Текст книги "Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора"

Продолжаю общаться с Сережей Волгиным и Валерой Шереметом, которые входили в тренерский штаб Павлова в Элисте, мы дружим. И очень часто вспоминаем Сергея Александровича, его планерки, разные случаи. Вспоминаем по-доброму, с улыбкой. То же самое делаю с игроками того «Уралана» Русланом Аджинджалом и Владимиром Казаковым, с которыми тоже дружу. А тогда – действительно боялся…»

Работая над этой книгой, я, как уже упоминал выше, встретился и с Павловым. И он рассказал, почему Слуцкий его боялся и как складывались их отношения:

«Когда кто-то мне говорит: вы, мол, Слуцкому столько дали, я думаю о другом. У меня было много помощников. Я был открыт для всех них. А вырос – Слуцкий. Не хочу себе тут ничего приписывать, он сам себя сделал. Что-то впитывал, что-то не принимал. Он и сейчас растет – и хочется, чтобы не останавливался. Он сейчас на совсем другом уровне работает.

Мог ли себе представить, что Лёня до такого уровня дойдет? Задатки были. Потом ему Юрка Белоус в «Москве» помог, сегодня в ЦСКА – Евгений Гинер. С ним рядом вообще всегда были умные люди. Тот же ЦСКА дает ему возможность заниматься именно такой работой, которую он знает и любит. Концентрироваться на творчестве, на тренировочном процессе.

Что важно – он уже битый. У него были и удачные моменты, и неудачные. Он работал в разных клубах, падал, опять поднимался. Он не из тех тренеров, кто куда-то пришел, попал в хороший момент и поэтому выстрелил. Для меня не такой человек – настоящий тренер. А тот, кто поднялся, провалился и опять поднялся. Когда растешь после неудачи – это очень важно и серьезно. Учатся не на победах, а на поражениях. Мозг начинает эффективнее работать, когда анализируешь их причины.

А почему он меня боялся… У меня же все в жесткой форме. Как говорится, первым делом – самолеты. Каждое утро планерка – и мало никому не казалось. Требования были высокие, все знали, как должны работать и себя вести. Строго было со всеми – и с тренерами, и с игроками. Все выполнялось неукоснительно, и думаю, что Лёне это тоже что-то дало – уровень организации был хороший. Слуцкий присутствовал на этих планерках обязательно. Так ему и сказал: «На теории у меня сидеть, на разборах сидеть». Он во всем участвовал. Чтобы понимал, чего мы хотим.

Конечно, первая команда и дубль – не одно и то же, но это была единая структура, я так ее выстраивал. Жили и мы, и они в «Сити-Чесс», хотя и в разных коттеджах. Да, пока три поля строились, на хорошем газоне дубль мог тренироваться только один раз перед игрой, а их тренировочная полянка была не очень. Но я заставлял, чтобы за ней максимально следили – и они с Бубновым в том числе.

А медицина, питание, тренажерка – все как у первой команды. Да, у них один ресторан, у нас другой, но так и должно быть, потому что дублеры должны в основу стремиться. Но все было на уровне. Никто Слуцкого не дергал, не давил на него по тактике или еще чему-то, Бубнов помогал во всех вопросах. Мы сразу сделали дублю сборы одновременно с первой командой, только жили порознь: мы – в пятизвездном отеле, они – в трехзвездном. Но работали рядом, и всегда могли оттуда игрока выдернуть на тренировку, приехать посмотреть, как они работают и играют».

Все это на самом деле очень важно. Слуцкий потому и отзывается так тепло о Павлове, что тот не рассматривал дубль по остаточному принципу – как тяжкое и ненужное бремя. Этого он еще в аналогичной роли нахлебается от главного тренера первой команды в «Москве». А в «Уралане» в первом сезоне четко понимал, зачем и для чего работает. Несмотря на страх перед суровым Павловым.

«Слуцкий и вправду так сильно боялся Павлова?» – спрашиваю Бубнова.

