Текст книги "Воссоединение"

Игорь Марченко
Воссоединение

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Часть I
Возрождение Терры

– А это тебе лично от меня, мразь! – Я ударил лежащего подполковника ботинком в лицо.

Всесильный инструктор, гонявший меня без устали и жалости, теперь сам умирал от руки своего лучшего ученика и самого большого разочарования.

Не зная наверняка, как долго еще будет работать артефакт аббата, я добежал до корчащихся охранников и подобрал с земли их автоматы и два пояса с боеприпасами. Схватил ментальный цилиндр и, держа его перед собой, словно факел, помчался к трапу космолета.

Я не всегда был беглецом, за которым охотятся все, кому не лень. Я был обычным легионером, несущим свет, прогресс и цивилизацию в самые отдаленные уголки Вселенной. По крайней мере, я так считал, пока в один прекрасный момент не выяснил истину и не решил выйти из игры. Я долго искал себе оправдание и не находил. Истина в моем случае оказалась проста: меня превратили в слепое Оружие, в идеального убийцу, которого готовили только для одного – убивать по приказу. Два года нечеловеческих тренировок и испытаний в школе спецназа в отдаленной части космоса, на богом забытой планете Эпилон в системе Эриана не прошли для меня даром. Когда-то я, может, и был как остальные, но лишь до тех пор, пока не угодил на эту планету, с которой теперь всеми силами пытался сбежать. Буду ли я сражаться дальше или, опустив руки, милостиво позволю себя убить, не имело особого значения для моих преследователей, которые ни перед чем теперь не остановятся, чтобы я замолчал навек. Я бежал отсюда не потому, что боялся испытаний, лишений или трудностей, мне просто все осточертело до такой степени, что и словами не передать. Каким же я был идиотом, что позволил втянуть себя в эту историю два года назад. С другой стороны, какая теперь разница, что могло бы быть, а чего нет? Я уже был тут и очень злился на всех, а в особенности на себя…

Взбежав по трапу на корабль, я первым делом выкинул наружу цилиндр и наглухо задраил шлюз. Перепрыгивая через тела мертвых членов экипажа, я направлялся в кабину управления. Рейдер был небольшим кораблем, это было как его недостатком, так и преимуществом.

Кабину я нашел сразу. Внутри никого не было, в пепельнице еще дымилась сигара, да чашка кофе остывала у кресла. Упав в него, я быстро закрепил на теле паутину стабилизационных ремней. Надел пилотский шлем с толстым кабелем, тянущимся внутрь пульта. Шлем был псионическим модулем, который связывал пилота с кораблем и позволял усилием мысли управлять его узлами. Я немного растерялся, когда в мозгу вспыхнуло четкое изображение корабля и всех его рабочих схем. Времени было в обрез, и я не придумал ничего умнее, как заблокировать дверь кабины и активировать оружие. Я забыл про осторожность и желал сполна насладиться местью.

Я доверил своей Империи все, чем владел, отдал себя самого без остатка и теперь намеревался все вернуть, чего бы мне это ни стоило. Я покараю любого, кто попытается меня остановить. Время терпимости и всепрощения закончилось, образовавшийся на их месте вакуум нужно было чем-нибудь заполнить, и я выбрал месть – единственное, что у меня осталось против людей, попытавшихся похитить мою душу. Уж я позабочусь о том, чтобы меня услышали даже глухие ко всему представители наместника Бога на земле – Императора.

Бог! Смешно… От него ждут всепрощения, а я спрашиваю: «Зачем? Для чего?» Если мы сами целенаправленно катимся в пропасть, значит, нам это нравится. Нет, так, в моем понимании, дела не делаются. Зло будет наказано! Люди очнутся перед лицом всеобщего ужаса, он сплотит их. А я дам им цель и укажу путь.

