Текст книги "Ох уж эти сказки!"

Ох уж эти сказки!
Игорь Слепцов

© Игорь Слепцов, 2023

ISBN 978-5-0055-7638-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Здравствуйте, мои дорогие читатели! Хочу предоставить Вашему вниманию сборник моих шуточных стихов, весёлых сказок и доброго юмора. Я сам очень люблю пошутить и люблю, когда окружающие меня люди в хорошем настроении. Буду рад, если сумею подарить хотя бы одну улыбку! Весёлого Вам чтения и оптимизма по жизни! Верю, что в конце концов всё будет хорошо!

Автопортретное

Есть у меня давнишний друг, герой для книги.

Его все люди называют просто – Игорь.

Он супермен один такой, не вру, ей-богу —

Старушек сотнями водил через дорогу.

И деньги кровные хотя не грёб лопатой,

Кормил бездомных он собак на всю зарплату.

Легко, изящно, без затей, с осанкой гордой,

Он словом бил плохих людей по наглым мордам.

Как справедливости борец и правды всякой,

Не раз он девушек спасал из лап маньяков.

Но сам в душе он бабник был и кобелина,

Котяра мартовский, самец. Как все мужчины.

За каждой юбкой бегал он, за каждой сиськой,

А если бабу догонял – то сразу тискал.

Его б руками починять автомашины,

А он подружек зажимал худых и жирных.

Ушанку сдвинув набекрень, терзал трёхрядку,

Берёзки с грустью обнимал в лесопосадках.

Ходил озимые полоть в косоворотке,

Он баньку жаркую любил, любил селёдку.

Фанат он пива, шашлыка и самогона.

Душа компании любой и мастер слова.

Он букв немало исписал в стихах и в прозе,

Но чаще матом говорил, как все матросы.

Он ненавидел рыбий жир, не ел в столовых.

Он к подвигу, как пионер, всегда готовый.

Чуть-чуть пузат. И за собой он мыл посуду.

Он против ветра – никогда. Не лыс покуда.

Влюблялся сразу навсегда, теряя память.

И треньем высекал огонь из гениталий.

Плакучей иве доверял свои печали.

Любил показывать стриптиз всегда по пьяни.

Но если помощь вдруг нужна, то к горемыкам

Быстрее быстрой МЧС приходит Игорь.

Приняв для храбрости сто грамм, не раз бывало

Кормил медведя-шатуна копчёным салом.

В казахских реках всех акул он знает лично —

Он их на удочку ловил круглогодично.

В карьерах уголь рыл ковшом, мыл золотишко,

Короче, вкалывал всю жизнь без передышки.

Любой аврал он побеждал трудом ударным,

Как помощь скорая, горгаз и как пожарный.

Подводник, металлург, шахтёр, поэт известный,

На Евровиденье о нём поются песни.

И не сочтите этот стих подхалимажем:

Побольше б Игорей таких – мир стал бы краше!

О нём узнав, по всей земле рыдают бабы:

– Эх, где бы Игоря найти такого нам бы?

Просто сказка

 
Вся жизнь моя, как в сказке, протекает:
Жена – мегера, шурин – Бармалей,
Родная теща на метле летает,
Золовка – ведьма, муж ее – Кощей.
Два Соловья-разбойника – то дети,
Стараюсь им не попадаться на крючок.
Соседка – Василиса распрекрасная,
А муж ее – Ивашка-дурачок.
 
 
Поэтому мне сказки не в новинку,
Возьму перо, поведаю одну:
Старуха с дедом жили-не тужили,
И как не странно, дед любил жену!
Ехиден коль, меня вы здесь простите.
Я без ехидства, как мужик без баб,
Но ради справедливости отмечу,
На передок бываю тоже слаб.
 
