Текст книги "Эротика"

LXXIX

 
Если лоно твое сотворили боги,
То между ними был один великий бог,
Он и создал миллиарды, сонмы
Вечных ощущений между ног!
 

LXXX

 
Мы вместе кричали, и это был наш оргазм
И шторы дрожали на окнах как мачты на реях,
И кто-то, от зависти просто впадая в маразм,
За стенкой всю ночь
                            стучал молотком в батарею…
 
 
Тонкие стены наших безумных домов
Любовь как рентген сквозь себя пропускают,
Одних людей превращая в счастливых богов,
Других в психопатов, чужою истомой лаская…
 
 
Я весь в ощущении, что расстояния нет
Меж нами, что все мы,
              слившись, вдруг превращаемся в пламя,
И часто грустим в преходящести доблестных лет,
Когда наши чувства нам
                                    возвращает лишь Память…
 
 
Я удержать в себе Твой нежный профиль хочу,
Охваченный ярким изгибом грешного тела,
Я вместе с Тобой в ту чудную даль полечу,
Где никому неведомо чувство предела…
 
 
Чтоб в воздухе замер навеки наш яростный крик
И сердце вырвалось в небо блаженною птицей,
Чтоб через Тебя я эту землю постиг
И вместе с Тобою в закате земном растворился…
 

LXXXI

 
Исполнена неизреченным светом,
Ты его даришь взглядом чистых глаз,
Так солнце нас пронизывая летом
И вводит в чаще в бешеный экстаз!
 

LXXXII

 
Пока эта женщина в профиль меня рисовала,
Я гладил ее по нежной попке рукой,
Русалка, сошедшая вмиг с пьедестала,
Она – милый ангел жила,
                               наслаждаясь лишь мной…
 
 
Гроза шумела над нами и ливни бежали
По нашим горящим безумной страстью глазам,
И мы растворялись – глубокие чистые дали
Нас возвращали опять к сокровенным местам…
 
 
Мы вскоре исчезли, и наших чувств не осталось,
Но Вечною Краскою Жизни насыщенный холст
Запечатлел Сиюминутную Слабость,
Живое Волнение нас проходящее сквозь…
 
 
И место, которое мы собой оживляли,
Своей Тишиною, родившее тысячи мест,
Омоет любовные пары безмолвной Печалью,
Растущей в Земле,
                     как Смертью брошенный Крест…
 

LXXXIII

 
Из лона Господь лодку сделал в Вечность,
Я в ней давно, уже 100 лет сижу,
В тебе я проплываю мир беспечный,
В своем безумье равный миражу!
 

LXXXIV

 
Упал вдруг случайно балкон,
Прохожих троих задавил,
Раздался лишь грохот и стон,
И кто-то навеки почил…
А я Тебя напоил,
Увел в бесчувственный сон,
С Тобой бутылку распил
И ввел в Тебя свой патрон…
 
 
И очень нежно пальнул,
Сказала Ты только: Ах!
Разлился в лесах шумный гул,
Раскрылся наш сказочный прах…
Теперь Тебя я люблю,
Как самый таинственный зверь,
Ночами часто палю
В Твою бесовскую щель…
 
 
А Ты блестишь лишь слезой,
Жених Твой навеки почил,
Вот он сияет звездой,
Лишая меня нежных сил…
Ну, зачем упал тот балкон
И сразу троих придавил,
Зачем во мне жил тот стон,
И я Тебя сладко любил?!…
 

LXXXV

 
Волнуется в тьме – нежный стебель —
Очарованный сладостным сном —
Это – божье пыланье – на небе —
Вводит всех в заколдованный дом!
 

LXXXVI

 
Безумный муж с могучим телом
Каждый день лупил свою жену,
Так издевался над бедняжкою в постели,
Что я никак не мог за стенкою уснуть.
Его жена ходила с синяками,
И каждый день его отчаянно кляла,
А я глядел на небо с облаками
И под гитару пел по вечерам…
 
 
Но вот однажды темной ночью,
Когда трещал за окнами мороз,
Она пришла истерзанная в клочья
И попросила пару папирос…
Ее супруг давно храпел за стенкой,
А я ей папиросы дал и спел романс,
Она ко мне прижалась грустной деткой
И нас связал волнующий экстаз…
 
 
Всю ночь она смеялась как шальная,
А муж за стенкой выдавал могучий храп,
А у меня была, наверно, посевная,
Я ей двойню сделал лишь за раз…
Сто лет прошло, и я лежу в могиле,
А мои дети ходят по земле,
И точно знают, как мы с ней любили,
Когда другие пребывали здесь во сне…
 

LXXXVII

 
Я защищен тобою до смертельной дрожи,
С рожденья очень жалкий и тупой,
Я в лоне вдруг под твоей кожей
Словно птенец под скорлупой!
 

