Текст книги "Биосфера (финальная причинность)"

Игорь Середенко
Биосфера (финальная причинность)

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Человек есть мост, звено между животным и сверхчеловеком.

Фридрих Ницше.

Познание – это иллюзия человеческого разума, приводящее его к ошибкам, часто трагическим и непоправимым. Размышляя о бытии человечества и природы свысока, мы, словно дети, играемся с забавной игрушкой по имени жизнь. Чем сильнее и могущественней изобретение, тем больше на него спрос и аппетиты человеческих желаний. Под непреодолимой каменной стеной желаний мы не замечаем затоптанный и хрупкий мир уникальной и тонкой природы, данной человечеству в противовес познанию.

Глава 1

Джип желтого цвета рассекал пустынную дорогу, словно катер, разрезая морскую гладь на две тонкие полосы, отходящие позади машины в разные стороны. Песок бурей вздымался вверх над песочной дорогой и постепенно укладывался вновь на пустынную поверхность, сплошь состоящую из желтого песка. Солнце уже взошло, но еще не грело своими острыми лучами. Желтый диск солнца запустил свои руки во все уголки пустыни, освещая песок и придавая его блеску золотистый оттенок. Высоко над быстро движущемся джипом плавно парил орел, всматриваясь вдаль на причудливые очертания одиноких деревьев и виднеющейся, словно в дымке на горизонте, огромной горы, состоящей из трех конических вершин.

В джипе находилось четверо туристов, американцев, приехавших для развлечений в этот дивный, дикий и пустынный край Африки. За рулем автомобиля находился экскурсовод – местный житель, подрабатывающий тем, что развозил на государственном автомобиле туристов, желающих посмотреть на пустынные пейзажи и поохотиться на диких антилоп.

– Роберт, ты не жалеешь, что поехал с нами? – спросил Мартин, сидящий впереди.

– Пожалуй, здесь не так холодно, как это было в прошлый раз, – ответил, не задумавшись, Роберт.

– Да, Африка, куда теплее, чем Антарктида, правда, Джери? – спросил, улыбаясь, Мартин.

– Знаешь, Роберт, я, пожалуй, с друзьями готов отправиться хоть на край света. – ответил Джери, – лишь бы поохотиться. Кстати, а ружья проверяли?

– Да, все в порядке, – ответил Мартин, – наш проводник меня уверил в этом. Правда, Осман?

Проводник покачал приветливо головой в знак согласия, не отрывая взгляда с дороги.

– Нет, черт возьми, – проговорил Эрик, открывая жестяную банку из-под кока-колы. – Если я здесь не увижу диких животных, я просто взорвусь, как вот эта банка. В Антарктиде, в прошлом год, где мы отдыхали, хотя бы тюлени и моржи были. И еще эти, как их там…

– Пингвины. – ответил Роберт, сопровождая подсказку небольшим смехом, невольно вспыхнувшим от воспоминаний прошлого путешествия.

– Успокойся, Эрик, – мягким тоном, но с небольшой усмешкой ответил Мартин. – В прошлый раз Джери выбрал направление нашего путешествия. А теперь на мой вкус. Меня всегда манила Африка, с ее загадками древности, величественными слонами, множеством копытных и…

– А я вот ничего не вижу ни слонов, ни обещанной охоты, – ответил уже уныло Эрик. – И если Осман не выполнит своих обязательств в отношении дичи, то я его сам вместо…

– Неужели ты такой жестокий, Эрик, – сказал с иронией Роберт. – Раньше я за тобой таких наклонностей не замечал.

– Это в нем говорит его перенапряжение, нервное психическое расстройство, скопившейся за год тяжелой работы, – сказал Джери. – Но, ничего, дружище, – он похлопал Эрика по плечу, – подстрелишь пару ланей или антилоп и успокоишь свои нервы.

– Да. Ты, главное, – заметил шутливо Роберт, – когда будешь целиться, представляй себе начальника, который целый год пил, словно вампир, твои жизненные силы.

– Да, умеете вы успокаивать, – ответил Мартин, допивая банку колы.

– Смотри, смотри! – закричал Мартин. – Вон, там впереди, видите, кто это там?

Впереди, в метрах триста появилась, словно выросшая из песка миниатюрная фигурка обнаженного человека.

