Текст книги "Плацдарм"

– Ну, стреляли, а падало мало, словно мазали сплошь, – с той же оторопью сообщил командир поста передового охранения.

Майор мысленно выругался.

Трое суток назад его бригада разместилась тут, на ничейной земле, в трех сотнях километрах от границ империи Сарнагарасахал – на самом удобном направлении удара, аккурат поперек влажной, идеальной для конницы долины.

Разместились они руинах древней крепости. Крепость впрочем была скорее понятием условным – она являла представляла собой единственную стену с двумя осыпавшимися башнями. Остальных трех стен, призванных вместе с этой образовать прямоугольник на вершине травянистого холма, не было вообще, не проглядывали даже остатки фундамента. Можно было допустить, что их разобрали на кирпичи, если бы знать, кому тут мог понадобиться кирпич.

Что помещалось внутри стен, тоже оставалось загадкой. Сейчас там не было ничего, кроме сусличьих нор.

Впрочем теперь там располагался его полк. Полк сводный и по своим боевым качествам, прямо скажем, так себе.

Один усиленный батальон мотострелков. Один – танковый. Тоже усиленный.

Отдельная авторота, предназначенная единственно для перевозки союзников.

Один минометно-артиллерийский дивизион.

Плюс приданная авиация – звено Ми-24, три машины под командоанием капитана Демьянова.

И еще пусть не тяжелая артиллерия, но что-то вроде нее. Чародеи в количестве трех единиц.

Два мага (вернее, маг и магичка, а может лучше сказать, магиня?), и шаман из степняков.

Три колдуна на небольшое войско, а именно войском считалась эта незначительная по земным меркам часть, – это немного. Но с учетом, что всего знатоков «неспецифических способов воздействия» в их распоряжении было чуть больше сотни – совсем немало.

А с другой стороны…

Честно говоря, Макеев рассчитывал, что имперцы, если и раскачаются прощупать первыми нежданных соседей, то пройдет немало времени.

И вот не успели они толком разместиться, как враги пожаловали.

И враг этот, как кажется, не так прост – целое стадо пехоты. Интересно, как они ухитрились сюда добраться так быстро?

Им же идти дней пять самое меньшее? При том, что разведка у союзников поставлена так себе, а авиапатрулирование так и не налажено – неужто никто не заметил такую толпищу?

Макеев глянул в стереотрубу и не смог сдержать тяжелого вздоха. Это ж надо. Доселе он даже не представлял, что такое «тьма-тьмущая» неприятеля. Теперь вот довелось сподобиться напоследок…

Отогнал мрачные мысли. Чего это он себя раньше времени хоронить вздумал? Только потому, что противника «чуть больше», чем майор привык наблюдать до этого? Да хрен ему в глотку. И мы не лыком шиты, и щи не лаптем хлебаем. Каждый из его ребят стоит целого отделения, а то и взвода. Марков, Марков, Чуб, Серегин… Всех не перечесть.

В конец концов, в этой ситуации главный вопрос: хватит ли боеприпасов перебить их всех, вернее, столько, чтобы оставшиеся бросились прочь, смазав пятки салом…

Должно хватить. С другой стороны, там наверняка есть маги. Но ведь и у них они есть. Вон сколько Аор уже помог Особой Группе войск. Да и Кросс-хван – ученик самого Айг-Серинго, верховного шамана степняков, уже не раз показывал, на что способен.

Вот насчет этой девушки Алтен, недавно появившейся в ОГВ, сомнения есть – она себя еще никак не успела проявить. Однако если Арс Мак поручился, что дама сия весьма способная магиха, тьфу, магичка, и в деле не подведет, то надо доверять мнению специалиста.

Ага, началось. У неприятеля первого сдали нервы. Что ж, давайте, примем, как родных.

Первая шеренга войск Сарнагарасахала пошла в наступление. Впереди воинов были выставлены защитные экраны, сколоченные из деревянных досок.

Мантелеты – так эти штуки называются. Вернее, назывались на Земле – вспомнил Макеев розданную накануне инструкцию по средневековому вооружению.

