Текст книги "Младшие братья"

Глава 6, в которой выясняется, кто такие настоящие герои

– Макс, просыпайся! Война!

Максим открыл глаза, затем рывком сел. Переспросил, подумав, что ослышался:

– Война? С кем?

– Война в Задвери! На нас зелёные напали.

Новость догнала путешественников в виде гонца из посёлка, который они миновали накануне. А туда она прилетела, привязанная к лапке почтового голубя. Потому подробностей не знал никто. Но приказ был: всем стражам, свободным от караульной службы, всем князьям со своими дружинами, всем толмачам – немедленно прибыть в Главец, ближайший к Задвери город. Для Огницы сей приказ означал, что плавание в Окрест отменяется.

– Возвращаетесь в Древец, – сообщила она Максиму. – Я вас высажу по дороге. Не до вас теперь.

– А война долго продлится?

– Да откуда я знаю?! Мы с зелёными прежде не воевали. Я их и не видела никогда! – Огница развернулась, пошла к сходням.

Тут же к Максиму шагнул Шур, положил руку на плечо:

– Наши планы меняются. Война – это хорошо. Стражей будет мало, убежать легче. К двери подойти легче.

Максим хотел возразить, что война – это вовсе не хорошо. Но им не позволили продолжить разговор. Стражи подступили, вынуждая идти на лодью.

Его усадили на привычное место – рядом с Огницей. Та была хмурая, сердитая. И, кажется, испуганная. Прошёл час, прежде чем он решился заговорить с ней:

– Скажи, а раньше криссы в Задвери появлялись? Или в Добрии?

– Я же тебе говорила – нет! Ума не приложу, что им понадобилось!

– Так может, они ничего плохого не хотят?

– В послании было – «война»! Ты знаешь, что такое война? Я знаю. Мы много больших годов воевали с коротышками. А зелёные – не коротышки, они в Задвери всё знают. Да они её и построили! Теперь каждый человек, умеющий повелевать их вещами, на счету будет. Каждый тиун, каждый толмач…

Максима осенило. Вот она, законная возможность попасть в Задверь, увидеться с Инженером! Он поспешил напомнить:

– Я тоже толмач.

– Какой ты толмач! – отмахнулась Огница. – Ты половины человеческих слов не знаешь.

– Зато вещами криссов я управлять умею. У меня же в голове мозгач! И у Шура, и у Гуни…

Огница продолжала хмуриться.

– Нелюдям в Задвери делать нечего. Может, они шпионят для зелёных? Может, и ты шпион?

Но уверенности в её голосе не было.

– Тогда и Рен-Рендук может шпионом оказаться! – парировал Максим. – А вы ему сразу поверили.

Девушка помолчала немного, нехотя кивнула:

– Ладно, поплывём вместе в Главец. Там решат, как с вами быть.

О том, что судьбой пленников она будет распоряжаться сама, Огница более не заикалась.

Течение, напряжённая работа гребцов, а под конец и попутный ветер помогли добраться до цели за девять дней.

Город был раз в пять больше Древца и выглядел куда солидней. Крепость из белого камня, мощённые брусчаткой улицы, тянущиеся на добрых полкилометра причалы – и везде сновали дружинники в бронежилетах и кольчугах, с палашами, копьями, арбалетами. Они делали город похожим на встревоженный улей. Местные жители, напротив, предпочитали отсиживаться по домам. Тревога, страх, непонимание происходящего буквально витали в воздухе.

Первоначально криссы объявились на территории, принадлежащей олли. Налетели, словно рой больших зелёных мух, вытеснили коротышек из Задвери, заставили бежать в свой мир. Затем принялись за людей. Хранители были готовы к нападению, послали в Добрию за подмогой. Первые отряды стражников вошли в Задверь, хранители и самые умелые из тиунов добыли для них оружие. Так что криссов встретило умело организованное сопротивление. Первые их рои были рассеяны, отброшены назад.

Но криссы – не олли, с ними не договоришься о перемирии. Они вообще не вели переговоров. Они поставили ультиматум: люди должны подчиниться, сложить оружие, доверить им свою жизнь и судьбу, – и не хотели от него отказываться. Естественно, люди подчиняться отказались. Война обещала стать затяжной, тяжёлой, хоть и не такой кровопролитной, как война с коротышками – ни ножей, ни арбалетов у криссов не было. А станнер отбивает мозги лишь на время. Если враги не доберутся до подстреленного, не утащат, то он очнётся, как ни в чём не бывало.

