало приходить к блаженной во время Мировой войны 1914 года, о которой прикровенно пророчествовала Матрона.

«Матрёша не всегда говорила по-простому, – вспоминала Аграфена Дунюшкина. – Иногда она что-то странное лопотала. Порой даже не разберёшь – к чему она это говорит. Вот, к примеру, перед началом войны с германцами она нашим бабам наказывала досками и белым полотном запасаться. Кто-то спросил её:

– А к чему нам доски да белое полотно?

– Саваны шить будете и гробы сколачивать.

– А к чему нам саваны да гробы? Чума, ай холера случится?

– Нападёт на землю нашу лиха беда и зачнёт смерть наших мужиков косой косить. Тогда много надо будет белого полотна и досок тоже много.

Пытали бабы Матрёшеньку, пытали, что за «лиха беда» случится, да так ничего и не выпытали. И только когда война с германцем началась, тогда и стали нам понятны её слова. Ой, сколько слёз было тогда пролито в избах солдаток наших, сколько досок и белого полотна потребовалось в нашей округе! А Матрёша крепко-крепко тогда молилась и народу принимала по нескольку десятков на дню. Откуда только не приходили к ней! Как же! У той муж пропал, у этой и вовсе погиб, а третья ждёт не дождётся хоть бы одного письмишка с фронта, извелась вся, иссохла… А к кому шли-то? К страдалице… Матрёшеньку саму утешать надо было. Ан нет! Сама страдай, а страдальцам помогай. Определено было Матрёше утешительницей быть, так она ей и была. И сколько слёз она отёрла на бабьих лицах своей больной ручонкой – про то един Господь знает…»

Игумен Дамаскин (Орлов), говоря о даре утешения, явленном в блаженной Матронушке отмечал: «Весь Божий мир сосредоточен был для неё в стенах кельи. Но и ту она никогда не видела. Она не могла ходить в храм, слышать, видеть и утешаться тем, чем могли утешаться другие. Не могла она и общаться с теми, с кем, может быть, хотела, а только с теми, кто сам к ней приходил, да и тех она только слышала, и если могла видеть, то разве что духовным зрением. Весь внешний, доступный для неё физический мир был очень ограниченным и, казалось бы, бедным, но богатство её внутреннего мира обогащало и утешало множество людей».

О даре утешения, который был у блаженной, старожилка посёлка Гусь Железный Антонина Н. поведала такую историю.

«У одной женщины взяли на войну мужа. Он сначала писал ей с фронта письма, потом перестал писать. Ну, эта женщина стала очень переживать и пошла в Анемнясево, к Матроне. А та ей и говорит:

– Ты не переживай, жив твой муж.

– Как же мне не переживать? У меня пять детей на руках. Я их без мужа не подниму.

– Вернётся твой муж, и вы вместе будете детей растить. Только тебе за него Бо́гу молиться надо и молиться надо с верой.

Ну и вышло по Матрёшиному слову. Муж этой женщины вернулся жив-здоров, и они вместе детей растили. Так по совету Матрёши вымолила жена своего мужа».

Анемнясевская блаже́нная говорила, что «молиться нужно беспрестанно, такая молитва всё сделать может». При этом рассказывала, что сама старается молиться беспрестанно и молится по чёткам, которые всегда находятся у неё в руке, что молится и в то время, когда говорит со своими посетителями. Во время этих бесед перебирает чётки, но молится тайно, про себя, незаметно для посетителей. И молитвы Матронушкины, и её чётки никто не замечал…

Блаженная часто причащалась. Каждый месяц обязательно. Для этого она приглашала к себе священника, и день принятия Святых Таин бывал для неё самым радостным днём. Посты Матрона соблюдала строго. С семнадцати лет не ела мяса. Кроме того, она «понедельничала», то есть помимо среды и пятницы в честь Архангела Михаила постилась и по понедельникам. При этом в строгие церковные посты почти ничего не ела или ела очень мало.