 
Мужчина в доме, как огнетушитель,
Когда-нибудь, быть может, пригодится!
Поэтому нам дамы позволяют,
Забыв свободу, на себе жениться.
И мы, о счастье искренне мечтая,
Все женимся и женимся опять,
Сперва любовь, а дальше – по привычке,
Чтоб было перед сном, кого обнять.
 
 
И состояние хоть редко, но бывает,
Когда душа настырно просит тела!
Вот это я сказал, и сам опешил…
Вставная челюсть у меня вспотела!
Жизнь-эволюция летит шальной стрелою.
Скажу я так, не тратя много слов,
Что превращаются мужчины все с годами
Из жеребцов лихих в седых козлов!
 
 
И дед Егор наш был не исключенье:
Седой как лунь, в лаптях из бересты
Десятки лет коптил на белом свете,
Транжиря туалетные листы.
Нажил избушку да козу с телёнком,
Да старческий родной радикулит.
Уж лучше день отмучится с похмелья,
Чем испытать, когда спина болит.
 
 
И со старухой сидя у калитки,
Мечтали вместе уж который год,
Что аист им, над домом пролетая,
Когда-нибудь ребенка принесет.
Пускай нам дети наши – наказанье,
Решили они сына завести,
Тем более что кошку заводили —
Не помогло, как видно, мать-ети.
 
 
Прошамкал дед: «Ну, Марфа, в самом деле,
Сходи в лесок к седому колдуну,
Он от бесплодия без всяких препаратов
Родить заставил не одну жену.
Одно тревожит прямо моё сердце:
На колдуна похожа детвора,
Когда их мамы утром провожают
В сельповский садик с самого утра.
 
 
Видать все чары у него по трафарету.
Скажи ему, чтоб лучше колдовал.
Брыкаться будет, ты ему напомни,
Что в прошлый год дрова ему давал.
А то гляди-ка, загордился старый мерин,
Как битву экстрасенсов победил.
Шаров стеклянных на себя навесил,
От ужаса и сам бы я родил.
 
 
Шипит, кряхтит, на воду дует матом,
Как мельница руками молотит.
Сходи старуха ты к нечистой силе,
Авось поможет, Бог тебя простит.
Колдун он грамотный и дело свое знает.
Когда колдует – молнии трещат.
Мышей и крыс растит в своем подвале,
И от него всегда они пищат!
 
 
Возьми яичек, Ряба постаралась
Как на конвейере идут ее труды,
По десять штук она их враз приносит.
Не курица, а ксерокс, мать туды.»
…И повязав платок себе в горошек
Старуха Марфа торбу собрала,
Грибов сушёных, яйца и сметану
Для колдуна, в оплату чуда, набрала.
 
 
Коль цель ясна, и есть, чем рассчитаться,
Да старый пень ребенка захотел,
Родишь и от слона или жирафа,
Коли других не светит больше дел.
Через лесок был путь её проложен.
В таких делах летят часы недолго.
И по тропе среди травы высокой
Нашла хибару, где шаманил Лонго.
 
 
Ворота с черепами и костями.
И на калитке модный домофон,
Пускай китайского он будет производства,
Зато из-за границы привезён.
Пусть на Китай мы тоже косо смотрим,
Но видит Бог, что нет от них вреда.
К воротам подошла седая Марфа,
От своих чувств сгорая со стыда.
 
 
Реклама светом манит из неона:
«Мол, опытный колдун, целю, лечу
И изгоняю бесов с организма,
Хвороба мне любая по плечу».
Вошла старушка, божий одуванчик,
Как к гинекологу, как будто в первый раз.
Идет, боится, что расковыряет
Седую старость доктор – экстра-класс.
 
 
Вошел колдун весь в черном с цепью жёлтой.
И, оглянувшись, руки вверх воздел.
Промолвил тихо: «Ну, привет, соседка».
Видать, по домофону подглядел.
«Зачем пришла – и без тебя я знаю,
Живите с дедом счастливо и дружно».
Затем, взглянув на бабку, словно коршун,
Сказал, что раздеваться ей не нужно!
 
