Текст книги "Далёкие острова. Звёздная сага. Книга вторая"

Глава 3. Дзёдо

Тихое урчание двигателей оборвалось.

– Да уж… – многозначительно пробормотал Бардаш.

Шлюпка стояла посреди огромной залитой солнцем поляны. С трёх сторон их окружала стена леса, а на севере, полого поднимаясь, поляна упиралась в невысокие красно-рыжие скалы, увитые стелющимся кустарником. Со скал срывался водопадик, и у его подножья, там, где струи воды разбивались мириадами брызг, играла радуга. Семицветные рожки тонули в озере, обрамлённом рыжими валунами и зарослями невысоких растений с огромными, не меньше метра в поперечнике, листьями. Ручеёк, вытекающий из озера, проложил себе путь в этих зарослях. Вернее, это они облюбовали его берега, и так он и бежал, невидимый, вдоль западного края поляны. И везде, куда ни посмотри, – зелень всех мыслимых оттенков, от тёмного, почти чёрного, до светло-салатного. Лазурное небо без единого облачка дополняло пейзаж.

– Красиво, – лаконично констатировал Ленарт. – Кто первым выходит?

– Командир. – Пристинская распахнула люк, оперлась рукой о борт шлюпки и спрыгнула на землю.

Поляна сплошь была покрыта подстилкой из переплетающихся травинок, и казалось, что под ногами мягкий, слегка пружинящий коврик. Елена присела на корточки, потрогала – и впрямь, травинки были мягкими и гибкими, как ворсинки ковра. Выпрямилась, попробовала шагнуть. Идти было удобно, зелёный ковёр легонько подталкивал, помогал. Эх, босиком бы по такой прелести пробежать!

Она вздохнула, обернулась к шлюпке:

– Выходите.

Ленарт и Бардаш только и ждали команды, мигом оказались снаружи. Химик не сдержался, несколько раз подпрыгнул на пружинящем травяном ковре. Смущённо развёл руками:

– Это я в качестве эксперимента.

– Пожалуйста, не надо здесь никаких внеплановых экспериментов проводить. – Елена махнула рукой в сторону водопада: – Судя по видеозаписям, там и был их последний лагерь.

– Нда, – Ленарт скептически оглядел девственную зелень. – Был. Но очень давно.

– Пойдёмте посмотрим, может, следы какие найдём, – предложил Бардаш. И улыбнулся мечтательно: – Красота! Прямо райские кущи. Однако чего-то вроде не хватает?

– Ты не догадался? – покосился на него экзобиолог. – Красок мало, исключительно оттенки зелёного. На Земле всегда что-нибудь цветёт, а здесь цветов нет.

– В самом деле. Очевидно, цветы здесь нефункциональны? Нет насекомых-опылителей, правильно?

– Да. Здешние растения размножаются вегетативно. Во всяком случае, Мидори Коноике так писала.

– А жаль. Всё же планета, лишённая животной жизни, многое теряет.

– Угу. То ли дело было на древней Земле. Москиты, шершни, оводы, скорпионы, змеи, волки, тигры, акулы, пираньи, крокодилы. Я уже не говорю о «домашних зверьках» – вшах, клопах, тараканах, крысах.

– Да ну тебя, Марк! – отмахнулся Бардаш. – Я знаю, что ты неисправимый оптимист.

Они подошли к озеру. Вода в нём была кристально-прозрачная, каждый камешек на дне виден. Елена наклонилась, зачерпнула ладонью – по поверхности побежали круги. Услышав короткий смешок за спиной, быстро выпрямилась, стряхнула с перчатки блестящие как крохотные алмазы капельки. Уточнила:

– Лагерь был справа от водопада, я не ошибаюсь?

– Да, справа, – Ленарт оглядел заросли широколистных растений. – Нет тут ничего давно.

– А я думаю, есть!

Евгений решительно двинулся в самую гущу и, согнувшись почти пополам, осторожно скользнул под клонящиеся к земле мясистые тёмно-зелёные листья. Через минуту в динамиках зазвучал его голос:

– Командир, лагерь на месте! Идите сюда. Только здесь иначе, чем на четвереньках, не пролезешь.

– Косморазведчикам не привыкать на четвереньках ползать! – бодро ответила Елена. – Марк, останьтесь снаружи.

Опустилась на траву и заползла в заросли.