«Не знаю, но отторжение было большое. Не то чтобы Лёня – трус, нет. Но на меня-то Саныч рявкнуть не мог: я намного старше. А на него – легко. Слуцкий страшно боялся к нему ходить, это так. Как только Павлов его вызывает, он чуть ли не на колени передо мной падает: «Владимир Николаевич, ради бога, сходите узнайте. Скажите, отдадим им в основу, кого нужно». – «Да иди сам скажи!»

Павлов – гениальный тренер, он тоже, считаю, книги заслуживает. Со своими, конечно, «тараканами», но гениальный. Такой фанатизм! Только он мог построить в Камышине, райцентре на сто тысяч человек, не просто команду высшей лиги с отличным по тем временам стадионом, но и вывести ее в Кубок УЕФА. И эта энергетика передавалась всем, кто с ним рядом был, – если не горишь и все делаешь из-под палки, работать с ним невозможно. Но, конечно, было непросто.

В 2002 году мы в чемпионате дублеров заняли четвертое место, а могли бы и третье, но нас «Ротор» просто убил. Сыграй мы хоть вничью в Волгограде, стали бы третьими. У нас выгнали игрока, назначили два пенальти, первый не забили, второй перебивали… И все-таки в один мяч нас обыграли.

Но мы им отомстили на следующий год, когда второе место заняли. Играли на базе «Ротора» и вчистую выиграли, хоть по счету всего и 1:0. Горюнов ходил вокруг поля весь красный. Они наваливались, падали, но повода для пенальти не было».

• • • • •

Из разговора с Бубновым выяснилось, что в плане субординации между Слуцким и ним все было далеко не так однозначно, как описал это выше Павлов: мол, Слуцкий – главный, Бубнов – его помощник. Вначале было наоборот!

Бубнов рассказывает:

«В первый год главным тренером дубля считался я. По крайней мере Павлов, пригласив меня в команду на месяц позже Лёни (я даже не знал, что он там уже работает), сказал: «Ты старшим в дубле будешь». Так и было написано в документах. А потом посмотрел, как Лёня работает, и в середине сезона команду ему передал. Негласно от Сергея Александровича. Сказал: «Ты занимаешься методикой, тренировками – а я тебе помогаю организационно».

Я уже говорил, что на меня Саныч кричать себе не позволял. Но в конце концов рявкнул и на меня – правда, всего один раз. Когда увидел, что не я руковожу командой на тренировках, а Слуцкий. «Почему ты отдал команду?» – «Слушай, Саныч, мне уже 61 год. А парень растет, полкоманды – его. Все идет хорошо». – «Ну смотри, я с тебя спрошу потом». – «Ну спроси. Вы в серединке где-то, а мы четвертые».

Павлову я многое расписывал, предлагал на каждую игру по паре вариантов – атакующему, оборонительному, – а он уже принимал окончательное решение. Слуцкому же я в этом плане абсолютно не помогал, просто потому что боялся сбить его со своей «мушки». Поэтому команду ему и отдал. Чего мне пыхтеть было, тем более что у меня легкие немножко прихватило? Я и на летние сборы из-за этого не поехал, а когда они вернулись – прекрасно выглядят, двигаются.

Тогда я ему кое-что и напророчил. Играли с дублем «Спартака» в Москве, на стадионе имени Нетто. Уступили 0:1 из-за одной ошибки, но играли здорово. А там киоск на стадионе. Я купил ему там резиновый мячик с гербом России, красивый. И написал: «Будущему главному тренеру сборной России». И после игры подарил».

Теплоту, которую излучает Слуцкий, говоря о Бубнове, невозможно передать словами. Но все-таки попробуем:

«Не знаю, какие договоренности были у Бубнова с Павловым. Но очень благодарен Владимиру Николаевичу. Когда мы работали с ним в «Уралане», то было понятно: Бубнов старше, опытнее. Он хорошо знает Сергея Александровича, много лет с ним работал в Камышине и т. д. Конечно, Павлов ему больше доверял. Типичная ситуация: молодой под крылом опытного наставника.

И спасибо Бубнову, что он не попытался сам тренировать, хотя полномочия для того у него были. Может быть, он что-то во мне увидел, не знаю. Но полностью отошел от тренировочного процесса. Теория, состав – все было на мне. Я полностью чувствовал себя главным тренером, хотя формально Павлов считал таковым Владимира Николаевича, и он был им по штатному расписанию.