Главная башня управления, раскалившись от попадания алых лучей с верхней огневой площадки рейдера, со скрежетом сложилась втрое. Четыре нейтронные платформы с орудийными башнями главного калибра – по две с каждого борта – открыли шквальный огонь по космолетам, шахтам с ракетами, бункерам управления противокосмической обороной и стоящим неподалеку истребителям «Сейбр». Плазменные излучатели вскрывали корпуса космолетов, словно консервные банки, едва не задевая боезапас и реакторы, способные вызвать взрыв. Основными моими целями стали кормовые надстройки и носовые рубки управления, без которых корабли становились грудой хлама. Лучи легко прожигали металл, не защищенный силовыми полями, – космодром должен был гарантировать им безопасность от внешнего противника, но никак не от внутреннего, стреляющего почти в упор. Я хорошо знал, что мне не дадут спокойно взлететь, если здесь останется хоть одна действующая пусковая установка или уцелевшее корыто перехватчика. Поэтому старался первым делом уничтожить разрозненные фрагменты оборонительного комплекса «Омега», рассчитанного на отражение массовых ударов из космоса. Облако едкого дыма накрыло территорию базы. После каждого залпа в небо взлетали все новые языки огня, пожирающего покрытие ангаров и складов. Ярость, выпущенная мною на волю, оставила неизгладимый след на космодроме Кассандры. Каждый залп приносил разрушения и пепел. При таком прикрытии ни одна орбитальная станция не поймет что происходит, когда я начну предстартовую подготовку. Во всяком случае, я на это надеялся. Время покажет.

«Получите мое громовое хлопанье дверьми», – подумал я, ведя одновременный огонь уже из двенадцати башенных скорострелок.

Я не видел ни горящих заживо людей, ни плавящейся техники, лишь планки электронных прицелов – сознание расслоилось на двенадцать частей, каждая из которых превратилась в ствол пушки.

Сейчас моими руками управляла судьба, а посредством «музыки войны» разговаривала сама Вселенная, не знающая жалости к слабакам, сгибающим спину под действием обстоятельств. Я не собирался становиться затухающей звездой, поэтому и выжигал это змеиное гнездо, создающих таких чудовищ, как я.

Когда корабль поднялся над пепелищем Кассандры, на взлетном поле не осталось ни одной живой души, способной помешать старту. Зенитные пушки и уцелевшие системы обороны вышли из строя, стоило уничтожить последний из рабочих компонентов комплекса ПРО «Омега».

– Внимание! Стартовый маневр выполнен по слишком крутой дуге и привел к перегреву обшивки. Рекомендую изменить курс на стандартный. Снять излишки мощности с ускорителей, температура реактора уменьшится на сорок тысяч градусов, – мысленно советовал мне псевдоразум корабля. – Внимание! Обшивка выгорела на десять процентов. Необходимо сбросить скорость и скорректировать курс! Жду приказа.

Я на это не пошел, решил пожертвовать еще десятью процентами, лишь бы оказаться вне досягаемости ракет средней дальности. Я поднимал корабль все выше и выше. Небо стало темно-фиолетовым, и на нем появились звезды. Корабль, управляемый моей неумелой рукой, старался выйти на высокую орбиту.

– Внимание! Обнаружено сканирование глубинными сканерами «ЭмАйСи». Пункт – ракетная шахта номер двенадцать, Северный полюс, – сообщил искусственный интеллект. – Рекомендую принять меры по перехвату ракет и уничтожению шахты. Тридцать секунд до контакта.

– Контрмеры разрешаю, – процедил я, страдая от перегрузки. – Силовыми полями усилить корму и двигательные установки. Увеличить скорость до максимума и начать совершать стандартный боевой маневр уклонения.

Управление и команды я знал лишь в теории еще по занятиям в техническом отделе. Там корифеи космического пилотирования пытались вбить нам в голову его основы. Мы проходили и небольшую практику на тренажерах, но преуспели только в теории. Если бы рейдер не был оснащен одним из лучших на флоте искусственным интеллектом, я бы, наверное, не смог управлять в одиночку небольшим – триста метров в длину, сто в высоту, если считать боевые башни с выдвижными турелями, – но все-таки космическим кораблем дальнего прыжка. Его сложность стала очевидна, стоило погрузиться в схемы управления и рассмотреть узлы двигателей.

