Текст книги "Оклеветанный старец. Исторические свидетельства о Г. Е. Распутине"

Друг Царской семьи

В 1903–1904 г.г. Григорий Распутин надумал построить в селе Покровском новый храм. Денег на постройку у него не было. Тогда он решил найти благодетелей и в 1904 г. с одним рублём отбыл в Санкт-Петербург. «По приезде в столицу, усталый и голодный, отправился сразу же в Александро-Невскую Лавру поклониться мощам. На последние пять копеек (которые не тратил даже на еду) заказал сиротский молебен за 3 копейки и свечку за 2 копейки.

Отстояв молебен, воспрянув духом, отправился на приём к ректору духовной Академии, епископу Сергию (ставшему в 1942 г. Патриархом Московским и всея Руси)».(27)

Но здесь Распутина подстерегали искушения. К епископу его не пустила полиция, а когда задними дворами он разыскал швейцара, тот побил его. Но, по-видимому, чувство собственного унижения, как православной добродетели, помогло Григорию. Упав на колени, он рассказал швейцару о цели приезда и упросил его доложить о нём владыке. «Епископ, – вспоминал Распутин, – призвал меня, увидел, и вот мы стали беседовать тогда. Рассказывая мне о Петербурге, знакомил с улицами и прочим, а потом с Высокопоставленными, а там дошло и до Батюшки Царя, который оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм».(28)

Уже тогда из предосторожности о Распутине наводятся подробные справки. Но сведений, порочащих его, не было.

В 1904–1906 г.г. российская знать весьма благосклонно относилась к Распутину. Многие обращались к нему за духовным советом, многие верили в силу его молитвы. Когда в августе 1906 г. террористами была взорвана дача Председателя Совета министров П.А. Столыпина, то он пригласил Распутина помолиться о здоровье его раненой дочери.

С Царской четой сибирский странник познакомился в октябре 1905 г. С самого начала он произвел на царицу глубокое впечатление.

«Для царской семьи Григорий был олицетворением надежд и молитв. Встречи эти были не часты… Распутин рассказывал о жизни и нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где ему приходилось бывать. Слушали его очень внимательно и никогда не перебивали. Царь с Царицей делились с ним своими заботами и тревогами, и прежде всего, конечно, постоянной тревогой за жизнь сына и наследника, больного неизлечимой болезнью несворачиваемости крови (гемофилией). Как правило, и он, если не был болен, сидел здесь же и слушал». (30)

Как известно, лучшие доктора зачастую были бессильны чем-либо помочь Цесаревичу Алексею. Но по молитвам Григория Распутина болезнь отступала от наследника Престола. Тому есть множество свидетельств. В частности, дворцовый комендант В. Н. Воейков в своих воспоминаниях писал: «С первого же раза, когда Распутин появился у постели больного Наследника, облегчение последовало немедленно. Всем приближенным царской семьи хорошо известен случай в Спаде, когда доктора не находили способа помочь сильно страдавшему и стонавшему от болей Алексею Николаевичу. Как только по совету А. А. Вырубовой была послана телеграмма Распутину и был получен на нее ответ, боли стали утихать, температура стала падать, и в скором времени Наследник поправился». (30) Этот случай излечения на расстоянии говорит о том, что никаким гипнозом или внушением Распутин не пользовался.

Однажды у Царевича сильно пошла носом кровь. Это случилось в поезде. При гемофилии кровоизлияние могло кончиться смертельным исходом. Рассказывает Вырубова: «С огромными предостережениями перенесли его из поезда. Я видела его, когда он лежал в детской: маленькое восковое лицо, в ноздрях окровавленная вата. Профессор Федоров и доктор Деревенько возились около него, но кровь не унималась. Федоров сказал мне, что он хочет попробовать последнее средство – это достать какую-то железу из морских свинок. Императрица стояла на коленях около кровати, ломая себе голову, что дальше предпринять. Вернувшись домой, я получила от нее записку с приказанием вызвать Григория Ефимовича. Он приехал во дворец и с родителями прошел к Алексею Николаевичу. По их рассказам, он, подойдя к кровати, перекрестил Наследника, сказав родителям, что серьезного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушел. Кровотечение прекратилось… Доктора говорили, что совершенно не понимают, как это произошло. Но это – факт».(51)

Распутин ободрял и утешал сына Царя, умел найти слова, которые вселяли в него силу и надежду. «Дорогой мой маленький! – пишет Григорий Царевичу Алексею в ноябре 1913 г., – Посмотри-ка на Боженьку, какие у него раночки. Он одно время терпел, а потом так стал силен и всемогущ – так и ты, дорогой, так и ты будешь весел, а вместе будем жить и погостить…»

Вообще у Распутина складывались теплые, трогательные отношения со всеми царскими детьми. Они тянутся к нему душой, любят беседовать, пишут письма и поздравительные открытки, просят помолиться об успехах в учебе. По совету Григория Царица и ее старшие дочери стали работать сестрами милосердия, помогая раненым воинам.