Может поэтому солдатики из передового охранения решили, что мажут? Но все равно – что-то тут неладно – пули пять пятьдесят шесть, конечно, слабее старых, но чтобы ее остановить нужно солидное бревно не абы какого дерева. Ладно там, стрелы или какие-нибудь копья. Но огнестрельное оружие – не шутка. Это уже из со-овсем другой эпохи.

Трассеры прочертили пунктиры к атакующему строю, помогая корректировать огонь. И – ничего. Кто-то покачнулся и упал, но вновь поднялся.

В голове Макеева запульсировала тревожная мысль. Наверное, треклятые маги применили некий амулет, отклоняющий пули. Но ведь и Арс и шаманы, сразу после того, как увидели огнестрелы в действии, единодушно твердили, что если отбить одиночную пулю и можно исхитриться, то даже короткая очередь станет смертельной даже для архимага.

А потом окуляры стереотрубы приблизили лицо одного из толкающих щиты.

И вот тут майор почуял, как подкашиваются ноги.

Он отвел глаза от стереотрубы, крепко зажмурился и, надеясь, что ошибся, вновь посмотрел.

Лицо человека (?!), выглядывающего из-за щита, было серо-зеленым, со свисающими, отслоившимися клочьями плоти, из-под которой виднелась кость и что-то сочилось.

И человек этот размеренно двигался вперед.

Александр обреченно повернул стереотрубу, разглядывая жутко скалящиеся мертвые рты, ввалившиеся полузакрытые глаза, старые почерневшие раны.

Вот одного «удавленника» с высунутым языком клюнула в бок пуля, но он только споткнулся и спустя мгновение поднялся вновь.

Долетевшие до него из траншей возгласы оповестили, что не один он понял, с кем им предстоит сразиться…

«Чертовы колдуны! Почему не предупредили?!» – была последняя внятная мысль.

Бойцам ОГВ в определенном смысле повезло. Будь на их месте, допустим, американцы, хорошо знакомые с фильмами ужасов, или скажем, обычные русские парни, но только из другого времени и другого мира, они наверняка в панике бросились бы наутек.

Но сейчас позиции занимали бывшие пионеры и нынешние комсомольцы, не верившие по большей части ни в Бога, ни в черта. А слова вроде «зомби» и «некромант» так вообще были для них пустым набором звуков. (Самые продвинутые разве что сочли бы последнего какой-нибудь помесью некрофила и наркомана).

Именно поэтому, даже сообразив, что за противник сейчас перед ними, советские воины растерялись, оробели, но не испугались в полном смысле слова.

Они просто не знали, что оживших мертвецов следует очень бояться. И уж подавно и не имели представления, что воинские уставы и обычаи этого мира прямо предписывают войску при нападении «неупокоенных» спасаться бегством, предоставляя магам делать свое дело.

После минутной растерянности и матерной брани по адресу этого мира и магов, бойцы принялись с удвоенной силой палить по атакующим.

И побежало по траншеям оказавшееся спасительным слово «биороботы»: именно так объяснили для себя солдаты происходящее. И подступающий испуг исчез – хотя и «био», но все же роботы. То есть, нечто все же сделанное людьми.

Солдатская смекалка подсказала, что того, кого нельзя убить, как живого человека, можно испортить.

Стрелки начали брать прицел пониже, стараясь перебить «роботам» ноги. Или наоборот – целились тщательнее, чтобы разнести башку, выглядывающую из-за щита.

Снайперы, как бешеные, загоняли обоймы в магазины СВД, и вот уже позади наступавших остались первые поверженные. Растоптанные ногами «товарищей», с перебитыми конечностями, они все еще шевелились, хотя и были уже неопасны.

Заработала артиллерия.

Мины и снаряды рвались среди атакующих мертвецов, валя их наземь, как кегли, пронзая тела роем осколков и разрывая в клочья самых неудачливых.

Но сбитые вставали, пронзенные насквозь не умирали и продолжали идти.

Взревели моторы танков и БТРов – командир бронедивизиона, не дожидаясь команды, рванул в атаку.

Машины снесли первые ряды, а затем танкисты инстинктивно догадались, как нужно действовать.

