Текст книги "Земля изначальная. Начало пути"

– Извини, ты умница, давай ужинать, – он уселся за стол.

– Сейчас, там курица тушеная на сковородке, подожди, сейчас принесу.

– Значит так, Александра. Как тебя, кстати, по отчеству? – начал Стас, когда они наконец закончили все приготовления и разместились за столом.

– Игоревна.

– Значит так, Александра Игоревна, как бы это абсурдно ни звучало, но для этого мира я чужой. Сам до конца еще не разобрался. Но одно точно ясно – я человек из прошлого. Недалекого, но ПРОШЛОГО. Прими это за аксиому, прикрой свой очаровательный ротик и давай поговорим.

Глава 2
«Existential event»

[18]18
  Existential event (англ. Глобальная катастрофа) – события, полностью уничтожающие возникшую на Земле разумную жизнь или необратимо ограничивающие ее потенциал.


[Закрыть]

Мизансцена из незабвенной комедии длилась не слишком долго. И реакция была удивительно ровной. Стаса это даже несколько задело – тут что, путешественники во времени по проспектам гуляют и сувениры покупают?

– Вина налей, справа от тебя две бутылки стоят.

– Выдержка у тебя, однако…

– Не в этом дело. Ты странный – не от мира сего. А если то, что сейчас говоришь, правда, тогда все становится на свои места. И какая разница, откуда ты – из другой реальности или из прошлого. Вот если бы ты был из будущего! Но у этого мира нет будущего.

– Все так плохо? – он откупорил и разлил красное, явно домашнего производства вино в бокалы богемского стекла.

– Я не слишком много знаю. То, что произошло с планетой, произошло неожиданно, без предупреждений и криков о конце света, а вот то, что происходит сейчас, не просто плохо – БЕЗНАДЕЖНО, – Саша подняла бокал и залпом его осушила. – Налей еще.

Александра действительно знала не слишком много – почти ничего. Субботним вечером она вернулась из интернатуры, по дороге купив батон хлеба и триста граммов докторской колбасы. Зарплата медиков в нашей стране всегда оставляла желать лучшего, а уж об интернах и говорить не приходилось. Подружки, с которой они на пару снимали квартиру, дома не было, и Саша подумала, что с удовольствием проведет спокойный вечер у телевизора, затем почитает и пораньше ляжет спать.

Работа ей не нравилась. Не об этом она мечтала, поступая в медицинский институт. Она хотела стать известным кардиохирургом, делать сложнейшие операции, спасать жизни. А действительностью оказались грязные палаты, разваливающаяся или уже полностью развалившаяся мебель, отсутствие аппаратуры и медикаментов. И боль, постоянная боль, когда ты смотришь в глаза бабушке и называешь цену лекарства, прекрасно понимая, что она составляет три-четыре пенсии старушки, и ей легче, проще и, главное, дешевле просто умереть.

Включила телевизор. Цветущая дикторша оптимистично и радостно вещала об очередных катаклизмах, волнениях в арабских странах, количестве автокатастроф, произошедших за истекшие сутки, постоянно и неуклонно растущем благосостоянии сограждан, о какой-то комете, пролетающей мимо Земли. По поводу кометы очередной тибетский провидец заявил о наступлении очередного конца света. На Солнце повысилась активность, и завтра жителей планеты ожидали магнитные бури. А в целом погода на выходных будет солнечной и теплой, как и полагается в середине лета.

Саша пошла на кухню готовить свой скудный ужин. И тут погас свет. Было восемь часов вечера, на улице только наступали июльские сумерки, но многие окна соседних многоэтажек уже светились – это Саша помнила совершенно точно. Выглянув в окно маленькой «хрущевской» кухоньки, она поняла, что дело вовсе не в электрических пробках, и уныло побрела искать свечи. Ее слегка пошатывало, болела голова. «Наверное, от усталости, подумала Саша, – сегодня был тяжелый день». Под романтический трепет свечей она пожарила свой нехитрый ужин и в одиночестве съела его.

В девять вечера электричества все еще не было, а головная боль, несмотря на принятую таблетку аспирина, не отпускала. Саша, давно мечтавшая отоспаться, с чистой совестью отказалась от идеи заняться чем-то полезным. Она приняла еще одну таблетку обезболивающего, а заодно и снотворного, и на ощупь побрела в спальню. Возникла мысль позвонить подруге и предупредить, чтобы не будила, но мобильный телефон молчал. Забравшись под одеяло, Саша провалилась в сон. Проснуться ей было суждено уже в другом, новом мире.

