Текст книги "Конституционно-правовой статус светского государства в России и Италии: сравнительно-правовое исследование"

В первые годы после проведения II Ватиканского Собора (далее – Собор), считалось, что это заявление подтвердит тезис, что в отношениях с гражданским обществом церковь будет отдавать предпочтение «базовым отношениям», отказавшись от «отношений на высшем политическом уровне». Другими словам, ожидалось, что Собор «сведет на нет» систему конкордатов, однако прогноз не оправдался – в последующие десятилетия были заключены многочисленные соглашения между Святым Престолом и государством²⁷⁰.

На самом деле здесь нет противоречия. Данный факт вполне подтверждается традиционным христианским учением, по которому Церковь может возложить свои надежды только на «силу воскресшего Господа»²⁷¹. Но церковным учением не отрицается факт возможного получения на законных основаниях прав от гражданской власти и свободного пользования ими. Она только предупреждает, что самостоятельно откажется от них, если это препятствует миссии Церкви или не отвечает больше ее потребностям из-за изменившихся исторических обстоятельств.

Однако высказывания папы Бенедикта XVI не могут пониматься как отказ от Конкордатов, так как этот вид соглашений имеет целью определить статус Церкви в конкретной стране. Именно поэтому, особенно в настоящее время, они не могут рассматриваться как синоним привилегированного режима (privilegiario). Важно напомнить, что немало положений соглашения 1984 года между итальянской Республикой и Святым престолом находили в дальнейшем своевременное отражение в договоренностях, заключенных между итальянской республикой и другими религиозными конфессиями. В любом случае, Бенедикт XVI считает не только законными и уместными, но абсолютно необходимыми «отношения на высшем уровне»: «здоровый диалог между гражданскими организациями и религиозными» – фундамент «всестороннего развития человеческой личности и гармонии общества»²⁷².

Таким образом, папа Бенедикт XVI не излагает новые принципы свободы религии и взаимоотношений Церкви с государством. Он просто предлагает оригинальный подход к традиционной христианской доктрине, актуализируя ее в соответствии с конкретными потребностями времени. Он утверждает, с одной стороны, идею светского государства, основанного на различии полномочий государства и конфессий (дуалистическая концепция), но, с другой, предлагает концепцию «здорового» или скорее «положительного» светского государства, что оставляет место для вклада Церкви в созидание человеческого общества. Подобного подхода придерживается и нынешний папа Франциск²⁷³.

Кроме Католической Церкви на территории Италии вторыми по численности верующих являются протестантские конфессии. По большей части они выражают поддержку светскому характеру государства, но в документах ряда церквей положительное отношение сформировано с учетом оговорок.

1–4 ноября 2012 года в решении XVI Ассамблеи Федерации евангельских церквей Италии «Евангельское присутствие в публичном пространстве» было закреплено, что участники ассамблеи стремятся к обновлению своей приверженности светскому характеру государства, но в то же время в Италии время от времени появляются вопросы, которые заставляют нас задуматься над государственной политикой в этой сфере: «мы думаем о дискуссии по закону об искусственном оплодотворении и окончательной формулировке закона, утвержденной Парламентом; <…>; о попытках вмешательства лидеров Католической Церкви в дело о нахождении распятия в общественных местах и о преподавании католического религиозного учения за счет государства. Мы признаем и утверждаем «высший принцип светскости», лежащий в основе нашей конституции и, следовательно, необходимую самостоятельность политических решений в отношении конфессий, но мы и подтверждаем важность общественного пространства, в котором все религиозные общины могут выражать свое мнение, продвигать предложения и быть участниками социальной и культурной жизни страны»²⁷⁴.

Кроме того, отдельные конфессии, входящие в Федерацию евангельских церквей Италии, разработали свои собственные документы по этим вопросам. Так, солидарность идеям светского государства содержится в итоговом документе Синода Евангелической Вальдезианской церкви Италии от 2010 года, посвященном 150-летию объединения Италии. В частности, в разделе «Церковь и государство», отражаются следующие положения. «Будучи убежденными в активной роли многих протестантов в процессе Рисорджименто <…>, надеясь, что темы свободы и единства Рисорджименто подтолкнут итальянских граждан к приверженности обновленным культурным и политическим идеям светского государства <…>, призываем парламентариев принять ряд мер по обеспечению свободы совести, в частности, ратифицировать соглашения с религиозными конфессиями, которые были рассмотрены Советом министров, и разработать органический закон о защите религиозной свободы»²⁷⁵.

