Текст книги "Бразилия. Футбольный карнавал"

Одни и те же страсти правят миром

В августе 1959 года его, как говорится, «попутал бес». Точнее говоря, жажда новых футбольных приключений: овеянный славой состоявшегося год назад чемпионата мира, он отправился в мадридский «Реал», хозяева которого сумели убедить, уговорить, точнее говоря, соблазнить картол «Ботафого»: за Диди была выплачена рекордная по тем временам сумма в 80 тысяч долларов.

Он был встречен громом оркестров и толпами, осаждавшими здание аэропорта. Предоставленный ему в Мадриде дом был завален подарками, а каждый его шаг сопровождали толпы зевак и репортеров. Почтальоны несли мешки писем от поклонниц и фанатов.

Эта волна обожания достигла апогея в первые же недели, когда «Реал» во многом благодаря его самонаводящимся, как баллистические ракеты, передачам и двум голам, забитым знаменитым «сухим листом», выиграл престижный и знаменитый турнир Рамон де Каранса в Кадисе, где в финале был повержен постоянный и самый именитый соперник мадридского клуба на европейских полях – «Милан» со счетом 3:0.

Так вписаться в один из редкостных по подбору футбольных звезд ансамблей, в команду, где играли тогда венгр Пушкаш, аргентинец Домингес, француз Копа и уругваец Сантамария, мог только такой же великий, как они, мастер.

Впрочем, в этой команде был, к несчатью для Диди, и еще один футболист высочайшего класса: Альфредо ди Стефано…

Миром правят одни и те же страсти. Неважно где: в школьном классе или в кабинете министров, в салонах королей или в усадьбе провинциального фермера, в акционерном обществе или футбольном клубе. Среди вечных и общеизвестных наших пороков зависть и ревность занимают одно из первых мест. Феерический взлет Черного Принца и любовь к нему, которой воспылала торсида «Реала», пришелся не по душе этому лидеру, который вдруг почувствовал, что его непререкаемому авторитету, его положению гегемона и хозяина команды угрожает пришелец из-за океана. Тем более что «великий Альфредо» именно за собой всегда оставлял ту роль «мозгового центра», на которую теперь самонадеянно и нагло пытался претендовать бразилец!

И начались интриги и свары, сплетни и доносы. Высокая зарплата Диди подогревала не самые высокие страсти его напарников. Его тонкий, интеллектуальный стиль игры, столь отличный от того, к чему привыкли темпераментные испанцы, его стремление не столько бегать сломя голову по полю, сколько руководить игрой, бросая своими выверенными до сантиметра пасами товарищей по команде в атаку, все это изумляло торсиду, но и вызывало раздражение у тех, кто не умел так играть, кто не всегда понимал эту манеру игры. И этим умело и хитро пользовался коварный Ди Стефано.

И когда в начале сезона 1960 года извечный соперник «Реала» – не менее именитая «Барселона», в которой тогда играли венгры Кубала, Кошич, Цибор и бразилец Эваристо де Маседо, смогла уйти вперед, захватить лидерство в национальном чемпионате, интригами и коварством Ди Стефано великий бразилец и чемпион мира Диди был посажен на скамейку запасных.

Естественно, он не хотел смириться с этим, начал писать письма в «Ботафого». Слал отчаянные прошения своему другу Салданье, и в конце концов, к великой радости торсиды «Ботафого», блудного сына в октябре 1960 года удалось вернуть. (Нужно отдать ему должное: на своих «боевых товарищей» по «Реалу» он зла не держал. И когда много лет спустя его спросили, какую команду он считает лучшей в мире: «Сантос» или «Ботафого», Диди ответил: «Ни «Сантос» времен Пеле, ни «Ботафого» моего времени. Лучшая команда из всех, которые я видел, это мадридский «Реал» начала шестидесятых».)

Для «Ботафого», ставшего теперь родным клубом Диди, эти годы были, пожалуй, самыми славными в его истории. Клуб так и называли: «Команда Диди и Гарринчи». Элегантный и неповторимый в своем стиле Черный Принц вместе с не сравнимым ни с кем Манэ Гарринчей, прозванным Радость Народа, плечом к плечу со своими боевыми товарищами переживали золотую эру: «Ботафого» не без успеха оспаривал тогда у «Сантоса» право именоваться лучшей командой страны. Кстати, к концу XX века «Ботафого» занимал первое место в стране по количеству выступлений его игроков за национальную сборную.

