Текст книги "Обманувший дьявола"

13.

Вагон оказался почти пустым. В двух или трех купе сидели несколько человек. Может быть, он просто зашел одним из первых? Он ведь уже давно толкался на вокзале. Нормальные люди приедут ближе к отходу. Таганрог – железнодорожный тупик. Здесь нет транзитных пассажиров. Андрей зашел в купе, оставив дверь открытой. Он сел на краешек полки – так, чтобы видеть коридор и тамбур.

Но к отходу пассажиров не прибавилось. К нему в купе не подсел никто. Это, а также то, что и оба соседних купе остались пустыми, очень его напугало. Вагонная пустота и темнота за окнами почти физически давили на него. О том, чтобы растянуться на полке и поспать, не могло быть и речи. Он взял у проводника белье, но даже не вынул его из полиэтиленового пакета. Ехать было почти сутки. Так что впереди его ждала долгая бессонная ночь. А потом еще целый день. Но днем, хотелось надеяться, будет спокойнее. Можно будет вздремнуть. Надо. Чтобы выдержать еще одну ночь. Это если сразу поехать домой. Или остановиться до утра в Москве, в гостинице, а домой отправиться уже на следующий день? Ладно, потом решит. У него еще будет на это время.

Как только выехали из города, проводник погасил в вагоне основной свет. Дежурное освещение – тусклая синеватая лампочка – раздвигало тьму лишь в проходе купе и на верхних полках, залив их своими мертвенными лучами. На нижних полках подушками залегли глубокие тени. И лишь в коридоре вагона горел яркий желтый свет. Андрей щурился на него, как будто подмигивал старому доброму другу. От тряски дверь купе все время съезжала по своим направляющим, норовя захлопнуться. И Андрею приходилось постоянно отдергивать ее обратно. Впрочем, через пару часов он приноровился придерживать дверь ногой. Скрестив на груди руки, он откинулся назад и сам не заметил, как стал придремывать.

Его разбудил резкий толчок. Он полетел вперед и едва не расшиб лоб о противоположную стенку купе. Стук колес и качка прекратились. Станция. Зевающий со сна проводник прошел в тамбур. Там послышался шум открываемой двери. Как будто он кого-то впускал с перрона. Но в коридоре никто не появился. Может быть, пассажиры сходили? Андрей поежился. Если так, то скоро он останется в вагоне один.

А что, если пройтись по плацкартным вагонам, найти тот, который полнее, и поменяться с кем-нибудь местами? Неужели не пойдут? Купе все же. И без доплаты. Впрочем, подумав хорошенько, Андрей вынужден был отказаться от этой идеи. Он представил, как бродит ночью в полутьме по вагонам, заглядывает на полки, расталкивает спящих там людей, предлагая им, ничего не соображающим со сна, перебраться в свое купе, и поморщился. Несуразица. Надо оставаться там, где он есть. И все будет нормально. Ночь промчится незаметно. День он как-нибудь перекантуется. Остановится в Москве в гостинице. Он все больше склонялся к этому варианту. Примет душ. Отоспится. А потом – домой…

Новый толчок прервал размышления Андрея. Стоянка длилась не более пяти минут. Поезд стал медленно набирать ход. Проводник вынырнул из тамбура. Он бросил вдоль вагона испуганный и одновременно извиняющийся взгляд и юркнул в свое купе. «Словно убил кого-нибудь или обокрал сиротский приют, – подумал Андрей, выглядывая в коридор. – А пассажиров-то нет. Наверное, действительно кто-то сходил».

Но он ошибся. Незнакомец появился за дверью тамбура. Как будто его нарисовали на стекле краской. «Почему он так долго ждал? – взметнулась в душе Андрея тревога. – Хотя, может быть, просто курил. Или махал провожающим. Из тамбура? А почему бы и нет? Не хотел беспокоить спящих соседей, пробираясь к окну. Да мало ли чего. Какая, в конце концов, разница?»