Ближайшие врата находились возле Эпилона, на околопланетной орбите, но их охраняли орбитальные крепости. Туда лучше было не соваться.

Я решил для начала убраться из этой звездной системы и дал команду псевдоразуму. Затем спросил:

– Железяка, что у тебя за двигатели?

– Электромагнитные кольцевые массприводы третьего поколения, – доложил корабельный мозг.

– Ближайшая звездная система?

– Веду активный поиск… Поиск завершен. Система Аврила.

– И сколько до нее?

Услышав ответ псевдоразума, я понял, что влип. До системы Аврила, где жили язиги, было далеко…

Но эти кольцевые двигатели меня заинтересовали. Возможно, именно в них заключалось мое спасение.

Разобравшись с управлением корабельными камерами и датчиками, я принялся с ними работать. Необходимо было убедиться, что на корабле не осталось никого из экипажа, дабы не опасаться получить удар в спину.

Хотя нигде не обнаружилось никакого движения, я решил не рисковать.

– Открой двери во всех помещениях, кроме кабины управления, – приказал я компьютеру. – И распахни шлюз.

– Чрезвычайно опасная операция! – заволновался компьютер. – Грозит полной разгерметизацией отсеков.

– Выполняй!

Я хотел избавиться от тех, кто, возможно, был на борту.

После того как остатки воздуха улетучились в космос, я перекрыл шлюз и включил регенератор. Если на рейдере и оставался кто-то из экипажа, то теперь все они были мертвы.

Я не ощущал ни жалости, ни тем более угрызений совести. Отныне мне была близка иная философия – убей любого, кто встанет на пути, прежде чем он это сделает с тобой.

Дойдя до камбуза, я сбил корку льда с пирамиды консервов и набросился на промороженное мясо, запивая горячим кофе из автомата.

Итак, лететь до Аврила предстояло больше года. Конечно, была возможность почти мгновенно достичь цели благодаря гиперприводу рейдера, но, к сожалению, корабельный псевдоразум не был в этом деле специалистом, а я тем более.

– Ты знаешь, железяка, мне страх как не охота тащиться так долго до Аврила. Объясни мне, почему для прыжка тебе нужны энергетики?

– Судя по вашим действиям, пилот, квалификация у вас низкая, – отозвался компьютер. – Поэтому вы просто не поймете мои объяснения. Поверьте на слово, вам с этим не справиться. Даже с моей помощью.

– Ясно, – сказал я. – Что ж, проглочу это с болью в сердце, так уж и быть. Но это не значит, что ты, мать твою, должен молчать про следящее устройство, которое выдает наше месторасположение. Я говорю об аварийном бипере, вшитом в твои потроха. Что скажешь в свое оправдание?

– Я не собирался скрывать эту информацию, пилот. Оно находится в средней секции обшивки, сразу над грузовым модулем, под антенной резервной связи.

– Совсем другой разговор, – повеселел я. – Как я могу его изъять или уничтожить? Нам ни к чему пристальное внимание спецслужб.

– Это будет сделать сложно без потерь и специального оборудования.

– Объясни.

– Для того чтобы дезактивировать устройство слежения изнутри, нужно пожертвовать секцией внешней брони и резервной связью.

– Значит, мы получим вскрытый и выпотрошенный грузовой отсек и большую дырку в корпусе? Вот это новость! Чем нам это грозит в случае атаки?

– Во-первых, нестабильностью корпуса. В случае попадания туда ракеты, корабль разломится пополам. Во-вторых, будут осложнения во время посадки. Проем в обшивке может стать смертельно опасным для целостности корабля. В-третьих…

– Ты пытаешься меня напугать?