Однако затяжной войны не получилось. Когда к двери подтянулись основные силы стражи, люди решили контратаковать. Девять сотен вошло в Задверь, и… бесследно там сгинуло. Уже три дня никто не возвращался. Чем закончилось контрнаступление, что творилось по ту строну спирали, не знал никто. С каждым днём в Добрии становилось всё тревожней.

Если Главец напомнил Максиму растревоженный улей, то военный лагерь, расположившийся в пяти километрах от города, походил на муравейник. Шатры, шатры, шатры – в глазах рябило от всевозможных княжеских гербов и штандартов. Самые большие и богато разукрашенные – для князей, поменьше и скромнее – для советников, обычные – для дружины. Большой Совет Добрии собрался в полном составе. И день за днём, почти непрерывно князья обсуждали: как быть? Вести войско в Задверь или строить оборонительные сооружения? Или ждать вестей от хранителей? Прежде всего, от Главного Хранителя Задвери, от Инженера. Большинство склонялось к третьему варианту. Потому войско томилось в ожидании и бездействии, проедало исправно подвозимый провиант. И с каждым днём всё сильнее страшилось неизвестной опасности.

Отряд Огницы прибыл в лагерь последним, все остальные стражники, призванные в Главец, ушли в Задверь. И получилось, что Огница владела единственным в лагере глушилом, а Максим был единственным толмачом. Совету доложили об этом раньше, чем они высадились из причалившей к пристани лодьи. И Совет немедленно затребовал их пред свои очи, так что ни умыться, ни потрапезничать они не успели. Чуть ли не бегом бежали от города до лагеря.

Совет заседал в просторном, кумачово-красном с чёрными разводами шатре. Снаружи тройным плотным кольцом стояли охранники, внутри дозволено было присутствовать только князьям. Огницу и Максима обыскали на входе, втолкнули в шатёр.

После яркого изумрудного полдня багряный сумрак показался темнотой, ни многочисленные прорези-окна, ни светильники не помогали. Максиму пришлось щуриться, чтобы сообразить, кто именно из сидящих вокруг него людей говорит. А Огница так и вовсе растерялась, оказавшись посреди такого знатного собрания. Сжалась, голову в плечи втянула, точно и ростом меньше сделалась. И вперёд не лезла, против обыкновения.

– Юноша и девица? – с сомнением произнёс сидящий напротив Максима бородатый мужчина в тёмном атласном камзоле с пухлыми, будто надутыми рукавами. – Как им доверить такое важное дело?

– Если у мальчика мозгач, то выбора у нас нет, – возразил ему человек с длинными, лежащими на плечах светлыми – или седыми? – волосами. – А вот девушку заменить мы можем.

Глаза начали привыкать к полутьме, теперь Максим различал лица и одежды людей. Меньше всего это собрание походило на княжеский совет, как он себе его представлял по картинкам в учебнике истории. Одежда собравшихся в шатре людей была самая разнообразная: жакеты и френчи, джемперы и безрукавки, рубахи и туники. Пожалуй, такое скорее ожидаешь увидеть на трибунах стадиона во время футбольного матча, но никак не на княжеском совете. Максиму стало смешно, и страх перед людьми, решающими его судьбу, улетучился.

– Да, я думаю, в лагере можно найти человека, обученного пользоваться оружием зелёных, – поддержал длинноволосого ещё один князь, во френче, с вытянутым, похожим на лошадиную морду лицом.

– Зачем кого-то искать? – поторопился предложить свой вариант Максим. – Я умею пользоваться глушилом. Давайте я схожу в Задверь и всё разведаю. – «А заодно расспрошу Инженера», добавил мысленно.

По шатру пронёсся лёгкий шум. Длинноволосый снисходительно ответил:

– Мальчик, это задание слишком ответственное, чтобы мы пустили тебя одного. Разумеется, тебя будут сопровождать прибывшие с тобой стражи, – мы надеемся, что хотя бы один из них сумеет вернуться. Вопрос в том, кому из них доверить оружие. Луки и арбалеты, к сожалению, не действенны против доспехов наших противников.

