Текст книги "Звёздный наследник"

Почему старик Уокер снова связал свою судьбу с Бюро Звездных Стратегий, за что они платили ему огромные деньги и чем он занимался на своей планете – обо всем этом я решил подумать потом. Сейчас я торопился. Колдовской закон притяжения к существу, имя которого названо, вступил в силу.

Я остановился напротив Лотты и вперил в нее немигающий взгляд. Она зябко поджала под себя ноги и смотрела на меня, как кролик на удава.

– Что, Дэн?

– Лотта, – ответил я строго и спокойно. – Ты молодец. Ты хорошая журналистка, и твой эксклюзивный замысел тоже хорош. Мы летим к Джеймсу Уокеру, мы возьмем у него интервью, я тебе обещаю.

Ее бирюзовые глаза засверкали восхищенно – как на шоссе у Долины Навигаторов при проводах колонны полицейских машин Виолетты.

– Мы летим, да?! Ты знаешь его? А он знает тебя?

– Да, дорогая.

И я вкратце рассказал ей об отце, Уокере и звездолете. И о «штуке» я ей рассказал тоже…

Первое существо во всей Вселенной, которому я рассказал о «штуке», была Шарлотта Ньюмен. Это, наверно, было глупо? Наверно. Но не глупее пьянки, что случилась накануне, и совместного побега с Виолетты на моем звездолете.

Лотта по воле Денни-дурака оказалась в зале, рядом с детищем отца и Уокера, была допущена в святая святых, и это решало все. А потом…

Я почему-то верил Лотте, я почему-то знал, что никогда она не сделает плохо Дэниелю Рочерсу. А, значит, не принесет вреда ни звездолету, ни «штуке», ни Ланцу – ничему, что работало, еле слышно дышало, щелкало, и мигало вокруг нас.

– Как называется планета Уокера? – спросил я Лотту.

– Коррида.

– Весьма красноречиво, – сказал я.

И подумал, что разведчики Дальней – большие придумщики. Впрочем, они в чем-то предвидели ситуацию, когда давали планете название. На ней периодически разворачивается настоящая коррида. Когда дядю Джеймса кто-нибудь навещает.

Тогда роль красной тряпки выполняет приземлившийся звездолет, роль быка кибер Уокера, а роли тореадоров – правда, весьма жалких тореадоров – гости Корриды.

Я повернулся к Ланцу и коротко приказал:

– Ланц, разверни нам карту освоенных секторов Вселенной. И определи координаты планеты Коррида.

Через несколько минут я сориентировался в пространстве относительно Дальней и дал Ланцу задание изменение курса перемещения. Потом посмотрел на часы:

– Ну, что ж, дорогая, полетим навстречу своей новой судьбе. Не все нам с тобой быть журналистами, попробуем себя в роли тореадоров. Через пятнадцать минут мы выйдем из гиперпространства и окажемся на границе Солнечной системы. В реальном пространстве Ланц возьмет новый курс, на Корриду, и ровно через неделю мы будем на месте. В гостях у доброго дядюшки Уокера. И не будь я Дэниел Рочерс, если мы не обойдем кибера, а старик не даст нам интервью.

– Ур-р-а-а! – закричала Лотта и бросилась мне на шею.

Я, как всегда, зашатался от сногсшибательных объятий моей амазонки и закричал что-то шутливо-возмущенное, обнимая ее в ответ. И вот тут-то и вползла в мое сердце холодная и скользкая змея – необъяснимая ничем тоска, какое-то неясное предчувствие.

Предчувствие чего? Беды? Потери? Поражения? Я покружил Лотту, похохотал вместе с ней еще пару минут, потом прогнал ее в бытовой отсек готовить обед, потом разговаривал с Ланцем и все время наблюдал за змеей в сердце, и все время чувствовал ее присутствие.

Она не уползала.

А исчезла только тогда, когда мы вышли из режима «быстрого» перемещения, обогнули Солнечную систему, взяли курс на Корриду и снова нырнули в гиперпространство.

Коррида оказалась каменистой планетой размером с Землю. Она вращалась вокруг огромной красной звезды, спутников не имела, была кое-где покрыта скудными красноватыми лесами, теснившимися к редким мутным озерам, и ничем не могла порадовать глаз землянина.