– Не забывайте, пилот, что я машина, а не человек. Пугать я не умею.

– Ты прав, железяка. Но у меня есть миссия. Приказываю отстрелить в космос к чертовой матери эту секцию. Или попытайся отключить устройство.

– Я не могу выполнить ваши приказы, пилот.

– Называй меня капитаном. Не можешь или не хочешь?

– Я не могу выполнить ваши приказы, капитан. Секция не удаляется дистанционно. Ее демонтаж производится вручную в специализированном доке. Что касается отключения устройства, здесь без вариантов. Оно автономно, я могу снимать данные о его состоянии, но не могу влиять на его функционирование. Это за пределами моих умений.

– Ну хорошо, покажи мне на плане эту секцию. Попробую осмотреть ее на месте. Не может такого быть, чтобы мы не смогли самостоятельно изолировать одного несчастного слухача.

Грузовой отсек был наполовину пуст, если не брать в расчет несколько гусеничных бульдозеров и три зачехленных компрессора для сжижения кислорода. Потолок был монолитен и не имел швов. В нем не было никаких люков или съемных секций, через которые можно было дотянуться до следящего устройства. Металл в этом месте был усилен бронированными переборками, как ни в одном другом месте. Плюс альфа-шпангоуты и кристаллитовые стержни для увеличения надежности в случае ракетного попадания. Я думаю, на верфи это сделали намеренно, дабы нельзя было добраться до следящего устройства без серьезных последствий. Снять его можно было только в доке или, на худой конец, прибегнуть к направленному взрыву изнутри, после чего пожинать горькие последствия содеянного. Нет, господа конструкторы, на это я пойти не мог.

С ненавистью прожигая взглядом чертову переборку, мешающую добраться до маленького поганца, я ударил кулаком по потолку, ощущая растущую головную боль.

– Мыслей свежих нет, но еще не вечер. Еще раз покажи схему грузовой секции и просчитай варианты направленного взрыва, – сказал я, вернувшись в кабину управления.

– Следящее устройство не активно, капитан, – огорошил меня компьютер. – Уже в течение пяти минут. Если принять отрицательные результаты диагностики за основу, оно вышло из строя и больше не передает узконаправленный сигнал.

– Как это – «вышло»?! Ты мне сказки не рассказываешь? – засомневался я. – Только что пел, что его невозможно отключить…

– Мало информации. Трассировщик функционировал удовлетворительно, потом без видимых причин провалил диагностику, а затем отключился. Ни рассказывать сказки, ни петь я не умею…

– Не хами. Еще раз перепроверь показания и дай распечатку посекундной работы.

– Выполнено.

Из щели пульта поползла длинная лента из прозрачного пластика. Я взялся за ее анализ, позабыв про все остальное. Именно это было сейчас главным.

– Так… Семнадцать тридцать две… Первые сбои передачи данных… Замедленный битрейт… Семнадцать тридцать три. Вторичные признаки поломки анализатора, перегрев антенных и обрабатывающих модулей из-за повышенного облучения альфа-лучами. Семнадцать тридцать четыре… Потеря связи и отключение устройства. Тестер пометил его в регистре как неактивный. Очень интересно…

Случайность?

Я задумчиво свернул ленту в рулончик. Очень странная случайность. И очень удачная.

В конце концов, главное – я все больше удалялся от ненавистного мне Эпилона. Я надеялся, что никогда больше не увижу эту планету, ставшую моим величайшим разочарованием. С другой стороны, я должен быть благодарен, что именно на ней обрел новый смысл жизни…

После непродолжительного гулянья по коридорам я набрел на капитанскую каюту. Обивка под дерево, дорогая эргономичная мебель, мини-бар. Все это теперь стало моим. Растянувшись на капитанской койке, я почувствовал себя почти счастливым. Да, я теперь был беглецом, я не мог вернуться в легион, не мог вернуться домой… За мою голову, безусловно, будет обещана награда, невзирая на мои прошлые заслуги. Зато теперь я капитан, и у меня есть собственный корабль.