Спорить было глупо и бессмысленно, Максиму осталось лишь кивнуть, соглашаясь с такими доводами. Сопровождающие делали его задачу труднее. Но главное – попасть в Задверь. А там он от охранников сбежит!

Он пропустил мимо ушей несколько фраз, которыми обменялись князья. Но тут вдруг заговорила Огница:

– Почему вы не доверяете мне? Я сумею защитить этого мальчика от зелёных.

Максим фыркнул от неожиданности: тоже мне, защитница выискалась! Презрительно выпятил губу, обернулся к девушке. Но на его красноречивую гримасу внимания не обратили. Вновь заговорил князь с «надутыми» рукавами:

– Твоя самоотверженность похвальна, страж. Думаю, высокородный Совет не станет возражать, если я выскажусь откровенно? – он обвёл взглядом присутствующих. Не возразил никто. – Судя по всему, в Задвери сейчас очень опасно. Надежда, что ты вернёшься оттуда, невелика. Нам не хотелось бы, чтобы князь Лестовиц потерял дочь, такую юную и красивую.

– Я офицер стражи! – щёки Огницы зарделись. – И я поклялась, что ни один волос не упадёт с головы этого мальчика.

Снова по шатру пронёсся тихий гул. Князь кивнул.

– Хорошо, девица, мы слышали твоё пожелание. Ждите наше решение снаружи.

Едва они вышли из шатра, Максим не удержался, схватил спутницу за локоть:

– Слушай, чего ты меня «мальчиком» обзывала? Сама говорила, что мы ровесники.

Девушка хмыкнула, высвободила локоть, смерила его взглядом:

– Я офицер стражи, а ты кто? Что ты умеешь?

Максиму захотелось напомнить, как он этого «офицера стражи» валял по земле. Не напомнил. Только пообещал:

– Скоро увидишь, что я умею.

Ждать решения Совета долго не пришлось – князья доверили им разведку в Задвери.

В третий раз Максим видел двери между мирами. Теперь это был не сумрачный подземный коридор, не огромный вибрирующий шар. Этот вход выглядел вполне благопристойно: небольшая выемка в склоне оврага, тянущегося по краю поля. За годы использования подходы к двери обустроили навесами для товаров, сторожками для караульных, выложили диким камнем дорогу до самого Главца. Но сама дверь была точно такой же – медленно вращающаяся прямо в воздухе спираль.

Нет, это сначала Максиму показалось, что дверь такая же, как в Вирии и в Отстойнике. Здесь было две спирали! Ближняя, лазоревая, вращалась по часовой стрелке, дальняя, пурпурная – против. Голубые и сиреневые рукава переплетались, складывались в узор. Да, именно узор! Спирали вращались, но искорки на пересечениях их рукавов оставались неподвижными. Они напоминали…

Максим так увлёкся, рассматривая спирали, что даже вздрогнул, когда Огница подтолкнула его:

– Ты чего застрял? Идём!

Оказывается, все четверо её подручных успели пройти в дверь, а Максим и не заметил! Теперь и девушка вынула из-за пояса оружие и шагнула туда. Ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней.

Прежде, чем что-то увидеть, он почувствовал запах. Гарь и смрад. В Вирии таких запахов не было, и быть не могло. И не могло быть чёрных жирных шлейфов дыма, застилающих солнце. И не могло быть внезапного грохота камнепада, заставившего вздрогнуть, присесть. Потом схватить в охапку застывшую истуканом Огницу, отпрыгнуть вместе с ней в сторону.

В небе расцвела радуга. Нет, не в небе – радуга была рядом, протяни руку и достанешь. Один край её упирался в террасу, поднимающуюся в полукилометре от них, второй – в то место, где они только что стояли. В каменную площадку, засыпанную битым щебнем, оплавленными блоками, пеплом и какой-то трухой. Туда, где висела в полуметре от земли сдвоенная лазорево-пурпурная спираль.

Стражники оставались на площадке. Стояли, оглядывались по сторонам, ошеломлённые увиденным. Радуга коснулась их, окрасила куртки во все свои цвета и оттенки. Погасла.

