Текст книги "Псарь"

5

Не знаю, сколько я провалялся. Может, сутки, а может, неделю. В памяти мелькали какие-то скомканные эпизоды, обрывки, но ничего конкретного. Помню теплые женские руки, которые приподнимали мою голову, чтобы напоить. Отвар был горьким, но после него мне становилось легче. Я проваливался в темноту снов, словно в бездну. И спал. Без сновидений.

И вот наконец пришел в себя. Открыл глаза и долго смотрел в потолок. Значит, не зарезали меня хозяева, пока без сознания валялся. Спасибо. Это, как ни крути, давало какую-то надежду. Когда открыл глаза, было уже светло. Попробовал сесть – пусть и не сразу, но удалось. Слабый, как щенок. Неплохо меня накрыло. Откинул покрывало, сел и осмотрелся. В доме – никого. Не знаю, будет ли вам интересно выслушивать про интерьеры этого мира, но тем не менее расскажу. Лично мне – любопытно.

Комната оказалась довольно большой. Прямоугольной формы. Метров девять длиной и пять-шесть шириной. Два квадратных окна на фасаде. В боковых стенах – два узких окошка, похожих на бойницы. Рамы больших окон разделены на девять квадратов и застеклены разноцветными стеклами. Сквозь них светило солнце, и в комнате царило какое-то милое, сказочное освещение. У противоположной от входа стены – сложенный из диких камней камин. Очаг, если быть точным. На массивном крюке висел котел, исходящий паром.

Пол в комнате был деревянным, из массивных широких досок. Выскоблен до белизны и, судя по всему, натерт каким-то составом. Вроде воска. Перед очагом, вровень с досками, выложен полукруг из плоских камней. Чтобы уголек, вылетевший из огня, пожара в доме не устроил.

С правой стороны от камина – подставка со щипцами, совком и кочергой. По левую сторону от очага – дверь. Судя по всему, там еще одна небольшая комната. Почему решил, что небольшая? Размеры дома прикинул. Когда смотрел на него с холма, заметил, что он квадратный. На стенах развешаны полки, сделанные из досок. Грубовато, но надежно. Комод и два сундука, окованных железными полосками. Рядом с комодом – люк с железным кольцом. Надо понимать, в погреб. Посередине комнаты стоял массивный стол, окруженный тяжелыми лавками. Кстати, крышу дома поддерживали две мощные колонны. Сантиметров пятьдесят в диаметре. Сделаны из бревен, но у основания окованы железными полосами. В отличие от всего остального, украшены очень тонкой резьбой. Дерево красивого красноватого оттенка. Не знаю по какой причине, но именно эти столбы были изготовлены очень аккуратно и, можно сказать, изящно. Я не сильный специалист по орнаментам, но какие-то кельтские мотивы присутствовали. По бокам колонн, примерно на высоте груди, виднелись закрепленные светильники из рога. В них были вставлены толстые свечи. Кстати, столбы – это единственные вещи в доме, которые оказались как-то украшены. Все остальное – голый функционал.

В общем, неплохо они здесь устроились. Дом чистый, ухоженный. На полу несколько шкур. Одна, самая большая – медвежья. Над очагом – рога, похожие на оленьи. Пахло хлебом, какими-то травами и копченым мясом. Принюхался, и рот заполнился слюной. В животе сразу забурчало.

Кстати, кровать, на которой лежал, поставили специально для меня. Мне так показалось. Две лавки были убраны в сторону, а сама кровать напоминала походный лежак. Что-то вроде раскладушки. Сверху брошены две или три шкуры и покрывало, сшитое из маленьких кусочков меха. Рядом с кроватью стоял трехногий табурет, а на нем кружка с каким-то зеленоватым отваром. Еще теплый. Облизал пересохшие губы и решил попробовать. Ничего так. На вкус напоминал чай с чабрецом.

Вся моя одежда лежала здесь же, на лавке. Сумки тоже. Даже злосчастный жилет, и тот здесь. Я кое-как натянул кожаные брюки, сапоги, толстовку и вышел во двор. У дверей лежал пес. Любят здесь волкодавов. Собака лениво оглянулась на меня, повела носом, зевнула и уронила морду на мохнатые лапы. Из вида не выпускала, но не рычала. И то дело. Погладить этого пса не решился и спустился на землю. Две ступеньки, ведущие в дом, это как раз то, что мне сейчас нужно. На большее сил не хватит. И так ветром качает.

