Текст книги "Росомаха"

2. Пролитый кофе. Что мерещится соседям

Илья пил кофе с молоком, когда одна-единственная фраза жены заставила его поперхнуться и пролить горячий напиток себе на рубашку. Ольга, гладившая на кухне штанишки Данилы, ахнула, бросилась к мужу.

– Вот растяпа… – голос был беззлобный. – Снимай, я тебе другую принесу.

Она помогла Илье расстегнуть пуговицы, поспешила в спальню. Он поморщился, стягивая испачканную одежду. Обычное утро, привычный ритуал недолгого общения с женой перед уходом на работу, пока ребенок еще спит. Все, как всегда, за одним исключением – он никогда не проливал на себя кофе.

В чем причина, что он так дернулся?

Ольга рассказывала о том, как вчера днем, взяв Данилу, проводила время у соседей. Она частенько ходила к Люде – семья подруги жила всего через два дома от Даменковых, и у них, кроме старшей дочери-школьницы, был двухлетний сын. Пока мальчишки ползали по полу с машинками и солдатиками или пинали друг друга, к счастью, без последствий, женщины могли наговориться.

Илья не имел ничего против, хотя с мужем Люды, Виктором, у них легкого, доверительного общения почему-то не получалось, и он не испытывал восторга, если соседи изредка звали их в гости. По собственному опыту Илья знал, что сидеть днями с маленьким ребенком – это можно приравнять к тяжелой, изматывающей работе, и понимал, что жене необходимо отвлекаться.

Пока Илья завтракал, он читал книгу – в последнее время он подсел на Коэльо, и это была «Дьявол и сеньорита Прим». Жена решила гладить на кухне, и он отложил книгу, с неохотой мысленно покидая далекую шотландскую деревушку. Слушал он Ольгу без особого интереса, но нить разговора не упускал.

Ольга с Людой обсудили то, обсудили это, восхитились той телепередачей, поругали этот сериал. Посмеялись над Людиным Тимкой, измазавшим шоколадом мордашку так, словно он не конфету ел, а делал сладкую маску.

Потом Оля перешла на то, как на днях Тимка разревелся среди ночи так, что Витя с Людой успокаивали его почти час. Оказывается, для Люды эта ночь была неудачной. Она проснулась около полуночи, разбуженная какими-то звуками во дворе. Выглянула в окно и увидела женщину в длинном плаще.

В этом месте рассказа жены Илья не удержал чашку с кофе.

Оля вернулась с чистой рубашкой, осмотрела ее и решила, что нужно все-таки прогладить.

– Я быстро. Ты успеешь. Допивай пока кофе.

Илья сел за стол. Возникла острая потребность рассказать жене то, о чем он уже забыл. То, что случилось всего две недели назад. О женщине в длинном плаще. В их собственном дворе.

Илья нахмурился и… удержался, не позволив себе эту слабость. Удержался с трудом. Он взглянул на талию жены. Хотя «живота» еще не было видно, Илья покачал головой. Оля слишком впечатлительная. Кто знает, как это на нее подействует? Особенно после известий от соседки.

– Вот и все, – Оля подала мужу свежую рубашку. – Готово.

Илья надел ее.

– И что Люда?

– А? – кажется, Ольга потеряла нить разговора.

– Я спрашиваю: и что Люда? Что она сделала, когда увидела… человека во дворе?

– А-а, ты про… Она разбудила Витю, но во дворе уже никого не было. Ей померещилось. У них на заднем дворе, ты же помнишь, маленькое деревце – грецкий орех. Посадили для красоты, думают, вырастет, и даже орехи будут. Наверное, в потемках не разглядела и перепугалась.

Илья накинул пиджак.

– И что Витя? Не вышел во двор посмотреть? На всякий случай.

– А что смотреть? Галюники спросонья, вот и все. Люда же не высыпается ночами из-за ребенка. Это наш уже более-менее спит до утра.

Илья прошел в прихожую, накинул дубленку. Время уже поджимало, еще надо машину прогреть, но он жаждал вытянуть из жены все мелочи. Оля, провожая его, вышла в прихожую.

– Оль, а когда это было? – как можно спокойней спросил Илья.

– Что?

– Ну, это… Когда Люде человек во дворе померещился?