– Сколько же я проспала? И почему опять так болит голова? – Саша с трудом открыла глаза.

Похоже, было раннее утро: серая мгла только начала расползаться по комнате, пробиваясь сквозь стекла незашторенного с вечера окна.

– Схожу в туалет и буду спать дальше, только окно закрою, – Саша подошла к окну и замерла.

Соседнего дома, однотипной серой девятиэтажки, во двор которой выходило окно спальни, не было. Вместо него громоздились руины, а через них просматривалась оживленная некогда улица полумиллионного города.

Я сплю или крышу сорвало… Такого не может быть! Не мог соседний домвзорваться и не разбудить спящую, даже под снотворным, Сашу. Она еще раз выглянула в окно. Кошмар не исчез. На кухне картина была еще хуже: на полу возле разбитого окна валялись осколки камней, а за окном зияла все та же картина глобального разрушения. Света и газа не было, и, покрутив краны, Саша даже не удивилась отсутствию воды.

Наспех одевшись и на ходу натягивая легкую курточку, Саша выскочила в подъезд. Постучала соседям – тишина. Вспомнила, что на гвоздике висят ключи от квартиры соседки сверху, которой Саша иногда делала уколы. Вернулась, схватила ключи и бросилась к лестничному пролету. Звонить даже не стала, открыла ключом простенький замок и забежала в квартирку бабы Ани. То, что старушка мертва, Саша поняла еще на пороге комнаты по характерному цвету кожи и безвольно свисавшей с ветхого дивана руке.

Саша все же дотронулась до вены на руке – и ужаснулась. Она, конечно, не надеялась прощупать пульс, но температура тела? Оно не могло за ночь так остыть! Вчера, возвращаясь с работы, Саша столкнулась с бабой Аней, которая бодро карабкалась на седьмой этаж. На диване же покойница лежала в ночной рубашке, значит, легла спать не раньше самой Саши. Сейчас раннее утро. Или не утро? Девушка подняла трубку древнего дискового телефона – тишина.

Спускаясь по лестнице, Саша стучала во все двери подряд – но домбезмолвствовал. На улице картина разрушений была просто невообразимой. Как минимум два подъезда высотного дома были разрушены до первого этажа. Оставшиеся части дома кренились навстречу друг другу и, судя по всему, собирались в ближайшее время рухнуть. Это было страшно. И только сейчас в сознание прокралась мысль: почему так тихо, где пожарные, скорая, милиция? Где, наконец, все люди? Нет, такого быть не может – это просто кошмарный сон, плод воспаленного воображения. «Я перетрудилась», – Саша споткнулась о какой-то строительный мусор, упала, разорвав джинсы и больно оцарапав арматурой ногу. Выступила кровь. «Какой же это сон, если так больно и кровь течет», – мелькнула мысль.

С трудом перебираясь через завалы, Саша направилась к ближайшей аптеке. Из-под груды мусора торчала нога в кроссовке фирмы «Адидас». Приподняв штанину, девушка дотронулась до синюшной кожи – трупное окоченение. Плохо соображая, Саша выбралась на центральную улицу, некогда разделявшую два квартала. Картина, открывшаяся взору, мало отличалась от увиденного во дворе.

Город не был уничтожен, как показывали в фильмах-катастрофах, то есть не был уничтожен полностью. Но ощущение того, что здесь прошла ковровая бомбардировка[19]19
  Ковровая бомбардировка – непрерывное, интенсивное, последовательное бомбометание по значительным площадям, как правило, населенным пунктам. При этом применяется большое число бомб (в том числе зажигательных).


[Закрыть], все больше укоренялось в воспаленном сознании. Кое-где из разбитых окон еще струился дым. Запах гари, дыма и паленой резины висел в воздухе густой осязаемой пеленой.

Только сейчас до Саши начало доходить, что это не раннее утро и не сумерки, а серый плотный туман, состоящий из мельчайших частиц пыли и не пропускающий солнечный свет. Дышать им было почти невозможно, а глаза резало так, что слезы текли ручьем. Саша села на обломок строительного блока и разрыдалась. Как ни странно, это помогло. Это всегда помогало. Слезы промыли глаза, а выплеснувшиеся эмоции привели сознание в некое подобие порядка.

