Текст книги "Конституционно-правовой статус светского государства в России и Италии: сравнительно-правовое исследование"

Для понимания содержание светскости в Италии нельзя обойти вниманием постановления Конституционного Суда, который последовательно раскрывал в своих решениях понимание светскости. В итоге можно обозначить несколько конкретных принципов отношения государства к религиозным объединениям, выведенных органом конституционного контроля Италии:

1) обязательство гарантировать свободу вероисповедания в режиме конфессионального и культурного плюрализма (Постановление от 12 апреля 1989 года № 203). В решение суда было также сказано, что светскость подразумевает «не безразличие государства по отношению к религии, но гарантии государства для защиты религиозной свободы в режиме конфессионального и культурного плюрализма». Следовательно, нельзя рассматривать принцип светскости в качестве инструмента борьбы с религиозным присутствием в публичном пространстве;

2) уважение конфессиональной автономии и запрет вмешиваться во внутреннюю жизнь конфессий (Постановление № 259 от 1990 года)¹⁷¹;

3) необходимость равноудаленности и беспристрастности в отношении всех религиозных конфессий, которая влечет за собой нелегитимность систем, основанных на национальной или государственной церкви или, в более общем правиле, форм публичной «религиозности» (Постановление от 12 апреля 1989 года № 203)¹⁷²;

Принцип «равноудаленности» получил концептуальный сдвиг в постановлении Конституционного Суда № 235 от 1997 года, в котором суд указал, что система конкордата и договорного права позволяет выстроить систему отношений, стремящуюся обеспечить равную гарантию религиозной свободы с учетом потребностей каждой конфессии. Суд заявил, что подобное установление призвано «обеспечить уважение нейтралитета государства по религиозным вопросам в отношении всех конфессий». Таким образом, в этом решении преобразовал «равноудаленность» в «нейтралитет». По этому поводу Андреа Пин (Andrea Pin) пишет, что использование Конституционным Судом в своем решении термина «нейтралитет» могло быть рассмотрено как отход от положительной светскости, удаление гражданских институтов от нужд населения»¹⁷³.

Вместе с тем, в итальянской правовой доктрине было предложено скорректировать, как отмечает Маттео Визигалли, сущность термина «нейтралитет», который употребил Конституционный Суд. Его все же следует понимать как равноудаленность, так как суд понятием «нейтралитет» просто «хотел еще раз подчеркнуть равное отношение ко всем конфессиям, но неудачно употребил термин»¹⁷⁴.

4) защита совести каждого человека, независимо от веры или убеждений (Постановление № 440 от 1995 года)¹⁷⁵, которая влечет за собой уголовное преследование за преступления против религиозных чувств, вне зависимости от конфессии, к которой индивид принадлежит;

5) установление различия между гражданскими вопросами и вопросами религиозными. В частности, были признаны неконституциоными положения ст. 28 Гражданского процессуального кодекса Италии, предусматривающие приведение к присяге свидетеля с произнесением слов «сознавая ответственность, что я принимаю присягу перед Богом и людьми, клянусь» в части слов «перед Богом и людьми» (Постановление № 334 от 8 октября 1996 года)¹⁷⁶.

6) возможность присутствия религиозных символов (христианских распятий) в государственных школах (в определении № 189 от 2004 года Конституционный Суд отметил, что этот вопрос находится не в его компетенции, а в 2005 году административный суд региона Венето отказал в удовлетворении требований гражданки Лаутси – более подробно об этом параграф 3.1.);

7) преподавание уроков католической религии в государственных школах не противоречит конституции, но обучение католической религии для школьников и членов их семей является необязательным. Если они отказываются от уроков католической религии и от альтернативных вариантов, то они могут не посещать данные занятия (Постановление от 12 апреля 1989 года № 203)¹⁷⁷.

