Текст книги "Идущие следом"

Глава 3

– Святые угодники! Господь не оставил нас своей милостью! Пьер, дьявольское отродье, чтоб ты сдох, лежебока! Хозяин вернулся!

Я не успел войти во двор своего дома, как Магда, моя добрая хозяйка, возникла словно из воздуха, что, позволю себе заметить, было весьма затруднительно, учитывая её пышные формы. Она рухнула наземь и даже попыталась обнять меня за колени. Признаться, мне было приятно видеть их радость. Казалось, что отсутствовал целый год! Даже Пьер – здоровый увалень – запыхтел от удовольствия и смахнул несколько слезинок, вознося благодарение Пречистой Деве, уберегшей его хозяина от неминуемой смерти.

Эти простые люди не сильно преувеличивали – оказаться в руках палача было намного проще, чем избежать этого свидания. Пусть я и не описал чувства, испытанные в темнице, но они были не самыми приятными. Шериф, пользуясь своей почти безграничной властью над узниками, мог отправить нас на плаху. Сомневаюсь, что кто-то осмелился бы перечить этому решению и хлопотать о снисхождении к нашим судьбам.

Разделив со слугами свою радость, я распорядился насчёт обеда и прошёл в спальню, где увидел на столе письмо и кожаный кошелёк. Судя по цвету сургуча и знакомой печати, сие послание было написано графиней де Фуа. Не успел распечатать, как в дверях возник Пьер.

– Как это понимать? – спросил я и показал ему свиток.

– Письмо от её светлости, – бодрым голосом начал тот. – Принёс слуга. Важный, словно, прости Господи, произошёл от ребра Адама. Вот уж никогда не понимал этого зазнайства! Помнится, мой родной батюшка почитал весьма богоугодным делом выбивать эту блажь из господской челяди, а так как он никогда не был школяром или проповедником, то увещевал при помощи кулаков и крепкой дубовой палки, но весьма обстоятельно и вдумчиво, с таким, прости меня Господь, рвением, что попадало не только грешникам, но и всем прочим, оказавшимся поблизости. – Пьер тяжело вздохнул и перекрестился. – Любой лишался греха гордыни ещё до того, как он, грех, овладевал душой человеческой, и если служанка могла рассчитывать на лёгкий назидательный шлепок, то слуги, возомнившие себя небожителями, рисковали уйти, а то и уползти на четвереньках. Был один случай…

– Когда принесли это письмо? – не дослушав, перебил я.

– На третий день после вашего заточения, сударь! Так вот, мой батюшка…

– Ступай, бездельник!

Я сел на кровать, подарившую не только множество приятных грёз, но и ужасов. Да, я не забыл о своём обещании, данном бестелесному существу – призраку, выяснить причины его гибели, а лишь затем предать останки земле с приличествующими сему действу обрядами и молитвами.

Сидел, держа в руках послание от графини, но мысли возвращались к разговору со святым отцом. Известие о возможной осаде, которым поделился его преподобие, заставило подумать о своей судьбе и судьбе моих друзей и близких. Мне была понятна тревога отца Раймонда и нежелание властей оповещать жителей Баксвэра раньше положенного срока. Срока, который исключит исход, а точнее – бегство, множества ремесленников и мастеров, стремящихся уберечь свои семьи. Городу были нужны люди. Мастера, которые будут производить оружие и латать бреши в крепостных стенах. Женщины, которые будут ухаживать за ранеными и готовить еду для воинов.

Осада…

Не был удивлён осведомлённостью святого отца, но, вследствие своей молодости, не мог оценить тяжесть предстоящих невзгод и тот кровавый ужас, который приближался к нашему городу. Увы, но юноши забывают о подобных вещах! Мне грезились предстоящие схватки, пьянящие кровь и кружившие голову, словно старое вино из подвалов мастера Гая.

Грехи гордыни и суетной славы, о которых упоминал настоятель монастыря, незаметно поблёкли и ушли прочь, не оставив и тени своего присутствия. Я мечтал о жарких схватках, где смог бы доказать, что Жак де Тресс не зря носит свой меч![4]4
  Как следует из дальнейшего содержания, скорее тяжёлая шпага. (Прим. переводчика.)


[Закрыть]

Между тем мне следовало озаботиться о делах насущных, не терпящих отлагательства. В первую очередь сделать запасы, которые не дадут умереть с голоду, если осада затянется. Из рассказов отца и мастера Барта Уэшема я хорошо знал, что в осаждённых городах жители обречены на различные лишения, в том числе на недостаток воды и пищи.

