Текст книги "Звезды и судьбы"

Женщина

Женщина-Телец твердо знает, чего она хочет. Одевается она с хорошим вкусом, но без роскоши. Она знает, как уложиться с покупками в свой бюджет и получить наибольшую отдачу от затраченных денег. Она любит ювелирные украшения. Женщина-Телец часто носит кольца, серьги, а в особенности любит ожерелья (шея у нее очень чувствительная, и, украшая ее, она испытывает особое удовольствие).

Несмотря на свою бережливость и здравый смысл, она ценит роскошь. Мужчина, способный ей это обеспечить, надолго останется обладателем ее сердца.

Женщина-Телец может выглядеть хрупкой и беспомощной в отношении с мужчинами, но она не такова. Она всегда упряма и настойчива, а кроме того, сексуальна. Невинно кладя ногу на ногу, она как бы посылает сексуальные сигналы одновременно всем мужчинам, находящимся в помещении. Если она действительно хочет заинтересовать мужчину, она, не мудрствуя лукаво, просто обращает на него свои чары. Будучи очень чувственной, она хорошо знает, как это следует делать. Но, призывая многих, она выбирает лишь некоторых. Тем, кто предпочитает быстрое сближение, она может показаться слишком неприступной. Хотя у нее сильные эмоциональные реакции, ее самоконтроль сильнее. Женщина-Телец никогда не станет показывать своих чувств на людях, она способна сдерживать свои желания столь долго, сколько потребует здравый смысл.

Несмотря на то, что женщина-Телец испытывает органическую потребность в объекте заботы и привязанности, из-за своего врожденного консерватизма она, скорее, будет рассчитывать на брак, а не на связь. Ей нужно быть связанной с кем-то, кто постоянно находился бы рядом с ней и придавал ей ощущение комфорта и стабильности. Однако порой она склонна относиться к близкому человеку, как к собственности, и вместе с тем ничего не предпринимать для того, чтобы гарантировать его верность.

Часто, когда она уверена в себе и ей легко и хорошо с партнером, она становится ленивой, неряшливо одевается, опаздывает на свидания и т. п. Поскольку она, так же как и мужчина-Телец, любительница выпить и поесть, она вполне может располнеть. Вообще, внутри каждой женщины-Тельца, пусть даже и очень худой, находится толстая, и то, станет ли скрытое явным, во многом зависит от личных качеств партнера и его умения ненавязчиво ограничивать свою «лучшую половину» в этих вопросах.

Женщина-Телец обычно хорошо готовит, у нее, как правило, приятный голос (очень многие женщины-Тельцы хорошо поют), она достаточно сентиментальна и предана. Однако жизнь с ней не будет протекать гладко. Дело в том, что она от рождения ревнива и почти никогда не прощает неверности. Если она считает, что ею пренебрегают, она не будет настаивать на своем при помощи намеков или косвенных средств. Она скажет прямо все, что у нее на уме. Она способна устраивать шумные сцены, заканчивающиеся битьем посуды. Однако если женщина-Овен делает это из-за того, что просто теряет контроль над собой и наслаждается возможностью пожить «африканскими страстями», женщина-Телец будет преследовать совершенно иные и вполне конкретные цели – к битью посуды и подобным вещам она прибегнет просто для того, чтобы усилить впечатление от своих слов и в конце концов все-таки настоять на своем. А если она чего-то добивается, она идет к цели напролом, даже если для этого нужно прибегнуть к слезам, угрозам или, например, битью посуды.

У женщин-Тельцов очень сильно развита интуиция, на которую они вполне привыкли полагаться. Они вообще полагаются гораздо больше на свои эмоции, чем на логические умозаключения. Они не блистают в обществе остроумием, не вступают в словесные баталии и вообще больше молчат, но вовсе не из-за отсутствия чувства юмора или недостаточного уровня интеллекта, просто они не склонны все это демонстрировать. Кроме того, их гораздо больше интересуют практические, конкретные, «жизненные» проблемы, чем само общение. Общение должно вести к какой-то цели.