– Осман, кто это? – поинтересовался Мартин, уже оживленно, видимо под действием охлажденного напитка или появлением чего-то нового, отличного от монотонного пейзажа пустыни.

– Это бушмен, – коротко ответил Осман.

– А, я слышал о них, – сказал Джери. – Это люди пустыни. Они, то появляются, то неизвестно куда, исчезают. Пустыня – это их дом.

Машина уже успела поравняться со стоящим у дороги бушменом, пристально и приветливо улыбавшимся путникам.

– Стой, стой! – закричал Мартин. Джип остановился посреди пустыни, и Мартин выскочил из него. Он порывисто направился к стоящему смирно бушмену, молча наблюдающему за новым объектом и людьми. Друзья, сидевшие в джипе, с любопытством наблюдали, как их товарищ общался с местным жителем. Спустя несколько минут Мартин вернулся, в его руках был какой-то небольшой предмет. Он лихо заскочил в джип.

– Поехали! – сказал Мартин.

– Что это ты принес? – спросил Эрик.

– Это амулет, – коротко ответил Мартин.

В руках он держал миниатюрную маску, по-видимому, сделанную из дерева.

– Вот, друзья, – он передал по рукам друзей маску.

– Ты, что обменял ее? – спросил Роберт.

– Я дал ему доллары, – ответил Мартин, – ведь здесь, как и по всему миру, ходит валюта.

– Может быть, – ответил Роберт, оглядываясь назад в направлении все еще стоящего неподвижно бушмена.

– Слушай-ка, Осман, – начал Джери, – что ты можешь сказать относительно этого брелка или как его там?

– Амулет, – подсказал Эрик.

– Да, именно так, этого амулета, – сказал Джери, глядя на Османа, бросившего несколько взглядов на маску.

– Это добрый дух. Маска сделана из кокоса.

– Да, в самом деле, друзья, Осман прав, – ответил Мартин, внимательно вертя в руках маску.

– Вы обратите внимание на его одежду, – сказал Эрик, – точнее, на ее отсутствие.

– А им здесь она вовсе не нужна, я имею в виду местных жителей, – ответил Джери. – В одежде им будет неловко и неудобно. Это дети природы.

– Да, да, – соглашаясь, сказал Эрик. – Какими они родились, такими они и живут.

– Это очень бедная страна, – задумчиво, сказал Роберт. – Вся Африка является лишь сырьем для крупных развитых стран. В том числе и люди, проживающие в ней, тоже сырье.

– Не знаю, – сказал серьезно Мартин. – Я хоть и принадлежу к самой свободной стране под названием Америка, но не считаю себя свободным.

– Это ты имеешь в виду свою работу, – сказал Роберт, – но, ведь, ты можешь себе позволить путешествовать по миру. А эти люди обречены находиться лишь на земле, где родились.

– Это верно, – ответил Мартин. – Но я не виноват в этом. Напротив, посетив Африку, и оставив здесь несколько сот баксов, я плачу их коренному населению, тем самым, увеличиваю их доходы.

– Тем ни менее, все эти люди, равно как и многие другие в мире, несвободные, – сказал Роберт, – потому что все они принадлежат стране, из которой нет выхода.

– И, что это за страна такая по твоему? – спросил Эрик.

– Имя этой стране: «бедность».

Пока желтый джип с иностранцами удалялся, превращаясь в точку, на горизонте, бушмен решил разжать кулак, в котором находился товар обмена, оставленный ему чужестранцем белой кожи. Ему не показался мужчина чудаковатым, так как он уже привык к подобным выходкам белых людей на джипах. Он привык к тому, что они при виде его останавливаются, вылезают из своего рычащего монстра (автомобиля), подходят к нему и, улыбаясь, молча, а иногда, говоря на непонятном языке, берут у него какой-то понравившийся предмет. Взамен они дают ему их предмет. Этот обмен, наверное, по их мнению, они называют ритуал обмена. Бушмен не был против такого ритуала, тем более, что иностранец приветливо улыбался, ведь, он уже оплатил ему его товар своей доброй улыбкой. Этого бушмену было вполне достаточно. Он разжал кулак. В ладони находилась какая-то смятая зеленая бумажка. Он повертел ее несколько раз, в удивлении причудам этих забавных белых людей вздернул плечи и выбросил доллары на желтый песок, усыпанный на дороге. Эта бумажка не имела для него никакой ценности, а точнее, он просто не знал, как её можно использовать. Бушмен развернулся от дороги и легким бегом продолжил свой путь, скользя по песчаной насыпи.