В 1961–1962 годах Диди помог «Ботафого» стать «бикампеоном» Рио-де-Жанейро (национального чемпионата в те годы еще не существовало, и потому звание чемпиона Рио было почетнейшим в бразильской футбольной табели о рангах), а в 1962 году стал в составе сборной «бикампеоном» мира в Чили. Он вновь проявил себя там как вдумчивый организатор игры, мозг команды, душа и сердце ее действий.

…Диди ушел из футбола вовремя. Не стал дожидаться естественного угасания. Не цеплялся за второстепенные клубы. Ушел с достоинством и гордостью. Ушел, казалось, в небытие, неизбежное для большинства футбольных ветеранов.

Но его имя вновь появилось на первых полосах бразильских газет в ходе подготовки к чемпионату мира 1970 года в Мексике: стало известно, что Диди приглашен тренировать участвующую в этом чемпионате сборную команду Перу.

Диди и Перу: «Давай порвем паспорт!»

Впрочем, прежде чем рассказать о том, как это у него получилось, следовало бы для начала упомянуть, что история «взаимоотношений» Диди с Перу была весьма давней, долгой и непростой. Первая встреча Диди с перуанским футболом состоялась еще в 1953 году и явилась, по правде сказать, далеко не самым радостным эпизодом его футбольной биографии. На проходящем тогда в Лиме чемпионате Южной Америки бразильская сборная потерпела поражение от перуанцев со счетом 0:1.

В конце матча, проходившего в присутствии президента страны генерала Одриа, на поле разыгралась жестокая драка. Диди получил от судьи приглашение покинуть поле. Не подчинился, чуть было не набросился на арбитра. Страсти разбушевались до такой степени, что выскочившие на поле представители полицейского корпуса Лимы в сверкающих галунами и бляхами мышиных мундирах выволокли с поля будущего тренера перуанской сборной за руки и за ноги.

Несмотря на этот инцидент, турнир в Перу оставил у Диди приятные воспоминания: именно там он окончательно вошел в основной состав бразильской сборной, заняв место знаменитого полузащитника Зизиньо.

Вторая встреча Диди с перуанским футболом случилась в ходе подготовки бразильской команды к чемпионату мира 1958 года. Она оказалась гораздо более счастливой для самого Диди и весьма горькой для перуанцев: в двух отборочных матчах сборные Бразилии и Перу боролись за путевку в Швецию. 13 апреля первый, очень трудный, напряженный, вымотавший души и силы игроков матч в Лиме закончился вничью: 1:1.

21 апреля 1957 года на «Маракане» состоялся второй поединок. К концу второго тайма, при зловещем счете 0:0, пробивая метров с сорока штрафной, Диди послал мяч своим ставшим впоследствии знаменитым «сухим листом». Мяч взвился вверх, проходя над «стенкой» защитников, перуанский вратарь вздохнул с облегчением, Увидев, что он уходит выше ворот. И вдруг, словно притянутый каким-то магнитом, мяч опустился под штангу, укладываясь в верхний угол.

…После этой предыстории становится более понятным и колоритным дальнейший рассказ о работе Диди в Перу. Вскоре после того, как в середине шестидесятых он расстался с футболом, ему пришло приглашение из Перу. Речь шла о работе со скромной, не увенчанной пышными лаврами столичной командой «Спортинг-Кристалл». А вскоре последовала и просьба возглавить первую сборную. Перед Диди была поставлена задача, которая на первый взгляд могла бы показаться невыполнимой: вывести Перу в число шестнадцати финалистов намеченного на 1970 год чемпионата мира в Мексике.

Он колебался, взвешивал все «за» и «против».

«Против» было куда больше, чем «за». Задача вообще казалась не слишком-то выполнимой: перуанский футбол был в то время совершенно не подготовлен к сражениям подобного уровня. И соглашаясь на просьбу перуанских футбольных чиновников, великий «бикампеон» рисковал своим престижем и авторитетом.

Ссылаясь на загадочные рисунки, найденные в поселениях древних индейцев кечуа и изображающие игры с предметами, похожими на мяч, некоторые перуанские историки, видимо, сжигаемые огнем патриотического мазохизма, берут на себя смелость утверждать, что футбол в Перу родился едва ли не раньше, чем в Англии. Даже если и предположить, что это и в самом деле так, то послужной список потомков средневековых кечуа отнюдь не был отмечен в наше время никакими заслуживающими упоминания свершениями. Если еще в доколумбову эпоху древние подданные инкского государства и пинали ногами некое подобие резиновых шаров, изготовленных из дикого каучука, то в XX веке их наследникам довелось лишь однажды вкусить сладость участия в чемпионате мира по футболу, да и то в самом первом, в 1930 году, когда число участников было столь невелико, что брали, так сказать, всех желающих, невзирая на лица и на умение играть.