Подведя итог, можно сделать следующие выводы:

Конституция Российской Федерации закрепляет светскость российского государства, а в Италии конституционное закрепление термина «светское государство» отсутствует, но постулируется Конституционным Судом Италии как положение, выводимое из совокупности конституционных норм.

Итальянская светскость является ограниченной или, по образному выражению Сильвио Феррари, «крещеной светскостью». По его мнению, итальянская светскость laicità не может быть отнесена ни к антиклерикализму (laicism – если это слово используется как синоним антирелигиозности), ни к секуляризму (если это слово используется как синоним невидимости религий в публичном пространстве)¹⁷⁸. Кроме того, религиозный плюрализм, основанный на принципе светскости, при переходе от позиции Конституционного суда на уровень политики и законодательной сферы, серьезно ограничивается существующей в реальности моноконфессиональностью итальянской традиции (превосходством Римско-Католической Церкви)¹⁷⁹.

В качестве базовых принципов отношений государства и религиозных сообществ в Италии можно отметить следующие: 1) отсутствие государственной религии; 2) признание автономии религиозных объединений и, как следствие, невмешательство в их внутренние дела; 3) различный подход к регулированию отношений с религиозными сообществами – выделение отношений Католической Церкви и итальянского государства и отношений с некатолическими культами; 4) широкая государственная поддержка конфессий, заключивших соглашение с государством – финансовая, экономическая, социальная и т. д. (подробно см. параграф 3 главы 2) и лишение такой возможности иных конфессий; 5) конфессионально ориентированный характер образований в государственных школах.

К общим принципам светскости, признаваемым и в России, и в Италии, следует отнести: 1) отсутствие государственной религии; 2) взаимное невмешательство в собственные внутренние дела; 3) признание необходимости сотрудничества в различных сферах; 4) не вмешивательство государства в определение гражданином своего отношения к религии.

С учетом изложенного, полагаем, что наиболее оптимальную дефиницию светского государства выработал д. ю.н. Понкин И. В., который светским государством считает «государство, обеспечивающее независимость и суверенность государственных институтов и религиозных объединений (равно как и объединений, деятельность которых направлена на распространение идеологии) в соответствующих сферах их компетенции, гарантированные недопустимостью установления в государстве общеобязательной религии или идеологии и отделением от государства религиозных объединений и объединений, деятельность которых направлена на распространение идеологии»¹⁸⁰.

Проанализировав указанные выше подходы, можно выделить принципы светского государства (института светскости), которые могут выступать также и гарантиями светскости:

а) равная подчиненность всех религиозных организаций требованиям законодательства; б) установление религиозного многообразия и отсутствие единственной или нескольких государственных религий; в) придание религиозным правилам и установлениям юридической силы в случае их непротиворечия законодательству государства; г) оказание государством финансовой поддержки религиозным объединениям, реализующим социальные и духовно-просветительские программы, осуществляющим пропаганду традиционных семейных ценностей и оказывающим влияние на духовное и культурное развитие народа; д) взаимное отделение друг от друга (государства от религиозных объединений / религиозных объединений от государства), подразумевающее четкое разграничение сфер невмешательства и наличие сфер взаимодействия государства и религиозных объединений; е) отсутствие ограничения в реализации прав граждан в зависимости от принадлежности к той или иной религии.

§ 2.2. Конституционно-правовое регулирование института светскости государства

Статья 1 Конституции Российской Федерации закрепляет принцип федерализма как одну из основ конституционного строя. «Данный принцип – пишет Фадеев В. И., – определяет форму государственно-территориальной организации и правовой вектор развития России как федеративного государства, дополняя его демократические начала обеспечением и защитой региональный и местных интересов, равноправием субъектов федерации»¹⁸¹.

В Российской Федерации в силу ее федеративного характера существует два уровня власти: федеральный и региональный. Но публичная власть реализуется не только на федеральном уровне и уровне субъектов, но и местном уровне. Рассмотрим нормативно-правовые акты, прямо или косвенно закрепляющие светский характер Российской Федерации на всех уровнях, и фундаментальные начала, регламентирующие отношения государства и религиозных организаций.