Под широкими тёмными листьями царил полумрак. Вокруг торчали толстые бордово-зелёные стебли, землю покрывали ажурные кружева бледной полупрозрачной травы.

– Двигайтесь прямо, командир, я вас вижу!

Она послушно поползла на голос, и вскоре впереди заблестел фонарик Бардаша. Химик сидел на корточках и что-то выковыривал из невысокой горки камней. Только это были вовсе не камни – на земле лежало сваленное в кучу оборудование разведгруппы.

Бардаш поднял гермошлем, прочёл на табличке:

– Гордон Мисима. – Взглянул на Елену, произнёс задумчиво: – Вот он, лагерь. Как был здесь, так и остался.

Пристинская огляделась по сторонам. Среди пучков стеблей торчали из земли остатки приборов, снаряжения, экипировки косморазведчиков. Бледно-зелёная трава старалась скрыть следы чужого вторжения, но кое-где металл и пластик ещё были заметны. Гермошлем, найденный Евгением, повреждён не был, даже батареи коммуникатора не разрядились. Целым и полностью укомплектованным оказался и скафандр, извлечённый вслед за ним из-под грязи и травы. Могли за двадцать три года человеческие кости полностью истлеть в этом климате? Версия с гибелью всех участников высадки Елене не нравилась, но её следовало проверить прежде, чем начинать поиски живых.

Бардаш расковырял соседнюю горку:

– Остатки палатки, купол провалился. Надо посмотреть, что там внутри.

Пристинская примерилась и себе начать «археологические изыскания». Но химик вдруг окликнул:

– Командир, взгляните, тут кое-что интересное. Видите?

Хоть убей, Елена не могла понять, что он заметил под кружевами полупрозрачных листиков. Протянула руку, пытаясь очистить невидимую находку от грязи…

– Да нет, вы на саму траву посмотрите, – остановил её Бардаш.

Она уставилась на листики, в точности такие, как везде вокруг. То, что казалось отдельными травинками, в действительности было бесконечными плетями нитеобразных корешков, усеянных пробивающимися на поверхность листочками на коротеньких стебельках.

– И что здесь не так?

– На размер листиков обратите внимание.

И правда, в том месте, куда показывал Бардаш, листики были гораздо мельче и вроде как светлее.

– Химия какая-то? Что-нибудь в почве?

– Да причём здесь почва, – разведчик безнадёжно махнул рукой. – Кто-то недавно в этом месте рылся как мы с вами, потому молодые побеги не успели до нормального размера вырасти. На Земле можно было бы грешить на енота, или лису, или, скажем, одичавшего пса. Но на Дзёдо лишь одно животное водится.

– Человек, – понимающе кивнула Елена. – Значит, они где-то рядом и наведываются сюда иногда. Давайте выползать на свет. Кстати, Евгений, выношу вам благодарность!

Она поспешно поползла к краю зарослей. Было немного стыдно за свою несообразительность. А Бардаш и впрямь наблюдательный, не зря его Миша рекомендовал.

После зелёного полумрака солнечный свет показался ослепительно ярким. И весёлым. Нет здесь никаких костей, никаких трупов. Благоева права – «робинзоны» живут припеваючи на чудо-планете. Настроение мгновенно улучшилось, тревога отступила.

Она выползла из-под склонившихся к земле листьев, выпрямилась и сладко потянулась, разминая спину. Глянула на поднимающегося следом химика, невольно фыркнула, увидев, во что «раскопки» превратили его скафандр. Взглянула на себя – картина была не лучше.

– Да, извазюкались мы неслабо! Не возражаете, если я свой костюмчик в водопаде искупаю?

И не дожидаясь ответа, забралась по камешкам на уступ, балансируя на узкой террасе, прошла под падающие сверху струи. Должно быть, искупаться здесь по настоящему, без этой пласталевой оболочки – вообще волшебно!

– Командир, осторожней, вниз не свалитесь, – запоздало проворчал Ленарт.

– А поймать падающую женщину слабо? Не беспокойтесь, если и свалюсь, то всего и дел, что в озере поплавать придётся, – она принялась оттирать прилипшую грязь. – Евгений, идите мыться!

– Я лучше внизу.

– Высоты боитесь?

– Нет, плавать не умею.

