Текст книги "Черная дюжина. Общество смелых"

«Я сидел в этой коммунальной квартире, в ванной, печатал антисоветские книги, а сверху клал фотографии соседских детишек в детском саду. Халтурка вроде… Безобидно все… И, видимо, стукачи так и писали, что занимается, мол, фотографией, детей снимает, халтурит… Потому что иногда спрашивали, не занимаюсь ли я каким-либо промыслом незаконным…» – вспоминал первый антисоветский опыт Васильев.

Тогда у него появились запрещенные «Протоколы сионских мудрецов» и «Тайные силы масонства» Селянинова. Кроме того, Васильев познакомился с великолепным специалистом по вопросам сионизма Шмаковым, с Бутуми, со многими идеологами сионизма и стал понимать, что против этого нужно бороться.

Судьба свела Васильева с известным художником Ильей Глазуновым, у которого Дмитрий Дмитриевич работал помощником и секретарем. Пути их разошлись после того, как прославленный Глазунов, живой классик, отказался защитить Васильева во время разноса, устроенного в кабинете тогдашнего руководителя Центрального телевидения С. Лапина по поводу фильма об И. Глазунове, к работе над которым Васильев имел отношение и некоторые уникальные кадры которого вызвали раздражение властей.

По словам Васильева, Глазунов в процессе словесной экзекуции (Дмитрия Дмитриевича обвиняли в том, что он является «главарем молодежных террористических групп и махровым националистом») выглядел эдаким «непотопляемым авианосцем» и молчал даже тогда, когда получил от Васильева прошедшую через весь длинный казенный стол записочку, текст которой состоял из единственного, но емкого слова «Иуда!». После этого, как отмечали некоторые журналисты, «ни о какой душевности в отношениях двух патриотов России и речи быть не могло», а попросту говоря, Васильев несколько раз публично заявил, что многие работы Глазунова суть переведенные на холст и увеличенные фотографии и слайды самого Васильева. Следует добавить, что ни одно из этих заявлений Глазуновым публично опровергнуто не было.

В 1970-х годах, когда по стране стали создаваться различные патриотические объединения и появилось общество «Память», они стали устраивать вечера на различные темы.

«Я еще об этом не знал, но когда узнал, подумал, что неплохо иметь структуру, которая дала бы возможность политического взрыва, чтобы определить, прежде всего, противника, чтобы знать, с кем драться, потому что нас все время уводили в разные стороны…»

На одном из вечеров в 1985 году Васильев решает обнародовать «Программу тайного врага нашего государства», то есть «Протоколы сионских мудрецов», и выносит это на совет.

До этого, с 1979 года, в «Памяти» шла изнурительная работа. Дмитрий Васильев вступал в многочисленные баталии, пытаясь убедить и доказать свою точку зрения.

Первый вечер в 1985 году состоялся в ДК им. Горбунова, который был провален провокаторами. По этой причине Васильев не стал выступать. Тогда было принято решение проводить второй вечер «Москва, как много в этом звуке…». Он опять был провален, то есть делали все, чтобы зал был пустой.

Получилось так, что распространялось 1500 билетов, а приходило всего 300 человек. Это странно! И Васильев решил взять подготовку вечера в свои руки, дав провокаторам меньшее количество билетов, пометив ряды, на которых должны сидеть их люди. А еще и лишних билетов было напечатано несколько сотен… Когда зал был заполнен официально (остальные люди стояли в проходах, балконы были забиты, сидели на ступенях), то эти ряды оказались пустыми. Тогда все стало ясно. Пришедшим было предложено сесть на свободные места, и, таким образом, зал был битком забит.

Стоит добавить, что когда Дмитрий Васильев вынес вопрос выступления на совет, то весь совет его не поддержал, поддержали только отдельные участники. Но они впоследствии останутся с ним на долгие годы, а остальные сказали, что еще рано. Васильев им ответил: «Не рано! Еще Сергей Александрович, великий князь, написал, что уже поздно, и через три дня погиб от бомбы, которая была в него брошена, поэтому уже тогда было поздно, а сегодня нельзя говорить о том, что рано, надо делать!»