А в следующий миг стражники лопнули! Разлетелись четырьмя беззвучными взрывами, зависли ненадолго серо-алыми облачками. Затем облачка осыпались, и трухи на площадке стало чуть больше.

– Бежим! – заорал Максим.

Вряд ли Огница его услышала, поняла. Она всё таращилась и таращилась на своих неожиданно и страшно сгинувших товарищей. Пришлось хватать её за руку и тянуть за собой.

Они бежали сквозь пожухлые, местами выгоревшие дотла заросли, мимо непонятных строений, тоже выгоревших, полуразрушенных. А в глазах всё стояла яркая семицветная радуга.

– Сюда! Сюда быстрее! – закричал кто-то.

Максим не видел, кто кричит и откуда. Но Огница уже успела очухаться. Рванула в сторону, увлекая его за собой. Они свалились в какую-то дыру, потом снова бежали по длинному коридору, сквозь анфилады комнат, ныряли в проёмы, возникающие прямо в стенах. Остановились и перевели дыхание, лишь когда остановились люди, которые их вели.

Это была комната, похожая на жилище Максима в Вирии. Такая же просторная, с высоким потолком, с окном во всю стену. И картина за этим окном открывалась похожая. Ярко-жёлтое солнце на изумрудном небе, широкая долина-парк, ярусы монументальных строений вдали. Почти точная копия Вирии… какой бы та стала после налёта бомбардировщиков или ракетного обстрела.

Только сейчас Максим смог разглядеть всё в подробностях. Долина, расстилающаяся пред его взором, совсем недавно была полем боя. Дымились, а кое-где и догорали ещё деревья, кустарники. Некогда сплошной зелёный ковёр зиял чёрными прорехами ожогов. И на беломраморной стене террасы, обрамляющей долину, виднелись такие же подпалины, столб жирного чёрного дыма поднимался из-за её кромки. Максим смотрел на всё это, и не мог поверить в реальность увиденного. Радуга, в мгновение ока превратившая четырёх человек в труху, и та казалась приснившейся. Да что же здесь происходит?!

– Кто такие? – прервал его размышления незнакомый голос.

Максим оглянулся. Голос принадлежал высокому сухощавому человеку в форме офицера стражи. За поясом у него торчал станнер, сквозь бинты на левой руке проступали красно-бурые пятна.

– Нас послал Совет, узнать, что здесь творится, – выступила вперёд девушка.

– Узнать, что творится… – процедил офицер. – Хотел бы я знать, что здесь творится. Зелёные радуги пускают издалека – бац, и нет человека. А по домам, где мы прячемся, они из огнебоев лупят. Самое обидное, достать мы их не можем! Наши глушилы не добивают до…

– Так это криссы наделали?! – Максим был настолько поражён этой новостью, что перебил офицера. – Но они же людей не…

И замолчал, обломался. Сразу вспомнились рои мусорных мошек в Отстойнике. Получается, все рассказы носатого Савая о великодушных благодетелях, построивших рай для людей – сказки?

Додумывать эту мысль было некогда. Он спросил:

– Что им нужно? Зачем они всех убивают?

Офицер смерил его взглядом. Процедил:

– Что нужно, известно – чтобы подчинялись их воле. И убивают не всех, а тех, кто подчиняться не желает. К двери в Добрию мы их не подпускаем пока, но долго нам не выстоять. Эта долина, – он кивнул на окно, – последняя из всех наших владений здесь. За три дня боёв от моего отряда едва половина уцелела. Так что ещё столько же, и всех перебьют. Обидно, что за зря!

– А криссов много? – не унимался Максим. – Откуда они пришли в Задверь?

– Да почём нам знать, сколько их, и откуда они пришли?! – гаркнул на него офицер, всё сильнее раздражаясь. – Они нам не сообщали!

– Но вы же сбили нескольких? Разве вы их не допросили?

Стражники переглянулись.

– Мальчик, – наставительно произнёс офицер, кривя губы в невесёлой улыбке, – это людей или, скажем, коротышек глушило лишает чувств на время. А зелёным он мозги выжигает начисто! Так что допрашивать было некого.