Ленарт коротко хмыкнул, и Елена не смогла понять, это была шутка или нет. Оставаться под водопадом сразу перехотелось. В самом деле, что это она? Не командир, а девчонка. Блондинка. Она начала спускаться.

– Странно, – Бардаш неторопливо оттирал грязь, сидя на камешке и свесив ноги в воду. – Нигде не заметно сухих листьев, стеблей, полуперегнившей подстилки, как у нас на Земле. Всё новенькое, свеженькое, зелёненькое. Как будто тут дивизион садовников поработал.

– А, и это Коноике описывала, – кивнул Ленарт. – Я смотрел видеозаписи, но и правда не верится, что такое возможно. Командир, разрешите хотя бы маленький эксперимент?

– С оторванным листиком? Давайте, и мне хочется увидеть своими глазами, – кивнула Елена, присаживаясь рядом с химиком.

Ленарт огляделся по сторонам, выбирая, подошёл к вьющейся по скале лозе, оторвал от неё трёхпалый лист. Продемонстрировал его товарищам, как профессиональный фокусник, положил на зелёный упругий ковёр под ногами.

С минуту ничего не происходило.

– Ну и…? – не выдержал Бардаш.

И тут процесс пошёл. Одна травинка неожиданно шевельнулась и наклонилась в сторону листа. За ней последовала вторая, третья.

– Они что, его видят? – изумился химик.

– Чёрт его знает! Чтобы в этом механизме до конца разобраться, надо головы иметь посветлее наших. Видят или ещё как, но весь листик опутают, прилипнут к нему, как пиявки. И через полчаса от него одна пыль останется. В этом мире ничего не пропадает, все полезные вещества уйдут другим растениям.

– Ладно, это листик. А ветви, деревья? – не сдавался Бардаш.

– То же самое, только времени больше надо. В зависимости от того, сколько живности дотянуться сможет.

Елена решительно поднялась с камней.

– Эксперимент интересный, но нам пора «робинзонов» искать. Предлагаю делать концентрические окружности, постепенно увеличивая радиус. Пока что-нибудь не найдём.

Первый круг Пристинская прочертила над поляной, потом повела машину всё дальше вглубь леса. Впрочем, скорее это напоминало парк, разбитый экстравагантным садовником. Деревья не теснились, росли просторно, оставляя достаточно места для колоритных кустарников и залитых солнцем полян. Скалистая гряда, откуда сбегал ручей, постепенно понижалась к западу, а на востоке уходила к голубевшим вдали горам. Сам ручей вскоре встретился со своим собратом, затем – ещё с одним, ещё, и далее лес прорезала голубая полоса довольно широкой реки. Устья её видно не было, но, судя по карте, километрах в пятидесяти на юго-запад река впадала в морской залив. Елена прикинула, сколько кругов придётся сделать, пока они доберутся до моря и дальних гор. Во всяком случае, на день работы хватит.

Однако полёт закончился гораздо раньше.

– Вон он!

Фигуру, на секунду вынырнувшую из зелёного моря, заметил Бардаш. Был то мужчина или женщина, что за одежду носил «туземец», если носил вообще, – разобрать не удалось. Но это было не суть важно – по лесу шёл человек!

Они посадили шлюпку на ближайшей поляне и бросились в погоню. Лес и в самом деле нисколько не походил на мрачные тёмные джунгли. Лес был пропитан ярким дневным светом. Пышные кроны деревьев, кустарники с мягкой шелковистой листвой, паутина лиан, а под ногами – трава. Каждый пятачок поверхности, каждый квадратный миллиметр был покрыт зеленью. Большинство растений легко узнавались по отчётам экипажа «Сёгуна»: псевдодуб, мягколистник. Да, если присмотреться, растительность не изобиловала разнообразием. Но присматриваться и любоваться времени не оставалось – у незнакомца почти пятьсот метров форы. И кто знает, как быстро он умел бегать по здешним лесам.

– Командир, кажется, то самое место, – Бардаш замедлил шаг. – Да, вон там я его видел!

– Хорошо, – кивнула Елена. – Но он уже далеко отсюда. Вряд ли остался нас дожидаться.

– Не думаю, – Бардаш и вовсе остановился. – Взгляните, наш «робинзон» здесь «пасся». А теперь затаился.

И впрямь, на кустах среди ярко-зелёных листьев висели продолговатые красные ягоды. Было заметно, что в некоторых местах их совсем недавно обрывали.

