Текст книги "100 великих авиакатастроф"

Гибель В. Сикорского на «Либерейторе»

4 июля 1943 года рухнул в Гибралтар самолет «Либерейтор». Погибли 15 человек, в том числе глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский.

Владислав Бугениуш Сикорский жил в сложное, бурное время двух мировых войн. Внук ткача, сын учителя и швеи, он стал политиком, военачальником, государственным деятелем, олицетворявшим Польшу, ее сопротивление фашизму. Являясь лидером Польского правительства национального согласия в изгнании, Сикорский возглавил Союз вооруженной борьбы (впоследствии Армия Крайова). Набранная в основном из польских шахтеров-эмигрантов, армия, численностью до 100 тысяч, влилась в войска союзников. Черчилль называл Сикорского своим другом. Рузвельту его поддержка обеспечила на президентских выборах миллионы голосов американцев польского происхождения. Трагическая гибель Сикорского 4 июля 1943 года всколыхнула Европу. Он ушел из жизни в то время, когда кардинально менялось соотношение сил, задач, целей и приоритетов на мировой арене.

В 1943 году Сикорский обеспокоен: в Польше и в эмиграции активизировались правые силы. Особую тревогу вызывало положение на Ближнем Востоке, где, как говорили, готовилось выступление молодых поляков во главе с капитаном Ежи Климковским, адъютантом командующего армией Андерса.

2 мая 1943 года генерал Владислав Сикорский вылетел из Лондона, где располагался его штаб, в Каир. Самолет еще не достиг Гибралтара, как двум заместителям министров, Попелю и Модельскому, позвонил неизвестный. «Самолет генерала Сикорского разбился в Гибралтаре, – сказал он по-польски. – Все пассажиры погибли». Звонок сочли эксцентричной шуткой, так как вскоре получили сообщение, что Сикорский благополучно прибыл в Гибралтар, промежуточный пункт посадки по пути в Каир.

Поездка на Ближний Восток оказалась для польского политика успешной; не удалось только договориться с Андерсом. Сикорский предложил генералу остаться либо командующим армией, либо командиром корпуса. Оба эти варианта Андерса не устроили. Он хотел и впредь занимать обе должности и иметь двух заместителей. Решение этого вопроса пришлось отложить.

В ходе инспекционной поездки Сикорский намекал, что собирается посетить Москву и вступить в переговоры о послевоенном устройстве Польши. И тут он получает странную телеграмму от Черчилля с просьбой «немедленно возвращаться» в Лондон. Британский премьер-министр также поздравлял Сикорского с победой на Среднем Востоке. Так и не поняв, какую победу имел в виду Черчилль, лидер польской эмиграции решил отказаться от инспекционной поездки в Африку и срочно возвратиться в Лондон, тем более что англичане прислали за ним самолет. Сикорский не скрывал своего разочарования: через несколько дней в Каире остановится заместитель председателя СНК СССР Вышинский, с которым он хотел встретиться по вопросу польско-советских отношений. Телеграмма Черчилля эту встречу срывала…

Чем ближе подходил момент отъезда Сикорского, тем больше нервничал командующий Андерс. Он приказал приготовить себе самолет для возвращения в Киркук. Затем доложил Сикорскому, что из-за плохого самочувствия не сможет его проводить. Сикорский очень удивился, но сказал командующему, что в таком случае он с ним попрощается накануне. Андерс так и поступил и отбыл в Киркук.

4 июля 1943 года «Либерейтор» Сикорского поднялся в воздух с аэродрома в Гибралтаре и взял курс на Лондон.

За штурвалом самолета находился один из опытнейших пилотов британских Королевских военно-воздушных сил чех Эдвард Прхал. Он налетал более 4 тысяч часов по этому маршруту и 400 часов на «Либерейторах», бомбардировщиках американского производства; один из них и переоборудовали в пассажирский самолет для миссии Сикорского.