 
«Держи горошину, берёг для своей тёщи.
И завтра выпей на ночь, перед сном.
Да переспи ты, Марфа, если нужно,
Со своим мужем иль другим козлом.
Коль надо бабкам старым дать поддержку,
– Все нужно делать, возраст уважая!
Доверься старая всецело нынче мне!
Поверь шаману, бабок не считая!
 
 
Родишь к утру! Гарантии даю я!
А если нет, корзинку заберёшь.
А роды будут, мне стакан ликёру
На выходные в пятницу нальёшь.
Сама пойми за счет энтузиазма
Да еще голого, не строй себе мечты,
Ты можешь выиграть, коль карта ляжет,
Среди красавиц конкурс красоты».
 
 
Затем давай руками рукоблудить,
Но, слава Богу, не хватал нигде.
И знаки тайные с каким-то бормотаньем
Чертил он вилкой ржавой на воде.
А дед меж тем весь в мыслях и раздумьях.
Пришла на ум идей свежайших куча.
Но куча свежая совсем не интересна,
Но все ж вопрос один его измучил.
 
 
Родит коль Марфа, как назвать ребенка?
Опять же люльку надобно сплести!
И утром ранним на заре красивой
Родился мальчик килограмм пяти.
Крепыш, бутуз, растет не по минутам
На радость поседевшим старикам.
Коза бедняга все сбежать хотела,
Когда он требовал парного молока.
 
 
С трех лет пахал с отцом на равных в поле.
Колол дрова и силушку качал.
Кудрявый парень, статный и красивый.
…И в тайне уж покуривать начал.
Девчата глаз с Никиты не сводили!
Как будто родичи уехали на дачу.
А он идет и их не замечает.
Они ж за рюмкой чая тихо плачут.
 
 
В компьютер поиграть всё приглашали,
Ну, в смысле, чтоб зависнуть до утра,
Но не прельщала парня из деревни
Такая электронная игра.
Он жизни опыт впитывал, как губка.
И вы меня простите, Бога ради,
Но лучше маленький, но спереди и свой!
Чем большой, чужой, но только сзади!
 
 
И пусть от знаний мы не умираем,
Но рисковать не стоит никогда.
Ему дорогу жизни освещала
Далёкая счастливая звезда.
Но даже, если ты рождён в рубашке,
И со своей живёшь фортуной дружно,
На свете в жизни всякое бывает.
Штаны купить порою всё же нужно…
 
 
***
Повадился в деревню раз в неделю
Дракон трёхглавый с заграницы прилетать.
Страшнее лишь жена и калькулятор,
Когда получку она хочет посчитать.
Разруху сеял он по всей деревне!
Да кур и девок ночью воровал.
С огнём не соблюдая безопасность,
Спалил у деда Митьки сеновал!
 
 
Но как поест, так сразу станет милым.
И даже крылья ползать не мешают…
Но наказать дракона по закону
Деды на сходе всем селом решают.
Богатыря нашли по объявленью,
Вояка местный диареей занемог,
А у того и меч, и шлем с кольчугой,
Да крепкий конь, стоящий между ног.
 
 
«Спаси нас, Ваня, – молвил дед Егорка, —
А мы тебе, собравшись всем селом,
Хороший стол накроем, и пол-литра
Деваха гарная поставит перед сном».
И Ваня гордый, что его позвали,
Зевая, пузо под кольчугой почесал.
Как на трибуне, глядя внутрь зала,
Он речь проникновенную сказал:
 
 
«Талант – не девственность, его не потеряешь!
Смогу змеюку эту победить!
Какая ж тварь такую Чебурашку
С тремя башками все ж смогла родить?
Коль я возьмусь за дело это, братцы,
Не из того я вовсе слеплен теста,
На трупе не оставлю белых пятен,
Ни одного нигде живого места!
 
