Текст книги "Легенды древнего Крыма"

Гурзуфские скалы-близнецы

В тех местах, где ныне Гурзуф, в давние времена все было покрыто дремучими лесами. Много зверей водилось в тех лесах: и медведи, и олени, и барсы. Люди жили только на вершине Медведь-горы. Там стоял величественный замок. Далеко видны были его высокие башни, еще дальше разносилась слава о его владельцах – князьях Петре и Георгии. Они были близнецы. Их мать княгиня Елена, умирая, завещала им жить в мире и с честью носить отцовские доспехи. Вечно были братья в походах, на охоте. Мало жили в замке они, а когда бывали там – от подножия и до вершины звенела гора музыкой. Моряки, которым случалось в те ночи плыть мимо Медведь-горы, пугались зарева на небе от огней костров и смоляных бочек…

Жили братья дружно, в бою рядом сражались, защищая один другого. Где меч одного промахнется, там меч другого попадет в цель.

Много верных слуг было у молодых князей, но вернее всех служил им старый Нимфолис. Страшный вид имел он: борода зеленая, руки длинные, до колен; глаза суровые, исподлобья глядят. А ударит он палицей – сотни врагов валятся. Свистнет старый – трава к земле пригибается, море рябью подергивается. Любили князья Нимфолиса. Во всем слушались его.

Прошел не один год со дня смерти княгини Елены. Возмужали князья, красивее их по всему Черноморью никого не было. Кудри до плеч, глаза словно угли горящие; глянут ласково, будто осчастливят навек, грозно глянут – задрожишь. Стройные, смелые, с гордым взглядом, со смелой поступью, они были любимцами народа и грозой врагов.

Однажды в темную ночь стучит к братьям старый Нимфолис. Встают братья и спрашивают:

– Что тебе надо, дорогой?

Печально посмотрел на них старик и сказал:

– Я пришел с вами проститься. Ухожу. Не уговаривайте меня, на то не моя воля. А на прощание даю вам по подарку. Вы постигнете тайну живущего, узнаете, как устроен мир и из чего он состоит. Но помните: никогда не пользуйтесь этим даром с корыстной целью, для какого бы то ни было насилия, пусть он служит вам только для радости познания.

Поставил он на стол два перламутровых ларца и исчез. Бросились братья к ларцам, открыли их. Нашли в одном костяной жезл с надписью: «Подними его – и расступится море, опусти его – узнаешь обо всем, что есть в пучине», а в другом ларце – два серебряных крыла, тоже с надписью: «Привяжи их – и понесут тебя, куда захочешь, узнаешь там все, что пожелаешь».

Стали братья жить да поживать, часто вспоминая своего любимого Нимфолиса. Задумает Петр – и рванется в голубую высь, захочет Георгий – по дну моря с жезлом пойдет, поражая морских чудовищ твердой рукой, которая никогда не дрожала. Изумлялись гости дивным рассказам Георгия о далеких странах, содрогались самые храбрые при виде страшных чучел из морских чудовищ.

Но вот услыхали братья, что в далеком славном городе на быстрой реке есть у князя две сестры, девушки-близнецы, как и сами братья. Говорили, что сестры – красавицы отменные, такие стройные, что когда идут, будто корабли по тихому морю плывут, такие смелые, что гордый взгляд своих голубых глаз ни перед кем не опускают.

Братьям бы прийти с миром да лаской, заслужить приветливостью любовь и уважение, показать себя во всей душевной красе, а они по-другому сделали, по-плохому.

Налетели на далекий славный город, жителей побили, сестер-красавиц силой взяли. А силой взятое – не любовью взятое. Насилие и любовь никогда не уживутся.

И хотя появились женщины в замке братьев, не изменилось в их жизни ничего. Орлы встретили орлиц! Не захотели гордые сестры принять братьев, отвергли их любовь, которую не хотели подарить им в неволе. Если бы в поднебесье, паря в неоглядном просторе, нашли бы они друг друга… А в клетке тесной, стальными прутьями перевитой, омертвела душа у сестер и ничего в ней не осталось, кроме презрения и ненависти к братьям.

Дрогнули сердца братьев от боли. И захотели они любой ценой купить любовь сестер. Приходят к ним и говорят:

– Не заставляйте нас горевать, не мучайте нас… Скажите, что хотите вы за свою любовь?

Гордо отвернулись от них сестры, долго молчали, одна, с виду постарше, сказала, не глядя:

– Свободу раньше дайте нам. А потом будем говорить как равные с равными.