Но тревога не проходила. Дверь тамбура медленно открылась, и новый пассажир вступил в коридор. Он двигался плавно и беззвучно, словно боялся от резкого движения развалиться на части. Андрей пристально вглядывался в него. Незнакомец приближался. Он казался Андрею знакомым. Или похожим на кого-то.

Длинное черное пальто, туго и высоко, под самый подбородок обмотанный вокруг шеи белый шарф, который напоминал бинты или бандаж, что надевают при травме шейных позвонков. Но главное – лицо. Андрей не мог разглядеть в деталях его черты. Но и того, что бросалось в глаза издали, было вполне достаточно: мертвенно бледная кожа и неподвижный, устремленный вперед взгляд. Где-то Андрей уже видел кого-то очень похожего. Причем совсем недавно.

Когда он вспомнил, то почувствовал, как его левая рука немеет. А в левую половину лица точно впились мириады иголочек. Андрей стал массировать щеку рукой, стараясь в то же время совладать с предательской тошнотой, вновь подкатившей к горлу. Фигура в пальто сделала еще несколько шагов по мерно покачивающемуся коридору вагона. Да, теперь Андрей был уверен: незнакомец поразительно напоминал того велосипедиста, что дважды встретился ему дождливым вечером по дороге с работы. Те же мертвые глаза и белая бескровная кожа. Только этот выглядел старше.

Андрей почти не сомневался, к кому направляется незнакомец. Он вскочил и выбежал в коридор. Дернул ручку соседнего купе. Дверь с лязгом распахнулась. Но внутри никого не оказалось. Да, за время поездки туда так никто и не подсел. Андрей судорожно оглянулся. Но незнакомец, кажется, не был привлечен наделанным им шумом. Он продолжал идти по коридору все так же медленно и размеренно. Андрей бросился дальше. Следующее купе не открылось. Наверное, дверь заперли изнутри. Уже не пряча свой испуг, он забарабанил по ней кулаками. Но ему никто не ответил. Спят? Или уже убиты? Вышли? Но дверь заперта. В окно вышли? Зачем? Увидели этого, в пальто? Но он опасен только ему. Или нет?

Больше раздумывать было некогда. Третье купе вновь распахнулось. У окна, вполоборота, почти спиной к нему кто-то сидел, облокотившись локтями о столик. Слава богу! Андрей уже сунулся было внутрь, когда фигура обернулась. Ее глаза горели в полутьме зеленоватым фосфоресцирующим пламенем. Та самая старуха, с которой он ехал сюда! Андрей почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он судорожно хватал его широко раскрытым ртом, но не находил, точно внезапно очутился в вакууме.

Цепляясь руками за вагонные переборки, он выполз из купе и, шатаясь, побрел вдоль коридора. Он чувствовал, что теряет скорость. Ему нужно было двигаться быстро, очень быстро. Если, конечно, он хотел спастись. Но у него не было сил. Перед глазами поплыли разноцветные круги. «Спасите! Кто-нибудь! Помогите!» – хотел крикнуть он, но не смог. Из его рта вырвался лишь слабый хрип – то ли стон, то ли рвотный позыв. Больше он даже не пытался заглядывать в купе.

Слабая надежда на спасение скрывалась за дверью тамбура с противоположного конца вагона. Что там дальше? Может быть, плацкартный вагон? Там должно быть много людей. Не зря же не было билетов. Там его не посмеют тронуть. Он поднимет шум, разбудит всех. Пусть его примут за психа. Так даже лучше. Его свяжут? Неважно. Главное, если они испугаются его истерики, то не оставят одного. Будут следить. Вызовут полицию. В поезде должен быть наряд. Пусть доставляют его куда угодно. Только бы вырваться из этого вагона.

