Текст книги "Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора"

А мы действительно очень тесно общались. Все дни рождения, праздники – вместе. Он – с женой, я – с мамой. Так вот, по версии президента, мама сказала ему: «Николай Николаевич, у меня единственный сын. Вот вы дадите ему квартиру, он же съедет от меня. А как же так, я не смогу жить одна!» – «Поэтому я решил ее уважить и не давать тебе квартиру».

То есть все было подано так, что я должен был еще сказать ему спасибо за то, что не дал мне квартиру! Я ответил: «В принципе я могу остаться жить с мамой. Но вы мне дайте квартиру, тем более там ехать 15 минут от одного дома до другого». Но Чувальский как-то замял.

Разумеется, эту историю он придумал от начала до конца. Чтобы моя мама, которая всю жизнь горбатилась на эту квартиру, добровольно от нее отказалась… Тем более она всегда была уверена, что я занимаюсь ерундой. Что никогда ее и мои труды не приведут ни к каким финансовым дивидендам. Что мы всю жизнь проведем в этой квартире и т. д. Я – человек творческий, а она в этом плане – приземленный. Чтобы она отказалась от квартиры, ее должны были пытать, причем самые зверские фашисты. И то у них не было бы шансов. Я действительно никогда ничего не просил. Деньги вправду меня не сильно интересовали. Но мне их никто особо и не предлагал».

Чувальский, в свою очередь, признает:

«За того же Адамова по большому счету нужно было хотя бы 10 тысяч долларов Леониду Викторовичу дать. Но тогда мысль была одна: спасти футбольный клуб. Мы были кредитованы, и если бы не отдали эти деньги, клуба бы не стало. Надо было снять напряжение, и я, как хозяйственник, это понимал».

В целом же у президента «Олимпии», разумеется, другая версия ухода Слуцкого. Правда, на мой вкус, не слишком внятная.

«Николай Толстых, как руководитель ПФЛ, после дисквалификации Леонида заставил нас принести бумагу, кто будет тренером на эти шесть месяцев. Мы официально назначили и. о. Сергея Попкова – главного тренера нашей команды 1984 года рождения. При этом Лёня продолжал тренировать, а я все это время продолжал платить ему зарплату. Хотя, по правде говоря, какие там зарплаты – кот наплакал.

А потом срок дисквалификации истек, Слуцкий официально вернулся. И тут у него началась склока с Попковым, и в итоге он ушел. Почему они поругались, кто из них прав – не знаю, это их надо спрашивать. Для меня это мелочь. Кстати, Лёня уходил, потом возвращался… До конца не понимаю, что там случилось. Я не влезал в эту историю.

Они же лучшими друзьями были. Слуцкий с руки хлеб ел у Сергея Николаевича! Когда я их первый раз увидел, они были вместе. Пришли втроем – они двое с Лаптевым, трудно уже вспомнить, кто кого привел. Для Слуцкого именно Попков был номером один. Причем даже не помощником, а учителем. Лёня вообще у всех учился. Но когда достигал какого-то момента, когда этот человек больше ничего не мог ему дать, все прекращалось.

Попков долго был у Леонида идеологом, все учебные программы расписывал. Башка! А дружили они так, что Слуцкий стал крестным сына Попкова. Но сами они не общаются…

Попков – той, старой школы. Лёня может сказать жесткие слова, а потом по головке погладить, он гибче. А Сергей не мог, он забывал отметить у ребенка: «Вот здесь молодец». На этом они и поругались. Попков дал Слуцкому очень много полезных советов, но ругаться они начали еще до второй лиги. Попков чуть старше, он лучше подходил к российскому футболу тех времен. А Слуцкий был человеком нового футбола.

Но Попков тоже – двукратный чемпион России в ДФЛ. И в определенный момент у нас появилась стратегия для взрослой команды – дополняем 1982 год 1984-м… В итоге Слуцкий ушел, а главным тренером стал Попков.

А насчет того, что, если бы не та ситуация, Слуцкий до сих пор мог бы в «Олимпии» работать… Он преданный, без вопросов. Но Лёня должен радоваться тому, что они тогда с Попковым поругались и он ушел. Потому что перерос наш клуб, и это было видно. Он не мог работать на этом уровне дальше».