– Мы еще повоюем, железяка… – пробормотал я, закрывая глаза. – Не стоит сетовать на судьбу, когда она к тебе благоволит…

За годы войн и крови я успел порядком подзабыть, что значит спокойный отдых вместо ругани в эфире во время артобстрелов, когда на тебя ползет неистребимый танк чужих размером с амбар, готовый испепелить пушками антибиотического излучения. А поймать спиной ядовитую стрелу сиама в зловонных джунглях Эпилона?

Кольцевые двигатели толкали рейдер навстречу огням больших городов и шумным толпам, всему тому, что я успел подзабыть. Мой корабль невозможно спутать с гражданским, придется научиться заметать следы и уметь прятаться. Отныне я начинал иной танец со смертью, но суть-то, как ни крути, осталась прежняя – выжить.

Я брался за любое дело. Натянув на себя капитанскую форму, пытался сам себя развлекать этим маскарадом, отдавая приказы Железяке (так я окрестил корабельный интеллект) в уставной форме и требуя точных отчетов. Мне эти игры быстро надоели, и я сменил костюм на спецовку ремонтника. Форма капитана мне была мала, а Железяка был невозмутим и не оценил эти представления, которые он считал чудачествами нового хозяина. Жизнь на космическом корабле была на удивление монотонной и унылой. Просыпаясь, я умывался и первым делом заходил в рубку, дабы глянуть на далекий пока Аврил и убедиться, что все идет без происшествий. Потом завтракал и бродил по кораблю, выискивая работу. В каютах я давным-давно навел порядок и создал в программной директории опись имущества, вплоть до последнего карандаша. С энергией для двигателей было сложнее, но не критично, благодаря резерву, который запасла на борту команда. Возможно, они собирались исследовать пространство за внешней границей. Но этим планам не суждено было сбыться.

Гиперприемник был для меня самым желанным на свете прибором. Я постоянно думал о том, как связаться со своей семьей. Однако я не был простаком и хорошо понимал, что жена с дочерью находятся под плотным колпаком Синдиката, а значит, Империи. У меня руки чесались послать хоть одну весточку на родную планету, но я сдерживал эти порывы.

А еще была организация «Возрождение Терры». Аббат Рур дал координаты, по которым я должен был послать кодовое сообщение на определенной волне. Это был ключ для контакта с ними. Но не теперь. Сначала надо было замести следы. По правде говоря, я не особо рассчитывал на этих экстремистов, с которыми в свое время боролся насмерть. Хотя теперь все изменилось, и я был бы рад любым друзьям…

Временами я доставал из мешочка драгоценные камни и любовался кровью Сенсинора. Они меня успокаивали лучше, чем кибердоктор, который делал уколы при каждом удобном случае. Результаты обследования были очень любопытны. Например, он обнаружил мой мозговой ментальный зонатор, который выглядел как небольшое уплотнение в одной из лобных долей. Маленькое уплотнение пустило корни всюду, где только смогло, и напоминало мохнатый шарик с волосинками, которые непонятным для кибердоктора способом взаимодействовали с нейронами головного мозга. Все позвонки имели микроскопические спайки от многочисленных переломов, которые давно зажили. Организм избавлялся от остатков химических соединений, которые попадали в меня с воздухом и пищей других миров. В целом годовой отпуск пошел моему здоровью только на пользу.

Наконец рейдер, расходуя последнюю энергию, добрался-таки до системы Аврила и взял курс на планету язигов – Тармвэдру. В системе были еще две дюжины планет, которые по галактическим справочникам числились необитаемыми. Там располагалось несколько десятков Имперских автономных механизированных заводов по добыче полезных ископаемых.