LXXXVIII

 
Как безграничен Твой животный стон,
Когда в снегу укрытые туманом,
Мы вместе создаем волшебный дом,
Одетый как покойник в белый саван…
Он вдруг являет наш безумный бег
Сквозь вьюгу в звездное молчанье,
Где обнаженный человеком человек
Умеет скрыть притворством увяданье
И вновь извлечь из тел Очарованье…
Таится ночь в хрустальном серебре,
Лучи текут из шуб с оттаявших ладоней,
Я потерялся в Твоем ласковом ядре,
Как будто в Вечности с Тобою вместе тонем…
Все белые цветы спалил Огонь,
Ушло в Тебя мое уснувшее сознанье,
Под небеса поднял нас светлый конь,
Раскрашивая нами расстоянья…
Слагая чувства в Бесконечные Преданья,
Всю Жизнь в один Безбрежный Сон —
В Узорах Вечности Живое Обладанье
Собою украшает Небосклон…
 

LXXXIX

 
Обожествляю твои нежные колени,
В губах цветенье мая нахожу,
И в ярком лоне сказочные тени
Нас подводят ближе к миражу!
 

XC

 
Вливаясь в лона всех женщин,
Раскрываясь в чувствах мужчин,
Я был невидимой вещью,
Со мной Бог был один на один…
Грусть пространства будто лекарство
Мне дала вдруг Могущество Сил,
И я начал Тебе улыбаться —
Я Тебя навсегда полюбил…
Я ласкал обнаженное тело,
Ты спала, я Тебя Сном укрыл,
И вошел в Существо Твое смело,
Как заходят в Сон Вечных Могил…
Только рана сияла из Неба,
Там горела Твоя же Душа,
Вырываясь безумием Феба,
Светлым Чудом от Счастья дрожа…
Ты исчезла, как все неизбежно,
Тьма Начала живет без Конца,
Свет Конца без Начала безбрежен,
Я с Тобой одинок без Творца…
Впрочем, рядом Он, хоть и невидим,
Слышишь, шепот Его за стеной,
Гром небесный взлетает на идиш,
Мир смывая поспешной волной…
 

XCI

 
Ты лоно раскрываешь, будто ждешь,
Когда я посещу тьму вечных тайн,
Но знай, что даже там земная ложь
Лишь на мгновенье возвращает прошлый рай!
 

XCII

 
Соединившись вместе грустным Существом,
Мы во Вселенной навсегда остались —
Безумно сладким Торжеством —
С самою Вечностью едва соприкасаясь…
 
 
Вокруг шумела юная листва,
Ветра вскружили светлую Мгновенность,
А мы с Тобою извлекали вещества,
Чтоб воссоздать уже другую Ценность…
 
 
Во Тьме Миров лишенных Естества,
Наш Воздух преступал черту сознанья,
Нас обнимала ночью Пустота
И к нам в нутро просилось Мирозданье…
 
 
Превыше всякого могильного креста,
Я был накрыт Тобой, и плоть моя исчезла,
Я весь пылал в Твоей волшебной бездне,
Взлетая в небо, как блестящая искра…
 

XCIII

 
Пришла – взглянула – победила —
Безумным сном в меня магически вошла —
Её волшебная таинственная сила —
По сути – вся Любовь здесь создана из зла!
 

XCIV

 
Помню комнату, ободранные стены,
Твою улыбку, сладкое вино,
Сквозь кожу проступающие вены,
Твой страстный крик переплывающий окно…
И слух пронизанный шептаньями и бредом,
Проникновений любострастных миражи,
Блаженно сытые с Тобой после обеда
Мы снова зажигали мятежи…
И водочка рекой, и рестораны,
Веселое французкое кино,
И на Душе дымящиеся раны,
Куда пропала Ты, и как уже давно…
И нам с Тобою не сойтись в экстазе,
Рождая Имя влажным вздохом губ,
Твой Образ был божественно прекрасен,
И я там был Тобою жарко люб…
Пропало общежитье и простенок,
Исчезла страстью смятая постель,
Как мало нужно – лишь одно мгновенье,
Чтобы вернуться снова в колыбель…
Звезды быстро гаснут в дымном небе,
Засыпает чувственная плоть,
Как любил я зрелые деревья,
Как любил Тебя, прости меня Господь!
 