Они совершенно не склонны к идеализму. Женщина-Телец не станет вздыхать из-за героя с киноэкрана, когда гораздо более доступный человек сидит рядом с ней. Она не верит в платоническую любовь, для нее любовь и физическое влечение неразрывны.

Она чувственна, и, если партнер не может ее удовлетворить, она без угрызений совести найдет другого. Она не будет пытаться найти разумные объяснения своим сексуальным потребностям. Ей достаточно того, что эти потребности существуют.

Мужчина

Основные качества мужчины-Тельца – это терпеливость и сила. И хотя он не из самых темпераментных любовников, он свое возьмет в свое время и никогда не отступит на полпути.

Мужчина-Телец очень упрям. Пожалуй, это наиболее упрямый знак зодиака. Так что предмету страсти отделаться от него будет нелегко.

Он любитель вкусно поесть и выпить. Нередко излишний вес – проблема мужчины-Тельца. Истинный гурман, он не ест просто оттого, что голоден, и не пьет потому, что всего лишь хочет пить. Он знает, что выбрать. Он окружает себя красивыми вещами, мебелью, картинами, он хочет иметь все лучшее.

И в еде, и в питье, и в сексе Телец хочет получить наилучшее. Он не из тех, кто удовольствуется поцелуем края женского платья. Он земная, крепкая, чувственная натура. Мужчина-Телец обычно хорошо физически развит, это часть его обаяния. При сопротивлении со стороны объекта ухаживаний он поначалу может попробовать обойтись убеждением (если обладает интеллектуальным складом ума), но в случае необходимости легко перейдет и к более решительным действиям. Но не из того, что дурно воспитан или хочет вам что-то продемонстрировать, просто сопротивление воспринимается им как ненужное кокетство и лишняя преграда на пути к тому удовольствию, которое может дать физическая близость. Мужчина-Телец абсолютно убежден в собственной сексуальной привлекательности. Ему не надо ничего самому себе доказывать, как это делают многие мужчины.

Телец любит отдаваться страстям с комфортом. Легкий свет, тихая музыка, шампанское или коньяк… Обстановка для него имеет очень важное значение.

Телец осознает ценность денег и хочет, чтобы его деньги ценили. Если он открывает бумажник, он убежден, что это необходимо. Только по собственному желанию Телец в состоянии расстаться с деньгами, заставить это сделать его невозможно. Он тратит очень разумно, без излишества и редко делает что-то для других просто так. Однако если мужчина-Телец решает сделать подарок, можно быть уверенный, что это окажется что-то практичное, качественное и дорогое.

Несмотря на кажущийся здоровый вид, если мужчина-Телец заболевает, он выздоравливает очень медленно и долго. Отчасти поэтому он склонен лучше заботиться о себе, чем мужчины других знаков.

Мужчину-Тельца трудно вывести из себя, но если уж он разозлился, то впадает в ярость. «Простить» и «забыть» он не в состоянии.

Мужчина-Телец ревнив. Он хочет, чтобы все, чем он владеет, принадлежало только ему. Он терпеть не может расставаться с чем-либо, если только это уже не утратило в его глазах ценность.

Литературные герои – Тельцы

Галерею образов Тельцов мы начнем с хрестоматийного литературного примера, известного каждому со школьной скамьи. Н. В. Гоголь, создавая свои ярчайшие типы в бессмертной поэме «Мертвые души» (в предыдущем знаке один из них был уже подробно разобран), не обошел своим вниманием и Тельцов. Тельцом «от головы до пят» у него выведен Собакевич.

Его портрет (как и портрет Ноздрева) выписан настолько рельефно, что имеет смысл привести его целиком, снабдив авторский текст необходимыми комментариями.

Впервые Чичиков встречается с Собакевичем в доме губернатора по своем приезде в губернский город NN.

«Тут же он познакомился с… несколько неуклюжим на взгляд Собакевичем, который с первого раза наступил ему на ногу, сказавши: „Прошу прощения“».

Произведя благоприятное впечатление на нового знакомого, Чичиков удостаивается приглашения:

«Собакевич тоже сказал несколько лаконически: „И ко мне прошу“, шаркнувши ногою, обутою в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выводиться богатыри».

Отправившись к Собакевичу покупать мертвые души, Чичиков видит его поместье.

«Посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми или, лучше, дикими стенами, – дом вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов. Было заметно, что при постройке его зодчий беспрестанно боролся со вкусом хозяина. Зодчий был педант и хотел симметрии, хозяин – удобства и, как видно, вследствие того заколотил на одной стороне все отвечающие окна и провертел на место их одно маленькое, вероятно понадобившееся для темного чулана. Фронтон тоже никак не пришелся посреди дома, как ни бился архитектор, потому что хозяин приказал одну колонну сбоку выкинуть, и оттого очутилось не четыре колонны, как было назначено, а только три. Двор окружен был крепкою и непомерно толстою решеткой. Помещик, казалось, хлопотал много о прочности. На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тоже срублены были на диво: не было кирченых стен, резных узоров и прочих затей, но все было пригнано плотно и как следует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. Словом, все, на что ни глядел он, было упористо, без палатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке».

Как известно, Телец придает огромное значение комфорту, понимая его, впрочем, несколько своеобразно. Этот знак лишен утонченности, его не занимает внешняя красивость, гармоничность, необходимость следовать моде и традициям и т. д.

Внешний облик Тельца-мужчины – необыкновенно цельный, это человек, крепко стоящий на ногах, земная личность.

«Когда Чичиков взглянул искоса на Собакевича, он ему на этот раз показался весьма похожим на средней величины медведя. Для довершения сходства фрак на нем был совершенно медвежьего цвета, рукава длинны, панталоны длинны, ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Цвет лица имел каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке. Известно, что есть много на свете таких лиц, над отделкою которых натура недолго мудрила, не употребляла никаких мелких инструментов… Такой же самый крепкий и на диво стачанный образ был у Собакевича: держал он его более вниз, чем вверх, шеей не ворочал вовсе и, в силу такого неповорота, редко глядел на того с которым говорил, но всегда или на угол печки, или на дверь. Чичиков еще раз взглянул на него искоса, когда проходили столовую: медведь! совершенный медведь!».

В интерьере дома, во всех вещах, принадлежащих Тельцу, сильно ощущается личность самого хозяина, они как бы становятся частью его натуры.

«Вошед в гостиную, Собакевич показал на кресла, сказавши опять: „Прошу!“ Садясь, Чичиков взглянул на стены и на висевшие на них картины. На картинах все были молодцы, все греческие полководцы, гравированные во весь рост: Маврокордато в красных панталонах и мундире, с очками на носу, Миаули, Канари. Все эти герои были с такими толстыми ляжками и неслыханными усами, что дрожь проходила по телу. Между крепкими греками, неизвестно каким образом и для чего, поместился Багратион, тощий, худенький, с маленькими знаменами и пушками внизу и в самых узеньких рамках. Потом опять следовала героиня греческая Бобелина, которой одна нога казалась больше всего туловища тех щеголей, которые наполняют нынешние гостиные. Хозяин, будучи сам человек здоровый и крепкий, казалось, хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые. Возле Бобелины, у самого окна, висела клетка, из которой глядел дрозд темного цвета с белыми крапинками, очень похожий тоже на Собакевича».

«Чичиков еще раз окинул комнату, и все, что в ней ни было, – все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь. Стол, кресла, стулья – самого тяжелого и беспокойного свойства, – словом, каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: „и я тоже Собакевич!“ или „и я тоже очень похож на Собакевича!“»

Как и любой Телец, Собакевич в первую очередь привык считаться только со своим собственным мнением. Он чрезвычайно упрям и не признает никаких авторитетов. Но делает это не напоказ (как, например, Львы), но потому, что считает себя единственно правым во всем. Незатейливостью взглядов, упорством, весьма своеобразной методой аргументации и безапелляционностью, с которой они произносятся, Собакевич весьма напоминает реальных политиков, многие из которых родились именно под знаком Тельца (например, великого коммунистического вождя «пролетариев всех стран», или лидера современных российских либеральных демократов):

«– А прекрасный человек!

– Кто такой? – сказал Собакевич, глядя на угол печи.

– Председатель.

– Ну, может быть, это вам так показалось: он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил.

Чичиков немного озадачился таким отчасти резким определением, но потом, поправившись, продолжал:

– Конечно, всякий человек не без слабостей, но зато губернатор какой превосходный человек!

– Губернатор превосходный человек?

– Да, не правда ли?

– Первый разбойник в мире!

– Как, губернатор разбойник? – сказал Чичиков и совершенно не мог понять, как губернатор мог попасть в разбойники. – Признаюсь, этого я бы никак не подумал, – продолжал он. – Но позвольте, однако же, заметить: поступки его совершенно не такие, напротив, скорее даже мягкости в нем много. – Тут он привел в доказательство даже кошельки, вышитые его собственными руками, и отозвался с похвалою об ласковом выражении лица его.

– И лицо разбойничье! – сказал Собакевич. – Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу – зарежет, за копейку зарежет! Он да еще вице-губернатор – это Гога и Магога!

„Нет, он с ними не в ладах, – подумал про себя Чичиков. – А вот заговорю я с ним о полицмейстере: он, кажется, друг его“.

– Впрочем, что до меня, – сказал он, – мне, признаюсь, более всех нравится полицмейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное.

– Мошенник! – сказал Собакевич очень хладнокровно, – продаст, обманет, еще и пообедает с вами! Я их знаю всех: это все мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья».

После таких «похвальных, хотя несколько кратких биографий» хозяин и гость садятся обедать. Совершать трапезу так, как это делает Собакевич, может только истинный Телец. Здесь ощущается стремление людей этого знака питаться не только помногу, но и качественно. Они приверженцы всего естественного, не выносят «немцев-докторов», не понимают, как можно лечить голодом.

«– Щи, моя душа, сегодня очень хороши! – сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками. – Эдакой няни, – продолжал он, обратившись к Чичикову, – вы не будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!

– У губернатора, однако ж, недурен стол, – сказал Чичиков.

– Да знаете ли, из чего это все готовится? Вы есть не станете, когда узнаете.

– Не знаю, как приготовляется, об этом я не могу судить, но свиные котлеты и разварная рыба были превосходны.

– Это вам так показалось. Ведь я знаю, что они на рынке покупают. Купит вон тот каналья повар, что выучился у француза, кота, обдерет его, да и подает на стол вместо зайца…

– Ты за столом всегда эдакое расскажешь! – возразила… супруга Собакевича.

– Что ж, душа моя, – сказал Собакевич, – если б я сам это делал, но я тебе прямо в глаза скажу, что я гадостей есть не стану. Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа. Возьмите барана, – продолжал он, обращаясь к Чичикову, – это бараний бок с кашей! Это не те фрикасе, что делаются на барских кухнях из баранины, какая суток по четыре на рынке валяется! Это все выдумали доктора немцы да французы, я бы их перевешал за это! Выдумали диету, лечить голодом! Что у них немецкая жидко косная натура, так они воображают, что и с русским желудком сладят! Нет, это все не то, это все выдумки, это все… – здесь Собакевич даже сердито покачал головою. – Толкуют: просвещенье, просвещенье, а это просвещенье – фук! Сказал бы другое слово, да вот только что за столом неприлично. У меня не так. У меня когда свинина – всю свинью давай на стол, баранина – всего барана тащи, гусь – всего гуся! Лучше я съем двух блюд, да съем в меру, как душа требует. – Собакевич подтвердил это делом: он опрокинул половину бараньего бока к себе на тарелку, съел все, обгрыз, обсосал до последней косточки… За бараньим боком последовали ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюк ростом в теленка, набитый всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем, что все ложилось комом в желудке. Этим обед и кончился; но когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал в себе тяжести на целый пуд больше».

Никаких изысков. Требования к еде очень просты: ее должно быть много, она должна быть здоровой и качественной.

После обеда Чичиков приступает к цели своего визита. Он начинает речь издалека, плавно подводя собеседника к интересующей его теме. Как и любой Телец, Собакевич – личность конкретная, он сразу видит суть вещей, особенно если речь идет о материальной выгоде, и лирическими отступлениями его невозможно сбить с толку.

«Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но совсем не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности».

Реакция его на предложение о продаже мертвых душ весьма обыденна и спокойна.

«Вам нужно мертвых душ? – спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как бы речь шла о хлебе… – Извольте, я готов продать, – сказал Собакевич, уже несколько приподнявши голову и смекнувши, что покупщик, верно, должен иметь здесь какую-нибудь выгоду».

И дальше начинается торг, причем не на жизнь, а на смерть, такой торг, какой вести умеют только Тельцы, – упорный, мощный, с использованием всех подручных средств.

«– Да чего вы скупитесь? – сказал Собакевич.

– Право, недорого! Другой мошенник обманет вас, продаст вам дрянь, а не души; а у меня что ядреный орех, все на отбор: не мастеровой, так иной какой-нибудь здоровый мужик. Вы рассмотрите: вот, например, каретник Михеев! ведь больше никаких экипажей и не делал, как только рессорные. И не то, как бывает московская работа, что на один час, прочность такая, сами обобьет, и лаком покроет!

Чичиков открыл рот с тем, чтобы заметить, что Михеева, однако же, давно нет на свете; но Собакевич вошел, как говорится, в самую силу речи – откуда взялась рысь и дар слова:

– А Пробка Степан, плотник? я голову прозакладую, если вы где сыщете такого мужика. Ведь что за силища была! Служи он в гвардии, ему бы бог знает что дали, трех аршин с вершком ростом!

Чичиков опять хотел заметить, что и Пробки нет на свете, но Собакевича, как видно, пронесло; полились такие потоки речей, что только нужно было слушать…»

Чичиков пытается вразумить Собакевича, что мертвые души – такой товар, что никому не нужен, на что тот логично возражает: «Да вот вы же покупаете, стало быть нужен». Видя неуступчивость Чичикова, Собакевич пускает в ход и не совсем позволительные средства: пытается шантажировать его, намекая на незаконность сделки:

«– Но знаете ли, что такого рода покупки, я это говорю между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи я или кто иной – такому человеку не будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства.

„Вишь, куды метит, подлец!“ – подумал Чичиков и тут же произнес с самым хладнокровным видом:

– Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности, как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не хотите – прощайте!..»

Собакевич полностью владеет ситуацией и прекрасно видит момент, после которого торг бессмысленен. Выждав наиболее благоприятный момент, он тут же соглашается на указанную цену.

После того, как стороны наконец ударили по рукам, они долго препираются относительно условий сделки: Собакевич требует задатка, а Чичиков – расписку в получении денег. И тот и другой друг другу не верят. Затем передача все же состоится:

«Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна. Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации.

– Бумажка-то старенькая! – произнес он, рассматривая одну из них на свете, – немножко разорвана, ну да между приятелями нечего на это глядеть.

„Кулак, кулак! – подумал про себя Чичиков, – да еще и бестия в придачу!“»

Любовное отношение к деньгам, как к гаранту стабильности и благополучия, характерно для всех Тельцов.

Подчеркивает автор и универсальность характера Собакевича, пытаясь мысленно поместить его в другие условия жизни.