Он повернулся к Огнице, давая понять, кого из посыльных он считает старшим:

– Такие новости у нас, офицер. Но вряд ли ты передашь их Совету. В Добрию не пробиться: зелёные свой радужник поставили на верхней террасе. Враз сметают каждого, кто к двери сунется. Хочешь – рискни, хочешь – иную смерть выбери.

Он отвернулся, махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Один из его людей указал разведчикам на выход. Огница помедлила, глядя в спину командира, повернулась, готовая уйти. Максим тоже повернулся. И тут вспомнил, зачем, он собственно, напросился в Задверь!

– А Инженер? Инженер где?

Офицер удивлённо обернулся.

– Инженера ранили в самом начале, когда он попытался договориться с зелёными. Зачем он тебе?

– Мне надо спросить… – Максим принялся судорожно придумывать вескую причину для встречи с Инженером. – Он должен передать мне секреты Задвери! Я буду новым хранителем.

Максим слышал, как возмущённо фыркнула за спиной Огница, но не обернулся. Он во все глаза смотрел на командира стражей. Тот недоверчиво приподнял бровь.

– Вряд ли кому теперь будет польза от этих секретов. Но в любом случае, до Инженера тебе не добраться. Хранители увезли его в лечебницу. Это далеко отсюда, зелёные ещё два дня назад отрезали туда путь. И пискуны не работают. Мы не знаем, есть ли там кто живой, – он качнул головой и вновь отвернулся. Больше говорить было не о чем.

В коридор Максим и Огница вышли одновременно. Едва зарос проём в стене за спиной, Максим обернулся к девушке:

– Мне нужно навестить Инженера.

Девушка пренебрежительно смерила его взглядом.

– Хранитель выискался… Ты же слышал – туда не добраться. Да ты даже не знаешь, где эта лечебница находится!

– Положим, где находится, я знаю. И как туда добраться, представляю. У меня ведь «мозгач» в голове, не забывай, – Максим постучал себя пальцем по лбу.

Он в самом деле уже знал, где расположен рекреационный центр Задвери. Пониматель проснулся, ощутив привычную обстановку. Информация так и сыпалась в мозги, только успевай по сторонам глядеть. Точно, как в Вирии!

Летатель подчинился, не артачась. Стоило «возжелать», и жёлто-палевый двухместный диванчик свалился с потолка, хотя Максим мог поклясться, что на потолке коридора его не было.

Он плюхнулся на сидение. Смерил взглядом девушку, старательно копируя её пренебрежительную гримасу. Спросил:

– Летишь со мной или здесь останешься?

Огница чуть помедлила. Затем примостилась рядом.

– Раз отсюда не выбраться, то всё равно, где умирать. Лишь бы достойно!

Вот умирать в планы Максима не входило. Но объяснять этого он не стал – времени нет. Каждая минута дорога! Он зажмурился на миг, и… возжелал.

Ох, и сильное получилось желание! Подгоняемый ним летатель рванул так, что в ушах заложило, спиной в мягкую обивку вдавило. Промелькнула анфилада комнат, навстречу распахнулось зелёное небо, земля провалилась далеко-далеко вниз. Огница обречённо взвизгнула, вцепилась обеими руками в руку Максима. Потом и вовсе прижалась всем телом. «Тоже мне, стрелок-радист!» – усмехнулся он. Но вслух ничего не сказал. Вместо этого, повинуясь неожиданному порыву, коснулся пальцами рыжих прядей, провёл по ним. Волосы Огницы оказались жёсткими и упрямыми.

Летать с такой скоростью прежде Максиму не доводилось. Но страшно не было. Диванчик словно прилип к спине и заднице. Он безропотно подчинялся каждому пожеланию. Оставалось придерживать Огницу, чтобы та не свалилась, и смотреть, что творится внизу.

До рекреации диванчик донёс их за семь минут. То, что это именно рекреационный центр, Максим знал заранее. Но он всё равно не поверил своим глазам. Вместо прекрасного здания с мраморной колоннадой вдоль всего фасада – груда развалин, закопчённых, оплавленных, кое-где ещё дымящихся. Сердце ёкнуло – опоздал! Здесь сражение закончено, и кто в нём победил, сомневаться не приходилось.