Проложив широкие просеки в толпе наступающих мертвецов (солдатам еще предстояло осознать всю нелепость этого словосочетания) машины дружно, по команде развернулись, и вновь врубились с тыла в идущую неровным квадратом неживую силу противника. После чего двинулись параллельно фронту атаки, отсекая врага от уже недалеких позиций.

Стереотруба услужливо приближала все происходящее на поле боя, давая все еще не стряхнувшему оторопь Макееву возможность наблюдать жуткие противоестественные картины.

Вот огромный Т-72, вращаясь на месте, словно исполняя какой-то дикий танец, превращает штурмующих его зомби в смердящую кашу…

Вот медленно катится облепленный мертвецами, как муравьями, БТР, на крыше которого сидит невообразимая тварь с четырьмя руками – словно слепленная каким-то безумным могильщиком из кусков давно сгнивших трупов. Барабаня кулаками в броню, она отчаянно пытается перекусить пулеметный ствол…

Вот орда покойников окружает маленькую БРДМ (мать твою, да ведь это же машина Георгия!) и, вцепившись костлявыми пальцами в днище, опрокидывает ее, будто фанерную игрушку. Девятимиллиметровые пули пулемета Воеводина, выпущенные в упор, буквально рубили мертвяков на куски, или, попав в кость, просто сносили жертву наземь. Но на месте сбитых и порубленных, возникали новые – двое вместо одного.

Выручил подоспевший Т-62.

У этих старых танков в боекомплекте еще сохранились картечные заряды. Всего лишь жестянки, набитые стальными шариками, вырывавшиеся из распоротой нарезами ствола оболочки, когда снаряд вылетал из ствола. Но действие их было просто убийственным, если так можно выразиться применительно к сражению с покойниками.

Вихрь металла буквально смел шевелящуюся мертвую плоть с броника. Затем танк подъехал вплотную к машине Маркова, и резко боднул ее, выпихивая из канавы…

Несмотря на всю мощь, немногочисленная бронетехника не могла полностью истребить всю орду воинственных трупов. Но благодаря ее появлению на поле боя, нежить получила новую цель, которую атаковала со всем пылом, присущим поднятым из могил тварям, когда те сталкиваются с живыми.

Поэтому пехота получила возможность без помех отступить за загодя подготовленные укрепления.

На какое-то время войско мертвецов отползло обратно к горизонту, отойдя за холмы. Только кучки серого тряпья да долетавший с порывами ветра смрад тления говорил о недавно произошедшем бое.

Бронетехника, пофыркивая, вернулась на позиции. Морщась и закрывая лица, советские солдаты торопливо принялись грузить расстрелянный боезапас. Кое-кого вывернуло наизнанку – колеса и гусеницы машин все были в гнусной бурой кашице.

Майор, слушая вполуха, принял доклады подчиненных: потерь нет, нападение успешно отбито. Но облегчения не испытал. Ясно, что это была лишь проба сил, и мертвецы могут вернуться в любой момент.

Именно об этом он и думал, механически выслушивая доклады командиров подразделений.

Нападение отбито, потерь нет, расход боезапаса… Да, расход боезапаса волновал его сейчас больше всего.

Откровенного говоря, он бы наплевал на приказ и отступил с позиций. Тем более что «оборонять» тут было, собственно, нечего, кроме деревянной крепостцы и пустых холмов.

Оборонять, мать их! От живых мертвецов, двигаемых самой черной магией, о которой, как выясняется, даже союзники имеют слабое представление, и вообще-то считали ее невозможной.

«Это хуже Афгана! Мы не сможем…» – обреченно подумал он. Видать, зря они пришли в этот долбанный мир с его магами, кровавыми культами непонятных богов, древней жуткой историей и чудищами-мутантами. «Зачем нам, поручик, чужая земля?» – пронеслась в голове строка из полузапретной эмигрантской песни.