Людей видно не было. В загоне паслись лошади. Я неторопливо добрел до угла дома и на берегу озера увидел деда. Он перебирал рыбу в корзинах. С ним было два ребенка. Хотя… Стоп!

Это не дети!!!

Эти два существа походили на гномов. Не знаю, как их описать по-другому. Ростом они едва доходили деду до пояса. Я как их увидел, так даже отшатнулся. Кто знает, как отреагируют эти существа на мое присутствие.

Дед с этими гномами спокойно занимался обыденными делами. Улов делили. Серьезно. Гномы деловито суетились и со знанием дела шкерили рыбу, пока дед возился со снастями. Он даже покрикивал на них! Гномы лениво отмахивались, но работали быстро.

Как выглядели? А как могут выглядеть гномы? Обычные люди, только маленькие. Можно сказать – упитанные. Никаких привычных нам по сказкам красных колпаков на них не было. Рубашки, кожаные жилеты, доходящие до середины бедра. Мягкие сапожки. Ремень с ножнами. На спинах виднелись треугольные капюшоны с длинными завязками. Эдакие средневековые башлыки.

Лица? Нет, ничего особенного. Разве что черты лица более грубые, чем у людей, и носы с горбинкой. Усы, борода, голова и два уха. Люди как люди. Только маленькие. У одного из них на левом ухе висела серебряная серьга в виде полумесяца. Судя по редким седым волосам – он старше, чем его напарник. Это было заметно и по фигуре (присутствовал пивной животик), и по поведению. Тот, который помоложе, постоянно говорил и довольно скалился. Его старшему напарнику это не нравилось. Он терпел, терпел, а потом взял рыбу за хвост и огрел приятеля по голове. Молодой даже на землю упал. Деды засмеялись. И большой, и маленький. Было интересно наблюдать, как они веселятся. Старый гном даже рыбу бросил. Согнулся от смеха и хлопал себя по коленям. Веселые они ребята, эти аборигены. Их бы в цирк – отбоя бы от клиентов не было.

Прошло несколько минут, и они закончили. Переложили рыбу травой и убрали улов в плетеные корзинки. Большую корзину взял старик, а две маленьких – его помощники.

Я отошел от угла и присел на ступеньки. Вроде только что вышел из дома. У меня что-то совсем в голове закружилось. Ладно, черт с вами, неведомые силы, которые забросили меня в этот мир как лабораторную крысу. Я понимаю – три луны. Я понимаю, черт бы его побрал, Средневековье! Но гномы – это уже слишком! Что еще будет?! Эльфы и тролли с гоблинами?!

Троица спокойно прошла мимо. Гномы с интересом покосились в мою сторону и с нарочито равнодушным видом отвернулись. Младший что-то неразборчиво буркнул, но получил подзатыльник от старшего и умолк. Обиженно шмыгнул носом, вытер его рукавом рубашки и поплелся за своим «начальником».

Дед проводил своих мелких приятелей до ворот, бросил осторожный взгляд на небо и вернулся. Осмотрел меня с головы до ног и, удовлетворенно кивнув, что-то сказал.

– Извини, дед, но я не понимаю, – покачал головой.

Старик поманил меня рукой за дом. Я кивнул и пошел за ним. Там оказалась небольшая площадка с навесом. Нечто вроде беседки. Внутри стол и две лавки. Он приглашающе махнул. Садись, мол. Рядом с лавкой стояло деревянное ведро с водой.

– Спасибо. – Я присел и тут же почувствовал, как устал. Вроде и походил немного, но пот катил градом.