Переглянулись братья и покачали головами:

– Нет!

Чего только не делали молодые князья, чтобы заставить улыбнуться красавиц сестер. Они по-прежнему были холодны и молчаливы, словно камни на дне морском.

Затосковали братья. Думали в кровавых битвах забыть о девушках – не помогло: как шип железный, торчит в сердце отвергнутая любовь. Думали в попойках потушить тоску – не потушили. Перед глазами стоят красавицы, как судьи смотрят на братьев.

Говорит брат брату:

– Может быть, скажем им о наших ларцах, о жезле и крыльях? Они узнают, кто мы с тобой, и допустят нас в свои сердца.

Скалы-близнецы. Гурзуф

Согласился брат и добавил:

– Скажи им, мы властны подняться к самому солнцу и их поднять туда, мы можем опуститься в глубины моря и их увлечь за собой.

Так и сделал брат. Одна сестра как будто заинтересовалась.

– До самого солнца? И в самую глубь морскую? Диковинно, если правда это.

Другая тоже с любопытством посмотрела на князя.

Всю ночь не спали братья. Они помнили завет Нимфолиса, который предупреждал их, чтобы не пользовались они волшебными предметами с корыстной целью. И тихо рассуждали, как отнесется к их поступку старый слуга.

– Он нас не осудит, – сказал Георгий. – Ведь он, наверно, знает, как тяжело нам живется и как нужна нам дружба этих женщин. Нет, не ради корысти, а ради счастья и покоя решаем мы показать то, что скрыто от глаз человеческих.

На другой день подвязал Георгий коню крылья, уселись на коня братья с сестрами и поднялись ввысь. Не одно облако они задели, не одна молния проносилась мимо них на землю, а все выше поднимались дерзкие. К вечеру, словно гора алмазов, засветились перед ними солнечные чертоги.

Раздался голос старого Нимфолиса:

– Назад!

Задрожал Георгий, побледнел в первый раз в жизни и повернул коня. Словно вихрь неслись они вниз. Дух занялся у сестер, закрылись голубые глаза, без чувств опустил их на землю Георгий. Но очнулись они и заговорили насмешливо и дерзко:

– Не поднял нас до солнца, бежал, как трусливый заяц. Как слабая женщина, поступил. Недостойны ни ты, ни брат твой нашей любви.

На другой день запряг Петр в колесницу коней и повез сестер и брата к бурному морю. Поднял жезл, расступилась пучина, и понеслись они по дну вглубь, где дивный высился дворец. Недалеко еще отъехали от берега, как явился к Петру незримый для красавиц Нимфолис в зеленом плаще и сказал:

– Петр, с нечистым замыслом опустился ты в глубину. Приказываю тебе вернуться, если не хочешь погибнуть сам и погубить всех.

Ничего не ответил Петр, только хлестнул быстрых коней. Разгневался царь пучины, грянул трезубцем один раз – и убил братьев, грянул второй – и убил сестер.

Но не погибли они. Всплыли их тела, соединились навеки в камне. И люди увидели в море скалы-близнецы Адалары. Повествуют эти скалы о том, как скорбно кончаются попытки взять что-либо силой от души человеческой.

(«Крымские легенды»)

Гора-кузнец

Демерджи – это самая красивая гора в Крыму, говорят местные жители. Сколько часов имеет день, столько раз меняется ее цвет. Будто радуга переливается по ее склонам.

Днем, когда все залито солнечным светом, можно заметить на горе скопление глыб, словно великан отрывал их от вершины и складывал в кучу. На стороне, обращенной к долине, видны каменные колонны, сказочные фигуры – не то люди, не то животные. Стоят эти причудливые изваяния и как бы спрашивают: «Узнайте, кто мы такие, как мы попали сюда».

В далекие-далекие времена хлынули на крымскую землю орды завоевателей-кочевников. Были они коренасты, длинноруки, лица – круглые, глаза – маленькие, а взгляд – свирепый. Как огненная лава, растекались они по степям и горам, гарь, дым, смрад стлались за ними.

Не покорились пришельцам крымские жители, храбро встречали врагов. Немало истребили они незваных гостей, поубавили их спесь. И чем дальше в глубь полуострова двигались завоеватели, тем больше нужды в оружии испытывали они.

И дошли они до горы, которую местные люди звали Фунна – Дымящаяся. Поднимался с вершины ее столб дымящегося огня, всегда светло было вокруг горы.