В силу ст. 15 Конституция Российской Федерации обладает высшей юридической силой. В этой же статье определено, что законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ, а граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы. В Ч. 1 ст. 14 Конституции Российской Федерации закреплены следующие положения: «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной»¹⁸². Часть 2 ст. 14 Конституции Российской Федерации провозглашает положения об отделении религиозных объединений от государства и об их равенстве перед законом. Также ст. 28 Конституции Российской Федерации устанавливает свободу совести, свободу вероисповедания и возможность свободного исповедования и распространения любой религии. Ничего более о государственно-конфессиональных отношениях и конкретизации принципа светскости Конституция Российской Федерации не говорит.

Вторым видом актов являются международные договоры. Самыми важными среди них являются Международный пакт о гражданских и политических правах и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод. Но данные документы закрепляют право на свободу совести, мысли и религии. Часть статей посвящена запрету дискриминации по религиозному признаку. Но о необходимости светского характера государства они ничего не говорят.

Значительным двусторонним международным договором, закрепляющим подобную норму, является договор между РФ и Республикой Беларусь от 8 декабря 1999 года «О создании Союзного государства». В ст. 5 договора указано: «Союзное государство является светским, демократическим, социальным, правовым государством, в котором признаются политическое и идеологическое многообразие»¹⁸³.

Следующими по юридической силе являются федеральные акты. Среди федеральных законов центральное место, как справедливо отмечает Козырин А. Н.¹⁸⁴, занимает федеральный закон от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» (с изм. и доп.). Статья 4 ФЗ № 125 повторяет норму Конституции Российской Федерации о светском характере, но более подробно его раскрывает. Пункт 2 ст. 4 данного закона устанавливает принципы деятельности государства, учитывающие его светскость.

Пункты 3, 4, 6 и 7 ст. 4 ФЗ № 125 касаются отдельных аспектов взаимодействия государства и религиозных сообществ: образования, финансирования, охраны памятников истории и культуры, религиозных праздников и т. д.

Федеральный закон № 125 также определяет основные начала деятельности конфессий в Российской Федерации. В соответствии с Ч. 2 ст. 6 ФЗ № 125 все религиозные объединения в Российской Федерации в двух формах: религиозные группы, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица, и религиозные организации, такой статус имеющие. Религиозные организации, в свою очередь, делятся на местные и централизованные. Законодательством определен дифференцированный подход к установлению объема прав и обязанностей. Так, например, религиозные группы не имеют права на предоставление налоговых и иных льгот, не могут проводить по просьбам граждан и с согласия администрации соответствующих учреждений религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, домах-интернатах для престарелых и инвалидов и т. д. Но они могут приобрести эта права, зарегистрировавшись в качестве юридического лица.

Кроме того, существует еще акт на федеральном уровне, в котором содержатся нормы, касающиеся конституционного принципа светскости. Это федеральный закон от 29 декабря 2012 года № 73-ФЗ (ред. от 02.05.2015) «Об образовании в Российской Федерации». Ст. 3 данного закона определяет основные принципы государственной политики и правового регулирования отношений в сфере образования. Среди шести принципов называется принцип светского характера образования в государственных, муниципальных организациях, осуществляющих образовательную деятельность.

Отдельную группу составляют нормативно-правовые акты, устанавливающие независимость религиозных сообществ от государства.

Так, ст. 19 Федерального закона «О Федеральной службе безопасности в Российской Федерации» от 3 апреля 1995 года № 40-ФЗ содержит запрет на использование конфиденциального содействия на контрактной основе <…> священнослужителей и полномочных представителей официально зарегистрированных религиозных организаций¹⁸⁵.

