Текст книги "Свободные лицензии в авторском праве России"

Во-вторых, сам механизм сужения пределов осуществления исключительного права в рассматриваемых случаях отличается: обременение предполагает установление в отношении обособленного за управомоченным субъектом объекта прав третьих лиц по его использованию. Эта позиция является преобладающей в современной цивилистике. Так, В. А. Белов предлагает определить «ограничения – как известные условия (границы или рамки), урезающие содержание элементов статической правоспособности либо секундарных прав (прямые) или вводящие определенные стеснения (затруднения, неудобства) в осуществление субъективных прав (косвенные ограничения), установленные в пользу неопределенного круга лиц; обременения – как ограничения субъективных прав, установленные в пользу определенных частных лиц»[22]22
  Белов В. А. Гражданское право: Общая часть. Т. I. Введение: Учебник. М.: Юрайт, 2010. С. 213.


[Закрыть]. В. А. Микрюков, в целом соглашаясь с таким подходом, утверждает, что «обременения носят активный, положительный характер. Вследствие установления обременения собственник стесняется в правах из-за наличия прав третьих лиц в отношении его имущества… В качестве обременений исключительного права нужно рассматривать права третьих лиц на обремененный результат интеллектуального труда, установленные дополнительно к основному исключительному праву и следующие за основным правом независимо от смены его субъекта»[23]23
  Микрюков В. А. Ограничения и обременения гражданских прав. М.: Статут, 2007 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. В. В. Долинская отмечает, что «в качестве обременений устанавливаются дополнительные права, зависимые от права собственности, а ограничение относится только к существующему субъективному праву на объект и не приводит к установлению нового права»[24]24
  Долинская В. В. Ограничения права собственности: понятие и виды / Закон. 2003. № 11. Цит по: Федорова Л. В. Правовое регулирование приватизации недвижимых объектов культурного наследия: Монография. М.: Юстицинформ, 2012 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Сходной точки зрения придерживается В. П. Камышанский: «Обременение – это привнесенное извне право третьих лиц, препятствующее собственнику вещи свободно в полном объеме реализовать свои правомочия»[25]25
  Камышанский В. П. Право собственности: пределы и ограничения. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2000. Цит. по: Федорова Л. В. Правовое регулирование приватизации недвижимых объектов культурного наследия: Монография. М.: Юстицинформ, 2012 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть].

Ограничения же «сужают» исключительное право путем определения круга запрещенных для правообладателя деяний: «Ограничение… есть стеснение права, влекущее для собственника обязанность его соблюдать. Возникает ограничение… помимо воли собственника и является для него запретом к распоряжению имуществом, права на которое ограничены»[26]26
  Федорова Л. В. Правовое регулирование приватизации недвижимых объектов культурного наследия: Монография. М.: Юстицинформ, 2012 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Сказанное исключает последние сомнения при причислении свободных лицензий к числу частноправовых обременений, поскольку механизм свободного лицензирования предполагает предоставление третьим лицам права использования произведений, исключительное право на которые сохраняется за правообладателем в полном объеме, после акцепта предложения правообладателя об условиях использования.

Изложенное позволяет в качестве третьего отличия отметить, что обременения устанавливают в отношении объекта относительные права. Cубинститут свободной лицензии выступает обязательственно-правовым средством преодоления монополии правообладателя, в то время как и субинститут справедливого свободного использования, и субинститут общественного достояния неразрывно связаны с абсолютной природой исключительного права. Так, при справедливом свободном использовании возникновение возможности использования соответствующего объекта связывается с волевым актом пользователя из числа неопределенного круга третьих лиц. На правообладателя лишь возлагается соблюдение запрета препятствовать такому использованию при условии его правомерности. Следовательно, никакого обязательства не возникает. Правообладатель лишь претерпевает обосновываемое социокультурными интересами одностороннее вмешательство такого пользователю в свою правовую сферу без какой-либо компенсации.

Подобный характер вмешательства характерен и для режима общественного достояния. Как отмечает К. В. Филимонов, «ключевым последствием введения принципа «срочности охраны права» стало понятие перехода произведения в категорию «общественное достояние», то есть возможность свободного тиражирования произведений любым издателем, а не владельцем монополии на произведение»[27]27
  Филимонов К. В. Формирование института защиты прав интеллектуальной собственности в историко-правовой ретроспективе // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Этот самый переход знаменует собой изменение юридического содержания абсолютного правоотношения, ядром которого является исключительное авторское право. Изменение этого правоотношения предполагает прекращение исключительного права и запрета несанкционированного правообладателем использования произведения. Таким образом, происходит некая инверсия: неопределенный круг лиц приобретает право использовать произведение любыми способами, а правообладатель не вправе ни воспрепятствовать такому использованию, ни взимать за него плату.