«Я еще предварительно кое по каким людям прошелся, нашим известным. Все испугались… Я им сказал: «Давайте, вы начинайте, а мы вас поддержим». Никто не захотел. Ну, я вижу, что ничего нет, никого нет, а время терять нельзя, все, – надо!»

«Память», по его словам, была до поры до времени «скромной нафталиновой организацией, которая посвящала себя доброму делу восстановления различных памятников старины. Пока мы с лопатами, ломами и носилками занимались восстановлением одного памятника, двадцать других в это время разрушалось. В один прекрасный день нам это надоело. Возникла необходимость понять, что же такое происходит в нашей стране…».

На 17-м вечере он сказал: «Господа, вы все превратились в информативных потребленцев. Вы все только жаждете знаний, чтобы вам все время давали что-то жарененькое. А давать отдачу, то есть как бы выражать сопротивление своей внутренней зрелостью, – на это вы не способны! Так вот, идите и созревайте! А когда поймете, что враг уже в ваших квартирах, и надо вооружаться и изгонять его оттуда, тогда, наверно, и буду нужен я. А пока мы с политической арены уйдем, мы свое дело сделали, и будем заниматься другим, подготовкой второго этапа к осуществлению победы того нашего дела, ради которого мы все живем и этому делу служим».

«Мы отчетливо сознаем, что в мире существуют две силы и обе сражаются за идею монархии в мире. Это, с одной стороны, – сила зла дьявольского начала с идеей посажения царя иудейского на мировой престол, это делают наши враги сионисты, и мы, – православные люди, с другой, которые отстаиваем идею православной монархии в России, то есть утверждение самодержавного царя… И наши интересы оказываются тождественны, только с разным содержанием. И как написано в одном из протоколов сионских мудрецов, единственно правильная форма правления в мире – это самодержавная монархия, а пока гои, бараны, будут драться за идеи равноправия, мира, труда, мая и пр., мы в этот момент будем занимать посты, занимать места и сферу влияния, для того, чтобы потом поработить этих гоев».

Понимая это, руководствуясь словами генерала Драгомирова, который говорил, что, пока не будет офицерского корпуса, не будет армии, Васильев стал этот корпус воспитывать. Это то, чем стала заниматься «Память». Не просто лишь выражением каких-то эмоциональных всплесков несогласия с политическим курсом… Было понимание, что все это – блеф! И в первом документе «Памяти» первой строкой четко было сказано: «Перестройка – это блеф! Затем начнется перестрелка…» С легкой руки «Памяти» это пошло, укоренилось, и все стали это чуть ли не в анекдот превращать: сначала перестройка, затем перестрелка. И Васильев четко доказал в своих документах, что и как будет. Это можно проанализировать, читая документы «Памяти» прошлых лет и тексты его выступлений. Он рассказывал все, что их ждет, но народ его не услышал. Это был глас вопиющего в пустыне, и поэтому что же было так стараться, – Васильев понял, что надо потратить свои силы на воспитание офицерского корпуса. И это ему удавалось. Потому что не было ни одной такой организации в стране, где люди вырастают с детского возраста до зрелых бойцов. Это тоже говорит о многом.

«Но и другое разочарование меня постигло: то, что, к несчастью, нация наша заражена настолько, что мы, практически, занимаемся вопросами нейрохирургии, потому что мы мозговую ткань очищаем от той заразы, которая там оседает, и при этом надо сохранить мозговые клетки, их не поранить, чтобы человек начал мыслить.