XCV

 
В акте половом теряясь люди,
Сходят беззастенчиво с ума,
Только после их запутанные судьбы
Сможет развязать лишь смерть одна!
 

XCVI

 
Под Таинством протянутого свода,
Во Тьме норы, лобзающей мгновенья —
Любовь соединит и в Прах развеет
Тела людей, подвластные растленью…
Их Души проплывают облаками
И задевают всех живых Тоскою,
Хотя бы, потому что не смогли
Из Вечности достать Святое Чувство,
На Языке Безумья высечь Пламя…
Все одинокие и плачущие люди —
Они не судьи, но их Совесть ищет казни,
Со страхом Смерти потерять себя во Тьме,
Они в надежде Тайны обнимают,
Но Тайны Вечные закрыты как дома,
Ключи от их замков безмолвно тают,
А все, кто их раскрыл, – сошел с ума,
Поэтому, наверное, и Я
Тебя Собой оберегаю…
Чуть-чуть страдаю,
Зная, что Туда
Идет наш Путь,
Но снова забываю,
Когда опять
Вхожу
В Тебя….
Любя…
 

XCVII

 
С блаженством я тонул в небесной плоти,
Овладев тобою яро на горе,
А Бог кружил в таинственном полете,
Овладевая нами в яростной борьбе!
 

XCVIII

 
Где Красота Естества
Оживляет зашторенность комнат,
Я еще робкий ребенок,
И со страхом ложусь на Тебя,
Твое лоно в избытке желанья,
Мой Рассудок безумен Тобой,
Твое Тело – Живое Восстанье,
А Любовь – Это Сказочный Бой…
Так в бурлящем потоке сознанья
Бог пускает нас всех в Глубину,
В сокровенную Тьму Мирозданья,
Где с Тобою я вместе тону…
И взрываясь большим фейерверком,
Сквозь года юной птицей лечу,
Вмиг раскрыв твою нежную дверку,
Отдаюсь весь Тебе как лучу…
Черт со всем – не изменится боле,
Все, что быстро сложилось в Судьбу,
Я доволен, но только не ролью,
Только тем, что еще здесь живу…
Прозябаю себе потихоньку,
Вспоминаю былые года,
Твое голое тело и койку,
На которой любил я Тебя…
Свет далекий тревожит сознанье, —
Увядания мир я постиг,
Но во мне еще бродят желанья,
Заплетается в сказке язык…
И взрываясь большим фейерверком,
Сквозь года юной птицей лечу,
Чтоб раскрыв твою нежную дверку,
Вновь отдаться Тебе как лучу…
 

XCIX

 
Увы, меня преследует оргазм,
Сто тысяч раз в твоем безумном лоне
Орал на языках волшебных ласк,
Чуя как Господь нас к смерти клонит!
 

C

 
Бенедикта моя лежит в гробе
                                   как будто покойник,
Я по ляжкам ее провожу, будто чую завесу,
Нет дыханья в устах,
                    в глазах блеска и нет интересу,
Слышать мессу по ней,
                         как читает молитву духовник…
Идеал, говорили мужчины,
                                    с ней одной до экстаза
Можно спать день и ночь,
                          забывая с ней даже про пищу,
В ее телом прекрасном нас побывало за тыщу,
Ведь недаром на кольцах ее блеск от алмазов…
Ей бы жить да любить,
                            да жених как ревнивый Отелло,
По следам ее псом беспризорным
                               запах ловил драгоценный,
Вдруг ужасная боль разбежалась по членам, —
                                                    Вот это измена!
Она к телу другого прикована
                             рабски склонившимся телом!
С истерически страшным лицом
                                      и неистовой злостью
Он проткнул их обоих
                               своим возмущенным концом,
Так в азарте едок подавляется крупною костью,
Они сгинули оба,
                     накрывшись терновым венцом…
Бенедикта, прости, ведь и я любил тебя тоже,
Твой несчастный жених нас не мог
                                            во тьме разглядеть,
Когда ты послушная мне,
                                  в верх взлетала, о, Боже,
Почему мне с тобою вдвоем
                                       не пришлось умереть?!
 