Старик кивнул и ушел в дом. Спустя несколько минут он вернулся с корзиной и начал накрывать на стол. Кувшин, две глиняные кружки, деревянные тарелки с вареным мясом, хлеб и какие-то грибы в миске. Судя по всему – соленые. В кувшине был травяной взвар с легким запахом меда. Деревянные ложки…

Ели мы молча. Несмотря на голод, съел я мало. Опасался нагружать желудок. Кто знает, сколько я провалялся без сознания? Дед искоса наблюдал за мной, иногда подбадривающе кивал. Подбадривал, но в его глазах было… Не знаю, как это объяснить. Так человек смотрит на опасного зверя, который взял кусок мяса из твоей руки. Вроде и покормил, но никто не даст гарантию, что хищник будет доволен и не вцепится в горло.

Нет, так дело не пойдет. Надо как-то договариваться. Эдак и не будешь знать – проснешься ты утром или захлебнешься во сне кровью из перерезанного горла. Мы молча поели, и я начал устанавливать контакт.

– Хлеб, – показал ему ковригу и повторил: – Хлеб.

Старик понимающе хмыкнул и кивнул:

– Брейо.

– Хлеб.

– Брейо, – повторил он и показал мне нож, которым резал мясо. – Рийяль.

– Рий-яль.

Деду, видимо, понравилось обучение. Он зачерпнул из ведра пригоршню воды и показал мне.

– Камм.

– К-ам-м…

– Кувшин? – Я ткнул пальцем в посуду.

– Найяр, – перевел дед и постучал по глиняному боку. Потом показал пальцем в кувшин, погладил себя по животу и уточнил: – Ретт.

– Найяр, – повторил я и тоже постучал по глине.

Хлеб, нож, вода, кувшин и непонятный напиток из трав. Так с этих пяти слов началось мое обучение языку…

Как там называют этот способ обучения? Полное погружение в среду? Черт с ним, в среду так в среду. По мне, хоть в среду, хоть в субботу. Так или иначе, но через три недели я уже мог договориться с этим дедом. Нам философские споры ни к чему, а для бытовых тем слов уже хватало. Но я постоянно учил новые. Постоянно. Донимал деда как мог. В любую свободную минуту.

Что делал? Старику помогал. Он с каким-то удивлением смотрел, как я рублю дрова и ухаживаю за лошадьми. Кстати, лошадей люблю с детства. Я ведь не коренной москвич. Из понаехавших и оставшихся. Так что босоногое детство, лошади охлюпкой и все такое. Потом были спортшкола и конкур. Я и сейчас с большим удовольствием выбираюсь куда-нибудь в частную конюшню, чтобы посидеть в седле. Точнее – выбирался. В том мире.

Так или иначе, но полным нахлебником у деда я не был. Колол дрова, убирал конюшню. Чистил лошадей. Помогал ставить ловушки для рыбы. Гномы, которых я видел, приходили один раз в пять-шесть дней. Пока мы с дедом ловили рыбу, эти мальцы сновали по двору и изображали жутко занятых помощников. Потом шустро потрошили рыбу и получали свою долю. Кстати, интересная вещь. Я не чувствовал от них никакого запаха, но волкодав рядом с ними чихал как заведенный. Он даже уходил от гномов подальше и демонстративно отворачивался, когда они пробегали рядом.

Куда делась молодая женщина, старик не сказал, а я и не спрашивал. И так ясно, отправил куда-нибудь подальше от этой непонятной нечисти с головой волка на жилете.

Эту тему дед не затрагивал. Но пока мы работали, он часто бросал в мою сторону хмурые взгляды. Было заметно, что моя персона его волнует, но что обсуждать, если собеседник едва тебя понимает?

Разговор произошел примерно через тридцать дней. Когда я смог довести словарный запас до уровня пятилетнего ребенка.

– Хочу поговорить, – сказал я, когда однажды вечером закончили ужинать.

Дед как стоял у очага, так и замер. Медленно повернулся ко мне, плеснул тяжелым, как черная вода, взглядом и кивнул. Только щекой дернул.

– Давай поговорим.

– Сядем?

– Хорошо, – сказал он и вернулся к столу. Голос у него внезапно стал низким и хриплым. Он спокойно огладил бороду и кивнул: – Говори.

6

– Нет, не собираюсь забирать ваши души, – покачал головой я.

– Может быть и так. Кто знает, – спокойно заметил дед. – Дни наши сочтены не нами. Но я достаточно пожил на этом свете и видел всякое.