Славились окрестные жители кузнечным искусством, немало умельцев жило в селении у подножия горы, трудясь в своих маленьких кузницах. Первый горн в этих местах люди зажгли от огня с вершины Фунны.

Собрались вокруг горы военачальники завоевателей, с удивлением смотрели на ее окутанную дымом вершину.

– Лучший горн где найдешь? – сказал старший. – Тут будем ковать себе оружие…

Он подозвал человека, который выделялся своей внешностью. Был он высок, широкогруд, имел длинную черную бороду, в ней вились серебристые нити, глаза большие, красивые, смотришь в них – оторваться трудно, а на душе – страшно. Кто хоть раз видел этого человека, не мог забыть ни его могучего тела, ни его тяжелого взгляда.

Сказал старший военачальник чернобородому несколько слов, тот кивнул и с воинами спустился в селение. В селении они захватили десяток жителей, повели их на вершину горы.

С той поры у завоевателей появилось много оружия. Ковал его на вершине чернобородый человек, кузнец. Устроил он там гигантскую кузницу. Целыми днями гора гремела, валил дым, плясало пламя, разносился стук и звон молотов. Гора дрожала. Сабли, копья, доспехи, щиты, топоры – все это везли и везли для армии завоевателей. И потому что чернобородый обладал какой-то тайной силой, сталь с горы получалась такая, что рубила любую другую. И этим дьявольским оружием всех уничтожали завоеватели.

Обезлюдели окрестные селения. Самые сильные мужчины были уведены в кузницу, где ковали оружие для порабощения своего народа. Гибли они от непосильного труда, от голода и лишений.

Пылавшее пламя сушило землю. Иссякали родники, мелели речки, перестал родиться виноград, чахли плодовые деревья. Возле Фунны не уставала ходить с косой смерть – все новых и новых работников требовал чернобородый кузнец, все больше и больше гибло их на вершине горы.

Собрались старейшины нескольких деревень, чтобы обдумать, как же избавиться от страшного соседства, как потушить адскую кузницу, чтобы перестала она ковать оружие, сеявшее разрушение и смерть. Самых уважаемых послали они к кузнецу – просить его уйти с горы. Долго их не было, и вдруг доставили с Фунны еще горячий кувшин с пеплом и остатками человеческих костей.

Хорошо поняли в селении, что хотел сказать им кузнец.

Тогда одна девушка – Марией звали ее – решила поговорить с господином огня. Тихонько мимо стражи, чуть заметными тропками добралась она до огромной кузницы. Мрачную картину увидела Мария. Под навесом клокотали огнем десятки горнов, гудели меха, искры разлетались яркими снопами. У наковален стояли полуголые люди, били молотами по раскаленному железу.

Гора Демерджи

Появился чернобородый. Мария подошла к нему.

– Слушай меня, чужой человек, – сказала она.

Кузнец оглядел ее хищным загоревшимся взглядом.

– Чего ты хочешь?

– Я прошу тебя – не губи ты людей, уходи отсюда.

Засмеялся чернобородый:

– Нет, не уйду я. Зачем мне уходить? И тебя здесь оставлю. Ты будешь моей…

И он протянул руку к девушке. Оттолкнула она его с безумной силой. Упал он возле горна, опалил волосы, одежду. В неудержимой злобе схватил кузнец только что откованный кинжал – и пала Мария бездыханным трупом к его ногам.

Старая седая гора не выдержала такого злодейства. Дрогнула она от основания до вершины, задышала огнем, зашатались столбы навеса, и рухнул он на горны и наковальни. Раскрылось жерло горы, и провалились в его раскаленную глубину чернобородый вместе с его помощниками-пришельцами.

Когда потухло пламя, улеглась пыль, долетели до подножия горы обломки скал, увидели люди необычайное зрелище: на склоне горы высились каменные изваяния – уродливые подобия кузнеца и его подручных. А на самой вершине появилась скала, очертаниями своими похожая на женскую голову. Она напоминала всем о девушке Марии – последней жертве жестокого кузнеца.

С тех времен успокоилась Фунна, не стало видно огня над ее вершиной и было забыто людьми давнее имя горы – Дымящаяся. Но запомнил народ все пережитое и закрепил за горой новое имя – Демерджи, что значит «кузнец».

(«Крымские легенды»)

Гора Демерджи называется также Екатерин-гора. В крайнем углу горы, самом высоком, обращенном к морю, выделяется скала, напоминающая бюст женщины с высоким гребнем в волосах. Кто-то, с очень большим воображением, нашел в ней сходство с Екатериной II. Это было так давно, как давно называется этим именем и гора.

