Текст книги "Дорога без конца. Звёздная сага. Книга четвёртая"

Глава 5. Побег

Ночевать Тагиров не вернулся, но и Елене было не до сна. Для начала она перебрала все доступные способы попасть на Лабиринт. Проще всего было поехать на столичный космовокзал, откуда каждый час стартовал челнок к дрейфующим на сверхвысоких внетерриториальных орбитах лайнерам. Можно было воспользоваться для этих же целей ракетодромами Плесецк-2, Волжский, Прибалтийский или Байконур. Совсем уж экзотичным способом было открыть короткую визу в Консорциум, полететь в Британию и отправиться к лайнерам с ракетодрома Черчилль. На самом деле эти способы были равнозначны – ни один не годился. Подполковника службы безопасности в отставке Елену Пристинскую не выпустят за пределы Евроссии согласно внутреннему распоряжению начальника ГСБ. Диана подозревала, что и без этого распоряжения их никуда не выпустят – в соответствии с суперсекретным приказом, наверняка инициированном советником Бергом. И что законного способа попасть на Лабиринт для них не существует. Но соблюдение закона – последнее, что её сейчас беспокоило.

«Ленка, помнишь, ты рассказывала, как Корриган тебя в гости приглашал? Когда ты с ним познакомилась». – «В Музее Миров? Это когда было!» – «Номер-то у тебя сохранился. Напиши. Посмотрим, что из этого получится». – «Корригану я писать не буду! Может, ещё и о помощи его попросить?» – «Напиши». – «Нет!» – «Тогда я сама это сделаю». – «Попробуй!».

Правая рука тут же потянулась к визифону на запястье левой. Пристинская попыталась остановить её, – тщетно. Мышцы больше не повиновались ей. «Ты… это не честно!» – Елена сдалась: – «Хорошо, я сделаю». Власть над телом вернулась мгновенно.

Она пролистнула адресную книгу, дошла до номера, который в неё не заносила и которым никогда не пользовалась. «И что я должна ему написать?» – спросила. «Да что угодно. Напиши „Я согласна“, например». Елена последовала совету буквально.

Сообщение ушло. Ни подтверждения, что оно доставлено, ни ответа. Минуты уходили, и ничего не менялось. «Что дальше делать?» – не вытерпела Пристинская. – «Сидеть и ждать у моря погоды?» – «Ждать. Но сидеть не обязательно. Давай лучше спать укладываться, утро вечера мудренее». – «Ты сможешь заснуть?! Я так точно нет». – «Попробуем». – «Ладно, как скажешь».

Елена разделась, приняла душ, расстелила кровать, легла. И заснула первой.

Проснулись они одновременно от настойчивого зуммера визифона. Номер был незнакомым и ничего общего не имел с тем, на который они вечером отправили сообщение. Елена ещё размышляла, кто это, а Диана уже приняла вызов.

На экране появилось лицо. Меньше всего Пристинская ожидала увидеть этого человека.

– Леночка, доброе утро! Я тебя не разбудила?

«Ленка, это кто такая?» – ошарашено спросила Диана. Но Пристинская и сама мало что понимала. Посмотрела на окно, за которым начинало сереть неспешное январское утро, на часы, снова на экран. Спросила недоверчиво:

– Ангел, это ты? Как ты меня нашла?

– Это ты нас нашла. Ты собралась? Вижу, не собралась, в постели валяешься. Вставай, одевайся, бери самое необходимое и бегом сюда, я жду. Поспеши, пока у твоего благоверного совещание не закончилось.

Да, это в самом деле была Ангелина Альментьева, и распоряжаться у неё получалось не хуже, чем у её приёмного отца. Однако понятнее от этого не становилось. Вдобавок и Половинка не унималась: «Ленка, да кто это такая?! Ты её знаешь? Она имеет какое-то отношение к Корригану?» В итоге, единственно разумное, что Пристинская смогла сделать, это переспросить:

– Где ты меня ждёшь?

– Поднимайся на крышу гостиницы, на парковку для авиеток. Моя – тёмно-бардовая и название золотыми буквами написано.

– Какое название?

– Ой, не помню. Я же читать не умею, разве я тебе не говорила? Не волнуйся, не спутаешь.