Распутин был для царской семьи одним из самых близких людей. И это не случайно. Царь и царица были глубоко верующими православными людьми. Но их жизнь проходила в обстановке духовного кризиса в обществе, отказа от национальных традиций и идеалов. Поэтому их сближение с сибирским странником носило глубоко духовный характер.

«В нем они видели старца, продолжающего традиции Святой Руси, умудренного духовным опытом, духовно настроенного, способного дать добрый совет. И вместе с тем они видели в Распутине настоящего русского крестьянина – представителя самого многочисленного сословия России, с развитым чувством здравого смысла, народного понимания полезности, по своей житейской интуиции твердо знавшего, что хорошо, а что плохо, где свои, а где чужие..»(59)

Практически во всех публикациях о Распутине принято говорить о его огромном влиянии на Царя. Причем, дурном влиянии. Конечно, Государь прислушивался к советам Григория Ефимовича и нередко принимал их. Как показывало время, это были правильные, полезные советы. Но тем не менее при решении абсолютного большинства вопросов Царь не ставил в известность ни Распутина, ни Царицу. А когда Николай II советовался с Григорием Ефимовичем, он ни в коей мере не был послушным исполнителем его указаний. Историк С.С. Ольденбург специально проследил, как выполнялись политические советы Распутина, и выяснилось, что по важным вопросам Император принимал свое, отличное от Распутина решение.

Но сложившиеся особые взаимоотношения Распутина с царской семьей были использованы врагами самодержавия. Ложь и клевета обрушились на него, как в свое время на Иоанна Кронштадтского, находившегося в дружеских отношениях с Александром III. Кстати, по мнению Вырубовой, Распутин играл в жизни царской семьи такую же роль, как и святой о. Иоанн Кронштадтский, который в свою очередь почитал Распутина за большого молитвенника. Характерно, что этот русский святой при жизни обвинялся в тех же «преступлениях», что и Распутин: еретичество, стяжательство, корысть и даже разврат.

Григорий Ефимович Распутин был человеком независимым. Не склонял он головы перед сильными мира сего, не подобострастничал. Мог отказаться от встречи с князем или графом и уйти пешком на окраину города к ремесленнику или крестьянину. Высокопоставленные сановники не взлюбили такую независимость «простого мужика». О Григории начали злословить. В организации слухов был замешан дядя Николая II – Великий Князь Николай Николаевич, пытавшийся в свое время использовать влияние Распутина на Царя в своих политических целях, но не нашедший поддержки со стороны сибирского старца, который разгадал в нем двуличного, неискреннего человека. Между ними произошла размолвка, и тогда из дворца Николая Николаевича поползли слухи о распутном поведении Григория. Эти слухи бросали тень на Императрицу. Распутин начинает ощущать давление враждебных сил. «Трудно в миру приобрести спасение, – говорит он, – наипаче в настоящее время. Все следят за тем, кто ищет спасения, как за каким-то разбойником, и все стремятся его осмеять». (33)

После этого начинается прямая фабрикация «дел» против Григория Ефимовича. Одно из них – расследование Тобольской консистории о принадлежности его к секте хлыстов. Примечательно, что начато оно после того, как Распутин в мае 1907 г. на церковном сходе прихожан Покровской церкви предложил пять тысяч рублей на постройку нового храма. Но клеветники восстали против этого богоугодного дела и настроили людей против Распутина. Вот как, с горечью, вспоминал он об этом: «Батюшка царь… оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм. Я с радостью поехал домой и обратился к священникам о постройке нового храма. Враг же, как ненавистник добрых дел, еще не успел я доехать, всех соблазнил. Я сам оказываю помощь в постройке храма, а они ищут меня в пагубной ереси обвинить и такую чушь порют, даже нельзя высказать и на ум не идет. Вот сколь враг силен яму копать человеку и добрые дела ни во что ставить; обвиняют меня как поборника самых низких и грязных дел, и архиерей всячески восстает».(33)