Да, надо отходить. Пусть выговор, пусть разжалуют, пусть выгонят из армии к чертовой матери – он, в конце концов, не обучался войне с ходячими покойниками! Доложить все командованию, пусть Мезенцев запрашивает Москву, а та присылает побольше патронов и огнеметов (если они еще остались на складах). И «Шмелей» – вот самое оно. А еще лучше – те страшилища, которые он видел на Реутовском полигоне, выжигавшие за один залп полгектара. Как их, «Буратино», что ли? (Надо же выдумать такое название!) Пусть пригонят сюда еще тысячу танков – давить нечисть, пусть выжгут все топливными бомбами, пусть, если этот Аргуэрлайл так важен, везут сюда «боеприпасы особого назначения» и жарят зомби с их хозяевами атомным огнем. Но без него!

С трудом майор взял себя в руки.

Похоже, отступать все-таки придется.

Другого выхода не было. Еще одна, от силы две атаки, и придется отступать. Или принимать героический конец. Устав и традиции велели умереть на отстаиваемой позиции. Но позади не было ни Москвы, ни даже тех пыльных афганских кишлаков, из которых его сюда выдернули.

Как он уже успел понять, мертвеца нужно было буквально начинить свинцом, чтобы тот не смог двигаться. А боезапас был расстрелян почти на половину. Не рассчитали в штабе, прикидывая, сколько и чего потребуется для марш-броска. Тамошние умники уже успели прикинуть, что одна пуля пробивает двух-трех одоспешенных. Ошиблись, выходит… Тут помогли бы огнеметы, но оружие это в последние годы не было в почете в Советской Армии.

Тем более, сочли ненужным выдавать их тем, кто должен сражаться в мире, где три четверти построек и половина крепостей построены из дерева. Начальство можно понять, ведь у землян и без того хватало средств для превращения дел рук людских в руины, чтобы еще оставлять за собой и пепел.

И вот теперь за эту ошибку предстояло, похоже, расплатиться его отдельной сводной бригаде.

Но вот как отступишь? Его солдат привезли на грузовиках, и высадили в голой степи. Даже если он соберет все машины, если бросит тут артиллерию и посадит солдат на сколоченные из подручных средств волокуши, даже если разместит людей на броне – столько, сколько поместятся, все равно больше половины ему не увезти.

Остальным придется уходить пешком, на своих двоих – как его отцу в сорок первом.

С какой скоростью могут бегать мертвяки, он не знал, но подозрения на этот счет были самые печальные.

… – Товарищ командир, – послышалось за спиной.

Обернувшись, Макеев увидел, молоденького, (видно, еще первого года) бойца, на бледном лице которого выделялись детские веснушки.

– Товарищ командир… тут… тут священника надо… Передайте, пусть батюшку пришлют, со святой водой… И икону… чудотворную…

Боец явно был не в себе.

– Святой воды надо…

Солдат перекрестился.

Вспыхнула было злость на перетрусившего пацана, захотелось изо всех сил ударить по этому белому лицу с огромными наполненными страхом глазами. Но тут майор словно увидел все со стороны – измученный, потрясенный мальчишка лет восемнадцати, пришедший к командиру, потому что больше не к кому было. К тому, кто для него сейчас второй после бога.

– Ну что ты, сынок, – почти ласково встряхнул он подчиненного за плечи, – что ты… Не бойся, главное. Они ведь чуют страх! И не поможет тут святая вода – это черти не нашего бога. Тут здешние разве что помогут.

Так, а ведь и в самом деле нужно потрясти «союзничков».

Оставив потрясенного бойца, Макеев побежал к шатру, где обретались приданные его части волшебники.

Первым, кого он увидел, был валяющийся у шатра, растянувшийся ничком шаман, чье тело рвал кашель. Когда Кросс-хван встал на четвереньки, Александр увидел, что лицо и борода степняка залиты кровью.

Напоследок прокашлявшись и выплюнув последние сгустки крови, шаман принялся что-то кричать, указывая то в ту сторону, куда ушло войско покойников, то назад. Понять его можно было и без переводчика. Дескать, кирдык пришел, надо поскорей уносить ноги.

Сунувшись в палатку, Макеев увидел магичку, бестолково, как ему показалось, размахивавшую руками над бьющимся в начертанной на земле гексограмме синеватым светом.

