Текст книги "Под сенью звезд"

Игорь Середенко
Под сенью звезд

Его мир скрыт внутри него, он надежно заперт в нем, подобно белой жемчужине в уродливой раковине. Он среди людей, но его мир далек от общества. Нам не понять его поведение, поступки и желания, он слеп к нам. Но лишь ему дано увидеть то, что мы, в людской суете и обыденности, не замечаем. Лишь ему откроется кладовая природы, одаривая его яркими, причудливыми узорами загадок бытия. Она кокетливо улыбнется ему, подмигнет, приманит, зачарует, и вновь скроется в глубинах неведомого океана подсознания, надежно хранящего тайны от любопытного человека.

Глава 1

Он не любил яркий дневной свет, поэтому сестра Бетти задернула шторы. При свете ламп ему было спокойнее, если слово «спокойно» подходило к нему. Алан лежал на ковре, под голову подложив руку. Казалось, что он был безучастен ко всему, пустым, ничего не означающим, без содержания чувств. Он смотрел на стену невидящим взглядом. Комната, где лежал десятилетний мальчик, была детской: стены украшали рисунки зверей, природы, на полу всюду лежали игрушки. Две женщины: одна лет сорока, другая помоложе, улыбаясь, смотрели с надеждой на Алана. Женщины что-то говорили приятным голосом, обращаясь к мальчику. Пытались его развеселить, удивить, вывести из забвения. О, нет! Это опять происходит. Алан поднял голову и начал биться лбом о руку, да так, что от ударов на лбу засияло красное пятно. Нанеся шесть ударов, он вновь лег, опустив голову на руку. Женщины не пытались удержать мальчика от самоистязания. Это бы не помогло остановить его. Они активно участвовали в отвлечении мальчика от самоистязаний. Голди разработала программу действий, которая должна была помочь Алану. Она и ее помощница Бетти ласково произносили имя мальчика. Бетти бегала вокруг Алана, разбрасывая конфетти. Маленькие цветные бумажки ниспадали, словно цветной дождик. Они падали на Алана, перед ним.

Мальчик приподнял голову, в свете ламп в его глазах появился блеск, но тут же погас. Он еще несколько раз ударил рукой себя по лбу, увеличивая тем самым покраснения. Голди опустилась на колени, рядом с Аланом. В ее руках были разорванные резиновые шарики разных цветов. Она знала, что это были любимые игрушки Алана. Голди несколько раз подбросила сдутые шарики с восторженными возгласами, чтобы отвлечь мальчика. Его глаза, казалось, следили за полетом игрушек, он даже подал руку вперед, будто хотел взять их, но… вновь ударил себя в лоб. Бетти не переставала бегать вокруг мальчика. Теперь в ее руках были пластмассовые шарики. Она разбрасывала их по ковру, призывая Алана поиграть с ними. Алан бросил пару любопытных взглядов в ее сторону, но вскоре быстро поднялся и подошел к стене. Это было опасно, ведь он мог биться головой, нанося себе повреждения. Голди тут же подбежала к мальчику, завывая, как сова. Она размахивала руками, словно она птица. Бетти подхватила новую идею Голди и тоже стала летать, как птица, произнося звуки природы. Но Алан и не думал смотреть на них, будто их и вовсе не было в комнате. Он прислонился к двери, приложив голову левой щекой к ручке. Женщины продолжали изображать летающих птиц. Неожиданно Бетти превратилась в собаку, стала на четвереньки и начала лаять.

К удивлению, Голди, мальчик приподнял голову и даже бросил взгляд в сторону Бетти.

– Ему понравилась собака, – с улыбкой на лице сказала Голди. – Бетти, продолжай, молодец!

Бетти забавно ходила на четвереньках и важно лаяла, рычала. Мальчик заинтересовался. Он открыл рот, подсел к собаке и протянул к ней руку. Рука робко коснулась головы Бетти.

– Боже, он гладит! – воскликнула Голди. – Это победа!

Бетти сделала движение, схожее с вилянием хвоста, как это делают собаки, получилось комично. Голди засмеялась. Бетти села, как щенок, подняла руки к груди, как делает животное, пытаясь, стать на задние лапы, и высунула язык.