Ланц вывел наш звездолет на обзорно-разведывательную орбиту вокруг Корриды. Пока он собирал сведения о составе атмосферы, флоре и фауне и отыскивал стальную крепость дядюшки Уокера, мы с Лоттой молча сидели и не отрывали глаз от бедной картины на экране внешнего обзора.

Та неделя, что мы провели вместе на звездолете в вынужденном безделье, пошла нам только на пользу. Мы, журналисты, люди целеустремленные и, если движемся к цели, то чувствуем себя прекрасно. Ланц нам это движение успешно обеспечивал, причем без всякого нашего контроля и участия. И получалось, что мы, в общем-то, делая дело, могли ничего не делать. Что может быть приятнее? «Только одно!» – сказал бы Денни-дурак, думая о бренди, а я ответил бы так же, но имел бы в виду нечто иное.

Например, космическое путешествие в объятиях обворожительной амазонки…

Да. Ну, ладно. В общем, выглядели мы хорошо, были полны сил и задора, здоровой журналистской наглости и решимости штурмовать стальную крепость.

– Дэн, ну скоро? – нетерпеливо сжала мою руку Лотта.

На экране внешнего обзора в тысяче километров под нами проплывали скучные ландшафты Корриды. На этой стороне планеты ровный рыжий фон каменистой поверхности пересекался нитяными трещинами разломов да иногда разнообразился неровной крупной россыпью горных массивов.

– Потерпи, дорогая, – ответил я. – Ланц делает облет планеты по определенной системе, чтобы ничего не упустить. Мы обязательно найдем крепость старика Уокера, если только твой знакомый тебе не наврал.

– Нет, Дэн, – горячо сказала Лотта. – Он не мог наврать. Я требовала документального подтверждения его рассказов, и он мне вынес дискету с данными о Дальней Галактике.

«Да, мистер Рочерс, – подумал я. – Секреты существуют только для таких рохлей, как ты. Не так уж трудно проникнуть в некоторые тайны Земной Системы, достаточно иметь знакомого в нужном департаменте. Или знакомую. Мотай на ус».

А сам сказал:

– Ничего себе! Твой знакомый ради тебя рисковал жизнью?

Лотта лукаво и кокетливо улыбнулась:

– Может быть! А чему ты удивляешься?

Больше всего на свете я не люблю вот это пошлое подначивание, а зато как охотно женщины пускают его в ход! Я позволил себе рассвирипеть:

– Слушай, – ревниво прошипел я и сжал Лоттино запястье – она капризно вскрикнула. – Если ты сейчас же не прекратишь свои дурацкие…

Меня прервал приятный механический баритон Ланца:

– Мистер Рочерс, вербально заданный объект «жилище, дом, коттедж, здание, замок, крепость» обнаружен. Жду дальнейших указаний.

Я и Лотта вперились в экран. И увидели посреди рыжего поля большое мутно-синее пятно – озеро; вокруг пятна – красноватую закипь, лес, расходящийся от озера во все стороны километров на двадцать-тридцать; и в левой нижней части экрана, на краю леса, мы увидели линии небольшого темного контура правильной окружности, внутри которого располагались черные точки, прямоугольники и овалы.

Очевидно, мы смотрели на владение Уокера – постройки на территории, обнесенной стеной.

– Приехали… – прошептал я и еще сильнее сжал Лоттино запястье. Она опять вскрикнула и выдернула руку.

– Мистер Рочерс, – снова подал голос Ланц, – мы находимся в мощном поле безопасного для жизни излучения. Судя по спектру, генератором поля является устройство Б-10, информационный сканер первого класса типа «Бумеранг». Звездолет подвергается активному информационному сканированию.

– Что это еще за «Бумеранг»?

– Б-10 получает и обрабатывает информацию о заданном объекте, а именно: определяет тип, класс, свойства и функциональные возможности механизмов и аппаратуры нашего звездолета, а также общие физиологические параметры существ, на звездолете присутствующих.

– Вот это да! – выдохнула Лотта. – Никогда такого не слышала!