Аптека была на месте, ее массивная стеклянная витрина осколками хрустела под ногами. На месте была и аптекарша – она сидела, опустив голову на угловой столик. Саша подошла и безнадежно дотронулась рукой до шеи у основания подбородка – мертва.

Надо успокоиться и подумать. Это не сон, и об этом ясно говорила саднящая нога. Значит, катастрофа. Та, которую так давно предсказывали всевозможные провидцы и прорицатели, доморощенные Нострадамусы[20]20
  Мишель де Нострдам, известный также как Нострадамус, XVI век – французский астролог, врач, фармацевт и алхимик, знаменитый своими пророчествами.


[Закрыть] и календари Майя. Апокалипсис свершился. Тогда почему она жива? И почему для нее конец света прошел так незаметно? И самое главное: что теперь делать? Ответов не было.

Саша нашла антисептик, бинт, йод, обработала рану и перевязала ногу. Увидела в углу большую полотняную сумку с красным крестом. «Я все-таки врач, а помощь может понадобиться многим, если, конечно, кто-то, кроме меня, жив в этом сумасшедшем мире», – интерн Саша собрала все самое необходимое. Куда теперь? До небольшого шахтерского городка, где живут родители, почти пятьдесят километров. Нужна машина. Водить Саша умела, но как проехать по заваленным арматурой и бетоном улицам? И очень хочется есть. Эта простая мысль сформировала хоть какой-то план действий – супермаркет.

Ближайший продуктовый магазин находился в разрушенном доме, стоявшем когда-то напротив Сашкиного жилья, и добраться до него было сложно. Поэтому Саша направилась в сторону супермаркета. Вместо привычных десяти минут дорога заняла добрых сорок. Перебираясь через завалы и огибая груды мусора, Саша наконец добралась до магазина. Он уцелел, вернее, частично уцелел – левое крыло приземистого здания было придавлено обрушившимся жилым домом, а к разбитым витринам Саша уже начала привыкать.

В конце длинного прохода, между стеллажами с продуктами и бытовой химией, краем глаза Саша уловила движение. Лохматый парень жадно запихивал в рот бананы и глотал их, практически не жуя.

– Заворот кишок будет – это я тебе как врач говорю, – буднично проговорила Саша, сама удивляясь своему спокойствию.

– Ты кто? – дожевав банан, промычал парень.

– Человек. Живой пока человек. А еще, между прочим, женщина по имени Александра Игоревна. А вы кто?

– Я? Алексей, Леша. Ты что-нибудь понимаешь? Что случилось? Марсиане?

– Я за последние два часа только одного встретила, и тот, кажется не в своем уме.

Алексей знал не больше Сашки, а понимал, похоже, и того меньше и до сих пор находился в шоковом состоянии. Пришел в себя – родители мертвы. Как лежали вместе в соседей комнате на кровати, так и закоченели. Телефоны молчат, людей вокруг нет, помочь некому. Долго кричал, плакал, потом захотел есть, вот и пришел сюда.

У парня действительно шок. Неудивительно – в один момент потерять и родных, и свой привычный мир. Саше стало жалко его, а еще больше себя, и слезы опять полились ручьем.

– Что будем делать, товарищ Алексей? – Сашке стало немного легче, и она смогла съесть черствую булочку, запив ее апельсиновым соком. – Когда ты пришел в себя?

– Часов пять назад. А какой сегодня день?

– Должно быть воскресенье, но я почти уверена, что с вечера субботы прошли как минимум сутки или двое.

– С чего ты взяла? Я столько проспать не мог.

– А ты уверен, что это был сон? Трупы все вокруг окоченевшие. Я врач, хирург. Могу примерно установить время, прошедшее с момента смерти.

– Ни фига себе! Хирург? А на вид – лет шестнадцать.

– Комплименты оставим на потом. Мужик ты или нет? Делать-то что будем?

– Людей надо искать, милицию, в конце концов, власть какую-нибудь. Кто-то же должен был остаться.

– А милицию зачем? Хорошо, положи в пакет что-нибудь съедобное и пошли искать.