При этих словах он гордо прищурился и посмотрел куда-то вдаль. Он смотрел сквозь меня в свое прошлое. Его голос вдруг окреп и зазвенел сталью.

– И если ты заберешь мою, то я не расстроюсь. Да, потерять душу, это гораздо больше, чем просто умереть. Знаю, что будет больно, но я не боюсь. Я был воином. Знаю цену жизни и вкус смерти. Надеюсь, ты позволишь мне умереть с оружием в руках. Если так – буду очень благодарен.

– Пойми, мне не нужна твоя душа! И жизнь тоже не нужна!

– Тогда извини, не понимаю. – Он с легким недоумением посмотрел на меня. – Чего ты хочешь?

– Для начала расскажи еще раз про этот мир. Подробнее…

Мы долго говорили. Первые часы пролетели незаметно, но лишь подогрели мой интерес. И чем больше старик рассказывал, тем больше появлялось новых вопросов. Подчас я забывался и повторял одни и те же вопросы, но старик терпеливо отвечал.

Сиреневые вечерние сумерки сменила ночная мгла. На небесах зажглись незнакомые звезды. Чистые, как глаза ангелов на старинных фресках. И лишь протяжный волчий вой иногда нарушал величественную тишину этого мира. Тихо потрескивали свечи, вставленные в светильники.

Дед долго мялся, но потом все-же решился и поднялся из-за стола. Ушел в заднюю комнату и вынес футляр с большой картой, нарисованной на тонкой коже – пергаменте. Он убрал посуду, аккуратно вытер стол. И лишь потом бережно развернул карту. Если вы ее видели, то нет смысла описывать. Королевство состоит из пяти островов. Что касается остальных частей света, то старик лишь плечами пожал.

– Об этом надо спрашивать у тех, кто ходит в море, – ткнул он пальцем в обозначенный на карте город, который находился в южной части острова. – Они живут здесь, в Сьерра, и ходят на своих ладьях по миру.

– Торговцы?

– И торговцы, и разбойники. – Судя по выражению лица, особой разницы между этими людьми он не видел. Дед задумчиво посмотрел на огонь в камине и продолжил: – Мне не доводилось бывать в других странах. Все мои войны прошли на этой земле. Но мне рассказывали, что наш мир велик и многогранен.

Черт бы меня побрал, но этот старик темная лошадка! Карта была упакована в тубус из толстой кожи. На крышке вытиснен такой же знак, как у него на амулете. Карта, бьюсь об заклад, не самая дешевая вещь в этих местах. Я уже не говорю о качестве ее исполнения. Очень дорогая вещь. У обычного крестьянина? Очень сомневаюсь… Покосился на старика и отложил это в память. Потом подумаем.

Мир, в который я попал, как муха в варенье, оказался королевством. И называлось оно Асперанорр. Правил этими землями король Гэральд Третий.

Территория королевства лежала на пяти островах. Самый большой, на который я попал, находился на севере. На юге и юго-востоке – еще четыре острова, где младшие братья короля занимали посты младших правителей. Должность называлась «виернорр». Были еще и мелкие правители земель, вроде понятных нам баронов – «норры».

Кроме светской власти имелась еще и духовная. Влияние ее было незримо, но вполне ощутимо. Особенно в больших городах и при дворе. Духовная власть – это наставники и советники. Жрецы и жрицы местных богов. Кроме жрецов существовали простые служители, проповедники и странствующие монахи. Монахов здесь называли «дюнк». Они бродили по миру и жили на подаяние. Один из таких бродяг мне и встретился на побережье. Кстати, дюнки не только монахи. Это еще и местные врачи. Целители.

Итак… Местные жители поклонялись четырем богам:

Бог моря – Хаббе.

Богиня солнца – Иллис.

Бог земли – Лейрн.

Богиня воздуха – Даггри.

И все эти местные боги считались равными между собой. Ведь именно их божественное соединение и позволяло существовать этому миру. Они наблюдали за людьми с вершин горных отрогов, лежащих далеко на севере. Боги жили там, где солнце никогда не покидало неба. И мир будет жить лишь в том случае, если люди станут уважать друг друга.

– Так завещали боги, – закончил старик.

– Ваши боги умнее наших, – сказал я.