Впрочем, для того чтобы выиграть «Золотую богиню» даже в тот раз, нужно было обладать, помимо энтузиазма, чем-то еще, чем не обладали перуанцы, и их краткое участие в том давнем турнире было отмечено меланхолическим нулем в графе «завоеванные очки» и скандальной дракой в первом же матче, проигранном 1:3 румынской команде, которая потеряла одного из защитников. Ему перуанцы сломали ногу.

Второй матч, проигранный команде Уругвая (0:1), поставил крест на робких надеждах наследников инков и положил начало их долгим и бесплодным попыткам пробиться ежели не на вершину футбольного олимпа, то хотя бы в число шестнадцати финалистов чемпионата мира. Сборная Перу регулярно, с упорством, достойным лучшего применения, билась за достижение заветной цели, но все эти попытки проваливались раз за разом. Не дорос, видать, перуанский футбол до таких высот… И именно эта гиблая, изначально обреченная на провал, задача и была поставлена перед Диди.

Засучив рукава, он взялся за дело, подогреваемый не только обещанными десятками тысяч долларов, сколько чисто спортивным азартом: с такой же отвагой (или безумием?!) бросается какой-нибудь искуситель судьбы с обрыва, не зная, найдет ли он глубину или врежется в камень, предательски скрытый под водой.

Нужно было все начинать сначала: показывать, как должен играть центральный защитник, что необходимо делать игрокам средней линии или вратарю. Нужно было объяснять, почему не следует опаздывать на тренировки и задерживаться по вечерам в баре на углу. Нужно было говорить о дисциплине и распорядке дня, о питании и умении владеть своими нервами в трудных случаях. А подобных ситуаций предвиделось много: ведь главным соперником перуанцев в отборочной группе стала грозная аргентинская команда, значительно превосходившая во всех отношениях и всегда ранее выигрывавшая у перуанских команд с подавляющим преимуществом.

Постепенно скуластые парни стали понимать, чего от них хочет этот стройный, спокойный, неторопливый в словах и движениях, но последовательный и настойчивый в Делах и поступках человек. Его прозвали «Учителем». И самое высшее удовлетворение он получил после запомнившегося ему на всю жизнь эпизода с Фуэнтесом. Накануне товарищеского матча с Уругваем у Фуэнтеса умер отец. Сборная уже была в тот момент на режиме «концентрации»: отгороженная от внешнего мира стеной молчания и покоя. Диди сообщили об этом утром. Он сам решил рассказать игроку о постигшем его несчастье. Вошел к нему в комнату, сел рядом с ничего не подозревавшим Фуэнтесом и завел долгий разговор «за жизнь». Он говорил о подобных же случаях, рассказывая о том, как тяжело отражается смерть близких на человеке, как она может выбить из колеи кого угодно, если ты не обладаешь волей, характером… Если ты не настоящий мужчина…

И где-то в ходе беседы сказал парню о смерти отца и сообщил, что Фуэнтес, естественно, освобождается от «концентрации» и от предстоящего вечером матча.

Кусая губы, тот отправился на похороны отца. А вечером вдруг появился на стадионе и попросил, чтобы ему дали возможность сыграть.

Сказать по совести, эта ситуация может показаться какой-то странной. Играть в футбол в день смерти отца?! Трудно залезть в чужую душу. Может быть, Фуэнтесу легче было забыться таким образом?..

Я рассказал о данном эпизоде только для того, чтобы показать, как бережно относился к своим питомцам Диди, и упомянуть, что этот случай был переломным в жизни команды. После него авторитет тренера, доверие к нему, вера в него стали абсолютными.

Впрочем, вернемся к чемпионату мира в Мексике, точнее, к очередной попытке пробиться в число шестнадцати финалистов, которые делала под руководством Диди перуанская команда… О том, какое значение придавалось в стране достижению этой цели, свидетельствует тот факт, что накануне первого матча с Аргентиной команду принял в своем дворце президент Перу генерал Веласко Алварадо.