Итак, дело о принадлежности Распутина к хлыстам было начато в сентябре 1907 г., закончено и утверждено Тобольским епископом Антонием 7 мая 1908 г. В нем присутствуют обвинения его в распространении лжеучения и образования общества последователей. Основано оно было на том, что Григория часто посещают различные его почитательницы, которых он обнимает и целует, что в его доме проходят ночные собрания и песнопения по сектантским сборникам. В дело включены даже слухи о «свальном грехе» в бане Распутина. К сожалению, в фабрикации дела участвовали священники Православной Церкви. Известно, что Распутин конфликтовал с некоторыми из них. Поводом для этого было понимание того, что Григорий Ефимович почитал служение Богу высоким призванием и не принимал формального отношения к священническому сану, тем паче он восставал против тех, кто считал Церковь только организацией, дававшей им службу и пропитание. Нередко Григорий публично обличал таких священников. Но при всем этом он относился к сану священнослужителя с почитанием. Так он говорил: «Мы ни к духовенству идем, а в храм Божий! Ну… да нужно подумать – худой, да Батюшка. У нас искушение, а у него и поготову, потому что там у него шурин на балах, а теща-то у него кокетничала, а жена много денег на платье извела, и гостей-то у него предстоит много к завтраку. А все же почитать нужно его! Он есть Батюшка – наш молитвенник».(36)

Но, все-таки, главной направляющей силой в фабрикации этого дела был, по мнению О. Платонова, внимательно изучившего все обстоятельства, вел. князь Николай Николаевич. И сфабриковано оно было на измышлениях, слухах, домыслах. Не случайно в заключении следствия сказано, что утверждать принадлежность Распутина и его почитателей к хлыстовству нельзя. Видимо, сознавая несостоятельность дела, сами «создатели» не решились дать ему ход, да и вообще никто не опубликовал его, а лишь делались намеки, что оно существует. Но, благодаря тому, что оно было заведено, о Распутине стали активно распускаться самые грязные слухи. Этому способствовали многие органы печати. Словно сговорившись, они начали клеветническую кампанию против сибирского старца. Изучение О. Платоновым источников и архивных данных позволило выяснить организаторов и активных участников распространения клеветы. Ими являлись весьма высокопоставленные лица: Гучков, Львов, Чхеидзе, Некрасов, Амфитеатров, Джунковский, Маклаков, Керенский, Дм. Рубинштейн, Арон Симанович. Что же объединяло этих людей? Согласно документам недавно рассекреченного учреждения – Особого архива, все эти люди являлись членами масонской организации. Благодаря изучению материалов Особого архива, О. Платонов установил, что именно перед началом организованной травли Распутина в Брюсселе на Всемирной ассамблее этой организации вырабатывается идея расшатывания императорской власти путем организованной кампании против Распутина. Об этом же свидетельствуют воспоминания современников, в частности, председателя Государственной Думы М. В. Родзянко.

На участии масонов в антиимператорском заговоре с целью свержения самодержавия и разрушения национальной православной России следует остановиться подробнее, ибо до сих пор этот вопрос исследователи или игнорируют, или иронизируют над ним. Тем не менее факты говорят сами за себя. Итак, по документам рассекреченных архивов О. Платоновым установлено: «К началу 1917 г. масонские ложи были практически во всех крупных городах России… Но главное было не в географическом охвате, а в проникновении представителей масонства во все жизненно важные государственные, политические и общественные центры страны…

Масонами были Великие Князья Николай Михайлович и Александр Михайлович, постоянно сотрудничали с масонами Николай Николаевич и Дмитрий Павлович. Масоном был генерал Мосолов, начальник канцелярии министра Царского Двора.

Среди царских министров и их заместителей было, по крайней мере, восемь членов масонских лож – Поливанов (военный министр), Наумов (министр земледелия), Кутлер и Барк (министерство финансов), Джунковский и Урусов (министерство внутренних дел), Федоров (министерство промышленности и торговли).

В Государственном Совете сидели масоны Гучков, Ковалевский, Меллер-Закомельский, Гурно и Поливанов.

