Текст книги "Беларусь легендарная"

Заговор от лешего

Хаджу па лясах, па кустах, па мхах, па балотах, па лыкадзёрах, па гніліцах, па чарніцах, па малінах – куды ні хаджу, ніколі не блуджу; сонца – па сонцу, месяц – па месяцу; пры частых зорках, пры вячэрніх зорах хаджу не блуджу, а табе, лясны гаспадар, пакорнасць аддам: ад мяне, раба божага, адшатніся, у бярозу абярніся.

Видимые и невидимые

Был один богатый человек. Никому он правды не говорил. Бог и спрашивает его:

– Сколько у тебя детей?

«Говорить или не говорить?» – рассуждает про себя человек. Детей было двадцать четыре. А он привык говорить неправду и говорит:

– Двенадцать.

Половину утаил.

Как сказал, так Бог и сделал: половину своих детей он видел, а половина стали невидимками. С тех пор и пошли невидимки: и баба луговая, и дед лесной, и пастырь полевой, и царь мух.

(«Легенды и предания»)

Полевик

Область каждого полевика – поля и луга то одной, то нескольких смежных деревень, не разделенных друг от друга ни лесом, ни водою, со всеми относящимися к полям и лугам холмами, долами и оврагами. Здесь, часто на обширном пространстве, полевик ютится на горке, в овражке, в канаве, у камня, у полевого дерева, кустарника, межевого столба, непременно под их прикрытием. При половодье или дождевом стоке он уходит на места возвышенные, так как терпеть не может мокроты.

Полевик заботится о плодородии полей, об утучнении лугов, спугивает отсюда «шкодников» и выравнивает стебли и листья растений; но это делается для того, чтобы привлечь сюда возможно большее число людей, между которыми он, несомненно, найдет и жертвы. Впрочем, случается и так, что он гонит зашедших в его область людей ради собственного покоя. Между прочим, полевик сторожит полевые клады, которые не выдает ни при какой сделке, и немилосердно мстит человеку, нашедшему клад: зная это, кладоискатели не обращаются к полевику, а сделавшись обладателями клада, сразу же оставляют его места.

Полевик причиняет и прямой вред: приваливает к земле жито и траву, скручивает растения, отклоняет дождь, засылает вредных насекомых, водит там и здесь заблудившихся детей до изнеможения; мучит пасущихся животных, как и работающих людей, оводами, слепнями, комарами.

Иногда полевик принимает вид чудовищной тени, которая то гонится за человеком, то уходит от него, заманивая жертву. Стоит только поддаться – и человек много перетерпит за доверчивость; может случиться и так: лаская своим теневым обликом, полевик вдруг поражает человека ужаснейшим солнцепеком и убивает на месте.

Полевики гостят один у другого, помогают друг другу томить попавшуюся жертву; перекликаются, особенно ночною порою, при спокойной погоде. Почти бездействуя зимою, полевики сходятся для забав, и любимейшею из них служит уничтожение дорожных вешек, занос снегом канав и рытвин, чтобы туда попадал сбившийся с дороги проезжий и прохожий, которого они долго водят взад и вперед, до замораживания.

(Н. Никифоровский)

Железная баба

В полях и на огородах проживает еще железная баба. Это злая низкорослая старуха, с железными большими грудями, хватает железным крюком тех детей, которые осмеливаются заходить одни в поля и огороды, чтобы полакомиться горохом, маком, овощами, бросает их в свою железную ступку, толчет и ест.

(Е. Романов)

Водяной

 
Сівавусы, згорблены, я залёг між цінай
I гадамі грэюся – сплю на дне ракі.
Твар травой аблутаны, быццам павуцінай,
Засыпаюць грудзі мне жоўтыя пяскі.
 

М. Богданович

Водзяник, или Водзяный, живет в «живой» воде, то есть только что пробившейся из-под почвы. Каждый вир (водоворот, а также источник в реке или озере) имеет своего водяника; они же обитают в криницах бездонных, в глубине рек и озер, вообще в таких местах, которые зимою не замерзают: это – по объяснению народа – лед тает от дыхания водяника. Сохранилось до сих пор воззрение, что водяник требует человеческой жертвы и невольные утопленники считаются жертвами его хищничества: он тянет их к себе на дно. В Белоруссии указывают много мест, на которых, по преданию, были некогда озера и в них обитали слишком жадные водяные. Они очень часто таскали людей «у вир». Тогда окрестные жители обращались к какой-нибудь знахарке, и она, отыскав вир, смело ныряла на дно, затыкала жерло – главный источник озера – «горохвинами» и закладывала сверху камнем. Вода в озере мало-помалу иссякала, и водяной переселялся куда-нибудь в другое место.