Обитавших в труднопроходимых лесах язигов открыли еще терранские колонисты и подняли до своего уровня развития. Те, быстренько сообразив, как можно получить от людей побольше, ничего толком не делая, принялись продавать колонистам корень жизни – растение, способствующее продлению человеческой жизни. Причем продавать по баснословной цене в полновесных монетах Содружества. Эти мохнатые хитрецы выменивали корни у добытчиков – своих менее развитых родственников – на радиоприборы, ручные компьютеры, электронные игрушки и прочий хлам. Они хорошо грели лапы на своих младших родственниках и самодовольно жмурили раскосые зеленые глазищи, радуясь своей смекалке. С ними нужно было держать ухо востро, пока они тебя не обжулили и не раздели до нитки, прикинувшись несмышленышами. Когда Империя построила на Тармвэдре первый Галактический форпост, язиги вовсю начали торговать с ближайшими звездными системами и этим кормились. После того, как их кормильцы, люди, вынуждены были уйти отсюда по политическим соображениям, у них чуть не случился массовый психоз. Имперский экспедиционный корпус язиги поначалу приняли со всем радушием, однако оно со временем переросло в стойкую неприязнь. Имперцев они не любили и не жаловали, презирая за высокомерие и неуемную жажду новых завоеваний. Люди, в свою очередь, презирали язигов за сибаритство, снобизм, любовь к наживе и сомнительные махинации с деньгами.

Я не хотел рисковать и открыто садиться на планету. Это была ближайшая звездная система к Эпилону, и местные силы могли быть предупреждены о моем прибытии и иметь описание корабля. Рейдеров не так уж и много в космосе, и все они приметны, как бельмо на глазу. Сколько бы Имперских холуев ни ждали моего прилета, они будут работать на трех крупнейших космодромах Тармвэдры. Других посадочных площадок, способных выдержать вес рейдера, не было. Садиться в лесу я тоже не мог. Планета не имела ни морей, ни достаточно крупных озер, и приводниться было негде. Полюса планеты, как и арктические широты, были заселены Империей и обжиты людьми-колонистами. Оставалась рискованная затея – спрятать корабль на одном из спутников Тармвэдры. Их у нее было предостаточно, от крупных до мелких. На малом шаттле приземлиться на каком-нибудь провинциальном космодроме язигов. Затем продать один из моих драгоценных камешков и достать энергию для силовой установки рейдера. С виду план был выполним. Пока шпионы выяснят, что такой шаттл не проходил сквозь местные врата, и потратят время на идентификацию, меня уже на Тармвэдре быть не должно. К счастью, рейдер создавался для разведывательных полетов во враждебном космосе и был оснащен всеми мыслимыми и немыслимыми системами маскировки. Я не опасался быть обнаруженным даже самыми мощными планетарными радарами.

К сожалению, боезапаса оставалось не так уж и много, поскольку я его при похищении рейдера растратил, не поскупившись. Корабль не был предназначен для длительных боевых действий в космосе и располагал минимумом оружия.

– Ну хоть на один залп нам хватит? – с надеждой спросил я у Железяки.

– Силовые щиты съедят остатки энергии в ближайшие дни. Вы же не хотите, чтобы метеориты повредили корпус, пока вы будете искать энергию на планете? Энергорезервы мы растратили на все сто процентов. Пополнять их больше неоткуда. Если возникнет острая нужда, и нам будут угрожать, то можно использовать бронебойные снаряды с циркониевым сердечником. Они отлично подойдут для ближнего боя или во время экстренного отступления. Но они совершенно не годятся для дуэли с тяжелыми космолетами среднего класса, оснащенными щитами «Бета».

– Ну, хорошо. Воспримем это просто как лишнее неудобство. Жаль, конечно, тебя оставлять такого беспомощного, но тут уж ничего не поделаешь.

– Я верю, что вы еще вернетесь на борт, капитан.

– Хотелось бы и мне в это верить, железный дурень. Держи очаг горячим и не вздумай глушить реактор. Я постараюсь максимально быстро провернуть дела внизу. А пока что, дорогуша, свари мне кофе.