– Устройство Б-10 является общеизвестной современной моделью информационного дистанционного разведчика, мисс, – вежливо пояснил Ланц и обратился ко мне. – Мистер Рочерс, на территории объекта наблюдается передвижение нескольких кибернетических машин. Машины имеют одинаковые размеры, функциональные возможности и системы вооружения. Жду дальнейших указаний.

Я посмотрел на Лотту и ободряюще ей подмигнул.

– Сажай звездолет напротив контрольно-пропускного пункта, Ланц. Если ты, конечно, найдешь в этой глухой стене КПП.

– У постройки в одном определенном месте имеются некие технологические зазоры. Очень похоже на автоматические ворота.

– Тогда садись около технологических зазоров. Только медленно и спокойно, чтобы лишний раз не волновать старика Уокера.

Звездолет, как лифт, начал быстрое и плавное вертикальное движение к поверхности планеты. Я повернулся к Лотте и критически оглядел ее униформу босоножки на высоких каблучках, мини-юбочку и донельзя открытую блузку.

– Лотта, ты думаешь ступить в незнакомый мир в таком виде?

Она опустила постный взгляд на свои голые ноги, внимательно оглядела босоножки, потом поправила складки блузки на груди и заявила:

– Конечно!

– Нет, так не годится. Во-первых, неизвестно, как твой внешний вид будет воспринят стариком. Он все-таки в некотором роде схимник. А во-вторых, Коррида – не Бродвей. Хоть Ланц и показывает, что температура за бортом нормальная, все остальное там ниже нормы: камни, трещины, пыль… В общем, надевай мой летный комбинезон и спецботинки. Размер ботинок, сама знаешь, регулируется, и они не тяжелее твоих босоножек.

– Ну-у, Дэн! – капризно надула губы Лотта. Я прикрикнул:

– Не разговаривать! Я здесь командир, поняла? Не будешь подчиняться приказам – оставлю на звездолете. Потом принесу тебе отснятую видеопленку с интервью, и все! Материал получишь, а Уокера не увидишь!

Такие перспективы тележурналистку Шарлотту Ньюмен не устраивали. Она обиженно тряхнула челкой и удалилась в бытовой отсек для переодевания.

Я повернулся к экрану и замер.

Мы уже находились в километре от поверхности, и панорама владений Уокера развернулась передо мной во всем своем величии. Тоненькая ниточка окружности стены превратилась в могучее строение. Стена имела высоту десятиэтажного дома и ширину двухполосного шоссе. Она, собственно, являлась не стеной, а домом, построенным в виде кольца. Домом, в котором не было ни одного окна.

Огромное кольцо имело множество функциональных надстроек и пристроек с внутренней стороны стены, вентиляционные выводы и трубопроводы на крыше. И все это великолепие отливало сталью. «Техническая обливка, поглощающая все виды излучений! Одно из изобретений отца и Уокера!» – вспомнил я и понял, откуда пошли легенды о стальной крепости.

С первого взгляда было ясно, что Уокер строил не крепость, даже не стену, а испытательно-доводочный комплекс неких установок. А заодно решил и проблему защиты своих владений от чужого глаза.

Кольцо имело диаметр около километра и охватывало ровно заасфальтированную площадь, на которой были разбросаны плоские и широкие ангары, такие же глухие и «стальные», как кольцеобразная стена.

Посреди площади располагалось строение, более всего похожее на человеческое жилье. Это был двухэтажный особняк с колоннами и островерхой крышей в стиле древних английских построек, его огромные окна мрачно горели кровавым пламенем в свете огромного красного светила.

Ни одного механизма или существа на площади я не увидел.

«Жуткая картинка, – подумал я. – Но где же киберы, о которых говорил Ланц?»

– А вот и я! – раздался у меня за спиной голос Лотты.

Я обернулся. Лотта стояла посреди залы в моем комбинезоне и кокетливо улыбалась. Неведомым образом довольно неуклюжее платье пилота из блестящей непромокаемой и немнущейся материи превратилось в модный женский костюмчик на случай плохой погоды. Для этого Лотте пришлось всего-навсего потуже затянуть пояс вокруг своей осиной талии и немного поддернуть рукава на предплечьях.

Я восхищенно прицокнул языком и констатировал:

– Красота – это страшная сила!