Не знаю, через какой промежуток времени произошли изменения, но при Павлове так и было. Помню такой уникальный случай. Чартер во Владикавказ был такой маленький, что туда могли запихнуть ровно состав дубля и одного (!) тренера. Так вот, на ту игру полетел не я, а Бубнов. Что говорило о его роли в глазах Павлова.

Не могу сказать, что кто-то из людей, с кем я работал в футболе, заменил мне рано умершего отца. Но если уж говорить, кто был ближе всего к этой роли, то это как раз Бубнов. Он очень душевный, с ним было комфортно по-человечески. Мне даже было немного смешно, как он все время старался меня оберегать, заботиться, трепетно относиться. Мне было 30, ему чуть больше 60. И он даже не попытался взять все на себя, но полностью отдавал мне инициативу во всех тренерских вопросах. А сам помогал мне в плане поддержки и совета, фактически исполняя роль тренера-консультанта».

Парадокс: в «Уралане» Слуцкий не гнался за результатом, но добивался его. Дубль – это все-таки работа специфическая. Павлов рассуждает:

«Если дубль занимает первое место, но при этом никого не передает в основную команду – грош цена такой работе. Результат должна давать главная команда, а молодежная – растить футболистов. Там на 70 % должна быть индивидуальная работа и лишь на 30 – общекомандная. У Слуцкого было и то, и другое, и в его творчество я не лез, говорил только очевидные вещи. Я против того, чтобы ко мне подходили и хватали за руку: «Сергей Саныч, ой, а как тут надо?» Иди твори, потом поговорим! Я не сторонник того, когда начинают, извините, зализывать (смеется).

Отдачей его я был удовлетворен. Однозначно. Он любит футбол и работает на все сто – это просматривается на протяжении всей его тренерской карьеры. Громадный плюс Слуцкого в том, что он до сих пор не натренировался, не навыигрывался, он по-прежнему голоден до этого. Много читает, много смотрит – живет этим! И прислушивается к советам умных людей – например, дружит с Андреем Лексаковым, главой Высшей школы тренеров. Сегодня это самый сильный человек, который занимается теорией и подготовкой тренеров. У Андрея есть чего послушать и воспринять, и, насколько знаю, Лёня к его советам прислушивается.

Хотя есть нюансы, которые я ему в нормальной форме обязательно скажу (улыбается). А Балахнину уже сказал: «Серый, вы там парня не портите всеми этими ток-шоу. Ему футболом надо заниматься. А он поехал туда, сюда…» Не в тех программах, на мой взгляд, Слуцкий иногда появляется. Для главного тренера сборной, думаю, предпочтительна должна быть профессиональная аудитория.

Я всегда своим молодым помощникам говорил: «У каждого в работе будет много вещей, которые не зависят от тебя. И результат может быть разный». Если что не так – тебе и ток-шоу вспомнят, и все остальное».

Вот тут я с Сергеем Александровичем, с которым у нас теплые отношения еще с глубоких 1990-х, в корне не согласен. Как раз таки одна из задач главного тренера сборной страны – популяризировать футбол. Вызывать интерес к нему у той части аудитории, которая спортом не увлекается и смотрит совсем другие программы. А как это еще можно сделать, если не через собственную личность?

Когда Слуцкий танцует и поет в КВН; когда посещает и бросает остроумные реплики в «Что? Где? Когда?»; когда сражает публику и соперников наповал в программе «Хорошие шутки» (последнее было еще в середине 2000-х в его бытность главным тренером «Москвы», и один из его соперников, Андрей Аршавин, позже сказал, что Слуцкий как личность в тот день стал для него открытием); когда обращается с юбилейными видеопоздравлениями на Первом канале к своим любимым артистам, болельщикам ЦСКА Леониду Куравлеву и Олегу Меньшикову, – это ведь на самом деле очень здорово.