Церемония была краткой и волнующей: глава государства собственноручно вручил одиннадцати «титуларес» футболки, в которых они должны были завтра выйти на матч с аргентинцами. «Победить или умереть!» – таков был лозунг. Все понимали, что только выигрыш на своем поле даст какой-то шанс на победу в группе и на путевку в Мексику. И они добились этой победы: впервые в истории сборная Аргентины была повержена перуанцами со счетом 1:0.

Потом были новые матчи: и перуанцы, и аргентинцы проиграли сборной Боливии в заоблачном Ла-Пасе и выиграли у нее у себя дома. Эти поражения были запланированы, ибо никто не может надеяться выиграть у боливийцев на их стадионе, расположенном на высоте, на которой человек, приехавший «с равнины», не может не то что играть в футбол, но даже и ходить-то быстрым шагом, в чем я сам неоднократно убеждался на собственном опыте.

К финальной встрече в Буэнос-Айресе сборная Перу, благодаря той первой, «домашней», победе над аргентинцами, пришла с двумя очками разницы, вследствие чего ее устраивала ничья.

Этим желанным результатом и закончился матч, повергший Аргентину в траур, Перу – в водоворот восторга и окончательно превративший Диди в «идола», в кумира, более обожаемого и почитаемого, чем древние императоры Куско. Словом, как видите, история Гуса Хиддинка в 2002 году в Корее не была такой уж оригинальной.

Рассказывают, что встреча возвратившейся из Аргентины команды превратилась в праздник, каких не помнила история этой страны. И когда, пробившись сквозь нескончаемые толпы рыдающих от счастья и пляшущих соотечественников, футболисты ввалились в президентский дворец, президент обнял босого, потерявшего галстук, потного, растрепанного Диди и шепнул ему на ухо: «Послушай, где твой бразильский паспорт? Давай порвем его, и ты станешь перуанцем».

Так спустя тринадцать лет Диди «реабилитировал» себя в глазах перуанцев за тот злосчастный «сухой лист» 1957 года, преградивший им дорогу в Швецию.

И вот теперь, по трагической для него иронии судьбы, он сам становился на пути своих товарищей, на пути Пеле и Загало, которым говорил тогда, в Швеции: «Нужно думать не о себе. О Бразилии. О нашем народе, который ждет эту победу – единственную радость, отпущенную ему судьбой».

Вскоре после победы перуанской команды в отборочных играх кто-то из местных журналистов спросил его:

– Ну а если нам придется играть с Бразилией?..

В тот момент эта гипотеза была сугубо теоретической. Абстрактной и далекой. Еще не была проведена жеребьевка. Тонкая ручка девочки Моники, вытаскивавшей из чаши листочки бумаги с названиями команд, еще не определила судьбы и пути шестнадцати участников чемпионата. Диди улыбнулся и ответил:

– В этом случае я выведу команду на поле, закрою глаза, и пусть случится так, как угодно Всевышнему.

1971: Первое интервью с Диди

Спустя полгода после окончания мексиканского чемпионата мне довелось интервьюировать Диди. Эта беседа подробно изложена в книжке «Чаша «Мараканы», давно уже ставшей раритетом. Слова же и мысли Диди, одного из величайших футболистов в истории представляют интерес, независимо от того, когда они высказаны.

И еще: Диди в той нашей давней беседе сделал некоторые прогнозы, и теперь любопытно посмотреть, какие из них оправдались…

Итак, разговор с Диди, состоявшийся в 1971 году.

Разумеется, прежде всего я попросил его рассказать о том, как он себя чувствовал накануне и во время матча, в котором встретились сборные Бразилии и Перу.

– Конечно, я понимал, что наша команда…

– Простите, Диди! Что значит «наша»?

Он засмеялся, закурил очередную сигарету, откинулся на спинку плетеного кресла и крикнул жене, чтобы принесла кофе.

– Буду говорить откровенно. Как профессионал, я гордился тем, что мне доверено руководить национальной сборной Перу. И старался сделать все возможное, чтобы оправдать это доверие. Похоже, мне это удалось. Но, разумеется, когда пришел черед встречаться с бразильской командой, я понял, что наша – ПЕРУАНСКАЯ – команда уступает ей. Тут не могло быть никаких иллюзий. Но и я, и все мои игроки решили сыграть как можно лучше. Чтобы, даже проиграв, нам не пришлось бы впоследствии краснеть перед миллионами перуанцев, которые послали нас в Мексику и ждали от нас достойной борьбы.