Она засмеялась и подошла ко мне. В это время Ланц завершил посадку. Мы молчали и смотрели на каменистую истрескавшуюся желто-красную землю чужой планеты. Легкий ветерок гонял по ней колючие веточки и клубки неизвестных растений. Трещины в иссохшей почве выбегали из-под днища корабля, весело пересекались, путались, расходились веером и снова сходились в веселом хороводе, чтобы уткнуться в подножие огромной стены. Она располагалась от нас в трехстах метрах и закрывала собой небо.

– О-ох, Дэн! – прошептала Лотта. – Как здесь мрачно!

– Точно, – отозвался я. И спросил. – Где киберы, Ланц? Ты говорил о механизмах – я до сих пор не обнаружил ни одного.

– Они вокруг нас, мистер Рочерс.

Я похолодел:

– Что-о?

Лотта судорожно сжала мою руку.

– К сожалению, я не располагаю устройством типа Б-10, – спокойно продолжал Ланц, – и не вижу сквозь толщи материи. Визуально, так же, как и вы, я не нахожу контрагентов по контакту. Но по данным системы аккустическо-вибрационного опознавания киберы находятся в ста метрах от нас сзади, справа и слева, а прямо перед нами – в трехстах метрах. Всего десять машин.

– Ч-черт, как же так? – воскликнул я и закричал. – Включи панорамный обзор и дай натуральный звук! И докладывай о любом изменении обстановки!

«Старый мнительный придурок! – подумал я об Уокере. – Бог знает, что он мог создать здесь за пять лет, голова у него, как я понимаю, варила не хуже, чем у моего папаши. Не хватало еще, чтобы с его легкой руки нас задушили какие-нибудт киберы-призраки, которые проходят сквозь стены и подпитываются биоэнергией издыхающих от их лап гуманоидов!»

Ланц выдал на экран несколько небольших видеокартинок – панорамный обзор местности вокруг корабля, но ничего нового, кроме вида на лес справа, выжженной красным солнцем равнины слева и сзади мы не увидели.

Зал теперь заполнили легкий посвист ветра и еле слышные шорохи и треск, доносящиеся от леса. Я смотрел на картинки и не знал, что мне делать. Выходить из звездолета в виду неопознанного и зловеще притаившегося противника было глупо; улетать, не сделав попытки к контакту со стариком только потому, что он встретил нас с Лоттой совсем иначе, чем мы рассчитывали – еще глупее. Но находиться под пушками киберов-невидимок, стоять с открытым ртом и ждать, как говорится, у моря погоды – было глупее во сто крат.

Я совсем растерялся. И тут подал голос Ланц:

– Мистер…

Его прервал дикий скрежет, который ворвался в зал из динамиков аппаратуры Ланца. Лотта, не отводя глаз от экрана, завизжала и вцепилась в меня мертвой хваткой. Я оторопело посмотрел на нее, потом на экран и только чудом удержался от изумленного и испуганного вскрика.

Растрескавшаяся рыжая земля вокруг нас раскололась. Неровная трещина опоясала звездолет со всех сторон и образовала ломаную окружность радиусом около ста метров. Потом с тем же скрежетом трещина начала расширяться, причем съедала пространство внутри круга так, что страшная чернота разверзающейся пропасти стала надвигаться прямо на нас.

Одновременно огромный прямоугольный кусок «стальной» стены крепости вылупился вперед и пополз вниз, открывая нашему взору уже знакомый ландшафт владения Уокера.

Я забегал глазами по картинкам, не зная, что предпринять. Но уже понял, что из открывшихся ворот сейчас выкатит «звероподобный» кибер и даст нам прикурить из всех стволов, а потом нас сожрет черная пропасть, на дне которой у Уокера наверняка имеется утилизатор отходов. Достойный конец!

– Дэн! – истерично закричала отважная авнтюристка Шарлотта Ньюмен. – Полетели отсюда! Я не хочу брать интервью у этого психопата! Через минуту от нас не останется и следа!

Она дергала меня за плечо, и качала из стороны в сторону, и что-то еще кричала прямо в ухо, и я уже открыл было рот, чтобы приказать Ланцу взлетать в режиме аварийной срочности, как вдруг впал в какой-то ступор.