Но это сейчас, когда Слуцкий тренирует сборную, легко говорить: перерос, не мог работать на этом уровне дальше. Вот только в тот момент он уехал из второй лиги ниже, в КФК…

Когда Слуцкий слышит о том, что он уходил, но вернулся, его брови взлетают вверх: «Куда я вернулся? Это Николай Николаевич выдумывает. Никуда я не возвращался». Впрочем, тут, надо думать, злую шутку могла сыграть рваная манера речи Чувальского. Интересно узнать мнение «третейского судьи» – президента ДФЛ Виктора Горлова, человека, который сохранил теплые отношения и со Слуцким, и с Чувальским.

«Разошлись они драматично, и драма была очень серьезная. У меня был период, когда я Колю абсолютно не поддерживал. Мне не хотелось дружбу терять, но я к нему сознательно не ездил – год, два… Чувальский предлагал Слуцкому пост вице-президента клуба. Но Лёня закусил удила, был принципиален и ушел.

Это был развод двух очень амбициозных и по-своему талантливых людей, которые не состоялись бы друг без друга. Много лет они не разговаривали, но потом вновь стали общаться. В позапрошлом году Чувальский в Волгограде пригласил к себе Лёню, меня, мы весь день (что для нынешнего Слуцкого много) провели вместе. Съездили на базу «Олимпии», а они играли в нарды: Лёня их любит, а Коля так вообще фанат».

Выше уже прозвучала фамилия, которая дополняет эту драматическую историю – нет, не только о Слуцком, а обо всей России 1990-х – новым поворотом.

Предательством.

• • • • •

Фамилия Попков среди близких к Слуцкому людей элементарно запрещена к употреблению. Как Волан-де-Морт из «Гарри Поттера» – Тот, Чье Имя Нельзя Произносить Вслух. В разговоре со мной этого не делали, например, ни Людмила Николаевна, ни Адамов.

Последний – опять-таки не называя фамилии – разражается эмоциональным монологом:

«После дисквалификации у Слуцкого начались проблемы в «Олимпии». Там у него вторым тренером был товарищ такой, даже друг. Ближайший, как он думал. И он его подсидел – причем в наглой, циничной форме. Все это было очень некрасиво.

Причем мы всей командой подходили к нему, говорили: «Это неправильно, Викторыч вас тащил». Молодые были, эмоций не скрывали. Может, и неправильно слова подбирали, но суть была абсолютно верной. А была она такой: «Мы – футболисты, играть будем, никуда не денемся. Но вы как человек для нас не существуете». Хотя на тот момент, 15 лет назад, формулировки были другими».

Людмила Николаевна тоже в эмоциях на этот счет особо не стесняется:

«Это единственный человек, которому Леонид не подаст руки. Он ему безгранично доверял, они были близкими друзьями. Сын привел его в «Олимпию», устроил его туда. А тот потом стал плести интриги и в итоге его подсидел. Пока он был дисквалифицирован, вел работу…

В итоге Чувальский назначил его главным тренером. Пару лет этот человек в «Олимпии» проработал, а потом начал везде скакать, нигде долго не работал и работать не будет. Потому что очень тяжелый по характеру. А ведь я в свое время Леониду говорила: это не тот человек, с которым нужно общаться. Но он не слушал. Не хочу себя хвалить, но, наверное, я психолог от рождения. Или, может, работа наложила отпечаток. По каким-то нюансам чувствую человека.

Я его готова побить даже сегодня. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы того случая не было, может, Лёня и сегодня бы в «Олимпии» работал. Ведь он преданный, не склонный к перемене мест. Ох, настолько это трудные были времена, что, казалось, все, жизнь закончилась. Иногда проходит время, и ты думаешь: «Какая ерунда, как я могла так переживать?» Но тут – не ерунда. Это было предательство».

А что же сам Слуцкий? Оказалось, близкие к нему люди высказываются на тему Попкова жестче, чем он сам. И на тему «нерукопожатности» бывшего помощника он хоть и отвечает утвердительно, но после паузы и с некоторыми сомнениями:

«На сегодняшний день… Ну да. Хотя я его и не видел уже сколько лет. Тогда для меня это было очень болезненно. Но каждый человек по-своему воспринимает ситуацию. Я ее воспринял как предательство, он – как шанс стать главным тренером.