Более того, мы еще атлетической работой занимаемся. Ввиду того что вся нация стоит на голове, а мы стоим на ногах, то мы, естественно, ей непонятны. Мы чужаки для нее! Хотя, в общем-то, живем в одном обществе… Но, к несчастью, она видит нас вверх ногами, – вот и все! Поэтому мы решили заняться и атлетической работой, – ставить ее на ноги! Это – тоже довольно сложная работа, потому что люди ведут себя как «ванька-встанька»: их на ноги, – они на голову, их на ноги, – они на голову… Потому что их вестибулярный аппарат приспособился к такому хождению. Тем не менее и это мы делаем, то есть очищаем людское сознание и «переворачиваем» людей с головы на ноги».

Взгляды Дмитрия Дмитриевича в те годы сочетали в себе вещи, многим казавшиеся плохо совместимыми. Журналисты Г. Алимов и Г. Лынев, весной 1987 года посетившие квартиру Д. Васильева, оставили следующее ее описание: «Квартира, где происходил наш разговор, напоминала музей. По стенам иконы, картины, старые фотографии, включая царских особ и Столыпина – да-да, того самого, оставившего о себе память «галстуками»-виселицами. На столе том В. И. Ленина, раскрытый там, где напечатано письмо о необходимости строже наказывать бюрократов. От гнева против бюрократов-коммунистов в комнате, кажется, сгущался воздух…»

Но разумнее всего бы было предоставить слово самому воеводе о его видении русской национальной идеологии в ее исторической перспективе:

«Но здесь вы можете задать вопрос, что как же так, вы называете себя фашистом и т. д. – Безусловно, я – фашист! И я с гордостью произношу это слово, потому что я не могу равнять свое знание с разумением невежд, если таковое у них присутствует. И подчинять воле невежд истину, которая утверждена не мною, а Богом, я не имею никакого права. Если я начинаю ниспровергать то, что является Божественным Началом, то, значит, я начинаю ниспровергать Бога и встаю на голову! Таким образом, я причисляю себя к невеждам. Но если я все-таки среди невежд стараюсь нести этот свет знания и понимания проблемы, то я – боец, я – воин и я стремлюсь к тому, чтобы меня поняли другие. В этом и заключается мой подвиг! А «фацио» – связка, единство, пучок. Как быть православному человеку не фашистом?! – Странно! Мы соединены в мощный кулак, фашину вокруг Бога, Его наместника на земле, – царя, поэтому я и монархист. Бог, Царь, Нация – это и есть то триединство, которое дает основу моему фашистскому мировоззрению. Почему? – Потому что я не шовинист, я не превозношу никакую нацию и себя не превозношу над всеми, но, как фашист, я говорю: «Бог, Царь, Нация!» Потому что мы едины, я и мои соратники, во имя Бога и Царя! Нация крепкой может быть, только объединившись вокруг Бога и Царя! Но если я соединен вокруг Бога и царя, то я уже не могу быть человеком, делающим плохие дела. Значит, уже нарицательное понятие фашизма в данном случае должно отсутствовать. А ведь нарицательное понятие фашизма дал Димитров на процессе по поводу поджога Рейхстага в 1931 году в Германии. Вот тогда желтопрессники уцепились за это слово, потому что понимали, что в нем заложено понятие «единство». А им-то единства не нужно, у них принцип – «разделяй и властвуй». И надо было любыми путями дискредитировать слово «фашизм»… Представителями фашизма были Петр Аркадьевич Столыпин, Хомяков, Аксаков и даже Александр Невский… Ничего здесь страшного нет, потому что это были верные Богу и царю люди, Отечеству своему служившие, преданные… Надо было это слово дискредитировать…