Поезд набрал ход, и вагон теперь швыряло на рельсах из стороны в сторону. Дверь качалась у Андрея перед глазами, словно подзывая его. Как будто она была с ним заодно и болела за его спасение. Андрей перебирал и перебирал ногами. Он должен был уже добраться до нее, он прошел, наверное, уже километры. Но дверь оставалась все так же далеко. «Так бывает только во сне», – подумал он.

Сон? Может быть, это всего лишь сон? И надо просто проснуться? Он несколько раз укусил себя за руку. Говорят, это лучшее средство в таких случаях. Но ничего не помогло. Значит, это все же не сон? И это страх, сковавший его тело, замедлил все его движения. Андрей чувствовал, что сердце сейчас выпрыгнет у него из груди. Он уже не оглядывался назад. В полуобморочном состоянии он опустился на колени и пополз вперед.

Несколько раз больно (это лишний раз доказывало, что он не спит) ударившись о какие-то ребра вагонных переборок, он все же добрался до конца вагона и смог дотянуться рукой до ручки спасительной двери. Он тянул и тянул ее вниз, но дверь не поддавалась. Не было даже того люфта и лязга запора, который бывает, когда вы трясете запертую дверь. Нет, эта дверь словно была заварена по всему периметру наглухо. Ни одного движения, ни единого миллиметра щелочки, отвоеванной ценой невероятных усилий.

Уцепившись за ручку, Андрей встал на ноги и заглянул через дверное стекло. Из полумрака тамбура на него смотрело безжизненное лицо велосипедиста. Андрей инстинктивно отметил его жуткое сходство с тем, кто приближался к нему сзади. Испустив слабый стон, он уцепился за ручку, теперь уже изо всех сил оттягивая ее вверх, чтобы не дать двери открыться. Что-то подсказывало ему, что теперь, когда он удостоверился, что ему некуда бежать и тамбур таит не меньшую опасность, чем вагонный коридор, дверь не преминет открыться. Хотя сдерживать ее было бесполезно. Еще мгновение – и его настигнет не велосипедист, так чудовище в белом шарфе.

Впрочем, велосипедист, похоже, не собирался проходить в вагон. Андрей обернулся. Незнакомец прошел уже больше половины вагона. Но между ним и Андреем оставалось еще три или четыре купе. Возможно, какое-то из них было открыто? Только это давало еще слабый шанс на спасение. Заскочить внутрь и запереться, попробовать отсидеться до следующей станции, а там вылезти через окно на перрон.

Андрей кинулся назад, навстречу фигуре в пальто. Первое купе не поддалось. Второе тоже. До ходячего мертвеца оставалось два или три метра. Еще немного, и тот сможет дотянуться до него рукой. Андрею показалось, что он уже чувствует на горле хватку его ледяных скользких пальцев. В последней попытке спастись он что есть силы дернул на себя ручку третьего купе. Дверь распахнулась на всю ширину. Андрей затравленно заглянул в купе. Пусто. Не помня себя, он ввалился в его полумрак и захлопнул за собой дверь. Ломая ногти, он выдвинул спасительный стопорный язычок и затравленно огляделся вокруг. Одна из нижних полок была поднята. В первую секунду ему показалось, что ее багажный ящик заполнен туго набитыми мешками. Но тут его содержимое зашевелилось, стало расправляться и выпирать наружу.

Спасаться больше было некуда. Теперь стало ясно, почему существа в коридоре были так медлительны. В их планы не входило ловить Андрея. Они просто старательно загоняли его именно в это купе. Травили, как зверя. Андрей отпрыгнул от чудовища к окну и в приступе отчаяния рванул вниз ручку. О чем он думал? Поезд шел с курьерской скоростью. И спрыгнуть с него, перевалившись через окно, означало бы верную гибель. Хватило бы у него на это смелости? Неизвестно. Но ручка не поддалась. Пробираемый ознобом, Андрей отшатнулся назад, влез с ногами на противоположную от чудовища полку и сжался, ожидая конца.