В этот день они до сумерек бродили по безжизненным и разрушенным кварталам спального района. Кое-где разрушения были меньше, попадались целые массивы, не пострадавшие от бомбардировки. Встречались и воронки огромного размера, поглотившие сразу несколько высотных зданий. В таких местах разрушения от ударной волны были просто ужасны. Встречали и людей, не слишком часто, но встречали. Некоторые выглядели совершенно обезумевшими, многие, завидев их, бросались бежать. С теми, кто не бежал, пытались поговорить. Глаза этих людей Саша мысленно видела перед собой в течение долгих дней и бессонных ночей – они были безумны. Без единого признака мысли.

Саша и Леша нашли отделение милиции, и здесь картина была такой же, как везде. Те же холодные труппы, только в форме. Сашка, преодолевая брезгливость, вытащила из кобуры дежурного офицера пистолет и положила в пакет с продуктами. Пользоваться она им все равно не умела.

От Алексея было совсем мало толку. Мозг мальчишки, перегруженный обилием негативных эмоций, периодически заклинивало, и Саше стоило немалых усилий привести парня в чувство. Из немногочисленных сумбурных диалогов Саша поняла, что Алексей в этом году окончил школу и уже поступил в политех на физмат. «Беда, – подумалось Саше, – единственный относительно нормальный человек, и тот сопливый мальчишка, который наверняка провел половину жизни за компьютером и о реальной жизни имеет весьма зыбкое представление. Что тогда говорить о жизни в экстремальных условиях…»

К вечеру, полностью вымотавшись, набрав две сумки продуктов и взяв две бутылки водки, решили подумать о ночлеге. Мыслительный процесс был изрядно замедлен, поэтому решили просто переночевать в подсобном помещении супермаркета. В целом решение показалось Саше правильным. Ломать двери квартир, в которых, вероятнее всего, находились холодные трупы, желания не было. Продукты и питьевая вода – под рукой. Расположившись в кабинете директора или кого-то из менеджеров, зажгли свечи – благо, их было в избытке. «Сейчас в избытке все, – подумалось. – В городе можно жить долго, но что будет завтра, через месяц или год, и будет ли это завтра вообще?»

Разложив на рабочем столе нехитрую снедь, Саша налила полный пластиковый стакан водки и подала Алексею.

– Пей, станет легче.

– Может, лучше пива пойти взять? Как-то я водку не очень…

– Пей, после пива всю ночь будешь бегать мочиться, а тебе поспать и отдохнуть надо.

Такой же стакан водки Саша налила себе. Выпила в три глотка. Чем-то закусила. Водка ударила в голову, приятно обожгла желудок, туманя рассудок и размывая насущные проблемы. Они стали казаться не такими острыми и не очень важными, по крайней мере, на ближайшее время.

– Ты красивая, – пробормотал слегка осоловевший новоиспеченный донжуан. – Как это я сразу не заметил? Оч‑ч-ч-ч‑ень красивая.

Саша посмотрела на товарища по несчастью. Какая разница? Мир перевернулся – не до морали.

– Иди ко мне, горе луковое…

Секса, собственно, и не было. Вернее, была попытка, которая закончилась, не успев начаться.

– Первый раз?

– Да нет, что ты, просто день тяжелый. Я сейчас, ты подожди. Извини.

– Выпей еще стакан водки и иди спать.

– А как же…

– Никак. Побаловались и хватит.

– Да я сейчас. А ты?

– Я сказала: одевайся. Достаточно на сегодня.

Сашка лежала обнаженная на старом диванчике и смотрела, как Алексей смущенно и неуклюже пытается натянуть штаны. Вот ведь везет с мужиками…

Мужчины в жизни Саши, конечно, были. Не много, но были. Была даже любовь на втором курсе института. Изматывающая, романтичная, всепоглощающая, так казалось молодой студентке. Казалось до тех пор, пока ее милый и ненаглядный Володя на очередной вечеринке для остроты ощущений не предложил поменяться партнерами. На этом, собственно, все и закончилось. Потом были еще мужчины, которые долго не задерживались ни в жизни, ни в постели. В постели как раз многие были хороши, даже очень хороши, но Саша никогда не чувствовала в них настоящих мужчин, за которых можно спрятаться. Не чувствовала того спокойствия и уверенности в будущем, которые ощущала в детстве, забираясь к отцу на колени и гладя его огромные мозолистые руки.