Я посадил корабль на один из малых спутников Тармвэдры. Он все время был повернут одной стороной к планете, чем и привлек к себе мое внимание. Выбрав его скрытую от Тармвэдры сторону, я надежно скрыл рейдер от оптического наблюдения. Первая фаза операции – орбитальная парковка – прошла успешно.

Отдав распоряжения Железяке и на всякий случай взяв с собой маленький передатчик для связи с ним, я зашел в каюту для последних приготовлений. Покопавшись в вещах, надел немного потертый, но еще крепкий комбинезон суперкарго – второго помощника капитана – из стеганого черного материала с красивыми серебристыми нашивками, заправил штанины в сапоги из такого же стеганого бархатистого материала. На голову водрузил фуражку офицера с золотой крылатой звездой на кокарде. Критично осмотрел себя в зеркале.

На меня смотрели подозрительные каре-зеленые глаза, которые могли принадлежать только бывшему военнопленному или заключенному, бежавшему из самой охраняемой тюрьмы в Галактике. Что, в общем, было справедливо в обоих случаях. Дополнял образ лихорадочный румянец на бледных щеках. Короткие каштановые волосы ежиком, которые я сам, как мог, укорачивал бритвой, были скрыты под фуражкой. Длинные рукава комбинезона я закатал выше локтей. Подпоясавшись широким ремнем с кобурой, я закончил образ наемного торговца. Так себе, конечно, маскарад. Лишь на первое время сойдет, но потом уже будет все равно. Обычно торговцами становились ветераны, по той или иной причине демобилизованные и оставшиеся с одной пенсией на руках. Их с удовольствием нанимали на корабли торговых компаний, если, конечно, не мешала инвалидность. Из оружия я решил взять небольшой, но мощный фазер. Подумав немного, захватил свой электромагнитный автомат и три полных магазина к нему, на полторы тысячи выстрелов. Под конец сунул в ранец две плазменные гранаты. Несколько драгоценных камней спрятал в пояс и внутренний карман. Бросив короткий взгляд на каюту, в которой промаялся так много времени, я направился на взлетную палубу.

Шаттл выглядел как большая темно-зеленая чечевица. Пройдя через шлюз, я занял место пилота. Закутался в амортизационную паутину и включил простой с виду пульт. Роль киберкома выполняла бессловесная машина-анализатор, которая следила за управлением и иногда корректировала траекторию полета. На этом ее миссия и заканчивалась.

Под моим неуверенным управлением шаттл кое-как выскользнул из створок взлетной палубы рейдера – на ходу зацепив одну из них – и пошел к Тармвэдре.

Полет к окутанной облаками планете был не очень долгим. Шаттл вошел в атмосферу, и за бортом засвистел раскалившийся воздух. Киберком вывел локацию поверхности, на которой фиксировались три кочующие по небу платформы космодромов, неопознанные объекты, а также практически все города язигов этого полушария. У меня не было времени провести тщательную орбитальную разведку, я опасался, что привлеку внимание своим неумеренным любопытством. Выбрав на карте город под названием Залесье, имеющий собственный небольшой космодром, я подправил курс и вскоре был над ним. Обзор был великолепный, и ему ничуть не мешали наползавшие с северо-запада грозовые тучи.

Вообще атмосфера Тармвэдры была насыщена влагой. Дожди проливались на многометровой высоты деревья, которые давно перепутались ветвями и образовали однородную массу. На землю обрушивались потоки воды, питая корни исполинов и топкие болота, кишащие чудовищными тварями, никогда не видевшими света в своем странном мире вечной ночи. Города язигов были элегантны, хоть и простоваты с виду. Меж антигравитационных платформ тянулись шоссейные дороги, стояли дома и заводы. Язиги не любили покидать места своего проживания, предпочитая все дела вершить по глобальной трансгалактической киберсети. От этого крыша даже самого бедного домика самого неблагополучного и невезучего из язигов, была утыкана приемо-передающими антеннами беспроводной сети.