Отбросив размышления в сторону, вдруг вспомнил, что держу в руках послание от её сиятельства. Распечатав письмо, я с удивлением узнал, что графиня Ирэн де Фуа… «более не нуждается в услугах секретаря и наставника для её пасынка, а посему отказывает Жаку де Трессу от места, но, помня о его стараниях, просит принять небольшой подарок».

Ну и дела… Новость хоть и неприятная, но вполне ожидаемая. Я не ждал, что место будет за мной сохранено, пока отсиживаюсь в тюрьме, но – греха не утаить – тешил надежду, что это случится несколько иначе. Недолго продлилась моя служба…

Открыв кошелёк, я нашел пятнадцать полновесных монет, отливающих золотым блеском. Вздохнув, отложил кошель в сторону и решил, коль уж предоставлен самому себе, заняться делами, о которых упоминал чуть выше.

Если вы хоть немного следили за повествованием, то знаете, что мой двухэтажный дом был невелик, но весьма уютен. Слуги жили в небольшой пристройке, а мне хватало спальни и комнаты с камином.

Пообедав – ибо не следует ходить по торговым рядам с пустым брюхом, дабы не впасть в разорительное для кошелька искушение, – я взял с собой Пьера, и мы отправились закупать припасы, должные обеспечить наше безбедное существование.

Рынок был полон. Вёрткие уличные мальчишки, тучные матроны с тяжёлыми корзинами, худые подёнщики и важные торговцы, чей взгляд источал самодовольство, готовое в любой момент обернуться льстивой угодливостью и почтением к власть имущим. Крикливые зазывалы и размалёванные шуты, дающие представления, чтобы карманникам было легче орудовать в толпе прохожих. Нищие, шлюхи, блаженные. Пёстрая смесь нарядов и лиц – всё смешалось в одно целое и походило на некое мифическое существо, заполонившее торговую площадь своим огромным телом. Оно, словно не находя выхода, медленно расползалось по прилегающим улочкам, опутывая город жадными щупальцами стяжательства и похоти.

Из небольшого кабачка, расположенного неподалёку, доносилось разухабистое пение здешних пропойц, но их сиплые и заунывные голоса вопреки словам песни не веселили, а добавляли серости в жизнь Баксвэра.

С трудом пробравшись сквозь толпу, вышли к торговым рядам и после обязательного торга купили три мешка зерна, несколько копчёных окороков, десяток колбас и приличный бочонок красного вина, которое, как известно, является прекрасным средством для лечения ран и увечий. Добавив к этому баклагу оливкового масла, я подрядил человека с тележкой и приказал доставить покупки к себе домой. Пьер, удивлённый моей расточительностью, был нагружен разнообразной мелочью и также отправлен обратно.

Разобравшись с этими делами, я решил дойти до оружейных лавок, расположенных в западной части рынка, но не успел сделать и нескольких шагов, как наткнулся на шевалье де Брега, который стоял на углу, привалившись плечом к каменной ограде.

– Добрый день, шевалье!

– Какого дьявола вы здесь делаете, Жак? Решили скупить половину Баксвэра? Смотрите не попадите на глаза слугам Шарля де Бо!

– Простите? – не понял я.

– Вас могут задержать стражники и поинтересоваться, с какой это стати решили сделать такие запасы? – пояснил Орландо. – Может быть, ждёте смуты или каких-нибудь несчастий? Почему? Кто вам сказал? Где живут эти люди? Подозрительность у этих господ в крови, а уж в преддверии осады и подавно!

– Вы шутите?!

– Боже меня упаси, – поморщился де Брег. – Больших бед это не навлечёт, но времени, пока будут разбираться, потеряете преизрядно. Вам это нужно?

– Разумеется, нет.

– Вот и славно, – он кивнул и посмотрел мимо меня, словно старался что-то рассмотреть повнимательнее, но не привлекая к себе внимания. – Кстати, вы, как всегда, вовремя! Просто диву даюсь, каким недюжинным талантом вы обладаете!

– Талантом?

– Талантом впутываться в истории, от которых разумные люди предпочитают держаться подальше.

– Я вас не понимаю… – насторожился я. – Что-то случилось?

– Как вам сказать, Жак… Выйдя из тюрьмы, я, как и вы, решил пройтись по рынку, дабы потом не грызть кожаные ремни, как это было при штурме Лаголи. Кожа, надо заметить, скверная замена каплунам, коими нас потчует мастер Гай Григориус. Не успел я потратить немного денег, как заметил господ, которые, как мне кажется, прибыли в наш город совсем недавно. Они так старательно избегают внимания, что поневоле задумаешься о причинах сей странной благопристойности.