Из изложенного выше следует четвертое отличие, относящееся к мотивам стеснения свободы правообладателя. Поскольку обременения устанавливаются сознательно-волевыми действиями субъектов, они обращены к их разумно понимаемой пользе. Причем это необязательно встречное имущественное предоставление. Как отмечает В. П. Камышанский, «собственник, принимая на себя обязательства, совершая гражданско-правовые сделки, осознанно и целенаправленно обременяет свое субъективное право собственности с целью извлечения прибыли от использования своего имущества или без таковой»[28]28
  Камышанский В. П. Право собственности: пределы и ограничения. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2000. Цит. по: Федорова Л. В. Правовое регулирование приватизации недвижимых объектов культурного наследия: Монография. М.: Юстицинформ, 2012 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. В отношении результатов творческого труда это может быть признание, творческое самовыражение и т. п. Н. Иванов также утверждает, что «на практике нередко возникают ситуации, когда сами авторы оказываются заинтересованными… завоевать популярность, или… донести свое произведение до максимальной аудитории по каким-либо идейным соображениям»[29]29
  Иванов Н. Общественное достояние как специальный правовой режим использования произведений / Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2005. № 2. С. 70.


[Закрыть]. Другими словами, распоряжение своим субъективным правом путем установления его обременения обеспечивает правообладателя приемлемой для него компенсацией в широком смысле слова.

В случае с ограничениями стеснение возможностей осуществления исключительного права будет происходить безвозмездно. Как пишет В. А. Микрюков, «ограничениями исключительных прав следует считать установление или сужение границ (пределов) осуществления права интеллектуальной собственности, выражающихся в сужении имеющихся дозволений, наложении запретов и дополнительных положительных обязанностей, вводимых без предоставления субъекту права компенсации законом, актом уполномоченного законом государственного органа или органа местного самоуправления в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства»[30]30
  Микрюков В. А. Ограничения и обременения гражданских прав. М.: Статут, 2007 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть].

При этом тот факт, что выгоды свободного лицензирования адресованы всякому и каждому в равном объеме, тоже не должен вводить в заблуждение относительно его природы. Известны обременения, установленные в пользу неопределенных лиц. Например, трудно не согласиться с В. А. Микрюковым, по мнению которого «установление обременения конкретного объекта права собственности в отношении неопределенного круга лиц (публичный сервитут) также следует рассматривать как вещное обременение»[31]31
  Микрюков В. А. Ограничения и обременения гражданских прав. М.: Статут, 2007 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть].

На основе проведенных выше сопоставлений представляется обоснованным понимать под свободной лицензией добровольно выработанное правообладателем в собственном интересе и доведенное до всеобщего сведения предложение об установлении обременения принадлежащего ему исключительного права в пределах и на условиях, определяемых по его усмотрению с предоставлением заранее неопределенному кругу лиц права акцепта предложения.

§ 2. Значение свободной лицензии для эволюции авторского права

Свободные лицензии ознаменовали собой новый этап развития авторского права, являющегося, по свидетельству исследователей, «одним из старейших компонентов правового регулирования интеллектуальной собственности. Его зачатки встречаются еще в глубокой древности, ибо человеку творческому всегда было свойственно защищать свое авторство на созданное произведение»[32]32
  Близнец И. А., Леонтьев К. Б. Авторское право и смежные права: Учебник / Под ред. И. А. Близнеца. М.: Проспект, 2009. С. 3.


[Закрыть]. Возникновение и развитие авторского права напрямую связаны с развитием производительных сил, и даже конкретнее – информационных технологий как средств производства и орудий воспроизводства информации. Этот процесс происходит революционно, следуя методологии марксистской формационной теории.

Свободное лицензирование, играя роль основной правовой гарантии применения технологий «Веб 2.0»[33]33
  «Веб 2.0» – методика проектирования систем, которые путем учета сетевых взаимодействий становятся тем лучше, чем больше людей ими пользуются. Особенностью «Веб 2.0» является принцип привлечения пользователей к наполнению и многократной выверке информационного материала.


[Закрыть], представляет собой явление стремительно надвигающейся эпохи информационного общества[34]34
  Информационное общество – концепция постиндустриального общества; новая историческая фаза развития цивилизации, в которой главными продуктами производства являются информация и знания.