Из видеофона раздался ленивый зевок оператора.

– Неизвестное судно! Вы вошли в зону административной ответственности Залесья.

Положив мохнатые лапы на пульт, оператор с аппетитом уплетал бутерброд с рыбой. Поглядывая на дисплей радара, язиг ничуть не смущался, что его видят жующим на работе.

– Прошу разрешения на посадку… – начал я.

– Человек?! – встрепенулся язиг. – Какой сюрприз! Добро пожаловать на Тармвэдру. Мы всегда рады вас видеть на нашей гостеприимной планете, даже в обеденный перерыв.

– Взаимно, – как можно приветливее ответил я.

– Назовите себя или можете не называть, как угодно. – Оператор заразительно зевнул, обнажив тонкие, как иглы, клыки. – Посадка на любую свободную площадку стоит шестьдесят крон. Если у вас есть груз, могу недорого подыскать покупателя по нашей обширной базе данных. Если нужно что-то приобрести или вывезти в соседнюю звездную систему, поможем организовать перевозку…

– Мне нужна посадка на сутки, – прервал я словоохотливого оператора, говорившего на корявом Имперском языке с мурлыкающими интонациями.

– Так бы сразу и сказали, – разочарованно протянул тот, недовольно дернув кисточками на рыжих ушах. – Можете садиться на четвертую платформу. Деньги за парковку внесите не позже, чем через час после посадки. Оплата производится в административном центре. Мягкой посадки, карго. – И потеряв ко мне интерес, отключил видеосвязь.

Я почти поставил шаттл на дыбы, заходя на посадку, но машина не опрокинулась, а лишь еще больше сбросила скорость и повисла в трех метрах от посадочной площадки, на которой светилась цифра «четыре». Щелкая тумблерами, управляющими ракетными соплами, я посадил шаттл на площадку, заглушая двигатели. Глубоко вздохнув, протиснулся к выходу.

От дюз несло жаром, и я отошел подальше от них, осматривая корпус своей маленькой шлюпки. По нему протянулась длинная уродливая царапина – следствие моего неумелого управления. Мелочь, а неприятно. Поправив фуражку, я широко зашагал через закопченные площадки к административному корпусу, рядом с которым возвышалась башня управления полетами. Навстречу шли гуманоидные чужие местного квадранта космоса, с которыми активно торговали язиги. Были тут аркидианцы, эпейцы и даже вымирающие амфибии с Фтороса II, в своих неизменных скафандрах, наполненных морской водой. Они с любопытством косились на меня, провожая тремя парами рыбьих глаз без зрачков.

Я слегка напрягся, когда увидел в полупустом административном здании скучающую фигуру Имперского легионера. Тот подпирал плечом мраморную колонну, лениво поигрывая электрической дубинкой, какие использовались для разгона демонстрантов.

Проходя мимо него, я выдавил из себя приветливую улыбку и перевел дыхание, когда он вполне обыденно кивнул мне в ответ и отвернулся.

– Шестьдесят крон за посадку и шестьсот за суточную стоянку, мистер…? – радостно оскалила беленькие клыки молоденькая язига, хлеща пушистым хвостом по ножкам кресла, на котором игриво раскачивалась.

– Послушайте, мисс…

Я слегка отшатнулся от стойки, когда учуял ее чересчур резкие духи. Потом склонился над ней и сказал как можно более доверительно:

– Дела не позволяют насладиться вашим гостеприимством. Вашей валюты у меня нет, но зато есть груз, с которого я и расплачусь за стоянку. Где его можно реализовать?

– Смотря о каком грузе идет речь, – пожала мохнатыми плечиками девушка-оператор, обладательница пепельно-белой раскраски на загривке. – Если железная руда или иные полезные ископаемые, тогда вы можете обратиться в сектор грузовых перевозок и изыскательства. Если продукты питания, высокоточное оружие или вычислительные комплексы…