И вот его подмешивают к понятию «национал-социализм», развязав войну… Причем война-то в Германии развязана не немцами, она развязана евреями, и, как сказал художник Глазунов… Я у него недавно брал интервью, мы с ним давно дружим уже, но по некоторым причинам разошлись на одном из этапов в свое время, но это – жизнь, в жизни бывает все. Но мы, тем не менее, поддерживаем с ним отношения. И вот недавно он нашей газете дал интервью, в котором прозвучало хорошее определение, что история – это не борьба классов, а борьба рас и религий. И я, пожалуй, с ним согласен, потому что он дал очень точное определение тем мировым процессам, которые сегодня происходят в мире. Действительно, все войны возникают как следствие борьбы рас и религий, ибо есть на Земле одна раса – иудейская, если можно назвать ее расой, будем говорить, один народ – это иудейский, в религии которого, единственного в мире, сказано о том, что этот народ богоизбранный. Отсюда у них и следует теория расового превосходства, которая через масонство была привнесена в Третий рейх и стала там культивироваться. Для чего? – Для того, чтобы столкнуть Германию и Россию.

Вот эта концепция теории богоизбранничества и расового превосходства, привнесенная в Германию на крыльях масонства, воплотившаяся в национал-социалистической партии, и привела мир к трагедии, превратив это противостояние в борьбу рас, здесь можно сказать, внутрирасовую борьбу, и религий. Почему? – Потому что, если говорить о Германии и России, – это внутрирасовая и внутрирелигиозная война, так как Германия при Гитлере была атеистическим государством, а атеизм – это дьявольская религия. Она противостояла Христианской православной религии в том внутреннем содержании, в котором пребывала нация, скрытно, а открыто опять была внутри идеологической партийной распри – атеизм враждовал с атеизмом! И над всем этим стояла одна религия – иудейская, которая всем этим процессом руководила! Эйхман был еврей по национальности, Гейдрих, Шахт и многие другие, они же были евреями…

Поэтому знание всего этого дало основу для выработки нашей позиции. И, когда меня называют фашистом, я всегда могу объяснить свою точку зрения».

Жизненные же позиции Дмитрия Дмитриевича не были догматичными, больше того, слово не расходилось с делом.

«Господь своим верным сынам посылает еще более страшное испытание: Он их не лелеет и холит, Он бросает их в пекло, чтобы проверить праведность их деяний и слов. Вот это и есть «Память», то, чем она занимается. А спросите у этих обездоленных, сколько осиротевших душ они подтянули к себе и дали им счастье жизни, с одной стороны, а с другой – уверенность в будущем дне? Да ни одной! Они только ходят перед телекамерами, подарки раздают, откупаются от своего долга. А я помню завет своей бабушки. Она мне говорила:

– Дима, ты обязан взять на воспитание из детского дома двух детей.

Я ей всегда говорил:

– Бабуль, я еще молодой и хочу пожить и как-то немного погулять…

– Гулять? Собака гуляла и хвост потеряла, – отвечала она, – а ты обязан исполнить долг свой и прежде, чем иметь своих детей, ты приголубь осиротевших, – это сложнее, тогда своих не будешь баловать…

И как наговорила мне… Маму медицинским путем убрали. У меня есть доказательства. Спровоцировали инсульт. Появился врач, который никогда не работал в нашей поликлинике, и сам, без вызова предложил обследование. А я был в командировке. Маме выписали то количество лекарств, которое вызвало излом сосудов. Жена у меня с двумя детьми была… Она погибла, ее убили… Просто по голове ударили, она восемь дней в квартире пролежала, и ничего, заметьте, не украли, хотя было что. Я воспитал сына и дочь, они теперь уже свои семьи имеют… Но сколько у меня таких обездоленных сейчас, этих детей, выброшенных судьбой на улицу… Потому что или родители должны добывать корм с утра до вечера, работая и оставляя их одних, или же пьют и занимаются преступлениями, и они опять оказываются выброшенными на улицу. И вот, я все это подбираю и превращаю в нормальных бойцов, патриотов, граждан своего Отечества и делаю то, что должно делать государство».