Адамов, говорите, сказал, что меня тогда подсидели в наглой и циничной форме? Ну, Адам – человек очень категоричный, «правдоматочный». Ему, наверное, это видится так. И мне тогда тоже виделось так. Было очень обидно, потому что с моего глобальнейшего восьмилетнего труда, когда я этих ребят нашел, привез, поил, кормил, воспитывал, сливки сняли другие люди. При том что воспитана была плеяда нереальных для Волгограда игроков.

Сейчас пытаюсь понять, как мы в 1999 году выиграли КФК. Этим ребятам было, по существу, по 16 лет, кому-то исполнилось 17. Сегодня смотрю на 16–17-летних футболистов – и думаю о том, что наши тогда уже на равных играли против мужиков сначала в третьей, а потом и во второй лиге. Это были просто немыслимые вещи!

Попков был моим лучшим другом. Когда я после травмы восстановился и попробовал вернуться в футбол, то пришел в ШВСМ – Школу высшего спортивного мастерства. Он там был тренером, а я попытался вернуться в качестве вратаря. Года полтора эта команда существовала, я у него играл, и мы стали общаться.

В «Олимпию» не то чтобы я привел его сам. Он был достаточно известным тренером в волгоградском детско-юношеском футболе. Работал в разных интернатах. Через какой-то промежуток времени после прихода мы с Лаптевым его порекомендовали. Я работал с 1982 годом, Попков – с 1984-м, Лаптев – с 1986-м. А потом произошло то, что произошло».

Чувальский вздыхает: «Я Лёне говорю, и вы ему передайте: надо уметь прощать. Что Попков такого сделал? Ведь пройдут годы – и его так же кто-то не простит».

Совершенно не удивлюсь, если однажды и вправду простит, и они объяснятся. Может, даже начнут умеренно общаться.

Хоть и стал за годы в футболе Слуцкий гораздо жестче, металла в его голосе, разговаривая с ним на эту тему, я не услышал. Нередко бывает, что с годами даже самая острая боль отходит, а остаются только самые теплые воспоминания. Тем более у таких людей, как Леонид Викторович.

А вспомнить там есть что – вот и Горлов мне во всех красках живописует, как в Волгограде «Олимпия» в 1997-м выиграла у питерской «Смены» второй кряду финал ДФЛ, и Горлов вместе с руководством клуба и команды поехал отметить это дело к Чувальскому на базу отдыха.

Выехали все вместе на скутере на середину Волги, президент «Олимпии» заложил эффектный вираж – и Горлов вместе со Слуцким и Попковым свалились в реку с быстрым течением. Но те-то были налегке, а на плечах президента ДФЛ висел рюкзак с подаренной кем-то трехлитровой банкой меда. Слуцкий с Попковым с трудом вытащили руководителя лиги, а банка при этом пошла ко дну. «В память о том дне у меня на даче долго хранились две тапки: одна моя 42-го размера и одна Лёнина – 44-го или 45-го, у него же лапа здоровая», – рассказывает Горлов.

В концовке нашего разговора о Попкове на мой вопрос: «Сейчас, может, с ним и поговорили бы?» – Слуцкий ответил: «Наверное, да».

• • • • •

Дальше – больше.

Уволенный из родного дома Слуцкий собирает манатки и уезжает в станицу Полтавская Краснодарского края, где появилась команда КФК. Об этой абсолютно неизвестной широкой публике страничке биографии главного тренера сборной России мы еще поговорим.

Он увозит туда группу своих игроков «Олимпии», которая не была там на профессиональных контрактах, то есть фактически оказалась после выпуска у разбитого корыта. Тот же Горлов – человек, в силу равно товарищеских отношений со Слуцким и Чувальским достаточно беспристрастный, – оценивает тот его шаг так:

«В ситуации, когда было трудно, Лёня не бросил ребятишек, которые не подходили «Олимпии». Никого из тех, кто был там на контракте, он в Полтавскую не забрал и забрать не мог. И многих вернул в большой футбол, причем некоторых не только во вторую лигу, но и в первую – например, Сашку Дутова. Это тоже был поступок».