– Вот вам и вегетативное размножение, – хмыкнул химик.

– К размножению эти ягодки никакого отношения не имеют. Евгений, вы что, отчёты не смотрели? – укоризненно заметила Пристинская.

– Смотрел. Карту полезных ископаемых смотрел. Химические анализы грунта и воды смотрел. Сейсмограммы смотрел.

Бардаш говорил спокойно, без тени раздражения. Елена прикусила губу. Очередной прокол. В экспедиции каждый должен заниматься своим делом.

– А вы обратили внимание, что ягоды растут только до высоты человеческого роста? – Ленарт осторожно раздвинул кусты, шагнул в их гущу. – А ветви-то гораздо выше. Это чтобы рвать удобно или почему?

– Угу, – сразу же согласился Бардаш. И тоже начал пробираться вглубь зарослей. – Видимо, здесь селекционеры чрезвычайно умелые.

– Кто знает…

Через минуту их уже и видно не было, лишь верхушки кустарника время от времени вздрагивали. Елена, отнюдь не уверенная, что прочёсывать заросли такая уж хорошая идея, потопталась на месте. Спросила:

– Так что, мы идём дальше или как?

Не дождавшись ответа, пошла вокруг кустарника. Обогнула его и…

– Здравствуй!

В пяти шагах от неё стояла девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Она и не собиралась прятаться или таиться. Разглядывала пришелицу и дружелюбно улыбалась.

Глава 4. Аборигены

Елена облизнула вмиг пересохшие губы. Пробормотала:

– Привет…

– Меня зовут Мати. А тебя?

Кожа у девчушки была светло-шоколадной от загара. Круглое симпатичное личико с маленьким носиком и остреньким подбородком, карие глаза-миндалины – она очень походила на Линду Танемото, однако не постаревшую, а наоборот, помолодевшую на двадцать лет. Или, что более правдоподобно, девочка была дочерью химика «Сёгуна».

– Командир, вы с кем разговариваете? – ветви раздвинулись, пропуская Бардаша. Увидел, и глаза у него изумлённо округлились.

Девочка нисколько не смутилась под взглядом мужчины, хоть весь её наряд составляли густые тёмные волосы, ниспадающие чуть ли не до пояса.

– Вы прилетели с Земли? – продолжая улыбаться, поинтересовалась она. – Вам у нас нравится?

Вот она, наглядная демонстрация, что версия Благоевой верна, а опасения Ленарта и Воронина беспочвенны. Весёлый, беззаботный ребёнок, не отягощённый комплексами и условностями. Дитя племени, променявшего «блага цивилизации» на первобытный рай.

Пристинская наконец опомнилась. И попыталась перехватить инициативу в разговоре:

– Я – Елена. Ты одна здесь?

– Да, – с готовностью кивнула девочка. – Ем барбарис, он вкусный. Вы не пробовали? Кушайте, его много!

– Это называется барбарисом? – Бардаш сорвал с ветки ягоду, повертел в пальцах, хмыкнул. – У нас на Земле помельче будет.

– Спасибо, Мати, мы в следующий раз попробуем, – поблагодарила Елена. – Ты где-то поблизости живёшь?

– Я здесь живу, – девочка удивлённо посмотрела на неё. – Эта планета называется Дзёдо.

– Мы знаем, что Дзёдо. А «здесь», это где? – попытался уточнить Евгений.

Аборигенка не ответила. Кажется, и вопроса не поняла. Хоть она довольно правильно говорила по-английски, но отдельные слова вполне могли изменить свой смысл в речи туземцев.

– Ты одна здесь живёшь или ещё кто-нибудь есть? – Елена попыталась нащупать ниточку взаимопонимания. – Взрослые? Старше тебя?

– Здесь много людей живёт. И старшие живут.

– Мы бы хотели их увидеть. Где нам их найти? Ваше жильё где-то поблизости? Дом? Деревня?

Туземка вконец растерялась.

– Место, где ты спишь? – подсказал Бардаш.

Девочка непонимающе развела руками:

– Когда хочется спать, я ложусь и сплю.

Елена вздохнула мысленно. Естественно, под каждым кустом готов и стол и дом.

– А где сейчас остальные люди? – попробовал зайти с другой стороны Бардаш.