– Это чудо, Алан! Погладь Бетти, – сказала Голди.

Бетти пару раз дружелюбно залаяла, но мальчик уже потерял интерес и вновь улегся на бок, рядом с Бетти.

Женщины не сдавались. Они продолжили играть, веселиться вокруг мальчика, пытаясь отвлечь его. Взгляд мальчика безжизненно потух. Он лежал на боку, подставив руку под голову. Вокруг него все заблестело, заиграло сотнями блесков, закружилось в веселом танце: сверху падали шарики, новогодний дождик играл всеми цветами, опускаясь перед его ничего невидящим взглядом, сыпались монеты, ударяясь со звоном о пол и раскатываясь по сторонам. Вся эта сказочная, разноцветная, звонкая феерия, казалось, проходила мимо мальчика. Он не замечал этого и был безучастен к стараниям расшевелить его, пробудить интерес, зажечь огонь внутри него, затронуть его чувства.

Воспитатель отвела Алана в его комнату, где он свернулся калачиком на кровати.

Голди тяжело опустилась на стул, успокаивая дыхание, ее грудь рывками поднималась, а сердце тяжело билось, стараясь выскользнуть наружу. Бетти тоже запыхалась, но она была помоложе и с нагрузкой справилась быстрее. Она сидела на ковре и собирала игрушки по коробкам.

– Опять ничего, – сказала Бетти, – но я не сдамся, я упорная.

– Почему это ничего, – возразила Голди, переведя дыхание. – Ты ошибаешься. Сегодня у нас настоящий праздник. Впервые, за месяц усердной работы мальчик проявил интерес.

– Вы имеете в виду то, что он погладил меня? – спросила Бетти.

– Ты играла собаку, – она улыбнулась.

– Хорошо играла?

– Отлично. И он обратил на это внимание, – продолжила Голди, – понимаешь, Бетти, он проявил к тебе интерес…

– Вы правы. Я увлеклась, играя животное, и не заметила этого, – согласилась Бетти.

Голди задумалась, собирая со стола конфетти.

– И еще одно…

– Что же?

– Алан после проявления интереса…

– Лег на пол и лежал.

– Нет, он не просто лежал, а…

– Не истязал себя, – догадалась Бетти.

– Совершенно верно.

– Может он утомился? – предположила Бетти.

– Нет, нет, не в этом дело. Конечно, мы тут такой шум и гам устроили, пытаясь его отвлечь, но… но это не усталость. Мне показалось, что он не хотел продолжать бить себя. И в этом наша заслуга. Месяц упорной работы с ним не прошел даром, Бетти. Мы это сделали. Конечно, это всего лишь первый шаг, но он сделан. Вот увидите, дальше Алан будет меньше истязать себя и начнет увлекаться и даже обучаться. Вы отлично справились.

– Спасибо.

– Его надо научить выражать желания. Пусть символами, жестами, невербально. Это должно исходить от Алана. И сегодня это произошло. Когда-нибудь он перестанет биться, это пройдет.

Бетти, собрав одну коробку с шариками, положила ее у стены, взяла другую коробку и начала собирать конфетти и дождик.

– А как же потом, когда он вырастит? Я знаю, что их диагноз шизофрения так и остается…

– Вы ошибаетесь, – ответила Голди. – Аутизм может быть не только у шизофреников. Он встречается у олигофренов, невротиков, психопатов.

– Но шансов у него нет, ведь диагноз остается…

– Мы этого не знаем, нельзя говорить наперед, ставя клеймо на мальчике. В моей практике, а я уже более пятнадцати лет работаю здесь в пансионате, встречались аутисты. Большинство мне удавалось возвратить в общество.

– У них нет мира, они не видят нас.

– Да, – согласилась Голди, – они не замечают общество, но мир у них есть. Они погружены в свой собственный мир. Он внутри них. Причем настолько погружены в него, что не видят и не слышат того, что происходит вокруг них. Они стоят, а мир на бешеной скорости пролетает мимо, не задев их сознание, не тронув их чувства.

– Может, у них нет сердца… – Бетти осеклась, – я имею в виду собственных переживаний, как у здоровых людей.