А потом…

«У него была какая-то старенькая иномарка. И она в Волгограде странным образом сгорела. Такие времена были», – рассказал Горлов. Стоило немного копнуть – и выяснились прелюбопытные детали. Слуцкий и его близкие пришли к выводу, что сделал это – Чувальский. Доказать, правда, не удалось – хоть Людмила Николаевна и подавала заявление в прокуратуру…

Людмила Слуцкая вспоминает:

«Это была маленькая старая «БМВ». А я как раз пошла учиться на курсы вождения. Думала – сейчас вот научусь и сяду за эту машинку. А Леониду купим что-то еще. В итоге купили «шестерку»…

Все пошло оттого, что Лёня забрал часть не нужных «Олимпии» ребят в Полтавскую. Как, мол, он посмел, кто он такой? Там ведь не только машину сожгли. Там были и бандюки, и наезды. Это был нож в спину.

Но как-то разобрались. Точнее, я разобралась. Прямо пошла к этому человеку и сказала: «Знаю, что это вы. Нет-нет, я все знаю. Если еще что-то будет, мне в этой жизни терять нечего». Продолжения не было. Все закончилось.

Ходили и в милицию, и в прокуратуру. Но это было бесполезно. Нам сказали: «Мы все знаем, но сделать ничего не можем». И это при том, что в Волгограде я тоже была не последним человеком. Но мы все это пережили. Интуиция у меня всегда работает – и даже когда Лёня в Полтавскую уехал, у меня никогда не было тревоги, что все, конец, и завтра он пойдет работать грузчиком в тот мебельный магазин, где работали выпускники Волгоградского института физкультуры».

Сам Слуцкий вносит важное уточнение, после которого героизм его мамы становится еще очевиднее. Но до какой же все-таки степени время зарубцовывает раны, если при упоминании о сожженной машине он чуть ли не смеется…

«Да, было дело. Все удалось разрешить маме. Она пришла к Чувальскому, бросила ему ключи от нашей квартиры на стол. И сказала: «Зачем машину жечь? Вот ключи, можете зайти и забрать все, что хотите». А я подчеркиваю: забрал тех футболистов, которые были не нужны «Олимпии». Туда входили Бурченко, Сахаров, Дутов – в общем, вторая волна. Адамов, Колодин, Бочков, Жданов, Рябых, Чернов, Казанцев – все звезды остались. А эти футболисты, мои воспитанники, были уже отчислены, потому что команду возглавил Попков и заводил туда своих игроков 1984 года рождения. Но Николай Николаевич считал, что это все – его, что даже те, кто без контрактов, должны здесь жить и умереть.

А я за них слишком переживал. Чувальский счел, что я их украл. Естественно, никто их не крал. Контракты тогда заключались на один год, они закончились, продлевать их никто не собирался, и я увез их абсолютно законно. Но я таким образом-де лишил его какого-то виртуального заработка, и за это он решил меня наказать. Мама ходила в прокуратуру, что-то пыталась сделать. Я на тот момент был уже в Полтавской и не погружался в весь этот процесс. Сейчас уже абсолютно спокойно ко всему этому отношусь. Кстати, вы задавали Николаю Николаевичу вопрос насчет машины?»

Конечно, задавал. И вот что услышал:

«Бред, клянусь вам! – воскликнул Чувальский. – Год-полтора мы разбирались, кто это мог сделать. Были, конечно, мнения, что это мы. Но так совпало, что этот инцидент совпал с тем, что у нас с Леонидом как раз в этот момент был конфликт, как и у него с Попковым. Я тогда был замом председателя Волгоградской городской думы. Где был он и где я?

Думаю, что это была чисто такая ситуация – какой-то урод на улицу просто вышел и это сделал. Тогда жгли много машин. Я с ним позже встречался и говорил: «Лёня, ты фильтруй то, что тебе говорят, ты же взрослый мальчик. Кто-то тебе рассказал что-то про меня. Но я свою жизнь прожил и хочу тебе сказать: я рад, что ты в моей жизни есть. Что ты добился чего-то. С нуля, из ничего. Благодаря самому себе».