– Где они?

– Извольте взглянуть, – он незаметно кивнул, – три господина рядом с оружейной лавкой, но умоляю, будьте осторожны! Мне бы не хотелось, чтобы нас заметили.

Я, сделав должную паузу, повернулся и бросил взгляд в указанном направлении. Рядом с дверьми, над которыми красовалась вывеска, украшенная рыцарским щитом, стояли несколько мужчин. Среди них можно было заметить троицу, чья скромная одежда никак не подходила к взглядам и горделивой осанке, присущей родовитым дворянам. Описывать их наряды бессмысленно – они больше подошли бы наёмным воинам, нежели этим путникам.

– Обратите внимание на оружие, мой друг, – послышался голос де Брега.

– Да, уже заметил. Оно, несмотря на отсутствие украшений, отличной выделки.

– Как полагаете, Жак, не слишком ли дорогие клинки для этих мнимых простачков?

– Более чем, – согласился я.

– К тому же они крутятся по рынку уже более часа, словно боятся соглядатаев. Два раза направлялись в сторону сарацинских купцов, но каждый раз останавливались на половине пути. Не знаю, как вам, но для меня это выглядит весьма странно, учитывая слова святого отца о скрытых врагах, кои наводнили Баксвэр.

– Что вы хотите предпринять?

– Ещё не знаю. – Шевалье пожал плечами и лениво зевнул. – Мне скушно, вот и пытаюсь развлечься в силу предоставленных судьбой возможностей.

– Хм… Возможно, вы будете удивлены, сударь, но мы не единственные, кто интересуется этими молодчиками, – тихо сказал я. – Видите этих двух господ, которые, как и мы с вами, изображают праздных бездельников?

– Вот дьявол! – поморщился шевалье.

– Они наблюдают за господами, которые привлекли ваше внимание.

– Вы правы… – протянул Орландо и, взяв меня за рукав, увлёк за угол. – Лучше не стоять на виду, словно деревянные куклы в шутовском балагане! Мне это не нравится! Не назову себя приверженцем графа де Бо, но одно дело ему прислуживать, а другое – защищать город, в котором живут мои друзья. Дело может обернуться скверным образом!

– Что предпримем?

– Стойте и наблюдайте за парочкой, которую вы так удачно заметили.

– Почему не за теми тремя?

– Потому что, друг мой, вторые наблюдают за первыми и следят со всем прилежанием к этому, пусть и не самому благородному, ремеслу.

– Если они уйдут…

– То вы проследуете за ними.

– Но…

– Не переживайте, Жак де Тресс, – сказал шевалье, а потом дотронулся до кончика своего носа и усмехнулся: – Я сумею вас разыскать.

Да, я совсем забыл о его сверхъестественном чутье, но не успел ответить, как Орландо де Брег хлопнул меня по плечу и моментально скрылся. Ничего не оставалось, как последовать наказу и продолжать наблюдать за незнакомцами, которые обустроились рядом с лавкой и делали вид, что их увлекли прыжки канатоходца, плясавшего для увеселения горожан.

Глава 4

Не знаю, будет ли вам интересно, но обязан описать этих двух кавалеров более подробно. Что меня искренне удивило, так их непомерно высокий рост! Хотел бы я знать, из каких земель прибыли эти гиганты! Даже Ван Аркон, окажись этот разбойник в Баксвэре, выглядел бы на их фоне весьма и весьма скромно. Полагаю, что они вряд ли планировали раствориться в толпе, над которой возвышались, как две башни над крепостной стеной, но и на городских бездельников, пялившихся на них с нескрываемым интересом, внимания не обращали. Чувствовалось, что это люди знатные, представляющие, что такое простолюдины и как с ними подобает себя вести.

Возраст одного из этих господ я поначалу оценил как весьма и весьма почтенный, но тут же усомнился в своих предположениях, ибо двигался он как человек средних лет и воин в полном расцвете сил. Незнакомец был довольно смугл, а длинные чёрные волосы украшала обильная седина. Усы и борода были велики для правил, заведённых дворянами Баксвэра, а на лице бугрились шрамы, выдававшие бывалого бойца, пережившего не одно сражение. На голове красовался берет из серого бархата с длинным белым пером и серебряной брошью с изображением оскаленного волка. Его русоволосый и зеленоглазый спутник был чуть ниже ростом, но выглядел не менее внушительно.