Оля заглянула мужу в глаза.

– А что?

Илья опустил голову, сделав вид, что поправляет одежду. У жены хорошая интуиция, еще догадается, что он спрашивает об этом не из праздного любопытства.

– Ничего, просто спросил.

– Кажется, позавчера. Ну, давай, а то опоздаешь.

Илья подставил щеку под губы жены и вышел, меньше всего думая в этот момент о работе.

Илья остановил машину – темно-бордовую «мазду» – напротив дома Виктора и Люды.

В конце февраля дни не такие короткие, как в середине зимы, но уже стемнело, в домах повсюду горел свет. Илья глянул на окна соседей, поколебался, заглушил двигатель. Все равно не успокоится, пока не поговорит с Людой.

В течение дня он постоянно возвращался к разговору с женой, к тому, что там примерещилось их соседке, и это начало раздражать. Благо, что общение с партнерами по работе сегодня было минимальным. Давно минули времена, когда Илья был продавцом-консультантом в крупнейшем зоомагазине Славянска, и ему приходилось говорить часами. Сейчас он сидел в кресле коммерческого директора.

Илья открыл дверцу, выбрался из салона. Когда вошел во двор и приблизился к двери, стало как-то неуютно. Что если Виктора нет дома? И как он объяснит свой внезапный визит без жены? Если память не изменяет, в этот дом он приходил только с Ольгой. Неужели достаточно сказать, что его раздирает любопытство и он хотел бы узнать подробности случившегося две ночи назад от самой Люды? Что она подумает?

Илья замер перед дверью, неуверенный, что сейчас не развернется, возвратившись к машине ни с чем. С другой стороны, если уж ссылаться на любопытство, замешанное на тревоге за соседей, лучше с этим не тянуть. Рука сама собой потянулась к кнопке звонка, вдавила его. Легкий перезвон, похожий на звуки колокольчика, детский лепет, быстрые шаги. Открыла Люда. Ровесница Ильи, потяжелевшая телом после того, как родила второго ребенка. Добродушное лицо осветилось улыбкой.

– Ильюха? Проходи, проходи, – она вытянула шею, высматривая Ольгу. – Не ожидала. Один?

Позади нее топтался ребенок, что-то лопоча на своем личном наречии.

– Да, я… один, – Илья понял, что начинает краснеть. – Я…

– Проходи, Ильюха. Малого застудим.

Илья вошел, Люда протянула руку, как бы предлагая снять и отдать ей дубленку. Илья, чтобы скрыть смущение, быстро сказал:

– Я на минуту. Кое-что спросить. Ехал домой и тормознул возле вас.

– Да пройди ты, раз уж зашел. Чайку со смородиной выпьешь.

– Спасибо, Оля ждет. Витя дома?

– Нет. Должен прийти.

Тимка, указывая на Илью, что-то сообщал матери, из чего было понятно лишь одно: пришел дядя. Люда взяла его на руки, кивнула, соглашаясь:

– Да, дядя Илья к нам пришел.

Илья осознал, что растеряется, если его застанет Виктор.

– Люда, мне Оля сегодня утром сказала, что ты… что у вас кто-то на заднем дворе шлялся пару ночей назад.

Люда нахмурилась, не понимая, о чем говорит сосед, усмехнулась.

– Мне спросонья померещилось. Подумала, у нас во дворе какая-то бабка, только зря Витю разбудила. Ты из-за этого пришел?

Илья смутился сильнее. Разговор пошел как-то не так, теперь Илья выглядел глупо.

– Я просто… Понимаешь, я подумал… Подумал, вдруг у вас действительно кто-то шнырял вокруг дома?

Люда засмеялась, и он поспешно сказал:

– Я за Олю волнуюсь. Мы же от вас близко живем. Вдруг этот… эта старуха и к нашему дому подходила?

Тимка, подражая матери, тоже захихикал.

– Ильюха, – протянула Люда. – Да приснилось мне это. Наверное, встала, еще толком не проснувшись, вот и… Нашел из-за чего волноваться.

Илья, понимая, что зря сюда пришел, решился:

– Скажи, как эта старуха выглядела?

Люда удивилась.

– Зачем тебе это? Мало ли что мне почудилось?