Как обычно при пилотировании большегрузных самолетов, Прхал сразу после взлета пошел на снижение, чтобы набрать скорость перед фактическим набором высоты. В тот день, рассказал Прхал следователям, посетившим его в госпитале Гибралтара через несколько дней после катастрофы, он снизился только до примерно 40 метров над землей. Когда попытался снова набрать высоту, штурвал заклинило. Через минуту после взлета самолет упал в море. Погибли все пассажиры и члены экипажа, кроме Эдварда Прхала, госпитализированного с переломами ног.

В связи с гибелью генерала Сикорского объявили официальный траур. В Вашингтоне президент Рузвельт сказал, что смерть польского политика – «тяжелая утрата для всего свободолюбивого человечества». В палате представителей Черчилль произнес панегирик в память о Сикорском, превознося его «огромные заслуги как государственного деятеля и как солдата». Сикорский, по утверждению Черчилля, убежденный, что все следует подчинить общей борьбе против Гитлера, в то же время верил, что Европа после войны станет лучше – Европа, где «великая и независимая Польша будет играть почетную роль».

Американцы предложили включить в комиссию своих экспертов, так как самолет их производства и прежде «Либерейторы» не имели подобных отказов. Однако англичане заявили союзникам, что в этом нет необходимости.

Комиссия по расследованию причин катастрофы установила, что самолет упал в воду из-за отказа рулей управления; от удара о поверхность воды самолет развалился. Вот и все расследование. Даже не стали выяснять, почему отказали рули управления. Предположили, что лишний багаж, сорвав крепления, блокировал или заклинил систему управления самолетом. Прхал признал: он согласился принять в Гибралтаре на борт лишнего пассажира с условием – полетит без багажа. Не секрет, что некоторые члены экипажа при полетах на Средний Восток перевозили контрабандные товары. В обломках, вынесенных волнами на берег после катастрофы, находили новенькие фотоаппараты, меха, футляры с драгоценностями, сигареты и ящики с коньяком и виски. Эти строго нормируемые товары пользовались большим спросом на черном рынке в военной Британии и скорее всего являлись контрабандой.

Большая часть самолета осталась на дне Гибралтара. Эксперты не только не обнаружили следов заклинивания рулей, но даже не смоделировали подобного отказа. Тем не менее комиссия сняла подозрения с пилота Эдварда Прхала и исключила факт саботажа. «Либерейтор» исправен и к полету готов. Опрос свидетелей выявил упущения в охране самолета на стоянке в течение двух часов и необъяснимую потерю во время взлета мешка с почтой, вывалившегося на ВПП.

И все-таки предположение, что авиакатастрофа в Средиземном море – акт саботажа, имеет под собой веские основания.

Пилот Эдвард Прхал рассказал, что за несколько секунд до того как заклинило штурвал, под кабиной раздался какой-то хлопок. Поэтому нет ничего удивительного, что не удалось поднять ни одной крупной части «Либерейтора». Самолет такого типа – четырехмоторный бомбардировщик стальной конструкции – не мог от удара о поверхность воды разлететься на мелкие куски в радиусе почти ста метров. Если бы он рухнул даже с большой высоты ввиду заклинивания рулей, то ударился бы крылом, моторами, кабиной пилота, а пассажирская кабина, расположенная в хвосте, пострадала бы меньше всего. Однако именно пилот остался жив.

Следствием поднимался еще один вопрос: почему в тот день Прхал надел спасательный жилет, хотя обычно не прибегал к этой мере безопасности? И кто второй человек в спасательном жилете, которого заметили с берега, – он выбирался на крыло упавшего самолета, перед тем как его смыло? Был ли это второй пилот и не планировали ли они с Прхалом покинуть самолет? Сам Прхал не мог объяснить, как на нем оказался спасательный жилет, а также как он выбрался из кабины и оказался в воде.

В Лондоне с ужасом и недоумением вспомнили о странном телефонном звонке. Как мог таинственный незнакомец знать заранее о крушении? Гибель генерала, возможно, тщательно спланированное и успешно исполненное убийство. А если так, кто хотел удалить его с политической и военной сцены Второй мировой войны?

К 1943 году лидер польского правительства в эмиграции стал помехой для союзников в войне против гитлеровской Германии. Польский патриот, трудный союзник Сикорский, бескомпромиссный защитник польской независимости, приобрел немало врагов даже среди своих союзников. По мнению британского правительства Уинстона Черчилля, враждебность польского лидера по отношению к Советскому Союзу угрожала антигитлеровской коалиции. Германия рассматривала его как полезное пропагандистское оружие, как фигуру, способную вызвать разногласия в стане ее противников.