– Ну что ты, – возразила Голди. – Они живые, а у живого всегда есть чувства. Только они не показывают их, прячут, даже от себя. Вы вспомните, каким Алан был, когда появился у нас впервые. И часа не было, чтобы он не плакал, психовал или бил себя. А что теперь?

– Вы правы, теперь он делает это значительно реже, – согласилась Бетти.

– Для общества он еще не готов. Для начала он должен прекратить истязать себя.

– А что потом? – с интересом спросила Бетти, собирая монетки в шкатулку.

– Потом его надо обучить проявлять себя, желать, и не бояться этого. Выражать свои желания. Ну, и уметь выполнять самые необходимые потребности: сидеть за столом, кушать самостоятельно, одеваться, застилать постель и многое другое, без чего не мыслима жизнь индивида.

– Вы думаете, он сможет стать индивидуумом?

– Индивидуальность, значит быть особым, не как все. Аутисты по своей природе обладают этим.

– Да, но они ничего не умеют и погружены в мир…

– Их можно вывести из него, показать другой мир, обучить. Среди аутистов встречаются известные люди, например, Эйнштейн в легкой степени страдал этим недугом. Аутисты часто встречаются в творческих профессиях. Из них получаются хорошие ученые, художники, музыканты. Да, они погружены в свой, видимый только ими, мир, ну и что с того. Но разве ученые и художники не погружаются в мир творчества, фантазий, не создают новое. Для гениального изобретения необходимо отдать всего себя, – она задумалась, а потом, отдернув штору и впуская солнечный свет в комнату, продолжила. – В древние времена были философы, мыслители, предсказатели судьбы. Так вот, они порой были настолько погружены в свои мысли, что порой не обращали внимания на окружающий мир. Племя зависело от их решений, ибо они управляли и направляли ход их развития. Таки люди могли быть жертвами собственной невнимательности, например, задумавшись, они могли подвергнуть себя риску. На них могли напасть воины из другого племени, они могли упасть в яму-ловушку, на них мог напасть хищный зверь.

– И что? – заинтересованно спросила Бетти.

– И племя решило, что таким людям нужен помощник, охранник, который бы оберегал мыслителя от опасностей внешнего мира. Они были беспомощны в этом мире.

– Интересно, и это все, правда, такие люди были?

– Это не важно, были они или нет, – ответила Голди. – Этот мальчик нуждается в нашей помощи, ему одному не выжить среди людей. И мы ему должны помочь стать на ноги, увидеть весь мир, открыть врата общества, а не отторгнуть его. Вы же сами видели, мальчик идет на контакт.

Глава 2

Свет уже не пугал его. Солнце улыбалось Алану, одаривая его теплом своих ласковых лучей. Он понял, что свет не бьет и не жалит, но смотреть на этот источник тепла он по-прежнему не хотел. Его приручили не смотреть на солнце.

Его заинтересовал свет. Бетти сидела в небольшой палатке, развернутой в игровой комнате. Внутри палатки было темно. Но что-то привлекало в эту темноту Алана. Этот бегающий луч, светящийся фонарик. Бетти светила внутри фонариком, зазывая Алана.

Мальчик с появившимся интересом заглядывал в палатку к Бетти и удивленно смотрел на бегающий белый кружок. Несмотря на радостные звуки Бетти, Алан поднялся и отошел от палатки, он оказался в солнечных лучах, косо падающих из окна.

Голди сидела за столом и бросала монетки. Алана привлекли звуки, и он робко подошел к Голди.

– Свет, свет, – радостно и четко произнесла Голди.

Мальчик сел на стул, рядом со столом, и протянул к Голди руку.

– Свет, Алан, это свет.

Она продолжала бросать и собирать монетки на столе, перед мальчиком. Алан уже не бил себя по лбу, не падал навзничь, он заинтригованно посматривал то на Голди, которая сидела за столом, то на Бетти, выглядывающей с фонариком в руке, из палатки. У него появилось желание, он еще не знал, что это за новое приятное ощущение, но ему нравилось это. Протянув руки к Голди, он хотел дотронуться до фонарика, висящего у нее на шее.

– Свет, это свет, – четко сказала Голди.

– Шет, – неясно, шепелявя, произнес Алан.