Статья 18 федерального закона «О внешней разведке» от 10 января 1996 года № 5-ФЗ определяет, что сотрудникам кадрового состава органов внешней разведки Российской Федерации запрещается принимать негласное участие в деятельности… религиозных организаций в Российской Федерации в целях оказания влияния на характер их деятельности¹⁸⁶. Статья 19 данного закона повторяет норму федерального закона «О Федеральной службе безопасности» от 3 апреля 1995 года № 40-ФЗ. Кроме того, подобные нормы присутствуют и в федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ (ст. 5 и 17) ¹⁸⁷.

Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» от 27 июля 2004 годп № 79-ФЗ определил, что государственный служащий в своей деятельности обязан не оказывать предпочтение каким-либо общественным или религиозным объединениям, учитывать культурные и иные особенности различных этнических и социальных групп, а также конфессий, способствовать межнациональному и межконфессиональному согласию¹⁸⁸. Аналогичен подход и федерального закона «О муниципальной службе» (ст. 14.2.)¹⁸⁹.

Вместе с тем, существует еще много актов, затрагивающих те или иные вопросы деятельности религиозных объединений, но они касаются различных аспектов реализации права на свободу совести и вероисповедания и вступления религиозных организаций в различные правоотношения – гражданские, трудовые, налоговые и т. д.

Отдельный интерес в понимании светскости и ее значении для государства представляют собой послания Президента Российской Федерации. В научной литературе относительно юридической силы посланий нет единого подхода¹⁹⁰. Но, тем не менее, как весьма справедливо полагает Зорькин В. Е., «послания превратились из отчета Правительства в документ, определяющий основные направления государственной политики, служащий единственным ориентиром в деятельности для всех органов государственной власти в Российской Федерации»¹⁹¹. Поэтому полагаем, что можно согласиться с мнением Краснова М. А., т. к. сложившаяся сегодня модель главы государства не может предполагать иной подход.

Президент Путин В. В. в своем послании Федеральному Собранию 12 декабря 2012 года отметил необходимость повышения влияния школы на детей и подростков: «Нужно вернуть школе безусловную ценность. Это значит обновить содержание образования, сохранив при этом, разумеется, наши традиции и преимущества, такие, скажем, как фундаментальное математическое образование, не забывать об огромном значении качества преподавания русского языка, истории, литературы, основ светской этики и традиционных религий (курсив авт.). У этих предметов особая роль: они формируют личность. <…>»¹⁹². Таким образом, обозначение курса «Основ религиозных культур и светской этики» в качестве ключевых предметов задает вектор направления для властей всех уровней и соответственно стимулирует к новым этапам развития государственно-конфессиональных отношений.

Вторым уровнем правового регулирования является уровень субъекта – нормативные правовые акты регионов Российской Федерации. В Российской Федерации система источников правового регулирования отношений в субъекте, закрепляющих принцип светскости, включает в себя конституцию (устав) и законы.

В Уставе Омской области от 26 декабря 1995 года нормы о светском характере государственно-территориального образования содержатся в ст. 1 и 10¹⁹³, а в Конституции Республики Башкортостан от 24 декабря 1993 года № ВС-22/15 ст. 13 указывает, что Республика Башкортостан – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной¹⁹⁴. Подобные положения содержаться в ст. 17 Конституции Республики Дагестан от 10 июля 2003 года¹⁹⁵, ст. 14 Конституции Республики Адыгея от 10 марта 1995 года¹⁹⁶, ст. 14 Конституции Кабардино-Балкарской Республики от 1 сентября 1997 года № 28-РЗ¹⁹⁷, ст. 11 Конституции Чеченской Республики от 23 марта 2003 года¹⁹⁸ и др.

Вместе с тем, в большинстве основных законов субъектов Российской Федерации отсутствуют нормы о светском их характере. Например, подобных норм нет в Уставе Кировской области от 29 февраля 1996 года № 12-ЗО ¹⁹⁹, Уставе Калужской области от 27 марта 1996 года²⁰⁰, Уставе Еврейской автономной области от 8 октября 1997 года № 40-ОЗ²⁰¹, Уставе города Москвы от 28 июня 1995 года²⁰² и др.