– Однажды я была у Матрёши на Пасху, – рассказывала около двадцати лет окормлявшаяся у блаженной Мария Ивановна Путилина. – Матрёша была мертвенно бледной, чувствовала себя слабой и почти ничего не ела. На мой вопрос, почему она не ест, Матрёша ответила:

– Я ем понемножечку, понемножечку…

Но оказалось, что в течение всех шести недель Великого поста Матрёша совершенно ничего не ела, пила только воду, которую кипятили, добавляя в неё ладан.

Матрёша скорбела о тех, кто нарушает пост, скорбела, что несоблюдение постов становится привычным делом и не почитается за грех, и потому постилась и за себя, и за других…

Особо строгий пост брала на себя Матрона Анемнясевская в годы Первой мировой войны и в революционные годы. Интересное предание, связанное с теми временами, записал в 1980-х годах писатель Анатолий Ким, собиравший в Касимовском районе краеведческие материалы для своей повести «Отец-лес». Помогал ему в этом Николай Федин. С его слов кто-то из «древних анемнясевских стариков» рассказал о пророчестве Матроны про грядущую революцию. «Было это в первую Мировую войну, – рассказывал Киму и Федину старик. – Пошли наши бабы к Матрёше Беляковой и спросили:

– Скажи, Матрёша, сколь годков протянется война эта проклятущая?

А та и говорит:

– Три года и три месяца.

– А потом что будет?

– Ешшо хужей будет.

– Как так хужей?

– Царя не будет.

– А кто будет?

– Бес лысый! А при нём смерть начнёт гулять. Брат на брата, отец на сына, сын на отца войной пойдут. Дети малые брошены будут, и разбегутся они, как зверята, по земле нашей…

Но никто ей тогда не поверил, пока лысый бес, Ульянов-Ленин, власть не взял. И зачалась Гражданская война, и пошла по Рассее смерть гулять, и многие детки сиротами остались».

Революция 1917 года действительно оказалась «хужей», чем война с Германией. Рухнула трёхсотлетняя православная монархия. В стране заполыхала гражданская война. Пришедшие к власти атеисты-большевики начали борьбу с Православной Церковью. В этой борьбе они использовали так называемую «Живую церковь», то есть обновленцев. «Живая церковь» ратовала за проведение радикальных реформ (введение епископата из женатых священников, разрешение второбрачия клирикам и даже ликвидацию монастырей). Обновленческое движение поддерживалось большевистской властью, которая изымала православные храмы и передавала их раскольникам. Так, в Касимове обновленцам был передан Вознесенский собор. Протоиерей Владимир Правдолюбов говорил, что «обновленчество в наших краях привиться не смогло – его отверг сам верующий народ. Очевидцы рассказывали, как жутко было видеть Вознесенский собор без молящихся. Служит архиерей, сослужат ему понаставленные им из пристанских грузчиков митрофорные протоиереи, поет лучший в городе платный хор Резвякова – а молящихся нет! Не имея дохода при таком бойкоте, обновленцы вскоре убрались из города, сдав властям захваченные ими храмы. Так бесславно закончилась в Касимове обновленческая смута».

Касимов. Вознесенский собор

Бесславию обновленчества на Касимовской земле премного поспособствовала и блаже́нная Матрона Анемнясевская. Всем приходившим к ней почитателям она говорила о пагубности этого раскола. Когда священник приходской Пятницкой церкви села Шеенки отец Пётр перешёл под юрисдикцию обновленческой «Живой церкви», то Матрона стала называть его пренебрежительно «Петрушка». Мария Ивановна Путилина рассказывала, как однажды Матрона упрекнула её за участие в похоронах, которые проводил архиерей-обновленец. Тогда Мария читала над покойной Псалтирь до прихода архиерея, а после его прихода ушла из храма. Но даже за это получила от блаженной порицание, настолько неприязненно было для неё обновленчество. Всем посетителям Матронушка наказывала как огня бояться отпасть от Православной Церкви, возглавляемой тогда Патриархом Тихоном (Беллавиным), впоследствии канонизированным в лике святителей.