Нечто выбралось из ящика под полкой и встало в проходе. Андрей машинально отметил,  что фигура не просто была чудовищней двух предыдущих – она как будто логически завершала их эволюцию разложения плоти. Так, длинное черное пальто было ветхим и полуистлевшим. И в его прорехах что-то шевелилось. Слишком длинная, как казалось, шея была туго перебинтована грязным бинтом. Но страшнее всего было лицо незнакомца. Не просто бледное, а зеленоватое. Без бровей и фактически без носа, который утопал в многочисленных буграх и складках. Распухшее, словно вымоченное в воде лицо и сейчас было покрыто влагой – то ли каплями пота, то ли какой-то слизью. Глаза чудовища были мертвыми черными дырами. Впрочем, когда на них падал свет от проносивших за окном огоньков, в глубине глазниц появлялся зеленоватый отсвет. Так в темноте отсвечивают глаза животных. Рот с синеватыми узкими и влажными губами, как уродливый гноящийся шрам, рассекал лицо над бесформенным подбородком.

Дрожа всем телом, Андрей вытаращенными глазами смотрел на то, как чудовище медленно опустило противоположную полку и присело на нее прямо напротив него. Он чувствовал, что сейчас его вырвет. Тошнота стала настолько сильной, что ему пришлось зажать рот обеими руками. И тут синеватые губы шевельнулись:

– Это. Сердце.

Существо точно читало его мысли. Оно говорило утробным низким голосом, который доносился откуда-то издалека. Каждое слово звучало отдельно. Не так, как если бы говоривший задыхался. Нет, он просто произносил слова по одному – медленно и с расстановкой, как будто сталкивал с крутого склона огромные камни.

– Тебе. Нужен. Врач. Впрочем. Это. Не поможет.

Речь явно давалась чудовищу с трудом. При каждом слове из пор на его лице выступали крупные капли. Они стекали затем вниз, сливаясь воедино и образуя струйки.

«Что вам от меня нужно? Отпустите!» – хотелось крикнуть Андрею, но у него не было а это сил. «Наверное, так приходит смерть, – подумал он. – Кто же это еще может быть?»

Наконец, по-прежнему не в силах шевельнуться и оторвать ото рта руки, он выдавил из себя, как будто выплюнул лишь одно слово:

– Зачем?

– Тебе. Не надо. Нас. Бояться, – произнесло чудовище, обливаясь не то потом, не то слизью.

Андрей лишь издал в ответ какой-то нечленораздельный звук.

– Нет. Не надо. Не сейчас, – повторил сидящий напротив него. – Я думаю. Ты понял. Кто мы.

Андрей судорожно кивнул.

– Мы. Не приходим. Раньше. Срока. И твой. Еще. Не настал. Ты. Будешь. Наш. Но. Не теперь.

Андрей опять кивнул. Он чувствовал, как по лицу его струится горячий пот. Наверное, он выглядел сейчас не намного лучше своего мучителя. А существо тем временем продолжило:

– Нам. Нужен. Пров. Ты. Поедешь. В Курск. Найдешь. Его.

Андрей отрицательно замотал головой. Нет, он уже не противился поездке в Курск. Мысль о том, что вся эта дьявольщина не оставит его в покое, пока он не найдет Прова, мучила его еще на вокзале в Таганроге. То, что творилось с ним, надо было вскрыть, как нарыв. Вскрыть и вычистить. Как бы страшно и больно ему при этом ни было. Но он хотел сказать, что не представляет себе, где искать Прова.

– Где? – промычал он.

– Среди. Живых, – произнесло чудовище.

Глаза Андрея еще больше расширились. Наверное, адский посланец понял, что нужно дать какие-то разъяснения.

– Его. Душа. Наша. Но. Он. Обманул. Нас. Сбежал.

«А почему же вы сами его не найдете?» – опять хотел спросить Андрей, но смог выдавить лишь:

– Сами?