 
Я в битвах разных, с разными врагами,
Поизносил две сабли, пять мечей…
И матом вас прошу, налейте браги.
Ведь я устал от пламенных речей.
Моих врагов коль выпишут с больницы —
К патологоанатому в надзор!
Коль не смогу, то сразу харакири
Я сотворю, чтоб кровью смыть позор!»
 
 
Ну, а дракон тем временем в пивбаре
Опять три кружки пива заказал,
И на кальмаров мелких, но душистых,
Бармену молча лапой показал.
Горыныч знал, что рыба вся с костями
И иногда не к месту застревает,
Как видно понял, что попутный ветер,
Ни в голове, ни в ж… жизни не бывает.
 
 
Алкаш какой-то, что сидел напротив,
Смотрел на Змея, гостя с заграницы:
То ли и впрямь трехглавый посетитель,
То ль хватит пить, и диво это снится!
Жена его пришла за пьяным мужем.
Стоит стеной, поджав бока руками.
Знать, некрасивым бабам надоело
Делить постель с бухими мужиками!
 
 
«Вы, мужики, – кричит, – как тараканы,
Как включишь свет, бежите кто куда.
Вернуть бы время юности беспечной,
И те года, что была молода».
«Люблю тебя, но чтобы посадили,
Мечтаю я в сердцах и днем, и ночью.
Я за тобой хоть в Африку уеду,
В Сибирь приеду, каторгу испорчу!»
 
 
Ну, тут у Змея позвонил мобильник:
«Слышь, подколодный, это я, Ванёк.
Забей на среду стрелку между нами.
Проездом буду, удели денёк.
Дошел слушок, что стал ты хулиганить,
И не довольна местная братва!
Порву тебя я сам, как Тузик грелку!
И отвечаю за свои слова!»
 
 
«Слышь ты, орёл – вдруг сразу возмутилась
Одна из трех у Змея голова, —
Ты подрасти, а после уже тявкай,
…Да мы плевали на твои слова!»
Другая, пламя изрыгнув из пасти,
Вся во хмелю, бубнила что-то в нос.
Всего понять никто не смог, однако
Лишь только фразу «Хрен тебя принес».
 
 
А третья моментально пригрозила:
«Ты вряд ли, мол, останешься живой!
Вот только братана сейчас оттащим,
Пешком по лесу мы к себе домой.
А то по пьянке мы уж не летаем…
Коль принцип есть, то надо соблюдать!
А, всё равно! Авось не арестуют!
Летим домой скорей, ядрена мать!»
 

Никита в это время за грибами

Бродил в лесу с корзинкою в руках,

Кушак зеленый вокруг талии обвязан,

Да лапти старые на босых на ногах.

Добрел до озера, на красочной поляне

Увидел диво, что не видел даже в снах.

– Две милые прелестные русалки,

На лилиях качались на волнах.

Их голоса звучали милым смехом,

А волос прикрывал красу груди!

По правде если, и не рыба, и не мясо,

Но все ж развязка сказки впереди.

Заметив парня, они тоже засмущались

И даже спрятаться пытались средь ракит,

Но одолев пришедшее смущенье,

Одна наяда вдруг Никите говорит:

«Тебя мы знаем, видели частенько,

Как приходил на помощь людям ты.

Твори добро, оно тебя достанет,

Точнее, воплотит твои мечты.

За доброту твою и пониманье,

Мы наградить тебя сейчас хотим,

Любое твое выполним желанье!

Вернее все! Но только не интим!

Вот для начала скатерть-самобранка.

Поесть захочешь – скатерть расстели,

Но по безналу сможешь харчеваться

Ты на халяву только раза три.

Вот палочка от феи с Лукоморья.

Как у гаишников, волшебная она.

За эту палку литру самогона

Поставит мужу не одна жена.

Махнёшь коль ей, желанья воплотятся!

И напоследок коврик-самолёт.

На нем девчонок много залетело.