– Браво, молодец, Алан, – с нежностью, граничащей с радостью, сказала, улыбаясь, Голди. – Свет. Я хочу свет, – четко произнесла она.

– Шет, – повторил мальчик.

Спустя несколько дней Алан брал монету из рук Голди и произносил: «один», а, сказав, почти без ошибок слово «свет», он получал фонарик, где мог нажать на кнопку, и фонарик удивительным образом светил. Алан впервые, за все время уроков, радовался этому. Он проявлял веселье, размахивая ручками, словно играя на пианино.

Спустя полмесяца, он уже улыбался, и даже смеялся.

– Шарик, один шарик, – четко произнесла Голди. Бетти дала красный шарик Голди и повторила: «Один шарик, красный шарик».

Алан, глядя на эти действия взрослых, высунул язык, как это делают дети, когда заинтересуются чем-то. У него пробудилось любопытство. Голди и Бетти разыгрывали этот урок десятки раз, но мальчик лишь заинтересованно смотрел, иногда размахивая руками, сопровождая это действие причудливыми гримасами на лице. Наконец он протянул руки к Голди, желая взять красный шарик. Но, неожиданно шарик исчез, а вместо него появился желтый шарик. Голди вертела в руках новый шарик, но не спешила давать его мальчику и не называла цвета шарика.

Голди и Бетти продолжали играть, передавая шарик друг другу, не обращая внимания на Алана. Его протянутые руки все еще требовали, а желающий взгляд обрел форму поиска. Его глаза бегали из стороны в сторону, пытаясь что-то отыскать. И, наконец, он произнес: «красый». Оба взрослых тут же прекратили играть и обратили внимание на мальчика.

– Красный, – четко произнесла Голди.

– Красый, – повторил с ошибкой Алан.

– Ты хочешь красный шарик?

– Красый, произнес он с ошибкой.

Бетти незаметно для Алана подменила шарики, и в руках у Голди заблестел красный шарик. Мальчик увидел красный шарик, который его привлек, и который так таинственно исчез, и протянул к нему руки.

Голди дала Алану шарик, повторяя слово «красный», выделяя при этом букву «н», пропущенную мальчиком. Алан, взяв шарик, повертел его в руках и, на радость своих учителей, произнес:

– Красный.

– Браво, браво, Алан! – с восторгом и улыбкой сказала Голди, хваля Алана за прогресс. Бетти обняла Алана.

– Молодец, Алан, – произнесла Бетти, нежно поглаживая мальчика по голове.

Глава 3

Спустя неделю упорной работы Голди и Бетти, Алан стал произносить звуки, реагировать на некоторые слова, выполнять простейшие действия по указанию Голди. Она давала ему трубочку, и он дул в нее. На другом конце трубочки зажигалась и гасла лампочка. После этого Голди четко произносила слово: «свет», мальчик повторял за ней. Она высыпала монеты на стол и говорила цифру «два», а мальчик отбирал две монетки и давал их Голди.

– Он уже многому научился, – сказала Голди, когда мальчика увели в его комнату. – Завтра я хочу его вывести на природу.

– Вы не боитесь, что он вновь замкнется и уйдет в себя? – спросила Бетти.

– Понимаешь, Бетти, его нельзя ограничивать, иначе он замкнется навсегда. Наша цель: вернуть Алана Уокера в общество. А для этого его нельзя отрывать от общества.

– Да, но ведь там шум, свет, машины, большое скопление людей…

– А мы не станем его показывать всем. Пусть это будут тихие и безлюдные прогулки.

– Вы хотите прогуляться с ним среди природы, в лесу?

– Да, среди деревьев, рек, озер, а почему бы и нет, – настаивала Голди. – Ему нельзя замыкаться.

– А что потом?

– Когда он привыкнет к прогулкам, мы сходим с ним в магазин. Выберем тот день и час, когда в магазине меньше людей.

– А что мы будем там делать?

– Как, что? – удивилась Голди, – как все нормальные люди – мы купим что-нибудь.

– О! Давайте купим игрушку для Алана, – предложила Бетти.

– Отличная идея, – согласилась Голди. – Только пусть эту игрушку мальчик выберет сам.

– А если он ничего не выберет?

– Значит, ему там ничего не понравилось. Но я уверена – он что-то выберет.