– Наши. Возможности. Здесь. Невелики, – ронял слова его ужасный собеседник.

Лицо его при этом оплывало, как поднесенная к жару огня восковая свеча. Из раздувшихся пор уже сочился зеленоватый гной.

Андрей кивнул.

– Ты. Должен. Его. Вернуть, – продолжило существо.

– А если… – простонал Андрей, почти промычал, потому что изо всех сил продолжал зажимать себе рот обеими руками.

– Тогда, – чудовище встало и сделало шаг к Андрею, протянув к нему свою руку с зеленоватыми влажным пальцами. – Никто. В твоей. Семье. Не будет. Знать. Покоя.

Существо разинуло рот – наверное, чтобы договорить последние слова, – и Андрей заметил, что в уголках его губ копошатся черви. Если бы чудовище приблизилось к нему еще хоть на полшага, сердце Андрея вероятно разорвалось бы, и он уж точно оказался бы бесполезен в поисках Прова.

– Найди. Прова, – изрыгая червей, произнесло чудовище. – Найди.

Потом оно неловко повернулось и медленно стало залезать обратно в ящик под полкой. Андрей следил за ним, не испытывая уже никаких чувств – ни страха, ни отвращения. Так обмороженный перестает ощущать холод. Существо заползло в полку, которая захлопнулась за ним, как крышка гроба. И тут Андрея все-таки вырвало. Впрочем, это не принесло ему никакого облегчения. Одолеваемый все той же тошнотой, он, прижимаясь спиной к переборке купе, не спуская ног на пол, прополз вдоль полки от окна к двери, задвинул стопор и распахнул ее. Он знал, что в коридоре уже никого не окажется. И все же опасливо выглянул туда. Удостоверившись в правильности своих мыслей, он слез с полки и, шатаясь, перебрался в свое купе. Там оставались его куртка и шарф.

Андрей поглядел на часы. Без четверти пять. Они должны прибыть в Курск в половине десятого. Он запомнил это еще в Таганроге. Наверное, он тогда уже чувствовал, что ему придется сойти в этом городе. Так или иначе, но сейчас у него оставалась еще бездна времени, с которой просто нечего было делать. Он знал, что все равно не сможет задремать. А неумолчный стук колес отдавался в его голове кузнечным перезвоном.

Он плохо помнил оставшуюся дорогу. Казалось, вагон был абсолютно пуст. По крайней мере, мимо открытой двери его купе ни разу никто не прошел. Впрочем, может быть, немногочисленные пассажиры просто спали? Его рвало еще несколько раз. И у него не было сил добраться до туалета, так что он изрыгал содержимое своих внутренностей в ящик под одной из полок. Ему жалко было проводника, но он ничего не мог с собой поделать.

Он не заметил, как рассвело. Обложенное толстыми тучами небо не дало выглянуть солнцу. И мрак за окном сменился отвратительной серой пеленой, как будто Андрей смотрел на проносившийся мимо пейзаж через старый грязный тюль.

Когда вдалеке замаячили огни города, он с усилием встал, оделся и, пошатываясь, вышел в тамбур. Ему хотелось курить, но он не решился, боясь, что его снова вырвет. Уцепившись обеими руками за прутья ограждения на окнах тамбура, он воспаленными глазами вглядывался в присыпанные легким снежком холмы. Где здесь искать Прова? Где, вообще говоря, ищут тех, кто уже полторы сотни лет должен лежать в могиле? С чего начать?

Андрей не придумал ничего лучшего, как съездить в село Митрошино. Там все произошло когда-то. Может быть, там удастся что-то выяснить? Это было маловероятно, но ничего другого ему, похоже, не оставалось. Впрочем, прямо сейчас он нуждался в отдыхе. Ему хотелось есть. Но это было не самым главным. Душ, горячий душ – вот без чего он не мог сейчас обойтись. Душ и несколько часов сна. Даже хорошо, что наступает день. Днем ему даже лучше будет спаться. Спокойнее.