Ну а в середине 80-х Васильев любил ссылаться на Ленина. Обычно цитата из трудов Ильича становилась отправной точкой, основой, на которую нанизывались высказывания, к упомянутой цитате имевшие не всегда прямое отношение. В своих речах Васильев сам себя именовал «беспартийный большевик-ленинец». Это тоже стало некой загадкой для людей – как фашист Васильев называет себя беспартийным большевиком? Но тут все просто, красная ширма лишь камуфлировала деятельность Васильева и его организации до того момента, когда отпала необходимость. Курс, взятый Горбачевым на перестройку, был встречен с оптимизмом, так как «Память» являлась непримиримым и последовательным врагом советской власти.

В 1988 году произошел такой интересный эпизод – вызов Васильева в КГБ в связи со слухами (распространившимися накануне 1000-летия крещения Руси, подхваченными и прессой, публиковавшей интервью с различными чинами из МВД, заявлявшими, что органы «сделают все от них зависящее…») о предстоящих еврейских погромах. 28 мая на черной «Волге» Васильева отвезли на Кузнецкий Мост. «Там, – рассказывал он, – начинают расспрашивать: «Как вы себя чувствуете?» Я говорю: «Я что, в поликлинику попал?» Они смеются. Начинают дифирамбы петь: «Вот, вы такой-сякой, делаете такое полезное дело, мы вас так уважаем». Потом вдруг дают какую-то бумагу: «Подпишите протокольчик». А в бумаге написано: «Вы предупреждаетесь о том, что занимаетесь антиобщественной деятельностью», а ниже все строчки пустые. Я говорю: «Вы ничего не перепутали? Сейчас ведь не 37-й год? И вообще я должен вас предупредить, что если я не выйду отсюда через час, то через пару часов здесь на улице будут стоять полторы тысячи человек».

К слову сказать, во всех своих интервью Дмитрий Васильев всячески открещивается от обвинений в антисемитизме. В антисемитизме, считает Васильев, «обвинять надо и самого Маркса и Ленина». При всем этом Васильев считает себя «крутым антисионистом», а социализм и коммунизм – «сектантством иудаизма». «Я не выступаю против еврейской культуры, всего народа. Я против тех, кто губит Россию, – говорил он. – Сюда я причисляю и сволочей русских, которые предали и продали Родину. Они должны в первую очередь получить по морде. Недаром говорят: бей своих, чтобы чужие боялись». Главный же враг, по мнению Дмитрия Дмитриевича, это интернационализм, «являющийся прибежищем политических шлюх».

Тогда же к Васильеву (и это фиксировалось на видеопленку) приходили старые и молодые евреи, желавшие принести себя первыми в жертву во имя еврейского народа. Дмитрий Дмитриевич наставлял их: «Ребята, неужели вам в двадцатом веке не стыдно в такой дремучей темноте жить? Возвращайтесь в Малаховку и передайте своим евреям, чтоб они не валяли дурака, что чиркнутая спичка может вызвать большой пожар»… «Они, – рассказывал Васильев, – ушли успокоенные, даже какие-то просветленные».

С телевидением отношения у Дмитрия Дмитриевича были натянутые. Однажды на вопрос о том, какие программы ТВ он предпочитает, Васильев ответил, что смотрит только выпуски новостей. Остальные же программы получили такую оценку: «Мерзость, именуемую телевидением, спокойно смотреть нельзя, это метастазы, они могут проникнуть в мозг, а я стараюсь держать его стерильным… Я не дурак, не сумасшедший, не плебей. Думаю, в Риме просто отсекли бы голову тем, кто осмелился бы показать то, что демонстрируется по нашему телевидению… Из этого ящика какой-то ужас льется – примитив, похабень, порнография, издевательство над человеческими чувствами…»

Вероятно, по аналогии с одеянием чернецов офицеры «Памяти» одеты обычно в черные мундиры с погонами, причем погоны васильевского мундира поразительно напоминали погоны генерала царской армии. Любовь к полувоенной атрибутике сочетается у Дмитрия Васильева с многочисленными высказываниями о «вооруженном миролюбии» «Памяти» (его лозунги – «За оружие берется только слабый», «Союз веры, оружия и любви – это наша общая победа!». «…Пусть это прозвучит нескромно, я считаю себя сильным и умным. Поэтому стараюсь убивать словом и разумом. Вот если попрут с оружием…»), о том, что «Национально-патриотический фронт в юбках ходить не собирается», и о неприязни к тем его членам, у которых «кулаки чешутся».