Молодое тело требовало разрядки, мозг, расслабившийся под парами алкоголя, не возражал, а уловив желание тела, стал рисовать картинки, надо сказать, очень пикантные. Почувствовав напряжение внизу живота, опустила руку на гладко выбритый лобок, потом уловила жадный взгляд Леши. Нет, только не это, не сейчас. Встала, накинула на плечи плед и вышла из комнаты. В темноте на картонных ящиках Саша все сделала сама – так, как ей хотелось. Еще пара минут – и тело, дрожа, окунулось в приятную истому.

В следующие две недели Саша с Лешей днем бродили по городу, вечером, набрав продуктов, искали ночлег. Иногда оставались на одном месте пару дней. Алексей разобрал несколько мобильных телефонов и компьютеров и уверенно заявил, что микросхемы почти везде выгорели. По его словам, причиной тому мог быть очень мощный электромагнитный импульс, например солнечный шторм. Когда-то подобное на Земле уже случалось, но тогда еще не было такой чувствительной техники.

Но вот мог ли этот импульс уничтожить человечество, Леша не знал, зато будущий врач Саша была уверена, что особого вреда электромагнитное поле нанести человеку не может. Вернее, здоровому человеку. Все-таки электромагнитные бури были опасны для сердечников и гипертоников. В пользу Лешиной версии говорил и тот факт, что изредка встречающиеся на улицах люди были исключительно молодыми. Ни одного старика Саша не видела. Но всезнающий Леша никак не мог объяснить бомбардировку города. Мысль о метеоритах приходила в голову и Саше, но юное дарование заявило, что метеоритный поток такой силы просто не мог быть не замечен астрономами, и его траектория была бы рассчитана заранее, за несколько месяцев до удара по Земле. Будущий студент физмата наверняка знал бы об этом.

Невероятное открытие было сделано на тринадцатый день после начала конца. В разрушенном городе вторые сутки бушевал ураган. Никогда ничего подобного Саша не видела. Ветер поднимал в воздух машины и срывал куски кровли с крыш многоэтажных домов. Тропический ливень сплошной водяной стеной заливал грязные от пыли и мусора улицы, унося мутные потоки в сторону реки. Вода была везде, переполненные колодцы канализационных систем, не справляясь с потоком, бурлили водоворотами. Подвалы домов и цокольные этажи магазинов превратились в бассейны и водоемы. Саша наблюдала за этим светопреставлением со второго этажа добротного частного дома, стоящего на возвышенности и потому устоявшего во всеобщем потопе. Сюда они успели спрятаться в самом начале бури, из последних сил пробиваясь сквозь проливной дождь. «Земля живая, она сама очистит себя от скверны», – с этой мыслью Саша отправилась спать.

Разбудил ее Алексей, нежно тормоша за плечо:

– Пойдем на террасу, дождь кончился.

– Да угомонись ты, ловелас, я же сказала – никакого секса. – После первой неудачной попытки Леша регулярно и весьма настойчиво старался исправить положение и затащить ее в постель. Но Сашку такое положение дел совершенно не устраивало: ее отношение к товарищу по несчастью было скорее материнское, а со своими сексуальными фантазиями она весьма успешно справлялась сама.

– Да я не о том, вставай! Ты должна это видеть!

Алексей, несомненно, был прав. Это нужно было видеть. Дождь прекратился, ветер почти утих, превратившись в легкий бриз. Впервые за две недели в воздухе не пахло гарью и пылью. Леша показал на небо. Саша подняла глаза… и в изумлении раскрыла рот. Небо она тоже не видела с момента пробуждения, не видела звезд, Луны и Солнца. Солнце иногда просвечивало мутным пятном сквозь пелену пыльного тумана, как это бывает в пасмурные зимние дни. Сейчас же на небе были звезды, а еще там висели ДВЕ ЛУНЫ! Одна просто огромная – и очень близко! Так близко, что Саша невольно потянулась к ней рукой.

Это не была Луна в привычном понимании, круглая в полнолуние или тонкий месяц в новолуние. Это было яблоко, от которого гигантские челюсти даже не откусили, а оторвали почти половину. Привычные с детства очертания лунных морей на оставшейся половине однозначно говорили о том, что это все-таки их Луна, то есть спутник Земли. Вторая Луна была поменьше, примерно такой, какой ее привыкла видеть Саша, даже слегка ущербной. Сашка мысленно подставила палочку – буква «У», значит, убывающая Луна.