В 1783 году, то есть в год покорения Крыма русскими войсками, татары массами покидали Крым и уходили в Турцию. Уходя, они прокляли императрицу Екатерину за то, что она завладела Таврией.

Сам факт покорения был ужасен для татар. Будь Екатерина лишь человеком, конечно, Крыма ей не видать, думали они. Всем виделся шайтан (черт), живущий в ней. «Мы уходим, – говорили татары, проклиная ее, – но ты оставайся камнем на горе, чтобы люди не забыли злого существа в образе женщины». Отделилась тогда скала у самой высокой части горы Демерджи, и появилась женская фигура с гребнем в волосах. Стоит и века будет стоять, омываемая облаками, фигура шайтана в образе женщины Екатерины, покорившей Крым.

(А. Кончевский)

Тысячеголовая пещера на Чатыр-Даге

Давным-давно, много веков тому назад, на Южный берег Крыма хлынули толпы хорошо вооруженных кочевников.

Мирные жители Южного берега, никогда не посягавшие на чью-либо свободу, не знавшие, что такое насилие, очутились в рабстве. Тяжело пришлось им. Жестокие поработители отняли у трудолюбивых людей все – честь, свободу, плоды их труда.

Три года безнаказанно господствовали пришельцы в южных селениях. Они всячески издевались над несчастными рабами, отнимали у них жен, предавались разврату и пьянству.

И переполнилась чаша народного терпения. Собрались однажды самые смелые, самые свободолюбивые люди и начали думать, как сбросить ненавистное ярмо.

– Надо, чтобы все селения выступили в одно время, – сказал один.

– Пусть каждое селение изберет от себя распорядителя. И распорядители договорятся, – предложил второй.

– Но ведь нужно достать оружие? – спросил третий.

Пока шел тайный сговор, с моря надвигалась опасность. У берегов появились корсары, известные своими опустошительными набегами.

Испуганные поработители, не желая вступать с корсарами в бой и подвергать свою жизнь опасности, вооружили рабов и приказали: защищайте свою землю.

– Хорошо, защитим! – ответили те.

Заняв все прибрежное пространство, рабы зорко следили за вражескими кораблями, не давая им возможности приблизиться к берегу и высадить грабителей.

Когда опасность миновала, поработители спустились с гор, откуда они наблюдали за сражением, и решили в честь победы устроить небывалое пиршество.

А в это время рабы давали клятву: не выпускать из рук оружие до тех пор, пока на их земле не останется ни одного захватчика.

Не подозревая об опасности, поработители захотели поразвлечься. Они послали к рабам гонца с приглашением явиться на пир. Причем каждый раб должен быть одет в мешок, завязанный на шее.

– Хорошо! – сказали рабы. – Мы придем на пир.

И пришли. Но не в мешках, завязанных на шее, а вооруженные саблями, луками, камнями. И началось кровавое пиршество.

Обезумевшие от страха, распорядители пира бросились спасаться. Но грозные мстители настигали их везде – в селениях, в лесу, в горах.

Тысяче злодеев удалось скрыться в большой пещере на Чатыр-Даге. Но и там они не спаслись. Восставшие завалили камнями вход в пещеру и не выпустили оттуда ни одного живого человека.

Так поработители понесли заслуженное наказание. И следа не осталось от них. Только в пещере на Чатыр-Даге – тысяча черепов. С тех пор эту пещеру и назвали – Тысячеголовая.

(Из собрания В. Кондараки)

В пещере на Чатыр-Даге, называемой «Бин-баш-хоба» («Тысячеголовая»), еще в 1913 году я видел много человеческих костей. Старик татарин Эмир Сала из Алушты рассказал мне следующее предание об этой пещере, которое прочно держится среди стариков на южном берегу бывшей Тавриды.

Незадолго до покорения Крыма Турция решила выгнать из Крыма всех христиан. К Алуште подошло военное судно с отрядом войск. Христиане бросились в горы и леса. Большая группа из них укрылась на Чатыр-Даге, в пещере у источника. В скрытую среди кустарника пещеру вело узкое отверстие, а затем она расширялась и вмещала десятки семейств. Поселившиеся в ней люди поочередно дежурили, следя за тем, чтобы пещера не была открыта турками. Однажды, когда турецкие разведчики показались на Чатыр-Даге, все тотчас скрылись в пещеру, но забыли захватить собачонку, которая поселилась в пещере вместе с хозяевами. Когда турки были невдалеке, собачонка стала лаять на незнакомцев, а затем спряталась в пещеру, чем и обнаружила вход в нее. Не решаясь туда войти, турки насобирали сухой травы, заложили вход в пещеру камнями и зажгли траву. Так как выхода из пещеры не было, все люди, которые скрылись в ней, задохнулись. Народная молва исчисляет погибших в тысячу, отчего пещера и называется «Бин-баш-хоба», то есть «Тысячеголовая».