Ой, нет, не так! Закончило полёт!

В любую точку враз тебя домчит он.

А насчет девок я учить не стану,

Поверь мне: что у бабы на уме,

То мужику всегда не по карману!

Ну, всё, прощай, пора на икромет нам».

И две русалки в глубину нырнули,

Лишь рябь пошла кругами по воде,

Да два хвоста среди волны блеснули.

Собрал Никита в сумку все подарки,

Косоворотку на булавку застегнул

И втайне пожелал тем двум русалкам

Без осложнений отметать икру.

А то положат вдруг на сохраненье,

Или еще какой-нибудь мастит,

Нам мужикам попроще в этом деле —

Всего лишь геморрой да простатит.

На эту тему мысли вдруг возникли.

Болезнь противная! Иначе как сказать?

Одна причина мучает сознанье —

Ни глянуть самому, ни показать.

Куда приятнее чесоткой заразиться!

Почешешься… и хочется ещё.

А маты, что при этом произносишь,

Не так уж важны, как бы и не в счёт.

И заспешил храбрец до родной хаты,

Пока его подарки не забрали,

А то так долго не был парень дома,

Что тараканы с голодухи помирали.

***

Ну что ж продолжим и вернемся к сказке.

Вот только уток с поля загоню.

А то соседский урожай картошки,

Как прошлый год, загубят на корню.

Мне нравится рассказывать, однако,

Да и дракон по-прежнему летает.

У вас такие уши, в самом деле,

Что ни расскажешь – вся лапша слетает…

Никита брёл и песенку мурлыкал,

По косогору, через Марьин луг,

По узенькой петляющей тропинке,

Чтоб не давать по полю лишний крюк.

А в это время славный воин Ваня,

Бродил в саду, где статуи с колонной.

Бугай здоровый, не объедешь за день!

Ну, как Сильвестр… как его? С талоном!

Измазал грязью все лицо для маскировки,

Платок на голову, как Рембо, завязал.

Ну, чудо, а не воин! Швейка бравый!

С великих, кто не помню, так сказал.

Тут змей летит и перегаром дышит,

Что на деревьях стала жёлтая листва.

Да джипами шурша, с ним едет крыша,

А в ней бритоголовая братва.

Шары залил Дракон и снова счастлив,

Попробуй ему что-то запретить!

Любого при желанье змий зеленый,

Коль воли нету, сможет победить!

О, русский дух и русские замашки!

Об этом нам твердил еще Сократ!

Араб возьмется – и кальян родится!

А русский – самогонный аппарат!

Один вопрос возникнул лишь однажды.

Зачем Минздрав в рекламе врет всегда?

На сигаретах краской пишут -«легкие»,

Ну, а на водке «печень» – никогда?

Увидел Ваня – биться расхотелось.

Присел в кустах, как будто по нужде.

На всякий случай, будете в том месте —

Смотрите себе под ноги везде!

Кряхтит, бурчит иль тужится отважно.

Практически меня, мол, убедите,

Что счастье не в деньгах или банкнотах.

И коль не прав, меня вы здесь простите.

Пускай сидит, забыв про харакири,

Вояка этот мне не интересен.

О том, как выгнали с позором из деревни,

Народ не сложит ни былин, ни песен!

Ну, а Никита вспомнил Антонину,

Соседка милая, и лишь о ней мечты.

И я старик, седьмой десяток прожив,

Не видел такой дивной красоты!

Был бы моложе, то увез бы ночью

На сеновал, на звезды посмотреть.

Чтоб в том хлеву, где часто дискотека,

Танцуя с ней, от чувств своих гореть!

Вот только вечно танцевать мешает

Мне кое-что… хотите, покажу?

Нога хромая! Вы-то что решили?

Вот старый конь поймал под хвост вожжу!

Хочу услышать три заветных слова,

Что связывают милых на века.

Куда сбежишь, коль «милый, я беременна!»