– Ну, сделай что-нибудь,…ная ведьма! – взвыл майор.

Все происшедшее все же доконало его.

– Не могу!! – истерически закричала в ответ Алтен, сжав голову руками. – Там пятеро семиступенчатых, один – десятой ступени и… кажется, кто-то… из Теней.

Если бы Макеев знал, кто такие Тени, то, вполне возможно, вынул табельный «макаров» и пустил бы пулю в лоб. Или, что вернее, подорвал бы себя гранатой, чтобы избежать участи пополнить мертвое войско.

– Тьфу на вас! – только и нашелся Александр и, сплюнув, вышел вон.

Вокруг Кросс-хвана столпилось четверо бойцов, среди которых был и давешний богобоязненный солдатик. Сердобольные парни, как видно, хотели помочь ослабевшему от кровопотери шаману. На ходу кивнув солдатам, одобряя их действия, Макеев направился в сторону дислокации бронетехники, решив посоветоваться с офицерами и в случае чего таки связаться со штабом и запросить подкрепления. Хотя бы парочку вертолетов.

– Надо просить подкрепления – пусть пришлют всех магов, каких смогут, побольше боеприпасов со всеми имеющимися «бортами», а еще лучше: команду на отход. Правда, даже в этом случае вертолеты на прикрытие все равно лишними не будут.

– Погоди, – остановил его Арс Мак.

– Что-нибудь можно сделать? – живо осведомился Александр.

– Чтобы быстро упокоить столько поднятых, ассаардар, даже истинному некроманту высших степеней потребовалось бы не менее двух десятков помощников, и не менее двух тысяч жертвенных людей, – отстраненно констатировал старший маг ОГВ. – Хотел бы я знать, как они так быстро подняли столько навья?

Макеев с каким-то холодком в сердце понял, что чародею и в самом деле интересно.

– Можно было бы сотворить Эфирный Меч, и разрубить связь между ними и некромантами. Но я придумал кое-что получше. Мне потребуется твои летающие машины… и полное повиновение их всадников! – сказал, как припечатал, чародей.

Через две минуты он уже оказался на импровизированной вертолетной площадке, где сидели готовые к вылету Ми-24 дежурного звена. Еще через пару минут начали раскучиваться винты рыже-пятнистых – пустынного камуфляжа – «крокодилов», а Арс Мак неловко примерял шлем, осваиваясь с ларингофоном и устроившись в кресле штурмана.

– Слушай меня, лет-чик, – изрек Аор, когда земля уже привычно ушла вниз.

Капитан Демьянов молча кивнул.

– Возьми вот это, – протянул маг небольшое кольцо, – одень на средний палец правой руки. Передай своим, пусть стреляют без команды – туда, куда пустишь свои стрелы ты. И ничего не бойся, не обращай внимания, если почувствуешь что-то странное – так надо…

Пилот молча надел кольцо и передал приказ на две остающиеся машины.

А Арс Мак уже начал молча, даже не шевеля губами, творить чары – ибо чутье подсказывало ему, что враг уже недалеко.

Осторожно активировав свое кольцо, точнее амулет Звена Повиновения, он вошел в сознание капитана.

На миг он ощутил то, что чувствовал, может, даже не осознавая этого, пилот.

И на это самое мгновение чародей задохнулся от восторга.

Его руки уверенно держали штурвал стремительно несущегося в пустоте воздушного корабля, его глаза были устремлены к сапфирно-синему горизонту, его пальцам повиновались десятки готовых к неотразимому удару рукотворных молний…

Не без труда Аор ввел себя в должное состояние, ибо невозможно повелевать магической стихией, не повелевая собой!

Он закрыл глаза, произнес несколько коротких слов – и опять увидел мир.

Привычный магу мир, видимый Сверху. Зелено-синие тона жизни, серебристые потоки аэра-воздуха, нутряная тяжелая темная сила Земли далеко внизу, Огонь, бьющийся над головой в коконе из металла, Эфир, текущий по медным жилам, искристые проблески маны…

И среди всего этого колышущееся слизистое серое марево нежизни.