Илье хотелось рассказать о том, что две недели назад он тоже видел какую-то старуху у себя во дворе, но сдержался. Это дойдет до Ольги, обязательно – можно даже не стараться, умоляя Люду ничего никому не рассказывать. Все равно расскажет. И что это даст, если он признается Люде в том, что тоже кого-то видел ночью, но вовсе не уверен, что это ему привиделось? Что? Соседка изменит свое мнение и подробно опишет старуху? И что дальше?

Дальше – ничего. В конце концов, ничего плохого не случилось. Мало ли какая побирушка бродяжничала ночами по поселку?

Люда ожидала ответа на свой вопрос.

– Я просто спрашиваю, – пробормотал Илья. – Из любопытства.

Люда хмыкнула.

– Не помню я. Как можно помнить того, кто тебе на секунду померещился? Я уже и забыла об этом, пока ты не пришел.

Тимка закапризничал, вырываясь из рук матери, и под эту заминку Илья ускользнул. Сконфуженный, раздосадованный на самого себя.

К счастью, как ни странно, Люда так ничего Оле не рассказала. Не меньшая странность – уже на следующий день Илья забыл о старухе в длинном плаще.

И не вспоминал до того апрельского дня, пока у соседей не потерялся ребенок.

3. Пустые дворы. Тихий голос

Стефан потягивал в кресле остывший кофе. Из окна кухни он видел задний двор, за ним – склон, тянувшийся к самому парку, где деревья, на которых еще не набухли почки, обсыпали черные пятна галдящих ворон.

Дом клиентки – женщины в возрасте, позвонившей ему еще вчера и попросившей о помощи, – был старым, но просторным. В этом районе на окраине Славянска было немало подобных домов, подковой подступавших к старому парку. За последние годы парк превратился в свалку мусора и пищевых отходов. Не зря здесь развелось столько ворон, а кошачье племя, почувствовав набиравшую силу весну, устраивало в окрестностях любовные игрища.

Что и стало камнем преткновения для спокойной жизни нескольких местных семей.

Когда хозяйка дома позвонила Стефану и сбивчиво рассказала суть проблемы, он сразу понял: краункиллеры. Добры молодцы, которые тренируют меткость на воронах. Ладно бы палили по птичкам, так еще на кошек переходили, подстрелив домашнего кота соседей. Стефан не считал это проблемой: повыпендриваются и сами уйдут, но женщина была напугана, а направила ее к частному детективу собственная дочь – прошлогодняя клиентка Стефана, заплатившая ему в два раза больше оговоренной суммы после того, как он помог раскусить ей лживого ухажера. Стефан просто не мог отказать. Особенно после слов женщины, что полиция на ее звонок не приехала.

Впрочем, это ничего бы не изменило, сказала она, и Стефан с ней согласился. Прогонят засранцев, и что дальше? Они снова заявятся, на этот раз с большим рвением напакостить. Хозяйка не только за своего кота боялась, больше за внука – так и тянет его с другом, соседским мальчиком, в парк, в заросли, где они в «войнушку» играть привыкли. Ладно кот, его просто не выпускают на улицу, орет, правда, все углы в доме пометил, но ничего – выживет, а вот ребенка взаперти негоже держать.

Сейчас этот самый мальчишка, суетливый, лопоухий, притаился в конце заднего двора – ждет, как и Стефан, непрошеных гостей и наверняка ужасно доволен своей ролью разведчика.

А Стефан, попивая кофе, хмурился. Кроме того, что краункиллеры могли сегодня вообще не появиться, вынудив тем самым Стефана прийти в этот дом завтра, а быть может, и послезавтра, он все еще не принял окончательного решения, как добиться того, чтобы эти ребятки здесь больше не появлялись. Желательно по собственной воле.

Перестрелять их из засады Стефан не мог, даже покалечить или ранить кого-нибудь. Во-первых, это не его кредо, творить такое с людьми, как бы они этого не заслужили. Во-вторых, в дело наверняка вмешается доблестная полиция, и на Стефана рано или поздно выйдут. Это его не устраивает. Как не устраивает, если краункиллеры не просто малолетние засранцы, а кто-то серьезней. В этом случае они не просто устроят охоту на новоявленного Зорро – организуют местным жителям что-нибудь похуже подстреленного кота.