А там, наверное, у него эмоции взыграли. Может, кто-то ему наплел. Мне это было бы тоже интересно узнать. Но говорить и писать могут о чем угодно. Если бы я что-то захотел… И он об этом прекрасно знает. Всегда говорю ему: «Если кто-то тебе на меня что-то наговорил, набери мне напрямую. Ты же мне как родной – что мне скрывать?

Но я подозреваю, что там обворовали машину, а потом подожгли. У нас был скандал, до прокуратуры доходило. Он же начал писать, защищаться. Я тоже задавал вопрос этому прокурору. Он сказал: «Подозрение на то, что кто-то вскрыл машину, и все это произошло». Прокуратура же не просто так это сказала, там все расследуется. Это несчастный случай, чье-то хулиганство. Если бы было что-то более серьезное, привлекли бы любого. Тем более – должностное лицо».

Выводы из всего сказанного предоставляю возможность сделать вам, уважаемый читатель. У меня в памяти почему-то всплывают кадры из фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». Жестокого, депрессивного, но честного…

Впрочем, в отличие от «Левиафана», нашего героя ждал хеппи-энд. Бывает в России, к счастью, и такое.

• • • • •

Но самое потрясающее во всей этой истории – это то, что Слуцкий с Чувальским снова стали общаться. Такое, думаю, может быть только в России.

«Кто сделал первый шаг к восстановлению отношений?» – спрашиваю Чувальского. – «Я, конечно». Вспоминает еще какую-то историю, как лет семь назад Слуцкого остановили за рулем, и тот ему позвонил: «Что делать?» Президент «Олимпии» вроде как набрал начальника ГАИ области, и тренера отпустили.

Интересуюсь у Слуцкого, как он после всего случившегося мог восстановить контакт с Чувальским. И слышу мощнейший, по-моему, монолог, который очень многое говорит о нем как о человеке.

«У меня самого это в голове не укладывается. Но вот смотрите. Юрий Викторович Белоус уволил меня из ФК «Москва». Он сегодня может рассказывать, что это был Прохоров, но уволил он. Причем в контракте, который подписывал со мной Белоус, был такой пункт, что если я ухожу по собственному желанию, то должен выплатить клубу миллион долларов. При зарплате в 15 тысяч долларов. И Юрий Викторович, когда ему стало понятно, что я ухожу и у меня появились определенные варианты, требовал от меня, чтобы я написал заявление по собственному желанию.

Расставание, словом, тоже получилось очень некрасивое. Потом вышло такое же его телевизионное интервью, несколько газетных. У меня мама, например, рыдала от этих интервью. Тем не менее, когда Юрий Викторович покинул «Москву», первым, кто ему позвонил, был именно я.

Наверное, у меня так устроен мозг, что я пытаюсь помнить хорошее. И Чувальский для меня сегодня – это человек, который первым дал мне работу. Который был основателем «Олимпии», и без него там ничего невозможно было бы сделать. Человек, который помог мне прожить лучшие годы моей жизни, потому что годы в «Олимпии» я именно таковыми и считаю.

А Белоус был первым человеком, который поверил в меня на профессиональном уровне, настоял на том, чтобы я стал работать главным тренером команды премьер-лиги, дал мне такую возможность. А то, что кто-то меня потом увольнял, жег машину или что-то еще… Я предпочитаю об этом не думать. У того же Белоуса, наверное, был свой повод, чтобы дать такое интервью, ему надо было оправдать мое увольнение и приглашение другого тренера. Надо было подчеркнуть мои недостатки. Логику его действий я понимаю. И, повторяю, помню в первую очередь хорошее – и продолжаю и буду продолжать с ним общаться…»

Интересно было услышать объяснение такому всепрощенчеству и от близких к Слуцкому людей. Вот как его сформулировал Дмитрий Фёдоров:

«Слуцкий действительно не помнит зла. Зло вызывает у него удивление. Я не раз замечал, что, когда кто-то подло поступает по отношению к нему, он просто удивляется: «Почему?» Фамилию Попков, если честно, даже не знаю. Он ее не упоминал, мы на эту тему не общались. Он о черных днях своей жизни очень быстро забывает. Наверное, поэтому для него не существует врагов – я это четко понял. И о людях он отзывается доброжелательно. О каких-то недостатках может говорить, о конфликтных ситуациях – тоже. Но чтобы он сказал: «Вот это мой враг», «Вот этому человеку я буду мстить» – никогда.