Беснование комсомолки

Борьбу против «Живой церкви» вели тогда Касимовские священники Правдолюбовы – Анатолий и Сергий. В целом же именно они пытались выработать общий подход к проблемам исповедания православной веры, возникшим после революции. Вот как об этом вспоминал протоиерей Владимир Правдолюбов: «По четвергам в Касимов на базар съезжались батюшки из района и те из них, которые по родству или знакомству были вхожи в дом отца Анатолия Авдеевича, собирались к нему попить чайку. Трудные времена чем дальше, тем больше заставляли священников за этими чаепитиями поднимать серьёзные вопросы: готовить схемы проповедей, обсуждать трудные случаи священнической практики, отношение к разного рода расколам (и полурасколам – так называемым «непоминающим»), к личности и правам митрополита Сергия, вокруг которого власти организовывали смущающие слухи – всё требовало осмысления. В частности, было выработано чёткое отношение к членству во вновь возникших организациях: партии, комсомоле, профсоюзах, колхозах. Если членство в организации требует отречения от Бо́га (партия, комсомол), нужно быть готовыми на муки и смерть, но в эти организации не вступать. Если же отречения не требуется (профсоюзы, колхоз) вступать можно и даже иногда должно, повинуясь «властям предержащим» (см. Рим. 13,1), пусть даже руководство этих организаций позволяет себе (но не требует от нас) кощунства, типа: «Нам не нужен Христос, а нам нужен колхоз».

Эти рассуждения священников Правдолюбовых совпадали с мнением блаженной Матроны. Впоследствии на допросе о своём отношении к вступлению в колхоз она говорила: «Ко мне… обращалось множество народа с разными вопросами… по бытовым вопросам, на которые я давала ответы. Спрашивали меня также о том… вступать ли в колхоз и тому подобное, но на это я отвечала, что не знаю, вы зрячие и вам виднее, как поступать».

Однажды составители жития Матроны Анемнясевской, священник Николай и Владимир Правдолюбовы, записали рассказ жительницы Касимова Марии Путилиной о том, как одна девушка, вступив в комсомол (ВЛКСМ), стала бесноватой. Звали её Анна Гришина, а жила она в соседнем селе Погост. Анна против воли родителей, людей религиозных и добрых, в девятнадцать лет вступила в партию и после этого у неё отнялись рука и нога. Шесть недель лежала девушка дома неподвижно, и врачи не могли ей помочь. Мать отвезла Анну на лошади к Матронушке. Блаженная помазала девушку маслицем из своей лампадки, и Анна стала постепенно поправляться, начала ходить, но полного выздоровления не было.

– Твоя болезнь, – говорила ей Матронушка, – Бог даст, пройдёт. – Постепенно пройдёт, незаметно. Молись, кайся и не забывай, что ты Бо́га прогневала.

Священник Анатолий Авдеевич Правдолюбов

Через два года Матрона благословила маму Анны свозить её в Дивеево к блаженной Марии Ивановне.

По пути они ночевали у благочестивой женщины, имевшей святыни из Иерусалима. Тогда-то и обнаружилось, что девушка одержима бесом.

Мария Путилина, бывшая тогда вместе с Анной и её матерью, рассказывала:

– Ночевали мы у одной очень религиозной женщины, у которой было много различных святынь из Иерусалима. И вот среди ночи Анна вдруг вскочила, сильно закричала и бросилась бежать. Мы очень испугались, я схватила её за руку и спросила: Куда ты бежишь?

– Я очень боюсь…

Я стала читать «Да воскреснет Бог» и сказала Анне: – Перекрестись и ложись.