В общем, задачка непростая. Когда Стефан заметил, что, посматривая на парк, ищет решение уже несколько часов, он просто перестал об этом думать и расслабился. Так у него лишь появляются сомнения, что он выполнит просьбу клиента. Лучше отключить мозги до тех пор, пока не придет время действовать. Тогда, в самый последний момент, увидев своих оппонентов, он что-нибудь да придумает. Обязательно, иначе и быть не может – Стефан всегда выполнял заказ клиента, какой бы сложной и чудаковатой не была просьба. Хотя, бесспорно, предстоящее задание – пока самое сложное в его практике. Это вам не слежка за супругом клиентки, решившим, что его сексуальная жизнь нуждается в разнообразии.

Стефан закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла. Всегда есть шанс, что краункиллеры вообще сюда больше не явятся, мало ли что с людьми случается? Ожидание ужаса страшнее самого ужаса, еще Хичкок придумал.

И все-таки не суждено ему было разминуться с этими ребятками.

Стефан понял это, лишь вскинув голову и посмотрев в окно. Зрение и слух зафиксировали несколько деталей, составляющих единое целое: через двор, спотыкаясь, несся лопоухий внук клиентки; черные пятна ворон взмыли к небу, усилив свой гомон; а сквозь карканье донеслись звуки выстрелов из духовых ружей.

Стефан встал, покачав головой, натянул черную вязаную шапочку и вышел из дома.

Послеобеденный сон, который Илья позволял себе в выходные дни, прервал стук в дверь.

Первой мыслью было: какого черта так колотить в дверь, если есть звонок? Илья приподнялся на кровати, посмотрел на часы. Было четыре пополудни, и этого в принципе оказалось достаточно – Илья лег полтора часа назад.

Стук перешел в резкий испуганный голос, в котором Илья не сразу узнал соседку Люду. Что-то стряслось, в противном случае соседка не стала бы врываться к ним через заднюю дверь.

Илья встал, глянул в зеркало, на ходу пригладив волосы, и вышел из спальни.

Оля дремала днем редко, если даже не получалось выспаться ночью. Этим она отличалась от своих мужчин – и мужа, и сына. Обычно, пока Илья наверстывал упущенное за пять рабочих дней, она занималась домашним хозяйством.

Когда в их дом пришла Люда, Оля кормила Данилу сладкой рисовой кашей с изюмом. Сейчас ребенок с набитым ртом, не прожевав, растерянно смотрел на двух встревоженных женщин. Когда Илья вошел в кухню, обе замолчали, и Люда, прикрыв на секунду глаза, приложила ладонь к левой стороне груди.

Илья, нахмурившись, потрепал сына по волосам, но ничего спросить не успел – его опередила жена. Оглянувшись, Оля выдохнула:

– Тимка потерялся.

Илья глупо улыбнулся.

– Оль, что ты…

– Людка думала, что он к нам прибежал. У них во дворе его нет.

Данила задержал взгляд на матери и… захныкал. Тихонько, быстро распаляясь.

– Данила, – Илья погладил мальчика по голове и обратился к жене: – Успокой его, я сейчас.

Он шагнул к Люде, развернул ее к задней веранде, вывел из дома.

– Что происходит, Люда?

Соседка растерянно осмотрелась. Похоже, испуг за ребенка уступил место оцепенению. Как под действием лекарства, она пробормотала:

– Он во дворе гулял… на веревочке машину катал. Я только на пять минут его оставила – мне свекровь позвонила.

Она замолчала, Илья ее подтолкнул:

– Что дальше? Ты вернулась – и что?

– Его уже не было. Я его поискала, думала, он вокруг дома бегает, но его нигде не было. Я его уже и звать стала. Вышла к лесу и подумала, что он к вам пошел. К Даниле.

Как потеплело, сошел снег, подсохла тропинка, детей водили друг к другу в гости за домами – так женщины, меняясь, дарили друг другу час-два спокойствия. Сначала одна посидит с ними, потом другая. Один раз Оля вышла с ними на тропу и, увидев Люду, ожидавшую у входа на свой участок, помахала ей и не повела детей, предоставив им возможность побыть самостоятельными. Данила и Тимка, взявшись за руки, держа каждый по машинке, потопали сами. Конечно, Оля вернулась во двор, лишь убедившись, что дети дошли до соседки.