Это кажется просто, но… как бразилец, как сын своего народа, я чувствовал, конечно, что оказался в очень трудном положении. В конце концов, я ведь совсем недавно был игроком нашей сборной.

– Бразильской?

– Да, НАШЕЙ, бразильской. Мы дважды побеждали – в Швеции и Чили. И все знают, чего нам это стоило. Разве можно такое забыть? Я видел здесь, на чемпионате в Мексике, матч бразильцев с англичанами, и едва не закричал от радости, когда Жаирзиньо забил гол. И когда начался матч нашей команды…

– Какой «нашей»?

– Перуанской… Когда мы начали матч с бразильцами. Когда я увидел, как наши парни, то есть бразильцы, выходят на поле в желтых футболках, в этих футболках, которые принесли нам столько славы, я… сознаюсь… в глубине души «болел» за моих соотечественников. За бразильцев. Но, как тренер, как профессионал футбола, я сделал все возможное для достойного выступления моей, перуанской, команды.

Я перевел разговор на теорию футбола и спросил, можно ли продолжать делить футбол на «европейский» и «латиноамериканский»?

– Мне кажется, что грань между этими двумя «школами» быстро стирается. Многие европейские команды, в частности команды ФРГ, Чехословакии, Югославии и Советского Союза, стали в последние годы демонстрировать футбол эластичный, игру, отличающуюся «мыслительной быстротой», то есть умением игроков все быстрее и быстрее оценивать игровые ситуации и отыскивать наиболее рациональные продолжение и ходы.

– А могли бы вы попытаться сделать прогноз развития футбола на ближайшие годы? Ведь совсем недавно говорилось, что ему угрожает «ничейная смерть» вследствие бурного размножения всевозможных «замков», «бетонов», «задвижек» и прочих защитных систем. Похоже, что мексиканский чемпионат вселил в наши сердца оптимистические надежды, не так ли?

– Я верю, что мы начинаем возвращаться к футболу эпохи двадцатых и тридцатых годов. Разумеется, я имею в виду не тактические схемы, не реставрацию «дубль-ве», а сам дух игры. Тогда, лет сорок назад, футбол был ярким, увлекательным зрелищем, доставлял зрителям куда больше удовольствия, чем нынешний: рациональный и сухой. Впоследствии футбол профессионализировался, и в погоне за очками тренеры стали думать не о том, как выиграть матч, а о том, как его не проиграть. Игра стала скованной, осторожной… А сейчас, мне кажется, начинается обратный процесс раскрепощения игроков.

– Если проследить развитие тактических схем, то можно заметить, что в течение последних полутора десятилетий количество нападающих, точнее говоря, количество выдвинутых вперед игроков, которых принято относить к категории «чистых» нападающих, все время уменьшалось. Схема «дубль-ве» с пятью форвардами была вытеснена бразильской новинкой 4–2–4, затем появились 4–3–3 и 4–4–2. Не означает ли это, что вскоре на переднем крае атаки мы увидим в командах всего лишь одного футболиста?

– Не думаю. Я могу только предположить, что футбол станет более агрессивным, более «свободным». Нельзя выигрывать, нацеливаясь на ничью или на победу с минимальным счетом. Именно мы, тренеры, были виноваты в появлении скованного футбола, когда игроки и тренер заботятся прежде всего об обороне своих ворот. И именно мы, тренеры, обязаны сейчас раскрепостить творческую инициативу футболистов. Ведь они, спортсмены, всегда любят играть интересно и остро. Вот и надо предоставить им возможность играть так, как им нравится.

– В Бразилии накануне чемпионата велась острая полемика по поводу двух различных игровых концепций, которые предлагали сборной Салданья и Загало: Салданья предпочитал игру с двумя выдвинутыми вперед крайними нападающими и одним центральным. А Загало изменил эту схему, сосредоточив двух форвардов в центре и одного – Жаирзиньо – на правом фланге, в то время как левый крайний нападающий (Ривелино) был у него оттянут назад. Как вы относитесь к этому спору?..

– Хотя Загало и стал чемпионом мира, но мне больше импонирует схема Салданьи: он стремился использовать всю ширину поля, в то время как у Загало фронт атаки был сужен: ее левый фланг как бы пропадал.