[Закрыть]. Как утверждает Д. Белл, «в наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретает становление нового уклада, основывающегося на телекоммуникациях. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества»[35]35
  Белл Д. Социальные рамки информационного общества / Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 330.


[Закрыть]. Это то, что в наши дни стало настолько привычным, что считается нормой. В историческом разрезе этому этапу предшествовала вереница социально-экономических изменений и правовых подходов к регулированию общественных отношений.

Толчком для возникновения авторского права, как известно, послужило изобретение в 1448 году Иоанном Гуттенбергом, золотых дел мастером из немецкого города Майнца, печатного станка. С этого момента началась новая информационная эпоха. Известно, что Мартин Лютер назвал изобретение книгопечатания вторым избавлением рода человеческого от умственной тьмы. Абрахам Линкольн в своей лекции об открытиях и изобретениях (1859) именовал изобретение печатного станка «четвертым великим шагом человечества» от первобытного состояния к современным технологиям. Знание стало дешевле, доступнее, а значит, могло распространяться в массы. Линкольн считал, что «эмансипация ума – вот та великая задача, ради которой книгопечатание пришло в мир»[36]36
  Novak M. The Fire Of Invention The Fuel of Interest On Intellectual Property. Washington, D. C.: The AEI Press, 1996. Р. 5.


[Закрыть]. Новая технология позволила распространять знания, долгое время являвшиеся монополией небольшой касты, «далеко за пределы узкого круга лиц, которые могли позволить себе дорогостоящие рукописные издания. Отныне доступ к знаниям стал дешевле для сотен и тысяч людей», пишет М. Новак[37]37
  Novak M. The Fire Of Invention The Fuel of Interest On Intellectual Property. Washington, D. C.: The AEI Press, 1996. P. 4–5.


[Закрыть]. В. А. Афанасьева отмечает, что «после изобретения печатного станка любая рукопись, а затем и иной материальный носитель произведения могли быть быстро и относительно дешево размножены, а технические новинки стали приносить ощутимые преимущества перед конкурентами и внедряться в производство значительно быстрее»[38]38
  Афанасьева В. И. Инновации в промышленном производстве и праве Западной Европы и России (XV–XIX вв.) / Право и политика. 2007. № 3. С. 76–85 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Именно изобретение Гуттернберговского станка стало предпосылкой появления первых правовых актов, регулировавших сферу отношений, традиционно относимых к предмету авторского права.

Первые источники авторского права появились в XV–XVI веках в итальянских государствах, когда отдельным издателям и авторам власть стала раздавать привилегии на осуществление печатания книг. По свидетельству К. П. Победоносцева, «вначале исключительное право автора на свое произведение представлялось исключением, основанным на привилегии, защищавшей от перепечатки, так что последняя оказывалась настолько противозаконной, насколько нарушала эту привилегию»[39]39
  Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права М.: Статут, 2002 // [Электронный ресурс]. Консультант Плюс: Классика российской цивилистики [сайт], URL: http://civil.consultant.ru/elib/books/15/page_99.html#124 (дата обращения: 20.02.2010).


[Закрыть]. К эпохе Высокого Средневековья относятся привилегии Венецианской республики, Флоренции, Франции, княжества Вюрцбург, городов Страсбург, Майнц, Базель и др.

Путем дарования монополий на произведения в основном защищались имущественные интересы издателей (точнее, книгопечатников, поскольку в то время не существовало издателей в нынешнем понимании). Как отмечает Л. А. Алехина, «без какой-либо формы охраны от конкуренции путем продажи незаконных копий инвестирование в печатание и продажу книг было опасным и рискованным предприятием, многие разорялись. Усиливался нажим в пользу обеспечения какой-то формы охраны, и она появилась в виде привилегий, предоставляемых различными властями»[40]40
  Алехина Л. А. Эволюция авторского права // [Электронный ресурс] / История государства и права. 2006. № 9. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Для ранних привилегий вообще нехарактерно их дарование автору. Например, книгопечатная привилегия князя-епископа Вюрцбургского (1479) была дарована просто «самым опытным мастерам в этом ремесле» для того, чтобы «печатать богослужебные книги в точности и наилучшим образом»[41]41
  Privilege of the Prince-Bishop of Wrzburg (1479) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900) [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/showTranslation/%22d_1479%22/start/%22yes%22 (дата обращения: 20.02.2010).