– Здесь, на Дзёдо!

Мати скривила губы, непонятный разговор начинал её раздражать. Елена уже сомневалась в возрасте девочке. Тело у неё было развито хорошо, но разум…

– Чем они занимаются?

– Не знаю. Я же не вижу их! Почему вы задаёте непонятные вопросы? Пойдёмте лучше гулять. И снимите вашу смешную одежду, в ней неудобно. Особенно эти штуки на головах!

Кусты захрустели, пропуская экзобиолога. Мати тут же забыла о своём раздражении, радостно улыбнулась, и церемония приветствия повторилась в третий раз, с тем лишь отличием, что нагота девочки явно смутила Ленарта – биолог так и норовил отвести взгляд. Зато сам он весьма заинтересовал аборигенку.

– Елена, Марк твой муж? Или Евгений?

– Нет, – Пристинская опешила от такого поворота в разговоре. – У меня нет мужа.

– Как нет?! – изумилась Мати. – Ты же взрослая! Почему эти мужчины не хотят быть твоими мужьями?

Впрочем, удивления девочке хватило на полминуты. Не дожидаясь разъяснений, она вновь принялась весело щебетать. Гордо поведала новым знакомцам, что и она почти взрослая, будущим летом обзаведётся мужем, и как они вместе будут гулять, и чем они займутся потом – вместе. Елена подивилась, как быстро исчез налёт цивилизации – второе поколение, а живут, и впрямь, первобытным племенем. Зато Бардаш подошёл к хвастовству девочки прагматично – попробовал ухватиться за её слова, как-то конкретизировать пресловутое «здесь», в котором пребывали все обитатели планеты:

– Мати, а где ты встретишься со своим будущим мужем? Как он узнает, где тебя найти? Дзёдо большой!

– На поляне мам, разумеется! – фыркнула позабавленная его непонятливостью девочка. – Когда заканчиваются зимние дожди, туда приходят все мужчины и женщины, выбирают, кто с кем хочет гулять в будущем году.

Разведчики переглянулись. Кажется, ход оказался удачным. «Поляна мам» – ещё бы! С грудничками или на последнем месяце беременности по лесу много не разгуляешься. Селение, стойбище, лагерь – название можно было придумать любое, «поляна мам» ничем не хуже прочих.

Мати сразу же согласилась проводить туда пришельцев. Сказать что-либо о расстоянии она не могла, но пообещала, что придут они гораздо раньше, чем солнце коснётся макушек деревьев. Пристинская заикнулась было о возможности прокатиться до поляны на шлюпке, но девочка отказалась. Да, она прекрасно понимала, что такое космошлюпка, но лететь в ней даже низко над землёй не хотела категорически. После нескольких минут безуспешных уговоров пришлось уступить.

Путешествие к поляне мам походило на прогулку по огромному живописному парку в прекрасный солнечный день. И Мати с успехом восполняла недостающее щебетание птиц. Разведчики узнали, что справа от них находится озеро, где Мати любит купаться, что у неё есть сестра-двойняшка Лоис. А родители их в самом деле Линда и Цуеси Танемото, об этом Елена правильно догадалась. Оставалось выяснить, где «гуляет» чета Танемото, найти их, поговорить, и цель высадки будет достигнута. А вместе с ней и цель экспедиции! Евроссия приобретёт лучшую планету галактики, не приложив к этому никаких усилий… И имя Елены Пристинской будет вписано в Золотую Книгу Славы Космофлота, что очень и очень приятно.

Однако выяснить хоть что-то, связанное с местонахождением людей на Дзёдо, было задачей далеко не тривиальной. Мати с удовольствием отвечала на вопросы, но понимали её ответы разведчики не всегда:

– Маму с папой вы не сможете встретить. Мама ушла, а папа не хочет, чтобы другие к нему приходили, пока он сам не позовёт. Только мы с Лоис к нему ходим, носим еду. Когда папа хочет кого-то видеть, он говорит нам, а мы передаём.

– А мама куда ушла?

– Никуда, совсем ушла. Все когда-нибудь совсем уходят. Разве у вас не так?

Пристинская неожиданно догадалась, куда «совсем уходят» из мира, в котором все всегда «здесь». Сразу стало зябко от этой догадки. И сообразила не только она. Бардаш спросил прямо в лоб:

– Мати, твоя мама умерла?