Тимка захотел к своему другу и ушел без спроса?

– Его здесь не было? – Илья уже понял, что это так.

Люда покачала головой.

– Он, наверное, в лес ушел.

– Подожди, Люда, не волнуйся раньше времени. Я думаю…

– Он постоянно просился в лес, несколько раз истерики закатывал. Я ему тысячу раз говорила, что в лес нельзя, что он заблудится.

Ее затрясло.

– Так, Люда, не надо только…

На крыльцо вышла Оля.

– Илья, что нам делать? Может, участковому позвонить?

– Постой, постой. Нечего в панику впадать. Успокой пока Люду, я сейчас. Думаю, Тимка забрел к кому-нибудь из соседей. Кстати, где Витя?

Вместо Люды ответила Оля – наверное, она это первым делом узнала.

– По каким-то делам в город уехал.

Илья покачал головой.

– Вот незадача. Вы ему это… пока не звоните на сотовый. Надеюсь, Тимка сейчас отыщется.

Краункиллеров было четверо. С двумя духовыми ружьями.

По их лицам Стефан не сказал бы о роде занятий с уверенностью. Они могли быть как мелкими бандитами, которым в последнее время не так уж легко без последствий проявить свою силушку, так и студентами какого-нибудь техникума, не знавшими, куда деть энергию до того, как начнется аврал очередной сессии. Одеты почти одинаково: ветровки, спортивные штаны, кроссовки. Двое в вязаных шапочках, натянутых почти до бровей. Старшему не больше двадцати пяти. Сопляки. Хотя и сопляки могут искусать до смерти.

Стефан приближался к ним медленно, суетиться уже не было смысла. За спиной – серые молчаливые дворы, впереди – покосившаяся ограда парка, а перед входом – мусорные бачки, всякий хлам. Справа метрах в пятидесяти, у въезда в ближайший переулок стоял неприметный синий автомобиль, кажется, «Опель». Стефан молча укорил себя. Подъехали ребятки тихо, но он должен был услышать машину, догадаться, кто на ней прибыл, прежде, чем раздались выстрелы. Впрочем, так даже лучше: добры молодцы уже чуть-чуть выпустили пар; так сказать, слегка перекусив, уходить из гостей не так обидно, нежели всего лишь взглянув на стол.

Стефана заметили. Двое опустили «духовушки», поглядывая на парня в серой шапочке, с неприятным вытянутым лицом и жиденькой козлиной бородкой. Кажется, он у них самый главный.

– Ты здесь что-то забыл, земляк? – подал голос Козлиная Бородка.

Остальные смотрели настороженно, но чувствовалось, что это всего лишь «фаза знакомства». Убедятся, что Стефан не переодетый мент, и осторожность их улетучится.

– Похоже, это вы здесь что-то забыли, – Стефан говорил вполголоса.

Он заметил пару вороньих трупов, возле бачков что-то покрупнее, кажется, кошка. Захотелось выхватить пистолет и уложить всех на землю. И пинать ногами, слушая их вопли. Однако это не решение. Эти гиены, возможно, быстро забудут свой собственный страх и вернутся обратно, надеясь поквитаться. Во всяком случае, с этим всегда успеется.

Козлиная Бородка криво ухмыльнулся.

– Послушай, чувак, шел бы ты куда подальше. Мы тут никого не трогаем, а если тебе птичек жалко, это – твои проблемы, по воронью плакать.

Стефан едва не указал на кошку возле мусорных бачков, это стало бы ошибкой. Взывать к любви к бездомным животным не имело смысла. Для этих, что вороны, что кошки-собаки – никакой разницы.

– Не в птичках дело, – сказал Стефан. – Просто вы, парни, заявились на чужую территорию. Парк давно принадлежит одному человеку, а я тренирую здесь его ребят. Сами понимаете – толпе здесь не место.

Козлиная Бородка напрягся.

– Чего несешь? Какой человек? Ты стрелять хоть умеешь?

Стефан улыбнулся. У него уже зрело что-то в голове, и последние слова краункиллера подтолкнули идею к завершению. Скорее всего, Козлиная Бородка был неплохим стрелком, но Стефан пошел на стрельбу еще в десятилетнем возрасте.