Мимо понеслись разъезды и станционные постройки. Поезд замедлил ход. В тамбур вышел заспанный проводник. Взглянув на осунувшееся и посеревшее лицо Андрея, он понимающе хмыкнул.

– Главное – не наблюй в купе, – погрозил он ему толстым пальцем.

Андрей покорно кивнул. Предостережение проводника явно запоздало. Поезд тем временем подошел к огромному вокзалу из красного кирпича. Проводник залязгал задвижками дверей. Андрей двинулся к выходу.

– Пять минут стоим, – буркнул проводник, неохотно отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить его на перрон. – Не опаздывать.

– Я сойду сейчас, – пробормотал Андрей.

– Как «сойду»? – возмутился проводник. – У тебя ж билет до самой Москвы. Я тебе сойду. Напился – теперь иди досыпать. Может, к первопрестольной и полегчает.

– Нет, нет, – отрицательно махнул руками Андрей, – я в здравом уме, не беспокойтесь.

– Как же, в здравом, – фыркнул проводник, – еле языком ворочаешь.

– Сойду, сойду, – пробормотал Андрей. – Мне… мне нужно… здесь… дела у меня.

– Понятно, какие у тебя нынче дела, – хихикнул проводник. – Ты не беспокойся, для опохмела чего-нибудь найдем. Есть у меня.

– Нет, нет, другие дела, – замотал головой Андрей.

– Хватит отнекиваться. Все организуем. Водка хорошая, не паленая. И недорого. Дешевле на вокзале все равно не найдешь.

– Да не надо мне, – огрызнулся Андрей и шагнул на перрон.

Проводник хотел было его удержать. Но, видя его настойчивость, неожиданно разозлился.

– Ну, как знаешь, – рявкнул он. – Пять минут стоим. Я предупредил.

– Я понял, понял, – пробормотал Андрей, не оборачиваясь, и направился к зданию вокзала.

14.

Серенький рассвет так и не смог толком пробиться сквозь косматые белесые тучи, из которых сыпал мелкий мокрый снег. Он припорошил город тончайшим белым покрывалом, словно тюлем, который исчезал под ногами прохожих и колесами машин. Так что разъезженная транспортом привокзальная площадь зияла одним сплошным черным неопрятным пятном.

Андрей, осматриваясь, постоял немного под вокзальным козырьком, и направился к стоянке. Машин было мало – три или четыре. Неизбалованные, по-видимому, вниманием пассажиров таксисты сбились в одну из них и с жаром о чем-то спорили. Причем интерес к обсуждаемой теме явно превышал их страсть к наживе. Так что Андрею пришлось несколько раз постучать по стеклу машины, прежде чем он смог привлечь внимание извозчиков. Наконец наружу, виновато улыбаясь, вылез молодой мужик.

– Вещи? – спросил он, открывая багажник своей машины.

– Чьи? – не понял сразу Андрей, потом сообразил и замотал головой: – Нет, я без вещей. Поехали. В гостиницу.

– В какую?

– Да в какую-нибудь центральную.

– Так в «Центральную»? – обстоятельному шоферу явно требовались однозначные указания.

– Да, хорошо, – закивал Андрей. – Далеко это?

– А у нас все близко, – усмехнулся водитель. – Минут через десять будем на месте.

Андрей удовлетворенно кивнул. Его мутило. Перед глазами один за другим проплывали желтоватые круги. И только ценой неимоверных усилий он мог говорить так, чтобы зубы его при этом предательски не клацали. Фраза «ты будешь наш», выдавленная его ночным мучителем, не шла у него из головы. Почему «наш»? Что он такого сделал, чтобы попасть туда? Впрочем, он понимал, что не сможет найти ответ на этот вопрос. По крайней мере, сейчас, в таком состоянии.