Елена перехватила укоризненный взгляд Ленарта, адресованный товарищу. Но девочка ничуть не расстроилась. Она не поняла, о чём её спрашивают!

Бардаш попытался растолковать:

– Ты знаешь, как рождаются дети?

– Конечно! Я много раз видела. А когда у меня будет муж…

– Вот-вот. У тебя родятся дети, вырастут, у них появились свои дети. А дальше что с тобой будет?

– Я уйду, как мама, – вопросы жизни и смерти Мати ничуть не волновали.

– У нас это и называется «умирают», – вздохнул Ленарт. – А почему мама «ушла», с ней что-нибудь случилось? Она заболела?

– Мама заболела? Как это? – Мати возмущённо фыркнула. – Когда я полезу на скалы и ударюсь об камень, у меня заболит нога или рука. А как может заболеть мама? Марк, ты смешной! Но ты мне нравишься. Оставайся с нами, следующим летом ты можешь взять меня в жёны, если захочешь.

Она оглянулась, и лукаво посмотрев на экзобиолога, облизнула розовые губки. А Елена почувствовала, как внутри тревожно тенькнуло. Это был не взгляд наивной девчушки. Она вдруг увидела юную проводницу в ином свете: влажные чувственные губы, задорно торчащие грудки, узкая талия, начинающие набирать женственную пышность бёдра. Мати, казалось, излучала сексуальность.

Пристинская посмотрела на мужчин. Ленарт смущённо потупился. Бардаш, тоже заметивший призывный взгляд девушки, тихо засмеялся.

– Евгений, и ты оставайся! – мигом предложила ему Мати. – У нас много женщин, Лоис, например. Елена, и ты оставайся! Тебя обязательно кто-нибудь возьмёт в жёны, ты же не старая.

– Не старая, – подтвердил Евгений. И тут же спросил: – Мати, сколько тебе лет?

Взгляд девочка сделался растерянным.

– Тринадцать? Четырнадцать? Или больше? – попытался подсказать Бардаш. Выставил перед собой ладони, растопырил пальцы: – Сколько пальцев у меня на руках? Ты можешь посчитать?

Девочка смущённо потупилась. С понятием счёта она явно была не знакома. Пристинская вновь удивилась – в конце-то концов, это же не дикарка из каменного века! Это дочь косморазведчиков, почти взрослая. Следовало поискать объяснение. А лучше – спросить напрямую у того, кто способен дать чёткий, понятный ответ.

– Мати, ты отведёшь нас к своему папе?

– Нельзя, я же вам говорила. Но мы с Лоис скоро опять понесём ему еду и спросим.

– А Мидори, Кена, Гордона можно увидеть?

– Не знаю. Гордон в прошлом году приходил, остальных я не видела. Наверное, они ходят на другую поляну.

– У вас много полян мам?

– Две. Но вторая – возле моря, далеко, я там никогда не бывала. Море – это большое озеро с солёной водой. Его нельзя переплыть и с одного берега другой не видно. Правильно я объясняю?

– Правильно, – вздохнула Елена. – Очень большое озеро. Точно так же, как это дерево – очень большая травинка.

То, что цель путешествия достигнута, они поняли, услышав детские возгласы и смех. Несмотря на рассказы девочки о жизни аборигенов, Пристинская ожидала увидеть на поляне мам какое-то подобие хижин, хотя бы навесы. И в первый миг ей показалось, что так оно и есть. Но затем, присмотревшись, она с удивлением поняла – на поляне нет ничего, построенного человеком. Кустарники с широкими листьями, невысокие деревья с раскидистыми кронами, ожерелья лиан, переплетаясь, создавали экзотические жилища.

Бардаш присвистнул, крутя головой по сторонам:

– Ну и ну! Не верю, что вся эта красота выросла сама собой в таком виде.

– Не верь, не верь, – саркастически хмыкнул экзобиолог. – Кстати, в отчётах Коноике ничего подобного нет. Значит, это позже здесь появилось.

Елена прикинула возраст деревьев. Да, вполне возможно, что «деревня» выросла уже после того, как на планете поселились люди. Или из-за того – как ни дико это звучит.

– Идите сюда! – Мати призывно замахала рукой и побежала к одному из «шатров».