Некоторые субъекты Российской Федерации разработали свои собственные региональные законы, отражающие положения о светском характере, о свободе совести, вероисповедания и религиозных объединениях. Такие законы сейчас приняты и действуют в девяти субъектах²⁰³.

Так, закон Республики Марий Эл от 31 июля 2014 года № 29-З «О регулировании отдельных отношений, связанных с реализацией прав граждан на свободу совести и свободу вероисповедания в Республике Марий Эл» в п. 1 ст. 3 подчеркивает, что «органы государственной власти Республики Марий Эл и органы местного самоуправления обеспечивают светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных организациях»²⁰⁴.

Нормы, подчеркивающие светский характер, существуют как в специализированных, так и в иных нормативно-правовых актах субъектов Российской Федерации. Например, Закон Санкт-Петербурга от 17 июля 2013 года № 461-83 (ред. от 29.10.2014) «Об образовании в Санкт-Петербурге» в п. 1 ст. 13 «Требования к одежде» устанавливает, что внешний вид и одежда обучающихся в государственных образовательных организациях должны соответствовать общепринятым нормам делового стиля, носить светский характер.

К числу нормативных актов о светскости ранее можно было отнести и акты органов местного самоуправления. До 11 июня 2015 года действовало постановление главы Сергиево-Посадского муниципального района МО от 30 мая 2013 года № 1134-ПГ «Об установлении единых требований к одежде обучающихся муниципальных общеобразовательных организациях Сергиево-Посадского муниципального района», ст. 10 которого закрепляла, что «внешний вид и одежда обучающихся общеобразовательной организации должны соответствовать общепринятым в обществе нормам делового стиля и носить светский характер»²⁰⁵. Но с принятием постановления главы Сергиево-Посадского муниципального района МО от 11 июня 2015 года № 758-ПГ «О признании утратившим силу постановления главы Сергиево-Посадского муниципального района от 30 мая 2013 года № 1134-ПГ»²⁰⁶ оно утратило юридическую силу, а иных подобных актов не местном уровне не выявлено.

Особое место среди источников занимают решения Конституционного Суда Российской Федерации. Вопрос о том, содержат ли постановления Конституционного Суда нормы права или нет, не входит в предмет исследования данной работы. Обозначим лишь некоторые позиции. Авакьян С. А. полагает, что решения Конституционного Суда «зачастую не просто интерпретация существующих норм конституционного права, но и создание новых норм, без которых в дальнейшем применение имеющихся норм попросту невозможно»²⁰⁷.

Козлова Е. И. отмечала, что полномочия Конституционного Суда позволяют говорить лишь «о его включенности в своеобразной форме в состояние правотворческого процесса и рассматривать его решения в качестве источников конституционного права»²⁰⁸. Подобные мнения позволяют говорить, что решения Конституционного Суда имеют существенное значение для понимания принципов светскости. Его правовые позиции определяют необходимость совершенствования действующей нормативно-правовой базы, с учетом правового смысла, содержания и требований Конституции Российской Федерации. За время своей деятельности суд вынес несколько постановлений, затрагивающих конституционный принцип светскости.

В своем постановлении от 23 ноября 1999 года № 16-П Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что «государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем, чтобы не предоставлять статус религиозной организации автоматически, не допускать легализации сект, нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также воспрепятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), если она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конституционным правам и свободам»²⁰⁹. По мнению Конституционного Суда, подобная практика не противоречит принципу светскости и соответствует политике европейских стран.