Но это было еще не все. НЕБО ГОРЕЛО. Такого феерического зрелища Саша не видела ни в одном из анимационных шедевров Голливуда. Во-первых, появилось кольцо, как на планете-гиганте, Сатурне или Юпитере, Саша точно не помнила. Оно было разноцветным и мерцающим. Во-вторых, в небе было северное сияние. Она, конечно, видела этот захватывающий танец света и раньше, по телевизору, но никак не могла представить себе, что это настолько красиво. А еще падали звезды! Падало много звезд! Так много, что желаний хватит на всех, только успевай загадывать.

Саша наконец пришла в себя и заметила, что рот у нее до сих пор открыт.

– Впечатляет? – произнес Алексей, стоявший чуть слева и сзади.

– Не то слово. Что это? Откуда? У нас новый спутник? Как?

– Скорее, у нас теперь два спутника вместо одного. Весь вопрос в том, надолго ли? – Леша задумчиво смотрел на фантасмагорическое зрелище.

– Что ты имеешь в виду, астроном хренов?

– Расслабься. Луна падает.

– Куда падает, на нас? И что будет? А когда упадет?

– Да не упадет она. Только от этого не легче. Есть такое понятие «предел Роша[21]21
  Предел Роша – радиус круговой орбиты спутника, обращающегося вокруг небесного тела, на котором приливные силы, вызванные гравитацией центрального тела, равны силам самогравитации спутника.


[Закрыть]». Ну, если примитивно: когда Луна или то, что от нее осталось, приблизится на определенное расстояние к Земле, ее разорвет на части гравитационной силой планеты.

– Будет метеоритный дождь? Как сейчас?

– Звездопад, конечно, будет, но вот только смотреть на него будет некому. Это явления планетарного масштаба. Когда в действие вступят такие силы, ничего живого на планете не останется.

– А с чего ты взял, что она падает? И откуда вторая Луна?

– Вторая – это осколок целого. Я, конечно, не уверен окончательно, нужны расчеты, для которых у меня нет данных. Но дело в том, что орбита Луны изменена, и сейчас ее половина находится в два-три раза ближе к Земле, чем раньше. Какова траектория второго куска, пока вообще непонятно.

– А что вообще произошло? Ты это сам-то понимаешь, физик несостоявшийся?

– Луна с чем-то столкнулась. Это было что-то большое, например комета или огромный метеорит.

– О комете в тот злосчастный вечер что-то говорили в новостях…

– Да, это комета «FED», она действительно должна была пройти достаточно близко от Земли, но никак не столкнуться с ней или Луной. Траектории таких тел давно и очень точно рассчитываются.

– Ну, объясняй дальше. Северное сияние откуда взялось? Мы что, теперь на Крайнем Севере находимся?

– Сияние – это всего лишь возбуждение геомагнитного поля Земли, которое может вызвать много факторов, в том числе и солнечный шторм, я тебе уже говорил об этом. Необязательно для этого быть на севере.

– Все-то ты знаешь. Тогда скажи, что нам дальше делать?

– Выживать, что ж еще?

– А зачем? И сколько осталось?

– Этого я, Сашка, не знаю, но вряд ли речь идет о сроке большем, чем год.

Облака потихоньку начали закрывать не нашу, не земную красоту дикого в своей первозданности и величии неба. Потянуло холодом, и Сашка зябко поежилась. Только сейчас до нее дошло, что на террасе она стоит в одной ночной рубашке.

– Пойдем со мной, – она нежно потянулась к Алексею и поцеловала его в юношеский пушок, обещавший стать когда-нибудь жесткой мужской щетиной. А станет ли?..

В этот раз было все. И все было хорошо и правильно. Саша постаралась, а может быть, просто что-то почувствовала к этому мальчишке. Она нежно и неторопливо ласкала юношеское тело, останавливая в нужный момент порывы нетерпеливого и несдержанного еще мужского начала. Оргазм первой нежной волной покатился от живота к горлу. Волны участились, меняя амплитуду, из горла вырвался стон, и Сашка неистово задвигала бедрами, все глубже и глубже нанизывая себя на пылающую плоть. Удар горячей жидкости где-то в области солнечного сплетения. Конвульсии – и еще одна жаркая волна прокатилась по телу девушки. Так продолжалось до утра. Изможденные и счастливые, они заснули в объятиях друг друга, когда за стеклянной стеной террасы забрезжил серый, вновь пронизанный пыльным туманом рассвет. Рассвет, который для Лешки оказался последним.