(А. Богданович)

Водяник и в шутку и злонамеренно распугивает рыбу у сетей рыболова, разъезжая на своем любимом коне (соме), рвет и выворачивает сети, раскапывает мельничные плотины, портит мельницы. Он зорко сторожит купальщиков, улавливая жертвы между ними, рыболовами и неосторожно упавшими в воду, причем не делает пощады и скоту: усевшись на плывущее или барахтающееся в воде животное, водяник катается на нем и своей тяжестью придавливает его ко дну. Если же он только подшучивает, играет и нежится, то видно будет, как в том или другом месте неожиданно заклубится вода, всплывут на поверхность пузыри, станут расходиться круги, а ночью, при тихой погоде, хлопает ладонями по поверхности воды или ревет по-коровьи, крякает по-утиному, визжит и блеет. В свою очередь, во внезапном разливе скромной речки и ручья, в напоре их воды, в замутнении чистой доселе воды, приходится видеть то шутки водяника, то свадьбу его; при свадьбе не выдерживает самая крепкая плотина, мельница, и всегда должна быть человеческая жертва.

Водяников сравнительно немного – по одному на каждое водовместилище: озеро, пруд, реку, колодец – и только при мельнице их бывает столько, сколько поставов, или водяных колес, на которых водяники держатся (на вершине) при верчении. В течение дня они обыкновенно лежат, распластавшись на дне, и только после солнечного заката начинают свою деятельность; но в неделю перед Ильиным днем водяники проявляют деятельность и днем – их непонятное для людей возбуждение особенно опасно в это время.

(Н. Никифоровский)

О водяных рассказывают, что они любят жить у мельниц, под шлюзами и в заводи рек; что берут к себе, то есть топят людей, которые им понравились… Мужчины становятся такими же водяными, а женщины – русалками. О русалках говорят, что очень часто это бывают проклятые родителями девушки, которые не заслужили при жизни прощения. Обязательно, верит народ, должны утопиться те, которые купаются в праздники, когда вода должна отдыхать, или после захода солнца. Говорят, якобы водяные заводят семьи, жены их – русалки, они имеют детей, такую же нечисть, как и сами. Накануне праздника Крещения крестьяне переворачивают возки и сани, потому что в это время за ними приходят водяные, чтобы на весь следующий день, пока освященную воду не снесет течение, вывезти своих детей, которые могут погибнуть от погружения креста в воду. Перевернутые сани водяной почему-то взять боится.

В ночь на Ивана Купалу выплывают из глубин водяные и направляются к мельницам, дурачатся там, крутят колеса, открывают шлюзы. Перемолотая в эту ночь мука имеет глубокое и таинственное значение для белоруса: хлеб из этой муки, освященный в церкви, в течение года сохраняет силу, и тот, кто съест кусок его, не может утонуть. Согласно общепринятой мысли, мельники дружат с водяным и пользуются их услугами для успешного ведения своего дела и в тех случаях, когда необходима помощь сверхъестественной силы. Подует мельник на воду, пошепчет ему одному известные слова – и дело сделано, желание исполнено. Общение с водяным отнимает у мельника возможность погибнуть от воды: именно мельники никогда не тонут. Многие рыбаки также призывают его, чтобы хорошо ловилось. Словом, он – полноправный хозяин водяного царства.

(Е. Ляцкий)

Один помещик вздумал выстроить на Днепре какую-то особенную мельницу на плотах. Сначала работа шла очень успешно.

Но вот однажды просыпается помещик как-то на заре и видит: по реке, от леса, идет какой-то высокий человек, весь в белом. Подходит довольно близко к нему да как ударит кнутом по плоту! Гул пошел и шум кругом.

С тех пор пошли неудачи, и постройка плотины осталась неоконченной.

(В. Добровольский)

Русалки

 
У ціне, як бледны месяц засвеціцца,
Будзе русалка плаваць, кружыцца…
 

Я. Купала

В воде живут и русалки. Они, впрочем, могут считаться «земноводными», потому что обитают в воде только с осени до Русальной недели (первая после Троицы). Тогда они выходят из воды и поселяются на ветвях деревьев, особенно на березах. Русалки качаются на их гибких ветвях, подзывая прохожих: «Человек! человек! ходи колыхаться!» А если кто сдуру подойдет к ним близко, то они защекочут его до смерти.