Пронзенное бурыми тяжами сил управляющих мертвой армией, стягивающихся к центру.

Странно, неужели слуги Танцующей Смерти действительно думали справиться с пришельцами таким жутким, но, в общем-то, не очень надежным способом?

Впрочем, сейчас не до праздных мыслей.

Еще заклинание – и картина, видимая сейчас Демьяновым, наложилась на магическую, – серая масса на рыжем выгоревшем покрывале степи, даже на вид весьма неприятная.

Теперь осталось лишь навести пилота и машину на цель.

– Левее… левее… Прямо… На счет пять… Раз… два… три… четыре…

И в этот момент произошло нечто страшное, что заставило Аора забыть обо всем.

Он ощутил направленный на него конус смерть-чар.

Как он мог про это забыть?!

Арс Мак колебался ровно миг – пока не понял, что не успевает в любом случае. И мгновенным рывком разорвал связь с пилотом. Вовремя – даже по остаточной Нити Единства, в его мозги ворвалась леденящая судорога жуткой магии, не просто убивающей, а выпивающей жизнь. Коротким изумрудным пламенем засияли и рассыпались в пыль три талисмана на поясе мага. И Аор лишний раз успел благословить своего учителя, старого Ксанха, внушившего ему склонность таскать на себе как можно больше магических инструментов.

Себя он спас, а это главное – теперь нужно позаботиться о некромантах. Не хотелось, но придется ударить по ним их же оружием.

В бинокль Александр хорошо различил, как плавно заходящие на цель «вертушки» вдруг завиляли из стороны в сторону, разворачиваясь на месте, словно пьяные.

Вот одна машина, неловко завалившись на бок, опрокинулась и стремительно понеслась к земле, вот взбрыкнула вторая, став на попа, и нелепо закувыркалась на месте, а затем обе машины грузно врезались в землю. Рванулось к небу белесое пламя, вздрогнула земля, взмыли вверх куски гниющей плоти и комья земли.

– Эххх!! – горько и зло выдохнул майор…

Но что это? Последний вертолет, уже начавший уходить в пике, вдруг резко выпрямился и вернулся на боевой курс.

Действовал Арс Мак, как сказали бы его нынешние соратники из ОГВ, на автомате – жизнь изрядно потрепала вольного мага, суя его в самые разные переделки – и некромантия тоже была ему неплохо знакома.

Нашарив в кармане пояса Ключ Могилы («Не ждали, господа слуги Сына Бездны?! То ли еще будет!»), он раздавил амулет в обретшей железную силу ладони, и изогнулся в мучительных корчах.

А затем обвисший в кресле командир машины вдруг поднялся, уставив остекленевшие глаза в приближающуюся землю, и положил еще секунду назад мертвые руки на штурвал…

Хотя то, что составляет суть каждого человека, уже покинуло бренное тело пилота, но клетки мозга еще жили и химические соединения, слагающие память, еще не распались обрывками молекул.

И сейчас магия пробуждала их.

Человек был полностью и безнадежно мертв, но пилота и воина еще можно было вернуть с того света.

Воля чародея сейчас направляла машину и наполняла Силой остывающее тело. И пусть сердце не билось, однако мертвый командир мертвого экипажа сделал то, что был должен. Палец нажал гашетку, и два десятка огненных стрел унеслись вниз, к холмам, где таились невидимые поводыри войска неупокоенных.

Мертвец схватился с хозяевами мертвецов – и победил.

На краю сознания Аора вспыхнул и опал блик черного пламени самых изысканных оттенков мрака.

Дело сделано.

Он послал пару мысленных команд пилоту («Брр, и как некроманты могут спокойно общаться с поднятыми?!»), и тот направил машину обратно.

…Макеев первым подбежал к тяжело плюхнувшемуся наземь вертолету и, глядя на выбирающегося из кабины Арс Мака, почему-то сразу понял, что больше никого в живых не сталось – даже до того, как увидел обвисшего за рычагами пилота.

И даже сквозь свист останавливающихся винтов до майора донесся жуткий вой.

Арс Мак усмехнулся.