Весело щебеча, они шли в магазин с одной простой целью – запастись продуктами и спиртным, благо, всего этого в городе было с избытком. После осознания, что конец жизни неизбежен, пришла и следующая мысль: почему бы не провести остаток дней так, «чтобы потом не было мучительно больно». Сашке показалось, что мысль не нова и явно не к месту, но настроение было великолепным, несмотря на то, что разорванный вчерашней грозой туман вновь окутал землю, и опять стоял запах гари. В любом случае, дышалось легче, и потоки воды смыли с асфальта изрядную часть пыли и грязи. Чувствуя себя Робинзоном и Пятницей, Саша и Леша весело вышагивали по направлению к облюбованному супермаркету.

Весело и беспечно болтая, они не заметили припаркованный джип, которого тут раньше не было, а вот его хозяев все-таки заметили. К великому своему сожалению, с небольшим опозданием, иначе делали бы ноги быстрее, чем в голову приходят умные мысли. Мысли в голову не приходили не только умные – они не приходили вообще, потому что в эту голову упирался ствол автомата. Лешка медленно оседал на пол, получив удар прикладом по той самой голове.

– Ну, вот и зрелища, а ты говорил, что только хлебушком запасемся, – это произнес здоровенный детина в кожаной куртке и защитных армейских штанах, стоящий напротив Сашки.

– Да, коза стоящая. Хлюпик нам, пожалуй, ни к чему, а телку надо попробовать, давно таких чистых не видел, – просипел владелец автомата.

– Чего вы хотите? – Саше стало страшно, и она попыталась дернуть головой. Результатом оказалась увесистая затрещина, вызвавшая целый водоворот звезд в голове.

– Сама раздеваться будешь или помогать надо?

– Сволочи вы, за что? – опять удар по голове, и тяжеленная пятерня ухватила Сашку за волосы.

– Доза, ты ее придержи, а я начну. Потом кликнем остальных.

Ее насиловали долго, невыносимо долго. Она периодически теряла сознание, потом снова приходила в себя, сначала от боли, потом осознав, что происходит, и, чувствуя в себе чужую воспаленную плоть, вновь уходила в небытие. В один из моментов просветления увидела Лешку, который с округлившимися от страха глазами пытался встать и ползти к ней. Короткая автоматная очередь разорвала рубашку на груди парня, выбросив фонтаны живой и такой еще горячей крови.

Снова темнота. Очнулась от тряски, руки были связаны за спиной, ноги в лодыжках передавил тугой ремень, в бок нещадно, грозя сломать ребро, впился угол какой-то железяки. Тело было чужим, она его почти не ощущала – своей была только боль. Боль в разорванной промежности и анальном отверстии, боль в голове и синяках, покрывавших все тело. Вспомнились ошалевшие глаза Алексея после автоматной очереди, и Сашка ему позавидовала. И была недалека от истины: в ее ситуации можно было позавидовать мертвому.

Ее выгрузили из багажника джипа и притащили то ли в коровник, то ли в свинарник. Живности не было, но немилосердно воняло навозом. Наручниками приковали к железной скобе, оставили пластиковую бутылку с водой и ушли. Сашка жадно выпила полбутылки минералки, и ее стошнило.

Ночью приходили поодиночке и по двое сразу, уже смертельно пьяные. Насиловали долго, обмениваясь пошлыми репликами. До сознания уже почти ничего не доходило, тело просто потеряло чувствительность.

Так продолжалось два дня. Потом появился новый персонаж, очередная жертва – черноволосая девчонка невысокого роста, но с хорошо развитым бюстом и бедрами. Банда небритых гамадрилов[22]22
  Гамадрил, или плащеносный павиан – крупная обезьяна, достигающая одного метра в высоту.


[Закрыть] переключилась на свежее мясо, оставив Сашку на сутки в покое в качестве наблюдателя. Их было восемь или девять человек. «Если есть ад, то я уже в нем», – пришла отчаянная мысль под стоны и всхлипывания соседки, которую исступленно имел длинный худой блондин.