– Хотел бы проверить? – спросил Стефан. – Я не против. Это самое оптимальное решение…

Один из краункиллеров, низенький, неожиданно выхватил пистолет – такой же, как у Стефана, «Макаров». Похоже, даже Козлиная Бородка не ожидал этого от своего дружка.

– Крутой, говоришь? – пробормотал краункиллер.

Недоумение на лице Козлиной Бородки сменилось ухмылкой, он снова посмотрел на Стефана, как бы спрашивая, не окончен ли теперь «базар». Стефан никак не отреагировал на наведенный пистолет. По глазам Низенького он понял, что краункиллер не выстрелит, если только Стефан не бросится к нему. Еще бы: их могли видеть минимум из двух домов, а возможность убить десяток ворон не стоило потенциального обвинения в попытке убийства человека.

– Убери, – Стефан говорил спокойно. – Еще кто увидит, ментов вызовет. Они здесь не нужны. Мочить друг друга ни мне, ни вам не выгодно. Тогда уже никто сюда не придет, и тот, кто останется жив, тоже.

Его уверенность, спокойствие произвели впечатление, но Козлиная Бородка все еще ухмылялся, а его дружок по-прежнему целился в Стефана. Двое других топтались на месте, сжимая «духовушки», но не вмешиваясь.

– Мозги только не пудри, – пробормотал Низенький. – Мы тоже базарить умеем.

– Да убери ты «пушку»! Думаешь, продырявишь меня, и на этом все закончится? У меня такая же игрушка есть.

После этих слов Стефан выхватил пистолет. Низенький отступил на шаг, вытянул руки перед собой, а Козлиная Бородка изменился в лице. Стефан не стал целиться в Низенького, просто показал пистолет.

– Видишь? – и спрятал его обратно.

Козлиная бородка испытал облегчение, Низенький спрятал пистолет под ветровку. Стефан равнодушно следил за его движениями, а про себя решил: первый, самый важный шаг, кажется, сделан.

– Теперь вот что, – сказал он. – Если вы не гопники, на которых здравый смысл не действует, должны понять: мы не баксы делим, а всего лишь какой-то занюханный парк с вороньем. И потому дырявить друг друга просто смешно.

– Что ты предлагаешь? – все еще хорохорясь, спросил Козлиная Бородка.

– Кто у вас лучший стрелок? Ты? Отлично. Давай выясним, кто из нас Соколиный Глаз. Тот и останется, а другой свалит отсюда навсегда. Идет?

Козлиная Бородка с сомнением посмотрел на Стефана, покосился на дружков, и Низенький пробормотал:

– Давай, Лис, хрен с ним. Ты его сделаешь.

Минуту они решали, на чем проверять меткость. Двое краункиллеров направились к мусорным бачкам, нашли четыре стеклянные бутылки из-под дешевого вина. Низенький сходил к «Опелю», принес еще две пустые бутылки из-под пива. Стефан старался не смотреть в сторону бачков, чтобы не видеть подстреленную кошку. Сейчас ему необходимо спокойствие, а не злоба. Лишь так он проявит все свои качества.

– Куда ставить? – Низенький огляделся.

Козлиная Бородка хотел что-то сказать, Стефан его опередил:

– Мы их подбрасывать будем. Так быстрее понять, кто лучший.

Козлиная Бородка покосился на Стефана, переглянулся с Низеньким. И Стефан быстро сказал:

– По неподвижной мишени и дурак попадет. Или сдрейфил, земляк?

Козлиная Бородка фыркнул, взял у дружка «духовушку», пробормотал:

– Сам напросился.

Молчаливый краункиллер нехотя отдал Стефану свою «духовушку». Тот проверил оружие, встал на одну линию с Козлиной Бородкой. Низенький с пустыми бутылками прошел к парковой ограде справа от входа и мусорных бачков, остановился на расстоянии метров двадцати от стрелков.

Стефан вытащил монетку.

– Орел? Решка?

– Орел, конечно.

Стефан подкинул монетку, прихлопнул в ладонях, убрал руку.

– Орел. Ты – первый стреляешь.

Козлиная Бородка поджал губы, занял позицию, чуть расставив ноги.

– Давай! – крикнул он дружку.