Джип остановился у дерева, возвышающегося над небольшим оврагом, в котором мирно текла извилистая речка. Все пятеро вышли из машины.

– Стало быть, здесь, – сказал вдохновленный Эрик.

– А все-таки, мне здесь нравится, – изрек Мартин, выпрыгивая из автомобиля. – Чистый воздух, не то, что в Нью-Йорке.

– А я уже предвкушаю победу, – сказал Джери.

Молодые люди подошли к одинокому дереву, стоящему на небольшом холме напротив оврага и стали пристально всматриваться в открытые просторы природы. По небольшому оврагу извилисто и бурно пробегала пенящаяся речка, охватывая и подмывая песчаные желтые берега. Она, словно серая змея, извиваясь, уходила вдаль, теряясь за голубым горизонтом. Все также одинокий спутник ветра черный орел спокойно и величаво парил высоко над поверхностью, глядя на темные точки, на золотистой поверхности. Он, словно, предвидел предстоящее событие, игру жизни и смерти, развлечение и созерцание, случайность и закономерность.

Пока четверо друзей любовались просторами здешней природы, экскурсовод и проводник Осман, негритянского происхождения, вынимал из джипа охотничьи ружья и боеприпасы. Он спокойно и аккуратно, словно всю жизнь занимался этим, складывал оружие на песке, раскладывая и группируя его на четыре части. Возле каждой винтовки он клал пачку патронов, приобретенных туристами отдельно от оружия; он сложил канат и несколько длинных палок, служивших ему для перетаскивания, погрузки в машину подстреленной дичи.

– Ну, кто тут недавно проклинал здешние места и нравы? – спросил, улыбаясь, Мартин.

– Ладно, ладно, – проговорил Эрик мягким тоном, беру свои слова обратно.

– Ну, вот, я же обещал хорошие развлечения, – сказал, повеселев Мартин.

– Но, уговор остается в силе, – сказал Эрик.

– Какой уговор? – поинтересовался Роберт.

– Как это какой? – удивился Эрик. – Кто первым подстрелит антилопу, тот угощает всех ящиком пива.

Мартин вздохнул, он поднял голову и внимательно посмотрел на парящего в лазури орла.

– И ты, брат, хищник, – сказал Мартин, словно обращался к птице. – Ты тоже любитель охоты.

– Еще какой, – сказал Джери. – Я уверен, что вон те косматые чудовища, – он указал на дальнее дерево, на ветках которого восседали несколько стервятников. – Им, быть может, что-то перепадет.

– У меня идея, – сказал Эрик. – Эй, Осман, иди к нам.

Осман, закончил приготовления к предстоящей охоте, и ждал указаний. Когда он услышал слова туристов, то порывисто подошел к Эрику.

– Я вас слушаю, чего изволите?

– У меня тут идея появилась, – сказал Эрик. – Вы видите вон тех чертей на дереве. Так, вот, я хотел бы, чтобы вы им оставили немного дичи.

– Что, Эрик, птичек жалко? – с усмешкой спросил Мартин.

– Понимай, Мартин, как хочешь, – ответил Эрик. – Это будет наш подарок природе.

– От нашего стола, к вашему, – сказал Джери.

– Можно и так сказать, – сказал Мартин. – Они, ведь, не зря здесь сидят, наверное, проголодались.

– Я разрыдаюсь сейчас, – съехидничал Мартин. – А, может, ты Эрик, в них кого-то узнал?

– Ладно, парни, прекратите, – сказал Роберт, решивший успокоить разгорячившихся друзей, – не хватало, чтобы мы из-за этого поссорились.

Друзья еще долго говорили о природе, в ожидании охоты, вспоминая предыдущие приключения на разных континентах мира, где им довелось вчетвером побывать. Прошел час с четвертью и мир вокруг них словно замер. Необыкновенная волнующая тишина заполнила все уголки местного ландшафта. Друзья замолчали и стали прислушиваться. В этот момент, словно что-то тяжелое нырнуло под воду, прячась там на дне. Первым тишину нарушил Осман.