Андрей растерянно поглядел из окна машины на незнакомый город. Какое-то мгновение он не мог сообразить, что он здесь делает. Вспомнив о цели своего приезда, он подумал, что неплохо было бы договориться о поездке уже сейчас. Почему бы не с этим самым шофером?

– Скажите… мне… завтра нужно… – начал он и, поймав себя на мысли, что стал говорить отдельными словами, как ночное чудовище, сбился.

– Куда нужно? – охотно откликнулся водитель.

– Завтра нужно съездить в село Митрошино, – стараясь говорить внятно, с усилием выговорил Андрей. – Вы бы меня не свозили?

– Да запросто, – согласился шофер.

– Я только не помню, какой это район, – извиняющимся голосом пробормотал Андрей, боясь, что шофер тут же откажется ехать неизвестно куда.

– Я знаю, знаю, где оно, – замотал головой таксист, – по Московской трассе километров пятьдесят. А там отворотка налево. Я видел. Часто там езжу. В самом селе, правда, не был. Вас только туда отвезти?

– Нет, – вздрогнул Андрей.

Сама мысль о том, что ему нужно будет остаться ночевать в незнакомом селе, испугала его настолько, что желтоватые круги у него перед глазами сменились зелеными и фосфоресцирующими.

– Нет, – повторил он, – меня нужно будет подождать. Недолго. Впрочем, не знаю. Полдня, может быть. У меня там родственники жили когда-то. На кладбище мне надо. Проведать. Подождать – и потом отвезти обратно. Сколько это будет стоить?

– В общем, считай, что на целый день, – протянул шофер, явно давая себе время, чтобы разжечь дух стяжательства. – Это обойдется вам…

Он назвал цену.

–Дороговато… – поморщился Андрей.

– А сами считайте, – настойчиво, ему явно хотелось получить эту работу, стал вкрадчиво убеждать его водитель, – бензин один сколько стоит. Да плюс амортизация машины. По шоссе-то хорошо пойдем. А по той отворотке – еще неизвестно. Поди, рытвины да  ухабы. Осень развезло все…

Андрей согласно закивал, чтобы прекратить поток излияний таксиста. Наверное, можно было найти машину и дешевле. Но ему совсем не хотелось сегодня бродить по городу, кого-то еще искать, с кем-то договариваться.

– Ладно, – буркнул он, – согласен. Но это в расчете на целый день. Чтобы вы меня там не торопили.

– Само собой, – обрадовался шофер, – сколько надо, столько и пробудем. Как говорится, наше дело, хозяйское.

Как ни смешно это было, но то, что шофер как будто вошел с ним в дело, приободрило Андрея. Точно он был уже не одинок в поисках ненавистного Прова.

– Вот и приехали, «Центральная». Видите вон ту дверь? – зачастил водитель, притормаживая у тротуара. – Завтра во сколько выезжаем? Здесь вас забрать?

– Во сколько? Не знаю, – растерялся Андрей, – в девять, например. Подойдет?

– Без проблем, – откликнулся водитель, – меня Виктором зовут.

– Андрей, – охотно представился Андрей. – Отсюда тогда и заберите.

– Я там буду стоять, – шофер показал рукой на угол улицы. – Там кармашек есть за перекрестком. Туда и подам. К девяти. Только вы уж меня не подведите. Чтоб не стоять зря. Если не поедем, тогда я этой ночью буду работать. А так – пойду отсыпаться.

– Нет, нет, поедем, точно поедем, – заверил его Андрей, – я вам задаток дам.

Он рассчитался с таксистом за поездку с вокзала и накинул сверху в качестве аванса.

– Запишите мой мобильный, – шофер был явно тронут высокой степенью доверия к себе со стороны пассажира, – можете сейчас набрать, проверить. Он зазвенит.

Андрей отмахнулся и вылез из машины.

– Значит, до завтра? – махнул ему рукой водитель.

– Угу, – кивнул он в ответ, – завтра поедем.