Весной 1943 года лидер польской эмиграции оказался в центре международного скандала, связанного с обнаружением массовых захоронений в Катынском лесу. Тогда в преступлении обвинили только НКВД, хотя сегодня известно, что расстрелы на территории Катыни проводились в период оккупации Смоленской области и немецко-фашистскими войсками.

Сикорский потребовал от СССР подробного расследования и, не поставив предварительно в известность союзников, обратился в Международный Красный Крест с просьбой послать в Катынь комиссию. В ответ Советский Союз разорвал дипломатические отношения с правительством Сикорского. Слишком прямолинейный польский лидер мог оказаться помехой в большой коалиции против Гитлера.

Сторонники «советского следа» в деле гибели Сикорского ссылаются на то, что в Гибралтаре в те дни видели одного из руководителей английской разведки К. Филби, как впоследствии выяснилось, советского разведчика; кроме того, в момент пребывания Сикорского в Гибралтаре там приземлился самолет, на котором летел в Москву дипломат И. Майский.

Сталин в мае 1944 года в разговоре с М. Джиласом обвинил в смерти Сикорского британскую «Интеллидженс сервис»: «Это они убили генерала Сикорского в самолете, а потом ловко сбили самолет – никаких свидетелей, никаких следов».

Сикорского убрали по указке Черчилля – так считали многие: поляк слишком самостоятелен, мешал урегулированию отношений в антигитлеровской коалиции. Черчилль даже уговаривал дочь Сикорского не лететь с отцом, остаться в Лондоне.

Обвинял англичан и адъютант Андерса – Климковский, подозревавший при этом в причастности к устранению Сикорского и своего начальника.

«Почему так спешили с ликвидацией Сикорского? – пишет в мемуарах Ежи Климковский. – Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны напомнить, в какое время это произошло. Это случилось в переломный период войны, когда чаша весов решительно наклонилась в сторону союзнических государств. Это было в период, когда Запад хотел определять послевоенное будущее Европы. Точнее – это произошло между Касабланкой и Тегераном.

На конференции в Касабланке Рузвельт, Черчилль и Чан Кайши обсуждали общие принципы будущего послевоенного устройства. В Тегеране должны были быть приняты уже более конкретные решения.

Вопрос о Польше являлся для англичан щекотливым. Между прочим, английский проект по вопросу о Центральной и Восточной Европе, поддерживаемый и американцами, касался также и Польши. Предусматривалось создание Польши в границах: на востоке – по так называемой линии Керзона (то есть примерно по линии Буга), на западе – по тем же границам, какие существовали в 1939 году. Эта территория была несколько большей, чем созданное Германией Генеральное губернаторство.

На этой конференции Польское правительство не было представлено. Не предполагалось его присутствие и на конференции в Тегеране.

Такие условия было бы очень трудно предложить Сикорскому. Во-первых, потому, что он никогда бы их не принял. Во-вторых, как Черчилль, так и Рузвельт лично дали Сикорскому большие обязательства, жили с ним в дружбе, авторитет Сикорского они вынуждены были признавать и с ним считаться.

Насколько сильно опасались англичане соглашения Сикорского с властями Советского Союза, свидетельствует такой факт. Когда Сикорский объявил о своей поездке в Каир для встречи с Вышинским, направлявшимся из Вашингтона в Москву и предполагавшим там остановиться, англичане, не желая допустить этой встречи и переговоров, вызвали Сикорского телеграммой в Лондон. Вызвали, сначала подготовив все, чтобы этот полет был для него последним.

Таким образом, со смертью Сикорского Андерс получил возможность сорвать планы покойного относительно будущего армии, и перед ним открылись перспективы стать вождем, к чему он так стремился. Со смертью Сикорского англичане также получили свободу политических действий в польском вопросе, что также содержалось в их политических планах, но чего при жизни Сикорского они абсолютно не могли реализовать.