Он никому не хочет отомстить. Он всего себя отдал футболу, творчеству. Слуцкий – творческая личность, а творческие люди незлопамятны. Месть же очень энергозатратна. Поэтому если ты начинаешь мстить, сводить счеты, то в конце концов проигрываешь».

Мама Слуцкого, по-моему, весьма сдержанно относится к тому, что сын вновь общается с Чувальским.

«Николай Николаевич – такой человек, что никогда не считает себя неправым. Он просто не думает, что сделал что-то плохое для тебя. Поэтому для него позвонить ничего не стоило. А Леонид – он не злопамятный, чтобы сказать: «Ну все, я с этим человеком больше не общаюсь». Я на эту роль больше подхожу.

Звонит – отвечаешь. Просит билеты на матчи – даешь… Как-то пригласил Лёню на свою турбазу отдохнуть. И те события как-то немножко отошли, все-таки уже 15 лет прошло. Но того отношения, которое было раньше, все равно больше не будет. Я могу с кем-то разговаривать, а в голове будет крутиться: «Ах ты, такой-сякой. Раньше такое творил, а сейчас сидишь, улыбаешься. Лёня умеет прощать людей. Я – нет. Я – вредная».

И ситуации с Чувальским и Белоусом Людмила Николаевна дифференцирует: «Это разное. Чувальский – это нож в спину. А у Белоуса, наверное, на то были свои причины».

Адамов говорит: «Насколько знаю, Леонид Викторович с Николаем Николаевичем сейчас неплохо общаются. Скажу больше – мы благодарны Чувальскому по сей день. Все люди вправе ошибаться, принимать неправильные решения. Мы потому и живем, чтобы делать то правильные вещи, то неверные. Мы – живые люди. Вот в прошлом году мы сделали дружеский матч в Волгограде, и Николай Николаевич нам очень помог».

Чувальский несколько обижается на Слуцкого, что тот уделяет общению с ним недостаточно времени, не отвечает на звонки:

«Был прощальный матч Адамова. На следующий день мы с Лёней встретились, играли в нарды, прекрасно провели время. Потом поехали на телевидение, организовал ему прямой эфир на всю Волгоградскую область. А с тех пор – ничего. Что могло случиться?

Договорились вроде встретиться 2 ноября прошлого года, пообщаться. 2-го прошу жену, которая прекрасно Лёню знает и отлично к нему относится: «Слуцкий сегодня должен позвонить и приехать. Приготовь!» Она приготовила. Он не звонит – я сам звоню. Он трубку не берет. Больше всего на него обиделась моя жена.

Задайте, как посол мира, ему вопрос: «Что случилось? Трубки не берешь, не общаешься. Занятой? Это не оправдание». У него же два таких человека за всю жизнь – я да Гинер. Остальное – промежуточное. И я о нем ничего плохого не могу сказать. А когда он перестает кого-то слушать, отношения сразу становятся хорошими».

Я специально, чтобы не полагаться на память, заглянул в календарь. И точно. 3 ноября 2015 года ЦСКА играл на «Олд Траффорд» матч Лиги чемпионов с «Манчестер Юнайтед». 2-го, стало быть, прилетел в Манчестер, и я там в отеле команду и Слуцкого встречал.

Он никак, совсем никак не мог 2 ноября встретиться с Чувальским. И в предыдущие, и в последующие дни тоже не мог. Потому что прямо перед тем у ЦСКА была игра с «Уфой», а сразу после – с «Краснодаром». И когда у команды такой график – тут не до отвлекающих от дела, да простит меня президент «Олимпии», встреч.

Трудно объяснить почти 60-летнему человеку, который искренне уважает Слуцкого, но все еще воспринимает его как 25-летнего начинающего тренера «Олимпии», что тот – уже совсем другой. Что загруженность и масштаб его работы не позволяют посреди сезона тратить силы и время на общение с прошлым.