Но в следующую секунду Максим понял, что ошибся. В дальнем крыле здания что-то происходило, какие-то отблески, вспышки. Маленькие огненные шары то и дело летели к развалинам, вспухали беззвучными взрывами, заставляя разлетаться в пыль и щебень огромные каменные плиты. Уцелеть под таким обстрелом казалось немыслимым. Но раз стреляют, значит, пока есть в кого?!

Максим успел подумать о том, как бы подобраться поближе. И тут увидел: справа, над кромкой нависающей над долиной террасы, вспыхнула радуга. Радуга разворачивалась медленно-медленно, будто нехотя. Радуга была яркой, красивой и совсем не страшной. Радуга целилась прямо в их диванчик.

– Вниз!!!

Максим сам не понял, заорал он это вслух или только подумал. Летатель подчинился, но тоже медленно, нехотя. Однако Огницу отчего-то сорвало с сиденья, бросило вперёд и вверх. Он едва успел вцепиться в её руки, сжать пальцы, не давая чудовищной силе вырвать девушку. Та вытаращила глаза, открыла рот в беззвучном вопле. Но Максим смотрел не на неё – на радугу.

Медленно опускался летатель, и медленно разворачивалась радуга. И с каждым мгновением становилось всё очевидней, что они встретятся. Не могут не встретиться!

– Быстрее!

Радуга коснулась развевающихся рыжих кудрей. Окрасила их в фиолетовый цвет – цвет своей нижней полосы. Коснулась и точно прилипла к ним. Летатель снижался, и радуга снижалась вместе с ним. Сначала кончики рыжих волос сделались фиолетовыми, затем – пряди до середины. Затем – почти до самых корней.

– Быстрее!

Радуга не добралась до головы девушки самую малость. Нет, она не отпустила летатель. Она погасла.

А в следующий миг Максима ударило снизу! Подбросило навстречу Огнице, не уклониться, не удержаться. Бац! Прямо лбом в лоб, так, что искры из глаз посыпались, и всё вокруг потемнело. Разноцветные звёзды закружились хороводом… Звёзды, ночь… Как на Земле…

Максим помотал головой, отгоняя наваждение. Он стоял на четвереньках, упираясь ногами и руками в сочную, густую, изрядно помятую ним же траву. Весь спуск – точнее, падение, – занял секунды три, не больше. Это лишь казалось, что всё происходит медленно. Словно хронометр в голове сбился с ритма, а теперь снова защёлкал с прежней скоростью.

Максим огляделся. Летатель рассыпался от удара, но «обязанности» свои выполнил до конца – защитил пассажиров. Приземлились они, можно сказать, удачно – на небольшую полянку среди густых зарослей сирени. Сирень, как всегда в Вирии – тьфу ты, в Задвери! – цвела. Белые, розовые, ну и сиреневые, естественно, соцветия наполняли воздух нежными ароматами. Как будто и не было войны вокруг!

Нет, война всё же была. Метрах в трёх от Максима, на самом краю поляны, лежала, скорчившись, обхватив голову руками, Огница и тихо скулила. Не поднимаясь с четверенек, он рванулся к ней.

– Огница, что? Ты ранена, да?

Девушка перестала качаться по земле, села. Кривясь от боли, посмотрела на него. Сказала укоризненно:

– Вот у тебя башка крепкая-то!

И убрала руки, демонстрируя вспухающую посреди лба огромную гулю. Максим потрогал собственную, ничуть не меньшую.

– А у тебя, думаешь, мягкая?

Огница фыркнула, вытирая рукавом слёзы. Максим тоже улыбнулся. И опомнился:

– Волосы! Твои волосы в радугу попали!

Он схватил её пряди, испугавшись, что они сейчас же рассыплются серой трухой. Но волосы были рыжими и жёсткими, как и прежде.

Приземлились они удачно ещё и тем, что сиреневая аллея тянулась до самой колоннады, опоясывающей здание. До того, во что колоннада превратилась.