[Закрыть]. Поэтому привилегии имели в большей степени технологическое значение. И хотя в некоторых источниках, например, Имперской привилегии Арнольта Шлика на его книгу «Зерцало изготовителей органов и органистов» 1511 года[42]42
  Imperial Privilege for Arnolt Schlick (1511) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900) [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/showTranslation/%22d_1511a%22/start/%22yes%22 (дата обращения: 20.02.2010).


[Закрыть] и в Патенте Оттавиано Петруччи «на печатание полифонической музыки для голосов, органа и лютни» 1498 года[43]43
  Ottaviano Petrucci’s music printing patent (1498) // Primary Sources on Copyright (1450–1900), eds L. Bently amp; M. Kretschmer, [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/ausgabeCom/%22i_1498%22 (дата обращения: 02.11.2009).


[Закрыть], прослеживается идея охраны «труда и таланта» автора от различных «похитителей», перепечатки и даже переработки (перевода), предоставление правовой охраны, очевидно, связано с тем, что они самостоятельно занимались коммерциализацией своих прав на произведения. Таким образом, подтверждается исторически, что целью предоставления привилегий изначально было далеко не поощрение творческой активности неординарных личностей.

Со временем дарование привилегий стало еще и важным инструментом цензуры. Как пишет Ф. Ридо, первоначально «критерий для предоставления королевской охраны был, по большей части экономическим, хотя мы должны также принять во внимание, что присуждение привилегии могло быть обусловлено характером книги. В эти первые десятилетия XVI века привилегия, в основном экономическое приспособление, еще не использовалось королевской властью в негативном аспекте – с параллельной целью усилить цензуру».[44]44
  Rideau F. (2008) Commentary on Galliot Du Prй's privilege (1515) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900) [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/ausgabeCom/%22f_1515%22 (дата обращения: 20.02.2010).


[Закрыть] Однако, ситуация быстро изменилась. Из привилегии Вюрцбугрского князя это следует явным образом. Главная задача предпринятой князем систематизации молитвенника состояла в том, чтобы избавиться от «неподходящих и неполезных», а на самом деле нежелательных текстов. Князь «использовал довольно продвинутые методы «информационного контроля» и стратегию в отношении печати, так что они служили его политическим и религиозным целям», отмечает Ф. Кауол[45]45
  Kawohl F. Commentary on the privilege granted by the Bishop of Wьrzburg (1479) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900) [сайт] URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/ausgabeComd_1479 (дата обращения: 20.02.2010).


[Закрыть]. Новая технология позволила в сравнительно короткие сроки издать значительное количество книг и контролировать их содержание, а значительно более низкая по сравнению с рукописными книгами цена содействовала распространению идеологически выверенной литературы в более широкие массы.

Так зарождалось авторское право. При этом правовое регулирование, основанное на привилегиях, полностью отвечало современным ему социально-экономическим потребностям. Так, самая ранняя из сохранившихся венецианская привилегия Ионна из Спейера[46]46
  Полное название «Печатная монополия, предоставленная немецкому мастеру-книгопечатнику Иоанну из Спейера, дающая на пять лет исключительное право печатать книги в Венеции и ее Владениях» / См.: Johannes of Speyer’s Printing Monopoly (1469) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900) [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/showTranslation/%22i_1469%22/start/%22yes%22 (дата обращения: 25.03.2012).


[Закрыть] 1469 года была предоставлена на основании «смиренной просьбы» самого мастера Иоанна. В этой связи Дж. Костило указывает, что «просьба Иоанна не выглядела чем-то новым или неизвестным для экономической жизни Венеции XV века. Обращения того же типа были довольно обычным делом»[47]47
  Kostylo J. (2008) Commentary on Johannes of Speyer's Venetian monopoly (1469) // Primary Sources on Copyright (1450–1900), eds L. Bently amp; M. Kretschmer. 2008, [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/ausgabeCom/%22i_1469%22#_edn7 (дата обращения: 01.11.2009).


[Закрыть]. На этом основании исследователи отмечают, что для системы средневековых привилегий были характерны два принципа: принцип пермиссивности и принцип факультативности. Р. А. Мерзликина, соглашаясь с А. А. Пиленко, отмечает, что «принцип пермиссивности следует понимать как разрешение фабрикации изобретения, и при этом не было надобности еще и запрещать подражание, так как самим фактом разрешения достигалась монополия»[48]48
  Мерзликина Р. А. Право интеллектуальной собственности: Учебник. М.: Финансы и статистика: Ставрополь: Сервисшкола, 2008. С. 36.