Спутать действительно было невозможно. Едва Пристинская открыла дверь, ведущую на парковку, как безошибочно определила авиетку Альментьева. Яркий спортивный «Кугуар» с золотой надписью по длинному стреловидному корпусу. Называлась машина «Супердевочка». Половинки хором прыснули.

За рулём восседала Ангел. За три года она заметно повзрослела: рисунок скул стал твёрже, в уголках рта появились морщинки, волосы она теперь стригла коротко, оставляя открытыми уши, чёрный кожаный костюм в обтяжку тоже делал её старше. И ещё Елене показалось, что на верхней губе Ангела темнеет пушок. Она присмотрелась внимательнее и поняла – не показалось.

– Привет! Садись, – девушка махнула рукой на пассажирское кресло рядом с собой. – Правильно, что чемодан не взяла. Нечего в новую жизнь тащить старое барахло.

– А куда мы летим?

– Увидишь, – пообещала Ангел, и как только Елена захлопнула дверь, резко стартанула.

Водила Альментьева на удивление прилично. А учитывая класс машины, – почти профессионально, резко, смело и в то же время без ненужной бравады. Пристинская прикинула, что в соревнованиях юниоров Ангел могла бы участвовать без всяких поблажек. Это никак не вязалось с впечатлением, оставшимся после прошлой встречи. Неужели взбалмошная полудурочка с промытыми мозгами смогла поумнеть?

Впрочем, долго лететь им не пришлось – Елена еле успела поведать Половинке историю своего знакомства с Альментьевыми. Целью поездки оказался столичный космовокзал, только направила авиетку Ангел не к общественной парковке, а пролетела чуть дальше, где начинались частные ангары и стартовые площадки. На краю одной такой они и приземлились. А посередине площадки красовался изящными обводами небольшой ракетоплан. Термозащитное покрытие делало его не таким ярким, как авиетка, но название, выгравированное на корпусе, совпадало – «Супердевочка». «Интересные у тебя знакомства!» – съехидничала Половинка.

Ангел подняла двери машины раньше, чем затихла вибрация двигателя. Скомандовала:

– Побежали! У твоего благоверного совещание закончилось!

Первой выскочила на пластбетон площадки и устремилась к ракетоплану, даже не потрудившись закрыть авиетку. Пристинской не оставалось ничего иного, как поспешить следом. В голове мелькнула дурацкая мысль: Ангел и за пульт управления челноком усядется!

Дурацкая мысль оказалась верной. В маленькой кабине ракетоплана стояли четыре кресла-ложемента: пилотское перед пультом и три позади, для пассажиров. Все четыре были пусты, и именно в пилотское девушка забралась, застегнула ремни.

– Ты что, пилотировать собираешься?! – не поверила Пристинская. – Может, мне место уступишь? Всё-таки я пилот.

– Сейчас ты мой пассажир. Не бойся, я в прошлом году научилась, когда Аркадий пообещал мне эту птичку подарить. На ней и до Луны долететь можно! Я, правда, не пробовала.

– Что ж ты врёшь, что читать не умеешь? – насупившись, Пристинская пробралась на пассажирское кресло.

Девушка посмотрела на неё удивлённо.

– Я вообще-то стараюсь не врать, меня от вранья тошнит. Ты пристегнись, пожалуйста. Взлетаем.

Снаружи заурчало негромко, – звукоизоляция в кабине кораблика была отменной, – знакомая тяжесть вдавила Елену в ложемент, заставляя откинуть голову на упругую подушку подголовника. Однако ощущение ирреальности происходящего не отпускало. Та Ангел, которую Пристинская знала, вернее, образ которой создала в своём воображении, не могла управлять космическим кораблём, пусть даже орбитальным челноком. Та Ангел предназначалась совсем для иного: развлекать и ублажать богатого «папашу». А эта – управляла, и не хуже чем авиеткой. Профессиональный взгляд Елены не замечал ни одной ошибки в действиях девушки. Да что там ошибки, ни одного излишнего, неоправданного движения. Каждый жест лаконичен, точен и своевременен. Год назад научилась пилотировать? Да, мозг мог вместить необходимую информацию. Но когда успело тело преобразовать эти знания в навыки? Для такого необходимы долгие годы постоянных упражнений… если ты человек, а не робот.