– Сейчас они появятся. Я лишь хочу напомнить вам, чтобы вы не подстрелили более трех антилоп, согласно нашему договору.

– А если больше? – спросил Мартин, заряжая патрон в ружье.

– Тогда штраф – тысяча американских долларов за каждую особь, – ответил Осман.

– Ловко придумано, – добавил Мартин.

– И еще. – вспомнил Осман. – Это в ваших целях, не открывайте огонь раньше моего сигнала, пусть стадо подойдет ближе, чтобы бить наверняка. Сначала прицельтесь, а потом…

– Ну, это понятно, – перебил его Эрик, занимающийся охотой не первый раз. – Дальше – дело техники.

– Первый выстрел за тобой, Роберт, – сказал Мартин.

– Хорошо, раз такая честь выпала мне, – ответил, немного волнуясь Роберт, глядя на бурные потоки реки.

Вскоре, подобно гигантской морской волне, охватывающей огромную часть желтеющего побережья, накатилось из-за горизонта большое стадо диких антилоп гну. Если не знать цели антилоп, можно было подумать, что они двигались хаотично, заполняя бесконечным числом тел необъятные золотистые просторы песка. Рев и шум ударов их копыт по песчаному грунту заполнил и закрыл все звуки в окрестности. Стремительный бег, безудержное перемещение этих особей и непреодолимое желание войти в бегущую и бурлящую речку, с единственной целью – перейти на другой берег. Этот природный и древний манящий инстинкт притягивал антилоп к смерти. Им было не подвластно что-либо изменить. Древние и могучие силы природы по неведомым и скрытым законам притягивали и звали их сердца на юг. Что там их ждало: покой, смирение, счастье, множество еды, утоляющее их желание или другие силы, они сейчас не знали. Их сердца неистово бились, помогая телу осуществить этот смертоносный для многих переход.

Антилопы, словно набегающие волны, одна за другой десятками, а затем и сотнями образовывали столпотворение у оврага. Они невольно сталкивали друг друга с небольшого обрыва. Их тела падали в воду. Некоторые пытались найти иной путь, чтобы достигнуть берега и оказаться в воде. Антилопы, мешая друг другу, находясь в хаотичном круговороте неуправляемой толпы, рано или поздно, независимо от их желания, скатывались кубарем, а иногда по телам неосторожно упавших своих собратьев. Образовывая живую стену из собственных тел, антилопы формировали искусственный, но движущийся прибой. Который разбивался в реке на множество одиноких тел, неустанно плывущих собственными усилиями на противоположный берег. Рядом с давкой, в которой погибло уже несколько антилоп, образовался извилистый ряд движущихся довольно слаженно, один за другим (перемещение цепочкой), новый поток антилоп. Но и тех и других посередине бурлящей реки поджидала смертельная опасность. Несколько десятков больших крокодилов, заранее спустившихся в водоем, поджидали свои жертвы. Голодные крокодилы, окружив плывущее стадо антилоп, приближались к ним. За счет многочисленного потока тел антилоп крокодилам пришлось отступить, лишь некоторым удалось захватить добычу и уйти вместе с ней под воду, где продолжалась борьба за жизнь. Немного в отдалении основного стада небольшая антилопа, по-видимому, еще молодая особь, отбилась от основного потока и решила перейти реку в другом месте. Несколько попыток маленькой антилопы ничем не закончились. Она не знала, как ей перейти через реку. По-видимому, эта антилопа еще не видела такой водной стихии, и потому ее движения в реке были неловкими и неуклюжими. Она пыталась отталкиваться от дна своими маленькими и тоненькими ножками, но захлебываясь в воде, всякий раз возвращалась обратно на берег. Увидев какой-то плывущий предмет, она двинулась к нему, в надежде запрыгнуть на него или удержаться над поверхностью. Для этой молодой особи было непонятно, почему вода, с которой она столкнулась в первый раз, мешает ей перемещаться. Вода попадала ей в ноздри и рот, не давая дышать. Поэтому, увидев спасательный одиноко плывущий предмет, она двинулась к нему. Но, при приближении этого предмета к ней, он, почему ушел под воду, и антилопа осталась одна. Она уже решила вернуться обратно к берегу, как вдруг почувствовала, что кто-то сильно сжал ее бедро. Она хотела закричать от боли, но вода, попавшая в ноздри, не дала ей этого. Ее тело погрузилось под воду. Лишь последние судорожные движения антилопы напоминали о ее существовании и отражались волнами на поверхности реки. К месту, где только что была молодая антилопа, подплыло несколько крокодилов, и под водой разгорелась настоящая подводная битва. Но этот бой был уже не за жизнь антилопы, а за право утолить и насытить свой желудок гигантских хищников, господствующих в здешних местах. Стадо антилоп, за право пройти через реку, платило своими жизнями.