[Закрыть]. Факультативность предполагала, что привилегии предоставляются по благоусмотрению монарха. Это его право, а не обязанность. В. И. Афанасьева мотивирует это тем, что «никто не вправе требовать от него (правительства), чтобы данному индивиду выдали привилегию. Можно только просить короля об оказании ему милости, даже если на свое изобретение индивид потратил несколько лет жизни и находится в весьма затруднительном материальном положении»[49]49
  Афанасьева В. И. Инновации в промышленном производстве и праве Западной Европы и России (XV–XIX вв.) // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть].

Очередные изменения, происшедшие с производительными силами (причем не только с информационными технологиями) в преддверии промышленной революции, вызвавшие наступление индустриальной эпохи и окончательно утвердившие капитализм как систему социально-экономических отношений, предопределили очередной виток становления авторского права – этап формирования нормативного правового регулирования в этой сфере. На смену принципу факультативности пришел принцип облигаторности. Именно ввиду отсутствия облигаторности появление книгопечатных привилегий все-таки не свидетельствовало о возникновении авторского права. Как справедливо отметила Е. А. Моргунова, «для права характерна всеобщность. Суть привилегии, напротив, заключается в отсутствии всеобщности: «Право – это отрицание привилегий, всеобщий и единый для всех масштаб»[50]50
  Моргунова Е. А. Авторское право: учеб. пособие / Отв. ред. В. П. Мозолин. М.: Норма, 2009. С. 22.


[Закрыть].

Уже в XVI веке в г. Базель (известна даже точная дата – 28 октября 1531 года) параллельно с привилегиями, раздаваемыми монаршей властью, появился первый в истории правовой акт общего характера – Базельский издательский статут. После Страсбурга и Майнца Базель стал третьим европейским городом, где появилось искусство книгопечатания. Он гласил: «В год 1531 в субботу, 28 октября, старый и новый Городские Советы признали – поскольку существует напряженность между издателями города Базель по поводу частой перепечатки книг и произведений, опубликованных кем-то другим, таким образом, причиняя убытки последнему – что отныне ни один издатель города Базеля не будет перепечатывать чужие произведения и книги в течение трех лет, после того как они были опубликованы и напечатаны; и также, что ни один издатель не будет публиковать что-либо, что может вредным или невыгодным для города Базеля; все это грозит уплатой штрафа в размере 100 рейнских гульденов, который будет немедленно взиматься в качестве справедливой компенсации с любого нарушителя»[51]51
  Basel Printers’ Statute (1531) // [Электронный ресурс] / Primary Sources on Copyright (1450–1900), eds L. Bently amp; M. Kretschmer [сайт] URL: http://www. copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/showTranslationd_1531startyes (дата обращения: 07.01.2010).


[Закрыть]. Как следует из этого отрывка, Базельский издательский статут был также безразличен к правам и интересам авторов и имел четкое намерение ввести определенные правила игры на издательском рынке.

В XVII–XVIII веках система привилегий окончательно исчерпала себя. «Монархи выдавали большое количество монополий в силу предоставленной им прерогативы. Монополии эти выдавались без разбора и изобретателям, и купцам, и просто фаворитам – вне всяких услуг со стороны последних», – пишет А. А. Пиленко[52]52
  Пиленко А. А. Право изобретателя. 2-е изд. испр. и доп. М.: Статут, 2005. С. 128–129.


[Закрыть]. Кризис системы привилегий стал причиной появления в Англии сначала Статута о монополиях 1624 года, который был в основном посвящен вопросам патентного права и Статута Анны 1709 (1710) года, признаваемого первым положением об авторском праве»[53]53
  Алехина Л. А. Эволюция авторского права // История государства и права. 2006. № 9 // [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».


[Закрыть]. Статут королевы Анны в действительности назывался «Закон о поощрении образования путем закрепления прав за авторами или приобретателями копий печатных книг». В соответствии с этим актом автор обладал исключительным правом на публикацию произведения в течение 14 лет с момента его создания с возможностью подлить этот срок еще на 14 лет. Указанный акт также предусматривал ограничения исключительного права автора, в частности, устанавливая, что «девять копий каждой изданной после 10 апреля 1710 года книги на лучшей бумаге… должны быть переданы Компании издателей… для использования в королевских библиотеках»[54]54
  Statute of Anne, London (1710) // [Электронный ресурс] Primary Sources on Copyright (1450–1900), eds. L. Bently amp; M. Kretschmer [сайт]. URL: http://www.copyrighthistory.org/cgi-bin/kleioc/0010/exec/ausgabe/%22uk_1710%22 (дата обращения: 01.09.2009).