– Люди не всегда поступают так, как они советуют.

– И в этом ты прав…

И все бы ничего в этой истории. В этой красивой легенде о четырех богах и холодных северных землях. Если бы не спускались с небес черные рыцари. С изображениями псов на своих черных доспехах. Рыцари Черных Псов.

– Почему ты меня не убил? – сменил я тему. – Когда пришел на твою землю. Ведь мог это сделать. Я был слабее щенка.

– Тебя? – искренне удивился старик. – Зачем? Ведь тогда придут твои братья и изведут весь мой род. Всех до одного. Лучше погибнуть одному, чем всем.

– Братья, – хмыкнул я. – Знать бы, где они бродят, эти «братики», раздери их дьявол!

– Вы приходите вслед за огненным драконом, – начал рассказывать старик. Он немного растягивал слова, словно тянул суровую песню, которую слышал от своих далеких предков.

– Огненный дракон?

– Да. Так бывает всегда перед вашим появлением. Два года тому назад по небу пролетел огненный дракон – отец земных драконов. Это значит, что его дети, владеющие этим миром, ослабли и не справляются.

– Его дети?!

– Драконы.

– У вас что, и драконы есть?!

– Конечно. Разве в твоем мире их нет?

– Пожалуй… – Я хмыкнул и вспомнил несколько персонажей. – Пожалуй, что есть.

– Драконы есть везде, – спокойно кивнул старик. – Но в нашем мире их осталось немного.

– Значит, я из тех, кто помогает драконам?!

– Можно сказать и так. Но драконы более милосердны, чем вы.

– Что?! Даже так…

– Они более человечны, – пояснил старик. – Живя среди людей, они становятся добрее. Конечно, со временем они стареют и дряхлеют.

– Разве они смертны?

– Да. Когда дракон становится старым, его должен убить молодой дракон. Тот, который займет его место. Но времена меняются.

– Что изменилось?

– Люди, – сказал старик. – Изменились люди. Они стали заманивать драконов в ловушки и убивать.

– Зачем убивать старого дракона, если он практически безвреден? – не понял я.

– Чтобы напиться крови. Ведь кровь драконов обладает волшебным свойством. В малых дозах – драгоценное лекарство. Всего несколько капель могут спасти смертельно раненного воина. Или облегчить страдания умирающего. Но только несколько капель! Если выпить драконьей крови из золотого кубка, то она обнажит самую главную сущность человека и усилит ее до немыслимых пределов.

– И что бывает после этого?

– Как ты понимаешь, Серж, те, кто пьет эту кровь, это не самые добрые люди нашего мира. Они живут в подлости и лжи. Высвобождая истинную сущность, они превращаются в нечисть. И приносят людям еще больше страданий и горя.

– Что это за нечисть? – спросил я.

– Это оборотни и вампиры… Их много. Они многолики в своих образах и пороках.

– Они становятся бессмертными?

– Это и есть их главное желание. Ведь все остальное у них уже имеется.

– Их можно убить?

– Против серебра нечисть бессильна.

– Конечно, – кивнул я. – А что бывает потом?

– Когда этих тварей становится слишком много, мир окутывает мгла. Она незрима, но высасывает из людей жизнь, как наши коварные северные туманы. Наступает эра беззакония и мерзости. Брат идет против брата. Отцы продают маленьких дочерей в рабство. Сын может предать родителей, а мать отказаться от младенца. И вот тогда, как говорится в преданиях, по ночному небу пролетает огненный дракон. Он видит, что происходит с миром. И посылает вас…

– Нас…

– Приходят рыцари Черных Псов. И люди в страхе разбегаются, услышав перестук копыт черных коней и лай ваших ужасных псов. Вы устилаете свой путь кровью и слезами. Вы убиваете, чтобы забрать души людей.

– Зачем нам ваши души?!

– Чтобы набраться сил перед решающей схваткой с нечистью.

– А потом?

– Потом будет великая битва между нечистью и вами. Когда она закончится, на мир снизойдет покой. Если вы победите.

– А если нет?

– Вы не можете проиграть. Иначе мир опять погрузится во тьму. Вы обязаны победить. И если убьют первых, то за ними придут другие твои братья. И так будет всегда, пока в Асперанорре не воцарится мир. Так гласит легенда.