Я стоял и смотрел на надвигающуюся со всех сторон черноту трещины-пропасти; на опускающиеся ворота крепости; на то, как они постепенно открывают перед нами необъемную литую голову с плоскими горящими глазами и верхнюю часть огромного корпуса боевого суперкибера; на то как кибер чуть-чуть, как бы корректируя наводку оружия, разворачивается на месте и обнажает стволы лазерных пушек такого калибра, что всего лишь единственного заряда одной из них хватило бы, чтобы разнести небольшую планету…

Я стоял и смотрел на все это, и слушал дикие скрежещущие звуки, а в голове у меня стучали слова: «Через минуту… через минуту…»

Когда мне было восемь или девять лет, когда еще отец жил с нами и дядя Уокер по выходным приходил к нам на ланч, когда еще моя мать умела смеяться так ласково, или озорно, или кокетливо, как это умеет делать Лотта, – каждый вечер каждого воскресенья у нашего коттеджа собиралась толпа ребятишек, да и взрослые приходили тоже.

Они весело смеялись, и ждали представления. Ведь отец и Уокер были большие придумщики и шутники, даром что сотрудники Бюро Звездных Стратегий. Хорошенько посидев за вкусным и хмельным ужином, они выходили из нашего дома и вытаскивали на поляну коробку с разной механической и пиротехнической всячиной. Их встречал восторженный детский визг, аплодисменты и крики взрослых. Отец раскланивался, а Уокер говорил:

– Господа, через минуту вы увидите новое достижение технической мысли салют» Шаляй-валяй»!

И потом он нес всякую смешную чепуху, и все вокруг смеялись, а отец в это время протягивал какие-то провода, скручивал вместе детальки и коробочки, прилаживал контакты – в общем, готовил номер.

Уокер – лысый, долговязый, рябой, с большим улыбчивым ртом и носом картошкой дядя Уокер – рассказывал заключительный анекдот, потом картинно отходил в сторону и указывал рукой на отца:

– Технический директор программы – мистер Дэниел Рочерс!

(Да-да, мы с папенькой тезки, но тогда это не имело никакого значения).

И потом – начиналось! Салют, фонтан огненных разноцветных брызг над нашим фруктовым садом, звездное небо и – тысячи новых звезд улетают в него, чтобы рассыпаться там на тысячи тлеющих огоньков и образовать танцующее созвездие. Танцующее, или поющее, или рисующее цветные картинки – я же говорю, что отец и Уокер были большие придумщики!

И так – каждое воскресенье. Каждый вечер каждого воскресенья они дарили нам чудеса.

Однажды к ребятам со ступенек нашего коттеджа вышла компания поющих и разговаривающих маленьких забавных киберов, всем детишкам досталось по одной игрушке, никто не ушел обиженным; однажды с нашего крыльца стартовал звездолет размером с велосипед, он сделал круг над городком, а когда приземлился в саду, в нем нашли кучу вкуснейших бисквитных пирожных; однажды мы запускали самый настоящий воздушный шар, наполняли его горячим воздухом, и он рвал транспортную корзину с куклами-пассажирами из наших рук, а потом лопнул, и на ребят посыпались музыкальные мячики…

Я стоял и смотрел на кровавый свет, обливающий покатые плечи кибера Уокера. На равнодушное мерцание его плоских фотоэлементов-глаз. Заглядывал в засасывающую черноту стволов лазерных пушек. И видел перед собой смеющиеся лица отца и дяди Джеймса – людей, которых я любил, и которые так неожиданно и молчаливо исчезли из моей жизни.

И еще я слышал веселый голос Уокера: «Через минуту…» Он всегда говорил эти слова, перед каждым представлением. Лотта напомнила мне их…

«Через минуту…через минуту…» Он не может стрелять в сына своего друга, вдруг вопреки всякой логике взрослого подумал я. Он должен знать, что это я, Дэниел Рочерс, маленький Дэнни, он помнит меня, он должен меня узнать… Он не может стрелять, я знаю…

И я не двигался, и не крикнул Ланцу взлетать, и не ответил Лотте на ее призывы.