Мраморная, толстенная – метр в поперечнике – колонна рухнула прямо в кусты, сломав и подмяв их под себя. «Сюда!» – скомандовал Максим, едва заметил сквозь зелень её белеющий обломанный торец. Пригнувшись, они прошли вдоль колонны по открытому месту. А дальше, в нагромождениях обломков стен и гор щебня, в лабиринте развалин, можно было не бояться, что их заметят. Здесь перемешалось всё: остатки мебели и аппаратуры; осколки разноцветного блестящего камня, похожего на пластик, и оплавленный, вздувшийся и покорёженный пластик, некогда прозрачный, как стекло; застывшие лужи бело-жёлтой пены, вытекшей из «лечителей»; оборванные нити тончайших трубок; тряпки, прежний вид и назначение которых нельзя было и угадать. Не доставало одного – трупов.

Вообще эта война не походила на войны, какие Максиму доводилось видеть в кино. Она была тихой. Ни воя сыплющихся с неба бомб, ни рёва ракет, ни грохота канонады, ни треска автоматных и пулемётных очередей. Только время от времени – глухие удары, заставляющие развалины вздрагивать, и сразу после этого – стук и шорох осыпающегося щебня. Лишь однажды послышался приглушённый вскрик.

Где засели уцелевшие хранители, Максим запомнить успел, и откуда летели огненные шары – тоже. Но знать, где находятся криссы, вовсе не означало, что теперь их можно обойти незаметно. Во-первых, потому, что криссы вполне могли позиции поменять, пока Максим и Огница щупали шишки на лбах. А во-вторых – как прошмыгнуть беззвучно по хрустящему щебню?

Обойти незаметно не получилось, они напоролись на осаждающих чуть ли не нос к носу. И те их заметили первыми…

Заметили бы. Максим сам не понял, зачем схватил за рукав идущую следом девушку, толкнул прямо в гору щебня, прошипел одними губами: «Справа!»

Криссы в самом деле были справа. Двое. Зелёнокожие, в серо-стальных плотно облегающих комбинезонах, большеголовые и пучеглазые. Один сидел на корточках, колдовал с похожим на страусинное яйцо прибором. Второй то ли услышал шорох гравия, то ли почувствовал, то ли унюхал людей. Резко повернул голову почти на сто восемьдесят градусов, встретился взглядом с Максимом.

Развернуться полностью и вскинуть станнер крисс не успел. Сухо щёлкнуло оружие Огницы. Раз, второй, третий. Крисс завалился навзничь как деревянный истукан, а разряды всё били и били в него. Наверное, хватило бы и одного выстрела, но девушка никак не могла остановиться. Ей хотелось отомстить, развеять пучеглазого в прах.

Но станнер не радужник, в прах не развеивает. Опомнилась Огница, лишь когда второй крисс попытался развернуть свой прибор. Этого она «заморозила» одним выстрелом.

– Пошли!

Максим выскочил из-за укрытия, схватил её за руку. Потащил в ту сторону, куда стреляли криссы, где высились оплавленные, закопчённые, но пока не разрушенные до основания стены.

Больше криссов на их пути не встретилось. Но едва они добежали до первой стены, едва сунулись в свежий пролом, как рядом вспыхнуло, ухнуло… И стена вдруг исчезла, вспучилась каменным облаком. Максима толкнуло, опрокинуло. Он полетел куда-то вниз – хорошо, падать не высоко пришлось. Но всё равно больно ударился ладонями об острые осколки. Сверху навалилось мягкое и тяжёлое, вокруг застучал сыплющийся с неба гравий.

Когда пыль немного улеглась, Максим выплюнул набившуюся в рот каменную крошку, пошевелился, пытаясь высвободиться. Сверху завозились, сдвинулись в сторону.

– Огница? Ты там целая? – спросил встревожено.

– Угу. Слушай, а задница у тебя помягче, чем голова будет. Может, и поумнее?

– Не смешно! – только и нашёлся, что сказать.

Они свалились в яму метра два глубиной. Максим сел, посмотрел на набухающую кровью царапину на щеке девушки.

– Больно?

Ответить она не успела. Гравий под стеной зашевелился, посыпался, открывая лаз. И перемазанную сажей и грязью рожу, выглядывающую оттуда:

– Вы откуда взялись?!

Это был человек, несомненно. Не дожидаясь, пока Огница объяснит, Максим кинулся к нему:

– Инженер здесь? Он жив?

– Пока да. А за…

– Мне нужно с ним поговорить, срочно! Веди к Инженеру!