Помните, как иронично и самоиронично Слуцкий назвал команду КВН «Олимпии»? «Третьи сыновья». Вот ведь и большая часть равнодушной к спорту аудитории футболистов и за нормальных людей-то не держит. Стереотипы, что футбольные люди косноязычны, неумны, что в их мозгах вместо извилин одни купюры, живут и здравствуют. И разрушить их можно, только показав и доказав обратное.

Через два года после того, как пишется эта книга, в России состоится домашний чемпионат мира, и к этому времени страну нужно «офутболить». И не сверху, по приказу государства, – так не бывает. Вернее, конечно, можно организовать национальный спортивный канал «Матч ТВ», которому многие специалисты втихаря прочат жизнь именно до ЧМ-2018; можно запустить еженедельную футбольную программу на каждом из трех крупнейших федеральных телеканалов – а ее даже на одном из них нет уже давно.

Это все тоже поможет. Но всем в мире известен железный маркетинговый принцип: аудитория привлекается в первую очередь за счет звезд. В том же Вашингтоне до приезда туда Александра Овечкина в плане популярности хоккея было сонное царство. И, хоть Кубок Стэнли пока «Кэпиталз» не дался, «овимания» привела к тому, что вся столица США давно уже подсажена на «иглу» клюшки и шайбы.

В нашем сегодняшнем футболе первостатейных звезд, увы, нет. Либо они еще себя таковыми не показали – перед бронзовым Euro-2008 футболистов той сборной во главе с Аршавиным тоже принято было не хвалить, а высмеивать. Ни одна из юмористических программ не обходилась без язвительных шуток в адрес футболистов. В чем-то прав будет Слуцкий, уже в 2015 году в роли главного тренера сборной заявивший, что «футбол в России – социальный изгой».

Но, так или иначе, как настоящих звезд сейчас наших игроков в стране не воспринимают. Значит, надо добиваться признания публики через яркие, нестандартные личности, от которых исходит позитив. Слуцкий – первая из них. И его готовность в свободное время постоянно делать что-то такое, что связывает спорт и культуру, должна вызывать у РФС и организаторов ЧМ-2018 только радость. Потому что человек, говорящий о футболе совершенно нефутбольным языком и не только для футбольных людей, – это находка.

О той касте футбольных людей, кто на первых этапах карьеры Слуцкого говорил о нем всякие гадости и пытался дискредитировать, резко высказался Герман Ткаченко:

«Что такое – «футбольные люди»? Это не желающие обучаться, пьющие, вороватые. Они ненавидели его интеллект, интеллигентность, ненавидели то, что он – другой. Называли пиар-тренером. А вот тот же Гаджиев, человек совершенно другого плана, который ценит интеллект, сказал обратное. Вспомнил, что Слуцкий, еще будучи маленьким тренером и возглавляя «Олимпию», команду второй лиги, не постеснялся подойти к нему и спрашивать, учиться.

Будучи умным человеком, Лёня всегда формулировал хорошо и интеллигентно. Люди с незашоренным мышлением обращали на это внимание сразу. Тот же Авраам Грант – вы знаете, что лучше собеседника в футболе нет. Так вот, Грант со Слуцким пообщался и сразу сказал, что Лео – яркий, глубокий, в общем, топ-человек.

Ум делал его белой вороной в российском тренерском сообществе. Сейчас это видят и знают все, а на первых порах не уверен, что в России ему такой имидж помогал. Его интеллигентности все эти персонажи завидовали и принимали за слабость».

То, что Слуцкий не глушит со своими коллегами, штабами, начальниками и прочим окружением водку, – из той же серии. На этом они, кстати, сошлись с Бубновым, который из таких же. В России таким людям, не привыкшим устанавливать контакт и укреплять доверие через бутылку, пробиться сложно.

Кстати, у футбольных людей – очень хорошо это помню по бурным возлияниям 1990-х годов – есть такая характерная приговорка. Когда пьянка заканчивается, человек уже сильно нетрезв и компании больше нет, он… чокается с бутылкой и веско объявляет: «С тренером!»