Представляются они воображению белоруса красивыми женщинами с распущенными длинными волосами. Пока русалки не выйдут из воды, то есть до Русальной недели, считается опасным купаться, потому что или болезнь какая-нибудь приключится, или русалки затащат в глубь реки и утопят.

Существует поверье, что души детей, умерших до крещения, превращаются в русалок.

(А. Богданович)

Женщина пошла в лес по грибы. Видит, на дереве висит большой кусок березовой коры. Подошла она, заглянула внутрь, а там лежит голое дитя и спит. Женщине жалко стало ребенка, отвязала свой передник, прикрыла им ребенок и отошла, думая, чье это может быть дитя и как оно сюда попало…

Но не успела она отойти от ребенка и каких-то двадцати шагов, как услышала:

– Подожди, дамочка!

Она оглянулась, видит – бежит к ней голая женщина с распущенными волосами. Это была русалка. Женщина испугалась и хотела убежать, но русалка закричала:

– Постой, дамочка, спор тебе в руки! – Потерла руки женщины и исчезла.

Когда женщина немного опомнилась от страха, она вернулась домой. С тех пор она начала так работать, что все удивлялись, откуда у нее берутся силы.

(П. Шейн)

А то были еще русалки. Бог знает, что это за русалки такие? Говорят – женщины. Сама голая, страшная, волосы длинные тянутся до земли… Вот тут, говорят, близ речки, на холме, роща была, так их здесь самое гульбище было. Играли они больше на Троицкой неделе. Вот возьмут на березы взберутся, да за веточки волосами привяжутся и вниз опустятся, да качаются и кричат: уу-гу, уу-гу!

Скульптура русалки в г. Лепель

А то, бывало, пойдем с покойным дедом пчел вынимать. Так он и показывает:

– Вот, – говорит, – сокол, вот здесь, вокруг сосны, трава не растет: это здесь русалки прыгали. Танцуют, – говорит, – кружком, за руки взявшись. И такой хоровод сделают большой вокруг сосны… Слава Богу, сейчас народу народилось много, а тогда мало нас было. А как пойдет человек в лес один, так русалка попадется и чем-то, как обушком по голове, как начнет бить, как начнет бить, так и с ног собьет человека. Страха задает.

А вот в Угольшине, откуда мать моя покойная родом, что было. Ехали раз из конюшни, утром, многие ехали, верхом. А русалка – к ним. Они как бросились убегать все, но одна девка с лошади – понятно, страх-то какой – испугалась и упала. Так она на нее налетела, накрест развернула и защекотала. На следующий день и нашли мертвую.

Русалки на Троицкой неделе гуляют. Поэтому в эту пору никто не ходит в лес – опасаются. Раз одна девушка шла на этой неделе из Церковища в Приборье из гостей от матери. Ну и мать ее провожала. Вошли в лес, а русалка из леса на дорогу выбежала и скачет-скачет. А потом на березу вскочила и давай гутатахтать: гутата-гуляля, гутата-гуляля. Они испугались и назад. Переночевали, a на следующий день уже втроем пошли – отец с матерью и девушка. Так ничегошеньки и не увидели, ни-ни. А волосы у русалки, говорят, до самой земли. И все у нее женское. Страх, не приведи Господь! Это лет сорок тому назад было.

Русалки через межу не могут перейти, оттого и вывелись, потому как теперь вся земля перемерена. А прежде, когда землю еще не мерили, их было много. Бывало, выйти нельзя – защекочут. A в лесу, так ночью только и слышно: гу-гу-гу-гу!..

Давно когда-то, старики говорили, двух русалок приводили и к нам в деревню. Так у них женское все; сиськи большие-большие, аж страшно, и волосы длинные. И ничего не говорят, только плачут и плачут, слезы рекой льются, пока не отпустят. А как отпустят, тогда запоют, заиграют – да в лес. Много их было. Ну а в Русальную неделю что только они не вытворяли; на деревьях качались, играли в лесу: гутата-гуляля, гутата-гуляля! Только, бывало, и слышно.

Работал мой отец на поле у леса и оставил борону в березняке. Дело было на Русальной неделе. Так русалка слезла с березы и с бороной стала играть. Играла, играла да зацепилась. И никак. Тащит борону, a освободиться не может. Приходит отец, а она и сидит. Ну, он ее домой и привез. А она чистая, красивая и хозяйка хорошая. Русалка отцу целый год служила. И что она ела? Как горшки выставит из печи, то пар похватает-похватает ртом, – тем и сыта. Все чисто делала. Раз только покажи ей что, больше уж и не надо. И пряла она, и ткала, и за скотиной глядела, и печь топила – все. Год так отслужила. Снова пришла Русальная неделя, она и говорит:

– Ну, мне пора идти, – сказала, – гости мои уже приехали.