Эйфория вокруг его имени не отучает от осторожности. В январе 1991 года в квартире Васильева вспыхнул пожар от подложенного, по его словам, в отсутствие хозяев пиротехнического устройства. Жертв не было, злоумышленников поймать не удалось. Мельком упоминал Васильев и о покушении на него («…меня подкарауливали у подъезда с ножом, пытались воткнуть в горло. Уголовщина?») и заявлял, что эти «сложности» начались после известного вызова в КГБ и предупреждения об «антиобщественном образе жизни», что было сделано по указанию тогдашнего члена политбюро Александра Яковлева, «чудовищного русофоба, купившего себе биографию».

«Мы живем, – говорил Васильев о себе и соратниках своих – за колючей проволокой в оккупированной зоне, и я не собираюсь раздеваться перед захватчиками…»

Глава 3. «Память» идет к Ельцину. Из обороны в наступление

Встреча Васильева с представителями КГБ в 1987 году не была случайна. Уже тогда, на слишком уж яркую, эпатажную для рядового советского обывателя «Память» было обращено внимание аппарата коммунистической партии. И принято решение о ее ликвидации. По замыслу комитетчиков, для разгрома организации было необходимо арестовать самого Дим Димыча и основной костяк – более двухсот человек.

Единственным выходом для «Памяти» было обозначить себя первой. Не ждать, пока гаечные ключи комитета начнут затягивать относительную политическую свободу, которая появилась с началом перестройки, потому как на площади выйти с лозунгами чисто националистическими или монархическими было просто невозможно. Никто бы не позволил. Потому нынешние хроникеры из «Мемориала» и «Совы» ошибаются – не под этими лозунгами выводил людей Васильев. Лозунги были выбраны в поддержку перестройки, естественно, тактически. Но что самое важное, запретить демонстрацию, открыто осуждающую врагов перестройки и поддерживающую курс Михаила Горбачева, никто не посмел. Кроме того, шел жаркий спор о строительстве монумента Победы на Поклонной горе, против чего активно выступала «Память».

Идеологическая мотивация «Памяти» того времени отображена в воззвании к русскому народу, к патриотам всех стран и наций:

«Несколько лет назад мир снова с надеждой взглянул на Россию. В ней ожили силы добра. Блеснул луч разума, озарив темные углы. Блеснул и… угас? Запад кричит об этом то «ура!», то «караул!». В самой стране все средства массовой информации, как обезумевшие, захлебываются от пустословия, не раскрывая сути проблем.

Что же у нас происходит на самом деле? Истинную обстановку в стране можно раскрыть одной фразой: «Подемократничали и хватит!» Разумные и здоровые силы нашего общества, не успев еще воспрянуть, вновь оказались втоптанными в грязь. Этот блеф с перестройкой продолжаться дальше не может. Мир должен знать всю правду.

В нашей стране еще очевидней в эти дни становится деятельность врагов, окопавшихся во всех звеньях партии – руководящей силе СССР. Темные элементы в ней, спекулируя партийными лозунгами и партийной фразой, практически ведут борьбу с коренным населением страны, уничтожают национальный лик народов. Они реанимируют троцкизм, чтобы дискредитировать социализм, чтобы посеять в государстве хаос, чтобы открыть шлюзы западному капиталу и западной идеологии.

«Память» открыто заявила об этом. И что получила в ответ? Клевету. Угрозы. И расправу, какую вряд ли могли замыслить доброжелатели, соотечественники. Ведь «Память» (за три года ее деятельности это стало фактом) представляет и выражает волю общественного мнения в стране. А кто смеет выступать против своего же народа? Только те, кто далек от него, кто давно уже не знает и не в состоянии понять его душу. Это они же сейчас внушают всем, что нет в государстве никаких темных сил, нет никакого заговора. Нет? Тогда пусть всем ответят:

Кто на протяжении 70 лет разжигает в стране политический террор? Кто уничтожает и подавляет всякое инакомыслие? Кто разнузданно попирает Конституцию и Закон?

Кто осквернил нашу историю и культуру? Кто разрушил огромное количество памятников мировой славы, принадлежащих русскому народу и другим народам? Кто довел до состояния крайнего запустения и уничтожения наши исторические святыни: церкви, храмы, монастыри, погосты, могилы национальных героев нашего Отечества?

Нам заявляют, что партийной печати надо верить! Но как можно верить даже трижды партийной, если она лжет! И в этом убедились еще сотни тысяч в стране, читая статьи о патриотическом объединении «Память».

Нас пытаются обвинить в политической оппозиции. Мы категорически протестуем против такой постановки вопроса. Но мы открыто сегодня заявляем себя политической оппозицией всем темным силам в партии и государстве.

Мы оппозиция всем, кто пытается изменить делу перестройки, кто за жирный кусок пирога готов распять родную мать.

Настало время предстать перед судом совести. Народы в опасности! Сегодня, сейчас, в эти мгновения для них решается извечный вопрос: «Быть или не быть?», и не только термоядерная война несет им катастрофу. Мы требуем создания народного трибунала по расследованию деятельности всех узурпаторов власти, обманувших доверие народа, нанесших непоправимый ущерб нашему государству за 70 лет его существования! Хватит все сваливать на ошибки! Их результат – миллионы человеческих жизней, моря и реки крови! В уголовном праве за убийство человека приговаривают к высшей мере. Четыре десятилетия прошло со дня Нюрнбергского процесса, но до сих пор бывших нацистских преступников вылавливают и предают справедливому возмездию. Почему же за политические «ошибки», связанные с человеческими жертвами, не привлекают к уголовной ответственности, а спокойно провожают на пенсию?

Хватит лицемерия и обмана, хватит парадных выступлений! Хватит политической позы и демагогической болтовни! Мы видим, что еще многие в народе до сих пор пребывают в спячке, благодушии или в полной растерянности, не понимая истинных причин, не видя реального врага, не готовясь для борьбы с ним. Куликовская битва, Бородинское сражение уже дышит в лицо. Международный сионизм и масонство открыли забрало и пошли в открытую атаку на последние оставшиеся островки духовности, национального самосознания. Три года назад «Память» начала бить в колокол тревоги!

Мы неоднократно требовали нашего юридического признания для консолидации всех патриотических сил в поддержку нового политического курса партии. Нами посланы в центральные органы партии и правительства 28 телеграмм по несколько машинописных страниц каждая. И все они остались без ответа. Наши предложения и разработки для создания: национальных парков в Коломенском и у Плещеева озера; зон исторического традиционного землепользования в отстающих сельскохозяйственных районах, возрождающих жизнь деревень, в несколько раз повышающих урожайность сельскохозяйственных культур; разнопрофильных кооперативов «Память»; информационного бюллетеня «Память» – все эти предложения игнорируются.

До сих пор «Памяти» не предоставляют слово в открытой дискуссии в массовых средствах информации… Не говорит ли все это о том, что «Памяти» в своих «измышлениях» попала в самую точку проблемы и обнажила противника, реально существующего в нашей стране? Тогда становится понятно, почему «Память» не допускают к открытой полемике. Почему идеологический аппарат, возглавляемый членом Политбюро Яковлевым, стремится разделаться с патриотическим объединением. Ведь патриоты «Памяти» высказали тов. Яковлеву недоверие за его русофобские взгляды, выраженные в достопамятной статье «Против антиисторизма» («Литературная газета» № 46 от 15 ноября 1972 г.); взгляды, не изменившиеся до сих пор: пресса, радио, телевидение проповедуют космополитизм, идолопоклонство перед Западом, исключая основы национального и народного.

Мы обвиняем тов. Яковлева в преследовании «Памяти» за критику. Мы требуем гласности в обсуждении поднимаемых нами проблем, решающих судьбы страны.

Мы обращаемся к Вам, соотечественники, друзья, чтобы Вы своей коллективной волей заставили тех, кто оседлал партию и партийную прессу, подчиниться требованиям большинства:

Прекратить репрессии, клевету и запреты на «Память»!

Обнародовать все письма, пришедшие в газеты, на радио и телевидение, в защиту «Памяти»!

Дать официальный статус патриотическому объединению «Память»!

Предоставить трибуну «Памяти» на Центральном телевидении!

Требовать издания независимой газеты «Память», имеющей свои непоколебимые принципы, невзирая на лица. Тезис о том, что у нас нет зон вне критики, существует только на бумаге.

Мы обращаемся ко всем патриотам в Комитете государственной безопасности, Министерстве внутренних дел, армии: «Требуйте открытой встречи с руководителями «Памяти»! Ведь может прийти день, когда враг (он может быть на любом посту) даст вам приказ уничтожать патриотические силы страны, назвав их шовинистами, черносотенцами, антисемитами и антисоветчиками. И вы снова прольете невинную кровь? Поймите, что это именно враг делает сейчас все, чтобы вновь натравить брата на брата. Чтобы свои же соотечественники унижали и избивали себе подобных. Знайте! Вас первых пошлют на расправу с народом. Вы первые станете орудием в руках темной силы! И ни «приказ», ни «незнание» не будут вам оправданием.

Поймите всю важность поднимаемых «Памятью» вопросов. Они имеют первостепенное значение для нашей национальной безопасности.

Неужели события в Польше и Чехословакии, где ведущую роль сыграли «преданные коммунисты» – сионистские агенты, ничему нас не научили?

Мы требуем вместе с народом: мобилизуйте все силы для выяснения опасности сионизма в нашей стране, для пресечения деятельности тех, кто продает свое Отечество за тридцать серебреников!

Настала пора проводить народные референдумы по всем жизненно важным вопросам! Нельзя мириться с постоянными ошибками в управлении страной. Нужно использовать весь опыт народа, а не фильтровать его в угоду тех или иных специалистов. Не надо безвольно смотреть им в рот. Отвергайте любые проекты, противоречащие здравому смыслу, угрожающие природе и жизни!

Всенародного обсуждения требует жилищная проблема. В современном развитии эта проблема не может иметь разрешения, даже если мы настроим коробок вокруг всего земного шара. Сегодня жилье безлично, а значит, нечеловечно. В нем нет преемственности поколений. И так будет до тех пор, пока человек не получит свой дом, пока жилище не станет собственностью человека, его семьи.

Только тогда вновь запылает семейный очаг. Только тогда стены и крыша станут бережно хранить семейные традиции поколений. Ибо дом будет передаваться потомкам в наследство.

Требует всенародного обсуждения деятельность средств массовой информации, ибо каждый день они производят бескровную казнь над мыслью и разумом. Казнят ложью, полуправдой, бездуховностью, мнимыми целями. Только вдумайтесь в эти слова: никогда в дни репрессий, культа личности, волюнтаризма, застоя пресса, радио, телевидение не были правдивы».

Май 1987 года стал для «советской» прессы еще одной клеветнической кампанией против патриотического объединения «Память». Таких остервенелых нападок на своих соотечественников давно не знала печать. Оскорблялись и ошельмовывались не два, не пять, не десять и даже не сотни человек. Тысячи! А если быть точнее – ущемлялись и принижались национальные чувства всего русского народа в лице «Памяти», посмевшей открыто заявить о его проблемах.