Тихие прогулки по лесу в обществе двух очаровательных дам, продолжались несколько дней. Алан перестал падать в истерику, он не боялся света, тянул руки к деревьям и подолгу стоял, обняв ствол дерева и приложив к нему щеку.

В первом походе в магазин Алан вел себя с большой сдержанностью. Бетти боялась, что мальчик, увидев большое количество разнообразных игрушек, перевернет стеллажи и полки. Алан медленно, как зритель в музее, прохаживался вдоль длинных стеллажей, доверху заполненных игрушками, и не прикасался ни к одной из них.

У кассы он внимательно и подолгу смотрел на кассира – молодую девушку, на покупателей, словно изучая неведомый ему мир.

Во время четвертого похода в магазин, он вдруг остановился напротив стеллажа и взял одну из коробок с конструктором. Женщины, от удивления, молча, переглянулись. Затем радостно и одобрительно поддержали выбор мальчика. У кассы Алан неожиданно остановился и, развернувшись к Голди, тихо, но внятно произнес:

– Пяти, шесть.

Бетти с удивлением посмотрела на мальчика, потом, вопросительно на Голди.

– Я не понимаю, что ты хочешь? – спросила Голди мальчика.

– Пять, шасть, – без ошибок произнес Алан.

Женщины стояли в недоумении перед Аланом. Что означают эти цифры? На коробке был лишь штрих-код.

Голди достала кошелек и хотела расплатиться, но Алан остановил ее рукой.

– Пять, шесть, – повторил Алан.

– Деньги? – догадавшись, спросила Голди.

– Деньги, – ответил мальчик, уставившись на коробку с конструктором.

Тем временем девушка, работающая у кассового аппарата, взяла коробку и провела прибором с красным лучом по штрих-коду. На экране монитора, у нее высветилось название товара и цена.

– С вас пять шестьдесят, – сказала девушка.

Бетти и Голди переглянулись.

– Но на коробке не написана цена, – сказала Голди, – откуда же ты взял, что конструктор стоит пять шестьдесят?

Мальчик молчал, он смотрел пустым, ничего не значащим взглядом.

– Пять, шесть, – повторил Алан.

– Он, наверное, запомнил цену на прилавке, – догадалась кассир. – Там у нас выставлен ценник.

Голди поджала губы в недоумении.

– А мы ничего не заметили.

– Да, да, там написана цена. На коробке мы не пишем, – пояснила девушка.

– Вы хотите сказать, что он обратил на это внимание… – сказала Голди.

– И даже запомнил, – поддержала ее Бетти.

– Ну что ж, Алан, – сказала Голди, вынимая из кошелька деньги, – вот тебе пять шестьдесят. Расплачивайся. Это твоя первая серьезная покупка.

По дороге в пансионат, Алан шел впереди, держа свою первую, самостоятельно сделанную покупку. Женщины шли следом, переговариваясь.

– Ну что ж, коллега, – сказала Голди, – теперь он счастливее, осмысленнее.

– И он с радостью принимает этот мир, свою жизнь в нем, – согласилась Бетти.

– Сегодня он даже пожелал узнать новое. Это не просто шаг или действие, это прорыв, успех.

– Вы знаете, вчера вечером он заглянул к соседям.

– Так, и что же?

– Там два мальчика живут.

– Да, я знаю. И как он вел себя с ними?

– Мне показалось, что он пожелал им спокойной ночи.

– Отлично. Это общение со сверстниками. Чудесно. Просто замечательно.

– Может его попробовать чаще выпускать гулять с ребятами на площадке?

– Да, он готов к этому. Я поговорю с детьми, чтобы его никто не обижал, – сказала Бетти.

Голди качнула головой в знак согласия.

– Чуть не забыла. У соседних мальчиков, куда он зашел, работал телевизор, и Алана привлекла передача.

– О чем?

– О жизни животных.

– Как он это демонстрировал?

– Он смеялся и размахивал руками. Дети, конечно, ничего не поняли…

– Чудесно. Тогда давайте сходим втроем в цирк. Недавно к нам приехал цирк. Лошади, птицы, змеи… Пусть он посмотрит на них, а мы понаблюдаем, – предложила Голди.

– Отличная идея.