Поселок Озерный с высоты птичьего полета или на крупномасштабной карте напоминал полумесяц. Если исходить из сторон света – растущий полумесяц, где-то одна четверть. Его южная оконечность, более тонкая, нежели северная, являлась единственным выездом на автостраду.

С запада к поселку, к вогнутой стороне полумесяца вплотную подходил смешанный лес. В основном – мелколиственная порода: береза, осина. Совсем немного ольхи, орешника и вяза. Были отдельные части из одного ельника – мрачные, темные и сырые.

Лес подходил вплотную к поселку со всех сторон, но с востока, с выгнутой стороны растущего полумесяца, он был реже и светлее, а определенную часть этой стороны у леса отвоевало озеро. Неширокое, отчасти выгнутое наподобие самого поселка, названия оно не имело – просто озеро. Начиналось оно сразу за домами, к нему вели не менее десятка коротких переулков.

Илья и Оля Даменковы, также как Виктор и Людмила Короткевичи, жили в северной части вогнутой стороны полумесяца. Женщины давно нашли плюсы в том, что озеро расположено с восточной стороны поселка: пока дети подрастают, им невдомек, что можно пойти на озеро и купаться без взрослых. Севернее дома Даменковых располагались всего четыре дома, дальше продолжался лес. Как рассчитывал Илья, для маленького мальчика мест – соседских дворов – куда он мог зайти, влекомый любопытством, было более чем достаточно.

Сначала Илья свернул влево – проверить два двора, что находились между его домом и Короткевичей. Возможно, ребенок, направившись к другу Даниле, просто не дошел, по дороге обнаружив что-то более любопытное. Илья надеялся, что идти в другую сторону – к окраине, не понадобится вообще.

Рядом жила пожилая пара, за ними – вплотную к Короткевичам – люди зрелого возраста, двое их сыновей жили и работали в Славянске, нечасто приезжая в Озерный.

Илья остановился напротив дома соседей, осмотрел задний двор. Здесь калитки не было, в отличие от участка Даменковых и от большинства других соседских дворов, упиравшихся в лесную чащу. Однажды эти люди, огораживая двор, решили, что им вовсе не нужен свободный выход в лес. Правда, их ограда из нешироких и редких досок вряд ли остановила бы маленького мальчика – даже Данила, более крупный ребенок, протиснулся бы во двор.

Двор занимала теплица, разросшийся кустарник, и часть территории было не разглядеть. Илья позвал ребенка. Тимка не отозвался. Залаяла овчарка, чья будка находилась с торца дома. Звякнула цепь, показалась оскаленная морда. Несмотря на то, что эта собака видела Илью много раз, ничего не менялось – при первой же попытке войти сюда животное начинало бесноваться.

Илье не хотелось беспокоить соседей – если хозяйка милая общительная женщина, то ее муж предпочитает, чтобы его навещали и заговаривали с ним как можно реже. Выбора не было. Нужно убедиться, что Тимка не пробрался сюда и не сидит сейчас на кухне, наслаждаясь предложенной конфетой.

Вышла хозяйка.

– День добрый, Зинаида Евгеньевна! Извините за беспокойство, к вам случайно Людин Тима не забредал? Вы его не видели?

Женщина подошла ближе, покачала головой.

– Нет. А что случилось?

Не хотелось говорить правду, но Илья успокоил себя тем, что главное сейчас – чтобы мальчик отыскался. Илья быстро объяснил, что Тима, похоже, направился к Даниле, но куда-то забрел и Люда забеспокоилась.

– Наверное, залез в чей-то двор, – Илья пошел дальше. – Еще раз извините за беспокойство.

– Ничего, ничего.

Низенький подкинул пустую бутылку вверх и в сторону. Переворачиваясь в воздухе, «мишень» на мгновение замерла метрах в четырех над землей. И, как только начала падать, Козлиная Бородка выстрелил.

Стекло разлетелось – стрелок попал.

Краункиллеры заулюлюкали, пританцовывая, и Козлиная Бородка, заулыбавшись, с презрением покосился на соперника. Стефан вообще не обратил внимания на реакцию добрых молодцев, он сосредоточился на бутылке в руках Низенького. Тот, улыбаясь, ждал сигнала от следующего стрелка.

– Давай! – сказал Стефан.