– Слышишь, ассаардар? Так воют неупокоенные, когда пропадает воля, поднявшая их. Теперь они безопасны. Если не подходить к ним близко, конечно. День-два – и они вновь упокоятся. Кстати, мертвецов можно больше не страшиться. Судя по всему, там были самые сильные некроманты страны Шеонакаллу.

– Не нужно, – остановил он подбежавших к вертолету санитаров с брезентовыми носилками.

– Ну, не оставлять же их гнить прямо тут?! – глядя ему в глаза, процедил Макеев.

– Не злись, ассаардар, – я не смог их спасти, да не смог бы и никто. – Это война…

Александр молча обнажил голову, когда из вертолета вынесли первое тело и, развернувшись, пошел прочь.

Перед его внутренним взором стояли леденяще спокойные глаза Арс Мака.

«Это война, ассаардар, – говорили они. – Здесь она именно такая. Привыкай, потому что теперь это твоя война!»

* * *

Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Теплых Ночей, шестнадцатый день

Меосс, граница империи Сарнрагасхал

Разбуженный вестовым, Оул Сор – селихтар города Меосса, не сразу понял – в чем дело (все-таки вчера он слегка перебрал).

Нападение? Как нападение? Войско? У стен города? Какое еще войско? Войско степняков? Не может быть!

Но рефлексы старого солдата взяли свое, и выезжая из ворот своего дома, он уже начал обдумывать ситуацию, и прикидывать – как ему лучше оборонять город?

Прежде всего – кто мог напасть? Последний поход войска Черных Солнц против кочевых варваров был два десятка лет назад, и с тех пор они покорны и платят дань. Или это кто-то из дальних кочевников, кто еще не испытал на себе силы служителей истинного бога? Карвасы? Кэруланы? Или тареги? Нет, вздор – эти слишком далеко.

– А, какая разница?! Главное – что ему теперь делать? Как защитить вверенный ему Сыном Бездны город? Конечно, может быть это лишь набег – и потоптавшись возле стен, варвары уйдут. Но на это надежды мало. Значит, придется воевать? Вот только как?

Гарнизон – меньше сотни солдат, сосланных сюда за негодность и неумение из обычных частей. Стены не ремонтировались уже невесть сколько времени.

Городское ополчение упразднено лет тридцать назад.

Конечно, войско Сына Бездны и его наделенные необоримой силой жрецы раздавят взбесившихся дикарей – но до того они вполне могут взять город и разорить окрестности.

…Бросив поводья одному из стражников, селиктар поднялся на башню по поскрипывающей деревянной лестнице.

Постоял на верхней площадке, разглядывая противника, и подсчитывая. Насколько можно было доверять опыту старого вояки, не меньше пяти тысяч конных. Шесть бунчуков, из которых как минимум один – золотой.

Ого – стало быть кто-то из старших родов, кто выводит свое происхождение от никогда не существовавших степных божков.

Это значит, шаманов будет человек пятьдесят – как минимум.

Он пожалел, что нет у него одного из тех гладко отполированных кусков горного хрусталя, что при ловком обращении могут приблизить предметы, расположенные вдали. (Вот хорошая штука – и никакой магии!) Но и так видно, что шаманы тут есть – вон, красный шатер слева – а это никак не меньше племенного колдуна.

И без увеличительного камня глаза его пока не подводили – амулет, проданный ему вольным магом, пока помогал, хотя и не так сильно, как расхваливал тот проходимец.

Так – а это еще что такое?! Кого еще нечистые духи принесли к стенам его городка?

…Пожалуй, напрягая свое небогатое воображение, он бы мог сказать, что это какие-то странные, непонятные кибитки на огромных колесах.

Возле них суетились фигурки в светло-рыжей одинаковой одежде, на головах некоторых были круглые шлемы. Приглядевшись, он обнаружил, что два или три человека одеты в легкие доспехи – но не степные, из кожи и копыт, и не обычные пластинчатые или кольчатые, а скорее, в кирасы.

Селихтар глубоко задумался. Откуда они могли появиться тут – ведь это явно не кочевые варвары?