Чувальский – важный региональный чиновник и бизнесмен, который привык, что на поклон идут к нему, а не наоборот. Поэтому и не рад такому повороту. В свое время он действительно многое сделал для Слуцкого, и тот это помнит и ценит. При этом заставив себя забыть о куда худшем.

Но, когда жизнь главного тренера ЦСКА и сборной расписана по минутам, меньше всего уже не Лёне, а давно уже Леониду Викторовичу нужно чье-то назойливое желание пообщаться. У него нет лишнего времени – даже часа-двух. Но не все люди, даже важные для него когда-то, имеют достаточно такта, чтобы это понимать. Чтобы просто сказать «спасибо» за билеты на сборную от ее главного тренера. Тоже ведь немало.

Не в такую уж и давнюю пору тренер-чемпион Слуцкий пришел домой к Чувальскому в Волгограде. Когда Чувальский его провожал, в дверях столкнулись с новыми визитерами, солидными людьми. Те покачали головой: «О, Николай Николаевич, с какими вы людьми знаетесь!» В 1990-е все было наоборот, и точно такие же фразы при встречах говорили Слуцкому.

Время идет, люди меняются ролями.

• • • • •

Ведущий самарский спортивный журналист, многолетний корреспондент «Спорт-Экспресса» в этом городе Арнольд Эпштейн рассказал мне:

«Первый раз я увидел Слуцкого в 2000 году, когда к нам приехала «Олимпия» – играть во второй лиге против «Крыльев Советов-2». Он тогда был дисквалифицирован за избиение чебоксарского судьи. Но приехал к нам и сидел, естественно, не на скамейке, а на трибуне. Я тогда не знал его фамилию. И когда он стал известен, я далеко не сразу это связал – того тренера «Олимпии» с нынешним Слуцким.

Но мне очень запомнилось, что он вел себя абсолютно по-другому, чем другие тренеры, – мрачные, хмурые, немногословные и в основном косноязычные люди. Совершенно спокойно болтал с мужиками, командовал футболистами, интонации у него были какие-то совершенно другие, чем мы привыкли. И они тогда выиграли у нас – 8:1».

Конечно, с тех пор Слуцкий изменился. Но только не по отношению к своим друзьям. Да и к обычным людям в родных краях. Горлов придумал турнир «Большие звезды светят малым», в рамках которого все, кто вышел из ДФЛ и чего-то добился в большом футболе, проводят детские турниры своего имени в различных городах. Есть дивизионы Колодина, Адамова, Зырянова, Савина, Смольникова, Дзагоева, Смертина…

И дивизион Слуцкого, конечно, тоже. Тренер оплачивает там все – призы, судейство. Несколько лет он проводил этот турнир в Волгограде на базе «Олимпии». Потом его близкий товарищ стал руководить спортом в селе Михайловка, и несколько лет «дивизион Слуцкого» играл там. По рассказу Горлова, на стадион приезжала вся футбольная Михайловка, и пока каждый со Слуцким не сфотографировался и всем он не расписался – на майке, на пятке, на лбу, – тренер не уходил.

Это о многом говорит: двукратный чемпион России ехал в Михайловку. Правда, с прошлого года из-за того, что Слуцкому тяжело стало выезжать, турнир начал проводиться в Москве, на стадионе «Октябрь» на улице Живописной, принадлежащем ЦСКА.

Дмитрий Фёдоров рассказывает:

«Летом я был на матче легенд «Ротора» и «Олимпии», который организовали Адамов и Слуцкий. Стадион «Олимпии» был битком – три тысячи. Меня поразило, как он общается со своими «олимпийцами». С одной стороны, они все максимально уважительны, обращаются по имени-отчеству. С другой – шутки-прибаутки с обеих сторон. Он все про всех знает, как про самых близких людей. Если бы он был для них просто тренером, вряд ли люди раз в год собирались бы и так общались.

А тут он еще и придумал такой праздник, который я комментировал прямо на стадионе. Леонид Викторович заранее позвонил, попросил прокомментировать. Я ответил: «Для меня это будет большая честь». Летим, спрашиваю: «Ну а ты в Волгограде вообще герой?» – «Да нет, ну что ты. Я же там не работаю. Плюс футбол в Волгограде давно не вызывает у людей таких эмоций, как раньше. Может, кто-то и знает, но не особо».