Большинство тренеров той эпохи такой мизансцене полностью соответствовали. Ох как непросто было Слуцкому пройти через это сито…

«Хоть раз в жизни напивались на радостях, признайтесь честно?» – спрошу я тренера после его первого чемпионства с ЦСКА. Ответ будет таким: «Один раз. В юности. Еще учился в институте, был совсем молодой – и у моего друга дочь родилась, моя крестница. Но у кого таких моментов в жизни не было? А в зрелом возрасте – уже не случалось. В том числе и сейчас».

Что же до его нынешней нефутбольной популярности, то хорошо, что Гинер воспринимает ее правильно.

«Я не ревную, – улыбнулся президент ЦСКА, попыхивая сигарой. – Всегда рад сам оставаться в тени, если есть возможность, чтобы люди, которые со мной работают, были под рампой. Это его жизнь, это его восстанавливает, это его радует. На здоровье! Посещает ли он театр, идет ли на КВН – это его личное дело.

Нельзя жить букой, закрываться и никого не видеть. Меня это радует с той стороны, что Леонид Викторович остался на земле. Не подумал, что он уже бога за бороду поймал и вся страна знает фамилию Слуцкий. Что он, мальчик из Волгограда, никогда не думавший об этом, вырос в такого человека. Нет, он остается на земле, рядом с обычными людьми. Всегда остановится, даст автограф, сфотографируется. Может пойти на телевидение и там веселиться, играть.

Нет, это не популяризация себя. Скорее, наверное, Леониду Викторовичу хочется закрыть дома шторы, выключить телефон и отдохнуть. Но людям же интересно! И он не хочет и не может это игнорировать. Наверное, это и популяризация футбола».

Не наверное, а точно, Евгений Леннорович. Вы как вице-президент Ассоциации европейских клубов прекрасно знаете, что весь европейский футбольный бизнес (как и заокеанский хоккейный) построен на том, чтобы популярность и финансовые показатели клубов не зависели исключительно от их текущего спортивного результата. Это – огромная маркетинговая работа, которая не в последнюю очередь строится на раскрутке личностей.

Личность, будь то в спорте или где-либо еще, – великая сила. Признайтесь: сильно бы вы интересовались женскими прыжками с шестом, если бы не Елена Исинбаева? И не заставляет ли вас следить за рекордами и прочими перипетиями стометровок харизма Усэйна Болта? И разве не начали миллионы людей следить за женским теннисом в 1990-е годы только потому, что в него играла – и при этом даже не выигрывала! – Анна Курникова? Все это, конечно, совсем разные истории, но их объединяет одно: внимание к спорту приковывается через конкретного человека. И сейчас, чтобы сделать в России футбол гораздо популярнее, чем он есть, я вижу такого человека в Слуцком.

Впрочем, будем откровенны: это возможно только в том случае, если сборная не провалится на Euro-2016…

• • • • •

«Мне шахматы помогали в футболе, – рассказывает Владимир Бубнов. – Удивительно, что Лёня с его интеллектом шахматы не то чтобы ненавидит, но не хочет их даже видеть. Почему – не знаю. Однажды я летел из Владикавказа с Илюмжиновым на его самолете, и Павлов с начальником команды Юрием Шишловым нас стравливали, чтобы мы сыграли с президентом ФИДЕ. Но так и не сложилось. А Лёня тогда, кстати, поехал на автобусе из Владикавказа в Элисту с командой. Он всегда был с ребятами».

Слова Бубнова о нелюбви Слуцкого к шахматам меня, признаться, удивили. Тем более что много лет назад он в интервью говорил: один из тех людей, с кем он мечтал бы пообщаться, – Гарри Каспаров. Впрочем, речь шла о яркой личности экс-чемпиона мира, а не о том, как он строит дебюты и эндшпили, – это опять же к разговору о роли личности в восприятии вида спорта. Когда Леонид учился в Волгоградском инфизкульте, Каспаров приезжал туда и выступал перед студентами, заворожив его, как выражается Слуцкий, «вольнодумием взглядов, нестандартным мышлением, искренними ответами на любые вопросы».