У степняков, пожалуй, нашлось бы золото, чтобы оплатить услуги наемников. Но ведь всю жизнь они воевали сами. Бывало, сами нанимались на службу к окрестным царям, но чтобы послать в бой вместо себя кого-то?

Может быть, беглецы или дезертиры, случайно приставшие к набегу? Но что-то не припоминал Оул таких воинов.

Кстати – а не следует ли ждать от этих чужаков какой-нибудь магической пакости?

Что если это маги – скажем, из южных стран, что за великими плоскогорьями?

Эта мысль заставила тревожно напрячься старого вояку.

Одно дело, если против него обычные кочевники, с их дикими шаманами.

Жрец конечно, у них не столь силен, и в помощниках у него всего-то два полужреца – из тех, кто засиживается в этом звании до седины в бороде.

И достаточно сильный шаман сможет – пусть и не без труда – повергнуть магию Шеонакаллу, которой владеет тот. Но это в открытом бою. При защите от заклинаний обученный чародей, приобщенный к тому же, к силе Великого бога Черных Солнц, легко одолеет пусть сильнейшего, но неорганизованного и дикого шамана. Хотя – как знать?

Можно, конечно, воспользоваться правом войны, и приставить к делу городских вольных магов. Но было их немного, да и боевыми способностями они не отличались. Да и неудивительно – в Сарнаргасхале испокон веку вольных магов недолюбливали, ибо чародейство считалось исконной привилегией жрецов.

Вольную магию не прикрыли начисто лишь потому, что кто-то должен был оказывать мелкие но нужные услуги людям, охранять караваны и лечить от нетяжелых болезней, с которыми не пойдешь в храм.

Ведь не пристало же заниматься всем этим жречеству – как, скажите на милость, слуги Того, Кто Превыше Всех Иных, будут служить людям, кои, как известно, созданы лишь на потребу богов?

Селихтар уже спускался по истертым ступенькам, когда внезапно ударил гром, и послышался нарастающий пронзительнй свист. А мгновение спустя на вершине храма Темного Отца расцвет огненный цветок.

– Что за мерзость устроили эти шаманы??! – успел он подумать. С этой мыслью селихтар и умер – когда снаряд 122 миллиметровой самоходки ударил в основние башни и похоронил под грудой обломков всех кто в ней был.

Пушки ударили еще раз, круша глинобитные стены.

А потом к проломам устремились конники и бронемашины.

Позже младший лейтенант Серегин будет вспоминать этот штурм и свой первый в жизни бой, и так толком ничего не сможет вспомнить Самым его сильным чувством в те минуты было удивление – как все быстро закончилось. И еще время от времени всплывающее ощущение абсолютной нереальности происходящего.

Пробитая взрывом городская стена, улочка, усыпанная окровавленными телами воинов в доспехах (потом выяснилось, что достаточно оказалось трех автоматчиков, чтобы покончить с половиной гарнизона), умоляющий визг людей, кидающихся ему под ноги, отрубленные головы, пинаемые свиньями выбежавшими из разваленного танком хлева…

И изумленное лицо юного солдата с остекленевшими, подернутыми смертной поволокой глазами, из горла которого торчит стрела.

Более-менее соображать он стал лишь когда выбежал к центру городка – где стоял угрюмый зиккурат из черного камня – храм здешнего кровожадного бога.

А перед ним командир родовой дружины Белых Коней был занят делом, от которого Серегину стало нехорошо.

Если называть вещи своими именами, в данный момент Горун свежевал тушу.

Правда, туша эта принадлежала человеку, и пока что была жива – вернее, подавала признаки жизни.

Срегин стоял как завороженный видя невероятное, невозможное по меркам своей прежней жизни зрелище – живого человека, распятого между вбитых в землю кольев, с наполовину содранной кожей, свисавшей как спущенный с плечь комбинезон.

– Не беспокойся, брат полусотник, – видя его лицо торопливо бросил один из обступивших своего командира людей. Серегин даже вспомнил его – Сох, десятник, сын шамана, один из сопровождавших первое посольство к землянам. Я знаю что по вашим обычаям воину не пристало напрасно мучить врага. Но это – долг крови.