– Час от часу не легче… А что делает король, когда приходят… Когда приходим мы?

– Ему не интересны ни вы, ни те, с кем вы сражаетесь. Он живет в своем мире. В его дворце есть специальные покои, где живет дракон. Он охраняет нашего короля и от людей, и от нечисти.

– Погоди, дед! Ты хочешь сказать, что мы убиваем людей ради того, чтобы набраться сил и спасти людей? Бред какой-то…

– Да, поначалу вы слабы. И для того, чтобы обрести истинную силу, вам нужны души людей. Иначе нельзя. Не бывает мира без жертв. Вы творите беззаконие ради закона.

– Беззаконие ради закона?!

– Так написано на ваших щитах. Теперь ты понимаешь, почему мы так испугались, когда увидели тебя впервые?

– Догадываюсь… Извини, старик, но я должен побыть один. Мне надо подумать.

– Я поведал тебе все, что знал сам. Теперь я готов.

– К чему? – не понял я. Потом поморщился. – Успокойся! Я уже сказал, что не собираюсь убивать, чтобы поглотить твою душу. Ни твою, ни твоей дочери. Если уж и придется кого-нибудь убить, то подберу другую кандидатуру. Какого-нибудь монаха, например. Все равно они только и умеют, что жрать да пить.

7

Я так и не заснул. Лежал до самого рассвета, уставившись в потолок, и думал. Пытался понять, что же такое со мной произошло, и главное, как теперь выбираться из всей этой истории? То, что с привычным миром можно попрощаться, и так понятно. Не скажу, что я был очень расстроен. Нет в прошлом ничего такого, о чем стоило жалеть.

Так и размышлял, разглядывая бревенчатый потолок, пока первые лучи солнца не упали на разноцветье оконных переплетов. Все, пора вставать. За стеной послышались шаркающие шаги деда. Да, пора вставать.

После нашего разговора мы молча позавтракали. Словно и не было вчерашней беседы. Обычное утро. Холодное мясо, хлеб и неизвестные овощи, засоленные в бочках. Вместо привычного глотка кофе – горячий напиток из высушенных кореньев и трав. Не знаю, что входило в его состав, но горьковатый напиток, приправленный доброй порцией меда, бодрил не хуже кофе.

После завтрака мы занимались ежедневной работой, и разговаривать было некогда. Лишь к обеду, когда уселись под навесом, чтобы перекусить, я нарушил молчание:

– Дед, скажи мне одну вещь. Эти твари, которых ты называешь оборотнями и вампирами. Что им мешает убить черных рыцарей? Поодиночке, пока те не обрели свою силу?

– Серж, ты требуешь от меня слишком многого. Я не могу знать всех причин, – улыбнулся старик и огладил бороду. Кстати, у него очень хорошая улыбка. Добрая.

– Странно все это.

– Я тебе говорил, что убивший одного из Черных Псов обрекает на смерть не только себя, но и весь свой род?

– Да, говорил.

– Вполне возможно, что это и есть та самая причина, из-за которой твари боятся вас трогать. Боятся за своих близких.

– Близких?!

– Конечно. Несмотря на то что их души пусты, а сердца наполнены грязью, им не чужды такие понятия, как любовь и преданность.

– Погоди, дед! – Я поднял указательный палец. – Ты говоришь странные вещи. Эти твари готовы продать и убить любого! Неужели они способны любить?

– Любовь – это очень странное чувство, Серж. И многое ей подвластно. Даже эти твари, которые пьют кровь и питаются человечиной, способны идти на смерть ради нее.

– Как относятся к нам драконы?

– Ваше появление, Серж, это символ слабости наших драконов. Поэтому они с радостью прикончат одного из Черных Псов. Если подвернется удобный случай. – Дед хлебнул из кружки и усмехнулся. – У наших драконов, чтобы ты знал, жутко скверный и склочный нрав!

– Но ведь мы приходим, чтобы помочь им.

– А разве люди поступают иначе? Люди часто не любят тех, кто им помогает. По одной простой причине: помощники – это свидетели их слабости.