– Сейчас ведется спор о судьбе «либеро», «чистильщика», игрока защиты, являющегося своего рода «свободным охотником». Многие утверждают, что «либеро» отмирает, что необходимость в игроке такого рода постепенно отпадает. Вы согласным с этим?

– Нет, я продолжаю считать, что роль «либеро» весьма важна. Но нужно уметь играть на этой позиции. Так, как это делает, например, Беккенбауэр: он не только организует действия защиты и подстраховывает товарищей, но умеет неожиданно и остро подключаться к атаке.

– Не могли бы вы проанализировать выступления команды Загало в Мексике? Что явилось главным в достижении победы?

– Прежде всего нужно сказать, что на сей раз команда была очень хорошо организована: в ней царила атмосфера спокойствия, уверенности в своих силах, веры в победу. Что касается самой команды, то, на мой взгляд, сборная Бразилии на чемпионате-1970 обладала лучшей в мире линией атаки и полузащиты. Что же касается защиты и вратаря, то они были далеко не самыми сильными. Впрочем, это – вечная наша проблема.

– Кого из бразильских участников чемпионата вы смогли бы выделить?

– Троих: Пеле, который не нуждается в похвалах, Жаирзиньо, молодой, выносливый и напористый футболист, и Жерсон, спокойный и хладнокровный диспетчер.

– Могли бы вы сравнить Пеле «образца 1970 года» с тем юношей, которого вы когда-то напутствовали в его первом матче шведского чемпионата мира против нашей, советской команды?

– Разница огромная: тот Пеле был мальчик, талантливейший и одаренный, но лишенный – и это естественно – опыта, чувства ответственности, зрелости. Сегодня мы видим Пеле в расцвете сил. Он понимает важность ноши, лежащей на его плечах, сознает свою роль в команде, свое особое положение.

– Вы упомянули об атмосфере спокойствия и уверенности, царившей в бразильской команде в Мексике. Очевидно, она явилась следствием хорошей психологической подготовки футболистов. Помнится, в 1958 году в составе бразильской делегации был даже специальный врач-психолог, доктор Карвальяэс. Потом он больше не приглашался для работы со сборной. Означает ли это, что тот опыт не был оценен положительно?

– Я считаю, что значение психологической подготовки трудно переоценить, и с этой точки зрения высоко оцениваю роль Карвальяэса в нашей команде 1958 года. Когда я получил перуанскую команду и начал готовить ее к отборочным играм, мне пришлось многое использовать из нашего, бразильского опыта.

…Диди стал первым тренером в Перу, организовавшим систему «интегральной» подготовки к чемпионату: если раньше и клубы, и сборная тренировались два-три раза в неделю, то Диди стал работать с командой два раза в день – утром и вечером. Разумеется, это потребовало перестройки всей жизни спортсменов; за полгода до чемпионата они были созваны на сбор и стали жить на тренировочной базе. Разрешались «увольнения» для свидания с семьями и друзьями. Обычно это было по воскресеньям. Сначала кое-кто запаздывал к отбою, кое-кто возвращался навеселе. Без криков и истерик, без суровых наказаний Диди сумел добиться того, что накануне чемпионата в команде уже не было никаких нарушений режима и дисциплины. Футболисты поняли и почувствовали, чего добивается тренер.

Диди сказал мне тогда, что является безоговорочным сторонником такого метода тренировок не только в сборной, но и в клубах. Он высоко оценил опыт бразильских команд «Сан-Паулу», «Флуминенсе» и «Интернасионаля», которые во время региональных чемпионатов держат игроков на режиме постоянной концентрации, отпуская их домой после матча в воскресенье лишь на два дня.

– Игрок-профессионал, если он хочет добиться чего-то, обязан отдавать спорту всего себя, – заметил Диди. И правоту его слов подтвердил тот факт, что именно три вышеназванные команды в 1970–1971 годах добились наиболее заметных побед, став чемпионами своих штатов, а «Флуминенсе», помимо этого, выиграл Серебряный кубок Бразилии.

…Эти воспоминания о первой моей встрече с Диди закончу рассказом о том, как выступили ведомые им перуанцы в Мексике. Досталась им не самая легкая группа с ФРГ, Болгарией и Марокко. В первом матче с болгарами команда Диди попала в крайне сложную ситуацию: первый тайм она проиграла 0:1, на 12-й минуте второго тайма Бонев забил им второй.