В постановлении от 15 декабря 2004 года № 18-П Конституционный Суд Российской Федерации высказал ряд положений, имеющих существенное значение для понимания принципа светского государства в Российской Федерации. В частности, суд указал на то, что «принцип светского государства в понимании, сложившемся в странах с моноконфессиональным и мононациональным устройством общества и с развитыми традициями религиозной терпимости – и плюрализма (что позволяло, в частности, допустить в некоторых странах политические партии, основанные на идеологии христианской демократии, поскольку понятие «христианский» в данном случае далеко выходит за конфессиональные рамки и обозначает принадлежность к европейской системе ценностей и культуре), не может быть автоматически применен к Российской Федерации»²¹⁰. Таким образом, суд определил невозможность создания в Российской Федерации политической партии по религиозному признаку.

Система нормативно-правовых актов Италии, закрепляющих принцип светскости, имеет некоторые сходства с российской систмой, обусловленные тем, что Италия, также как и Российская Федерация, относится к странам романо-германской правовой семьи, но с другой стороны существуют определенные различия, детерминированные историческими особенностями и в какой-то мере различным территориальным устройством государства (Италия – децентрализованное унитарное государство).

Конституция Италии от 22 декабря 1947 года прямо не называет итальянское государство светским, но, тем не менее, перечисляет ряд ключевых характеристик, позволяющих сделать такой вывод. Нормы действующей Конституции Италии не предусматривают существование государственной религии. Но самая первая статья в Конституции выделяет статус Католической Церкви. В соответствии со ст. 7 «Государство и католическая церковь независимы и суверенны в принадлежащей каждому из них сфере. Их отношения регулируются Латеранскими соглашениями. Изменения этих соглашений, принятые обеими сторонами, не требуют какой-либо процедуры по пересмотру Конституции»²¹¹.

Статья 8 определяет, что все религиозные исповедания в равной мере свободны перед законом. Некатолические вероисповедания имеют право создавать свои организации согласно своим уставам, поскольку они не противоречат итальянскому правовому порядку. Их отношения с государством определяются законом на основе соглашений с органами, представляющими эти вероисповедания.

Характеризуя положения итальянского основного закона об отношениях государства и религиозных объединениях, Понкин И. В. указывает, что «Конституция Итальянской Республики, устанавливая равенство религиозных объединений перед законом, закрепляет разграничение всего массива религиозных объединений, действующих в стране, на две части – Католическая Церковь и все остальные»²¹².

Вместе с тем, это не означает нарушение принципа независимости и самостоятельности некатолических конфессий от государства. «Это положение, как полагают многие, – утверждает Мэтью Визигалли (Matteo Visigalli), – хотя оно и выражает отношение только к Католической Церкви, тем не менее, не ограничивает его сферу применения только отношениями с этой конфессией. Эта норма гарантирует взаимное невмешательство государства и религиозных конфессий в целом. В противном случае было бы противоречие «сущности фундаментального или верховного принципа светскости или неконфессиональности государства», поэтому положение о независимости и суверенитете распространяются и на другие конфессии в соответствии со ст. 8 Конституции»²¹³.

В целом обосновано утверждение о том, что «основой ст. 7 Конституции стало присутствие в Италии центральных органов власти Вселенской Церкви. Поэтому Итальянская республика хотела признать значимость историко-конституционного присутствия, торжественно пообещав выстраивать отношения с самой Церковью на основе предположения о равенстве, а не в любой форме подчинения»²¹⁴.

Профессор канонического права Римского университета Рома Тре Карло Кардия (Carlo Cardia) считает, что если, по крайней мере, изначально, абзац 2 ст. 7 в правовой доктрине преимущество интерпретировался так, чтобы подчеркнуть различия между соглашением, заключенным с Римско-Католической Церковью, и договоренностями с другими конфессиями, то со временем эти различия стали менее заметны. Тем не менее, остается ясным, что Латеранские соглашения являются актами между равными субъектами, заключенными по классическим правилам международного права, а иные соглашения следует рассматривать как акты «разработанные и заключенные внутри государства и затрагивают субъекты (государства и конфессии), качественно различные»²¹⁵.