И дождался того, что трещина перестала расширяться, а из нее, поднимаемые невидимыми механизмами, всплыли девять бизоноподобных киберов и навели на нас девять лазерных пушек. К этому моменту ворота крепости полностью скрылись под землей и суперкибер, заслонявший своей тушей почти весь образованный проем, вышагнул из ворот, и частная планета Уокера содрогнулась от его поступи.

– Все, Дэн! – Лотта перестала кричать и теперь только тихо всхлипывала, уткнувшись в мое плечо. – Все! Почему мы не взлетели? Лучше бы нас посадили в тюрьму у Стоячих Болот на Виолетте!

Я обнял ее за плечи и успокаивающе поцеловал в маковку.

– Там метровые полупрозрачные малярийные комары, дорогая, – сказал я тихо. – А здесь их нет. Успокойся. Мы можем взлететь и сейчас, мы еще целы-невредимы, но… Потерпи немного, я знаю, что все будет хорошо.

Лотта не ответила мне, только уже не смотрела на экран, а спрятала лицо у меня на груди и вздрагивала при каждом громоподобном звуке поступи кибера.

Я немного посмотрел на то, как кибер продвигается к звездолету, потом бережно усадил Лотту в кресло пилота, одернул пиджак, застегнул верхнюю пуговицу своей белой сорочки, повязал галстук. И двинулся к контрольной выходной камере.

– Куда ты, Дэн? – Лотта смотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

– Туда, – ответил я кратко и махнул рукой в сторону экрана. – Наружу. Нам надо договориться с этим парнем, а то он все-таки может надумать пустить свои пушки в ход. Наблюдай за мной. Если случится что-то непредвиденное – стартуй. Ланц знает твой голос, в мое отсутствие он воспринимает тебя как командира.

– А-а-а! Не ходи, Дэнни! – в голос зарыдала Лотта. Но я уже не слушал ее, а через секунду дверь контрольной камеры отрезала меня от душераздирающих звуков.

Когда створки выходного люка раскрылись, мне в лицо пахнул легкий и очень теплый ветер. Я вдохнул, пропустил его в себя и оценил, насколько сухой и шершавый воздух на планете Уокера. Но все равно он был мне приятен после идеально сбалансированного воздушного коктейля Ланца. Вместе с воздухом в звездолет налетела пыль и терпкие незнакомые запахи далекого леса. И еще громовые раскаты: кибер Уокера шел ко мне на свидание.

Я не позволил себе обратить внимание на раскаты. Что сделано, то сделано: я уже почти слился с механическим громилой в приветственном поцелуе. А раз так, то будь что будет. Я с удовольствием посмотрел на растрескавшуюся земную твердь у подножия короткого и широкого трапа и легко сбежал по его ступенькам вниз.

И уткнулся взглядом в суперкибера.

Пока я справлялся с автоматикой контрольной камеры и знакомился с атмосферой планеты, кибер достиг звездолета и теперь неподвижно стоял в десяти шагах от меня. Я замер и медленно, молча обвел его взглядом.

Его необъемное туловище со сложным конструктивным барельефом нависло надо мной металлической громадой, корпус испускал плотные волны очень горячего воздуха, «псевдоноги» – мощные и сравнительно короткие нижние манипуляторы с «коленными чашечками» и «стопами» гигантских размеров – неподвижно вросли в землю. Лазерные пушки опустились в кавернах корпуса и теперь находились всего в каких-то десяти метрах от моего лица.

Я задрал голову и отшатнулся: глаза робота, такие же огромные, как и окна особняка Уокера, смотрели на меня с пятнадцатиметровой высоты и кроваво горели отраженным светом местного зловещего светила.

Я покосился на пушечные стволы и заставил себя встряхнуться: пора было начинать диалог, иначе вместо Дэниела Рочерса заговорят пушки Уокера. Я поднял обе руки над головой, развел их и по-дурацки покачал ладонями из стороны в сторону. И глупо, во весь рот заулыбался. Я не мог произнести ни звука, пересохшее от страха горло и одеревеневший язык не слушались меня, но вряд ли здесь нужен был голос. Вся моя поза, руки, лицо и улыбка говорили: «Привет! Ку-ку! Ха-ха! Алле! Это я, дядя Дэнни! Один и без оружия! Не стреля-ай, идио-от!»