Земля под ним была устлана толстым ковром пушистых круглых листиков, будто огромной зелёной периной. Солнечные лучи просвечивали сквозь «потолок», усиливая ирреальность картины. За свисающими до земли живыми занавесями сидела обнажённая смуглая женщина и кормила грудью ребёнка. Вторая малышка мирно посапывала рядом на пушистой «перинке». Внешность хозяйки не оставляла сомнения в том, что это старшая сестра Мати.

– Привет! Заходите, присаживайтесь, – женщина дружелюбно улыбнулась пришельцам. Выглядела она нисколько не удивлённой их визитом.

– Это Сюзан, она сейчас старшая мама на поляне, – пояснила Мати, плюхаясь на «перинку». – Я подумала, вам с ней интересней будет разговаривать, чем со мной.

– Вы прилетели с Земли? Замечательно! А это Сара и Джейн, они пока не умеют здороваться, – женщина засмеялась. – Вы давно прилетели? Быстро нас нашли? Вам у нас нравится?

Пристинская улыбнулась. Интересно, гостеприимство и разговорчивость – это семейные черты Танемото или племенной обычай? Ответила:

– Нравится. Только мы пока мало знаем о вас и вашей жизни. Сюзан, когда ты нас увидела, ты что, совсем не удивилась?

– Почему я должна удивиться? Мама с папой рассказывали о Земле, вот я и поняла, что вы прилетели оттуда.

– Всё же мы появились довольно неожиданно. У вас много лет не было чужих людей.

– Что означает «чужие»?

– С другой планеты, не с Дзёдо.

– Папа и мама тоже жили на другой планете. Оставайтесь, и вы будете с Дзёдо. Дзёдо – самое лучшее место для людей.

Да, древняя легенда крепко укоренилась в головах аборигенов.

Сюзан честно пыталась отвечать на вопросы гостей, подробно рассказывать о жизни на Дзёдо. Но выходило у неё не многим вразумительнее, чем у младшей сестры. И у неё все всегда были «здесь», днями напролёт ели вкусности, валялись на траве, гуляли да любили друг друга. Женщины разнообразили свой «досуг» тем, что рожали детей и кормили их грудью.

В конце концов Бардаш предложил:

– Командир, а давайте я схожу на разведку, сам взгляну, что здесь и как. Если наша прелестная хозяйка не возражает.

Сюзан не возражала. Кажется, «табу» у аборигенов вообще не существовало. Свобода без ограничений, без каких-либо обязанностей и обязательств? Рай. Идиллия. Голый счастливый человек на счастливой земле. Но ведь недостаточно человеку для счастья есть, спать и совокупляться! Иначе не добрался бы он до этого самого «Дзёдо»…

– Ладно, вам не нужно заботиться о пропитании, – вновь взялась за расспросы Пристинская, – еда растёт прямо на деревьях. Вам не нужны жилища и одежда – тепло круглый год. Тогда тем более у вас есть уйма времени для изучения этой прекрасной планеты, для путешествий. Почему вы всё время сидите на одном месте? Мати говорила, что никогда не видела море, а ведь до него всего три дня пути! А ты видела?

– Видела. Однажды мы с Гордоном и Джил гуляли туда. Но здесь везде хорошо, зачем куда-то идти?

– А на другие планеты посмотреть, на Землю, например? Неужели не интересно?

– Нет, – Сюзан улыбнулась и покачала головой. – Дзёдо – самое лучшее место!

Под шатром повисло молчание. Пристинская попыталась представить, как это может быть: отпуск длинною в жизнь, проведённый на диком острове. Пусть на самом прекрасном-распрекрасном – но вся жизнь?! Чушь какая-то получается. Любой нормальный человек околеет с тоски через пару-тройку лет. Но вот же, рядом с ней сидит женщина, молодая, красивая, вполне адекватная. И прекрасно себя чувствует в этом раю для бездельников!

– Сюзан, а тебе сколько лет? – Ленарт опередил с вопросом, который так и вертелся у Елены на языке.

– Сколько? – аборигенка виновато посмотрела на экзобиолога. – А, я поняла. Это называется считать. Когда я была маленькой, папа учил это делать. Там надо загибать пальцы… Ой, что же я заболталась! У меня тут сладкие бананы есть, Элли принесла. Элли – это моя дочь…

Тему разговора сменили так резко, что разведчики оторопели. А Мати уже волокла огромную охапку длинных желтоватых плодов, чем-то впрямь напоминавших бананы. Разложила фрукты перед гостями, уселась напротив и, оторвав один, запустила в него зубы, не потрудившись снять сочную кожицу.