CI

 
То заползал в тебя, а то летел,
О, как стонала ты в своем прекрасном теле,
А я, несчастный, поразив собою цель,
Лежал как узник, тобой связанный в постели!
 

CII

 
Что заставило нас вдруг совокупляться —
Непрерывно – целый год с тобою,
Окунаться в глубину пространства,
Наслаждаясь сладостной борьбою
Тел объединенных жаром случки,
Греющих сердца от непогоды,
Неужели грозовые тучки
Слившись, сблизили безумные народы…
Равно обладающие кровью,
Вызывающие страстное влеченье,
Самки и самцы с большой Любовью
Друг друга вводят в Рай проникновенья…
Дети даже в мраке увяданья
Живут избытком вечной теплоты,
Телами складываясь в общее преданье,
Собрав из воздуха вселенские мечты…
В каком-то смысле Жизнь находит оправданье —
Из половинок двух живых существ
С помощью небесного сиянья
Рождается прекрасный Интерес…
 

CIII

 
О, как волнуется безумная душа,
Я в твоем лоне многое, что прячу,
Во тьме его от страхи все дрожат,
И миг блаженства в нём все мнят своей удачей!
 

CIV

 
Было утро, и море безумно дышало
У скалы похожей на вынутый мозг,
Девчонка передо мною —
                      одиноко – голой стояла,
И чувствовал я, она дышит,
                     как пламя застенчивых роз…
Мгновенье одно искушало меня ее тело,
Потом рыбой блестящей в море нырнула она,
И я за ней поплыл весьма неумело,
Себя от знойной жары сознавая едва…
Мы в море сошлись без слов,
                         как два смертных моллюска,
Я вдыхал словно запах травы,
                                         запах жгучих волос,
Ее лоно соленое жгло,
                               распластавшись медузой
У скалы похожей на вынутый мозг…
Ну, а после из моря на берег вдвоем выходили,
И какой то старик обругал нас,
                         как двух злополучных нудистов,
И мы вмиг разошлись,
                                как по ветру глубокие штили,
Только море одно
                          оставалось безумным и чистым…
 

CV

 
Расширился во тьме поток сознанья,
Из лона твоего на небо вдаль
Я нес пригоршню слез существованья,
Ибо в Вечности всегда горит печаль!
 

CVI

 
Когда-то я проснулся без надежды
И навсегда утратив связь с Тобой,
С другой уже сорвал одежды,
Войдя в нее, назвал своей Судьбой…
И она мне очень мило улыбалась,
Жизнь разливалась в круг туманным сном,
И незаметно подползала Старость,
И жил я, не жалея ни о чём…
И лишь однажды попытавшись вспомнить
Твоих телес бушующую Страсть,
Я вдруг очнулся в бесконечном стоне,
Твоего лона вновь почуяв Власть…
Сорвался с места, в ту же даль уехал,
Где когда-то вместе были мы,
И вот мы встретились —
                  два старика в прорехах —
Незнакомые друг другу две Судьбы…
Меня Ты снова обнимаешь, громко дышишь,
В Тьму лона своего опять зовешь,
Но сердце глухо как само затишье,
Вся наша Жизнь – одна сплошная Ложь…
Да, Ты прочитала мою повесть,
И поспешно сблизилась со мной,
Только где она, Твоя былая Совесть,
И Страсть Твоя с безумною Душой…
Все растворилось, в даль ушло навечно —
И наших глаз прелестная волшба,
И двое юных, прогулявших жизнь беспечно,
Давно покойниками спят в своих гробах…
 

CVII

 
Господь, зачем ты поступаешь так со мною,
Лишь на мгновенье в ее лоно занырнув,
Я почувствовал всю жизнь за тишиною,
И камнем в пропасть полетел без чувств!
 