– Час от часу не легче…

Дед не ответил. Молча пожал плечами и продолжил жевать мясо, отрезая его маленькими ломтями от общего куска.

– Их много, этих рыцарей?

– В древних преданиях говорилось, что вы появлялись три раза. И каждый раз вас было двадцать человек. Иногда вместе с вами идут наши люди. Те, у которых свои счеты с нечистью. Но таких мало. Это ваша война.

– Все равно мне многое непонятно. Ведь эти люди…

– Твои братья.

– Да, – кивнул я. – Ведь они могут взять и отказаться от этой непонятной борьбы.

– Как так – отказаться? – удивился старик.

– Так. Раствориться среди людей. Жить.

– Жить? Нет, Серж. Просто жить у вас не получится. Я не знаю причин, но так говорится в преданиях. Вы, не в обиду будет сказано, жуткие непоседы.

– Почему ты так уверен?

– Так говорится в старинных преданиях, которые я слышал от своих предков, – пожал плечами дед. – «И на дорогах появятся черные рыцари, идущие по незримому простым людям следу». Вы словно охотничьи псы в поисках очередной жертвы…

– Хорошее начало, – пробормотал я, но старик даже не обратил внимания.

– И вы собираетесь в стаю, чтобы творить…

– Беззаконие ради закона, – закончил я и задумался.

– Именно так. И отказаться от этого предназначенного пути вы не сможете. Потому что вот здесь, – он дотронулся до своего сердца, – живет нечто тревожное, что заставляет вас вечно бродить по свету.

– Как мы узнаем друг друга?

– Узнаете, когда придет время.

– И как же мне понять, что время пришло.

– Думаю, что ты поймешь. Будет какой-то знак. А пока это не случится, поживешь здесь. Завтра я уеду.

– Далеко и надолго?

– Нет, – усмехнулся он. – Ты сказал свое слово, и бояться мне нечего. Значит, я могу вернуть домой невестку с внуком. Когда ты пришел в наш дом, я усадил их в повозку и отправил в город, расположенный неподалеку. Погостить у тетки.

– Да, конечно.

– Кстати, завтра надо съездить к нашим соседям, – вспомнил старик. – Эйгар обещал закончить наконечники для стрел, новую острогу и топор. Съездишь?

– Да, конечно.

Эйгар – это тот самый старый гном с серебряной серьгой в ухе, который приходит за рыбой. В Асперанорре оружие куют и люди-кузнецы, и гномы. Не знаю по какой причине, но у гномов оно получается гораздо лучше, чем у простых смертных. И стоит раз в десять дороже, чем у прочих ремесленников. Отличается и качеством, и тонкостью отделки. Кузнецы не любят гномов, но предпочитают с ними не связываться. Как ни крути, но у этих малышей гораздо больше возможностей навредить человеку, чем у человека достать гнома.

Гномы в этом мире не только кузнецы. Они рудокопы, ювелиры и банкиры. Судя по некоторым рассказам старика, даже король пользуется их услугами. Говорят, что никто не умеет так хранить тайны, как гномы-хранители. За всю историю не было ни одного случая, чтобы кто-то осмелился ограбить их подземные хранилища.

Нет в этом мире ювелиров искуснее, чем они. Украшения, созданные их руками, славятся не только тонкостью и изяществом отделки. Поговаривают, что гномам знакомо и ремесло чароплетов. Они умеют зачаровывать украшения, создавая обереги и амулеты.

Каждый род гномов владеет своим определенным искусством, которое они передают по наследству. От отца к сыну. Род Эйгара – кузнецы и оружейники. Они живут на этом месте уже больше десяти веков. Судя по рассказам деда, их прадеды были дружны больше трехсот лет.

Это заметно. Отношения у старика и Эйгара больше чем приятельские. Иногда старый гном приходит к деду без всякой причины. Просто так, в гости. И тогда они берут кувшин с вином и уходят на берег озера. И сидят там долго, до самой темноты. Разговаривают, спорят и даже смеются. Потом, когда кувшин пустеет, начинают петь. Удивительные у них песни. Протяжные, с резким ритмичным припевом. Даю голову на отсечение – это боевые песни. Именно с такими песнями идут в боевые походы. Есть в них что-то притягательное. То, что заставляет укладывать вещи в переметные сумы и седлать лошадь.