Писал, писал – и дрогнула рука!

Чтобы ночами от любви кричала,

Не выводи себя, мол, из меня.

Ой, нет, не так… я что-то здесь напутал,

Хотя не пью уже четыре дня!

Мозг не один решает все задачи.

И в жизни нашей всякое бывает

Бывает органом каким-то, не подумав,

Какие-то решенья принимают.

Поизгоняю я бесовские все мысли!

И, как монах-отшельник, делом докажу,

Приду домой, себя собственноручно,

Сырою розгой мазохично накажу!

Так и Никита грезил Антониной,

Шептал признанья наяву и в сладком сне!

Ушами любят женщины и кошки.

Не зря коты орут так по весне!

 
Никита шел и Змея тут увидел.
Он на поляне безобразия творил.
Рекою водка! Прочие напитки!
Про битву с Ванькой даже позабыл.
Теперь представьте яркую поляну
И пенье птиц, летящих в синеву…
Пришла смерть к Змею и, его увидев,
В сомненьях диких начала косить траву.
 
 
Но нужно помнить, к цели продвигаясь:
Каких вершин бы в жизни не достиг,
Все холмиком окончится однажды.
«Моменто море» – и конец настиг!
От возмущения Никита аж присвистнул!
Какой-то змей так топчет урожай!
Коль ты в гостях – веди себя прилично!
Законы в доме у хозяев уважай!
 
 
Махнул он палочкой волшебною три раза.
Волшебный меч, кольчугу заказал,
…И средний палец правою рукою,
Зачем-то змею молча показал.
Увидев воина и взгляд его суровый,
Вся крыша змея разбежалась в миг!
Горел дракон, как фрица истребитель,
Которого конец уже настиг!
 
 
Никита на ковре летал над полем
Под облаками среди яркой синевы.
И, изловчившись, отрубил Дракону,
Он его хвост до самой головы!
Все то, что видел, изложу по сути
И так скажу без всяких там прикрас,
Что резко точку зрения меняет
Удар один хороший резкий – в глаз!
 
 
Героя встретила деревня всем составом:
И дед Егор, и Марфа, и сосед.
И Тоня вышла с рушником красивым,
Затмив собою солнца дивный свет.
А дед Митяй завел на патефоне
Последний диск «Голубенький платок».
Старушки даже, сидя у калитки,
Всплакнули под страдания чуток.
 
 
Как быстро мчится жизни нашей время.
Я азбуку учил по букварю…
Хотя и на компе клавиатуру,
Поверьте, я по-своему люблю!
Народ сейчас пошел – свободу любит.
Я всю деревню как-то опросил.
Так ни один из них в тюрьму не хочет,
Хоть я прибалтывал народ, что было сил!
 
 
Меняются и времена, и нравы.
Я «Всадника» читал «без головы»,
И сказку «Колобок», как дополненье.
Не повезло обоим им, увы!
Прекрасно помню то шальное время,
Когда лампада на столе служила светом!
И когда позу под названьем «69»
Между собой мы звали все «валетом».
 
 
Ну, в общем, жизнь летит теперь быстрее.
И Антонину рыцарь замуж пригласил!
Хоть десять лет ему всего от роду.
Благословления у батьки испросил.
Вот, право слово, я подозреваю,
Что молодой на правильном пути!
Ведь у него штаны его на вырост!
И значит, есть, чему в штанах расти!
 
 
На свадьбе все от мала до велика
Неделю танцевали гопака.
Спасибо, самобранка всех кормила,
Да на шашлык поджарили быка!
И я там был и в валенках дырявых
Под балалайку танцевал ламбаду.
Чуть не сосватали под брагу для меня
С соседнего села чужую бабу!
 
 
Пить сразу бросил! От греха подальше!
И, сделав клизму на ночь перед сном,
Я выпиваю лишь стакан кефира,
Когда сижу за праздничным столом.
Не пей, внучок, чтоб не было нюансов,
Ещё мне дед об этом говорил!
А я, на свадьбе выпив медовухи,
Для вас вот эту сказку сотворил.
 