За всеми этими событиями наблюдали четверо молодых американцев, тихо переговариваясь между собой.

– Ну, что Осман, когда можно стрелять? – с нетерпением проговорил Эрик.

– Уже скоро, – ответил Осман.

– Эти подводные хищники всю дичь распугают, – сказал Джери.

– Это ничего. Антилопы размножаются, они быстро восстановят численность поголовья, – ответил Осман. – И экосистема от этого не пострадает. Крокодилы убивают мало, и в основном, слабых.

– Да, но эти хищники убивают бесплатно в отличии от нас, – заметил Роберт.

– Но, мы же люди. Мы господствуем на земле, – сказал Мартин, – лишь мы знаем, когда и зачем мы это делаем.

– Ну и зачем же? – спросил Роберт.

Их диалог прервал голос Османа.

– Можно, теперь можно! Только я прошу вас стрелять тех, кто поближе находится.

– Почему? – спросил Джери.

– Нести тело антилопы ближе будет, – ответил Эрик вместо Османа.

– Ну, Роберт, дело за тобой, – сказал Мартин. – Ты вытянул короткую спичку, поэтому ты первый.

– Ну, давай, стреляй, не задерживай, – сказал с нетерпением Эрик.

Роберт выбрал антилопу, что была ближе и находилась в небольшом отдалении от стада. Он прицелился. Ему показалось, что антилопа запуталась и не может выбраться из оврага.

– Ну, давай, самый раз! – закричал, подзадоривая Джери. – Ты попадешь. Она почти недвижимая мишень.

Роберт опустил ружье, словно над чем-то задумался, затем опять поднял и вновь прицелился. Он впервые целился из огнестрельного оружия в живое существо. Его отделяло от выстрела лишь мгновение, надо было только слегка сжать палец на курке. Но это простое усилие локального характера оказалось непосильным. Он не только знал, но и ощутил живое создание на другом конце ружья, соединяющей его решение с прицелом, наведенном на жизнь неизвестного ему существа. Нет, он не смог сжать палец и тем самым дать механическую команду пуле покинуть ствол оружия, мгновенно пролететь и вонзиться в живую плоть ничего неподозревающей антилопы. Роберт опустил ствол ружья вниз.

– Что, черт возьми, происходит?! – первым не выдержал накала страстей охоты Эрик.

– Осечка, возможно, – коротко и тихо ответил Роберт.

– Я так и знал, что эти негры нам подкинули бракованные ружья, – с упреком сказал Мартин.

Он прицелился и выстрелил. Вслед за ним выстрелили Эрик и Джери. Мартин и Эрик подстрелили двух антилоп, а Джери – трех.

За двух лишних антилоп пришлось заплатить Осману по договоренной цене.

Вечером друзья решили заночевать на природе. Они поставили несколько палаток и разожгли огонь.

Языки желтого пламени, извиваясь хаотично вверх, подбрасывали красноватые искры. Друзья сидели у костра, переговариваясь и делясь впечатлениями от пройденного дня.

– Роберт, признайся, ты не захотел стрелять, потому что пожалел антилопу? – спросил Эрик. – Ведь, никакой осечки не было. Осман проверял твое ружье. Оно в порядке.

– Считай, как хочешь, Эрик, – ответил Роберт. – Я не такой любитель охоты, как ты или Джери.

– Да, отстань ты от него, – сказал Мартин. – У каждого свои границы. Через эту он не смог перейти. Зато у него самая очаровательная девушка. Роберт познакомил меня с ней.

– Да, кстати, Роберт, когда ты уже женишься? – спросил Джери. – Мы, ведь, уже все женаты.

– Почти, – сказал Эрик.