Она легла, но ещё два раза с криком вскакивала. Тогда мне удавалось её успокоить. А в последний раз она громко захохотала, но послушалась меня и легла. Утром она ничего не помнила, что было с ней ночью. Мы поехали дальше. Благополучно прибыли в Дивеево, отстояли обедню. Потом пришли к Марии Ивановне и говорим:

– Вот, больную к вам привезли.

– Что ж, ведите её сюда.

Когда Анна вошла, Мария Ивановна спросила:

– Скажи, что тебя сейчас тревожит, что беспокоит? – У меня ноют зубы.

Мария Ивановна заставила всех нас молиться, крестить Анну и читать «Да воскреснет Бог». Потом опять спросила девушку:

– А сейчас, где у тебя боль?

– В глазах.

Мария Ивановна стала ещё усерднее молиться и крестить Анну. Потом снова спрашивает:

– Где у тебя беспокойство?

– Во рту…

Обращаясь к нам, Мария Ивановна сказала:

– Молитесь, читайте «Да воскреснет Бог», и крестите Аннушку, а он скоро выйдет. Вот уходит… уходит…

Анна сидела вся красная, глаза её очень блестели. Мы усердно, со слезами на глазах молились. Вдруг Мария Ивановна сказала:

– Всё. Вышел, вышел…

Паломничество в Дивеево

Мы были в страхе, а Анна сразу переменилась, повеселела. Так по молитвам блаженной Марии Дивеевской случилось чудо исцеления бесноватой».

После этого случая Анна стала глубоко верующим человеком, усердно ходила в церковь и очень почитала блаженных Марию и Матрону. А они в свою очередь почитали друг друга. Между этими блаженными установилось какое-то особенно тесное внутреннее общение, какая-то особенно глубокая внутренняя связь, причём дальность расстояния не служили препятствием для этого общения. Никогда не встававшая с кровати Матронушка Анемнясевская, духом встречалась с Марией Дивеевской. Вот что вспоминала Мария Путилина об их отношениях: «Матрёша всегда с радостью благословляла меня на поездки в Саров и Дивеево и при этом всегда приказывала побывать у Марии Ивановны Дивеевской.

Блаженная Мария Дивеевская

Как-то я рассказала Марии Ивановне о Матрёше. Тогда она, как бы задумавшись, ответила мне:

– Я её очень хорошо знаю. Мы ведь с ней каждый день вместе трапезуем…

Находясь безвыходно в своей комнатке, Матронушка знала многих святых и благочестивых людей. С некоторыми она находилась в духовном общении, хотя лично никогда их не видела. Так, она глубоко чтила отца Иоанна Ардатовского (блаженного из города Ардатова), известного благочестием и подвижнической жизнью. Своим почитателям Матронушка говорила, что «он хороший, очень хороший», и благословляла сходить к нему.

«Однажды я пришла к отцу Иоанну Ардатовскому, – рассказывала Мария Путилина. – Дала ему фотокарточку Матрёши. Он взял эту карточку, поднял над головой и сказал:

– Это великая подвижница, великая!

Монахине, которая в это время вошла и попросила благословения посмотреть эту фотокарточку, он сказал:

– Перекрестись и поцелуй!

Так высоко чтил отец Иоанн Матрёшу, а ведь они друг с другом ни разу не виделись».

Очень интересен и случай с безвестным подвижником Абрамушкой из деревни Лощинино. «Однажды, – вспоминала одна из почитательниц Матроны, – мне пришлось бывать в Аощинине, и я случайно встретила блаженного Абрамушку. Он сидел на траве около церкви. Я поклонилась ему и спросила:

– Абрамушка, знаешь ли ты Матронушку?

Абрамушка, услышав это имя, поспешно встал, снял шапку, повернулся в сторону Анемнясева и три раза низко поклонился».

Абрамушка ничего не сказал, но и так всё было понятно. Это был юродивый прозорливец, а в округе его считали за дурачка. «Матрёша любила глупеньких людей, – вспоминала та же почитательница.