Низенький подкинул вторую бутылку – на этот раз гораздо резче и больше в сторону, чем вверх. Стефан выстрелил, как только взял бутылку на прицел – она уже была в метре над землей – и стекло разлетелось на несколько крупных осколков.

Теперь краункиллеры молчали, зло поглядывая на Стефана, лишь его соперник ухмыльнулся. Он зарядил «духовушку», приготовился, подал знак, выстрелил, и… бутылка упала на землю целой.

Низенький очумело уставился на дружка, тот выругался, сплюнул, опять выругался. Казалось, Козлиная Бородка вот-вот бросится на дружка, но кое-как сдержался. Стефан посмотрел на Низенького, взявшего очередную бутылку, и решил, что надо бы предупредить:

– Маленькая просьба, земляк: бросай больше вверх, чем в сторону. Не надо халявить. А то ты, я смотрю, просто уронишь бутылку на землю, а мне скажешь, что я плохо целился.

– Он все нормально делает, – лицо Козлиной Бородки пошло красноватыми пятнами.

Стефан никак не отреагировал на эту реплику, он готовился к следующему выстрелу. Он выждал десять секунд, чтобы сосредоточиться, и подал знак Низенькому. Тот подкинул бутылку, опять неудобно для стреляющего, но Стефан выстрелил еще быстрее, чем в первый раз, и бутылка разлетелась вдребезги.

Секунду-другую никто не произносил ни слова, затем Козлиная Бородка посмотрел на Стефана:

– У нас по три выстрела. Надеюсь, ты не забыл?

Стефан пожал плечами. Он не сомневался: промахнись он вместо Козлиной Бородки, и краункиллеры тут же посчитали бы спор законченным даже после двух выстрелов. Впрочем, теперь все в его руках: точно выстрелить еще раз, и уже неважно, что выйдет у краункиллера.

Козлиная Бородка долго готовился, наконец подал знак, и Низенький подкинул бутылку: плавно, почти осторожно, словно подбрасывал для любимого младшего брата. Он подкинул бутылку строго вверх, даже несмотря на риск, что дружок его зацепит.

Козлиная Бородка выстрелил, бутылке снесло горлышко, но это также считалось точным выстрелом.

– Есть! – воскликнул краункиллер, сосредоточив все внимание на сопернике. – Если промахиваешься, стреляем еще по разу, и так – до первого промаха.

Казалось, он старался подавить Стефана психологически. Остальные тоже уставились на частного детектива. Низенький растерянно глянул на Козлиную Бородку, поднял бутылку, застыл в ожидании.

Стефан не тянул, быстро встав в стойку, он подал знак.

Низенький остался неподвижен. Бутылку он не подбросил, поглядывая на Стефана. Частный детектив снова крикнул:

– Давай!

Низенький пошевелился, вроде размахиваясь, но снова не выпустил бутылку из рук.

– Ты сделал лишний шаг вперед! – воскликнул он.

Это была ложь, но Стефан шагнул назад, выкрикнув:

– Бросай! Или я прострелю ее в твоих руках!

Подействовало: Низенький отшвырнул бутылку, еще резче, чем в первых два раза. Бутылка не пролетела бы и трех метров, прежде чем упасть на землю. Выстрел Стефана расколол ее почти над самой землей. Частный детектив повернулся к Козлиной Бородке:

– Мы договорились о трех выстрелах, сам сказал. Вопросы есть?

Козлиная Бородка хотел что-то сказать, промолчал, только взял из рук Стефана духовое ружье. Он кивнул дружкам, пошел к машине. Никто из них не оглядывался. Стефан не сдержался, крикнул им напоследок:

– Не забудьте: вы сюда больше не приходите. Или вместо меня придут другие, а они вряд ли будут разговаривать.

Козлиная Бородка обернулся, снова промолчал, лишь некрасивое лицо показалось уродливым и старым. Когда краункиллеры сели в машину, Стефан быстро прошел за мусорные бачки, туда, где лежала кошка.

Она еще была живой. Стефан заметил, как дернулись ее лапы, хотя это казалось немыслимым: из пробитого живота уже вывалились внутренности. Стефан присел перед кошкой на корточки, не зная, что делать. Он оглянулся, посмотрел на кошку. Спасти ее не удастся, да в Славянске и не было достойной ветлечебницы, где проводили бы сложные операции.