– Да, да, но твоя свадьба уже решена, – сказал Джери. – Через месяц мы все вчетвером собираемся у тебя в Техасе. Я готов и в Канаду отправиться, лишь бы погулять на твоей свадьбе.

– Я познакомлю ее с вами, когда решу вопрос о создании семьи, – сказал Роберт. – Мы пока с Лорой еще не думали так далеко заходить.

– Но ты не тяни с этим. Я, как самый опытный из вас в семейной жизни говорю тебе прямо: если она тебе нравится, то это и есть твоя половинка. Здесь надо прислушиваться к внутренним чувствам, желаниям, скрытым в инстинктах.

– Друзья, давайте оставим мое семейное будущее и поговорим о чем-то другом, – сказал Роберт.

– А мне нравится, точнее, я удивляюсь двум вещам в этой жизни, – сказал Мартин, решив по предложению друга, перейти к обсуждению другой темы.

– И какие же это вещи? – спросил Эрик. – Деньги и власть или женщины и развлечения?

– Нет. – ответил Мартин, – Все то, что ты назвал, не вечно. Их можно потерять. Я имел в виду вечные ценности, но те из них, что действительно удивляют.

– Так, что же это за две вещи? – заинтересовался Эрик.

– Это безграничное звездное небо у нас над головами, – ответил Мартин.

– А второе? – спросил Джери глядя вверх на многочисленные белые точки.

– А второе – это нравственные законы, находящиеся внутри нас, – сказал задумчиво Мартин.

– Людские законы, тоже не вечны, – сказал Эрик.

– Нет. Я имел в виду наши внутренние законы, не созданные человеком, – сказал Мартин.

– Кто же их тогда создал? – спросил Джери.

– Ребята, мы так до религии дойдем, – сказал Роберт.

– Быть может, – ответил Мартин. – Но, ведь, ты же сегодня не смог выстрелить. Даже, несмотря на нашу отчаянную поддержку. Столько проехать, и в конце финиша признать, что ты не сможешь одолеть внутренние порывы.

– Не смог, – ответил Роберт.

– Почему? – спросил Мартин. – Неужели ты думал тогда о законах придуманных людьми. Мы свободны в выборе, потому можем управлять собой.

– Нет, нет, ребята, – вмешался в спор Джери. – Вы, как хотите, а я верю лишь своему капиталу и разуму. Только эти две вещи дают мне свободу в этом мире, где правит материя, а душа, идеальное – это вымысел человека, его вовсе не существует. Во всяком случае, на земле.

– Доказать я не смогу этому безнадежному материалисту, особенно такому, как ты, – ответил Мартин. – так как идеальное не находится в нашей власти. Но, может быть, это и к лучшему. Человек может испортить…

– И далеко не идеален, – добавил Роберт.

– Верно, Роберт, – сказал Мартин, – но то, что сегодня ты не выстрелил, является доказательством…

– Ничего из этого не следует, – сказал Джери. – Пусть Мартин со мной поохотится, наберется опыта, тогда посмотрите, какой он стрелок. Все дело в опыте, привычке. Человек легко приобретает новые качества.

– А если он откажется от подобных тренировок? Что тогда? – спросил Мартин.

– Иногда, выбирать не приходится, – сказал Джери. – Жизнь и судьба, которая управляет всем, а также случай, руководят всеми событиями. Ну, и, конечно, человек.

– С тобой сложно спорить, Джери, – ответил Мартин. – Потому что ты живешь в материальном мире.

– Да, верно, – произнес Джери. – И пока вы мне не докажете явным и ясным примером, спор наш будет вечным.

Когда луна взошла над головами друзей, раздвинув звезды в стороны, и на песчаные просторы дикой Африки опустилось покрывало мрака, спорщики отправились на ночлег в палатки, так и не решив, кто прав, оставив вопрос открытым. Дневные звуки природы сменились на ночные.