– Ух ты, и правда, сладющие! Расспрошу Элли, где такие растут.

– Да вы кушайте, кушайте! – Сюзан оторвала парочку «бананов» от грозди и чуть ли не в гермошлемы гостям сунула. – Что же вы не берёте?

– Спасибо, попозже, – Елене пришлось отодвинуться. – Лучше давай вернёмся к счёту.

Поняв, что отвертеться не получилось, Сюзан вздохнула, отложила бананы. Задумчиво растопырила пальцы.

– Этот год, – один палец загнулся. – В прошлом году мы гуляли с Диком. И до этого…

Когда все десять пальцев были посчитаны, она помедлила секунду, повернулась к Мати: – Загни палец! Один твой – всё равно, что все мои, так папа учил.

Итогом мероприятия стали три загнутых пальца у Мати и один у Сюзан. Женщина победно посмотрела на гостей:

– Я не помню этих слов, но вы теперь знаете, сколько мне лет, верно?

– Да. Тридцать один.

И выглядела она на столько же. Но она ведь считала года Дзёдо! По стандартному календарю Сюзан едва исполнилось девятнадцать. Косморазведчики переглянулись. Похоже, жизненный цикл туземцев заметно ускорился.

– А сколько Мати лет, посчитать можешь? – спросила Елена, спеша подтвердить догадку.

С новым заданием Сюзан справилась гораздо быстрее. Мати было пятнадцать лет Дзёдо, девять стандартных.

– Она уже взрослая? – Елена вновь окинула взглядом уплетавшую очередной банан девочку. Да какую там девочку – вполне зрелую девушку!

– Почти. Скоро сезон дождей, после него она станет женщиной.

– Я им говорила! – подтвердила Мати. И лукаво стрельнула глазками в экзобиолога. – Я выберу Марка. Марк, я ведь тебе нравлюсь? Смотри, какая я красивая. А груди у меня подрастут.

Она принялась томно поглаживать себя, ни дать, ни взять кинодива в фильме для взрослых. У Ленарта щёки порозовели от смущения, и Елена поспешила направить разговор в иное русло:

– А читать и писать вас папа учил?

Сюзан наморщила лоб:

– Это когда собирают вместе маленькие закорючки, и они что-нибудь обозначают? Я знала, но забыла, как это делается. А младших детей папа и не учил. Здесь это не нужно, здесь и так хорошо. Это же Дзёдо!

Пристинская вздохнула и повернулась к Ленарту, приглашая его продолжить «дознание».

Но экзобиолог ничего спросить не успел. Зелёная занавесь за его спиной дрогнула, расступилась. В «шатёр» заглянул Бардаш. И выглядел он по крайней мере обескураженным.

– Командир, нам не пора возвращаться?

Пристинская помедлила, надеясь услышать объяснение такой спешки. Однако химик рассказывать о результатах своей «разведки» не торопился.

– Пожалуй, пора, – нехотя согласилась она. Повернулась к аборигенкам: – Сейчас мы должны уходить, но мы обязательно вернёмся. Спасибо за гостеприимство!

– А как же фрукты? – Сюзан обиженно надула губы. – Вы их не попробовали!

– Ничего, мы с собой возьмём, – Марк достал пластиковый пакет-контейнер и отправил туда «банан».

– И мы хотим пригласить вас к себе в гости, на корабль, – Елена обвела взглядом сестёр. – Посмотрите, как мы живём.

Лица аборигенок застыли. А затем Сюзан энергично закрутила головой:

– Нет, нам нельзя.

– Почему? Завтра вернётесь назад.

– Нет!

Она начала пятиться, отползать, словно боялась, что её схватят и увезут насильно.

Елена вздохнула. Чем завлечь людей, уверенных, что они живут в самом лучшем месте Вселенной?

– Анализы взять вы хотя бы разрешите? – без всякой надежды спросил Ленарт. Показал коробочку пробоотборника: – Я приложу эту вещичку к руке, больно не будет.

Сюзан продолжала испуганно таращиться на разведчиков, зато Мати с готовность вскочила, протянула экзобиологу руку: