Текст книги "2199. Антиутопия"

Часть 10

На следующий день Вождь Народа выступал перед жителями подземного города со сцены, построенной специально к этому важному событию.

На митинг вышли все горожане. Многие из них держали флаги, плакаты и транспаранты с революционными лозунгами. Огромный муравейник жужжал и копошился в ожидании своего лидера. Когда на сцену вышел Вождь Народа с мегафоном в руке, гул смолк, суета прекратилась. Тысячи глаз обратились в сторону сцены.

Эдуард стоял позади Лео в толпе приближённых. Он чувствовал эмоциональный подъём толпы, её веру в своего вождя и в революционные идеи, провозглашаемые им; он ощущал, как возвышенный пафос речей Вождя Народа зажигает сердца всех, кто его слушал, жаждой свободы и перемен.

«Жители подземного города! Мы – остров свободы в этом рабском государстве. Мы – кучка избранных, которая должна изменить мироустройство во имя будущих поколений.

Все мы понимаем, что тот мир, который царит наверху, жесток и несправедлив. Простые люди обречены, как заведённые механизмы, работать всю жизнь, чтобы не умереть от отсутствия ИКС. Нас всех принуждают к постоянной работе до самой смерти, потому что ИКС, заработанных за месяц, хватает только на то, чтобы кое-как протянуть следующий месяц. Таким образом, мы вынуждены трудиться всю жизнь до смерти, и у нас даже нет свободного времени на то, чтобы осознать это и начать бороться.

Наркотик – искусственная добавка, противная человеческой природе. Мы все рождаемся свободными и счастливыми. Но уродливая система государственного устройства заставляет нас с детства принимать ИКС, убеждая, что только это вещество может дать счастье и свободу. Теперь мы не можем жить без этих таблеток, обречённые всё время работать для их получения. Наверно каждый из вас в момент безденежья испытывал физические страдания от двух– или трёхдневного вынужденного воздержания от ИКС. Вы помните, какая это мучительная боль. Теперь пришло время всё изменить и отомстить за собственное унижение. Нужно положить конец этому рабству! Почему власть контролирует в своих руках все лаборатории по производству ИКС и имеет право распоряжаться, кому и сколько начислять таблеток? Почему правительство борется с подпольными лабораториями? Ответ прост: потому что правители не хотят, чтобы народ понял, что их обманывают и сбросил цепи рабства; потому что угнетатели боятся потерять монополию на производство наркотика и тем самым утратить контроль над своими подчинёнными.

Наша цель – восстать и свергнуть президента, уничтожить элиту и все государственные институты. Наша миссия – передать всю власть народу, большинству. Мы будем производить столько ИКС, чтобы хватило каждому. Больше никто из вас не будет ощущать недостаток наркотика.

Мы на пороге великих перемен. Нас ждёт кровавая революция, потому что только таким путём можно свергнуть тех, кто не идёт ни на какие уступки и компромиссы. У нас есть все ресурсы для успешного осуществления военной операции. За годы подпольной работы мы произвели достаточно оружия, чтобы с помощью него дать отпор полиции и немногочисленным войскам. Наше дело правое, победа будет за нами!»

– Ура! Ура! Ура! – закричала толпа тысячей голосов.

«Когда мы свергнем угнетателей и дадим всю власть народу, то каждый будет получать столько ИКС, сколько захочет. Мы произведём сотни тысяч этих таблеток, чтобы хватило всем. Жители страны станут счастливы, и каждый будет работать столько, сколько захочет, а не столько, сколько требует нынешнее правительство.

На наших плечах лежит ответственная миссия. Мы долго сидели в подполье. Но теперь пришло время взять оружие, разбить оковы рабства и освободить от них народ, наших братьев и сестёр. Мы – творцы новой истории. Глобальные перемены уже близко. В случае победы наши имена останутся в веках, их будут помнить и повторять с почтением. Если же нам предстоит погибнуть, то встретим смерть гордо и скажем: мы стояли до конца, не струсили, не отступили, мы пожертвовали собой ради народного блага».

– Ура! Ура! Ура! – троекратное торжествующее восклицание эхом прокатилось по подземному городу.

«Послезавтра мы поднимемся и выступим. План простой: захват всех государственных зданий, начиная с центральной лаборатории, и ликвидация элиты во главе с президентом. Каждый из вас приписан к отдельному отряду во главе с командиром. У каждого отряда – собственная цель. Сегодня командиры ещё обговорят с вами все подробности предстоящей миссии, а завтрашний день будет посвящён активной подготовке к восстанию. Если будем действовать быстро, слаженно и оперативно, то нам за сутки удастся захватить все важнейшие госструктуры. Увидев наше превосходство, народ и полиция примкнут к нам. Вы готовы изменить ход истории, покончить с рабством, стать счастливыми и свободными?»

– Да-а-а-а, – своды подземного города огласил хор из тысяч голосов.

– Ура! – единым выходом отозвалась огромная масса.

– За нами правда! За нами победа! – раскрасневшись, кричал, потрясая кулаком, Вождь Народа, и люди начали скандировать его прозвище.

– Вся власть народу! – восторженно возглашал оратор, и подземные жители единодушно повторяли этот лозунг.

Часть 11

Тем же вечером Эдуарда пригласили на ужин в комнату Вождя Народа. За столом, заставленным различными закусками, уже сидели Лео и Ева.

– Как тебе речь? – спросил Лео, едва Эдуард вошёл и сел за стол.

– Блестящее ораторское мастерство!

– Спасибо.

– С тобой можно говорить начистоту? – слегка замявшись, спросил Эдуард.

– Конечно, ты же мой гость и друг.

– В твоей речи я заметил кое-какую нестыковку.

– Расскажи.

– Начало речи звучало как обличение не только действующей власти, но и ИКС – как её эксперимента над человеком. Но, тем не менее, свергнув режим, ты хочешь оставить наркотик, многократно увеличив его выпуск. Но в этом случае народ просто перестанет работать, потому что у него не будет стимула. ИКС – это ещё и денежная валюта, которой станет очень много, что приведёт к гиперинфляции. Это же хаос, развал экономики.

– Я знал, что ты заметишь это, – усмехнулся Вождь Народа. – Кажется, пришла пора признаться тебе в правде. – Он взглянул на Еву, и та одобрительно кивнула головой. – Я верю, что ты хороший парень, к тому же мой друг, и тебе можно доверять. На самом деле идея моей революции – освободить людей от ИКС-зависимости. Мы поднимем восстание, свергнем власть, захватим центральную лабораторию и создадим вакцину, блокирующую в организме действие ИКС и потребность в нём.

– Но это же обман…, – промолвил Эдуард, шокированный откровением Лео.

– Да, ты прав. То, что я говорил с трибуны, по сути – ложь. Но ложь во благо. Я привлёк людей обещанием неограниченного количества ИКС, потому что только так можно зажечь их на борьбу, на революцию. По сути, они инструмент достижения моих целей. Но цели эти – благородные, потому что я хочу сделать их и всех жителей страны свободными от ИКС.

– Но спросил ли ты у них, нужно им это? Почему ты решаешь людские судьбы сам, без их ведома?!

– А как им, опьянённым наркотическим удовольствием, объяснить, что без него у них будет другое, естественное наслаждение, упоение жизнью, её прелестями? Как им рассказать, что есть что-то лучшее? Да что мне говорить, ты сам это прекрасно понимаешь, ведь ты такой же дефектный, как и я. Знаешь, когда я очнулся в больнице после драки, то вначале сожалел о том, что случилось. Был зол на мир за то, что тот лишил меня источника наслаждения. Но потом, спустя время, почувствовал настоящий вкус жизни, а не существование ради минутного удовольствия от наркотика. А когда встретил Еву, то понял, что весь смысл нашего пребывания на этой планете – в любви.

– В чём? – последнее слово Эдуарду было лишь смутно знакомо. Он вспомнил, что слышал его каждый день в утренней речи президента, но не знал, что оно обозначает.

– Любовь – это удивительное чувство притяжения к противоположному полу, которое трудно описать словами. Это ощущение единения и близости с человеком, ради которого ты готов пожертвовать всем. Неудержимая потребность видеть его, обнимать, защищать, жить с ним, делая его счастливее. Наши предки не мыслили свою жизнь без любви и глубоко разбирались в этом явлении…

– Мне кажется, что я испытывал нечто такое! – воскликнул Эдуард. – Там, в больнице. Это была медсестра, её звали Лида. Значит, это всё было любовью. А я томился и не знал имя этому феномену.

Лео и Ева переглянулись.

– Где сейчас эта Лида? – участливо спросила Ева.

– Там, в больнице. Лида – обычная девушка. Это я после аварии стал дефектный. Но она вполне здорова и не понимает моего к ней тёплого отношения. Любви этой она не понимает. Лида и сообщила о моём отклонении главному врачу, когда я поделился с ней этой тайной. А потом я сбежал через окно, как и ты.

– Мне жаль…, – тихо промолвила Ева и отвела взгляд в сторону.

При воспоминании о Лиде на глазах Эдуарда выступили слёзы, сквозь которые изображение стало мутным. Он вытер их и посмотрел на Еву – по её щекам из глаз тоже сползали капельки.

– Почему я плачу? – спросил в недоумении Эдуард. – У меня ведь ничего не болит. И в глаз ничего не попало. И я не принимал ИКС, да он бы и не подействовал. И почему ты плачешь, Ева?

– У тебя болит сердце, а я тебе сочувствую, – прошептала девушка, и лицо её как-то сжалось, подбородок затрясся, а брови насупились и между ними показались две глубокие морщины.

– Слёзы любви и слёзы сочувствия, – печально сказал Лео и тыльной стороной провёл Еве по мокрой щеке.

Минут пять они ели молча. Эдуард нарушил тишину:

– Можно узнать, кем ты был раньше и как стал Вождём Народа?

Лео сделал несколько глотков воды из стакана, откинулся на спинку стула и устремил невидящий взгляд перед собой. Его брови насупились, а глаза то прищуривались, то расширялись. Казалось, он был где-то далеко.

– Что ж, если тебе интересно, то, пожалуй, поведаю тебе свою историю. Я с отличием закончил университет, работал в Центральном Инкубатории, жил в государственной квартире элитной планировки, получал много ИКС, заглядывал в секс-точки и был счастлив настолько, насколько может быть счастлив недефектный гражданин Белгородского Государства, не испытывающий недостатка ни в чём. Как-то раз после работы я зашёл в бар, рядом за стойкой сидел какой-то потрёпанного вида парень, мы разговорились уж не помню о чём, я угостил его выпивкой. Когда я попрощался и вышел из бара, этот тип с тремя приятелями напал на меня в переулке. Видимо, прельстился моим толстым, набитым ИКС кошельком. Я отбивался как мог, но силы были неравны. Я очнулся в больнице с черепно-мозговой травмой. В первый же день обнаружил, что на меня не действует ИКС и сообщил об этом врачу. Тот созвал консилиум, по итогам которого врачи решили изолировать меня и подвергнуть исследованиям как новый, не встречающийся ранее в их практике случай. Каждый день надо мной проводили какие-то эксперименты, и я чувствовал себя подопытным кроликом. Сначала мне было приятно такое внимание, но постепенно без ИКС как источника удовольствия во мне начала проявляться раздражительность, а потом и ненависть к докторам. Как-то во время опытов они причинили мне боль, и я выдернул из себя провода и оттолкнул лаборантов. Доктора, удивлённые проявлением агрессии, приказали меня связать. Уткнувшись лицом в подушку, скованный по рукам и ногам, случайно я подслушал обрывок разговора двух медбратьев, которые обсуждали новое решение консилиума о ликвидации «дефектного пациента», поскольку исследование не приносит результата и выходит из-под контроля. Ночью я развязался и, вырубив охранника, сбежал из больницы. Признаться честно, я думал, что вся это нечувствительность к ИКС произошла не просто от ушиба головы, а по жестокому замыслу грабителей: они заразили меня новым вирусом или что-то в этом роде. В поисках этих налётчиков я ежедневно приходил в тот бар, зная, что рано или поздно они там покажутся. И через неделю я нашёл того типа, которого угощал выпивкой, и приставил ему нож к горлу, требуя ответов. Но тот, естественно, ничего не знал по поводу моей болезни, однако сказал, что может помочь, если меня ищет полиция. Этот парень, его звали Мик, отвёл меня в подземный бункер на окраине города, где сосредоточилась горстка преступников под руководством отморозка Спарка. Я сразу ему не понравился, впрочем, это было взаимно. Но эта банда приняла меня. Одни посчитали мою способность жить без ИКС даром свыше, вторые были равнодушны, третьи презирали и считали меня жалким инвалидом. К числу последних относился и Спарк. Мне кажется, что он просто завидовал мне, потому что я был не таким, как все. Однажды мы пошли на дело: ограбление инкассаторов, перевозивших ИКС. Когда нейтрализовали охранников, я прыгнул в кузов и начал выбрасывать сумки с ИКС, но после последней партии Спарк резко захлопнул дверь кузова, защёлкнул замок и крикнул, что пора сматываться, так как здесь скоро будет полиция. Он подставил меня. Я метался в темноте, натыкаясь на стены, искал способ выбраться, но нигде не было щелей, всё наглухо закрыто: это же была специальная инкассаторская машина. Когда я уже отчаялся и услышал приближающиеся полицейские сирены, дверь мне открыл Мик. Не знаю почему, но он спас меня. Наверно, чувствовал за собой вину передо мной и решил искупить её. В подземном городе я в присутствии всех объявил Спарка предателем и потребовал его покинуть пост, которого тот недостоин. К удивлению, многие начали хлопать и поддерживать меня. Я не ожидал такого содействия. Спарк увидел, что за меня выступили люди, а его авторитет пошатнулся, и предложил мне разрешить конфликт поединком. Мы дрались один на один, окружённые кричащей, срывающейся на хрип толпой. Я ждал от Спарка подлости, и она не заставила долго ждать: пропустив несколько ударов и проигрывая, он выхватил из-за голенища сапога длинный нож. Толпа неистово заулюлюкала, но я не боялся умереть. Без ИКС я стал бесстрашным, мне нечего было терять: жизнь моя больше не была сплошным удовольствием, как у остальных. Выждав момент, Спарк кинулся на меня, но я уклонился от просвистевшего рядом лезвия, перехватил нож и воткнул его в противника. Таким образом я стал новым лидером. Все присягнули мне на верность. Я пообещал, что впредь всё будет по-другому, и подземный город станет развиваться, пока не свергнет власть в верхнем городе. «Но первым делом нужно украсть нескольких работников Центральной Лаборатории, которые помогут нам наладить выпуск своего ИКС», – сказал тогда я. К сожалению, в этой операции погиб Мик. В остальном всё прошло успешно. И, собственно, вот он я теперь сижу перед тобой. А что стало с подземным городом – ты уже успел увидеть. Я сдержал своё слово. Остался последний шаг.