Этот кибер, если только в него заложена программа анализа психодинамики контрагента, должен был прекрасно меня понять.

Реакция кибера превзошла все мои ожидания. Воздух вокруг меня завибрировал. Голову сжало со всех сторон. Барабанные перепонки обнаружили себя внутри моего бедного черепа тупой болью. Я присел от неожиданности и только через какое-то время понял, что воспринимаю мощные ревущие звуки речи механического супербизона.

– Вам не стоит беспокоиться, мистер Дэниел Рочерс! Служба безопасности планеты Джеймса Уокера приветствует вас и берет под свою защиту. Мистер Уокер с нетерпением ожидает вас в своих апартаментах. Добро пожаловать!

Я, конечно, по-журналистски крепкий парень относительно разного рода известий. Меня не собьет с ног даже официальное сообщение Мирового Совета о завтрашнем конце света. Но слова кибера отправили меня в нокдаун. Я захлопал глазами, опустил руки, растерянно посмотрел по сторонам, попялился на застывшие фигуры малых роботов, потом снова уткнулся тупым взглядом в корпус суперкибера.

Правда, все это время голова моя работала с такой бешеной нагрузкой, что только искры из глаз не летели.

Я усиленно соображал. Судя по некоторым специфическим признакам, кибер был совершенно автономен. Он не находился в режиме радиоуправления Уокером. Если бы дело обстояло иначе, Уокер – а он вполне мог узнать меня спустя двадцать лет после нашей последней встречи, почему бы и нет! – обратился бы ко мне голосом кибера сам.

Но тогда, если кибер автономен, откуда в его программе идентификации оказались мои физические параметры и имя? Уокер не мог ввести в кибера мои данные: этих данных у него не было – ни фотографий, ни видеопленки. Отец и Уокер ушли из мира людей с пустыми руками, если не считать не очень толстых банковских книжек сотрудников Бюро Звездных Стратегий…

Да и зачем я Уокеру нужен! Он не мог ждать меня: я уверен, что он забыл обо мне в тот самый момент, как только они с отцом сделали первый шаг в сторону северных лесов. Единственным человеком, которого дядя Уокер мог встретить у себя на планете столь сердечно, мог быть только мой отец…

И тут меня осенило. Дэниел Рочерс – робот произнес не мое имя! Это имя отца! Мы же с ним тезки! Кибер Уокера встречает долгожданного компаньона своего хозяина!

Моя голова чуть не лопалась от напряжения. Так… Мы с отцом очень похожи, кибер определил меня как Дэниела Рочерса по данным, введенным Уокером на Рочерса-старшего. И это второй уровень контроля. Потому что есть еще, первый… Б-10, который, скорее всего, вмонтирован в суперкибера. Ланц говорил, что прибор определяет технические параметры аппаратуры, которая находится на звездолете. Значит, кибер обнаружил на нашем звездолете «штуку» и идентифицировал мой корабль со звездолетом Рочерса-старшего!

И тут я понял все окончательно. Я стоял, смотрел на супербизона, а перед моими глазами снова смеялись и дурачились два человека, два любимых мной человека – в нашем фруктовом саду, под вечерним, усыпанном теплыми звездами небом – мой отец и рябой длинный нескладный Уокер.

Дядя Уокер, которому так нравилось смешить детвору…

Пять лет назад он не захотел смириться с мыслью, что его разлука с отцом навсегда. Он верил, что отец одумается и не останется умирать один на заснеженной поляне на Земле. «Когда-нибудь, – думал Уокер, – Рочерс прекратит свои дьявольские работы, разыщет меня и прилетит. Он прилетит на нашем звездолете, и мы вместе уничтожим или переделаем ту страшную вещь, которую создали своими руками. Я буду ждать его. И прикажу ждать его своим «мальчикам», киберам. И днем, и ночью…»

– Дядя Уокер, – тихо прошептал я. – Папа умер. К вам прилетел я, Дэнни. Вы будете разочарованы. Но я привез вам вашу «штуку»… Вы сможете сделать с ней, что хотите, я ничему не буду препятствовать…

Я поднял голову, по-другому заглянул в огромные окна фотоэлементов кибера и спросил:

– Как тебя зовут?