«Хм, занятный парнишка», – не выдержав, высказалась Диана. «Не парнишка, а девушка, я же тебе рассказывала. Приёмная дочь одного миллиардера». – «В том, что миллиардера, я не сомневаюсь. А вот что девушка…»

Небо за иллюминатором потемнело, блеснули первые звёзды. И Пристинская охнула, спохватившись. Крикнула:

– Стой, назад возвращайся! Мы же паспортный контроль не прошли!

Альментьева удивлённо оглянулась на неё:

– А зачем нам его проходить?

– Нас не выпустят из пятисоткилометровой охраняемой зоны! Нас сбить могут! Ты стартовала незаконно!

Девушка смотрела на панику Елены с недоумением. Затем губы её расплылись в улыбке, она серебристо хихикнула, превратившись на миг в прежнего Ангела, и поинтересовалась ехидно:

– Ты решила, что мы летим сразу на Лабиринт? Нет, это слишком далеко для моего кораблика. Всего лишь на орбитальную станцию. Там нас ждёт Аркадий с документами, он со всем разберётся. – Отвернулась, но тут же снова оглянулась. Расстегнула замок на кожаном комбинезоне, извлекла откуда-то из внутреннего кармана пластиковую карточку: – Чуть не забыла! Держи, твои новые документы. На станции будешь предъявлять их.

Пристинская взяла удостоверение, поднесла к ридеру визифона. На экране появилось её голографическое фото и идентификационная информация. Фото было старым, то самое, что пошло в кадровый архив «Сталекса». Зато подпись гласила: «Елена Альментьева/Пристинская».

– Альментьева? – удивлённо переспросила она.

– Да. Ты теперь жена Аркадия, вы летите в свадебное путешествие на Новую Европу. И я с вами. Я же недееспособная, нуждаюсь в постоянном присмотре, – девушка опять хихикнула.

– Аркадий надеется вывезти меня по поддельным документам? Он думает, это сработает?

– Почему по поддельным? По настоящим. Почти. Ваш брачный контракт зарегистрирован позавчерашней датой. И твою биографию в Информатории пришлось немножко скорректировать. Очень многие знают, что Елена Прекрасная – герой косморазведки и капитан корабля. Но мало кто – что ты секретный агент, полковник службы безопасности…

– Подполковник, – хмуро поправила Пристинская. – И я замужем за другим человеком.

– Именно это мы и выбросили. Я понимаю, враньё, нехорошо. Но Аркадий сказал, что по-другому тебя не выпустят.

– Меня и так не выпустят. Подлог обнаружат раньше, чем мы до якорной станции доберёмся.

Ангел пожала плечами, отвернулась к пульту управления.

– Спрашивай у Аркадия. Моё дело тебя на орбиту доставить.

Альментьев ждал их у причального шлюза, за погранично-таможенным КПП. Приветливо помахал рукой, Ангел радостно ответила. «И ты помаши. И улыбнись», – потребовала Половинка. – «А то пограничники смотрят». Пограничники действительно смотрели. Елена натянуто улыбнулась сержанту за бронированным стеклом, поставила сумку в лоток сканера. С замиранием сердца сунула удостоверение в щель документоприёмника. Несколько секунд, пока пограничник просматривал полученную информацию, показались вечностью. Наконец вспыхнула зелёная надпись: «Проходите!», турникет открылся. Елена подхватила сумку, содержимое которой ни пограничников, ни таможенников не заинтересовало, поспешила прочь… и была остановлена окликом:

– Елена, постойте!

Пристинскую обдало жаром, ноги ватными сделались. Она медленно обернулась. Сержант внимательно смотрел, но не на неё, а на застывшую по ту сторону турникета Ангела.

– Это ваша приёмная дочь?

Елена растерялась от такого вопроса. Половинка поспешила на помощь:

– Да, Ангелина Альментьева.

Пограничник кивнул:

– Хорошо. Не оставляйте, пожалуйста, девочку без присмотра на станции.

Турникет милостиво пропустил и Ангела.

– Ты что, моя приёмная дочь? – шёпотом спросила Елена, когда девушка догнала её.