– Ты прошёл долгий, трудный путь, – задумчиво сказал Эдуард. – И по праву заслужил быть Вождём Народа.

– Раз уж сегодня вечер откровений, может и Ева поведает нашему гостю свою историю? – спросил Лео у девушки.

– Я не была столь умна и не заканчивала университеты, как некоторые, – начала Ева, – жила в обычной квартире, работала в секс-точке, обслуживала до десяти клиентов в день, но, тем не менее, мне постоянно не хватало ИКС. Мои коллеги были более успешны, они забирали почти всех клиентов, а я не блистала красотой и довольствовалась малым. Поэтому после работы я ещё нелегально подрабатывала в баре на окраине, где у меня были клиенты из подземного города, которые платили хоть и нелегальными ИКС, зато много. В баре я получала больше, чем в секс-точке, но официальная работа была нужна для галочки, с неё же нельзя уволиться. Свободное время я проводила в барах за стаканом и магазинах, где тратила ИКС на новые жёлтые и зелёные вещи. Мир для меня ограничивался баром, магазином, секс-точкой и квартирой. Однажды мы напились с подругами, веселились и танцевали на барной стойке, пока я не упала оттуда. Открыла глаза уже в больнице с ушибом головы. Мой процесс невосприимчивости организма к ИКС длился постепенно. С каждым днём я испытывала всё меньше удовольствия от таблеток. У меня начался упадок настроения, депрессия. Я пожаловалась на это врачу, но тот ничем не смог помочь, поскольку в университете его такому не учили. В нашем обществе нет грустных людей, и от этого не лечат. Врач, естественно, не смог поставить точный диагноз, но, не желая показаться некомпетентным, сказал, что это ерунда, последствия травмы, скоро пройдёт. А на то, что я всё менее ярко ощущаю удовольствие от ИКС, сказал, что мне так кажется, чувствительность рецепторов скоро восстановится и всё будет, как раньше. Я решила проверить, осталось ли хоть от секса удовольствие, и вступила в связь с доктором. Вскоре начала что-то странное к нему чувствовать, он стал мне как-то дорог. При виде него моя тоска и грусть исчезали. Я не понимала, что со мной, боялась новых чувств и призналась доктору, что совсем перестала ощущать действие от ИКС. Моё странное поведение, постоянные объятия и поцелуи начали убеждать его в том, что моя болезнь серьёзнее, чем кажется. В последний раз, когда я его видела, он отказался от близости со мной и обозвал меня «дефектным уродом». В тот же день он всё рассказал старшему доктору, показав мою медкарту и анализы. Я не знала об этом, но каким-то неведомым чутьём подозревала, что мне грозит опасность. По удачному стечению обстоятельств, я увидела из окна, как к больнице подъехала полицейская машина. Я нажала кнопку связи с доктором, но тот сбивчиво отвечал с заметным волнением в голосе, что зайдёт позже. И тут через динамик я услышала, как кто-то, вероятно полицейские, спросили: «Где она? Номер палаты», – и связь с доктором сразу прервалась. Я поняла, что, скорее всего, это пришли за мной, узнав о незаконной подработке в баре и участии в обороте нелегальных ИКС. Открыв дверь в коридор, я увидела приближающихся людей в форме в сопровождении доктора. Мне ничего не оставалось, как броситься к окну, распахнуть его и прыгнуть. Хорошо, что лететь было невысоко, второй этаж всё-таки. Потом я бежала по городу, какой-то парень на светофоре пытался остановить меня, – Ева многозначительно улыбнулась Эдуарду, – но его сбила машина, а я не могла остановиться и побежала дальше. Клиенты из бара рассказывали о подземном городе, где нет полиции, не действуют законы, и что там можно спрятаться. Тогда я поехала на конечную станцию, встретила на улице своего бывшего клиента, рассказала ему всё и попросила провести в подземный город. Тот поведал, что знает Вождя Народа, который так же не нуждается в приёме ИКС, как и я. Он меня вскоре и представил Лео. Так мы встретились. И c тех пор неразлучны.

– Теперь ты знаешь о нас больше, чем остальные, – сказал Лео. – Мы чувствуем, что тебе можно доверять.

– Я ценю это доверие. И оно взаимно, – улыбнулся Эдуард.

Часть 12

– Я благодарен тебе за то, что ты вчера заметил ошибки моей теории. Это свидетельство того, что тебе не безразлично всё, что я делаю. К сожалению, никто из командиров до сих пор не осмелился не то, что критиковать, но даже советовать мне что-либо. Или они мне безгранично доверяют, или просто глупы. Хотелось бы верить, что первое. – Так на следующий день сказал Лео Эдуарду за завтраком.

– Да, они преданы своему лидеру, – ласково сказала Ева и положила свою ладонь на кулак Лео.

– Мы вчера перевели тему с общественно-политической на… на личную. Мне хотелось бы вернуться и услышать твоё мнение по поводу моего плана. Истинного плана, который я вчера поведал тебе, – сказал Вождь Народа, обращаясь к Эдуарду.

– Что ж, я понял, что твоя цель – освободить народ от ИКС-зависимости, – начал Эдуард. – Это очень благородно и, на мой взгляд, заслуживает высших похвал. Даже несмотря на использование лжи во благо. Я понимаю, что ситуация критическая и при данных обстоятельствах твой хитрый шаг выглядит наиболее разумным. Я верю, что у тебя всё получится. Но проследим сценарий развития событий. Допустим, вы свергнете власть, захватите правительственные объекты с центральной лабораторией и, допустим, через некоторое время создадите антидот от ИКС. Ты сделаешь людей свободными. Но что люди будут делать со своей свободой? Они ведь всю жизнь жили в рабстве, в постоянной работе ради пропитания.

– Я думаю, не стоит заглядывать так далеко, мой друг. Как говорится, поживём-увидим.

– Но тот факт, что ты должен стать верховным правителем, неоспорим?

– А у тебя есть ещё какая-то кандидатура на этот пост? – ухмыльнулся Лео. – Нет, конечно, ты можешь стать президентом…

– Постой, я не хотел оспаривать твой авторитет. Ты лидер – всё верно. Но мне интересно знать, какую форму правления ты изберёшь?