Да, это так. Но у меня нет лошади. Да и куда ехать, я тоже не знаю.

Наутро дед запряг одну из лошадей в повозку и уехал. Повозка у него двухколесная, напоминающая двуколку. Позади широкого сиденья – закрытый ящик для вещей и нечто, похожее на платформу для легких грузов. Кроме привычной одежды дед надел кольчугу и взял арбалет. Был у меня один приятель, помешанный на таких делах. Его хлебом не корми, дай поговорить про все эти древности. Так вот, он рассказывал, что такая кольчуга называется «хауберг». Она доходит до середины бедра и имеет разрез, чтобы можно было сидеть в седле. Я даже хмыкнул, когда увидел на кольчуге уже хорошо знакомый знак. Знак, вытисненный на тубусе карты и серебряном амулете.

Кроме всего прочего дед положил в повозку меч. Прежде я не видел в доме оружия, за исключением старого арбалета, который висел на стене у входной двери. Судя по всему, оружие хранилось в маленькой комнате, куда по нашей молчаливой договоренности я никогда не заходил и не заглядывал.

Я проводил старика, взял в сарае седло и пошел седлать лошадь. Надо заметить, что седла здесь очень похожи на привычные нам «походно-охотничьи». С двумя сумками по бокам и круглой сумкой-тубусом, укрепленной позади всадника. С правой стороны – чехол для топора, посаженного на длинную рукоять. Сам топор немного похож на канадский, которым пользуются лесорубы. Мало ли… Дикого зверья здесь хватает.

Оделся в привычный кожаный наряд и поехал. Конечно, без жилета. Жилет я попросил спрятать. Дед, услышав мою просьбу, одобрительно кивнул и убрал его куда-то в подпол. Так что – кожаные штаны, сапоги, косуха и бандана на голове. Средневековый байкер, разрази меня гром!

Дома здесь не запирают. Мало того – рядом с воротами стоит небольшой ларь с едой для нищих. Там найдется несколько мешочков с крупами, сухарями и вяленым мясом. Иногда, если хозяева зажиточные, туда же кладут и несколько мелких монет. В дом и так никто не сунется – собака не пустит. Здоровый пес, которого звали Нэдри, был хорошим охранником. Только вот гномов недолюбливал. Чихал от них, как от перца. Со мной у него установились вполне приятельские отношения. Я делился с ним куском хлеба или косточкой из похлебки, а он с жутко важным видом благосклонно принимал угощение. Иногда, под настроение, позволял почесать за ухом. При этом он довольно щурился и шутливо прихватывал меня за руки.

Оседлал лошадь и неторопливо отправился в гости к гномам. Ну… в гости, это слишком сильно сказано. В дом, а точнее – в пещеру – они никого не пустят. Мы просто не пролезем в узкий лаз, сделанный в гранитной скале. Живут гномы недалеко отсюда. Километров пять, не больше. Нетрудно и пешком прогуляться, но зачем идти, если можно ехать? Тем более верхом. Я всегда с большим удовольствием ездил на лошади. Конечно, лошади здесь не такие резвые, как в нашем мире, но очень выносливые. Напоминают фьордских пони. Правда, местные крупнее.

Неторопливо доехал до холма, лежащего в западной части долины, и свернул в распадок. На его склонах лежали россыпи камней, поросших упругим седым мхом, и росли величественные сосны. Пряный аромат бодрил и опьянял, наполняя тело силой и желанием жить. А еще лучше – раскинуть руки в стороны и закрыть глаза. Чтобы раствориться в этом бескрайнем и прекрасном мире.

– Ка-арр-р!!!

Послышалось хлопанье крыльев, и на валун, лежащий рядом с тропой, уселся большой черный ворон. Я чуть из седла не вывалился – так неожиданно возникла эта птица. Ворон покрутил головой, внимательно меня рассматривая. На левой лапе блеснуло серебряное кольцо.

– Эгей, парень, – свистнул я. – Да мы с тобой, кажется, знакомы?

– Ка-арр-р!

Я не успел рассмотреть птицу, как услышал какой-то шум.