 
Теперь пойду и отдохну немного,
Я так мечтаю, чтобы кто-то пожалел.
Ведь все великие поэты мало жили…
Вот так и я чего-то приболел!
Коль где соврал, вы строго не судите.
Простите мне мой старческий склероз.
Понравится – так просто напишите
На имя председателя в колхоз!
 

На вахту

Провожала милая в дорогу,

Слёзы расставания горьки.

Спазмами свело по пояс ногу

И порвало душу на клочки.

Сели на дорожку у порога,

Словно видимся в последний раз.

Всю погладил и везде потрогал,

Зная, что расстанемся сейчас.

Кот крутился шельмой между нами,

Видно чуял в сумке колбасу

И сметану жирную с блинами,

Как незрячий божию росу…

Все, пора. Убрал твои я руки,

Ты к губам прильнула. Ну, дела…

«Отпусти… За что мне эти муки?

Не один я езжу из села!

Кум в санях продрог уж, ожидая,

Ехать надо, ни к чему трагизм».

Ты в платок сморкалась, повторяя:

«Господи, родного сбереги…»

Как садился в сани – покрестила,

Вся без сил от горя и разлук.

Долго ветром эхо доносило:

«Боже, помоги ему… козлу…»

Битва

Спит Василиса на печи, а рядом спит Иван-дурак.

И по-другому в этой сказке я не могу сказать никак.

Дела уладив по хозяйству, прилёг Ванюша на печи.

Такая баба дремлет рядом! Но только храп стоит в ночи.

Как говорится в поговорке, любовь порою зла бывает,

Козлы же пользуются этим, они свой шанс не упускают.

Мужчина, право, как автобус: подъедет тот, кого не ждёшь.

Ну, где ж в глубинке принца в чёрном на белой лошади найдешь?

А Василиса из тех женщин (они ведь всякие бывают),

Что западают прямо в сердце, а не в печёнке застревают.

Она всегда тудалюбива, весёлый нрав и милый смех.

Всегда в порядке, пусть в случайном, и отличается от всех.

Уборка в доме – тоже способ, чтобы за милой ухлестнуть.

Но не дай Бог так быть уставши, чтоб рядом с девкою уснуть.

В ушах две дырки проколола, ведь это чувства не остудит.

А муж увидел, догадался, что она слышать лучше будет.

Вот так в любви они и жили, она его, а он себя.

Любил себя аж до безумства, так и заснул, себя любя.

Шалил, как все, и днём, и ночью, ну, не без этого ж, поди.

А как без этого шалить-то? Но наша сказка впереди.

В тот год нашествие случилось, татары прут своей ордой.

И даже дедов всех призвали, чтоб вместе справится с бедой.

Стоят два войска в чистом поле, гремят кольчуги и мечи.

Вороны, каркая, кружатся, тревожно филин вдаль кричит.

Кричат татары – нас орда, в ответ им русичи – нас рать,

И этой ратью прямо в орду, ну, надо ж битву начинать.

Набили морду басурманам, вот отличились мужики.

Мужик он злой, когда с похмелья или встает не с той ноги.

Один татарин с перепугу опять несёт галиматью:

«Мол, жить не дам я Василисе, её, как водку, я люблю».

Другой втихушку бродит рядом, и тоже крышу понесло,

Себя считал Наполеоном! Над ним смеялось всё село.

Влюбились, что ли? Непонятно. Ведь Василиса – не вдова.

Наверно раньше что-то было, не зря же слухи и молва.

За битву Ваньке орден дали, а он две дырки проколол.

Взял дырокол и в гимнастерке, нажал разок, и будь здоров.

А Василиса растерялась, так сразу много женихов.

Ну, а Ванюша после битвы взглянул на всё… И был таков…