– А это так важно? Как бы она ни называлась, я сделаю людей счастливыми и свободными. В частности, национализирую частную собственность, чтобы всё принадлежало народу. Это долгий процесс. На первых порах придётся бороться с очагами контрреволюции, потому что, понятное дело, не все примут новую власть. Я вынужден буду подавлять вспышки сопротивления, ликвидировать непокорных, находить и уничтожать врагов народа. Не исключена даже небольшая гражданская война. Да, это кровавый путь, но необходимый для достижения единства и стабильности народной власти. Впрочем, есть ещё один, запасной вариант в случае провала революции.

– В случае провала?

– Невозможно быть абсолютно уверенным ни в чём. В любой теории всегда есть уязвимые места, создающие опасность, что на практике что-то может пойти не так, как задумывалось. Особенно, когда руководишь людьми, которым от природы свойственно допускать ошибки.

– И каков план Б?

– Это фантастика в общем-то. Связан запасной вариант со мной и Евой. Но мне кажется, что тебе можно доверить нашу фантазию. Да, Ева? – Лео взглянул на девушку, которая утвердительно кивнула. – В бункере есть секретный тоннель, который ведёт за пределы города. Там пустынные поля и горы на сотни тысяч километров, руины городов, где никого нет. Это мёртвая зона, забытая властью и законом, бесплодная, ненужная территория. В случае поражения революционного восстания мы убежим туда с Евой, чтобы дать рождение новой цивилизации свободных людей. Знаешь, человек – уникальное существо, которое приспосабливается ко всем, даже самым неблагоприятным условиям.

– И как вы планируете дать рождение этой цивилизации? Размножение путём клонирования?

– О, нет. Для клонирования нужна целая лаборатория, а у меня, знаешь ли, нет такой, которую можно унести под мышкой по узкому тоннелю. Если бы мы не были стерилизованы, то размножились бы естественным образом. Друг мой, детей делают не только в инкубаториях: в прошлом их рожали женщины, и это, кстати, было результатом любви между мужчиной и женщиной. – Эдуард поморщился, пытаясь представить себе рождение ребёнка из женщины, и взглянул на Еву. Она уловила его взгляд и как бы извиняюще пожала плечами. – Но государство хирургическим путём заботится о том, чтобы мы не воспроизводили себе подобных. Однако нам удалось выкрасть из инкубатория две капсулы с разнополыми эмбрионами, которые ещё не подверглись стерилизации. В капсулах поддерживается искусственное развитие и жизнеобеспечение ребёнка вплоть до года. То есть из этих штук дети выходят уже годовалыми. Остаётся только выращивать их. Я понимаю, что план фантастичен, но у хорошего командира всегда должен быть запасной вариант.

– Где ты узнал столько о прошлом?

– Не все книги уничтожило правительство. Несколько лет назад, когда я был ещё ИКС-зависимым, в подвале своего дома я нашёл несколько старинных книг. Они показались мне очень интересными, потому что рассказывали о том, чего мы лишились после Войны. Я начал собирать книги, спрашивать у людей, покупать. Так я создал мини-библиотеку, а после больницы перевёз её в бункер. У меня есть штук пятьдесят книг, и каждая из них представляет собой огромную ценность. Мы с Евой для реализации второго варианта даже отложили небольшую стопку книг, призванных помочь адаптироваться на новом месте и качественно воспитать детей. Что касается пропитания, то оно будет доставляться из города моими сторонниками.

– Но ведь пройдут десятки лет, прежде чем дети вырастут и продолжат род, – развёл руками Эдуард.

– Да. Поэтому я и называю этот план фантастикой.

– За это время в стране может всё измениться.

– Вряд ли. Даже через тысячу лет в Белгородском Государстве всё может остаться по-прежнему, если только не начнётся война с вражеской страной, которая могла, как и наша, выжить после Войны и ядерной зимы где-нибудь на другом континенте, а может даже и на нашем. Людям нравится ИКС, это их единственный смысл и радость жизни, и они ни за что не станут выступать против власти, дающей им наркотик. Разве что появится ещё один дефектный Вождь Народа, который сплотит озлобленных и униженных в подземном городе. Ты понимаешь, как уникальна нынешняя ситуация? Второго шанса может не быть. Когда ещё обстоятельства так удачно сложатся?!

– Велика вероятность провала революции? – печально спросил Эдуард.

– Не велика. Но любая, даже самая выверенная система не идеальна. И мы с тобой, ошибки системы, сломанные детали механизма, знаем это лучше, чем кто-либо.