Должен сказать, что я не хотел бы столкнуться с ними в схватке! Признаю это со всем смирением и честностью! Они казались опасными противниками. Слишком опасными! Даже оборотень, с которым я некогда сразился, выглядел не столь угрожающе. Возможно, вы посчитаете меня излишне впечатлительным, но от них веяло потусторонним холодом!

Что удивило, так это наряды! Пусть их дублеты и не были украшены золотым шитьём, но качество ткани выдавало дорогие вещи, а скромная серебряная вышивка лишь подчёркивала строгое изящество. Весьма странная и не характерная для местной знати скромность! Даже Орландо, известный любитель дорогих одежд, не мог похвастать такими нарядами. Это же касалось и оружия. Эфесы не блистали золотом и драгоценными каменьями, но я был готов поклясться, что клинки вышли из рук прекрасного мастера!

Не прошло и получаса, как незнакомцы неторопливым шагом проследовали за троицей, которая опять направилась в сторону сарацинских купцов.

Кстати, должен отметить, что отношение к этим торговцам было весьма двусмысленным. Несмотря на отличное качество товаров, к сарацинам относились с недоверием, подозревая не только в злокозненных происках против добропорядочных христиан, но и в откровенном шпионаже, который – что уж греха таить – был извечным спутником всех торговых людей, независимо от подданства и вероисповедания.

Таинственные незнакомцы двигались на приличном расстоянии, но их рост позволял без особых проблем наблюдать за толпой. Стараясь не привлекать к себе внимания, я пошёл следом, но тут меня догнал Орландо. Он вынырнул из толпы и кивнул:

– Не стоит рисковать, Жак. Я уже позаботился о слежке за этими господами.

– Вы уверены?

– Приятели Ван Аркона, оставшиеся в Баксвэре, справятся с этим гораздо лучше нас. Не стоит сбивать ноги, если можно зайти к мастеру Гаю и слегка перекусить. Признаться, я уже проголодался […]

* * *

…[грем]ел мастер Гай, обращаясь к выпивохам, собравшимся в зале его трактира:

– Vina bibunt homines, animalia cetera fontes! Знаете, что это означает, вы, бездельники и пропойцы?! Нет?! Тогда заткнитесь и слушайте! – Он ткнул пальцем в потолок и продолжил свою проповедь: – Только люди пьют вино, а остальные животные потребляют ключевую воду! Поняли?! Это различие, коим нас наградил Всевышний, не позволяет людям вести себя по-скотски, уподобляясь свиньям! Ещё раз увижу кого-нибудь из вас лежащим в луже у моей ограды – выгоню взашей! Клянусь Пречистой Девой и всеми святыми угодниками, чтоб их черти взяли! У меня приличное заведение, а не какой-нибудь вертеп, в котором разбавляют вино водой и подают непрожаренное мясо!

Выпивохи встретили эти слова одобрительным гулом. Послышался смех, а потом и звуки дружеских затрещин, которыми собутыльники награждали друг друга. Вечерело. Мы слегка засиделись в кабачке Гая Григориуса. Я даже начал переживать, что люди, нанятые шевалье де Брегом, не справились с поручением и потеряли след, но едва эта мысль пришла в голову, как распахнулась дверь, и в зал вошёл какой-то продувной малый. Не обращая внимания на выпивох и хозяина, он окинул зал взглядом и направился к нам.

– Они идут в портовый квартал, – тихо сказал он, наклонившись к нашему столу.

– Вот и славно, – произнёс шевалье и поднялся. – За ними кто-нибудь наблюдает?

– Разумеется, сударь. Они никуда не денутся.

– Жак, надо догнать этих господ и побеседовать, – сказал де Брег.

– Как скажете, – кивнул я.

Так уж получилось, что провожатый, следуя каким-то незаметным знакам, вывел нас прямо на этих кавалеров. Они шли медленно, словно прогуливались по саду. Рассматривали дома и тихо беседовали. Воришка, получив от де Брега несколько монет, быстро исчез, а мы, немного прибавив шаг, догнали незнакомцев.

– Добрый вечер, господа! – вежливо произнёс шевалье и прикоснулся к берету. – Вы не будете любезны уделить нам толику вашего драгоценного внимания?

Кавалеры остановились и с удивлением посмотрели на нас. Орландо, желая разрушить некую двусмысленность этого заявления, улыбнулся:

– Дело в том, что нам есть о чём поговорить. Некие господа, за которыми вы наблюдали на рынке…

– Нам не о чем разговаривать, – отрезал седовласый мужчина и поморщился.