– Уже второй день. Я же не могу путешествовать без сопровождения родственников или опекунов. Я не-дее-спо-соб-ная! – продекламировала та нараспев. И тут же повисла на шее подоспевшего к ним Альментьева: – Здравствуй, папка! Я так по тебе соскучилась!

– А как я соскучился!

С Ангелом Аркадий расцеловался долго и смачно. Но вместе с тем вполне по-отечески, соблюдая приличия. Затем освободился из объятий, повернулся к Елене, с явным намерением повторить процедуру приветствия. Пристинская попыталась подставить щеку, но Половинка не позволила: «Ленка, не шали! Если мы хотим вырваться из Евроссии, то веди себя на людях как любящая жена». Пришлось целоваться в губы. Поцелуй отнюдь не был дружеским, сразу навались воспоминания и ощущения трёхлетней давности. Если Ангел заметно изменилась с тех пор, то Аркадий – ничуть. «Хех, – резюмировала Диана, – а этот потехничнее Гошки будет. Этого учить не надо, сам кого хочешь научит».

Альментьев забрал у Елены сумку, повёл вглубь станции. Как то так получилось, что её левая ладонь лежала на согнутой руке мужчины, а правую, как послушная дочь, сжимала Ангел. Со стороны они и впрямь походили на дружное семейство. Ни дать, ни взять мама, папа и дочь отправляются в путешествие. «Или двое агентов негласно конвоируют задержанную», – предложила свою версию Диана. Елена её с возмущением отбросила: никто её не конвоирует, она сама просила о содействии в… побеге из родной страны?

– Не думал, что мне так долго придётся ждать этого дня, – произнёс Альментьев. – Я дал тебе на размышление двенадцать часов, а согласие получил спустя три с половиной года.

– Ты о чём? – не поняла Елена.

– Как же: я сделал тебе предложение в сентябре сорок первого, а сейчас – январь сорок пятого. Три года и четыре месяца ожидания.

«Ого, он делал тебе предложение? – оживилась Половинка. – Ты мне не рассказывала. И что, ты могла выйти за него замуж?» – «Эээ… ну… в общем, да».

– С другой стороны, – продолжал Альментьев. – В этой отсрочке есть и положительные моменты. Например, Ангел повзрослела и, я надеюсь, поумнела, перестала на людей кидаться.

– Да, я теперь сама кротость, – с готовностью заверила девушка.

– На развод тратить ресурсы не пришлось, Эльвира, Царство ей Небесное, покинула нас год назад. Так что я вдовец-миллиардер, завидная партия. Ох, извини, никак не привыкну! Я снова счастливый любящий и любимый супруг.

– Да с чего ты взял, что я ответила согласием? – не выдержала Елена. – Наш «брак» – это фикция, вынужденный обман.

– Фикция? Разве ты не посылала сообщение? – Аркадий удивлённо посмотрел на неё. – И в нём было вполне недвусмысленно сказано: «Я согласна!»

От неожиданности Пристинская сбилась с шага, и спутникам пришлось подтолкнуть её, чтобы возобновить движение. «Я согласна»?! Да, именно так, по совету Половинки, она и написала. Но ведь это сообщение адресовалось Корригану, это было согласие на его предложение посетить Лабиринт! Или она перепутала номера? Нет, не могла перепутать. С другой стороны, она ведь не удивилась, что именно эта пара устраивала её побег на Лабиринт, – она заподозрила о связи Альментьева с «Генезисом» ещё на Горгоне. И если Корриган дал ей номер Альментьева, как своего резидента в Евроссии, а Альментьев не понял смысл послания…

Должно быть, смятение явственно отразилось на её лице. Аркадий засмеялся.

– Леночка, не паникуй. Я прекрасно понял смысл твоего послания. Но позволь мне потешиться иллюзией, что есть и второй, что ты ответила одновременно на оба предложения. А учитывая, куда мы собрались, иллюзия вполне может обернуться реальностью.