Но все, что известно о Слуцком, подталкивает к выводу, что шахматы он как интеллектуал и человек разума, а не эмоций, должен любить. Но вот как-то не сложилось. Тренер объясняет:

«Я не то чтобы не любил шахматы. Скорее это Бубнов был в них чересчур погружен. Просто у Владимира Николаевича есть даже несколько книг по шахматным задачам, он пишет их профессионально, да и играет на уровне мастера. И каждый вечер в Элисте он приглашал меня к себе со словами: «Лёня, смотри, я тут такую задачу придумал!»

Ему это было безумно интересно, а у меня – куча дел. Надо было индивидуальную беседу провести, к теории подготовиться, еще что-то. Или шел матч Лиги чемпионов. Я не настолько был погружен в эти шахматные задачи и поднимал большой палец вверх: «Владимир Николаевич, классная задача, но давайте в следующий раз!»

То, что Слуцкий с Бубновым не сошлись на шахматах, никак не влияло на их взаимоотношения. Тут – небольшое отступление. Как выражается Илья Казаков, такая духовная близость Слуцкого в начале карьеры с человеком по фамилии Бубнов – «анекдотическая ситуация». Потому что пройдут годы, и одним из самых злейших и непримиримых оппонентов Слуцкого-тренера станет бывший футболист «Динамо» и «Спартака», а впоследствии неистовый телеэксперт Александр Бубнов.

О причинах такой ненависти в своей книге «Footбольные люди» рассказал тот же Казаков:

«Демонический смех эксперта растаял вместе с сюжетом. Зажглась красная лапочка на камере прямого эфира. – А скажите, Леонид, – попросил я, – насколько для вас авторитетно мнение Бубнова?

Слуцкий снова пожал плечами: «Вообще не авторитетно. Устаревшие дедовские методы. Когда я это вижу, то вспоминаю киноклассику: «Когда вы говорите, мне кажется, что вы бредите».

Следующим утром я что-то писал в нашем кабинете на Шаболовке, полулежа в своем кресле. И тут открылась дверь. Не просто открылась, а распахнулась со зловещим ветерком. И в комнату ворвался он. Александр Викторович Бубнов.

Он навис надо мной и сразу начал кричать: «Ты! Слуцкий твой! В суд на него подам!!!»

Я молчал. И надеялся, что он сейчас успокоится. «Какое право он имеет людей оскорблять?! Сумасшедшими называть! Дедовские! Это не дедовские, а бесковские методы! Так ему и передай!»

Дверь хлопнула. Народ в комнате начал дышать.

Я взял телефон, набрал номер Слуцкого. «Привет!» сказал Леонид. – «Было видение, – поведал я. – Бубнов. Орал. Требовал передать, что он в суд на тебя подаст. За оскорбление». – «Ну и пусть подает, – ответил Слуцкий весело. – А за что?» – «Решил, что ты его сумасшедшим назвал. И обиделся за дедовские методы. Кричал, что это не дедовские, а бесковские». – В принципе одно и то же», – сказал Леонид.

С того дня Слуцкий стал для Александра Бубнова врагом номер один».

• • • • •

Слуцкий, как и было заранее оговорено, привез в Элисту целую группу своих футболистов. Причем как он о них пекся! Как выражается сам Слуцкий, опекал их до той же степени, что Маргарита Павловна – Хоботова в обожаемых тренером «Покровских воротах». И это, как вы помните из его рассказа, едва не довело до разрыва. Но, если бы не Слуцкий, Колодин мог бы и до Элисты не доехать.

«Как Колодина в Элисту взяли – это просто судьба! – восклицает Владимир Николаевич Бубнов. – Они уже улетали на сборы, а я еще в «Уралане» не работал – пришел на месяц позже Лёни. В 11 или 12 ночи накануне он набирает меня: «Владимир Николаевич, позвоните, пожалуйста, Павлову, пусть возьмет в основу двух человек у меня – Рябых и Колодина». Звоню, Павлов отвечает: «Николаич, ну куда? Завтра уже улетать надо. У меня список».

Лёня со слезами: «Ну пожалуйста!» А Колодина я твердо знал, Рябых – хуже. Говорю Павлову: «Возьми, не пожалеешь, Сережа!» В конце концов он согласился: ну, пусть приезжают. А у них паспортов не было с собой. Пришлось брать машину, ехать в Камышин, забирать колодинский паспорт, потом опять в Волгоград… Короче, к утру они в Элисту успели, их посадили на автобус, и команда уехала. После чего судьба у Дениса сложилась счастливо. А не посади он тогда его в автобус – кто знает?»

Павлов посмотрел на Колодина с Рябых – и первого взял в «основу», причем, по словам главного тренера, убедил Кирсана Илюмжинова купить футболиста у «Олимпии» более чем за 200 тысяч долларов: «Этот парень будет играть». И к пятому туру будущий бронзовый призер Euro-2008 в свои 20 уже был твердым игроком основы. А вот с Рябых не сложилось – на этой позиции в основном «Уралане» вакансий не было. Вскоре его купил киевский «Арсенал», а в Элисте он все-таки оказался, но в полугодовой аренде – уже в 2004-м, когда Слуцкий возглавлял основу в первом дивизионе.

Еще одну знатную историю Бубнов рассказал про другого «олимпийца», Антона Сахарова. И неожиданно оказалось, что у знаменитого случая с Аланом Дзагоевым в финале Кубка России-2010/11 было элистинское предисловие.

«Лёньке это большой урок был. Играли товарищеский матч в Крымске с местной командой мастеров второй лиги. Там – взрослые мужики, у Элисты – дубль. И вот Сахаров, правый защитничек, активно подключается к атакам, а Слуцкий на трибуне как раз рядом с этим флангом сидит. Антон то успеет вернуться, то нет. Лёня ему все время: «Куда бежишь? Не опоздай!» В общем, задергал его по полной программе, вообще не отпускал. И этот во втором тайме разворачивается: «Да пошел ты на …!»

Доиграли матч, Лёня его сразу вызывает: «Все, мы тебя убираем». У того слезы, вся команда за него просит. Слуцкий: «Нет, все». Я к нему прихожу, он мне рассказывает ситуацию. А я же игру видел и все слышал. И встал на сторону парня, потому что он его просто задолбал. Разговаривали мы с Леонидом один на один, и я говорю ему: «Лёнь, ну ты пойми. Был бы ты футболистом – не исключаю, что и сам мог бы так словесно отмахнуться».

Лёня был молодой и на меня смотрел как на отца. И у Слуцкого тоже слезы в глазах – все-таки его парень, из «Олимпии». Вызываем Сахарова – и тот плачет, извиняется. Два или три дня мы этот вопрос мутузили. И погасили. Парень в итоге здорово нам помог, в том году играл здорово, стабильно.

И Слуцкий извлек этот урок, и я понял это на Дзагоеве. Ума хватило. Иногда надо перебороть гордыню. Иной раз игроки срываются – но не оттого, что тебя ненавидят, а просто срыв эмоциональный. У нас игроков-то мало было, всех лучших разобрали – в «Ротор», еще куда-то. Состав по крохам собирали. На первой предсезонке команда была сырая: закончим тренировку, сидим за ужином, обсуждаем – нас же бить будут!

А потом на сборе в Аянапе, на Кипре, играли с «Рубином», который уже Бердыев возглавлял, но они еще в первой лиге были. У них взрослые мужики, у нас мальчишки. Но, хоть нам трепку и задали, мы устояли – 0:0. И почувствовали, что можем упираться. А Курбан Бекиевич сразу сказал: «А пацаны-то у вас ничего». Лёня тогда с ним тоже пообщался, спросил что хотел.

Приехали со сборов – смотрю, уже что-то начало складываться. Начали глушить соперников за счет темпа: «физика» была сумасшедшая. Понимал он все, сразу стало понятно – грамотность футбольная очень серьезная. Поэтому команду в итоге ему и передал.

Играли мы в дубле уже в линию, помню, как четверка защитников искусственное положение «вне игры» наигрывала. Основа с Павловым действовала еще с либеро, поскольку в команде был Чугайнов, – но они тоже пытались выдавливать соперников подальше от своей штрафной. Чисто в методическом плане, по построению игры, Павлов тогда, может, и чуток похитрее был. Но, будучи человеком эмоциональным, он мог захлебнуться в самой игре. А Лёня быстро опомнится, отодвинет кого-то, переставит. Реакция на ход игры у него была классная.