Глава 4

– Начало представления в двенадцать, – сказала Голди.

Бетти посмотрела на часы.

– Еще час, – сказала Бетти, ее глаза выдавали какое-то скрытое волнение, которое не ускользнуло от Голди.

– Мы поедем на моей машине, – сказала Голди.

– Хорошо, я пойду за мальчиком, – она еще раз посмотрела на часы каким-то озабоченным взглядом, словно забыла что-то сделать.

– Бетти, у вас что-то случилось? – спросила Голди. Она посмотрела на юную Бетти тем особым взглядом, который испытывают на себе ученики, когда на них смотрит учитель, пытаясь понять поступок ученика.

– Нет, нет, все в порядке.

– Бетти, – протянула Голди, давая понять, что тревожность девушки не прошла незамеченной. – Я ведь не девочка…

– Ну, хорошо, я познакомилась с парнем, и он…

– Назначил свидание, – догадалась Голди. – Ну и чудесно.

– Мы договорились встретиться в час, – пояснила Бетти.

– В час? – раздумывая, спросила Голди.

– Да, вы понимаете, он в пять уезжает…

– Вот и отлично.

Бетти посмотрела обескуражено, она не поняла, что отличного в том, что она не может встретиться с парнем.

– Понимаешь, Бетти, у меня полно дел, нужно заполнять массу бумаг, а тут еще Перес Пирс хотел со мной поговорить. Возможно, это касается Алана.

– Алана?

– Да, нашего подопечного. На следующей неделе приезжает его отец, – пояснила Голди.

– Я думала, он сирота.

– Так и есть, но у него есть биологический отец. В прошлый раз, когда я беседовала с ним, он казался заинтересованным в развитии сына.

– Так что, на счет цирка? Вы идете с нами или отложим?

– Нет, нет, ни в коем случае, – ответила Голди. – Он ждет, мы обещали ему, а обещание нужно сдерживать. Как я поняла, у вас встреча с молодым человеком в обед?

– Да, мы так договорились, потом он уезжает в Торонто, он спортсмен.

– Вот вы втроем и идите.

– Без вас?

– Я думаю, вы справитесь. Позвоните…

– Майку.

– Да, позвоните Майку и идите. Правда, вот машина…

– Он на машине.

– Вот и отлично.

– Следите за Аланом, потом мне расскажите, как он вел себя. Подробно.

– Хорошо, – на лице девушки засияла улыбка.

В машине Алан сидел с Бетти на заднем сидении, машину вел Майк – высокий, широкоплечий спортивного телосложения молодой человек двадцати восьми лет. Бетти, улыбаясь, кокетничала с Майком, а Алан прижался к двери, приложив левую щеку к прохладному стеклу. Мальчик смотрел на пролетающие мимо деревья, одноэтажные дома, его взгляд уловил в синеве черных перелетных птиц, летевших клином. Разговор между взрослыми проскальзывал мимо него, не задевая сознание, словно он был глух ко всему.

Выходя из машины Алана взяли за руку. Бетти вела мальчика к передвижному цирку. Он шел послушно. За огромным шатром, где проходило цирковое представление, находился огороженный участок, в котором располагались вольеры с животными. Билеты продавали в кассе – небольшой будке у циркового шатра. Здесь была очередь. У входа толпились люди в ожидании. Среди людей ходили клоуны, веселя детей забавными трюками. У одного артиста, по-видимому, акробата, на руках сидела маленькая обезьянка. Дети окружили артиста и тянули руки к животному, желая погладить его. Маленькая пони катала девочку. Дети и родители представляли собой шумящую, колыхающуюся массу. Алан, казалось, не замечал всего этого, он склонил голову и смотрел вниз, переводя блуждающий, пустой взгляд из стороны в сторону. Иногда он поднимал голову и открывал рот, куда-то смотрел. Его взгляд не был направлен, как у всех присутствующих детей, – на клоунов или на животных, он был направлен в пустоту, словно представление шло где-то в другом, невидимом месте.

– Нужно купить три билета, – сказала Бетти.

– Я куплю, – предложил Майк.

– Хорошо, купи билеты, а мы тебя у входа подождем, – сказала Бетти.