Орбитальная станция «Европа-1» выглядела непривычно безлюдной. Несколько групп пассажиров ожидали прибытия каботажника с лунной системы Юпитера, да в противоположном крыле станции шла посадка на утренний рейс до Новой Европы. Большинство нерегулярных рейсов коммерческие компании отменили, так как лайнеры, эти рейсы обслуживающие, были арендованы для доставки людей на Лабиринт. А этот маршрут, как оказалось, не требовал дополнительной пересадки на орбите.

– Ничего, это ненадолго, – прокомментировал пустоту станции Альментьев, чьи аффилированные компании имели к аренде лайнеров самое непосредственное отношение. – «Генезис» арендовал лайнеры на один рейс. Первые три уже набрали пассажиров и движутся к ближайшей якорной станции.

– «Генезис» рассчитывает за один рейс перевезти всех желающих?

– Перевезут, сколько успеют. Нужно время, чтобы заполнить лайнеры, да до якорной станции минимум три дня хода. Затем великие державы сговорятся и прикроют лавочку. Пока что запрет успели наложить на сотрудников спецслужб и гиперсветовиков.

– Уже и на гиперсветовиков?!

– Только арабы и Консорциум, наши космофлотцы никак не раскачаются. Но радости от этого мало, раз ты умудрилась в ГСБ вступить, – Альментьев ехидно скривил губы.

– Надеешься обмануть их своей фальшивкой?

– Кажется, я тебе говорил, что деньги решают большинство проблем.

– И какие же у нас теперь планы?

– Завтракать! – опередила Аркадия Ангел. – Я ужасно проголодалась, Лена тем более. Я её из постели вытащила, а она любит плотно позавтракать.

– Прошу простить, девушки, но завтракать мы будем на яхте. Задерживаться на станции сверх необходимого не стоит. Если мой удачливый соперник господин Тагиров вдруг затеет поиски пропавшей супруги, у нас появятся дополнительные трудности.

Пристинская пожала плечами:

– Георгий обязательно «затеет поиски». Если нам удастся улизнуть сейчас, то пока доберёмся до якорной станции, обман в любом случае раскроется. И ты же понимаешь, я не рядовой сотрудник службы безопасности. Меня постараются вернуть, даже если мы полетим к арабскому якорю на китайском лайнере.

Альментьев расплылся в улыбке.

– Леночка, такой озабоченной ты мне тоже очень нравишься. Но давай решать проблемы по мере их возникновения. Пока боевой звёздный флот Евроссии за нами не гонится, и то хорошо.

К лайнеру на Новую Европу они не пошли, свернули в маленький боковой коридор, ведущий к причалам, предназначенным для гиперсветовых яхт. В конце его, перед шлюзами, располагалось обязательное КПП. Но в отличие от причала для челноков-резидентов, проверка здесь велась куда солиднее. На паспортном контроле сидел не сержантик, а девушка с нашивками старшего лейтенанта, по отдельному сотруднику дежурило у багажного сканера и рамки личного досмотра. Вдобавок в сторонке стояли двое в боевой защите и с бластерами наизготовку.

«Ну, Ленка, если мы здесь прорвёмся, то твой новый благоверный немножко волшебник», – объявила Половинка.

Первой на паспортную проверку Альментьев подтолкнул Елену. Она нервно сунула карточку в щель, подошла к кабинке. Девушка за бронестеклом внимательно изучила документ, посмотрела на его владелицу. Долго, пристально. И неожиданно заявила:

– Что-то вы, Елена, не слишком тянете на Прекрасную.

Пристинская растерялась. И Диана не спешила на помощь, затаилась где-то. Молчание затягивалось. Тогда к кабинке шагнул Альментьев:

– Старший лейтенант, а вы служили в косморазведке? Или дальше орбитальной станции залетать не приходилось? Тогда поверьте на слово, работа в Дальнем Космосе не способствует укреплению здоровья и не добавляет красоты и очарования. Но кто-то должен её делать.

Пограничница смутилась столь явно, что щёки порозовели. Холодно предупредила:

– Господин Альментьев, отойдите, пожалуйста, за черту. Паспортный контроль следует проходить по очереди.

Но к Елене больше не придиралась, паспорт вернула. Лишь посоветовала на прощанье:

– У вас, должно быть, старая фотография в документе. Замените, пожалуйста.