С горизонта исчез человек, с которым должны были безусловно считаться, а вместо него пришли люди, а вернее человек, который являлся лишь марионеткой в руках англичан».

Еще до рассекречивания документов, связанных с катастрофой, в 1967 году в Лондоне, в Национальном театре, поставлена пьеса немецкого автора «Солдаты», в которой ответственность за смерть Сикорского возлагалась на Черчилля. Слово в разгоревшейся вновь дискуссии взял В. Браун, в 1943 году отвечавший за расследование в Гибралтаре. Он стоял на своем: трагедия вызвана конструкционными недостатками «Либерейторов» и неединичностью подобной аварии. В 1976 году появилась версия – на самолете отказал автопилот.

В результате британского расследования катастрофы в Гибралтаре вскрыты некоторые интересные факты, однако ни один из них не подтвердил и не опроверг версию, что генерал Сикорский стал жертвой убийства.

Тело Сикорского доставили в Англию на борту польского эсминца «Оркан» и торжественно предали земле в Ньюарке, на кладбище польских летчиков. Газеты мира отдали должное Сикорскому. 9 июля 1943 года проникновенную статью опубликовали советские «Известия». Практически вся подпольная печать в Польше почтила память Сикорского. «Голос Варшавы» 9 июля 1943 года оценил его как выдающегося политика, военного теоретика и практика, деятельность которого препятствовала разгулу санации и других крайне правых сил. Новый премьер-министр С. Миколайчик поклялся закончить дело Сикорского: довести совместно с союзниками войну с Германией до победного конца и установить тесное сотрудничество с ними в деле создания и укрепления прочного мира после войны.

Союзники сразу предупредили Миколайчика, что всякие личные инициативы, вроде обращения в Красный Крест, недопустимы. Антони Иден, британский министр иностранных дел, потребовал от польского правительства в эмиграции признать территориальные требования Советов и возобновить дипломатические отношения с СССР.

Миколайчик не был приглашен в 1943 году на Тегеранскую конференцию, где Сталин договорился с Черчиллем и Рузвельтом создать после войны согласительную комиссию для изучения территориальных вопросов в Европе. В апреле 1945 года Советский Союз создал польское правительство в Москве. Несмотря на протесты Великобритании и Соединенных Штатов, именно это правительство, а не правительство Миколайчика пришло к власти в Польше по окончании войны с Германией.

Европа вновь услышала о генерале Сикорском осенью 1993 года, когда во исполнение решения, принятого польским эмигрантским правительством 8 июля 1943 года, тело его с почестями доставили из Великобритании в Краков и торжественно захоронили в крипте древнего собора, там, где уже стоял гроб его соратника в молодости и соперника в зрелые годы Ю. Пилсудского.

Гибель А. де Сент-Экзюпери на «Лайтнинге»

31 июля 1944 года во время разведывательного полета исчез самолет «Лайтнинг», которым управлял французский авиатор и писатель Антуан де Сент-Экзюпери.

Во время Второй мировой войны французский писатель, летчик Антуан де Сент-Экзюпери написал аллегорическую сказку «Маленький принц». Замечательная поэтичность удивительной истории запоминается на всю жизнь. Книга стала бестселлером XX века. Во Франции каждый ребенок прочитал «Маленького принца». Во всем мире известны и другие произведения Сент-Экзюпери: «Южный почтовый», «Земля людей», «Ночной полет», «Военный летчик», «Цитадель».

Антуан де Сент-Экзюпери родился в Лионе 29 июня 1900 года; в 12 лет его впервые взяли в полет, и с тех пор он навсегда «заболел» небом. Правда, некоторое время он учился архитектуре, но после службы в армии ему наконец удалось получить диплом летчика. В 30-е годы Антуан на почтовых самолетах летал над Средиземным морем, пустыней Сахарой и Южной Америкой, не раз оказываясь на волосок от гибели. В 1939 году, с первых месяцев Второй мировой, Экзюпери стал военным пилотом, а в 1943-м ему пришлось оставить штурвал по возрасту, однако он сумел уговорить медиков не отнимать у него неба, – жить без него он не мог точно так же, как и без своих записных книжек.

16 мая 1944 года майор Антуан де Сент-Экзюпери возвратился в свою авиаразведывательную часть, базирующуюся в Алгеро, на острове Сардиния. Командующий союзнической авиацией на этом участке американский генерал Икерс разрешил Сент-Экзюпери выполнить пять полетов («Пять, ни одного больше. И то слишком»). Антуану было уже 44 года, и американцы не хотели допускать к полетам на современном военном самолете такого «пожилого человека».

Последний из этих пяти полетов Сент-Экзюпери должен совершить 29 июня – в свой день рождения. Французский командир эскадрильи, Рене Гавуаль, лишь после долгих уговоров разрешил Антуану подняться в воздух.

Итак, пять запланированных боевых вылетов выполнены. Но Сент-Экзюпери не хотел мириться с тем, что он уже не будет летать, и добился разрешения еще на три полета.

Де Сент-Экзюпери, мужчина крупного телосложения, едва помещался в тесной кабине. Кроме того, его почти постоянно мучили боли от полученных ранее травм. Во время предпоследнего полета Антуан допустил грубую навигационную ошибку. К этому следует добавить наступавшие в предыдущие месяцы тяжелейшие приступы депрессии, о которых говорят его дневниковые записи. Он упрашивал, умолял командиров и начальников всех рангов разрешить летать, но ему упорно отказывали…

«Тогда я был начальником штаба эскадрильи 2/33, – пишет Жан Леле, – и Сент-Экс часто наведывался ко мне, чтобы я помог ему, как будто он был обыкновенный летчик, как и все мы. Но мы все понимали, что потеря Сент-Экзюпери как человека гораздо более страшна, чем потеря его как летчика, и боялись за его судьбу».

Гавуаль, убежденный, что де Сент-Экзюпери не пригоден больше к пилотированию самолетов, в то же время не мог ни в чем отказать своему знаменитому другу. А писатель никогда не «укладывался» ни в какие рамки и правила. Но присутствовал еще политический мотив: де Сент-Экзюпери отстаивал свою честь, так как сторонники генерала де Голля считали его чуть ли не предателем за то, что тот не желал к ним присоединиться. В генерале де Голле он видел потенциального диктатора, что-то вроде испанского генерала Франко.

Антуан де Сент-Экзюпери не только сильно переживал вынужденное бездействие, но и казнил себя за все свои неудачные полеты.

В эти трудные для него дни рядом с ним находился Рене Гавуаль. Однажды после продолжительного разговора Сент-Экзюпери отдал ему маленький чемоданчик со своими рукописями. «Это было похоже на завещание, – пишет генерал Гавуаль. – У меня было предчувствие, что его скоро не станет. Мы оба плакали, и я его оставил очень поздно, захватив чемоданчик в свою комнату».

Писатель передал рукописи своему лучшему другу, находясь в подавленном и смятенном состоянии. И все-таки Антуан де Сент-Экзюпери получил разрешение выполнить еще один боевой полет. Именно этот, девятый по счету полет и стал для него роковым.

31 июля 1944 года Сент-Экзюпери пришел на аэродром на рассвете. Было безоблачно и тихо. Впервые ему помогал надеть тяжелый летный комбинезон не Гавуаль, а другой офицер. Рене даже не присутствовал при этом, настолько тяжело было у него на душе.

В 8 часов 45 минут самолет P-38 с бортовым номером 223 под управлением майора Антуана де Сент-Экзюпери взлетел с аэродрома Борго на острове Корсика, куда перебазировалась эскадрилья 2/33, для выполнения очередного разведывательного задания – готовилась высадка десанта союзников в Провансе.

Самолет-разведчик не имел вооружения: вместо пушки и пулеметов на «Лайтнинге» установлена фотоаппаратура. Запас горючего – на шесть часов, за которые пилоту надо успеть поснимать Францию, занятую чужими войсками. Маршрут не короток: Корсика – Средиземное море – Монако; затем чуть ли не до швейцарской границы, к Женеве, и обратно – Леон, Гренобль, Бриньоль, Ницца. Летчику приказано избегать контактов с противником, особенно тщательно фотографировать в районе между Греноблем и Аннеси. Американский радар засек возвращавшийся с задания самолет Сент-Экзюпери где-то на подступах к Ницце. И вдруг в 13.30 «Лайтнинг» исчез.