«Как взглянул Чичиков на его спину широкую, как у вятских приземистых лошадей, и на ноги его, походившие на чугунные тумбы, которые ставят на тротуарах, не мог не воскликнуть внутренне: „Эк наградил-то тебя Бог! вот уж точно, как говорят, неладно скроен, да крепко сшит!.. Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты через них сделался то, что называют человек-кулак? Но нет: я думаю, ты все был бы тот же, хотя бы даже воспитали тебя по моде, пустили бы в ход и жил бы ты в Петербурге, а не в захолустье. Вся разница в том, что теперь ты упишешь полбараньего бока с кашей, закусивши ватрушкою в тарелку, а тогда бы ты ел какие-нибудь котлетки с трюфелями. Да вот теперь у тебя под властью мужики: ты с ними в ладу и, конечно, их не обидишь, потому что они твои, тебе же будет хуже; а тогда бы у тебя были чиновники, которых бы ты сильно пощелкивал, смекнувши, что они не твои же крепостные, или грабил бы ты казну! Нет, кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь! А разогни кулаку один или два пальца, выйдет еще хуже. Попробуй он слегка верхушек какой-нибудь науки, даст он знать потом, занявши место повиднее, всем тем, которые в самом деле узнали какую-нибудь науку. Да еще, пожалуй, скажет потом: „Дай-ка себя покажу!“ Да такое выдумает мудрое постановление, что многим придется солоно…“»

К вышеизложенному ни прибавить, ни убавить нечего. Собакевич – это истинный Телец, с несколько даже гипертрофированными, окарикатуренными чертами, присущими именно этому знаку.

Ярким примером высокого, развитого типа мужчины-Тельца служит образ Константина Левина из романа Л. Н. Толстого «Анна Каренина». Выше пересказывалось краткое содержание романа применительно к событиям, касающимся Анны. Однако ее сюжетная линия практически не пересекается с сюжетной линией Левина, так что будет целесообразным напомнить основные моменты, связанные с развитием образа Левина.

Константин Левин представлен Толстым в романе как друг Степана Аркадьевича (Стивы) Облонского, человека доброго, но легковесного, безответственного, слабовольного и весьма эгоистичного. Близость их обусловлена скорее привычкой, чем настоятельной потребностью общения (вспомним, что Телец если уж выбирает друзей, то на всю жизнь остается им верен). Сам же Константин – полная противоположность Стиве. Левин – человек консервативный, обстоятельный, упорный, великодушный и обладающий твердыми принципами, от которых не намерен отступать.

Он очень высоко понимает долг, и ничто на свете не заставит его изменить данному слову или отказаться от раз поставленной цели. Левин проводит свои дни в деревне, у земли (что сразу же указывает нам на то, что его знак Зодиака находится среди земных), хотя по своим средствам мог бы позволить себе благополучную жизнь в столице. Левин очень много времени и сил посвящает ведению хозяйства, лично вникает во все тонкости хлебопашества, косьбы, молотьбы и других сельскохозяйственных работ. Только в физическом труде, связанном с землей, он находит душевное равновесие. Из города его всегда тянет вырваться на природу, но не с целью созерцания ее красот (как Весов или Рыб) и не с целью поиска уединения и покоя (как Раков или Скорпионов), а именно ради простой «крестьянской» работы, которая, как ни странно, дает Левину и физический отдых, и пишу для ума. Даже семейную жизнь Левин представляет себе как общность интереса к земле, скоту и проч.: «Выйти с женой и гостями встречать стадо… Жена скажет: мы с Костей, как ребенка, выхаживали эту телку. Как это может вас так интересовать? скажет гость. Все, что его интересует, интересует меня…» Недоумение по этому поводу соседей или знакомых совершенно не трогает Левина (Тельцы вообще мало внимания уделяют чужому мнению, особенно когда оно затрагивает жизненно важные для Тельцов понятия).

Левин, как и любой Телец, любит окружать себя «своими» вещами. «Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо… но дом этот был целый мир для Левина. Это был мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей». Своих крестьян он тоже воспринимает как свои веши и бережно относится к ним. «Левин продолжал разговор с помещиком, стараясь доказать ему, что все затруднение происходит оттого, что мы не хотим знать свойств, привычек нашего рабочего…»

Левин – добрый и справедливый человек, чуткий семьянин, безукоризненный муж и отец. «Левин едва помнил свою мать. Понятие о ней было для него священным воспоминанием, и будущая жена его должна была быть в его воображении повторением того прелестного, святого идеала женщины, каким была для него мать. Любовь к женщине он не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью».