– Всенепременно! – Диана выскочила прежде, чем Елена собралась с ответом. – Как только прибудем на Новую, так этим и займусь.

«Что, умная, да?» – цыкнула на неё Елена. «Ленка, извини, я от нервов. Ох эта старлейка и стерва! Чего она к твоей фотографии прицепилась? Может, завидует?» – «Чему?» – «Что миллиардеры на зрелых женщинах женятся, а не на таких соплячках, как она». «Зрелую женщину» Пристинская проглотила молча. Её и саму била нервная дрожь. Ангел, прошедшая контроль без вопросов, словно почувствовала это, подошла, взяла крепко за руку. Произнесла, чтоб и пограничница услышала:

– Мама, ты всё равно красивая!

Обращение «мама» от взрослой, вровень с ней ростом девушки добило Елену окончательно.

Глава 6. Полёт с пересадками

Немного успокоилась она, лишь когда яхта отшвартовалась от орбитальной станции и начала разгон. На кораблях такого класса Елене летать не приходилось. Размерами яхта едва дотягивала до гиперразведчика, но по комфорту превосходила VIP-палубу любого лайнера. Отделка из натурального дерева, бронзы, кожи и хрусталя, автоматизация и кибернетизация по последнему слову техники. На пассажирской палубе размещалось всего три каюты, но каждая походила на номер-люкс в хорошем отеле. Разве что уменьшенной площади и снабжённый стасис-капсулой.

С экипажем Альментьев Елену не знакомил и попросил на рабочую палубу не подниматься, чтобы случайно ни с кем не встретиться. Половинка не замедлила похвалить подобную предусмотрительность: «Это правильно! Чем меньше знаешь, тем меньше расскажешь на допросе». В том, что рано или поздно люди, пилотирующие яхту, попадут на допрос в службу безопасности, она не сомневалась. Как и Пристинская.

Столовая для пассажиров располагалась рядом с каютами. От услуг стюардессы Альментьев в этом рейсе отказался и прислуживал за столом сам. На завтрак он подал тонко нарезанные ломтики варёной телятины, мягкий сыр, который следовало намазывать на кусочки душистого, только что испечённого французского багета, и клубнику со сливками.

– Шампанское будем пить после гиперперехода, – подытожил.

Ангел обиженно наморщила носик, но спорить не стала, Елена и подавно. Мясо было вкусным, багет с сыром ещё вкуснее, а уж клубника… «Эх, пивка бы сюда!» – вдруг заметила Половинка. И бесподобные сливки обернулись приторно-сладкими. «Как ты это делаешь?!» – возмутилась Елена. – «Как ты умудряешься мои вкусовые рецепторы перестраивать?» – «Ой, Ленка, прости. Я не нарочно».

Альментьев, уловивший заминку, тут же осведомился:

– Что, клубника не понравилась?

– Очень понравилась! – поспешно заверила Пристинская. – Но я уже наелась.

– Это хорошо, обеда сегодня не будет. И ужина тоже.

– Почему?! – возмутилась Ангел.

– Потому что вы, девушки, сейчас укладываетесь в стасис. Чтобы не портить зря нервные клетки ни себе, ни мне, ни экипажу.

Пристинская растерялась.

– В стасис? Мы что, и правда, летим на Новую Европу?

– Нет, – Аркадий покачал головой. – На Новую мы не полетим хотя бы из-за того, что потом оттуда не выберемся. Мы летим на Лабиринт, разумеется.

– Но в его локальное пространство запрещено входить в стасисе! «Генезис» собственную методику теста Малкольм-Бёрна разработал, чтобы каждый мог проверить, способен ли он…

Альментьев засмеялся.

– Перефразируя древних, я так отвечу на твои опасения: «Что не дозволено быку, дозволено Юпитеру». И Венере.

Пристинская не поняла ни причины внезапного веселья, ни объяснений. Половинка пришла на помощь: «Ленка, ты путаешь причину и следствие. „Генезис“ не для того предлагает людям пройти тест, чтобы они могли лететь на Лабиринт без стасиса. Наоборот, он запрещает использовать стасис в гиперпереходе, чтобы заставить всех пройти тест». – «Зачем?!» – «Чтобы отделить „сапиенсов“ от „хомо“. Помнишь ваш разговор с Корриганом перед штурмом станции „Артефакт“»? – «Хочешь сказать, что тест Малкольм-Бёрна – это и есть критерий отбора для сегрегации? Но это чушь полнейшая!» – «Нет, Ленка, не чушь. Во всяком случае, Танемото к этому серьёзно относилась. И я ей доверяю». – «С каких пор, интересно?»