– Я им больше верю, говорила блаже́нная. – Они больше знают, чем иной начитанный умник. Вот был такой дурачок глупенький – Саша Карамышевский. И он один знал, как мне тяжело жить с родственниками. Да как знал-то! Пришёл один раз, сел на крылечке нашего дома и плачет-разливается.

– Ты о чём, Саша, плачешь? – спрашивают его.

А он и говорит:

– А о том, что у Матрёши прислуга-то очень плохая, тяжело ей жить-то, тяжело…

Вот так. Тогда о моём житье только один дурачок Саша Карамышевский и знал. Он один и жалел меня, Саша-глупенький…»

А ведь и сама Матрёша по своей жизни должна была почитаться за глупенькую. Ведь она нигде не училась, никаких знаний не имела. По развитию её ум должен был соответствовать уму девочки-подростка. Но она чудесным образом знала Священное Писание, а особенно Евангелие. Удивительно, но она очень даже искусно цитировала его в своих беседах с посетителями! Как нельзя кстати ссылалась на него и на примеры из житий святых.

Как-то одна из посетительниц пожаловалась блаженной на тяжёлую жизнь.

– А как же отцы святые жили? – спросила её Матронушка. – В тяжёлых трудах, да в постах. Гонения претерпевали и за всё Бо́га благодарили. Конечно, трудно порой на белом свете жить, но Господь всем помогает. Проси Его дать сил, чтобы крест свой понести..

Другая женщина пожаловалась, что хлеба поесть не хватает.

– Молись святому Онуфрию, – посоветовала блаже́нная. – Святой Онуфрий тридцать лет хлеба не ел…

Третья женщина посетовала, что на гулянье ей

не во что одеться.

– Ну и что? Преподобная Ульяна одевалась богато, вроде как на гулянье, а сама в лес уходила Бо́гу молиться…

«Однажды пошла я к Матрёше, – вспоминала Мария Путилина. – Дело было зимой. Стоял сильный мороз, мела вьюга. Я вся замёрзла, измучилась, еле ноги переставляла. Боялась, что не дойду. Но Господь помог. Когда пришла к ней, то сказала, что еле-еле дошла.

– Ты прямо как Иван Кучник – сказала мне Матрёша.

– А кто такой Иван Кучник?

– Это святой такой был.

И Матрёша рассказала мне житие Кучника (преподобного Иоанна Кущника, который свершил длительное и опасное путешествие из Константинополя в Иерусалим и обратно. – И.Е.).

Меня и всех посетителей Матрёша на примере житий святых учила тому, как надо жить, чтобы помнить о будущей жизни, чтобы к ней готовиться, а не привязываться к земному. Учила жить «по-Божьи»: исполнять евангельские заповеди, молиться Бо́гу, любить Бо́га и только на Него надеяться. Учила твёрдо и безропотно нести свой жизненный крест, ниспосланный Богом.

Помню, что у Матрёши было много просфор из Дивеева. Эти просфоры она особенно ценила и давала их только очень нуждающимся в духовном укреплении посетителям. Давала маслице из лампадки, которая неугасимо горела перед иконами в ее комнатке. Этим маслицем Матрёша советовала помазывать больных и страждущих».

Однажды к Марии Путилиной пришла женщина с заболевшим мальчиком. У него на спине между лопатками образовалась небольшая опухоль, которая, постепенно увеличиваясь в размере, делалась всё твёрже. Более двух лет по настоянию матери его усердно лечили доктора, но опухоль не только не уменьшалась, но ещё более увеличивалась. В конце концов мальчик стал так страдать от боли, что даже лежать спокойно не мог.

Женщина попросила Марию Ивановну помазать опухоль маслом из лампады, висевшей в Матронушкиной комнатке. Путилина помазала у мальчика больное место и посоветовала им сходить в церковь.