Он потребовал это так напористо, что человек не посмел возразить. Посторонился, давая возможность неожиданным визитёрам протиснуться в лаз.

Это были то ли подвалы, то ли цокольный этаж рекреационного центра. После яркого солнечного света глаза ничего не различали в полумраке, вокруг шуршало, потрескивало, осыпалось. Сверху снова глухо бухнуло, шуршание и потрескивание стало громче.

– Сюда! – позвал незнакомец.

Если бы не он, Максим в два счёта заблудился бы в лабиринтах тёмных, полуразрушенных комнат. И уж точно, не нашёл бы ту, где в углу на сломанной кровати лежал Инженер.

Это был старик с остатками седых редких волос, обрамлявших обширную лысину. Грудь и живот его были обмазаны восстанавливающей пеной. Пена была не снежно-белой, как положено, а вся покрыта тёмными пятнами. Сперва Максим подумал, что это копоть и грязь, но когда глаза привыкли к полумраку, понял, – кровь.

Старик был жив, дышал мелко и часто. Правая рука его лежала неподвижно, левая то и дело судорожно вздрагивала. Максим подошёл к постели, опустился на колени.

– Вы Инженер? Вы меня слышите? Я с Земли, как и вы. Мне надо у вас спросить кое-что, обязательно!

Веки Инженера дрогнули, он медленно, словно с огромным трудом открыл глаза. Посмотрел на Максима. Затем так же медленно дрогнули губы:

– Мальчик… с Земли… не обманули… значит… правильно…

Разумеется, он говорил не по-русски. Но и не на языке Добрии и Вирии. Максиму показалось, что он узнаёт некоторые слова.

– Вы нашли дорогу на Землю?

– Да…

Губы старика произнесли это слово, и Максим его понял. Не понимателем, собственным умом и памятью. Это слово звучало: «Йес».

К горлу подступил солёный комок. Да, это человек с Земли! И он знает туда дорогу!

– Вы… – начал он, но старик не дал договорить. Рука его поползла в сторону, пытаясь что-то нащупать.

– Подай…

Максим окинул взглядом комнату, увидел лежащую в изголовье сумку, схватил, подвинул старику. Но правая рука у того не действовала, а левая так дрожала, что сам он не справился.

– Карта…

Карта?! Максим вытряхнул сумку, схватил выпавший свиток, развернул.

Да, это была карта! «Dobriya» – аккуратно выведено вверху листика. Тоненькие змейки Мотецы и её притоков, точки городов. И маленькая спираль в левом нижнем углу. Но стоило коснуться спирали пальцем, картинка изменилась! Возникла ещё одна карта, ещё один мир. И ещё одна спираль! Он пролистнул снова, снова, снова. «Переворачивал страницы» не разглядывая, не считая даже, находил очередную спиральку и жал её пальцем.

На последней карте спирали не было. Вместо неё – крохотные звёздочки. Но они показались Максиму огромными. Это же ясно как дважды два: звёздочками могла быть обозначена только дверь на Землю.

Он готов был разрыдаться от радости как девчонка. Ни разу не плакал чуть ли не с детсадовского возраста, а здесь – готов был! И не капельки этого не стыдился.

– Почему вы вернулись? – склонился он к старику. – Почему не ушли на Землю?

– Эй… вы…

– Мы здесь, здесь!

– Позови… эй…

– Кого позвать?

– … вы…

Рука старика вздрогнула последний раз и замерла.

– Так кого звать?

Максим склонился к самому лицу Инженера. И понял, что тот не дышит.

С минуту он стоял на коленях. Потом поднялся, спрятал карту-свиток назад в сумку, сумку повесил на плечо. Обернулся к Огнице.

– Пошли. Нам пора возвращаться в Добрию.

– В Добрию? – недоверчиво переспросила та. – О чём ты говоришь? Нам отсюда не выбраться, Макс!

И будто подтверждая её слова, глухо ухнуло прямо над головой. Посыпался щебень, потолок громко и страшно захрустел…

– Бежим!

Они едва успели выскочить из комнаты, как перекрытия начали проседать, всё быстрее, быстрее. И рухнули, навсегда погребая под собой человека со странным именем Инженер.