Роберту Моринсу снился сон, в котором он был крошечным младенцем. Он находился на руках какой-то женщины. Ее лица он не видел, так как тени скрывали его. Рядом с женщиной стоял мужчина. Он что-то говорил ей на непонятном языке. А она нежно обнимала своё дитя, прижимая его к груди, словно в последний раз. Роберт был в образе младенца, он не понимал всех слов, но по злобной интонации мужчины, и нежных мягких, иногда прерывистых слов женщины, можно было догадаться, что они переживают в своих сердцах какое-то сильное волнение, переходящее и наполняющее сердце и сознание неистовым страхом. Этот страх от матери по неведомым законам природы передавался и младенцу. И потому Роберт тоже чувствовал своим сердцем что-то неладное, какую-то непоправимую беду, грозящую их жизни. Повинуясь мужчине, женщина нежно и с любовью положила младенца на деревянный столик. Она сняла его одежду белого цвета и окутала голое тельце малыша в черное покрывало. После этого оба родителя оставили младенца лежать на столе, а сами удалились, склоняя головы в покорности какой-то неведомой силе, гнетущей и сдавливающей их сердца, отуманивая сознания.

Душа Роберта, словно отделилась от тела младенца, оставив его лежать на деревянном столике. Теперь он мог видеть малыша сверху, спокойно лежащего, завернутого в черное покрывало. Его невинный взгляд был обращен вверх, он пытался найти родителей, тепло и ласку, которую недавно чувствовал. Потеряв контакт с теплом матери, он стал невольно шевелиться, пытаясь протянуть свои маленькие ручки к теплым и нежным рукам матери. Спустя минуту, после тщетных попыток отыскать материнское тепло, малыш делал всевозможные движения ртом, пытаясь нащупать материнскую грудь, что бы успокоиться. Он подал тоненький голосок, зовущий родителей, но в ответ лишь тишина. После нескольких безнадежных попыток, звуки малыша перешли в сопение и плач, на его глазах выступили капельки слез.

В это время оба родителя находились неподалеку от своего жилища. Мать все еще пыталась нежным и ласковым голосом уговорить отца, но его грубый тон прервал ее безнадежные попытки что-либо изменить. Она услышала несколько отдаленных звуков своего надрывающегося малыша. Ее материнское сердце звало ее обратно в дом. Она не выдержала и вскрикнула. Это был ее последний порыв отчаянной души, зов некогда существовавшего инстинкта материнства. Ее последнее отчаяние сменилось на покорность, а любовь на страх. Они стояли друг возле друга, опустив головы в знак их согласия и безвольного подчинения.

Душа Роберта облетела, словно легкий весенний теплый ветерок вокруг дома, вблизи которого появились несколько крадущихся косматых мрачных теней. Трое людей, под покровом ночи пробирались сквозь заросли, подойдя ближе к стене дома, затем они проникли внутрь него, словно этот дом принадлежал им. Спустя несколько минут все затихло, уже не были слышны звуки надрывавшегося младенца. Неведомый угнетающий страх спустился и сковал Роберта. Ему показалось, что небесная черная мгла, будто бездна, опустилась на землю, окутав ее в свои объятия. Он попытался приблизиться к двери дома, но что-то его не пускало внутрь. Это был обыкновенный страх, наполнивший по невидимой причине его душу. Какая-то догадка о непоправимой беде и страшном горе проскочила в его сознание. И хоть он не имел плоти в этом образе, он все же не мог проникнуть сквозь стены дома. Он попытался открыть дверь или пройти насквозь нее, но не мог, его силы были на исходе. Они высохли, словно испарилась вода в сосуде.

Кто-то толкнул Роберта и он проснулся. Над ним склонился Мартин.

– Ты стонал, дружище, – сказал Мартин. – Что тебе снилось?

Роберт поднялся и обнаружил, что его тело покрылось легкой испариной.

– Сон, очень плохой сон, – ответил сонным голосом Роберт.

– Бывает. Так на тебя тяжело вчерашний день повлиял, возможно, – сказал Мартин, похлопывая его дружелюбно по плечу.

Спустя несколько суток все четверо друзей летели самолетом над желтеющими просторами Африки. Багровый закат сменился темной синевой, а на смену скрывающегося за горизонтом солнца, выкатилось белое блюдце луны. Синеющая бездна неба сменилась на единый темный небосвод, на котором невидимой рукой художник разбросал белые точки звезд. Перелет был тяжелым для Роберта. Он боялся заснуть, чтобы вновь не оказаться в объятиях неведомого и угнетающего сознание страха, от воспоминания которого у него появлялась холодная испарина и легкая волна холодка на спине. Он хотел, как можно поскорей покинуть этот континент, и вернуться в Америку, где был у него дом, работа и где ждала его любимая девушка.