Заиграла, запрыгала – и в лес! Целый год ничего не говорила. Только это и сказала.

У нас вот сосед, в Титовке, русалку поймал около леса: в бороне застряла. Так он освободил ее и привел домой.

– Откуда ты?

– От Ильи-пророка.

– А куда пойдешь?

– К Илье-пророку.

Так год отжила. И ничего не ела; только когда горшки вымоет, то пар хап-хап из горшка. А потом взвыла:

– Дружечки-подружечки, возьмите меня.

И в лес

Так у нее все женское. Волосы длинные. И одета хорошо.

(Е. Романов)

Русалочий остров

Моя мать с Полесья. Полесье – это туда, под Тонеж. У нее сестер и братьев там много было, может, десятеро. Меньшего брата Иваном звали. Он за лесника с молодых лет был. Так вот что с моим дядей в один год приключилось. Пошел он на день Ивана Купала с ружьем в лес, думал, какую-нибудь дичь убить – может кабана, может лося, может медведя. Пошел рано, еще и солнышко не встало. Тихонько идет по лесу, зверя выслеживает. Вышел к Сиверскому болоту, идет мимо него. И на болоте, и в лесу тихо. Идет-идет. Вдруг что-то ему привиделось. Хочет идти дальше, да не может, как будто одеревенел. Что-то не пускает его дальше идти, на болото заворачивает и тянет. Не желает он идти туда, боится, даже дрожь пробирает, a идет. С кочки на кочку ступает, прыгает. И все быстрее, как будто заведенный стал, все дальше идет на болото. Болото большое. Посреди его озеро, а посреди озера – остров с кочками. На острове – куст один около воды рос. Вышел дядя к тому озеру. Раннее утро было, еще туман озеро облегал. Видит он через туман остров. А на острове – русалки, с крыльями, без рубашек, голые, косы русые по пояс. Собрались в круг и танцуют, подскакивая. А одна сидит под кустом около самой воды, в воду смотрится да косы расчесывает. Косы расчесывает и смотрит в сторону дяди. И показалось ему, что она завлекает его, к себе зовет. Страх на дядю напал, выбрался он из болота, а как – не помнит. Испугался сильно. Сейчас русалок там никто не видит. То ли они не показываются людям, то ли перевелись.

(«Тураўскі слоўнік»)

Ночницы

Ночницы больше всего гуляют с наступлением лета: как только лес красиво уберется в листья, на лугах зацветут цветы, на полях заколосится жито да повсюду станет так красиво, так запахнет травой и цветами, что, кажется, только сидел бы где-нибудь среди зеленых, пахучих листьев или между цветущих трав, да и вдыхал бы тот запах, наполняющий и поля, и луга, и леса.

Но никогда не бывает, только все было хорошо: когда вокруг так красиво, такое благоухание, так радостно на сердце, то точно, какая-нибудь невзгода уже совсем рядом. Вот только спрячется солнышко, как дремучий лес заговорит разными голосами. Там хохочут русалки, качаясь на ветках, там ломают сухостой лесовики, а там тихонько вылазит из-за лозовых кустов целая череда ночниц. Они только то и делают, что пугают добрых людей.

Однажды я с Данилой как раз под семуху хотел наловить вьюнов. Взяли мы сачки и потащились на заболоченное озерцо. Там, знаете, не вода, а только грязь одна, а вьюнов – хоть ты лопатой греби.

Наловили мы полчелна. Больше нельзя было, потому что челн стал воду черпать. С трудом притащились мы к берегу, когда уже совсем стемнело. Вышли на горочку и остались ночевать под вербою. Только мы закурили трубки, как в ольхе что-то заверещало, запищало и начало так сильно хохотать, что лес зашумел. Сидим мы, как неживые. Что тут делать?! Хорошо было, если бы мы разложили огонь. Известно, огня боятся всякие существа. Но беда – тут болото кругом, а на той горочке нет ничего сухого, никакого лома. Сидим мы так и только зубами стучим со страху. Да еще и ночь была пасмурная: слегка только виднелся маленький просвет через густые ветки ольхи.

Начали мы присматриваться, и видим, что на самом озере стоит густой туман, а в том тумане что-то маячит, словно толпа девок машет фартуками. Догадались мы, что это ночницы прыгают да справляют свое гулянье. Так мы страдали чуть ли не всю ночь, пока не наступил рассвет. Тогда легли мы, чтобы хотя бы ненадолго уснуть, но не смогли – писк и хохот не прекращались. Нечего делать, мы поднялись и пошли к реке. Только перелезли через кусты лозы, как вдруг заметили голых ночниц, которые выскочили из кустов, подбежали к воде и плюх-плюх в нее. Только мы их и видели.