– Вы уверены?

– Да. Советую поберечь ваше красноречие для других.

– Господа, вы не поняли… Нам есть что обсудить! – шевалье ещё раз улыбнулся и даже развёл руками, но в глазах мелькнул злой огонёк.

– Подите прочь, сударь!

– Однако вы не слишком вежливы! – совершенно справедливо заметил де Брег. – Уж не поучить ли вас изящному обращению, принятому среди людей благородной крови?

Эти господа, поразившие меня своим обликом, молча переглянулись. Русоволосый что-то неразборчиво буркнул, а потом равнодушно, с полным безразличием к предстоящей схватке пожал плечами и обнажил клинок. Сдаётся, что шевалье слегка поспешил, но отступать было некуда, и я выхватил меч […]

* * *

…[что] это было, Жак?! – хрипел шевалье, стискивая зубы от боли.

– Признаться, я бы тоже хотел это знать! – ответил я, пытаясь удержать его тяжёлое тело. Моя раненая рука изрядно кровоточила, но я успел перетянуть рану платком, прежде чем де Брег очнулся и заговорил.

– Раздери меня дьявол. – Орландо скривился и опустился на землю. – Эти господа… Эти господа оказались нам не по зубам. Я поторопился и был наказан за свою поспешность.

– Будем считать, что нам повезло.

– Ещё как! Сдаётся, что эти люди, коль возникнет нужда, вдвоём разгонят роту городских стражников. Уф… – Шевалье прищурился и тряхнул головой, будто пытался избавиться от тумана, застилающего вечерний свет.

– Как вы?

– Здорово он мне врезал! – Орландо скривился и дотронулся до головы. – Согласен, что сие противоречит правилам честной схватки, но, раздери дьявол, я готов отдать многое, дабы поучиться у этого господина! Его удар, прах меня побери, просто изумительное средство для врачевания грешников, обуянных чрезмерной гордыней. Как вы, Жак? На вашем рукаве кровь?

– Небольшая царапина.

– Но меч вы не сможете держать около недели.

– Да, вы правы.

– Изрядно… – он вдруг взял и расхохотался, – изрядно нас потрепали!

Шевалье оказался прав. Я был не просто удивлён, а откровенно поражён этой скоротечной схваткой, обернувшейся нашим поражением и не принёсшей ни малейшей пользы. Хотя… Нет, пожалуй, не прав! Как утверждали древние: est rerum omnium magister usus – опыт всему учитель!

Если попытаться воссоздать хронологию поединка, то вынужден признать, что сие станет почти непосильным делом. Схватка была слишком стремительной! Пусть и забегаю немного вперёд, но вы, полагаю, простите мне эту маленькую небрежность.

Клянусь Гробом Господним, нас просто избили! Искусство, коим владели незнакомцы, было воистину удивительным! Мне никогда не доводилось лицезреть ничего подобного!

Когда мы обнажили клинки, то так уж получилось, что напротив меня оказался тот самый русоволосый мужчина. Он окинул меня взглядом, а потом встал в совершенно диковинную позицию. Памятуя о наставлениях мастера Барта Уэшема, я был осторожен, но несколько раз пытался атаковать. Увы, все попытки разбивались о сухую и холодную защиту! Возникало чувство, что соперник заключён в каменную башню.

Клянусь, он обращал в прах все законы мироздания! Ломал геометрию поединка, причём делал это столь легко и грациозно, что мне оставалось лишь защищаться. Весьма скоро ему надоело играть, и он нанёс удар мне в предплечье. Дьявол! Даже сейчас вспоминаю этот бой, и моё лицо заливает безудержная краска стыда. Он пожалел меня! Пожалел, как сильный пёс, на которого тявкнул лопоухий щенок…

Позже, когда де Брег оправился от ранений, нанесённых ему седовласым кавалером, он, живописуя свою схватку, почти слово в слово повторил мой рассказ. Разница была лишь в ране, полученной моим другом. Его противник разорвал дистанцию и, упреждая выпад, ударил Орландо кулаком в лицо с такой силой, что шевалье моментально лишился чувств.

Удивительно! Эти люди словно сошли с небес. Был готов поверить в ангелов Господних, покаравших нас за гордыню. Тем паче что незнакомцы оказались настолько благородны, что оттащили нас в сторону от дороги, а один даже оставил платок, дабы я смог перевязать рану. Нам оставалось лишь перевести дух и вознести молитву Всевышнему, к слову, благополучно забытую, а затем отправиться в «Королевскую охоту».