[Закрыть].

Принятие этого акта считают этапом становления авторского права. Как пишет В. А. Афанасьева, Статут королевы Анны закрепил «один из важнейших принципов авторского права: «копирайт» – запрет тиражирования опубликованного произведения без согласия автора. Здесь наблюдается главная цель правового регулирования – защита интересов издателя, но осуществлялась она с помощью законодательной конструкции, опиравшейся на волеизъявление автора, которому предоставлялось монопольное право на публикацию произведения в течение 14 лет с момента его создания, а также возможность продления этого срока еще на 14 лет при жизни автора.

Таким образом, в XV–XVIII веках авторское право возникало как цензурно-меркантилистский инструмент в результате упадка системы привилегий и зарождения капиталистических отношений в Европе. Как следствие, именно имущественная сфера отношений в сфере издательства, а точнее – сфере коммерческого оборота книг, требовала урегулирования со стороны государственной власти.

В настоящее же время с развитием информационно-телекоммуникационных сетей и тенденцией к росту доступности творчества и обмена его результатами меняются общественные отношения, регулируемые авторским правом. Создание и распространение любительских произведений становятся все более массовым явлением. Как отмечают Е. С. Бурмистрова и М. М. Карелина, «стремительное развитие цифровых и компьютерно-сетевых технологий привело к тому, что охрана объектов интеллектуальной собственности в связи с их преобразованием в цифровую форму и их использованием в сетях стала наиболее проблемной в сфере авторского права и смежных прав… Так как виртуальная цифровая среда – идеальное место для неограниченного использования нематериальных объектов, каковыми являются авторские произведения, фонограммы, исполнения, аудиовизуальные произведения и т. д., которые и составляют основное содержание Интернета»[55]55
  Бурмистрова Е. С., Карелина М. М. Авторское право в сети Интернет // Авторское право XXI век: Сборник научных статей. М.: МФГС, РАП, 2010. С. 176–177.


[Закрыть]. Н. А. Тузов видит причины этого в том, что «объекты авторского… права в своем абстрактном выражении являются информацией – символическими смысловыми образами реальности. А информация обладает свойствами непотребляемости, вечности существования (условно), безграничного тиражирования (умножения), быстроты и пространственной, а также субъектной безграничности распространения в современных научно-технических условиях жизнедеятельности людей, являясь при этом необходимой для нее»[56]56
  Тузов Н. А. О концептуальности авторского и патентного права и актуальных направлениях правового регу-лирования их предмета, в том числе защиты, в современных условиях // Авторское право XXI век: Сборник науч-ных статей. М.: МФГС, РАП, 2010. С. 139.


[Закрыть].

Мы наблюдаем ситуацию, схожую по своему социальному значению с той, которая привела к ломке системы привилегий и замене принципа факультативности принципом облигаторности. Значение свободных лицензий, по словам Е. А. Войниканис, состоит в том, что «в отличие от авторского права, которое подразумевает, что автор сохраняет за собой все права, лицензия СС позволяет автору с самого начала ограничить свои права. Общая и хорошо запоминающаяся характеристика правового подхода СС выражается формулой: от принципа «все права защищены» к принципу «некоторые права защищены». Выражение «некоторые права защищены» показывает, какое место должны занимать лицензии СС в правовой системе, а именно – в своей совокупности лицензии СС очерчивают спектр возможных правоотношений, находящийся между традиционным (полным) авторским правом и сферой общественного достояния»[57]57
  Войниканис Е. А. Правовые использования лицензий Creative Commons в действующем законодательстве Российской Федерации. С. 1 // [Электронный ресурс]. Creative Commons Russia [сайт]. URL: http://creativecommons.ru/sites/creativecommons.ru/files/docs/material_po_creative_commons__voynikanis__ispravlennyy.pdf (дата обращения: 20.01.2013).


[Закрыть].

В связи с этим представляется обоснованным утверждать, что исторически закономерным является смена принципов, лежащих в основе правового режима произведений, вслед за изменением общественных отношений, следовательно, для адекватного правового регулирования на смену принципу облигаторности должен прийти принцип презюмируемой авторско-правовой охраны. Свободные лицензии становятся не просто очередным субинститутом авторского права, но правовым явлением, изменяющим содержание авторско-правового режима и идеологию авторского права в целом. Это правовое средство приспособления авторско-правового регулирования к реалиям информационного общества.