(А. Сержпутовский)

* * *

В одной версте от деревни Рожковичи (Пружанский уезд) стоят две сосны, промеж которых в одну и ту же пору года появляется женщина с распущенными волосами и в белой длинной одежде. Кто бы ни попался этой женщине, тот становится ее жертвой. Водит она его по болотам, изнуряет до последней степени и умерщвляет изнуренного, так что никто не может найти и следов его гибели. Но лишь только в это время запоет вблизи петух, женщина мгновенно пропадает. Спасшиеся от гибели рассказывают, что во время странствования с этой ужасной женщиной им виделись длинные и широкие реки, громадные леса, обширные поля и луга и большие города.

(П. Шейн)

Лесные девы-лоймы

Несколько десятков лет тому назад по всем верхлесовским полям… и даже на клиньях, что врезываются в пущу, – Холмы, Ковшовка, Ланка и Сучок – все лето резвились русалки. Но они людей так не вводили в заблуждение, как, скажем, лесные девы-лоймы. Правда, являлись они только мужчинам, что в лесных недрах уголь выжигали. Особенно молодым, ладным и крепким. Стоило такому мужчине, уставшему, при вырубке древесины и выжигании ее, прилечь где-нибудь на мягком мху, как сейчас же из лесной чащи приходила необыкновенной красоты дева. Пеленала мужчину вуалью своих шелковистых кос, осыпала горячими поцелуями, баловала упругими, словно лесные яблочки, грудями и, распалив до любви… выскальзывала из объятий и исчезала в лесной чаще. Такие вот были когда-то лесные девы-лоймы.

(М. Гайдук)

* * *

У нас в речке есть лягушка, огромная, как курица, фунтов пять, тело зеленое. Часто бывает, когда бабы полотно сжимают киянками, то она выйдет на укладку и бьет лапками также по укладке, как бабы киянками по полотну. Люди боятся ее бить. Одна старая баба сказала, что это лойма, в лягушку превращенная.

(М. Федоровский)

Нечистая сила. Черти

Нечистая сила заманивает в болото

Что бы ни говорили, а я хорошо слышал, как пищала нечистая сила, когда подманивала меня и зазывала сначала в лес, а потом в болото. Вот как это было. Как сейчас помню, повел я на круговину пасти лошадей. Я уже был парень ладный, может, лет двенадцати, и вот отец говорит:

– Возьми, детка, и попаси лошадей. Чего они в сарае голодные стоят. Заведи на круговину, что ли, пусть походят, пока нет гнуса.

Я, конечно, как всякий мальчишка, очень любил ездить на лошадях. Вот надел я на лошадей уздечки, вскочил на коня – а кобылу веду рядом – да повел на круговину. Мой отец жил на хуторе. До круговины было, может, с полверсты. Я быстро по узкой дорожке проехал через густой лес, спешился около круговины, пустил лошадей на пастбище, а сам надрал бересты и начал делать кузовок для ягод. Только я свернул в рожок бересту, как слышу, что близко в сосняке плачет дитя. Я бросил кузовок да побежал прямо туда. Разжал я молодняк, пролез в самую его гущу, теперь слышу, что дитя плачет совсем близко, но в другой стороне. Долго не думая, бросился туда. Слышу, дитя плачет у меня сзади. Побежал я туда. Оно – далее. Я бежать, а оно все от меня убегает. Я догонять, а оно все дальше. Вот, кажется, дитя плачет так близко, как у самых ног, но ничего не видно и никак нельзя догнать. Бежал я, бежал, аж запыхался, чуть глаза не выдрал в кустарнике, а все же не могу добежать до того ребенка. Отбежал я уже, может, с полверсты да уперся в болото. А болота у нас грязные и глубокие, так что можно попасть в такую топь, что и не выберешься. Тут только я догадался, что это не ребенок, а нечистая сила насмехается надо мной и искушает, чтобы заманить в болото. Испугался я да едва нашел свой хутор – в такую глушь к болоту завел меня нечистый. Бросил я и лошадей да говорю отцу, что не пойду на круговину. Он спрашивает: почему? Я и рассказал, как меня подманивал бес. Отец говорит: может, это шутит сосед, а после только покачал головой и ушел сам за лошадьми, спросив, однако, куда я положил уздечки. Так вот какое со мной происшествие было.

(А. Сержпутовский)