CVIII

 
Реальность фокуса рождает восприятье —
Сказать банальней фразы не могу,
Вселенная из тьмы готовит платье
Напрасно – Свет ее разденет всю…
И все же Тайна мне необходима,
Чтобы тянуться к звездному лучу —
Должна быть хоть какая-то картина
Вмиг объясняющая что же я хочу…
 
 
Раздеться и упасть в постель с Тобою
Иль прокатиться на машине в лес,
Чтоб Бог вокруг шепча своей листвою,
Вдруг в наших душах завозился словно бес…
Ау, любимая, в могилах та же скука,
Что и в невзрачных на Руси домах,
Мечту из неба звать – младенчеству наука,
По зрелости приятней скрыться в снах…
 
 
Пить, веселиться в юности, шалея,
Другие будут вместо нас,
Поэтому нисколько не жалея,
Давай друг в друге мы очутимся тотчас…
И в тот же миг как будто раздвоимся,
Крича безмолвием, с Тобой с ума сойдем,
И мраком Вечным напоив живые лица,
Мы под холмом одним уляжемся в свой дом…
 

CIX

 
В могучей силе жизненных инстинктов,
Когда в природе отцветает лес,
Я в твоем лоне так возвышенно неистов,
Как бес в соцветии божественных чудес!
 

CX

 
Отдай надежду мне любимая из взгляда,
Из светлых снов окрашенных Тобой,
Пусть будет нам за все одной расплатой
Телами созданное Счастье и Покой…
Пусть будет нам так сладко и тревожно,
Когда опустится на землю мглою ночь,
Словно одетые с Тобой одною кожей
Мы будем раскрывать земную сочь…
 
 
Когда дожди в траву бросают слезы
И тучи к пропасти отчаянно спешат,
Вдвоем у белой, вниз склонившейся березы
Из Вечных чувств мы развели пожар…
Здесь с нами говорили только Боги,
Мы шли сквозь дождь неведомо куда,
У векового дуба на пороге
Рождались наши грустные слова…
 
 
Две наших тени остаются в дуновеньях,
В узорах камня и в глазах ручья,
Чтобы другие вновь
                     в сердцах и в снах мгновений
Нашли Любви святой – пылающий очаг…
 

CXI

 
Что-то было странное во сне,
Я был с тобой в каком-то тихом месте,
И ты, владея мной, принадлежала мне,
И божьей тайною звенел на шее крестик!
 

CXII

 
Из Женщин появляемся и вновь
В их Бездне мы навеки исчезаем,
Мы миллионы лет о счастье вслух мечтаем,
Опускаясь вместе с мыслями на дно…
 
 
Их красота нас, ослепляя, дразнит,
Волшебный Образ в Памяти рисуя,
Жизнь превращая в Бесконечный Праздник,
И Море Страсти в Сердце носится как Буря…
 
 
Как прочитать из Вечности Письмо —
В безумном теле зреет Окончанье —
Слова Любви – одни сплошные Тайны —
Горящей Страстью нас навек прожгло…
 
 
Мы сожжены, нам нет уже возврата,
Но наши капли превращаются в людей,
И в Бездну Женщин все земное стадо
Бежит, ища в Бессмертие путей…
 
 
Могу очиститься, но только лишь тобою,
Твоею нежностью, и страстью, и любовью,
Чуешь, Бог нас вновь готовит к бою,
Смешаем воздух, свет небесный с кровью!
 

CXIII

 
С надеждой смотрит птица в небеса,
С надеждой червь в земле
                        ползет своей дорогой,
Я ночью слышу из Вселенной голоса
Моих родных уже ушедших к Богу…
И плачу я, ведь это боль моя,
Как ранняя Любовь в прекрасном детстве,
Как в зрелости Ее извлечь из сна
С девчонкой милою живущей по соседству…
 
 
Она давно чужая мне жена,
И у нее как у меня есть тоже дети,
Но только чья, скажи, вина,
Что мы лишь раз рождаемся на свете…
За горизонт дорога мчится в Никуда,
Я чувствую, там прячется Былое,
Что могут сделать мои грустные слова,
Как слезы выразят мучительность покоя…
Где я с Тобою жил еще вчера
И целовал Тебя, глаза свои зажмурив,
Хотя и знал, что потеряю навсегда,
Твой Образ до сих пор еще люблю я…
 

CXIV

 
Молчу, блаженствую в твоей безумной чаще,
Раскрыл лоно, чуя райский сад,
О, как пронзительно маняще
Увит одной тобой мой нежный взгляд!
 