«С тех самых, как услышала Музыку Сфер», – подумала Диана. – «И поняла, кто я такая на самом деле. И кто такая ты, Мышонок». Но вывалить это на голову Елены без подготовки она не могла, не имела права. Поэтому ответила: «Я тебе обо всём расскажу, обязательно. Пока будем лететь до Лабиринта, время у нас есть». – «Угу, как же. Прям море времени», – саркастически хмыкнула Елена. – «Учитывая, что лететь будем спящими в стасисе».

Если каюта, отведённая Пристинской, была супер-пупер навороченная, то стасис-капсула оказалась вполне стандартной, даже не самой последней модели, – к этому атрибуту межзвёздного путешествия хозяин относился с изрядной долей пренебрежения. Подобному обстоятельству Диана не удивилась: Аркадий Альментьев «сапиенс», ему отказ установки не грозит ничем. А его «дочурке»? Почему-то всерьёз думать об Ангеле, как о девушке у Дианы не получалось, то и дело ловила себя на том, что воспринимает его мальчишкой, заигравшимся в переодевания и больным на всю голову. Неужто он тоже «сапиенс»? Впрочем, с Ангелом всё было довольно запутано. Из рассказа Елены Диана знала историю его воскрешения, однако пазл не складывался, история не соответствовала стандартной практике доминантов.

Стасис-установка усыпила Елену, как и положено, но против Дианы это изобретение человечества было бессильно. Сначала она расстроилась, что несколько дней придётся существовать, не чувствуя тела, превратившись «в чистый разум». Потом успокоилась: ведь это возможность как следует обдумать предстоящие действия, свои и Елены, подготовиться к неизбежному, вероятному и возможному. Когда они окажутся на Лабиринте, времени на это не останется, там каждый день, каждый час и даже минута будут решать слишком многое. Вдобавок можно прокрутить всю свою жизнь перед мысленным взором.

Диана вспомнила, как делала это однажды – на станции «Артефакт-1», израненная, забаррикадировавшаяся в подсобке. Тогда она не сомневалась, что скоро умрёт, мысленно прощалась с отцом, Ленкой, остальными… Наивная земная девочка Дин! Как будто это так важно, живая ты или мёртвая. Когда-то Марина предрекала, что в наиболее вероятном будущем Дианы нет. Она не соврала, просто то будущее не состоялось, разбитое вдребезги непредсказуемым и нелогичным поступком Елены, захотевшей вопреки здравому смыслу сделать невозможное – воскресить подругу. Разумеется, у неё не было ни силы, ни знаний, чтобы вернуть перешедшую в нелокальное состояние личность Дианы Арман. Если бы не целый ряд невероятных стечений обстоятельств. Во-первых, сознание Дианы – может быть у неё одной на всё человечество! – работало в резонансе с ментальным предохранителем креатрона, и потому собственная смерть, освобождение от физической оболочки послужило сигналом для активации. Во-вторых, она не рухнула в разверзающуюся бездну, а успела вцепиться в ментальное поле Танемото. В-третьих, Иорико оказалась достаточно сильна, чтобы не свалиться вместе с ней, а удержаться за реальность, втиснуться в оболочку самого могущественного монстра и пережить вместе с ним ментальный шторм работающего креатрона. В-четвёртых… цепочку совпадений можно было продолжать очень долго. Первых трёх вполне хватало, чтобы предотвратить самое наивероятнейшее будущее.

Диана не знала, что станет с ней на Лабиринте, её это не интересовало. Достаточно знать, что в том будущем, которое они хотят создать, её не окажется. Но оно стоило такой жертвы.

Елену разбудил Альментьев:

– Доброе утро! Пора вставать!

Пристинская выбралась из капсулы, потрясла головой, прогоняя остатки сна. В дверях каюты стояла Ангел в пижаме, ёжилась и зевала.