Но не все религиозные организации имеют подобные документы. Евангелическо-лютеранская церковь Италии, также входящая в Федерацию евангельских церквей Италии, например, самостоятельно не выработала итогового подхода, но вопросы взаимоотношений государства и церкви не исключены с повестки дня. В частности, главным предметом обсуждения на заседании Синода в 2006 году стала тема присутствия церкви в публичном пространстве²⁷⁶. С докладами выступили лютеранский пастор Юрга Клееман (Jürg Kleemann), президент Федерации евангелических церквей в Италии (с 2000 года по 2006 год) Джанни Лонг (Gianni Long), вальдезианский богослов профессор Пол Рич (Paolo Ricca) и ряд других религиозных деятелей. Но конкретную позицию Синод не выработал. Итоговая резолюция (XIX пункт) лишь закрепила необходимость дальнейшего продолжения обсуждений данной темы в ближайшие годы²⁷⁷.

Исполнительный комитет Союза Христианских Церквей адвентистов седьмого дня²⁷⁸, размышляя об отношениях между церковью и обществом, в итоговом документе, принятом 14–17 июня 2009 года, цитирует п. 7 Постановления Конституционного суда Италии № 203 от 1989 года. Так «Исполнительный комитет рекомендует членам церкви осуществлять свое служение таким образом, чтобы распространять идеи здоровой светскости, подчеркивая, что это не означает безразличие или враждебность со стороны государства к религиям, но гарантии свободы для всех». И далее «мы продолжаем работать со всеми государственными и частными организациями, которые способствуют диалогу между различными гражданскими, социальными и религиозными реалиями, избегая при этом какой-либо форме воздействия на общественное мнение или синкретизма»²⁷⁹.

Союз Евангельских христиан-баптистов в Италии не имеет официального акта, утверждающего принципы отношений государства и конфессий. Однако официальный сайт содержит информацию об основах учения и принципы деятельности Союза Евангельских христиан-баптистов. Автором статьи является почетный пастор Доменико Томассетти (Domenico Tomasetto). Священник среди четырех основных доктринальных положений также называет принцип «отделения церкви от государства». Он пишет: «Данное положение является еще одним из тех принципов, которые всегда утверждались баптистами, и сегодня он положен в качестве основы любого светского государства.<…> Баптисты считают, что государство и церковь – это две реальности, имеющие четкое разделение, у каждой должна быть своя ответственность, и что ни одна не должна превалировать над другой (доктрина «свободной церкви). По вопросам, представляющим общий интерес, церковь и государство должны найти сбалансированное решение, учитывающее их предметы ведения и полномочия, но без любого вмешательства со стороны друг друга²⁸⁰.

Выяснить отношение итальянских мусульман к принципу светскости государства затруднительно в виду специфического положения мусульманских организаций в Италии. На сегодняшний день нет единой исламской организации, представляющей интересы всех мусульман Италии, а существуют несколько объединений. Самыми многочисленными являются:

1) Исламский Культурный центр Италии (Centro culturale islamico d’Italia (CCII) – объединяет мусульман по происхождению; 2) Союз исламских общин и организаций в Италии (сокр. UCOII) – объединяет бескомпромиссных приверженцев ислама, которые опасаются потерять собственную идентичность через отношения с западной культурой; 3) Исламская религиозная община (CO.RE.IS) – состоит в основном из итальянских граждан-мусульман умеренных взглядов, желающих интегрироваться в итальянское общество; 4) тальянская мусульманская ассамблея (AMI) – состоит исключительно из итальянских граждан умеренного суннитского толка.

В период с 1992 по 1996 год все эти организации, воодушевленными успехами представителями других религиозных конфессий, предпринимали попытки заключить соглашения с итальянским правительством, но ни одна из попыток не увенчалось успехом из-за отсутствия четкой иерархической структуры и институционального лидерства среди мусульманских общин²⁸¹.

В 2000 году была предпринята попытка создать Исламский совет Италии, но из-за разногласий между вышеперечисленными организациями, работать он не смог и сейчас существует лишь формально. В 2005 году министр внутренних дел Джузеппе Пизану (Giuseppe Pisanu) назначил «Совет по итальянскому исламу» – консультативный орган, состоящий из 16 членов, принадлежащих к различным профессиональным, этническим, национальным и конфессиональным исламским группам²⁸². Предполагалось, что данный совет послужит основой для будущей интеграции, но пока конкретных результатов совет не достиг.