Время шло; на часах 14.45; Сент-Экзюпери все не возвращался. На командном пункте собрались почти все летчики эскадрильи. Высказывались всякие предположения, еще теплилась надежда – произойдет чудо, с минуты на минуту Антуан вернется. Прошло еще три часа, и в рапорте зафиксировали: «Пилот не вернулся, считать пропавшим без вести».

Вечером этого же дня Гавуаль сделал опись имущества в комнате Экзюпери и обратил внимание на слишком аккуратно застеленную кровать: видимо, пилот не спал в ночь с 30-го на 31-е июля. На столе лежали два письма, адресованные друзьям в Алжир.

Последнее письмо Сент-Экзюпери, адресованное Пьеру Даллозу, заканчивалось словами: «Если меня собьют, я ни о чем не буду сожалеть. Будущее термитное общество меня пугает, и я ненавижу их доблесть роботов. Я… я был рожден, чтобы быть садовником…»

Несколько дней спустя Гавуаль передал чемоданчик Сент-Экзюпери доктору Жоржу Пелисье, который впоследствии написал прекрасную биографическую книгу о писателе и пилоте «Пять обликов Сент-Экзюпери».

А вот какие сведения получил Гавуаль от тех, кто последним наблюдал самолет Сент-Экзюпери. Ягер де Монтабан рассказывал: «Мои родители жили в деревне Био. Тридцать первого июля 1944 года, в 12 часов, я был со своей матерью, и мы с ней видели самолет, который летел очень низко, но быстро. Мы видели летчика, он был в темном комбинезоне. У самолета было два двигателя и двойное хвостовое оперение, дополнительных топливных баков на крыльях не было».

В журнале «Нувель» (№ 16 за 1973 год; журнал 148-й дивизии) появилась статья бывшего офицера вермахта Леопольда Бома. Он писал: «Был конец июля 1944 года. Я командовал ротой ПВО в секторе от Вильфранше до Монте-Карло. Я находился на вилле, в местности, которая называлась „Собачья голова“. Раненный, я велел поставить свою кровать на веранду. У меня была подзорная труба. В этот день я увидел три самолета, которые направлялись в Монте-Карло. Они шли бреющим полетом, почти у самых волн. Они были почти над моим командным пунктом. Два, которые были над третьим, заставляли его снижаться до поверхности моря. Затем два самолета быстро набрали высоту и исчезли».

Другой очевидец, Марсель Мишели (ему в 1944 году было четырнадцать лет), утверждает, что наблюдал за сражением из своего сада, на границе с Монте-Карло. Он прекрасно видел самолет, упавший в море, и те два истребителя, которые преследовали его до падения.

Сюда можно присовокупить заявление Германа Корта, бывшего летчика, а затем офицера штаба немецкого воздушного флота, находившегося в Северной Италии. Поздно ночью он получил 31 июля от капитана Канта из штаба 2-й авиадивизии, базировавшейся в Авиньоне, телефонограмму и записал ее в свою личную записную книжку: «Сбит разведчик, самолет сгорел над морем».

В 1972 году западногерманский авиационный журнал «Ландзер» опубликовал рапорт немецкого летчика-истребителя Роберта Хейшеля, сбившего самолет P-38 «Лайтнинг» № 223 в 12 часов 05 минут 31 июля 1944 года над морем.

Хейшель совершал вместе с напарником, сержантом Хогелем, патрульный полет в Марсель-Ментона на своем «Фокке-Вульф 190 Д9». В бой с «Лайтнингом» он вступил 31 июля. Хейшель вел прицельный огонь по правому мотору; в 12.05 самолет Сент-Экзюпери был подбит. Француз попытался приводнить объятый пламенем «Лайтнинг». Хейшель расстреливал его в упор, бил теперь по крыльям и дождался момента, когда самолет полностью ушел под воду. Немец довольно точно указал координаты воздушного боя – в десяти километрах от Сан-Рафаэля. Через пятнадцать дней Роберта Хейшеля настигло возмездие: он погиб в воздушном бою.

Следует добавить, что 31 июля только один самолет типа P-38 вылетал на разведку – машина Сент-Экзюпери.

Можно лишь догадываться, как в действительности разворачивались трагические события 31 июля 1944 года; возможно, так: деревня Био находится на трассе полета в Борго на Корсике. Сент-Экзюпери, атакуемый двумя истребителями, сбрасывает дополнительные топливные баки и пикирует на большой скорости к берегу. Он хорошо знает эту местность. Его мать живет в Кабри, а сестра – в Агее. Он пролетает невдалеке от Био, по направлению к заливу Ангелов, но два истребителя все же настигают его, заставляя снизиться до минимальной высоты, из-за чего радиолокаторы Корсики не смогли обнаружить на своих экранах эти самолеты. Но что заставило Сент-Экзюпери снизиться с высоты 10000 м при возвращении на базу ранее, чем нужно для безопасности полета? Ведь немецкие истребители не могли подниматься на высоту даже до 8000 м, не говоря уже о высоте 10000 м. И почему Хейшель умолчал в своем рапорте о втором немецком истребителе? Вопросы так и остались без ответа.

Конечно, Сент-Экзюпери искали. И по сей день существует множество версий его гибели. В нескольких странах просмотрены тысячи архивных документов, имеющих хоть малейшее отношение к событиям того июльского полдня. Опрошено множество свидетелей. Гипотезы обработаны на компьютере. Долгое время основной считалась версия, связанная с летчиком-истребителем Робертом Хейшелем.

Однако с этой версией согласны не все, – например, эксперт по военным вопросам Филиппе Кастельяно, считающийся во Франции крупным специалистом по опознанию потерпевших крушение самолетов. Среди причин гибели писателя он называет отказ двигателя или сбой в подаче топлива; наконец, плохое самочувствие пилота в холодной кабине. Многочасовые полеты на пределе сил с трудом выдерживали и молодые летчики, а де Сент-Экзюпери было уже сорок четыре.

Поиски сгинувшего самолета предпринимались не раз. Луч надежды на раскрытие одной из самых печальных тайн Второй мировой войны дала находка французского рыбака близ марсельского берега. В сентябре 1998 года Жан-Клод Бьянко поднял со дна почерневший от соли серебряный браслет, на котором выгравированы имена Антуана де Сент-Экзюпери и его жены-аргентинки Консуэлы.

В 2000 году француз Люк Ванрель у марсельского побережья, на глубине 85 м, обнаружил обломки боевой машины – искривленную всасывающую трубу, турбокомпрессор, части фюзеляжа и правого руля высоты. По найденным останкам удалось идентифицировать тип самолета. Речь идет о построенном на заводах американского концерна «Локхид» P-38 «Лайтнинг» со специфическими признаками серии J. Это тот тип самолета-разведчика, на котором отправился в свой последний полет де Сент-Экзюпери. Но для того чтобы получить официальное подтверждение подлинности находки, необходимо обнаружить обломки самолета с номером той серии «Лайтнинг». Организация поисков на дне моря и подъем частей самолета на поверхность – дело чрезвычайно хлопотное. При столкновении с поверхностью моря самолет развалился на множество кусков. Кроме того, следует учитывать, что местные рыбаки многократно прочесывали дно сетями. Это значит, что обломки самолета лежат на значительном расстоянии друг от друга, в радиусе 15 километров.

Давая имя современному аэропорту, страна сохраняет память о своих выдающихся соотечественниках. В 2000 году такой чести удостоен прославленный французский летчик и писатель. Теперь аэропорт «Лион-Сатолас» официально называется «Лион-Сент-Экзюпери».

Право открыть переименованный аэропорт и посадить на его полосу свой «Мираж-2000» предоставлено капитану Эрве де Сент-Экзюпери, внучатому племяннику писателя и авиатора. А начались торжества «ночным полетом», в полном соответствии с традициями Экзюпери, около полусотни одномоторных самолетов, напоминающих те, на которых летал он сам. В Лион пилоты стартовали с базы на Корсике, откуда в свой последний полет отправился в конце Второй мировой французский писатель.