По моим барабанным перепонкам ударил грохот падения огромной скалы на дно ущелья:

– Торнадо, сэр.

– У меня на звездолете пассажир, Торнадо… Пассажирка. Она может пройти со мной?

В ответ раздался рев Ниагарского водопада:

– Друзья Рочерса – друзья Уокера! Добро пожаловать.

Я кивнул, облегченно ослабил узел галстука, расстегнул пиджак и достал из кармана брюк портативную рацию.

– Лоттик, – ласково сказал я, когда в ответ на свой вызов услышал тонкий плачущий голосок, – все устроилась, дорогая. Перестань плакать, приведи себя в порядок и вылезай на улицу. Мы идем в гости к дяде Уокеру.

– Я все слышала, Дэнни, – отвечала она печально и тихо. – Но я все равно боюсь.

– Ты теперь не имеешь права бояться, – терпеливо пояснил я испуганной амазонке. – Нас охраняет супербизон Корриды и девять его верных вассалов. Они разнесут на мелкие кусочки любого, на кого ты укажешь. Выходи.

– Ладно, – раздался в ответ трагический шепот, и рация смолкла.

Через минуту Лотта уже стояла рядом со мной и по своему обыкновению переминалась от волнения с ноги на ногу. Ее изумрудные глаза испуганно бегали по туловищу Торнадо, но рука крепко сжимала наплечный ремень футляра с моей видеокамерой.

Тележурналистка Шарлотта Ньюмен не боялась ничего и не собиралась уступать капризам легкомысленной дочери восточного шейха.

– Ну, – бодро обратился я к Торнадо. – Пошли?

– Пойдемте, мистер Рочерс! – охотно проревел супербизон.

Лотта испуганно дернула головой и зажала уши руками. Я засмеялся и подтолкнул ее вперед:

– Пора уже привыкнуть, Лотта! Шагай смелее!

Торнадо начал довольно сноровисто разворачиваться на 180 градусов, издавая при этом звуки, которые могла бы воспроизвести только бригада работающих экскаваторов. Одновременно его вассалы стали медленно погружаться в земные недра. Когда суперкибер сделал первый шаг по направлению к крепости, они уже полностью ушли под землю, а края трещины-пропасти, окружавшей звездолет, со страшным скрежетом двинулись навстречу друг другу.

Какафония из звуков работающих механизмов и грохота шагов Торнадо закладывала уши. Лотта что-то прокричала мне и пошла вперед.

А у меня вдруг закружилась голова от неимоверного шума. И еще от того, что я снова почувствовал, как скользкая змея тошнотворного предчувствия беды шевельнулась в моем сердце. Оказывается, она никуда не уползала с того момента недельной давности, когда я почувствовал ее присутствие в первый раз.

Я отвернулся к звездолету и несколько секунд неподвижно стоял, наблюдая за преображением равнины. Когда трещина исчезла, и стало значительно тише, змея исчезла. Я поднял голову и увидел, что Торнадо находится уже на середине пути к крепости, а Лотта, вполне освоившаяся в этой дьявольщине Лотта, скачет за ним и даже небрежно машет сумкой с видеокамерой, как будто находится на прогулке.

Я невольно улыбнулся, хотя мне совсем не хотелось улыбаться, и двинулся в путь.

Когда мы – я, Лотта и Торнадо – достигли ворот крепости, бизоноподобные киберы каким-то образом выбрались из-под земли и появились на крыше стены. Немного посуетившись, они организовали две цепочки. Цепочки неторопливо двинулись по крыше в разные стороны, постепенно растягиваясь по всему периметру кольца постройки. Патрулирование было налажено несуетливо и быстро.

Суперкибер остановился в проеме ворот и проревел:

– Проходите на территорию, господа! Я оставляю вас.

Лотта оторвалась от объектива видеокамеры – по дороге она вспомнила о содержимом футляра и теперь снимала все подряд, кружась волчком на ходу, – и удивленно посмотрела на Торнадо. Я же нисколько не удивился: кибер остановился на границе ровно заасфальтированного пространства: сделай он еще шаг вперед, и аккуратный асфальтовый слой был бы безбожно изуродован.