Последними крупными религиозными организациями в Италии являются Союз еврейских общин, Итальянский буддийский союз и Союз Индуистов Италии. Они также не имеют специального документа, отражающего отношение конфессии к принципу светского государства.

В Российской Федерации в начале 2000-х годов многими религиозными объединениями были сформулированы официальные позиции по многим вопросам общественной и государственной жизни, в том числе и по взаимоотношению с государством.

Православная церковь на протяжении многих веков имела различные формы отношений с государством, но исторически наиболее удачен опыт отношений, который в трудах византийских деятелей получил название симфонии Церкви и государства. «Суть ее составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой»²⁸³. Но данная концепция была возможна только в клерикальном государстве (каким была Византия, хотя и там симфония не существовала в чистой форме, где православие было государственной религией). В настоящее время Русская Православная Церковь существует в светском государстве и поэтому принципы отношений к государству несколько изменились.

Статья 3 Раздела III, имеющего название «Церковь и государство», Основ социальной концепции Русской Православной церкви утверждает сущностное, онтологическое различие между Церковью и государством и определяет их различную компетенцию и цели деятельности: «целью Церкви является вечное спасение людей, цель государства заключается в их земном благополучии»²⁸⁴. Отмечается принцип взаимного невмешательства в дела друг друга.

Однако далее говорится, что: «нельзя понимать принцип светскости государства как означающий радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач, лишение их права давать оценку действиям властей»²⁸⁵. Подобный подход подтвердил патриарх Кирилл на Архиерейском Совещании 2 февраля 2015 года сказав, что «…неправы те, кто пытаются непременно противопоставить Церковь, общество и государство, трактуя принцип светскости как обоснование якобы непримиримого конфликта или радикального разделения»²⁸⁶. Также в документе отмечаются шестнадцать областей соработничества государства и Церкви в нынешний исторический период.

Важным положением является факт невозможности принятии Церковью функций государства: «противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий <…>». Интересно, что Основы социальной концепции закрепляют возможность Церкви «обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством»²⁸⁷. Правда неясно, что является критерием для обращения к государству как форме защиты.

Также, в «Основах социальной концепции РПЦ» четко разграничены сферы, в которые не вмешивается государство²⁸⁸. Кроме того, в Русской Православной Церкви, как отмечает Пчелинцев А. В., нет полного одобрения закрепленного в конституции РФ принципа равенства религиозных объединений перед законом²⁸⁹. Основы социальной концепции подчеркивают, что Церковь считает правильным ожидать в государственно-конфессиональных отношениях учет количества последователей конфессии, «их место в формировании исторического, культурного и духовного облика народа, их гражданскую позицию».

Необходимо отметить, что остальные программные документы крупных религиозных организаций Российской Федерации разрабатывались с учетом содержания и структуры документа Русской Православной Церкви. Они даже носят практически аналогичное название, имея лишь незначительные отличия (например, слово «концепция» заменено на «программа»).

Положительное отношение к принципу светскости государства отражено в Основных положениях социальной программы российских мусульман, принятой Советом муфтиев России в 2001 году. «Безусловным достоинством документа, – пишет К.Каневский, – является признание института прав и свобод личности, конституционного принципа светского характера государства, причем не просто формальное признание, а признание всех их основных требований»²⁹⁰. Особо в социальной программе выделяются сфера образования и выполнение воинской обязанности.

Так, в разделе IV «Наука, культура и образование» подчеркивается, что сохранение светского характера образования «должно обеспечить равноправное положение всех религий по отношению к государственной школе и не допустить, чтобы вся система образования была построена на религиозных началах какого-либо одного вероучения»²⁹¹. Также в п. 8.3 раздела VIII «Мусульмане в российском государстве» сформулировано ожидание уммы, что «руководство вооруженных сил» и иных силовых структур «будет учитывать светский характер самого государства и многонациональный и многоконфессиональный характер его граждан как в воинской деятельности, так и в проведении различных мероприятий воспитательного, патриотического характера».