Через три месяца этот мальчик пришёл к Марии Ивановне радостный. Ему стало намного легче.

– У меня опухоль стала меньше – сказал он. – Я стал дышать свободней, стал понемногу работать по хозяйству.

– Это блаже́нная Матронушка тебя пожалела, – ответила Мария Ивановна, снова помазала его опухоль маслом и посоветовала молиться блаженной.

Через полгода мальчик вновь пришёл к Путилиной и сообщил, что у него все прошло, что он не чувствует никаких признаков болезни и помогает родителям по хозяйству.

– Молись Бо́гу и блаженной Матроне, – сказала Мария Ивановна, а как только будет возможность, сходи к ней в Анемнясево и поблагодари за исцеление.

Известно, что блаже́нная благословляла поить болящих святой водой, подливать её в пищу больному человеку, или пьющему, или сердитому мужу и в других случаях. А некоторым из своих посетителей Матронушка давала различные иконки, крестики, камушки, принесённые ей из святых мест, просфоры, святую воду, маслице. Почитатели блаженной верили, что Матронушка дарит иконы не просто так, что изображённые на них святые или священное событие имеет особое значение для человека, посетившего блаженную. Если Матрёша давала кому крестик, то это было благословением такого человека на подвиг, на страдания, ожидающие его.

– Ты это на терпение мне крестик-то даёшь? – спросила её как-то одна женщина.

– А что? Ты один крестик на терпение не хочешь взять? А мне-то их коробками носят, и я не боюсь их брать, – говорила ей Матронушка, желая успокоить и приободрить.

В житии блаженной Матроны говорится, что она, как будто видя человека насквозь, обычно указывала на самое его больное место, требующее врачевания, и тем самым заставляла его осознать свою болезнь, о существовании которой он до сих пор, может быть, и не подозревал. Матронушка учила искоренять в себе грехи. При этом она указывала только на один, но самый главный порок, только на одну болезнь, но самую главную. Тем самым она сосредотачивала внимание человека на самом важном деле, которое он должен был делать. А по мере исправления блаже́нная говорила и о других пороках. Так постепенно она вела человека по пути спасения души. Но всем без исключения она объясняла, что надо молиться, ходить в церковь, соблюдать посты и причащаться. Такие вот наказы были у блаженной ко всем посетителям.

Очень практичными были советы, которые давала блаже́нная своим посетителям. Одна женщина пожаловалась Матроне, что соблюдать посты стало трудно, потому что постное масло очень подорожало. Тогда блаже́нная дала ей совет:

«Масло удешевить можно: первую, четвёртую, Страстную недели не ешь с маслом, не ешь в среды и пятки, вот оно, масло-то, и дешевле обойдётся».

Николай Федин, вспоминая о наказах и советах блаженной, рассказывал, что Матронушка с особым вниманием относилась к детям. «В конце 1920-х годов наша семья переехала из Анемнясева в посёлок Гуд, что недалеко от деревни Викулово. Моя бабушка Аграфена, как подружка детства Матрёши, стала ходить к ней из этого посёлка.

Перед иконой блаженной Матроны в храме Анемнясева

Просила она тогда не за себя, а за внуков, то есть за меня с братом. Беспокоилась, что послереволюционное время испортит нас. Да и то сказать – провозглашённая свобода от Царя, свобода от Бо́га взбаламутила народ. Все стали какие-то расхристанные, разнузданные, а особенно молодёжь. Пить водку, курить табак и ругаться матом стало в наших сёлах обычным делом. А когда-то отцы за это били своих детей ремнём. Но времена переменились, «яйца стали учить куриц тому, как надо жить», и у многих родителей в воспитании детей опускались руки. Мои родители были строгими и баловаться нам не позволяли. Но от влияния улицы уберечь, конечно же, не могли. Вот бабушка и просила Матрёшу помолиться за меня с братом, чтобы мы росли благочестивыми.