Страшун Б. А. также указывает, что «для определения статуса любой конфессии и ее церкви в Италии важны ст. 19 и 20»²¹⁶. Статья 19 закрепляет, что все имеют право исповедовать свои религиозные верования в любой форме, индивидуальной или коллективной, пропагандировать их и отправлять соответствующий культ в частном порядке или публично, за исключением обрядов, противных добрым нравам.

В соответствии с положениями ст. 20 церковный характер и религиозные или культовые цели общества или учреждения не могут быть поводом для специальных законодательных ограничений, фискальных мер при их образовании, юридической правоспособности и любой формы деятельности.

Важным элементом национальной системы источников права Италии являются акты Европейского союза, так как Италия – государство-член Европейского союза. В частности, ст. 22 Хартии Европейского союза об основных правах устанавливает, что Союз уважает культурное, религиозное и языковое разнообразие²¹⁷. В официальных разъяснениях ст. 22 Хартии содержится ссылка, указывающая, что образцом для данного положения послужила ст. 17 Договора о функционировании Европейского Союза²¹⁸. Сама же ст. 17 Договора в п. 1 и 3 определяет невмешательство Европейского союза в вопросы регулирования отношений между религиозными объединениями и государствами-членами: «Союз соблюдает и не посягает на статус, которым пользуются согласно национальному праву церкви и религиозные ассоциации или общины в государствах-членах. Признавая их самобытность и их специфический вклад, Союз поддерживает открытый, прозрачный и регулярный диалог с этими церквями и организациями»²¹⁹.

Следующим видом актов являются соглашения. В Италии нет закона, аналогичного российскому федеральному закону от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», который устанавливает универсальный подход ко всем религиозным организациям. Это одна из самых существенных особенностей механизма правового регулирования отношений между конфессиями и государством в итальянской правовой системе. Вместо этого с отдельными религиозными объединениями заключаются соглашения (intese), которые учитывают, как отмечает Агафонова А. А., «интересы и конкретные потребности различных религиозных сообществ»²²⁰.

Форма соглашения с Римско-Католической Церковью прямо закреплена в Конституции и носит название Латеранских соглашений (пактов)²²¹. В настоящее время к ним относятся:

закон от 27 мая 1929 года № 810 об исполнении Соглашения, четыре приложения к нему (I – территория государства Ватикан, II – перечень недвижимости с привилегией экстерриториальности и освобождения от экспроприации и выплат, III – перечень недвижимости, освобожденной от экспроприации и выплат, IV – финансовое соглашение) и непосредственно Конкордат между Святым престолом и Италией от 11 февраля 1929 года;

закон от 25 марта 1985 года № 121 «О ратификации соглашения между Итальянской Республикой и Святым Престолом (с Дополнительным протоколом) от 18 февраля 1984 года, изменяющего Латеранский конкордат от 11 февраля 1929 года».

Дополнительный протокол довольно существенно скорректировал положения Латеранского пакта 1929 года: а) отменил установление католической религии, как единственной религии итальянского государства; б) определил освобождение всех священнослужителей от обязательного исполнения воинского долга; в) установил юрисдикцию по спорным вопросам между церковью и государством; г) изменил систему финансовой поддержки (с прямого финансирования на систему налоговых отчислений) и др.

Важно, что изменение этих соглашений не требует изменения Конституции и возможно лишь по взаимному соглашению государства и Католической Церкви. Прямая ссылка в ст. 7 на Латеранские соглашения весьма показательна, т. к. государство «приняв историческое решение по «римскому вопросу», не намерено пересматривать его, кроме как путем двусторонних соглашений, вносящих изменения в первоначальную формулировку Соглашений 1929 года»²²².

Таким образом, можно отметить, что Католическая Церковь имеет особый публичный статус. Такое положение можно сравнить, если это вообще возможно, с положением иностранных государств, которые являются публичными субъектами права в итальянском законодательстве.