Однако уже через минуту Гальярдо отквитал один мяч, еще через три минуты Чумпитас сравнял счет. Потом была игра на нервах, на стойкости, на моральной выносливости. За 11 минут до конца Кубильяс забил решающий третий мяч.

У Марокко перуанцы выиграли 3:0, а ФРГ проиграли 1:3. И вышли в четвертьфинал, оставив за его бортом болгар. И теперь, на этапе, когда вступало в силу жестокое правило «проигравший выбывает», команда Диди должна была встретиться с триумфально прошедшей свою отборочную группу (три победы в трех матчах) сборной Бразилии.

…Тут можно только предполагать, что творилось в душе и сердце Диди в тот момент, когда он выводил свою команду на идеально зеленый газон стадиона «Ацтека» в Мехико. Каждый может представить себе его ситуацию. И вряд ли кто-нибудь согласился бы оказаться на его месте.

Впрочем, не будем заниматься догадками, ограничимся протокольной фиксацией фактов.

Если говорить откровенно, матч со сборной Перу не был особенно труден для бразильцев. Уже на четвертой минуте математически рассчитанный (совсем как некогда у Диди) пас Жерсона вывел Пеле к воротам, и его мощный удар в штангу стал увертюрой предстоящего штурма. Конечно, перуанцам не на что было надеяться! На 11-й минуте, разыграв отличную комбинацию в одно касание с Тостао, Пеле вдруг неожиданно откатил мяч назад Ривелино, и тот с ходу послал его в ворота. Казалось, он уходит за лицевую линию, но в последний момент, вращаясь, мяч ударился в штангу и ввинтился (совсем как у Диди) в сетку. 1:0.

Спустя пять минут после хитроумного маневрирования Тостао и Ривелино на левом фланге счет увеличился до 2:0. В этот момент, вероятно, всем стало ясно, что чудес на футбольном свете все же не бывает: Диди сделал больше того, что от него требовалось! Он не только классифицировал Перу среди финалистов, но и вывел команду в четвертьфинал. Бороться с Бразилией? На это у его подопечных уже не было сил. И умения.

Но воздадим должное их мужеству! Перуанцы понимали, что для них все кончено, но не сдавались! Может быть, вспоминали свой отборочный матч в Буэнос-Айресе? Может быть, свою первую встречу здесь, в Мексике, с командой Болгарии?

Как бы то ни было, но Диди имел право гордиться ими: его парни доказали, что они бойцы. Что они спортсмены, которые не складывают оружия и ведут борьбу до последней минуты, понимая, что надежда умирает последней. Но даже после того, как и она умирает, остается еще мужская гордость и честь флага, цвета которого горят на твоей футболке.

На 27-й минуте Гальярдо рванулся по левому флангу, воспользовавшись тем, что правый защитник бразильцев Карлос Альберто ушел вперед. Феликс был бессилен, счет стал 2:1. И снова Бразилия устремилась в атаку, и снова блеснул мастерством Тостао: подхватив мяч, переброшенный Пеле через вратаря Рубиньоса, он вонзил его под верхнюю штангу.

И снова не хотели сдаваться, не складывали оружия гордые потомки инков! Блестяще прорвавшись по центру, Кубильяс забил неотразимый гол, который сделал бы честь любому из будущих чемпионов. И тогда пришел черед Жаирзиньо: он прошел по левому флангу и, обыграв защитника с вратарем, точным ударом вогнал мяч в пустые ворота… 4:2.

До конца оставалось совсем мало времени. Исход встречи был решен: перуанская команда прощалась с Мексикой, бразильцы выходили в полуфинал. Зрители начали покидать стадион «Халиско», торопясь к автобусам и бросаясь за редкими такси. Телекамеры все чаще и чаще показывали на экранах одиноко сидящего на скамейке Диди. Мало кто знал в эти минуты, как тяжко приходится ему: старый недуг, являющийся эхом давней травмы, обострился как раз накануне матча. Пронзительные боли в позвоночнике мешали ему следить за происходящим на поле и руководить действиями своей команды. Но не только зрители… никто и из перуанских игроков даже и не подозревал об этом: Диди никому ничего не сказал. Стиснув зубы, он собрал свою волю в кулак и довел матч до конца.

* * *

Ну а теперь, после этого долгого экскурса в историю, мы возвращаемся к тому моменту, когда, спустя ровно четверть века после описанных выше событий, я вновь оказался лицом к лицу с легендарным человеком в его маленьком домике на острове Говернадор неподалеку от международного аэропорта Рио.