На пятые сутки ее отстегнули и, связав руки за спиной, опять бросили в багажник джипа. Ехали недолго, по внутренним ощущениям – полтора-два часа.

– С чем приехал, Сигизмунд? – раздался снаружи хриплый голос.

– Телка молоденькая совсем.

– Что хочешь за бабу?

– Десяток доз[23]23
  Доза (сленг) – жидкий или сухой наркотик, рассчитанный на одну дозу.


[Закрыть], ну, или травки[24]24
  Травка (сленг) – марихуана, наркотик в виде производных конопли.


[Закрыть] на худой конец.

– Конец у тебя наверняка худой, как и ты сам. Мозги, похоже, тоже вытекли. Где сейчас дозу возьмешь? Показывай бабу.

Открылся багажник. Сашка, щуря глаза от нестерпимо яркого света, увидела рыжую бороду и лысый череп склонившегося над багажником мужика.

– Э-э-э, да вы ее что, всей кодлой сразу имели? Она же еле живая, да и порванная вся. Ты меня за кого держишь, Сигизмунд?

– Может, хоть травки подкинешь? Девка-то совсем молоденькая, пацанка еще, ты на задницу глянь. Ты посмотри, посмотри – что яблочки упругие. А? Как насчет травы?

– Ты знаешь, Сигизмунд, по сравнению с этой твоя задница мне нравится значительно больше. И если будешь продолжать в том же духе, я ее использую по непрямому и несколько необычному для нее назначению. Или, может, ты задом привык подрабатывать?

– Ты не зарывайся особо, и на тебя управа найдется, ежели что.

– Испугалась сопля насморка. Если есть что предложить, говори. Нет – проваливай.

– Два ствола есть и десятка три патронов.

Дальше слышалось невнятное бормотание, переходящее в очередную перебранку. Торг переместился в сторону капота машины. Но, судя по всему, определенная договоренность была достигнута, потому что Сашин работорговец с шумом уселся за руль, матеря на чем свет стоит Викинга[25]25
  Викинги – раннесредневековые скандинавские мореходы, в VIII‑XI веках совершавшие морские походы от Винланда до Биармии и от Каспия до Северной Африки. В основной массе это были свободные крестьяне, жившие на территории современных Швеции, Дании и Норвегии, которых толкали за пределы родных стран перенаселение и жажда легкой наживы. В подавляющем большинстве язычники.


[Закрыть] и всю его мотоциклетную рать. Машина резко рванула с места, но, проехав с десяток метров, остановилась.

– Так а с девкой-то что делать? – обратился водитель к напарник у.

– На базу отвезем.

– На кой она там нужна? Только в крови пачкаться.

– Пристрели и выбрось на обочине, – в салоне явственно запахло марихуаной.

– Ага, Викинг за стакан травы и так на десяток патронов взял больше обычного. Еще патроны я на нее не тратил. Так выбросим, пусть подыхает.

Багажник открылся, Сашку грубо схватили в охапку и бросили в пыльную траву у дороги. Сознание провалилось, но, к огромному сожалению Саши, совсем ненадолго. Какой-то немыслимый рев вырвал ее из небытия. Рев стал тише, зато послышались голоса.

– Викинг, а нарики[26]26
  Нарик (сленг) – человек с наркотической зависимостью.


[Закрыть] девку-то выкинули, вон, в траве валяется.

– Грохнули?

– Да нет, живая вроде, шевелится. Может, заберем с собой?

– С каких пор тебя на утиль потянуло, Ковбой? Девок в городе еще найдем. А эту пристрели, если жалостливый такой, и поехали.

Над Сашкой нависла длинная тень. Обреченно подняв глаза и уже понимая, что смерть для нее – это избавление, она увидела лицо совсем молодого парня и синие бездонные глаза. Красивые глаза, вот только ничего не выражающие, пустые. Не было за ними души – одно безразличие. Взгляды встретились, и парень в кожаной куртке с кучей металлических заклепок и в кожаных штанах, обвешанных металлическими цепями, опустил ствол охотничьего ружья. Откуда-то из-за спины достал широкий разделочный нож и одним резким движением разрезал веревки на руках. Молча развернулся и пошел к дороге.