Кроме того, в соответствии с подходом мусульманских богословов отмечается оптимальный способ организации отношений между людьми и между народами – общественный договор («Мир согласия»), в роли которого выступает государство и его законы, необходимого для обеспечения и защиты прав и свобод граждан. Общественный договор может проявляться в различных формах: участие представителей религиозных организаций в обсуждении готовящихся государственных решений, затрагивающих интересы верующих, сотрудничество конфессии и государства в общественных вопросах. Но государство не должно переходить установленные пределы своей власти и нарушать права и свободы граждан.

Самые значимые протестантские деноминации Российской Федерации, входящие в Консультативный совет Глав Протестантских Церквей России²⁹², в 2003 году сформулировали программный документ под названием «Социальная позиция протестантских церквей России». Также самые крупные протестантские организации самостоятельно разработали собственные похожие документы.

В «Социальной позиции протестантских церквей России» отношению к светскому характеру государства посвящен специальный раздел, в котором утверждаются различные цели и задачи Церкви и государства. Дело Церкви – проповедь Евангелия, дело государства – устанавливать посредством права порядок и подавлять зло. «Поэтому церковь и государство не должны ни сливаться воедино, ни подменять друг друга. Церкви не должны вмешиваться в дела, относящиеся к исключительной компетенции гражданских властей, или использовать их методы. Так же и государство не должно вмешиваться во внутреннюю жизнь церквей»²⁹³. Вместе с тем, подчеркивается необходимость сотрудничества церкви и государства на благо общества в целом ряде сфер (в основном те же сферы, что обозначены Русской Православной Церковью): забота о духовно-нравственном здоровье общества; поддержка института семьи, материнства и детства; служение милосердия и благотворительность; содействие толерантности, взаимопониманию и сотрудничеству между людьми; миротворчество; воспитание любви к родине; содействие социально-экономическому развитию и т. д.

«Основы социального учения Церкви христиан – Адвентистов Седьмого Дня в России» в разделе 4.3. «Взаимодействие Церкви и государства» также выражают поддержку принципа отделения Церкви от государства. Особо отмечается, что отделение «должно реально гарантировать свободу Церкви, а не быть фиктивным, как это имело место в прошлом». Указывается на то, что «отделение Церкви от государства не означает ее отделения от общества. Церковь призвана явить миру Христа»²⁹⁴. Кроме того, обозначено тринадцать сфер сотрудничества, в которых взаимодействие церкви и государства может быть наиболее плодотворно, и высказано одобрение получению финансовой помощи от государства для реализации благотворительных и образовательных программ.

«Мы поддерживаем модель светского государства: отделение Церкви от государства и невмешательство в дела друг друга»²⁹⁵– так выражено отношение к светскому государству в «Основах социальной концепции Российского объединенного Союза христиан веры Евангельской». Подобным образом, как и в «Основах социального учения Церкви христиан – Адвентистов Седьмого Дня в России» отмечаются сферы взаимодействия Церкви и государства.

Отдельно отмечены области, в которых Церковь не может взаимодействовать с государственными структурами:

– «политическая борьба, предвыборная агитация, кампании в поддержку тех или иных политических партий, общественных и политических лидеров;

– непосредственное участие в разведывательной и любой иной деятельности, требующей, в соответствии с государственными законами, сохранения тайны»²⁹⁶.

Формулировки практически дословно цитируют Основы социальной концепции Русской Православной Церкви с небольшими изменениями, учитывающими особенности учения христиан-евангелистов. Правда, исключено второе положение, касающееся невозможности поддержки ведения гражданской войны или агрессивной внешней войны. Не совсем понятно, с чем это связано – либо с забывчивостью, либо преднамеренным умолчанием.

Глава «Церковь и государство» «Основ вероучения Совета церквей евангельских христиан-баптистов» содержит следующий тезис: «отделение церкви от государства и свобода совести отвечают принципам Евангелия»²⁹⁷. Согласно основополагающему документу «Семь принципов веры баптистов» седьмой принцип звучит так «Отделение Церкви от Государства». Далее раскрывается, что «Они принадлежат к разным мирам: Церковь – к небесному, вечному; государство – к земному, временному. <…> Есть только один способ их благополучного существования, при котором выполняется указание Христа: «…отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21)»²⁹⁸.

«Основы социальной концепции российского иудаизма» также отмечают взаимное невмешательство государства и иудаизма в дела друга.

Некоторые положение концепции полностью цитируют положения Основ социальной концепции Русской Православной церкви. Так, в главе 10 «Иудаизм и государство» написано, что «Иудаизм не должен брать на себя функции, принадлежащие государству. <…> «В то же время иудаизм может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством»²⁹⁹. Исходя из этого, выходит, что Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений России (КЕРООР) – автор концепции – согласен с подходом РПЦ, но также не устанавливает критерии обращения за защитой.