Измена проникла и в военное ведомство, главой которого был уже дважды упомянутый нами масон Поливанов. В масонских ложах числились начальник Генштаба России Алексеев, представители высшего генералитета – генералы Рузский, Гурко, Крымов, Кузьмин-Караваев, Теплов, адмирал Вердеревский, и офицерства – Самарин, Головин, Полковников, Маниковский.

Членами масонских лож были многие царские дипломаты – Гулькевич, фон Мекк (Швеция), Стахович (Испания), Лоплевский-Козелл (Румыния), Кондауров, Панченко, Нольде (Франция), Мандельштам (Швейцария), Лорис-Медиков (Швеция, Норвегия), Кудашев (Китай), Щербацкий (Латинская Америка), Забелло (Италия), Иславин (Черногория).

Во главе городской администрации Москвы почти бессменно стояли масоны – городские головы Гучков Н. И. (брат Гучкова А. И.), Астров, Челноков.

Масонство проникло и в предпринимательскую среду в лице братьев Рябушинских и Коновалова. (Мы уже не говорим о том, что под контролем масонских лож находилась большая часть средств массовой информации и издательств, в частности газеты – «Россия», «Утро России», «Биржевые ведомости», «Русские ведомости», «Голос Москвы»).

Российское масонство действовало по функциям из-за рубежа. Многие члены масонских лож были связаны клятвой с Великим Востоком Франции… Главной целью масонских лож в России было свержение государственного строя и разрушение Православной церкви…

Масонские ложи всеми возможными путями провоцировали антиправительственные выступления, поддерживали деятельность враждебных Русскому государству сил, готовили заговоры против Царя, Царицы и близких к ним лиц… Организованная травля Распутина стала первым самым крупным делом масонов после первой антирусской революции 1905 г..»(79–82)

Клеветническая кампания против Григория Ефимовича велась подло, с попранием всех морально-нравственных норм, и это не считалось у масонов противоестественным, ибо по своему уставу они имеют право на клевету, ложь, фальсификацию и даже преступление ради интересов своей тайной организации. Впрочем именно преступлением и закончилась анти-распутинская деятельность масонов.

Масонский заговор

Григория Ефимовича пытались убить дважды.

Первая попытка была совершена в 1912 г., когда градоначальник Ялты генерал Думбадзе намеревался «привезти Распутина в железный замок, стоявший за Ялтой над морем, и сбросить его оттуда. По каким-то причинам это покушение сорвалось. Новое покушение на Распутина произошло в селе Покровском в три часа дня 29 июня 1914 года».(123)

Исполнительницей была мещанка Хиония Кузьминична Гусева, подговоренная монахом-расстригой, политическим заговорщиком, ставшим впоследствии сотрудником большевистской ЧК Илиодором (С. М. Труфановым). Гусева тяжело ранила Распутина кинжалом около его собственного дома. Подоспевшие на помощь крестьяне задержали преступницу. Ранение было серьезное, врачи не исключали смертельного исхода. Масонские газеты распространяли самые нелепые слухи, вплоть до того, что Григорий Распутин уже умер. Покушение на убийство, совершенное Гусевой, всколыхнуло Россию. Можно сказать, что клеветническая кампания против него в определенной мере оказалась несостоятельной – ибо когда тяжело раненный Григорий Ефимович находился в больнице, православная часть общества молилась о его выздоровлении. Молебны о его здравии служили во многих местах. В Москве они проходили у Иверской Иконы Божией Матери, в Чудовом Новодевичьем монастыре и др.

Со всей России к Распутину шли письма и телеграммы с сочувствием и поддержкой.

И тем не менее клеветнические мифы, распространяемые левой либеральной и бульварной печатью, делают свое черное дело. К 1916 г. большинство общества видело в Распутине источник зла. Созданный мифотворцами «дьявол Гришка» заменил в сознании русских людей истинный образ сибирского старца. Насколько сильным оказалось воздействие мифотворцев говорит тот факт, что в образ «дьявола» поверила родная сестра Царицы – Великая Княгиня Елизавета Федоровна.