CXV

 
Страшно в лабиринте бесконечном
Черных комнат, столиков, гробов, —
Страстное дыханье мертвых женщин
Вдруг возвращает вместе с плотью их Любовь…
Голые красавицы смеются,
Улыбаются как ангелы во сне
И Луна своим безумным блюдцем
Отражает всех случившихся во мне…
Афигения в гробу, за ней Сирена —
Обе – радостны, красивы и юны, —
От одной к другой хожу по сцене, —
Наш театр открыт лишь для Луны…
Правда, есть еще один профессор
по фамилии Вольперт,
Он разглядывает страсти с интересом
И мгновенно исчезает будто ветр…
Он ведет меня по лабиринту комнат,
Обнажая бесконечные миры,
Мой рассудок его тьмою соткан,
Он объясняет назначение Игры —
Пройти весь лабиринт и вновь вернуться
К красавицам зовущим из гробов
И в трепетную нежность окунуться,
Чтобы в гробу свою почувствовать Любовь…
Один лишь страх – остаться в сне навечно,
Словно за Дьявола во тьме свой вздох отдать,
Чтобы в гробах, в дыханье страстных женщин
Почувствовать свою земную Мать…
 

CXVI

 
Я с тобой соединялся много раз,
И каждый раз я чуял невозможность, —
Преодолеть неведомый экстаз,
Чтоб во Вселенной ощутить
                             всю нашу сложность!
 

CXVII

 
Пройдя кошмарным лабиринтом,
Я в черной комнате с красавицей в гробу,
Афигения зовет вонзиться винтом, —
Одно мгновение – и я ее люблю…
Она ничто не хочет кроме связки
Двух обнаженных наших тел,
Все ощущения подобны нежной сказке,
Хотя над нами Вечный Беспредел…
Царит совсем другим Исчезновеньем,
Но наши страхи исчезают в нас легко,
Соединенные одним Проникновеньем,
Мы достаем до Смысла глубоко…
И мысль, и чувство разливаются во благо,
Извлекая Время с Жизнью из пустот,
Делая Любовь последним шагом,
Обессмерчивая наш безумный род…
 

CXVIII

 
Я обретаю твой портрет без всякой платы,
Ты в меня лоном входишь и царишь,
Мы с рожденья тайною объяты,
Бог неизменно дарит смертным тишь!
 

CXIX

 
Я знаю это место – это Ты.
Ты здесь была – Твой запах остается,
Здесь в небеса возносятся мечты,
Соединяясь в пламенное солнце.
 
 
Здесь всякий зверь, Тебя почуяв, льнет
К земле, запомнившей Твое нагое тело,
Твои уста оставили здесь мед,
В траве невинность, а на небе зрелость.
 
 
Я помню – крик Твой бегал по губам,
А разум дрался вновь
за девственную целость,
Но мир сквозь щель сливался по ногам,
Предупреждая всех, что ты уже не дева.
 
 
Ты извивалась подо мною как змея,
Что по весне теряет свою кожу,
Но как же Твоя внутренность чиста,
Как я люблю Тебя мучительно безбожно.
 
 
Как будто можно мне остаться без греха,
Ловить философом полоску с того света,
Когда надежда перешедшая в меня,
Дороже всякого таинственного бреда
Иль любого, хоть какого существа…
 

CXX

 
Сопьюсь, ума лишусь и вечно буду,
В твоем лоне извиваться над тобой,
Ты чудом рождена и живешь чудом,
Выражая жизнь как вечный бой!
 

CXXI

 
У сладких мыслей в робкой тишине,
Как червь в своем укромном прахе,
Я пребывал то в жизни, то во сне,
То в лоне сада, то внутри клоаки.
Собаки грызли Твой посмертный след,
И тени в чаще холмиков вздыхали.
Вот так на протяженье многих лет
Мерцал бессмысленно огонь твоей печали.
 
 
В вуали, словно белая свеча,
Молчащая у крохотной иконки,
Руками жертвы с ней и палача
Вздыхала тяжко темь родной сторонки.
Девчонкой умершей, схороненной невестой,
Звездой или крестом из-под земли
Лежало как замешанное тесто
Тепло моей ненайденной Любви.
 
 
Любви, сто тысяч раз пронзенной
Кромешной суетой и пылью лжи.
Здесь на песке, как будто в Царстве сонном,
Моя Душа в забвении лежит.
Никто не трогает ее Святое Место,
Ключом дрожащих слез обведено.
Покой и Свет Тебе, волшебная Невеста,
Ты вся мне, Хлеб – Тело, Кровь —Вино…