Майк присоединился к группе людей, стоящих в очереди, а Бетти, держа Алана за руку, подошла к входу. Несколько мальчиков прошли мимо них, рассказывая друг другу о вольерах с животными, расположенными позади шатра. По окончании представления, для желающих, можно было пройти к вольерам, и посмотреть животных вблизи.

– Алан, хочешь пойти посмотреть на животных? – спросила Бетти.

Мальчик молчал.

Играла музыка, и дети объединились в круг, а веселые клоуны забавно танцевали внутри круга. Мальчики повторяли танец. Музыка менялась, движения танца тоже. Бетти подвела Алана к детям, а сама отошла назад, присоединившись к взрослым. Во время танца Алан стоял, не шевельнувшись, словно веселая музыка не трогала его. К концу мелодии, когда дети, повторяя движения, завершали танец, Алан вдруг побежал по кругу, вдоль детей, потом вышел в центр, сел на траву, затем он лег. Как ни пытался развеселить и затронуть его клоун, ничего не выходило. Бетти подбежала к Алану и присела на корточки.

– Это ваш мальчик? – спросил клоун.

Бетти кивнула головой.

– Как его зовут?

– Алан, – она гладила его по руке, пытаясь пробудить его. Только бы он не впал в истерику, не стал вновь истязать себя, думала Бетти.

Клоун присел к Алану и положил перед его головой несколько мячиков. Но Алан по-прежнему не реагировал. Его голова лежала на руке, второй рукой он теребил траву, не касаясь мячей.

Чей-то голос стал зазывать всех проходить внутрь шатра. Скоро должно начаться представление.

Разукрашенный клоун встал с недовольной миной на лице.

– Какой-то он грустный, – сказал клоун Бетти. – Он всегда такой?

– Нет, он… – Бетти хотела сказать о том, что мальчик аутист, он не такой, как все. Но клоун опередил ее.

– Погружен в себя.

– Да, он особый мальчик.

– Понятно, можете не продолжать.

Бетти поднялась, а мальчик все еще лежал, смотря сквозь цветные мячики.

– Я сам когда-то был аутистом, – сказал клоун. – Это не беда, он еще проявит себя, вот увидите. Главное не сдаваться. Вы не его мать?

– Да, верно, я работаю медсестрой в пансионате, помогаю Алану стать нормальным, таким, как все.

– Таким, как все, – задумчиво повторил клоун. – Таких, как все – много, а он… он единственный, неповторимый. Вы правильно сказали: «он особый».

К ним подошел Майк с билетами в руке.

– Все в порядке, – сказал он, – можем идти.

Заметив Алана на траве и какое-то напряжение в разговоре девушки, он сказал:

– Все в порядке?

– Да, Майк, в порядке.

– Знаете что, – продолжил клоун. – После представления не спешите уходить. Я вас проведу к вольерам животных. Он нуждается в дружеском общении. Животные – это наши друзья, они охотно идут на контакт с ними.

– Вы имеете в виду Алана? – спросила Бетти.

– Да, я буду ждать вас у входа к вольерам, – ответил клоун.

– Как вас зовут? – спросила Бетти.

– Дэвид, можете так меня называть.

Ему было лет пятьдесят, его лицо не напоминало лицо весельчака, да и на клоуна он не был похож. Вне цирка, представления, вне манежа, он выглядел грузным толстяком, не молодым, но и не старым, с отраженной печалью, запечатленной на его лице художником по имени жизнь. Но стоило ему преобразиться, разукрасить лицо, облачиться в клоунский наряд, нацепить клоунский нос, как он превращался в веселого, озорного человека, чьи невинные шутки вызывают у детей и взрослых смех и веселое настроение.

На манеже шло представление, артисты менялись, демонстрируя свои номера, животные, воспитанные на условных рефлексах, выбегали на манеж, показывая чудеса ловкости, шум, гам, музыка, игра света, все это чередовалось, сплеталось, образовывая таинство шоу, приносящее в детские сердца радость, затрагивая их чувства.

Один лишь Алан сидел безучастно, глядя на манеж. Он видел, но не переживал с другими детьми, он слышал, но не осознавал происходящего представления. Его тело раскачивалось вперед-назад, словно одинокое судно на волнах, правая рука была согнута на уровне груди, а пальцы то сжимались, то разжимались, словно рука делала кому-то массаж.