Посчитав, что почва к физическому устранению Распутина подготовлена, к организации убийства приступают непосредственно высокопоставленные особы. Среди них: «Василий Алексеевич Маклаков – левый радикал, один из руководителей российского масонства и кадетской партии, (он достал яд и разработал план убийства); Владимир Митрофанович Пуришкевич – правый радикал, экстремист, позер и краснобай, один из тех, кто своей неумной самодовольной деятельностью дискредитировал патриотическое движение России; Князь Феликс Феликсович Юсупов – представитель аристократической черни, высших правящих слоев общества, в силу западного воспитания и жизненной ориентации безнадежно оторванный от русского народа, член масонского общества «Маяк»; представитель выродившейся части Романовых Великий Князь Дмитрий Павлович, двуличный, подлый, раздираемый политическими амбициями; представители российской интеллигенции, лишенной национального сознания, доктор Лизаверт и поручик Сухотин». (248)

Подлое, зверское преступление было совершено под утро, в ночь на 17 декабря 1916 г. в доме князя Юсупова. Распутина заманили туда под предлогом того, чтобы он помог больной жене Юсупова Ирине. Там его угостили отравленными продуктами. «Время шло, а яд не срабатывал… Тогда Юсупов предлагает ему помолиться. В комнате находилось распятие. Распутин подходит к распятию, становится на колени, чтобы поцеловать его, и в этот момент Юсупов стреляет ему в спину, целясь в сердце. Распутин падает».(250)

После этого князь ушел в кабинет, где его ждали напившиеся к этому времени соучастники преступления – Пуришкевич, Дмитрий Павлович, Лизаверт, Сухотин. Через некоторое время «Юсупов ушел в ту комнату, где лежал Распутин. А чуть погодя, когда Пуришкевич пошел в ту же сторону, вдруг раздался истерический крик Юсупова: «Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает!» Пуришкевич с пистолетом кинулся догонять убегавшего Распутина. Первые два выстрела – промах. Третий выстрел попал в спину, «…четвертый выстрел, – пишет Пуришкевич, – попал ему, как кажется, в голову… Он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногой в висок». Через некоторое время при переносе трупа Распутина на него накидывается князь Юсупов и с диким остервенением стал бить его тяжелой резиновой гирей по голове, целясь в висок. Во все стороны брызгала кровь, и, когда Юсупова оттащили, он был весь забрызган кровью».(250)

После зверских мучений Распутин был брошен в прорубь возле Крестовского острова. Как выяснилось позже, он был брошен в воду еще живым. После того, как начались поиски Распутина, у проруби нашли его галошу. Обследовав прорубь, водолазы нашли и тело замученного старца. «Руки и ноги были запутаны веревкой; правую руку он высвободил, чтобы перекреститься уже в воде, пальцы были сложены для молитвы…»(251)

Таким образом было совершено одно из самых злодейских преступлений начала XX в. Незадолго до своей гибели Распутин пророчествовал: «Я вскоре умру в ужасных страданиях. Но что делать? Бог предназначил мне высокий подвиг погибнуть для спасения моих дорогих Государей и Святой Руси…»

Распутина отпевали в Царском селе, в полной тайне. Погребли старца недалеко от Царского Села, в строящейся часовне в честь преп. Серафима Саровского. На похоронах никто, кроме царской четы с дочерьми, Вырубовой и еще двух-трех человек, не был.

Но и после смерти он тревожил умы злодеев. Менее чем через год, совершился февральский переворот. С приходом к власти «масон Керенский отдал приказ выкопать тело Распутина и тайно зарыть в окрестностях Петрограда…, чтобы замести следы немыслимого зверства, ибо предстояло следствие. По дороге испортился грузовик, на котором везли гроб. Тогда исполнители приняли решение тело Распутина уничтожить. Натаскали деревьев на большой костер, облили бензином и подожгли. Когда костер прогорел, останки зарыли в землю. Произошло это 11 марта 1917 г. между 7 и 9 часами, в лесу около большой дороги из Лесного в Пескаревку». (255)

После этого начала работать следственная комиссия Временного правительства. Но при всем влиянии масонов на работу комиссии, созданный мифотворцами образ Распутина, на поверку оказался не соответствующим действительности. И принадлежность Распутина к хлыстам, и слухи о его богатстве, и приписываемый ему разврат – все оказалось ложью. Следственная комиссия пришла к выводу, что напечатанные ранее брошюры, компрометирующие Распутина, оказались грубой фальшивкой. И, тем не менее, клевета о Распутине поддерживается и распространяется вплоть до нашего времени. Антирусские силы поддерживают ее и сегодня. «Миф о Распутине нужно рассматривать, как специально созданное препятствие (хотя далеко не единственное), на пути понимания наших духовных, государственных и национальных ценностей. И создан он именно для того, чтобы препятствовать возвращению к этим ценностям». (10)