– Что, мы уже прилетели? Мы на Лабиринте?

– Пока что нет. До Лабиринта ещё далеко.

«Мы в Солнечной системе», – подтвердила Половинка. – «Ты спала чуть больше стандартных суток».

– Что случилось? – Елена напряглась.

– Ничего не случилось. Сейчас мы пройдём в аварийный отсек, наденем скафандры, погрузимся в спасательную капсулу, и нас отстрелят. Так что одеваться не обязательно, но поторопиться – желательно.

– Авария?! – Пристинская вскочила.

– Леночка, в капсуле у нас будет достаточно времени для объяснений, – Альментьев мягко, но решительно взял её под руку и повлёк за собой. Ангел потопала следом.

Проходы в аварийный отсек предусмотрительно были сделаны как с рабочей палубы, так и с пассажирской. Привычных космошлюпок здесь не было, вместо них в нишах покоились три спасательные капсулы. Альментьев активировал крайнюю правую, кивнул на шкафы со скафандрами. Пристинская быстро экипировалась, с удивлением отметила, что Ангел управилась не менее споро. А вот Альментьев явно увяз в непривычной процедуре, пришлось упаковывать его вдвоём. Он не возражал, наоборот, подтрунивал над помощницами.

Когда они справились со скафандрами и улеглись в ложементы капсулы, Диана констатировала: «Однако этот «ангелочек» – тот ещё фрукт. Его хоть завтра в косморазведку. Или в спецназ». – «Почему в спецназ?» – «Да наблюдаю я за его реакцией». – «Не за «его», а за «её», – поправила Елена. – «Сколько раз говорить: Ангел – девушка!» – «Ты с ней спала, что так уверена?» – «Фу на тебя!»

Потом ими выстрелили. Подавитель перегрузок избавил людей в капсуле от неприятных ощущений, но Альментьев заметно нервничал, оказавшись в открытом космосе. Зато Ангел радовалась приключению. Это было именно приключение, хоть и экстремальное: судя по выхлопу планетарных двигателей, никакой катастрофы на удаляющейся яхте не произошло.

– Всё же, что это означает? – Пристинская снова потребовала ответа. – За нами погоня?

– Пока нет, но взять яхту под контроль могут с минуты на минуту. Тогда покинуть её незаметно будет гораздо сложнее. Лучше лишний час поболтаться в невесомости. По-моему, здесь вполне удобно, как думаете, девушки?

Капсула была как раз трёхместной, ложементы и люди в скафандрах занимали почти весь её полезный объём. Плюс контейнеры с резервом жизнеобеспечения. Висеть пристёгнутыми к ложементам, чуть ли не гермошлемами друг в друга упираясь, когда максимально доступные движения – согнуть ногу в колене или руку в локте, кушать из трубочек, ходить «в памперсы» не только по маленькому, но и по большому… Да, несколько часов провести так вполне приемлемо. Даже пару-тройку дней, если у тебя есть опыт косморазведки. Но несколько недель, тем более, месяцев… Хотя о месяцах речь не идёт, запаса кислорода в капсуле хватит едва ли на полторы недели.

Ангел незаметно подмигнула Елене и спросила с самым невинным видом:

– Лена, а в космосе ведь летают эти, как их? Астероиды! Что будет, если один попадёт в нас?

– Будет «бабах», – честно призналась Пристинская.

– И даже если маленький?

– Маленький может пробить корпус. И того, кто окажется у него на пути внутри капсулы. Остальные уцелеют, пока кислород в баках скафандров останется. Так и будут лететь дальше вместе с трупом.

– А того, в кого попадёт, спасти никак нельзя?

– Смотря куда попадёт. Прокол скафандра не опасен, его материал самогерметизируется. Но человеческое тело так не умеет. Если будут повреждены крупные кровеносные сосуды, человек умрёт от потери крови – остановить кровотечение мы не сможем.

– Здорово! Путешествовать рядом с мертвецов в забрызганном изнутри кровью и мозгами гермошлеме…

– Девочки, можно поменять тему? – взмолился Альментьев. – Астероиды в этой части Солнечной системы такая редкость, что вероятность напороться на один из них близка к нулю.