Прилетаем, бросаем вещи, идем ужинать. Часов 11 вечера, людей на улице мало. Пришли в хороший бар в американском стиле – и вдруг начинается какое-то бурление. Все напропалую хотят сфотографироваться. И когда на улицу выходили, возникало что-то невероятное. Он там – популярнейший человек.

Он настоящий патриот своего края. И очень переживает из-за того, что Волгоград – неустроенный город, что там жуткие дороги, все развалено, жутчайшая коррупция. И делает все, чтобы людям стало хоть чуть-чуть легче. Они были тому матчу невероятно рады. А после матча, на банкете, случилась характерная для Слуцкого история.

Приехал какой-то важный волгоградский чиновник, вице-мэр, что ли. Прислал кого-то из подчиненных к Слуцкому: «Тут есть особенный кабинет, вас приглашают пообщаться». Леонид Викторович ответил: «Знаете, у меня тут замечательная компания. Вы что думаете – я ее променяю на встречу с каким-то важным руководителем? Если хочет – пусть сам сюда приходит». Он вообще не благоговеет перед высокими чинами. И не хочет знаться с этими коррупционерами, хотя они-то рады с ним побрататься и сделать себе пиар за его счет».

Эти слова – не про коррупционеров, подчеркиваю, а просто про чиновников – полностью перекликаются с рассказом Чувальского. Рассказанным, правда, с противоположной интонацией:

«Я часто на его матчи хожу. Летом был в Праге, когда ЦСКА со «Спартой» с 0:2 сравнял. В Кишинев летал на матч с Молдавией. А еще Лёня нам билеты на Швецию оставил. Горлов пришел, два префекта округов Москвы, с которыми мы учились вместе в аспирантуре. Пошли на матч, поболели, порадовались победе. Думал, Лёня сейчас подойдет, обсудим. Но ничего подобного – ни слуха ни духа. Я в шоке. А ведь префект один хочет, чтобы он приехал к нему. Примет тепло, пообщается. Тем более что спартаковский стадион, где играет сборная, находится на его территории…»

Они просто из двух абсолютно разных миров. Когда-то, регулярно общаясь с Гусом Хиддинком, я ловил себя на ощущении, что понимаю этого немолодого голландца в тысячу раз лучше, чем многих своих ровесников-соотечественников.

Так же я понимаю и Слуцкого.

Они с Чувальским были из разных миров и тогда, когда их – к несомненной удаче обоих – объединила «Олимпия». А сейчас их объединяет только память о той «Олимпии». Чувальский все грезит ее возрождением. Но чем тут может помочь Слуцкий, на которого, судя по всему, он так уповает?

Нет, «Олимпия» существует и по сей день. По словам Чувальского, все тренеры, кроме Слуцкого и Лаптева (о последнем президент сказал: «Он украл у меня всю команду»), у него остались. Но такого горения футболом, как при Слуцком и благодаря Слуцкому, у Чувальского больше нет.

Президент «Олимпии» сам же все прекрасно понимает. «Губернатор мне тоже каждый раз говорит: «Вот ваш воспитанник. Надо его сюда», – рассказывает Чувальский. – Я отвечаю: «Деньги есть? У ЦСКА есть Гинер. И он – в премьер-лиге».

Нет, Слуцкий не забывает о Волгограде и его детском футболе. Он признается мне:

«У меня большое разочарование, что сегодня в Волгограде нет ни одной боеспособной школы. Что они даже не выигрывают зону «Черноземье», проигрывают какому-нибудь городу Губкин. Школ – куча, но нет ни одной действительно продуктивной, рабочей. «Олимпия», несколько «Роторов», УОР, «Зенит» – они все на одинаково низком уровне, если брать масштабы страны. Максимум, на что можно надеяться, – это выиграть «Черноземье» и выйти в финальную часть чемпионата России. А там занять 10-е место из 12 команд. Когда там работал я, мы были в «Юге», где в соперниках и Ростов, и кавказские города. И то всегда выходили в финал. А уж Черноземье-то…