В перерывах он вел себя по-разному – в зависимости от того, как игра складывалась. Когда надо было потребовать – повышал голос. Мата от него не слышал, но особенно своих, «олимпийских», детей и за чуб мог схватить. В работе был жесткий».

Пост главного тренера клуба премьер-лиги (тогда еще высшего дивизиона) Слуцкий мог получить еще в декабре 2002 года – за два с половиной года до того, как это произошло в «Москве». В ту пору ему был всего 31 год. Неожиданное четвертое место, которое дубль «Уралана» в своем первом сезоне после создания занял в молодежном первенстве, говорят, заставило Илюмжинова, часто захаживавшего на дубль, всерьез задуматься на эту тему. Более того, он повез команду на первый сбор «основы»!

По словам Бубнова, президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов любил смотреть матчи уралановских дублеров:

«Сам приходил, с нами смотрел, стоял. Мы ему: «Садитесь, пожалуйста». Он: «Нет-нет, я постою». Основа как-то должна была ехать в Ирак, а он в итоге нас взял. 55 градусов жары – ужас просто! Приехали в девять вечера, пошли на тренировку, но еще светло было. В 21.00–45 градусов! Пробежали круг по стадиону, и у двоих ребят кровь носом потекла. Спрашиваю: «Как будем играть, Лёнь?» – «Ничего, через два дня адаптируемся». И ведь адаптировались, и гоняли этих иракцев…»

Но, когда Илюмжинов уже вроде как определился с кандидатурой Слуцкого, к нему обратился его приятель, тогдашний министр спорта России Вячеслав Фетисов – и предложил кандидатуру Игоря Шалимова. Илюмжинов согласился не сразу, а лишь после личного общения с Шалимовым, которого «выдернул» к себе поздно вечером.

То, что бывшая звезда «Спартака» и «Интера» согласилась приехать в постпредство Калмыкии чуть ли не в час ночи и беседа продолжалась до четырех утра, явно впечатлило Илюмжинова, и тот согласился с характеристикой министра спорта: «Российский тренер с западным менталитетом». О роли Фетисова в шалимовском назначении Илюмжинов открыто сказал несколько дней спустя в интервью «Спорт-Экспрессу».

Слуцкий же вспоминает:

«Учитывая, что я в «Уралане» два года достаточно успешно работал с дублем, меня попросили повезти основной состав на первый сбор. Дзодзуашвили, который заканчивал предыдущий сезон, уже убрали, Шалимова еще не назначили. И уже прямо там, на этом сборе, мы получили весть о том, что новым главным тренером стал Шалимов, а я возвращаюсь в дубль. Никаких вопросов у меня не возникло. Я был готов к любому развитию событий».

• • • • •

Павлов, с зимы 2016 года главный тренер тульского «Арсенала», ушел из «Уралана» еще летом 2002-го. Сам. Команда шла в середине таблицы премьер-лиги, хоть и была ее новичком, – так что турнирных поводов для отставки не просматривалось. По словам Бубнова, руководство хотело его оставить, но… «Он гордый человек и если видел, что что-то происходит вопреки прежним договоренностям, то уходил, и без всяких просьб о компенсации. Так было и в «Уралане», и в «Сатурне». Хотя его настойчиво оставляли».

Сам Павлов свой уход объясняет так:

«С Илюмжиновым мы работали очень хорошо, у меня не было с ним проблем. Проблемы были общие, трудно ему было содержать команду. Тем не менее, если бы я не уехал на чемпионат мира в составе сборной России, результаты были бы другие. В первой половине сезона мы играли очень мощно.

А пока меня не было, внутри команды возникла неправильная ситуация. После того что я увидел по возвращении, надо было или убирать большую группу игроков, или уходить самому. Я рассудил, что ребят, многих из которых сам и приглашал, трогать не надо, лучше уйти самому. В такие моменты я решительный».

Вдаваться в то, что произошло тогда внутри «Уралана», Павлов не стал. Но, говорят, он заподозрил группу футболистов в сдаче одного из матчей – и работать дальше не посчитал возможным.