Мальчик сидел между Бетти и Майком. Молодой человек не мог не обратить внимания на странное поведение мальчика. Алан смотрел под купол цирка, тогда как представление шло внизу, на манеже. Не увидев ничего привлекающего внимания, кроме нескольких канатов и карабина между ними, Майк опустил руку на голову мальчика, и, чуть надавив, опустил ее так, чтобы мальчик смотрел на манеж, после этого он быстро отнял руку. Но Алан вновь поднял голову и стал смотреть, изучая купол. Молодой человек еще несколько раз повторил свои действия, опуская голову мальчика, но мальчик всякий раз отводил взгляд от манежа, и переводил свой взор кверху. Бетти не видела этого, она была увлечена представлением. К тому же свет то гас, то вновь появлялся, а Майк опускал голову мальчика только, когда наступала темнота, что бы Бетти не видела.

В антракте у Бетти зазвонил телефон. Это была Голди, она хотела узнать, как ведет себя Алан. Бетти пришлось оставить Майка и Алана, она спустилась вниз, чтобы поговорить с Голди.

Мальчик продолжал раскачиваться, сжимать пальцы правой руки. На этот раз его голова опустилась, и он смотрел вниз на пустой манеж. Люди спускались вереницей, поднимались по ступенькам. Цирк ожил, внутри него люди бегали, словно озабоченные муравьи в муравейнике. Один лишь манеж оставался пустым, не считая пару ребятишек, сбежавших от родителей и разгуливающих по красному полотну манежного парапета.

– Купить три билета, – вдруг по слогам произнес Алан. – Только три билета.

– Что? – спросил его Майк. – Ты что-то сказал?

– Только три, три билета, – повторил мальчик, – купить… три… билета, – с препинанием сказал он.

Майк догадался, что речь идет о тех билетах, которые он купил в кассе.

– Да, да, три билета, – согласился он.

Алан продолжал наклонять и поднимать туловище, его взгляд блуждал, ни на чем не останавливаясь. Он повторял фразу: «только три билета» десятки раз. Майка это начало раздражать. Он огляделся, вокруг них были пустые сидения, все спустились вниз, чтобы купить мороженое и сладкую вату.

– Заткнись, дебил! – строго произнес Майк, поглядывая сверху на мальчика.

Но Алан не умолкал, он с перерывом произносил одну и ту же фразу. Наконец, Майк не выдержал и схватил Алана за руку, ту самую, что мальчик держал у груди, теребя пальцами. Он сжал запястье, давая понять, что ему пора замолчать. Алан затих. Тогда, торжествуя и улыбаясь, Майк отпустил руку Алана.

– Вот и чудно, скоро придет Бетти, – сказал молодой человек.

Неожиданно для Майка мальчик ударил рукой по своему лбу, еще и еще раз.

– Ты что делаешь? – с тревогой спросил Майк.

Но Алан молчал и лишь продолжал бить себя в лоб, который покрылся краской.

– Нет, нет, стой, прекрати! – воскликнул Майк.

Это не помогло. Тогда он, боясь, что мальчик причинит себе вред, и в этом обвинят его, как взрослого, на которого оставили малыша, испугался. Он обхватил Алана и сковал его руки так, чтоб тот не смог бить себя. Алан пытался высвободиться, но ему это не удалось. Тогда он начал дико кричать, да так, что люди, находящиеся внизу, в отдалении, стали обращать на них внимание. Майк тут же освободил Алана и отскочил от него.

– Придурок! – произнес он злобно.

К этому времени появилась Бетти. Она выскользнула из-за спины Майка и подошла к Алану, склонившись над ним, успокаивая словами и гладя его.

– Он что, больной? – в ужасе спросил Майк. – Предупреждать надо.

Бетти бросила на Майка такой презрительный взгляд, что молодой человек тут же замолчал.

– Хорошо, хорошо, я понял, – оправдывался Майк.

– Что у вас произошло во время моего отсутствия? – спросила Бетти.

– Да так, ничего. Он начал бить себя по лбу, я пытался остановить его, – оправдывался Майк. – А потом как заорет. Слава богу, ты подоспела.