После перечисления сфер, в которых синагога и государство должны сотрудничать в данный исторический период, практически дословно, также как в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви, отмечены области, в которых синагога не оказывает помощи государству.

Буддийская традиционная сангха России, как и Итальянский буддийский союз, не имеют подобного программного документа. Но в целом можно отметить положительное отношение буддистов к различным формам отношения государства и религиозных организаций, в том числе и к конституционному принципу светскости. В 2009 году на встрече с президентом Д. А. Медведевым Пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев отметил, что «Буддисты должны помогать той стране, где они живут и не создавать проблем, служить верно, не ставить условий и не требовать ничего взамен от руководства страны»³⁰⁰.

Католическая Церковь в России имеет то же учение об отношении к светскому государству, что и в Италии, в виду вселенского характера церкви и распространения учения Папы Римского на все страны, где Католическая Церковь присутствует.

Таким образом, проанализировав вероучительные документы, социальные концепции, высказывания религиозных деятелей самых многочисленных российских и итальянских религиозных организаций можно сделать следующие выводы:

1. Характерно положительное отношение большинства конфессий к светскому характеру государства в России. Подобные мнения выражены и конфессиями в Италии. Общими для всех религиозных организаций в Российской Федерации и Италии при выражении одобрения светского характера государства являются следующие черты:

– невмешательство в дела друг друга. Государство не вмешивается в дела религиозной организации, а религиозное объединение не вмешивается в дела государства. Иногда, например, как в Русской Православной Церкви, четко прописываются сферы, куда не может вмешиваться государство. В основном это внутриконфесиональные вопросы.

– подчеркивается необходимость и важность сотрудничества на благо общества в целом ряде сфер. То есть в понимании всех конфессий светскость государства не может означать исключение религии из публичного пространства, а наоборот – устанавливает сферы взаимодействия. Здесь, по нашему мнению, очень удачен термин, используемый в Католической Церкви – «позитивная светскость». Причем для христианских конфессий и иудаизма в России таких сфер очень много, а представители ислама выделяют лишь две основные – образование и выполнение воинской обязанности, но, конечно, не исключая и другие области.

2. Объединяющим принципом для Русской Православной Церкви и Римско-Католической Церкви является признание возможности пользоваться активной помощью государства для несения своего служения. Подобная позиция обусловлена определенными историческими особенностями развития отношений между этими конфессиями и государством – на протяжении многих веков в своих государствах их вероучение было государственным.

3. Для отражения отношения религиозных конфессий к светскому характеру государства в Российской Федерации применяется единообразная форма программных документов. Прежде всего, это обусловлено тем, что программы большинства религиозных организаций были приняты после разработки и опубликования документа Русской Православной Церковью, что естественным образом отразилось и на их структуре, и на содержании и названии. В Италии унифицированный подход не сложился. Мы можем видеть полное разнообразие: конституции и учения римских понтификов в Католической Церкви, итоговые документы (резолюции) синодов, решения ассамблей в протестантских церквях и т. д. Интересно, что не все религиозные организации Италии выработали свое отношение к принципу светскости: например, Евангелическо-Лютеранская церковь Италии, Союз еврейских общин, Итальянский буддийский союз.

4. Необходимо отметить, что представители второй по численности группы верующих в Российской Федерации и довольно многочисленной в Италии (в основном, связи с миграционными процессами) – мусульмане, сформулировали в Российской Федерации свои позиции по многим вопросам, а в Италии – не смогли. В чем причина? Истоки того, что представители ислама в России смогли разработать единообразный документ, кроются в XVIII веке³⁰¹. Именно благодаря имперской политике XVIII и XIX века мусульмане в XXI веке смогли структурно организоваться и разработать программный документ, отражающий позицию представителей ислама в России по многим вопросам, чего не могут пока сделать последователи пророка Мухаммеда в Италии.

Поддержание религиозными организациями принципа светскости, закрепленного в Конституциях Российской Федерации и Италии, означает, что они признают, уважают основы конституционного строя и выражают поддержку. Важно, чтобы государство не забывало некоторые особенности различных религий и учитывало позиции всех конфессий при развитии и укреплении государственно-конфессиональных отношений.