У Левина есть брат Николай, человек опустившийся и очень больной. Родственники единодушно вычеркивают Николая из своей жизни, но Константин продолжает попытки помочь брату, наладить с ним контакт. Как истинный Телец, Константин не реагирует на резкие, подчас оскорбительные выпады брата: ведь он обладает способностью отсеивать шелуху и видеть за ней главное – несчастье и глубокое одиночество Николая. Левин не умеет выразить словами своих переживаний при виде «блудного» брата, не читает ему мораль и не пытается наставить на путь истинный (как сделал бы человек, родившийся под знаком Девы). Левин вообще не воспитывает Николая, ничего ему не навязывает. Он просто дает ему понять, что на него можно положиться: берет с сожительницы Николая обещание информировать его, если состояние здоровья брата ухудшится и немедленно приезжает, как только получает от нее письмо.

Трогательная, очень естественная любовь Левина к Кити Щербацкой проходит через весь роман как антитеза бурной и трагической страсти Анны и Вронского. Надо отметить, что в любви, как и в дружбе, Левин-Телец – «тугодум» и консерватор. Левин учится в университете с братом Кити, затем начинает часто бывать у Щербацких. «Как это ни странно может показаться, но Константин Левин был влюблен именно в дом, в семью, в особенности в женскую половину семьи Щербацких… в доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он был лишен смертью отца и матери». Левин проходит через состояние легкой влюбленности во всех трех сестер Щербацких – Долли, Натали и Кити (младшую). «Он как будто чувствовал, что ему надо влюбиться в одну из сестер, только не мог разобрать, в какую именно». Проходит время, прежде чем Левин «понял, в какую из трех ему действительно суждено было влюбиться». Видимых препятствий к браку нет, однако идут месяцы, прежде чем Левин решается сделать предложение. Не то чтобы он взвешивает свои шансы и работает в том направлении, чтобы придать себе больше значительности, как поступал бы Козерог.

Левин просто пребывает в уверенности (не лишенной оснований), что такое совершенное существо, как Кити, наделенная в его воображении всеми мыслимыми добродетелями, не захочет связываться с «неотесанным мужланом». К тому же Левин узнает, что на руку Кити претендует также молодой и блестящий военный – Вронский. Наличие неожиданного конкурента выводит Левина из состояния равновесия и внушает ему чувство неуверенности в себе. Левин знает, что Вронский вращается в обществе как рыба в воде, а сам он тяготится светскими условностями и может предложить восемнадцатилетней красавице Кити лишь деревенское захолустье и свою любовь, которую та еще неспособна оценить. Левин делает предложение – неуклюже, косноязычно (Тельцы в большинстве не могут похвастаться красноречием) – и получает отказ. Утешения и успокоения он ищет, как всегда, в деревне, в труде, в размышлениях. В деревне Левин оживает. Он осматривает новорожденного теленка, отчитывает приказчика за сломанную сушилку (частично сконструированную самим Левиным), сам решает, когда вывозить навоз (и не гнушается этим нисколько, что характерно для Тельца) и очень переживает, когда из-за приезда брата Сергея ему приходится пропускать вывоз навоза на поля. Левин сам косит с крестьянами, охотно принимает от них простое угощение: «Тюрька была так вкусна, что Левин раздумал ехать домой обедать. Он пообедал со стариком и разговорился с ним… Он чувствовал себя более близким к нему, чем к брату…»

Горький осадок, оставшийся на душе после отказа Кити, не исчезает. «Он не мог успокоиться, потому что он, так долго мечтавший о семейной жизни, так чувствовавший себя созревшим для нее, все-таки не был женат и был дальше, чем когда-нибудь от женитьбы. Он болезненно чувствовал сам… что нехорошо в его года человеку единому быти». Телец-Левин понимает холостое состояние как неестественное, и это наводит на него тоску.