(А. Кончевский)

Дива, Монах и Кошка

В те далекие времена, когда Южный берег был покрыт дремучим лесом, среди безлюдных скал Симеиза появился отшельник. Долго не знали, кто он. Однако людская молва все-таки принесла рассказы о его жизни. Покачали головой люди. Много страшного было занесено в книгу дней этого человека.

Беспощадный и жестокий воин, он долгие годы огнем и мечом опустошал многие страны, разорял города, жег селения, усеивая свой путь десятками трупов беззащитных стариков, детей и женщин. Особенно много было на его совести девушек: их захватывал он и себе на утеху, и для продажи в неволю.

Ужасные видения долго мучили этого человека. Жертвы его злодеяний проносились перед ним чередой, взывая к возмездию.

Решил искупить этот злодей вину перед своими жертвами. Разыскал в скалах Симеиза пещеру и поселился в ней. Питался одними дикими плодами, лишь иногда позволял себе съесть немного рыбы, которую ловил в море. Надеялся изнурить себя постом так, чтобы не иметь сил даже вспоминать.

Миновали годы. В конце концов люди забыли прошлое отшельника. Новое поколение знало его как человека чистой жизни. В народе прослыл он мудрым. Пастухам, которые встречали иногда отшельника, казалось, что вокруг его головы светилось сияние, а это они считали знаком необычайной праведности.

Редко подходили люди к пещере отшельника. Не любил он людей: напоминали ему они о прошлом.

За долгие годы одиночества многое из своей прошлой жизни старик наконец и сам забыл. Забыл и стал считать, что так, как он живет в пещере, он жил всегда. Никогда никаких преступлений не совершал, никакого раскаяния перед людьми испытывать не должен. Проникся он гордостью великой и все чаще смотрел на людей как на существа низшие, порочные, не ровня ему, праведнику.

– Где же справедливость?! – возмутились черти. – Этот грабитель, насильник и убийца считает себя святым? Да он же наш человек! Мы его живо на чистую воду выведем.

Начали черти искать какую-нибудь старую склонность в старике. Не могли найти: далеко спрятал он свою былую алчность, жестокость, развращенность. Долго обдумывали, как же подступить к его душе. И придумали.

Обернулся дьявол кошкой. В ненастную ночь стал царапаться в дверь пещеры отшельника и жалобно мяукать. Сжалился старик, пустил кошку в тепло.

И прижилась кошка в пещере. Днем спала, по ночам охотилась, а по вечерам у огня мурлыкала свои песни. Рисовали эти песни отшельнику картины тихой жизни у очага, в кругу детей и близких. Разъярился старик. В его ожесточенном сердце никогда раньше не было места для таких человеческих радостей, ненавистны были они ему и теперь. Схватил старец кошку за хвост и вышвырнул из пещеры…

Засмеялся дьявол от удовольствия: заставил-таки отшельника показать свою истинную душу.

Обернулся дьявол красивой девушкой. И когда однажды старик закинул сеть в море, чтобы наловить рыбы, дьявол юркнул в нее. Вытащил отшельник сеть на берег, а в ней не рыба, а девушка, едва прикрытая остатками одежды. Лежит с закрытыми глазами, свежа, обольстительна. Изумился такому диву старик, кинулся к девушке, стал приводить ее в чувство.

Вздохнула красавица, приоткрыла глаза, ласково посмотрела на отшельника. Улыбнулся он девушке, присел возле нее. Хотел расспросить, кто она и как попала в сети. А девушка вскинула руки на его плечи и крепко поцеловала в губы. Проснулось в отшельнике прошлое. Жадно привлек он красавицу к себе.

Засмеялось чертячье племя от удовольствия. Громом прокатился над побережьем этот злорадный смех.

Но не стерпели добрые силы мира надругательства над тем, что свято для рода человеческого: над семейным очагом и чистой любовью. Не могли больше стерпеть обмана, который сеял отшельник. И в наказание превратили всех трех в камень…

И с той поры стоит у моря скала Дива, не спускает глаз с нее скала Монах, а за ними, словно сторожит их, гора Кошка.

(А. Полканов)